Грязные улицы Небес

Глава 1 ПОДПРУГА ВЕТХОГО ЗАВЕТА

Позвольте мне вернуться к началу. Тогда мой рассказ обретет какой-то смысл. Я не обещаю много смысла, но, надеюсь, его будет больше, чем сейчас.

К наступлению ночи в баре собрались почти все — Моника Нэбер, старина Сладкое сердечко, Юный Элвис и многие другие из нашего тошнотворного хора. Из-за недавних изменений местных правил Кул Фильтр спустился вниз, чтобы покурить на тротуаре. Да, некоторые из ангелов курят. (Я тоже раньше входил в их число, но больше не смолю сигареты.) У нас имеется возможность менять свои тела, поэтому мы не слишком тревожимся о здоровье и смерти. В любом случае, этот поздний февральский вечер в «Циркуле» тянулся по-обычному тихо и скучно, пока не пришел мой друг, тащивший за собой пальто, наполненное свежей плотью.

— К чертям зануд и все их извинения, — приветствовал он зал. — Эй, кто-нибудь! Дайте мне выпить!

Он поманил к себе молодого парня, которого я прежде никогда не видел, и толкнул его в кресло, стоявшее рядом со мной.

— Вот человек, с которым тебе нужно познакомиться, приятель, — сказал он. — Это Бобби Доллар — король местных задниц.

Сэм устроился с другого бока мужчины. Тот оказался зажатым между нами — можно сказать, попал в западню, — но я не заметил у него признаков паники. Парень скалился, как будто был рад нашей встрече. Большая, глупая и слегка противная улыбка. Все остальное в нем выглядело хрупким, белым и каким-то книжным. И еще прическа, которая буквально кричала каждому встречному: «Это сделала моя мама!» Новичок, созревший на теориях, догадался я. Впрочем, если он немного потусит с моим другом, Сэм преподаст ему несколько грубых уроков практической теологии.

— Сэмми, кто твой спутник?

Я видел, что парень был одним из нас. Мы можем узнавать своих соплеменников. И он определенно чувствовал себя неловко в новом теле.

— Это дилетант? Или навестивший нас профи?

Новичок бросил на меня взгляд, который я назвал бы «недоумением умной собаки»: не пойму, о чем ты говоришь, но мне кажется, что мы понравимся друг другу. Умные глаза незнакомца впечатлили меня еще меньше, чем его нервозная улыбка.

— Сам догадайся, — ответил Сэм.

Повернувшись к бармену Чико, он сердито прокричал:

— Эй, старый увалень Родригез! Если ты не собираешься поить меня бесплатно, то налей хотя бы что-нибудь за деньги.

— Заткнись, Райли. Ты мне уже надоел.

Тем не менее Чико бросил полотенце на стойку и потянулся к полке с бокалами.

— Сэмми, дружище, ты сегодня необычно обаятельный, — заметил я. — Но, может, расскажешь, кто этот тип? Неужели твой стажер?

— Конечно, он, черт бы его побрал! Разве ты не чувствуешь от него запаха хозяйского дома?

«Хозяйский дом». Так Сэм обычно называл то место, которое люди считают Небесами. Словно мы, земные ангелы, работали на плантациях.

— Правда? — воскликнула Моника Нэбер.

Малышка вышла из соседней кабинки с такой изумительной грацией, что вы вообще не догадались бы, сколько порций текилы она выпила после заката.

— Народ, вы слышали? К нам прислали новичка!

— Наконец-то!

Это был крик души Юного Элвиса. Он ходил в новичках уже два года и теперь, похоже, трепетал от радости.

— У вас появилась свежая задница! Вот теперь его и пинайте!

— Заткни пасть, — не поднимая головы от бокала, проворчал Уолтер Сандерс. — Если ты глупый новобранец, то это еще не значит, что все новички такие же.

Молодой стажер Сэма сконфуженно извивался в кресле.

— На самом деле я не новобранец…

— Да?

Уолтер приподнял большую голову. Он был пугающе сильным парнем. И он смотрел на спутника Сэма с таким выражением, словно собирался анатомировать его труп.

— Ты был хранителем? Как долго?

— Хранителем? Нет, я работал в другом месте…

Парень жалобно захлопал ресницами.

— В Залах записей…

— В архиве?

Сандерс поморщился, будто выпил свернувшееся молоко.

— Ты был писарем? И стал адвокатом? Мои поздравления! Это немыслимый прыжок в твоей карьере.

Его слова подчеркнуло громкое «тинг!». Чико со звоном закрыл кассовый аппарат.

— Видишь, папочка, — писклявым голосом произнес Сэм. — Наш учитель говорил, что каждый раз, когда звенит колокольчик, какой-то ангел обретает крылья.

— Не приставайте к нему, — заступилась Моника Нэбер. — Парень не виноват, что его прислали сюда.

Стажер кивнул ей головой, поблагодарив за поддержку. Он просто кое-что не знал. С Моникой вы могли жить только по ее законам. И умирали вы тоже по ее законам. Во многих случаях (реально жутких и нелепых) женщины, включая ангелов женского рода, могут вести себя жестче мужчин.

Шум понемногу затих, и большинство завсегдатаев бара вернулись к прежним разговорам и одиноким размышлениям. Сэм отошел, чтобы взять заказанные напитки. Я искоса взглянул на новичка. Он больше не улыбался и не притворялся, что чувствовал себя великолепно.

— И все-таки, как ты оказался здесь? — спросил я паренька. — Кто потянул за ниточки и замолвил за тебя словечко?

— Извините, я не понимаю. Что вы имеете в виду?

— Ты знаешь, чем мы тут занимаемся?

— Адвокаты? Конечно.

Он энергично кивнул головой.

— На самом деле я давно хотел…

— Заткнись и попытайся понять мой вопрос. Как ты получил эту должность? Нам потребовались годы, чтобы заслужить ее.

Фары в глаза, секундная пауза, олень не успел увернуться.

— Я… Я не знаю. Мне просто сказали…

— Ладно. А кто курировал тебя на прошлой работе? Ведь за твоим карьерным ростом наблюдали, верно? Подумай хорошо.

— Я не понимаю, о чем вы говорите!

Сэм вернулся с двумя напитками в руках: бокалом горького мексиканского пива, сделанного по рецептам Табаско, и кружкой имбирного эля для завершения оргии. Он несколько лет был «в завязке». К счастью, в «Циркуль» пускали даже трезвенников.

— Он уже плачет, Бобби?

— Нет, но я работаю над этим. Где ты нашел такой мокрый носок?

— Я просто поднялся в хозяйский дом, и мне бросили его на плечи.

Телефон в кармане Сэма начал жужжать.

— Дерьмо! Неужели клиент?

Он опустил напитки на стол и, выслушав сообщение, печально застонал, как будто ему в пах плеснули керосином.

— Ты не мог бы съездить со мной? — спросил он. — Ну, типа услуга для друга? Я займусь делом, а ты объяснишь детали процедуры для нашего ангела Клэренса.

— Клэренса?

Я отпрянул от новичка.

— Это его настоящее имя?

— Нет, меня не так зовут!

Стажер впервые оскалился, показав свой дохленький оборонительный потенциал. Его вспышка гнева понравилась мне, но в принципе не изменила общего впечатления.

— Извини, я забыл то имя, которое мне указали в Доме.

Сэм быстро осушил бокал с Табаско, торопливо выпил имбирный эль и вытер рот тыльной стороной ладони — прямо как в прежние дни, пока он не угробил алкоголем свое предыдущее тело.

— Я для краткости прозвал тебя Клэренсом. Что тут плохого? Ладно, парни, пошли.

— Прекратите оскорблять меня! Я не Клэренс, а Харахелиэль.

Новичок оказался отчаянным храбрецом — настоящим маленьким солдатом.

— Мой рабочий псевдоним Харрисон Элай.

— Тогда мы лучше остановимся на Клэренсе, — согласился я. — Сэм, какую тачку возьмем? Мою или твою?

— У меня сейчас полмашины стоит на тротуаре. Поэтому поедем на моей. Не хочу, чтобы копы выписали штраф.

Убрать с тротуара скучавший четырехдверный седан оказалось непросто. Прямо перед ним припарковалась фура для разгрузки бакалейных товаров. Когда мы выбрались на дорогу, часть краски с машины Сэма осталась на бампере грузовика. Если бы это была моя красавица, я кричал бы от ярости и злости, но Сэм никогда не заботился о красоте своих машин.

— Куда мы едем? — спросил я у него.

Мы свернули на Мейн-стрит — одну из самых загруженных улиц центральной части Сан-Джудас. Место, где мир коммерции встречался с уличным андеграундом и попрошайками мирового уровня. Стажер старался вытянуть из-за заднего сиденья давно не использовавшийся ремень безопасности. Многие известные ориентиры остались у нас за спиной, но впереди, немного к северу, я увидел сиявшие огнями Береговые башни. Чуть дальше на фоне гавани маячили причудливые силуэты подъемных кранов — освещенные снизу угловатые конструкции напоминали флот инопланетных кораблей.

— Куда едем? — отозвался Сэм. — К заливу. Точнее, на Пирс номер шестнадцать.

— Кто-то из утонувших докеров? Всплыл после смены?

— Всплыла. Упала в воду несколько минут назад. Возможно, встала кому-то поперек дороги.

— Женщина? Я ее знаю?

— Какая-то телка по фамилии Мартино. Не припоминаешь такую?

Когда я покачал головой, парень, сидевший на заднем сиденье, возмущенно вскричал:

— Как вы можете говорить так об уникальной человеческой душе?

Мы ангелы, напомнил я себе. А ангелы должны быть терпеливыми.

Порт Сан-Джудас, растянувшийся на юго-восточном берегу залива Сан-Франциско, занимал почти десять квадратных миль. Машина клиентки находилась в воде у пассажирского причала. Сломанный деревянный барьер указывал место, где она упала в эллинг. Лучи прожекторов, пронзая темноту и освещая высокие стены морского вокзала, раскрашивали воду в цвета жадеита.

У ограждения уже толпились охранники порта и городские копы. Последние, видимо, только что прибыли. На пирсе под разными углами стояли два тягача и пожарная машина. Наконец, среди волн появился водолаз, крепивший тросы к затонувшему автомобилю. Он показал большой палец, поднятый вверх, и лебедки тягачей пришли в движение. Тросы натянулись, моторы жалобно завыли, и через некоторое время капот большой белой машины взломал поверхность воды. Почти тут же двигатель одного из тягачей начал давать сбои. Когда он заглох, второй тягач напрягся, покашлял несколько секунд и тоже замолчал. Пока охранники порта кричали на нерасторопных водителей, мы вышли из седана и направились к причалу.

— Почему они не вытащили труп? — выпучив глаза, спросил Клэренс. — Несчастная женщина!

— Салон заполнен водой, — ответил я. — Вес автомобиля оказался слишком большим. Хозяйка машины мертва, иначе Сэм не получил бы звонок. Поэтому не важно, как долго она будет оставаться в воде. Ты слышал о вневременных пространствах?

— Конечно! — обиженным тоном ответил стажер.

— Он крут, как пистолет.

Сэм шагнул к мерцающей линии, возникшей перед нами в воздухе. Она напоминала вертикальный мираж. Официально такие образования обозначались термином «вневременные порталы», но здесь, на Земле, их называли «молниями». Мы, земные ангелы, не знали, как они работали. Тем не менее каждый из нас мог использовать их по мере необходимости.

Когда мы с парнем последовали за Сэмом, два копа посмотрели в нашем направлении, однако тут же утратили проявленный интерес. В процессе работы мы становимся почти незаметными. Я учился этому годами. Мы по-прежнему находимся в реальном мире, если вы понимаете, о чем я говорю — наши физические тела не исчезают. Но когда нам нужно оставаться неприметными, вы, скорее всего, не увидите нас или, по крайней мере, не запомните эту встречу.

Сэм и Клэренс растворились в мерцающей линии. Я тоже вошел в нее.

Как всегда, тишина. Поначалу вневременное пространство поражало меня своим огромным тяжелым безмолвием. Казалось, что вы внезапно попадали в самую большую вселенскую библиотеку. Но, по сути дела, мы по-прежнему находились там, где были раньше — на причале, рядом с полицейскими машинами и тягачами, опалявшими темноту красно-синими проблесковыми огнями. За ними, словно горные вершины, проступали силуэты зданий деловой части города. Но лучи прожекторов больше не двигались, и губы полицейских не шевелились. Вертолет над башней «Интел» и водолаз, прежде плававший в зыбком жадеитовом желе, замерли, как образы на фотографии. Нескольких чаек, испуганно взлетевших со свай, застыли в воздухе, словно чучела под потолком музея. Однако перед нами появилась новая персона — женщина с короткими седыми волосами, одетая в темный дождевик и туфли. Она стояла среди неподвижных полицейских, но никто из них не видел ее.

— Вот и она, — сказал Сэм. — Бобби, ты не мог бы показать пареньку, как нужно проводить знакомство с клиентом. Так он лучше усвоит урок. А я пока пообщаюсь с хранителем.

— Лживый ублюдок, — ответил я.

Получив от него необходимую информацию о погибшей женщине, я повел стажера по блестевшему лужами причалу.

— Мы выглядим тут точно так же, — сказал парень, осматривая свои руки. — Я имею в виду, что наши земные тела не изменились, верно?

— В основном не изменились.

— Я думал, мы обретем здесь ангельскую форму, — разочарованным тоном добавил Клэренс. — Как на Небесах.

— Это не Небеса. Мы по-прежнему находимся в плане земного существования. Просто вышли из Времени. На самом деле мы могли бы выглядеть иначе, но такова традиция. Уродцы с Другой стороны предпочитают более устрашающие формы. Ты скоро сам все поймешь.

Пока мы подходили к нашей новой клиентке, она смотрела на нас с беспомощным смущением. Я видел это выражение на многих лицах — в очень схожих ситуациях.

— Сильвия Мартино, — приветствовал я женщину. — Бог любит вас.

— Что происходит? — спросила она. — Кто вы?

Клиентка указала рукой на неподвижных копов и пожарных.

— Что случилось с этими людьми?

— Они живые, миссис Мартино. А вы, к сожалению, нет.

Я годами оглуплял свои объяснения. Сначала мне казалось, что лучше всего открывать правду медленно. Но затем я пришел к другому выводу.

— Судя по всему, вы утопили вашу машину в бухте. Может, помните, по какой причине?

Ей было за шестьдесят, но она не выглядела старой леди. Похоже, миссис Мартино не позволила своему возрасту одолеть себя (надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю). С моих губ сорвался вздох печали. Я вспомнил, что с этого дня она уже не будет стареть.

— Утопила машину?..

Женщина посмотрела на спортивный автомобиль, приподнятый над водой натянутыми тросами. Его капот напоминал Моби Дика, украшенного рябью зеркальной неподвижной воды.

— Ах, милый! Неужели это моя машина?

Ее глаза расширились. Она начала восстанавливать ход событий.

— Я хотела развернуться… и, наверное, перепутала педали.

Миссис Мартино огорченно поморгала ресницами.

— И что я… действительно…

— К сожалению, да.

Хлынули слезы. Эту часть работы я ненавижу больше всего. Иногда ваши клиенты с такой радостью покидают больные тела, что буквально танцуют от счастья. Но люди, застигнутые смертью врасплох, внезапно начинают понимать, что жизнь окончена, что больше ничего не будет… Эти подопечные самые трудные. Мало слов приходит в голову, пока они справляются с собой. Впрочем, если они нуждаются в вашем сострадании, вы можете держать их в объятиях и успокаивать сколько угодно — ведь время здесь не имеет значения. Именно так я и поступил. Вы тоже сделали бы это.

Через несколько худших мгновений она приняла факт собственной смерти. Миссис Мартино была сильной женщиной, и этим она нравилась мне. Пожилая леди отстранилась от меня и вытерла слезы.

— А вы кто такой? — спросила она.

Клиентка внимательно осмотрела меня, как будто я мог всучить ей какой-то некачественный товар.

— Меня зовут Долориэль. Я ангел-адвокат из Третьей Сферы.

Мне не хотелось знакомить ее с Клэренсом. Он наверняка сотворил бы какую-нибудь глупость — к примеру, пообещал бы ей, что дальше все будет в полном порядке (судя по его разочарованному виду, он как раз и заготовил эту фразу). Чтобы отвлечь женщину от стажера, я указал ей рукой на Сэма, который беседовал с хранителем леди — тонким полупрозрачным существом, каждая складка которого сияла фосфоресцирующим светом.

— Это ангел-адвокат Сэммариэль. Он будет выступать на вашей стороне.

— Выступать на моей стороне? Зачем? Когда?

— Во время судебного процесса, который скоро начнется, — ответил я.

— Судебный процесс?..

Глаза женщины расширились от испуга.

— Подождите здесь, пожалуйста.

Я оттянул парня в сторону и дал ему несколько неприятных наставлений о том малом, что ему дозволялось говорить и делать. Затем я оставил стажера с усопшей. Он и мертвая женщина смотрели на полузатопленную машину, возможно, желая, чтобы кто-то выскочил из нее и помог им начать разговор. Я надеялся, что Клэренс будет помалкивать. Люди принимают ужасный и окончательный факт смерти быстрее (и, мне кажется, легче), если они справляются с ним самостоятельно — без вашего вмешательства. Да и что вы можете сказать покойным? «Не берите в голову! На самом деле вы не мертвы! Вы просто получили новый стимул к исправлению вашей жизни!» Но ведь это будет обман. Их время — по крайней мере на Земле — закончилось. Как же им поможет ваша болтовня о том, что жизнь человека нуждается в переменах?

Когда я подошел к Сэму, он уже заканчивал беседу с ангелом-хранителем. Их «брифинг» немного отличался от общения, к которому мы привыкли в реальном мире. Хранители передают адвокатам огромные массивы накопленных сведений, но для полноты информации они оставляют их нам в виде наших собственных воспоминаний. Слава Богу, после оглашения приговора эти данные полностью удаляются. Было бы невыносимо хранить в уме подробности каждой жизни, которую мы защищали в суде. Тем более что иногда полученный материал травмировал нашу психику даже во время судебного разбирательства.

Мне показалось, что хранитель бросил на меня неприветливый взгляд. Впрочем, я мог и ошибаться — они почти нематериальные и не похожи на людей. Хранители не используют плотские тела, иначе люди постоянно гадали бы, почему рядом с ними витают какие-то блестящие гуманоидные фигуры, похожие на больших медуз.

— Вы Долориэль? — спросил он. — Я слышал о вас.

— Не могу ответить вам тем же. Лучше назовите свое имя.

— Ифай.

Он смотрел на меня, мерцая призрачным светом.

— Мне говорили, что вам нравится унижать своих клиентов.

— Не заходите далеко в подобных утверждениях. Ошибка может привести к плохим последствиям.

— Послушайте! — вмешался Сэм. — Если вам хочется узнать друг друга поближе, устройте себе романтический ужин. А сейчас у нас…

Хранитель встрепенулся, и его сияние уменьшилось.

— Обвинитель прибыл.

Мужчина, прошедший через алый сияющий портал — демонический эквивалент «молнии», похожий на воспаленную рану с мерцающей, центральной белой линией, — остановился и снял воображаемую пушинку с безупречного кроваво-красного костюма.

— Трававоск, — произнес Сэм. — Проклятье! Они выставили против меня одного из самых паскудных ублюдков.

Я услышал испуганный вздох миссис Мартино. Она увидела демона. Мне стало стыдно за то, что я перепоручил ее стажеру. Всегда неприятно, когда клиент понимает, что Ад существует. Я надеялся, что эта женщина пройдет через судебный процесс, не потеряв самообладания — некоторые судьи были реальными задницами в оценке поведения напуганных и истеричных подсудимых. Иногда милость и прощение падали с Небес, как теплый дождь. Но порой я мог поклясться, что наверху царила засуха.

Через несколько мгновений вслед за обвинителем из портала вышла другая фигура — мускулистый волосатый демон с волчьей мордой. Он был одет в дешевый костюм, вполне соответствовавший его брутальным манерам. Я видел его прежде, хотя и не помнил, где именно. Мерзкий отморозок по имени Реворуб. Обычно телохранители не появлялись на нейтральной территории — тем более во время рутинной судейской работы. Я не мог понять, зачем он пришел. Неужели обвинитель нуждался в защите? Судя по тому, как Реворуб обнюхивал воздух, он выполнял свои функции охранника — что на самом деле не имело смысла, потому что Трававоск не обращал на него внимания.

Пока обвинитель стоял в отдалении, он походил на человека. Но по мере его приближения вы начинали понимать, что тени под скулами демона на самом деле были щелями в коже — жабрами, под которыми проглядывали сокращавшиеся мускулы. Его коротко отстриженные волосы напоминали щетину или, скорее, чешую. И вряд ли кто-то по ошибке принял бы его змеиные глаза за человеческие. Как я говорил прежде Клэренсу, нашим соперникам нравилось принимать ужасные и отвратительные формы.

— Добрый вечер, джентльмены, — произнес Трававоск, оголив в усмешке свои крайне длинные ровные зубы. — Кто будет оппонировать мне? Долориэль?

Уголок его рта приподнялся вверх.

— Какое несказанное удовольствие.

— Я буду защищать эту женщину, — ответил Сэм.

— О, Сэммариэль! — кивнув головой, ответил обвинитель. — Не видел тебя с Дня благодарения. Ведь это был ты? Тот мужчина с ножом?

— Обычный электрический резак для разделки мяса, — пояснил Сэм мне и подошедшему стажеру.

Очевидно, наш парень решил взглянуть на первых настоящих демонов. Во всяком случае, я сделал такой вывод по его расширенным глазам.

— Они набросились на меня, и я уложил все его семейство, — продолжил Сэмми.

— Почти целиком, — потирая руки, подтвердил Трававоск. — Ну что, займемся делом?

— Вы уже посовещались с вашим духом? — поинтересовался я.

— Да. Более-менее.

Обвинитель сунул руку в карман и вытащил нечто похожее на жирного маленького паука. Он схватил отвратительное существо за чешуйчатую ногу и с задумчивым видом покачал его в воздухе. Такие «пауки» были адской версией наших ангелов-хранителей.

— Исполнительный начетчик грехов покойной миссис Мартино дал мне подробный отчет.

Пока Сэм и обвинитель направляли запрос к одному из судей, я оттянул Клэренса в сторону. Мне хотелось ознакомить парня с правилами судебных разбирательств (в основном, чтобы он не натворил каких-то глупостей).

— Ладно, стой здесь и слушай меня внимательно. Мы боремся за душу этой старой леди. Нам предстоит нелегкая и ответственная работа. Ты понял меня? Если ты сделаешь что-то дурацкое и помешаешь нам спасти ее, я сорву твой нимб и изобью им тебя до потери сознания. Ты все уловил?

Клэренс выпучил глаза и кивнул.

— Мы выступаем против созданий Ада. Они лгут, мухлюют и искажают любую истину. Чтобы мы не сорвались и не набросились друг на друга, нас ограничивают особыми процедурами. Мы не должны сердиться на демонов, потому что тогда наша работа пойдем насмарку. Понимаешь?

Очередной кивок головы намекал на его нетерпение. Я ненавидел новичков.

— А теперь самое важное правило, парень! Никогда не доверяй Оппозиции.

— Доверять им? Вы шутите?

— Не все так очевидно. Просто запомни, что тебе говорит дядя Бобби. И тогда ты будешь в полном порядке.

Потому что дядя Бобби уже совершил все ошибки новичков. Ему просто повезло, что он пережил страдания, полученные во время первых уроков.

— Когда демон открывает рот, он лжет. Дели его слова надвое и делай паузу для размышлений. Если ты примешь его убеждения за чистую монету, твой последний чек на зарплату будет напечатан на асбестовой бумаге. Знаешь почему? Потому что в тот момент ты будешь находиться в очень горячем месте.

Появление судьи Ксатанатрона походило на безмолвную молнию.

Когда вы впервые видите перед собой представителя Начал, у вас «сносит крышу» — вот одна из причин, по которым я увел парня в сторону. Помню, после встречи с первым судьей мои уши звенели неделю, не говоря уже о пятнах света, блуждавших перед глазами. Важные ангелы… они ослепительно яркие. Контакты с ними подавляют психику. Они красивые, но в их совершенстве имеется что-то жуткое. Все это приводит нас к благочестивым размышлениям о наивном желании увидеть однажды Всевышнего.

Перед неистовым взором судьи вы не способны притворяться и лгать. Его фигура напоминала рождественское дерево, сделанное из раскаленного магния. Но я знал, что это был Ксатанатрон. Потому что я… просто знал. Когда вы находитесь в присутствии Начал, вам доступна информация, которую они хотят донести до вашего сведения — конкретные сведения, и ничего больше. По своему личному опыту я знал, что Ксатанатрон склонялся к правилам старой школы. Он судил людей строго и справедливо. Сэм мог не бояться предвзятых выводов. Но и на особое снисхождение он тоже не должен был рассчитывать.

Я занял место между Клэренсом и Реворубом — судя по побледневшему лицу стажера, парень мог бы обмочиться, если бы ему пришлось стоять рядом с демоном. Миссис Мартино с торжественным видом присоединилась к нам. Мы четверо приготовились к судебным слушаньям. Глаза женщины уже просохли. Однако я видел, как она сражалась за свое самообладание. Мне оставалось лишь восхищаться ею. Я надеялся, что нам удастся оказать ей помощь.

— Почему тут так много святош из церковного хора? — прорычал Реворуб. — Это неправильно.

— Нам по секрету сообщили, что вы, злодеи, собираетесь спеть здесь «Аве Мария».

— Вас обманули. Лично я планировал только обглодать твое лицо.

Наверняка в Аду имелись и более остроумные шутники, но мне на них, как правило, не везло.

— Что будет дальше? — прошептал мне на ухо Клэренс.

— А ты как думаешь? Обвинитель Трававоск попытается убедить судью, что миссис Мартино должна отправиться в Ад. Типа, что она прошла полный круг в «Монополию», но двести долларов ей не обломится.[1] Наш парень Сэм начнет спорить и доказывать, что женщина должна быть вознесена на лоно Всевышнего.

Я посмотрел на притихшую душу подсудимой.

— Это основы судебного разбирательства. Неужели тебя вообще не подготовили?

— Я получил только общие инструкции.

Клэренс смотрел на участников суда с таким тошнотворным очарованием, с каким, наверное, тайные христиане наблюдали за своими рассекреченными единоверцами, которых жадно поедали римские львы.

— Они просто… направили меня сюда.

«Просто направили» его выполнять работу, которая предположительно считалась самой важной миссией Небес — защищать человеческие души от козней Оппозиции. Направили без всякого обучения! Вы, возможно, удивитесь, но это еще не все. Позже я расскажу вам о целой куче непонятных странностей.

Трававоск уже выполнял свой вихляющийся танец, прохаживаясь по пристани перед сверкавшим судьей. Он, словно гоблин, прыгавший у костра, вращал в воздухе длинными когтистыми пальцами и в мрачных подробностях описывал мелочные мысли, недобрые слова и проступки несчастной старой леди. Очевидно, обвинитель не имел веских доводов. Пока самым «страшным преступлением» миссис Мартино было единичное задержание за вождение в пьяном виде.

— Их семейную пару пригласили на вечеринку, — вмешался Сэм. — Затем муж бросил ее и уехал куда-то. Возможно, с любовницей. Ваша честь, тот случай можно отнести к случайному недоразумению. Было бы ошибкой рассматривать его в суде.

— Знакомая песня! Ошибки в суде!

Трававоск повернулся к безликому сиянию Ксатанатрона и бросил на него многозначительный взгляд.

— Как часто мы слышим эти оправдания!

— Процесс может затянуться на несколько часов, — тихо сказал я Клэренсу. — Ты точно хочешь остаться здесь? Мы могли бы сходить в закусочную и выпить по чашке кофе.

Заметив, как он взглянул на миссис Мартино, я со вздохом добавил:

— Без нее, малыш. Она мертвая. Она уже не сможет пить кофе вместе с нами.

Он упрямо покачал головой.

— Мне хочется посмотреть на судебное разбирательство.

Я пожал плечами.

— Как пожелаешь.

Предварительное слушание действительно длилось несколько часов. А если бы судили вас, вам понравилась бы спешка? Чтобы при подведении итогов вашей жизни и выбора дальнейшей судьбы на целые века все ставилось лишь на один бросок монеты — виновен или невиновен?

— Кажется, я понял базовую схему, — прошептал стажер, не сводя глаз с Сэма.

Трававоск начал использовать свои крупнокалиберные снаряды: обвинения в нецензурной брани, религиозном лицемерии и даже мелкой краже. (Однажды миссис Мартино украла двадцать долларов из церковной копилки — иначе она не смогла бы добраться домой.) Обвинитель вставил в свою речь несколько мелких грехов, относившихся к детству подсудимой. Сэм реагировал на каждое заявление возмущенным покачиванием головы или гримасой отвращения. Он не находил большого зла в стакане пива, выпитого маленькой девочкой. Мой приятель всегда походил на сельского адвоката — неторопливого и осмотрительного. Честно говоря, это был лучший подход при таком обвинителе, как Трававоск. В их состязании ходы не переигрывались.

— Да, она базовая, — согласился я. — Потому что проблемы у всех одинаковые.

Мне пришлось оттянуть его на пару шагов от усопшей.

— Здесь только два выбора, понимаешь? Ты идешь одним путем или другим. Даже Чистилище будет выигрышем для нашей стороны, потому что, попав туда, человек постепенно можешь искупить грехи и вознестись на Небеса. В каждом из таких судебных разбирательств одна сторона побеждает, другая — проигрывает. И ежедневно проводятся тысячи подобных процессов. Лучше всего функционируют простые схемы. Эта система защиты сейчас работает на нас. Ведь ты, я и Сэм входим в одну команду, верно? Поэтому, если наша пожилая леди имеет шанс попасть на Небеса, мы должны сделать все возможное, чтобы она оказалась там.

Конечно, я лгал. Не все было так просто, и главная причина недоразумений заключалась в том, что многие из прегрешений являлись неразрывной частью человеческого бытия. Я не знаю, чем руководствуются судьи, но они обычно не наказывают людей за малые проступки. При принятии решений верховные ангелы сохраняют объективность и доброжелательность, хотя иногда они могут быть педантами, если речь идет о таких классических темах старой школы, как убийства, супружеские измены и тому подобные деяния. Приоритеты судей — их склонности к чему-то придираться или что-то упускать — создают обширную зону неопределенности, сравнимую по размерам с самими Небесами. Для мастерства в судебных дебатах нам требуются годы практики. Естественно, наш опыт улучшает шансы подопечных душ. И в данный момент я не понимал, зачем к нам прислали необученного парня. Я не собирался превращать его в квалифицированного адвоката — тем более за один вечер.

Похоже, Реворуб подслушал часть нашей беседы. Он засмеялся и громко щелкнул длинным красным языком, показав частокол заостренных клыков.

— Смотри внимательно, Доллар. Сейчас Трававоск проставит номер на заднице у этой сучки. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как она исчезнет в темном вихре.

Стажер вздрогнул, но не посмел взглянуть на демона.

— Наверное, некоторые разбирательства проходят гораздо сложнее, — предположил Клэренс. — Мне кажется, наша клиентка не совершила ничего плохого!

— Это не тебе решать, — ответил я, приподнимая руку, чтобы пресечь его комментарии. — Откровенно говоря, я не стану доверять поверхностным суждениям о человеке, который еще не прошел через суд. Однажды моим клиентом был скаут орлиного ранга. Его задавила машина, когда он помогал инвалиду в коляске пересекать шоссе с большим количеством транспорта. Все вроде ясно, правда? Хоть сейчас давай нимб. Но во время суда я узнал, что в возрасте восьми лет он придушил подушкой своего новорожденного брата. В ту пору мой клиент, симпатичный подросток, был певчим в церковном хоре. Он совершил убийство почти без видимой причины — просто крик малыша вывел его из себя.

Это был странный и сложный случай, который потребовал от меня больших усилий. Но мне не хотелось раскрывать свою стратегию перед нашими оппонентами. Как я уже говорил, имелась огромная зона неопределенности, знакомство с которой давалось нам с большим трудом. Чтобы сменить тему, я указал большим пальцем на недавно почившую миссис Мартино.

— И еще одно, парень. Никогда не влюбляйся в клиента.

— Влюбляться?..

Его лицо перекосилось от ужаса.

— Ты знаешь, о чем я говорю. Не превращай работу с клиентом в личное дело.

Я мог бы дать ему и другие важные советы, которые спасают жизни людей после смерти.

— Супружеская измена, — объявил Трававоск. — Многолетняя и многократная. Без признаний на исповеди!

— Вот же дерьмо! — прошептал Сэм.

Фактически он только артикулировал фразу, но я прочитал ее по губам моего друга.

— Тяжелое прегрешение, идущее против законов Моисея, — продолжил обвинитель. — И подсудимая не раскаялась. Фактически этим вечером перед фатальным инцидентом она за пару напитков отдалась незнакомому мужчине и затем погибла… без отпущения грехов, как мы привыкли говорить. Разве я не прав?

Сэм торопливо посовещался с ангелом-хранителем покойной женщины.

— Я хотел бы смягчить обвинение! — сказал он. — Ее муж тоже имел любовницу.

— Ну да, конечно! — с усмешкой ответил Трававоск. — Два неправедных поступка не сотворят одного праведного, мастер Сэммариэль.

Казалось, что его рот был набит большими лошадиными зубами. Не очень приятное зрелище.

— Мы сейчас не судим ее мужа. Это она, как вы видите, стоит перед представителем Бога.

Обвинитель указал рукой на сияющее присутствие Ксатанатрона.

— И ее судим мы, а не добрые миссионеры из Детского воинства. Она грешила и продолжала грешить. Только смерть остановила ее неудержимое стремление к порокам.

Усмешка демона стала еще шире. Как говорил мой наставник Лео, осуждение греховности было фундаментом судебных разбирательств — подпругой Ветхого Завета.

— Но я не такая!..

Сильвия Мартино успела произнести только несколько слов. Трававоск повернулся к ней, взмахнул костлявыми пальцами, и звуки перестали исходить с ее уст. Она сделала еще одну попытку, но вскоре поняла, что обвинитель лишил ее дара речи.

— Тебя никто не спрашивает, шлюха!

Обвинитель плюнул в ее сторону и с ухмылкой повернулся к Сэму.

— Что скажете, адвокат? Какие-то последние оправдания перед подведением итогов?

Новичок стал извиваться, словно его укусило насекомое.

— Прекрати, — велел я ему. — Не привлекай к себе внимание. Ты же не хочешь неприятностей?

Все было бесполезно.

— А как насчет заповеди «Не укради»? — крикнул парень. — Она уже не в счет?

— Проклятье! — не сдержался я.

Все повернулись, чтобы посмотреть на Клэренса. Даже Главенствующий Ксатанатрон, казалось, удивился. На мгновение его огни потемнели.

— Ему не положено говорить! — пролаял мерзкий Реворуб.

Его жесткие волосы на шее и плечах встали дыбом. Он начал движение — наверное, хотел наброситься на парня и покарать его когтями и клыками. Но я пнул демона по коленной чашечке, и когда его нога подвернулась, рванул ублюдка за ворот куртки и помог ему улечься на причале. Он жестко ударился лицом о бетонное покрытие (вневременное пространство является частью все той же физической реальности). Затем я присел на корточки рядом с Реворубом и убедился, что с ним все в порядке… Ладно, если честно, я немного придавил коленом его дыхательное горло.

— Лежать, дружок, — тихо прошептал я, пережимая его шею. — Пусть большие мальчики сами разбираются друг с другом.

Через несколько секунд он перестал сопротивляться. Внезапно в меня вцепились когтистые пальцы. Мне не хотелось устраивать шумную ссору перед небесным судьей, поэтому я позволил Трававоску поднять меня на ноги. Но хотя мы были уже в паре шагов от поверженного Реворуба, он все еще тащил меня за куртку.

— Как ты смеешь! — крикнул он.

Его голос звучал неубедительно. Я думаю, он просто выставлялся перед Ксатанатроном.

— Эй, вы, полегче! — вмешался Сэм, встав между нами.

Он помог стянуть куртку с моих плеч, расправил ее и похлопал меня по спине с почти отеческой заботой. Да, мы с ним прошли через многое.

— Это небольшое недопонимание, — сказал он, посмотрев на стажера.

Реворуб поднялся на ноги. Судя по его виду, он понял все правильно. Его убийственный хмурый взгляд кипел от ярости.

— Недопонимание? — вскричал Трававоск.

Притворный и рассчитанный гнев превратил его неприятные черты в нечто менее очаровательное и, я сказал бы, более отвратительное.

— Значит, я чего-то недопонимаю, когда думаю, что какой-то ученик, не присягнувший судье и не представленный ему как участник процесса, перебивает должностное лицо, предъявляющее иск? Или это произошло?..

— Что он имел в виду?

Вопрос пришел от судьи — каждое слово, словно серебристый звон колокола на церковной башне. Громкие и вибрирующие звуки утихомирили Трававоска и оборвали его велеречивое ораторское представление. Ксатанатрон направил свой безликий взгляд на Клэренса.

— Говори, дитя. Я разрешаю тебе.

— Ее муж — он… Он обокрал ее!

Нужно было отдать ему должное. Парень выглядел достаточно напуганным и, похоже, понимал, во что он вляпался.

— Муж миссис Мартино украл ее молодость.

— Что за чушь? — вмешался Трававоск.

Демон скривил губы, словно его заставили смотреть затянувшийся школьный спектакль на открытой площадке при плохой погоде. Клэренс повернулся к судье.

— С того дня, как они поженились, муж любил ее только раз в месяц… Как будто это была его работа. Без прелюдий, без поцелуев. А потом, скатившись с супруги, шел смотреть телевизор.

Парень покраснел от смущения.

— После рождения их четвертого ребенка он вообще перестал приближаться к ней. Сказал, чтобы она не приставала к нему… Что его тошнит от ее тела.

Он взглянул на покойную, но Сильвия Мартино, видимо, забылась в своих грезах и воспоминаниях. Ее взгляд был направлен в туманную даль.

— Ведь это кража, верно? — спросил он у судьи.

Я знал, что мне не следовало оставлять стажера с клиенткой. Мои кишки сжимались в узел — то есть я уже винил себя за все происходящее. Но когда парнишка успел вытянуть из нее такую информацию? Даже Сэм выглядел удивленным, а ведь он говорил с ангелом-хранителем.

Поскольку Клэренс не превратился в горячий пар, я предположил, что судья прислушался к его свидетельским показаниям. Сэм тоже не стал смотреть в рот дареному коню и быстро добавил сильную тему трагических страданий отвергнутой женщины. Понимая, что дело движется к завершению прений, он проехал на этой кляче до самого финиша.

Несколько мгновений я все еще сомневался, какое решение примет Ксатанатрон. Но когда столб бледно-лилового света окружил покойную миссис Сильвию Мартино и усмешка сползла с лица Трававоска, я убедился, что все закончилось и что Сэмми выиграл дело. Судейского обвинителя ожидала ужасная трепка в Аду и, возможно, удары по мошонке.

Внезапно покойная исчезла. Трававоск покинул нас минутой позже, молчаливый и сердитый. Реворуб указал на меня дрожащим когтистым пальцем.

— Доллар, ты труп! — прохрипел он, брызгая слюной.

Однако голос ублюдка был слабым из-за того, что мое колено повредило его трахею. Через секунду он последовал за Трававоском и вошел в мерцающий портал, похожий на рану. В замороженном мгновении остались только ангелы — мы и судья.

— Прими мои поздравления, — сказал я Клэренсу. — Сегодня произошел твой первый замес с врагами из Оппозиции.

— Что?

— Они — не просто другая команда, — добавил Сэм. — Это действительно наши враги. Но если ты еще раз подставишь меня перед судьей, я порву тебя на части. И некоторые куски не найдут никогда!

— Куски?

— Твоего тела.

Парень поморщился и покачал головой.

— Когда у тебя появятся другие светлые идеи, сначала обсуди их со мной или с Бобби.

Я взглянул на Ксатанатрона. К моему беспокойству, он смотрел в мою сторону. Очевидно, я зря надеялся, что драка с Реворубом останется не замеченной верховным ангелом.

— Ангел Долориэль, — сказал мне столб света. — Тебя ожидают в Небесном городе.

Сэм и его стажер не слышали этих слов, но для меня они прозвучали так громко, что даже заболели скулы.

— С тобой желает говорить твой архангел.

Затем сияние судьи исчезло.

— Ладно, пошли, — сказал Сэм. — Пора возвращаться в «Циркуль». Я хочу купить Клэренсу мороженое. Парни, мы выиграли дело!

Меня одолевала жажда. Это была моя реакция на счастливый финал. Однако через несколько секунд я почувствовал себя несчастным, и что интересно, реакция оказалась такой же. Мне еще больше захотелось выпить.