Хэллгейт: семья

Глава 10

Сколько Алекс помнил, в его доме никогда не царила полная тишина. Кажется, это место всегда было ветхим, скрипящим и стонущим. С виду дом казался вполне крепким, однако на деле его давно стоило привести в порядок. Раньше этим занимался отец, теперь же… Что ж, у Алекса почти не оставалось времени ни на что, кроме работы.

После похода в «Луизианский приют» он с трудом пережил бесконечно долгий день в участке, завидуя Грэму: тому можно было дать отгул. Алекс такой роскоши позволить себе не мог. Если ты едва держишься на ногах, шериф отправит тебя домой, но только не в том случае, когда шериф — это ты сам.

За этот день он нашёл дела всех пропавших людей, которых перечислила Джин и которые, судя по всему, нашли последнее пристанище в «Луизианском приюте». Правда, вряд ли ведьмы оставили тела прямо где-то там — скорее отвезли к болотам и швырнули в мутную воду.

Падре Бланко, должно быть, не оставил от бедолаг и костей.

Если в те сутки на работе Алекс и радовался чему-то, то лишь одному: никаких задержаний, никаких происшествий. Хэллгейт словно замер во времени, милостиво дав ему передышку.

Но сейчас неясный шорох вырвал его из долгожданных объятий Морфея. В любых других обстоятельствах Алекс не обратил бы на это никакого внимания, однако после того, как они влезли на территорию ведьм… Что ж, следовало быть готовым к мести.

«Луизианский приют» открыл им двери с уж слишком подозрительной готовностью. Возможно, это была западня, в которую они так легко попались.

Алекс потёр глаза. Картинка никак не желала становиться чёткой и уплывала, точно он залпом опрокинул двойной виски.

В полумраке комнаты, в которой он жил с самого детства, чудилось что-то чужеродное. Алекс поднял взгляд, рассчитывая увидеть знакомый потолок, испещренный десятками трещин.

На щёку капнуло.

Крик застрял у него в горле. Алекс попытался соскочить с постели, но запутался в одеяле и рухнул на пол, отполз к в угол, к тумбочке. Пальцы нащупали ручку ящика, в котором лежал пистолет.

Не убирая пушки, он с усилием поднялся на ноги, включил свет.

Над кроватью, зафиксированный со всей возможной аккуратностью, висел труп мужчины.

К старым потолочным балкам крепились небольшие крючки, тонкая, но прочная леска обвивала конечности. Вместо глаз — два кровавых провала, рот рассечён почти до висков в безумной уродливой улыбке Джокера. Но страшнее всего было нутро: внутренности кто-то удалил, а кожу зацепил теми же крючьями, не позволяя огромной ране закрыться.

Посреди алого и чёрного белели кости, и это вдруг показалось Алексу неестественным, чужеродным. Ужас захлестнул его с головой, скудный ужин выплеснулся на пол.

Снизу послышались голоса.

Алекс утёр рот и осторожно, стараясь не шуметь, шагнул на лестницу. Та отчаянно скрипела, но разговор, издалека вроде бы спокойный, всё равно продолжался — похоже, те, кто вторгся в его дом, ничуть его не боялись.

Впрочем, если им удалось повесить у него над головой труп…

Он спустился на первый этаж. В доме никого не было — голоса, которые так насторожили Алекса, доносились из телевизора со старым видеомагнитофоном. Отец до последнего предпочитал кассеты.

Продавленное кресло стояло напротив экрана, будто кто-то собирался насладиться просмотром. По телевизору крутили «Дракулу» Копполы.

Включив свет, Алекс увидел широкую надпись на стене — она явно была написана кровью, уже засохшей, но вполне узнаваемой, — и его, привычного ко многому, замутило снова.

«Отличный костюм, шериф».

Надпись, конечно, выглядела чистосердечным признанием — только община могла отомстить ему за выходку на вечеринке столь жестоко, и, если задуматься, только вампиры были способны бесшумно влезть в его дом и точно так же бесшумно подвесить над кроватью тело.

Боже, знать бы, что за бедолагу они выпотрошили ради этого…

Алекса передёрнуло. Он обессиленно опустился в кресло, негнущимися пальцами нащупал пульт и выключил проклятого «Дракулу». Липкие холодные ладони страха скользнули под рёбра, нащупали сердце и с силой стиснули.

«Подумай, — вкрадчиво предложил внутренний голос, — вдруг они всё ещё здесь? Они вернутся, стоит тебе закрыть глаза. Опустошат тебя так же легко, как того парня».

Алекс хлестнул себя по щекам, отгоняя пугающее наваждение, но это почти не помогло. Его колотила дрожь, со лба градом лился пот, будто он, разбуженный посреди ночи, пробежал марафон. Футболка и шорты были мокрыми насквозь.

— Телефон, — проговорил он одними губами. — Точно. Телефон.

Мобильный остался в спальне.

На всякий случай Алекс, не выпуская из рук пушки, обошёл весь дом до последней комнаты — заглянул даже в ту, что когда-то принадлежала отцу и теперь стояла закрытая. Ни следа присутствия вампира.

Ни следа за исключением тех, которые сложно будет выбросить из головы в ближайшие лет десять.

Вернувшись в спальню, он пытался не смотреть на труп, однако взгляд упорно стремился вверх, к обвязанному леской телу. Приступы тошноты неохотно, но всё же отступили, и теперь Алекс мог хотя бы рассмотреть убитого.

Мужчина казался абсолютно незнакомым. Сказать по правде, Алекс вообще не был уверен, что он из местных. В Хэллгейте каждого жителя ты хоть по разу, но всё же где-то встречал, а этот… Час от часу не легче. Значит, в одном из соседних городов скоро начнут искать пропавшего человека.

Всё ещё тяжело дыша, Алекс схватил телефон и набрал первый номер, который пришёл ему в голову. Возможно, после того, на чём они остановились в прошлый раз, это была большая ошибка — но он почему-то не сомневался, что уж там-то его выслушают.

— Ты соображаешь, который час? — сонно спросила Стэши. — Катись к ёбаному чёрту.

— Стой! Не клади трубку, пожалуйста. У меня в спальне труп.

— Чего… нет, погоди, чего?

Всего несколько секунд — и её голос уже звучал совсем иначе. Как ни странно, из него пропало и явное недовольство.

— Труп, — повторил он. — Вампиры привязали к потолку.

— Вампиры? Люсьен, конечно, обижен…

— Они подписались и оставили в старом видике «Дракулу». Поверь, спутать сложно.

Стэши вздохнула. Слышно было, как там, в маленькой лачуге у болот, что-то пробормотал Ахилл — наверное, Алекс и его разбудил своим звонком.

— Я сейчас приеду.

В трубке что-то зашелестело, будто тонкая простынь соскользнула на пол, затем явственно, громко скрипнул дощатый пол. Все старые дома Хэллгейта точно говорили на одном языке.

— Не убирай ствол, — посоветовала Стэши. — Вряд ли они ещё в доме, но всё-таки…

— Я и не думал.

Ничего не добавив, она отсоединилась, и впервые за эту дикую, совершенно безумную и страшную ночь Алекс почувствовал облегчение.

И получаса не прошло, как мотор Засранца ровно зарокотал под окнами. Стэши перешагнула порог, с явным беспокойством огляделась по сторонам. За поясом у неё торчал нож.

— Я уже весь дом перерыл, — качнул головой Алекс. — Их нет.

— Разве ты не купил пистолет помощнее?

Он перевёл взгляд на служебную пушку и только сейчас понял, что совсем забыл про Кровавую Мэри. Если на вампиров и можно было с чем-то идти, то лишь с ней. К тому же, говоря начистоту, она досталась ему за немалые деньги. Не будь у Алекса кое-что отложено на чёрный день, такое оружие оказалось бы ему не по карману.

— Вылетело из головы, — признался он.

— Оно и понятно. Покажешь?..

Алекс проводил её на второй этаж. Ловко отодвинув его плечом, Стэши вошла в комнату первой и присвистнула. Жуткое зрелище будто её совсем не испугало, и Алексу вновь вспомнилось, с каким безразличием она рассматривала сперва изъеденный труп Коннора Джонса, а после — тело женщины, так похожей на Кейтлин Хьюз. И пусть он больше не подозревал её в убийстве, особенно после того, как Стэши вышла из себя, пытаясь объяснить ему, что не надо лезть в её жизнь… Это было, пожалуй, страшновато.

Впрочем, мало ли сколько трупов довелось видеть той, кто зарабатывал на жизнь репортажами и новостными заметками.

— Да, — кивнула наконец Стэши, — человек так точно не сможет. Ты бы сто раз проснулся от грохота. И ещё эта леска…

Она скинула ботинки и забралась на кровать, встала на цыпочки, чтобы рассмотреть узлы.

— Тонкая работа. Не обязательно вампирская, но учитывая, что тело подняли к потолку бесшумно, вариантов вообще нет.

— Есть мысли, кто именно это мог быть?

— Валери, — без раздумий ответила она. — Мы отлично поболтали с Терри, когда я думала, что Коннор поехал крышей, потому что подсел на вампирскую кровь. Он сказал, что Валери у Люсьена кто-то вроде палача. И ещё Тэл.

— Тэл?

С трудом, но Алекс всё-таки вспомнил маленькую с виду девочку, что встречала гостей на входе в день хэллоуинской вечеринки. Ну надо же… Да, улыбка у неё и впрямь была кровожадная, однако Алекс никогда бы не предположил, что в этом тщедушном тельце может быть заключена такая сила.

— Малявка с лицом маньячки, — подтвердила его подозрения Стэши. — Но уж на ней-то написано, что она никогда не откажется пустить кровь.

— Тебе, несомненно, виднее.

— Несомненно.

Она произнесла это так ядовито, что ещё немного — и Алекс подумал бы, что с языка у неё действительно капает отрава. Похоже, удивление осталось позади, и теперь Стэши вспомнила, на какой ноте они разошлись в прошлый раз.

На дерьмовой.

— Знаешь его? — ткнула она пальцем в труп.

— Впервые вижу.

— Я тоже. Если община покинула пределы города, чтобы убить кого-то ради тебя… Люсьен разозлился куда сильнее, чем я думала.

— Не подозревал, что ты об этом думала, — сказал Алекс осторожно.

Долго оставаться в комнате было невыносимо. Стэши выглянула в окно, удостоверившись, что поблизости тоже никого нет, и направилась вниз, безошибочно отыскала кухню.

— Естественно, я об этом думала. Мы связаны, разве нет? Меня и Джин могут зацепить по касательной, когда ты делаешь что-то паршивое. Это работает во все стороны, если ты ещё не заметил.

Не заметить было сложно, но огрызаться в ответ Алекс не стал. Дикий суеверный ужас только-только начал разжимать пальцы, которыми стискивал его сердце, руки по-прежнему мелко тряслись. Хотелось просто закрыть глаза — а затем открыть их уже утром и обнаружить, что ничего этого не случалось.

Стэши внимательно посмотрела на него и отошла к шкафчикам. Она копалась в них со спокойствием и рассудительностью хозяйки, которая прекрасно знает, что где лежит, просто на всякий случай хочет перебрать запасы — и наконец выставила на тумбочку коробку с чайными пакетиками и сахарницу.

Зашумел электрочайник.

— На тебе лица нет, — бросила Стэши. — Погоди-ка минутку…

Она дождалась, когда вода закипит, бросила в кружку с надписью «Коп номер один» — дурацкий подарок от Бейли и Коннолли — пакетик и два кусочка сахара, и по кухне поплыл запах яблок и корицы.

— Отец раньше всегда заваривал чай, когда мне было паршиво. Странно, но это и правда помогает.

— Он умер?

— Давненько.

Уголки её губ приподнялись в улыбке — на удивление тёплой и какой-то нездешней, будто Стэши сейчас была далеко отсюда. Сидела на другой кухне напротив ещё живого отца и пила чай, чувствуя, как отступают тревоги и печали. Алекс мельком подумал, что в те годы она едва ли встретила бы его с обрезом у затылка.

— Хороший он был человек, мой папа, — сказала она. — Его все любили.

Не зная, что ответить, Алекс уткнулся в кружку с чаем. Простое: «Мне жаль», — отчего-то казалось неуместным. К тому же он поймал себя на лёгкой, чуть царапнувшей сердце зависти — они с отцом никогда не были по-настоящему близки. Вера вытеснила из его души всё остальное, даже сына.

Горячий напиток и впрямь расслаблял.

— Оставаться тут нельзя, — вдруг добавила Стэши. Взгляд её снова стал цепким, холодным. — Не хочется проверять, разовая это была акция или в следующий раз на потолке окажешься ты.

— Мне казалось, ты их только поблагодаришь…

— Ну уж нет. Ты взбесил меня, это факт, но если я захочу отплатить той же монетой, подвешу тебя к балкам сама. Загребать жар чужими руками — удел слабаков.

— Или тех, кому слишком важна репутация.

— Или этих, — согласилась она. — Но мне-то на мою тыщу лет как насрать. Ладно, сейчас не о том… Давай собирай всё, что нужно, а я позвоню Ахиллу.

— Зачем?

Стэши посмотрела на него не то с лёгким раздражением, не то с тщательно маскируемой усталостью.

— Затем, что им с Максом лучше приехать и забрать того мертвяка у тебя на потолке. Или хочешь дождаться утра и пригласить весь участок? Предлагаю подумать, что с тобой сделают вампиры, если укажешь на них.

Алекс закусил губу. Об этом он ещё не размышлял. Правильно было бы, безусловно, отвезти тело в морг, а затем дождаться объявлений о пропавших людях из соседних городов — или, если он всё же что-то упустил, того момента, когда местные потеряют знакомого и забьют тревогу. Стоило поставить на уши как минимум своих коллег.

Но вампиры, безусловно, этого так не оставят.

Он попытался представить, что они выкинут, если за одну шутку, пусть и вызывающую, убили и выпотрошили совершенно непричастного человека, — и не смог. Так далеко воображение Алекса заходить отказывалось. Зато Стэши, судя по тому, как быстро крутились шестерёнки в её голове, догадывалась, чего стоит гнев Люсьена.

— Ты хочешь сбросить его в болото?

— Да, — процедила она. — Макс сделает остальное. Не сегодня, возможно… Когда будет голоден.

В очередной раз за ночь его замутило. Чай булькнул в горле, ища выхода наружу — и Алекс поспешил к раковине.

За минувшие месяцы он примирился с многими вещами, которые большинству людей показались бы попросту дикими и выходящими за все границы дозволенного. Но вот к тому, что местный падре на самом деле — огромная склизкая болотная тварь, которая не прочь перекусить человечиной, привыкнуть так и не сумел.

— Это дикость, — возразил он.

— Это единственный разумный вариант. Ты предпочитаешь, чтобы под тебя начали копать, потому что труп висит в твоей комнате, или чтобы община совершила ещё одно убийство?

Стэши была права, но признавать это оказалось невероятно тяжело. Вспомнился Билли из подвала «Луизианского приюта», его отчаянная просьба отыскать кости и вернуть матери. В Хэллгейте пропало немало людей, а теперь, получается, его собственный шериф приложит руку к тому, чтобы исчез ещё один. Не по-человечески как-то.

С другой стороны, а что в последнее время попадало под критерий «по-человечески»? Нарушение границ частной собственности, незаконные эксперименты, серийный убийца, которого местный шериф согласился спрятать в бункере священнослужителя? Ну да, ну да.

— Звони, — не глядя на неё, согласился Алекс.

— Хорошо. Не сиди, собирай вещи. Чем раньше уберёмся отсюда, тем лучше для всех. И не забудь тот пистолет, который купил у Хизер.

Он попробовал вспомнить, а говорил ли ей вообще, что всё-таки забрал Кровавую Мэри, но так и не смог. Кроме того, пусть и не говорил — от Стэши будто бы не получалось скрыть вообще ничего в этом городе.

За исключением, конечно, разгадки дела семилетней давности.

Алекс быстро покидал в рюкзак сменную одежду и ещё кое-что по мелочи, тяжёлую шкатулку с пистолетом и серебряными пулями. Он слышал, как скрипнула входная дверь: похоже, Стэши отправилась продышаться. Она могла вести себя как угодно безразлично, но увиденное явно напугало её.

— Да… — донеслось до него. — Побыстрее, пожалуйста. Извини, я… Не стоит. Порядок. Что?..

Она проговорила ещё какое-то время, а затем снова наступила тишина.

Алекс вышел на порог с рюкзаком и застал её сидящей на крыльце. Вытянув ноги и прикрыв глаза, Стэши застыла с таким видом, будто ничего вокруг просто не существовало. Должно быть, вернулась к воспоминаниям об отце — или труп под потолком пробудил в её памяти что-то ещё.

— Ты очень громко дышишь, — сказала она, не открывая глаз. — Разве вас в академии не учат бесшумно подкрадываться к преступнику?

— Так ты вроде не преступница.

— Уже нет? Да ты просто чёртов флюгер, Алекс. Куда ветер подует, туда и повернёшься.

Ещё один выпад, явно рассчитанный на то, чтобы продолжить ссору, начатую у дома Грэма. Ещё один выпад, который он решил игнорировать. Только сейчас Алекс осознал, что и не догадывался, насколько Стэши обидчива и как сильно эта поганая поездка в Новый Орлеан ранила её на самом деле.

— Я думал, мы договорились работать вместе и дальше.

— Ага, — легко согласилась она и наконец подняла голову. Во взгляде плескалась боль, которую не могли скрыть ни злость, ни ядовитые замечания. — Но мне нужно, пожалуй, ещё немножко времени, чтобы избавиться от желания вбить тебя лицом в эту ступеньку. Уж извини.

— Это ты извини.

— Видит бог, я стараюсь.

Напряжение между ними сделалось невыносимым, почти осязаемым, и Алекс вернулся в дом. Чашка горячего чая помогла ему расслабиться, но для того, чтобы избавиться от чувства вины, придавившего плечи могильной плитой, требовалось что-то посерьёзнее. Ванна горячего чая как минимум.

Когда подъехали Ахилл и падре, он был готов к чему угодно, но те не сказали ни слова — просто кивнули, здороваясь, и сразу направились на второй этаж. Что-то щёлкнуло, затем раздалось громкое: «Охренеть! Кровососы, конечно, могут…»

Кто бы спорил — кровососы и впрямь могли.

— Валим, — Стэши возникла в дверном проёме точно ниоткуда, — я на Засранце, ты за мной.

— А куда?

— Куда-то, где найдётся свободная комната и нас точно будут рады видеть.

Она сказала: «Нас», — должно быть, намеревалась остаться. По крайней мере, на какое-то время. Присутствие Стэши нервировало, но одновременно вселяло куда большую надежду, чем Кровавая Мэри в рюкзаке. Приехав сюда несколько лет назад, она почему-то знала о законах, по которым жил этот город, лучше самого Алекса — и уж точно умела подстраиваться под них.

Хэллгейт принадлежал ведьмам и вампирам, но Стэши невероятным образом обосновалась в собственном, третьем углу, куда пускала лишь тех, кто был ей по душе. Она балансировала между ковеном и общиной и, похоже, торговала информацией и с теми, и с другими, однако при этом не заявляла о своей преданности кому-либо и, вероятно, не собиралась.

Алекс понял, что действительно удивился бы, пожелай вдруг Стэши поддержать ту или иную сторону.

— Куда мы всё-таки едем? — не удержался он.

— К Джин.

Идея казалась хорошей. Дом покойной Дельфины был довольно просторным — уж от мёртвой ведьмы точно не убудет, если Алекс на пару дней займёт гостевую комнату. А после они втроём как-нибудь разберутся, что делать дальше.

Чутьё надрывалось: стоило затаиться, залечь на дно — и не подавать признаков жизни, пока вампиры не забудут о нём и не сочтут себя отмщёнными. Но всё, что они отыскали в «Луизианском приюте», отлагательств не терпело. Алекс не сомневался: эксперименты ведьм — та самая ниточка, которая в итоге приведёт их к убийце Хьюзов. Почему? Чёрт его знает. На первый взгляд эти вещи никак не были связаны, но Алексу всё чаще казалось, что он просто не замечает важных деталей.

Ещё из головы упорно не шёл несчастный Коннор Джонс.

Заводя машину, Алекс увидел, как падре и Ахилл выволокли из дома тело, завёрнутое в плотную мешковину, и принялись заталкивать на заднее сиденье. Подумалось, что вернуться в собственную спальню захочется ещё не скоро — возможно, имеет смысл заплатить Джин за комнату.

Можно ли вообще позабыть нечто подобное?

Он слишком хорошо понимал, что ответ будет однозначным.

***

Джин до последнего момента не предполагала, насколько всё серьёзно — но в миг, когда Стэши обняла её, почувствовала, что у той трясутся руки. Алекс остановился у дома минутой позже, вышел из машины с туго набитым рюкзаком.

Если что-то и объединяло сейчас этих двоих, так это одно: оба выглядели на удивление паршиво.

— Давайте в дом, скорее, — скомандовала Джин. — Кто-нибудь видел, куда вы поехали?

— Да вряд ли, — Стэши пожала плечами. — В три-то часа ночи…

Они завезли Засранца в небольшой сарай рядом с домом, и Джин зашёлкнула увесистый, но чуть тронутый ржавчиной замок. Не то чтобы сюда и впрямь мог кто-то влезть — особенно теперь, когда город уже облетела новость, что у дома Дельфины появилась новая хозяйка, — но подстраховаться не мешало. К тому же Джин знала, как трепетно Стэши относилась к своему байку. Если его попытаются увести, беды не оберёшься.

Украдкой она смотрела на Алекса и Стэши и прикидывала, не намерены ли они вцепиться друг другу в глотки. Что было после «Луизианского приюта», выяснять не хотелось, но Джин чуяла кожей: ничего хорошего.

Сама она не знала, что ей чувствовать по этому поводу.

На месте Алекса она тоже попыталась бы разузнать о новой напарнице как можно больше, окажись та настолько скрытной. На месте Стэши — тоже лишилась бы всякого доверия, узнав, что в её жизни копаются. Поганая ситуация со всех сторон.

Однако буря, видно, миновала. Алекс едва держался на ногах от усталости и шока, Стэши казалась раздражённой, но не слишком. С такими данными, считала Джин, уже можно было как-то работать.

— Чаю? — предложила она.

— Лучше чего покрепче, — хмыкнула Стэши. — Чай мы уже пили.

— В доме с трупом?

— Ну, снять его всё равно вряд ли вышло бы… К тому же, справедливости ради, он висел не на кухне.

— Ты абсолютно ужасна, — сказала Джин без намёка на осуждение.

Мебели в доме Дельфины — она так и не приучилась называть его своим — было куда меньше, чем требовалось. Но, по крайней мере, широкий тёмно-коричневый диван в гостиной удалось восстановить: чистка обошлась дороже, чем Джин рассчитывала, однако диван был уж больно удобный и мягкий — жалко выбрасывать.

К тому же теперь они втроём прекрасно на нём умещались.

Покопавшись в холодильнике, Джин принесла виски, лимон и бутылку холодной колы. Она любила газировку — а дражайшая матушка, в свою очередь, в связи с этим не раз посулила ей медленную и мучительную смерть от заворота кишок.

Алекс налил в бокал немного виски, щедро разбавил колой, но при этом едва пригубил. Стэши плеснула на два пальца и выпила залпом, не морщась.

— Если голодная… — начала Джин, с тревогой взглянув на неё.

— Да нет. Я бы лучше поспала, если честно. Меня тут из дома посреди ночи выдернули.

Слева встрепенулся Алекс, явно ожидая очередной нападки, но в голосе Стэши не было ни намёка на недовольство — она просто констатировала факт. У обоих отчаянно слипались глаза, и Джин покачала головой: что бы ни случилось, а изматывать себя до предела с учётом того, что творилось вокруг, было небезопасно. Устаёшь — значит утрачиваешь бдительность.

— Гостевая спальня на втором этаже слева. Всего одна, но…

— Подойдёт, — махнула рукой Стэши. — Я могу остаться прямо тут.

Алекс поднял на неё взгляд.

— Не неси чушь. Иди наверх, правда. Вообще я даже не уверен, что смогу заснуть, так что посижу пока здесь.

— Как скажешь.

Она подхватила недопитую бутылку и направилась наверх. Джин не сомневалась, что Стэши и вправду вскоре отключится — вот только сначала выпьет ещё пару порций, лишь бы не видеть снов. В худшие дни она и сама делала точно так же.

На втором этаже хлопнула дверь, с негромким щелчком повернулся замок: Стэши заперлась. Закономерно после всего, что им довелось пережить в последние месяцы и как глубоко пришлось залезть. Однако с учётом сегодняшней ночи Джин знала: пожелай кто-то могущественнее человека до них добраться — и засовы ничем не помогут.

— Не надеялся, что она приедет, — сказал Алекс вдруг. — Приятно удивлён.

— Тебя могли убить. Думаю, по сравнению с этим любые ссоры ничего не стоят.

— И всё-таки…

— Честно, я понимаю вас обоих, — перебила Джин. — Но её чуть больше. Каждый охраняет свои тайны так ревностно, как считает нужным. Стэши не убийца, если ты думал об этом, остальное не важно.

Он, помедлив, кивнул.

— Спасибо, что не видишь во мне врага.

— В этом нет никакого смысла. И потом, она тоже не видит — просто злится, только и всего. Злость проходит.

— Звучит так, будто ты вообще ни на кого не злилась.

Джин только усмехнулась. Если бы Алекс мог представить, сколько раз они с матерью до хрипоты орали друг на друга и как часто она вылетала из дома на полной скорости, лишь бы не расколотить о пол первый предмет, что попадётся под руку… Со временем Джин, безусловно, научилась держать вспышки ярости в узде — но какой ценой, предпочитала не вспоминать.

Она прекрасно знала, какое впечатление производит со стороны: достаточно спокойной и рассудительной девушки, единственный грешок которой — неуёмное любопытство. Годы работы над собой принесли плоды. Но иногда Джин чувствовала, как душевное равновесие если не летит в бездну, то опасно кренится у самого края, и это пугало её.

Да ещё этот проклятый шёпот… Порой Джин вновь начинала слышать чужой голос, запертый в её черепной коробке. Скорее всего, виной тому был проклятый дом — плевать, что Афина его очистила. Если верить Грэму, ведьмы пытались уничтожить всех духов в «Луизианском приюте», но ведь Билли удалось уцелеть. Вот и здесь, должно быть, затаился чересчур юркий призрак.

Он напоминал о себе нечасто, и Джин думала, что способна потерпеть ещё немного. Сначала нужно найти наконец человека, который сжёг дом Хьюзов, и отправить за решётку. Потом — удостовериться, что ни ковен, ни община не будут вредить им троим. А уже после можно заняться и собственной головой.

Наверное, это было неправильно — но Джин привыкла откладывать заботу о себе в долгий ящик.

Погружённая в свои мысли, она и не заметила, что отвлеклась — а когда повернулась, Алекс уже спал. Джин осторожно набросила на него плед и, стараясь не шуметь, ушла в комнату.

Знакомство с Люсьеном не оставило у неё сомнений: учтивый и обходительный, он был ещё и чертовски опасен. Но чтобы пойти на такое… Джин не ожидала, что он велит убить случайного человека просто ради предупреждения — и это ударило её под дых.

Казалось бы, давно пора было понять, насколько вампиры далеки от людей — но в Хэллгейте Джин увидела, что два этих мира могут пересекаться не то что изредка, а постоянно. Это расслабляло. Внушало надежду, что не так уж сильно они и отличаются.

И иногда — не оставляло выбора.

Она достала из тумбочки сложенный вчетверо листок бумаги, на котором был начертан телефонный номер. Чёткие, изящные линии — видно, что карандаш держала уверенная рука.

Трубку взяли после второго гудка.

— Отрадно, что ты всё же решила мне позвонить, — услышала Джин мягкий голос Эмилии. — Но с учётом того, который час… Вряд ли тебя привело желание встречи, верно?

— Я бы… Я бы хотела встретиться. Но сейчас речь правда не об этом.

— Никто и не сомневался. Не подумай, я говорю без упрёка. Слухи в городе расходятся так быстро, что едва моргнёшь — а тебе на золочёном блюде уже подают новую занимательную историю.

Она рассмеялась, и Джин живо представила, как Эмилия чуть запрокидывает голову, обнажая уж слишком острые клыки, как поблёскивают в искусственном свете её гладкие волосы. Красота вампиров сбивала Джин с толку, сколько ни проживи в Хэллгейте. Они были неестественно прекрасны. Совершеннее любой картины, изящнее античных статуй.

От этого её бросало в дрожь.

— Тебя беспокоит шериф Нолан, — Эмилия больше не задавала вопросов, и её осведомлённость совершенно не удивляла. — Его экстравагантная выходка надолго запомнилась моим сородичам, это факт. Одна пташка из общины нашептала, что сегодня свершилось… скажем так, правосудие.

— Правосудие? Они убили человека!

Джин сжала телефон так, что тот хрустнул в её руке, но всё же уцелел. Откуда вообще взялась мысль, что Эмилия поймёт… Ровесница Люсьена, та наверняка смотрела на людей как на расходный материал.

— Вот как, — голос в трубке дрогнул. — Этого я не знала.

— Послушай, я вроде как не должна вмешиваться. Но вы знакомы столько лет… Эта идея с костюмом была идиотской, Алекс уже сто раз пожалел об этом, и если можно сказать Люсьену, что подобное больше не повторится…

— Безусловно, можно.

— Правда?

Эмилия отчётливо хмыкнула.

— Правда, — подтвердила она. — Но ты не учитываешь кое-чего важного. По всему получается, что я должна просить об услуге — а это именно она — врага всей моей не-жизни из-за личной симпатии. Ты мне по душе, врать не буду, пусть и ведьма. Возможно, встреться мы при других обстоятельствах, ещё до перемирия — и мне пришлось бы тебя убить. Но Люсьен потребует за это во сто крат больше, чем когда-либо сможет дать смертная, уж прости.

Сердце у Джин ушло в пятки. Она слышала, что вампиров давно не интересуют ни деньги, ни какие-либо ценные вещи, а потому в качестве валюты они используют услуги. Однако ей и в голову не приходило, что эта просьба может поставить Эмилию в уязвимое положение. Стоит им с Люсьеном возобновить вражду — и Хэллгейт, должно быть, содрогнётся.

— Выходит, — убито сказала она, — что нельзя сделать вообще ничего?

В трубке замолчали.

Джин боялась лишний раз вздохнуть. Она знала: прямо сейчас Эмилия принимала решение, от которого зависела их дальнейшая судьба. Если Люсьен не прислушается к ней, им, вероятно, конец. Труп на потолке мог быть единственным ответным ударом — но мог и не быть.

Минуты тянулись, точно часы, и за это время Джин успела проклясть Алекса и его нелепую шутку, Люсьена и его мстительность, себя и своё желание немедленно влезть без мыла туда, куда, в общем-то, совсем не стоило лезть.

Наконец Эмилия снова подала голос:

— Я передам Люсьену извинения. И клятвенные обещания, разумеется, тоже передам. Если он примет их, даст знать и без моего участия. В конце концов, для чего ещё существует молодняк…

— Буду должна.

— Осторожнее со словами, дорогая. Быть должницей вампира — не лучшая участь, особенно если не знаешь, чего он может потребовать.

— Ну, по крайней мере, это будет не мой первенец, — натянуто улыбнулась Джин.

— Дети нас не интересуют. Не та нечисть, знаешь ли. Ну да ладно… Звони, когда появится более приятный повод.

Эмилия отсоединилась.

Следовало радоваться, что она пошла хотя бы на такую уступку, но на душе у Джин было тревожно. Связываться с вампирами, пусть и дьявольски привлекательными — себе дороже.

Она бросила телефон и легла на кровать, уверенная, что не сможет заснуть, но её сморило почти мгновенно.

Весь следующий день они не выходили из дома. Алекс всё же позвонил в участок и сухо сообщил, что болен. За главную он оставил Эвелин Бейли, и Джин со Стэши, слушая их разговор, изо всех сил старались не смеяться: когда ещё услышишь, как шериф полиции Хэллгейта невозмутимо лжёт ради отгула на работе.

Несмотря на всё, что на них навалилось, Джин проснулась с улыбкой и ощущением, что уехала за город с ночёвкой, взяв с собой друзей, которых у неё никогда не было. Она выбивалась из любой группы ровесников, где оказывалась — и потому ей особенно сильно хотелось, чтобы у неё появилось всё, чего она была лишена и в школьные годы, и позже, в колледже.

Стэши и Алекс, казалось, ощущали нечто схожее. С самого утра они говорили друг с другом на удивление спокойно, и Джин, как ни силилась, не замечала во взгляде Стэши уже привычной настороженности. Пережитое прошлой ночью будто помогло сломать незримый барьер между ними.

Однако сложа руки тоже никто не сидел. Первым делом Алекс спросил, не осталось ли в доме Дельфины того, с чем они могут помочь, и Джин указала на забитый хламом от пола до потолка чулан под лестницей. Она разобрала почти всё, но к этому воплощению хаоса подойти так и не рискнула: стоило открыть дверь — и взгляд выхватывал то старые скомканные шторы, то сложенную вчетверо металлическую вешалку, то перетянутую бечёвкой увесистую стопку писем… Джин и представить боялась, что ещё может скрываться в недрах чулана.

Алекс, тем не менее, охотно согласился разобрать эту гору вещей — но всё-таки закашлялся, когда Джин распахнула перед ним хлипкую дверцу.

— Ого, — восхитилась Стэши, — возможно, у дальней стены найдётся высушенная мумия мальчика со шрамом на лбу. А жаль… Помощь избранного точно не помешала бы!

Она ухватила покрепче ту самую вешалку, потянула изо всех сил — и вещи, до того уложенные лишь с помощью магии, не иначе, потоком хлынули наружу. Их оказалось куда больше, чем на первый взгляд. На полу обнаружилось несколько коробок, заклеенных так плотно, что Джин даже побоялась вскрывать: что, если там хранится какая-то дрянь, которую Дельфина нарочно засунула подальше?

От Стэши её тревога не укрылась. Сверкнуло лезвие ножа, затрещал картон.

— Да тут какие-то бумаги, вот и всё. А во второй, ну-ка… Свечи, камни, карты… Обалдеть, смотрите!

С лукавой улыбкой она вытянула из коробки самую настоящую доску Уиджи.

— Нет, — отчеканила Джин. — Никакого вызова духов. После того, что мы видели у ковена, я в это не полезу.

— Даже если окажется, что эта доска — полное дерьмо и ни черта не работает?

— Даже так.

— Зануда… — Стэши демонстративно зевнула.

Доска Уиджи, отложенная в сторону, быстро забылась. Втроём они нырнули в самую глубь чулана, вытащили всё, что осталось — и принялись за разбор вещей. Письма, старинные украшения и ещё кое-что по мелочи Джин сложила в отдельный ящик: хотелось поковыряться подольше и оставить это всё себе. Стэши немедленно влезла в винтажное закрытое платье, очень похожее на то, в котором Дельфина была на снимке в «Луизианском приюте» — и оно село так хорошо, что Джин позволила его забрать.

Алекса же больше всего заинтересовала коробка со старыми газетами: среди них нашлись вырезки, явно отобранные самой Дельфиной. Все они были посвящены необъяснимым происшествиям в Луизиане, и кое-что, не сомневалась Джин, писалось лишь с целью привлечь побольше читателей. А вот остальное…

— Гляди-ка, — она вытянула одну вырезку у Алекса из-под руки, — похоже, ведьмы что-то не поделили между собой. Но это было… ничего себе, двадцать пять лет назад.

— Откуда ты знаешь, что это они?

— Выжженные круги на земле остаются после усиленных защитных барьеров. Афина рассказывала о них. Говорила, сейчас такие ставить уже почти никто не умеет.

— Хорошо… Но, может, они сражались с вампирами?

— Вряд ли, — качнула головой Джин. — Смотри, фото выцветшее, но всё равно видно, что кругов два, точно друг напротив друга. Это были ведьмы. Победила та, чей барьер продержался дольше. Скорее всего, вот эта, — она ткнула в левый круг. — Линия толще, защита ушла глубоко в землю.

Она крепко задумалась. Конечно, Афина мельком упоминала, что не все ведьмы ладили между собой, и так было ещё до перемирия с вампирами… Но вдруг нечто подобное начнётся снова? Беды не оберёшься. Если Дельфина с таким усердием собирала эти вырезки, возможно, боялась того же самого.

Джин понадеялась лишь, что если ковен разобьётся на два лагеря, это произойдёт не в ближайшем будущем. Слишком много потрясений для одного небольшого городка.

Оставшиеся вещи разбирали до самого вечера, бесконечно перешучиваясь и смеясь. Чувствовалось, что каждый пытается всеми силами не вспоминать о случившемся прошлой ночью. Стоит снова заговорить о подвешенном к потолку трупе — и от лёгкости момента не останется и следа, а страх и тревога возвратятся в ту же минуту.

И всё же… Джин поёжилась: в голове сам собой всплыл разговор с Эмилией. Интересно, возымеют ли её слова хоть какое-то действие на Люсьена или всё станет только хуже? Сейчас Джин не смогла бы с уверенностью ответить, на какой вариант ставила.

Когда они закончили, на полу высились два огромных мешка мусора, а в чулане освободилось немало места.

— Как я и думала, никаких избранных, — вздохнула Стэши. — Всё самим, всё самим! А вдруг надорвёмся?

Она подхватила первый мешок и закинула его на плечо, морщась от тяжести.

— Постой, я мо…

Вскинувшийся было Алекс не успел договорить: входная дверь уже хлопнула.

— Похоже, ей не очень уютно, — сказала Джин негромко. — Не из-за тебя, а просто. Если бы я несколько лет прожила с определёнными… людьми, необходимость сидеть в четырёх стенах с кем-то ещё сбила бы меня с толку.

— Этой необходимости нет. Она вольна уйти в любой момент, когда захочет.

— Ты не прав.

— Никто её не тронет, — пояснил Алекс. — Охота открыта на меня. Пусть мы и в одной связке, я заметил, что Стэши… Она вроде как своя и для вампиров, и для ведьм. Торгует сведениями.

— Как будто это стопроцентная гарантия.

Джин обернулась. Стэши, похоже, нарочно перешагнула через все скрипящие доски в прихожей, чтобы узнать, о чём без неё говорят — и услышанное ей точно не понравилось. Теперь она каменным изваянием застыла в дверях, напряжённая и недовольная.

— Если я сдохну, они просто найдут другого информатора, — добавила она. — Ничего особенного. Проблема только в том, что не каждый согласится, но в таком случае всегда можно предложить больше. И, кстати, у нас гости.

Посторонившись, Стэши пропустила в гостиную Адриана и Терри.

Эти двое, несмотря на вечные розыгрыши на грани фола, всегда производили на Джин приятное впечатление. Видно было, что от людей в них осталось куда больше, чем в той же Валери или даже Анне — по крайней мере, в Терри. Адриан оставался для неё загадкой: на первый взгляд простой как пара монет рубаха-парень, он вместе с тем был абсолютно закрытым. Для неё или вообще для всех, Джин не знала, но возможности проверить ей никто не давал.

Скорее всего, если Адриан и был с кем-то откровенен, так с Иджи. Она видела их тогда на вечеринке и поймала себя на мысли, что за всё время их общения Иджи не смеялась так искренне, как рядом с ним. Значит, было в нём что-то по-настоящему хорошее.

— Здорово, шериф, — сказал Терри негромко. — И мисс Фэйрфакс.

— Просто Джин, что ты…

— Договорились, просто Джин.

Адриан молча улыбнулся. Зубы у него были настолько белые и ровные, что Джин едва уловимо кольнула зависть: сразу понятно, что и до превращения в вампира он приходил к стоматологу разве что ради регулярной проверки.

— В общем, — он рубанул ладонью воздух, — мы немножко подшутили над тобой, шериф. Уж извини. Люсьен сказал, перегнули палку, так что… Такого больше не будет.

На миг все замолкли.

Алекс поднялся с дивана, и Джин заметила, что руки у него дрожат.

— Это вы? Вы убили человека? И теперь… просто извиняетесь?

— Никого мы не убивали! — оскорбился Терри. — Ты чё-то путаешь. Мы вампиры, а не идиоты. Просто забрали труп из морга, чуток с ним поработали.

— Из морга?..

— Ну да. Смотались в Новый Орлеан, у нас там свой чувак в больничке.

Джин подавила смешок. Судя по всему, речь шла о Драго, про которого рассказывал Алекс и о котором вроде как даже остался хорошего мнения. Но, стало быть, помощь в расследовании — одно, а возможность поучаствовать в довольно злом розыгрыше — совсем другое…

С трупом, однако, вышло погано. Кем бы ни был этот человек при жизни, оставалось надеяться, что за его телом утром не пришли родные.

— Кстати, а вы его дели куда-нибудь? — вдруг спросил Адриан. Временами Джин подозревала его в умении читать мысли, — Или так и висит красивый?

— Увезли, — процедила Стэши.

— А… ну и ладно, проблемой меньше.

Даже если бы падре Бланко и Ахилл не забирали труп, вернуть его в морг не удалось бы. Алекс достаточно подробно описал, в каком виде висел мужчина. Тут даже бывалого патанатома хватит удар — а через десять минут все копы Нового Орлеана будут искать, кто способен на такое.

— А кровь? — голос Алекса звучал тихо, приглушённо, но отчего-то ни одно его слово не оставалось в просторной гостиной неуслышанным. — Надпись не краской была сделана.

— Свиная. Только не спрашивай, где взяли.

— Толку-то, — пожала плечами Стэши. — Будто это так сложно.

Она была права. Ну да, кто-то из местных сегодня утром недосчитался свиньи. Ничего нового — у горожан, которые жили на окраине и держали скот, нередко воровали. Насколько помнила Джин, к Алексу в участок едва ли не каждую неделю приходили с заявлениями о краже. Чаще всего виновного найти не удавалось. Алекс виновато разводил руками, обворованные местные кричали так, что окна чудом держались в рамах — но этим всё и заканчивалось.

— Тут ты права, Макки, — Адриан дёрнулся было в её сторону, намереваясь не то хлопнуть по плечу, не то приобнять, но под взглядом Алекса снова замер. — Короче, свиньёй больше, свиньёй меньше… Старику, у которого спёрли, заплатим.

Терри же зря времени не терял: дождавшись от Джин благосклонного кивка, двинулся осматривать гостиную. В отличие от Адриана, он ещё не бывал в доме Дельфины, и ему, судя по чистейшему восторгу на лице, нравились особняки с историей. Хотя могло ли что-то сравниться с тем великолепием, в котором жила община? Джин переступала порог этого дома всего дважды, но согласилась бы явиться к вампирам в гости когда угодно, пусть это и означало бы смертельную опасность. Стоило закрыть глаза, представить обстановку на грани роскоши и китча — и ноздри щекотал знакомый запах лилий.

Впрочем, возможно, сама она недооценивала дом Дельфины лишь потому, что жила в нём. К картинке вокруг привыкаешь, какой бы необычной она ни была. То же самое понемногу происходило в сознании Джин и со всем Хэллгейтом за исключением нескольких мест.

Этот город был поистине чем-то уникальным. До приезда сюда Джин и не подозревала, что вампиры и ведьмы действительно не то что живут бок о бок с обычными людьми, но и в принципе существуют. А здесь… все относились к этому явлению как к простому факту. Небо голубое, трава зелёная, у кладбища стоит особняк вампирской общины, гостиница «Луизианский приют» принадлежит местным ведьмам. Смотри не перепутай.

— Ну так что, шериф? — Терри аккуратно поставил на полку старый подсвечник, чуть тронутый зеленцой. — Мы всё уладили?

Алекс рассматривал вампиров с явным недоверием, но всё-таки кивнул.

— Заебись! Только ты, пожалуйста, больше такой хернёй не занимайся. Костюм классный был, конечно, но носи его где-нибудь не у нас на тусовках.

— Главное, не воруйте трупы из морга.

— Этого не обещаем, — фыркнул Адриан. — Сам понимаешь, люди любят зарываться.

— А мы любим шутить, — Терри развёл руками с самым невинным видом.

Вампиры явно хотели бы задержаться ещё, но выражение лица Алекса было красноречивее любых слов — и они ушли, напоследок передав Джин привет от Анны и кошки Мун-Мун и взяв со Стэши обещание, что в следующий раз она непременно поедет с ними «ну ты знаешь, куда».

— Куда? — не смогла скрыть любопытства Джин, когда за Адрианом и Терри закрылась дверь.

Стэши только усмехнулась.

— На бои. Им не разрешают участвовать. Вампиры быстро регенерируют, и людям не под силу с ними драться. Но поболеть и поорать — это святое.

— Не знала, что ты туда ходишь.

— Я везде хожу. Там послушал, тут поболтал… Вот так и узнаёшь то, о чём другие не в курсе. К тому же если бы не бои, мы бы с Ахиллом никогда не встретились.

На душе вдруг стало легко-легко, будто Джин снова было шестнадцать, и она шла под ласковым осенним солнцем из кинотеатра. Почему-то именно тот день запомнился ей особенно чётко, хотя в нём на первый взгляд не было ничего особенного. Пожелтевшие листья шуршали под ногами, солнечные лучи грели, но не обжигали, и вместо пальто на ней ещё была лёгкая джинсовая куртка. В кино — маленьком частном зале, где Чад, местный любитель кинематографа, устраивал марафоны любимых фильмов, — всю неделю крутили классику ужасов.

Случай с костюмом остался позади. Больше не нужно было жить с оглядкой на общину, боясь прогневать Люсьена. Джин заулыбалась: даже долг, появившийся у неё перед Эмилией, не казался теперь чем-то серьёзным.

— Ну что, — сказала она, — могло быть и хуже, да?

— Предлагаю на следующий Хэллоуин вообще не ходить к вампирам, — Алекс, похоже, наконец успокоился, и это чертовски радовало. — Мало ли что.

— На следующий нас и так не позовут.

Стэши звонко хохотнула и осеклась, когда в дверь постучали.

— Спорим на что хотите, эти двое забыли нам что-нибудь передать, — заявила Джин. — Сейчас открою.

Она прошла в прихожую и распахнула дверь, уверенная, что снова увидит на пороге Адриана и Терри.

— Неужели нельзя было сра…

Сесилия коротко, без замаха, ударила её кулаком в живот, и Джин задохнулась от боли и рухнула, не удержавшись на ногах. Казалось, из неё вышибли весь воздух.

Крепкая ладонь обхватила Джин за шею и без видимых усилий подняла.

— Любопытство сгубило кошку, — сказала Сесилия совсем тихо, почти касаясь её уха губами. — А жизней у тебя явно меньше девятки.

И тогда она сделала единственное, что могла — завопила что есть мочи, пока чужие пальцы не сдавили горло сильнее.