Глава 21 ПОНОЖОВЩИНА В ГАРЕМЕ

Я редко встречал таких женщин (среди ангелов и людей), которым действительно нравилось управлять автомобилями. Мне кажется, слабый пол гораздо прагматичнее нас. Для многих мужчин езда — это продолжение их гендерного начала. Они все время придумывают какие-то маленькие фантастические сценарии: гонки, погони или поединки с другими водителями. Женщины, наоборот, рассматривают вождение как способ перемещения в намеченный пункт назначения. Я знаю, это полное безумие.

Когда мы удалились от места моей последней встречи с галлу, я с интересом присмотрелся к графине Холодные руки. Ее стиль вождения был необычным и несколько агрессивным. Ей нравилась быстрая езда, и она управляла машиной с уверенной небрежностью. Ее левая рука, покоившаяся на бедре, сжимала грозный CZ 75. Он снова был направлен на меня.

— Похоже, вам нравится сидеть за рулем. Почему вы раньше нанимали шофера?

— Вы имеете в виду Корицу? Телохранителя? В то время мне хватало развлечений и без езды на машинах. Однако ситуация изменилась и, как я уже говорила, меня лишили многих привилегий.

Ее автомобиль проскользнул между двумя грузовиками и аккуратно перешел на крайнюю полосу. Мы свернули на Набережную и помчались к университету. Мои тревожные звоночки начали позванивать. Мне вдруг подумалось, что мы сейчас поедем к особняку Уолкера — в дом Поузи и ее идиотского дружка. Неужели мне предстояло узнать, что я был не только наивный простофилей, но и полным придурком? Что, если графиня с самого начала вела меня к бездне? По особой причине, которую я не понимал? Хотя зачем ей нужна была причина? Мы с ней находились по разные стороны конфликта и являлись кровными врагами.

Пока я рассматривал возможности бегства (или контрмер, если это слово покажется вам более брутальным), она свернула с главной трассы на ярко освещенную улицу небольшого жилого района, известного как Ущелье виски — оазиса в пустыне ограничений, введенных Стэнфордом во время его антиалкогольного крестового похода. В 50-е годы прошлого века этот район был центром городской джаз-культуры. В 70-е он снова ожил на волне диско, но чуть позже превратился в трущобы. Тем не менее здесь сохранились элитарные клубы — например, «Гло-червь», который существовал тут еще в Великую депрессию. А знали бы вы, сколько важных граждан Сан-Джудас подвергались арестам в местных притонах за стрельбу и убийства. Забавно, что это логово разврата находилось в непосредственной близости к вычищенным улицам Эдварда Уолкера и его благовоспитанных соседей.

— Пригнитесь, — сказала графиня, когда мы поехали по главной улице района. — Здесь слишком много любопытных глаз.

— У вас тонированные окна.

— Речь идет не о человеческих глазах.

Я сполз с сиденья вниз, и моя голова оказалась на уровне отделения для перчаток. Взглянув на графиню с такого близкого расстояния, я понял, что она не носила нижнего белья. Край ее шелкового платья приподнялся на бедре, открывая вид на бархатистую кожу стройных ног. Я видел, как напрягались и расслаблялись ее мышцы, когда она нажимала на педали газа или тормоза. Это было увлекательное зрелище.

— Эй, крылатый, а глаза не лопнут? — спросила она через несколько мгновений.

— Вас действительно смущает мой взгляд? Мне казалось, что вы, леди-демоны, всегда настроены на обольщение.

— Вы ничего не знаете о нас, леди-демонах, Доллар. Чтобы разобраться в этом вопросе, вам пришлось бы прочитать кучу толстых умных книг, которые вы вряд ли встречали в своей жизни.

Несмотря на сломанные ребра и наставленный на меня пистолет, я весело рассеялся.

— Поверю вам на слово. Куда вы меня везете?

— В местечко, где вы сможете обсохнуть и стать не таким заметным. Тем временем я подумаю, что делать с вами дальше. И вы сможете рассказать мне последние новости в приятной и приватной обстановке.

— А что, если…

— У вас когда-нибудь рот закрывается?

Мне пришлось замолчать.

Мы проезжали мимо темных высоких зданий. Этот район не был таким милым, как жилищные товарищества на Университетском проспекте, с блестящими фасадами домов и швейцарами, одетыми в красивую форму. Здесь люди сушили белье на балконах, а сломанные детские игрушки на грязных лужайках с вытоптанной травой медленно превращались в блеклые окаменелости. Тротуары были безлюдными (в два часа ночи такие места опасны для прогулок), но мусор на улицах указывал, что днем тут ошивалось множество бездельников. Когда мы свернули на пологий спуск подъездной дорожки, колеса с хрустом проехали по битому бутылочному стеклу.

Перед нами возвышалось шестиэтажное здание, ничем не отличимое от соседних домов на темной мрачной улице. Графиня нажала на кнопку, поднимая решетку гаражных ворот. С моих губ сорвался печальный вздох.

— В последние дни я провожу много времени в подземных гаражах.

— Мы здесь не задержимся.

Она проехала мимо нескольких пустых парковочных мест и свернула к дальней стене гаража, затем щелкнула тумблером на приборной панели, и часть стены, словно по волшебству, поднялась вверх. Когда машина проскользнула в небольшой темный бокс, стена снова опустилась вниз. Я был впечатлен.

— Ого! Как вы обнаружили этот тайник?

— Не тайник, а лифт. Он сделан по моему заказу. Здание возвели в середине прошлого века. Все подрядчики и строители уже мертвы.

Я посмотрел на нее, но так и не понял, шутила она или нет.

— Вы сохраните мой секрет?

— Каз, вы привезли меня к себе домой?

Меня вдруг охватило юношеское возбуждение, хотя, по правде говоря, я не помнил своей юности и подобных мгновений. Тем не менее мне показалось, что у меня по всему телу начался зуд. Мысли дружно покинули голову. Я с трудом артикулировал слова. Возможно, виной тому были феромоны или какая-то адская магия, но графиня могла создавать очень волнующие и напряженные моменты. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю.

— Это не единственное жилье, которое я имею. Если вы сдадите мой адрес своим ангелам мщения, они не нанесут мне большой ущерб. Кстати, вы тоже не единственный, кто приходил сюда.

Я уловил в ее голосе странные тона, но к тому времени лифт уже поднялся вверх и нужно было выходить из машины.

— Спасибо, Каз. Вы заставили меня почувствовать себя как дома.

Мы начали подниматься по темной узкой лестнице, которая вела в ее квартиру.

— Вы по-прежнему держите меня на мушке пистолета?

— А вы как думаете?

— Наверное, да.

Графиня открыла дверь на верхней площадке лестницы (тяжелую и массивную, какие обычно бывают в правительственных бомбоубежищах) и провела меня в воистину удивительные апартаменты.

Первый раз я удивился, когда она щелкнула выключателем и свет вспыхнул во всех комнатах — радугой тускло-красных, желтых и предзакатно-оранжевых оттенков. Я понял, что в квартире не было ни одного окна. Создавалось впечатление, что мы находились под землей, хотя, конечно, это было иллюзией. Еще меня удивил дизайн помещения. Полагаясь на стиль одежды обольстительной графини, я ожидал, что оформление ее апартаментов будет отличаться абсолютным модернизмом или, по крайней мере, богемной своеобразностью. Но ее тайное убежище выглядело античной версией султанского гарема (вы могли бы найти нечто подобное в романтических новеллах о восточных сералях). Альковы и стены были украшены тонкой кисеей, подсвеченной маленькими лампочками. В углу располагалось большое бронзовое зеркало, драпированное нитями бус. Напротив него стояла постель, прикрытая ажурным занавесом. Плотная красная ткань имела несколько слоев, поэтому я не видел кровать, но одна лишь близость к ней наполняла меня мощным эротическим зарядом.

Плохой ангел, сказал я себе. Глупый ангел. Не забывай о ловушках врага.

Я не мог отвести взгляд от постели. Вместо того чтобы порадоваться эффекту, который она произвела на закаленного в битвах врага, графиня нахмурилась. Она выглядела сердитой и немного смущенной.

— Красивое оформление, — сказал я. — Кто ваш декоратор? Сесиль де Милль?

— Мне нравится этот стиль, — раздраженно ответила она. — Если захотите принять душ, то ванная комната там.

Каз указала рукой на дверь, прикрытую плотной портьерой. Она устроилась в мягком античном кресле перед старомодным письменным столом. Вид портил лишь открытый лаптоп, стоявший на столешнице, и змеившиеся из него провода.

— В шкафу имеется мужская одежда вашего размера. Берите что понравится.

Затем, словно забыв обо мне, она перевела взгляд на экран монитора. Такое женское поведение ставило меня в тупик.

Нет, напомнил я себе. Она не женщина. Возможно, когда-то была ею, но не сейчас. Ты имеешь дело с представительницей адского дворянского сословия. Она — демон, поклявшийся разрушать и искажать любое творение Господа. Если графиня помогает тебе, то лишь потому, что это выгодно ей. Не доверяй ни одному ее слову.

Тем не менее информация о мужской одежде оказалась точной. Выйдя из-под горячего душа и прошлепав сначала по кафельному полу, а затем по ковровой дорожке, я открыл шкаф и увидел ряд вешалок с дорогими, сшитыми на заказ спортивными костюмами, широкими брюками и деловыми рубашками. Рядом висели футболки и майки — в основном тропических расцветок. Мои внутренности сжались от ужаса. Совсем недавно я встречался с очень нервным человеком, который обладал подобным снобским вкусом. По совместительству он являлся Герцогом Ада. Я проверил монограмму на внутреннем кармане одного из костюмов. Все верно. КВ — Кеннет Валд.

Выбрав умеренно стильные черные брюки и белую рубашку с золотистыми пуговицами, я вернулся в гостиную.

— Прекрасная подборка одежды, Каз. Чья она?

— Не ваше дело, Доллар.

— Вы уверены? Может быть, я знаю этого парня?

— Не забывайте, что сегодня я задаю вопросы. Или вам хочется покинуть мой дом? Сейчас не лучшее время для пеших прогулок — тем более что за вашу голову назначена награда.

Это была патовая ситуация. Я сел в кресло рядом со столом, с наслаждением погрузил пальцы ног в густой ворсистый ковер и подумал, что это в любом случае лучше, чем стоять в холодной воде и дышать через трубку, пропахшую тоником.

— Ладно, графиня. Я у вас в долгу. Что вы хотите узнать?

— Все, что вам известно.

Казимира пронзила меня пристальным взглядом. Я вспомнил, что ее глаза при первой нашей встрече были не бледно-синими, а алыми, как окна амстердамской шлюхи.

— Расскажите, что случилось с вами после освобождения из-под ареста.

— Если я выполню вашу просьбу, вы ответите на пару моих вопросов?

— Ничего не обещаю. Вы сами сказали, что в долгу у меня. Значит, сейчас я диктую условия.

Мне пришлось рассказать ей о том, где я был и что делал. Естественно, я пригладил неудобные моменты и умолчал о своих переживаниях во время бегства от галлу. В секрете так же осталась важная информация о Небесах и «Циркуле» — я ведь отвечал услугой на услугу, а не предавал своих соратников в древнем противостоянии. Графиня знала, что некоторые вещи оставались недосказанными, но она благородно не обременяла меня дополнительными расспросами, пока речь не зашла о слухах, которые мне передал Жировик.

— У Трававоска был игровой долг перед князем Ситри? Вы уверены? Откуда вы получили такие сведения?

— Теперь уже мне придется сказать вам, что это не ваше дело.

Я не собирался сдавать своих информаторов. Она и сама могла отследить их. Многие знали о человеке-свинье и о его ненависти к прислужникам Ада. Тем не менее это был вопрос принципа. Да, я имел свои принципы!

— А почему вас взволновал долг Трававоска?

— Вы что, идиот? Я же говорила вам, что отдала ему… ту самую вещь. Он должен был спрятать ее. Я держала его на крючке и при желании могла бы испортить ему служебную карьеру. Но мне не было известно о его долге перед князем Ситри. Липкий маленький ублюдок!

— Ситри или Трававоск?

— Трававоск! Похоже, он боялся князя больше, чем меня.

Она встала и начала расхаживать по комнате.

— Но почему Ситри заинтересовался этим предметом?

Не буду отрицать, что я блаженно наблюдал за ее плавными движениями, пока она перемещалась по комнате. Войдя в дом, Каз сбросила туфли, и теперь ее красивые лодыжки, икры и бедра начали оказывать на меня гипнотическое воздействие. Можно сказать, что они стали отвлекающим фактором.

— Подождите, Каз. Я кое-что не понял.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.

— Вероятно, вы сильно рисковали, похищая эту вещь у Элигора. Почему вы отдали ее такому проходимцу, как Трававоск?

— Потому что за мной следили. Я должна была избавиться от нее. Потому что украденная вещь…

— Вы можете называть ее «перо».

Я сделал этот выстрел без подготовки. Мне хотелось посмотреть, каким будет эффект. Он оказался впечатляющим. Ее глаза расширились, и, клянусь, я увидел в них беспомощность и страх.

— Как вы узнали?

Не желая портить жизнь Эди Парментер, я уклонился от ответа.

— Маленькая птичка напела. Какая разница? Я уже выяснил, о каком предмете идет речь.

Еще одна ложь в череде той неправды, которую я нагородил в эту ночь. У меня по-прежнему не было никаких идей о том, что представляло собой золотое перо и почему Элигор и его соперники так сильно озаботились им. Однако сейчас мне хотелось создать у графини ложное представление о своей осведомленности.

— Я пытаюсь представить всю картину в целом. Помогите мне заполнить детали. Вас преследовали. Вы имели при себе эту невероятно ценную вещь. Но как вы могли отдать ее Трававоску? Лживому предателю, который был не только демоном из Ада, но и адвокатом? Почему вы пошли на такой риск?

— Почему? Я думала, что он находился под моим контролем. У меня был собран компромат на него, и я обещала ему уничтожить часть этих сведений, если он сохранит похищенную вещь.

— Зачем вы собирали компрометирующий материал? Что вам удалось узнать о Трававоске?

Она поджала губы и разочарованно покачала головой.

— Какая вам разница! Неужели вы не понимаете? У нас внизу все собирают друг на друга сведения. Это способ выживания. Каждый шпионит, обманывает, шантажирует и заключает сделки. Наиболее хитрые и ловкие выбираются из грязи, дерьма и расплавленной лавы. Они обретают небольшую свободу и создают для себя условия жизни.

— Прямо как в Сан-Джудас, — заметил я. — Вот, значит, как вы добыли свое милое гнездышко.

— Эту квартиру?

Казимира с презрением осмотрела жилище.

— У меня дюжина таких мест. Я владею недвижимостью во многих городах. И не только в Калифорнии.

— Так что же случилось на самом деле?

Взгляд графини наполнился насмешливым укором. Казалось, что она подозревала меня не только в идиотизме, но и в умышленном издевательстве над ней. Я заметил в ее глазах закипавший гнев, которого не видел прежде.

— Вам еще не ясно? Вы же такой детектив, мистер Доллар!

— Я не детектив. Сколько раз говорить вам об этом? Не заменяйте реальность своими фантазиями. Я парень, который делает свою работу и старается остаться в живых. Прямо сейчас моей работой стало выживание. Да, я, похоже, знаю, что случилось с вами. Шантаж не мог бы обеспечить вашу свободу. Вам приходилось выполнять услуги — любые услуги — для нужных и важных людей. Таких важных, как Кеннет Валд, Великий герцог Элигор. Ваш сахарный папочка!

Она приподняла голову. Ее белокурые волосы взметнулись веером вверх и снова упали на плечи.

— Вы можете воображать себе все, что угодно, — ответила графиня. — Надеюсь, вы не думаете, что я влюблена в него?

— Не думаю. Но я большой мальчик, поэтому понимаю вас, Каз. Элигор обладает властью и могуществом. Он богат, как Билл Гейтс, и привлекает вас своим вечным проклятием, шестьюдесятью легионами Ада и прочими фишками. Я могу представить себе, почему такая умная и красивая женщина, как вы, обратила на него внимание. Мне только одно не понятно. Зачем вы обворовали его? Это же была самоубийственная затея. И почему вы выбрали золотое перо?

Она остановилась на полушаге и посмотрела на меня с презрительной холодной яростью. Клянусь, я едва не кристаллизовался на клеточном уровне.

— Обворовала? Да! Зачем мне было оставаться холеной любовницей одного из самых могущественных существ на зеленой земле? Я решила ободрать его как липку. Это же типичная манера поведения для таких мерзких тварей, к которым вы относите меня, не так ли?

— Не важно, к каким демонам я вас отношу. Мне просто хочется узнать ответы…

Она отвернулась и подошла к античному столу. Открыв рывком ящик, графиня начала копаться в нем.

— Мне следовало знать, — прошептала она придушенным и странным голосом. — Чего я еще ожидала? Мне… следовало… знать.

— Послушайте, графиня! — сказал я, подходя к ней сзади. — Избавьте меня от сцен леди Макбет, или чем вы тут хотите заняться. Мне не интересны ваши отношения с Герцогом, и я не осуждаю вас. Если бы меня отправили в Ад, я не волновался бы о своих последующих действиях. Мои вопросы о вашем приятеле Элигоре вызваны лишь тем, что я случайно оказался на его пути.

Моя рука опустилась на плечо Казимиры, но холод ее кожи (даже через ткань платья) был настолько пугающим, что я отпрянул на шаг назад. Именно это и спасло мне жизнь. Она быстро развернулась. Большой кривой нож в ее руке с тихим свистом пронесся мимо яремной вены и, несмотря на мое рефлекторное уклонение, рассек кожу на шее. Оружие было одним из клинков гуркхов, называемых кукри. Милашка-графиня неплохо пользовалась им. Я поднес руку к горлу, проверяя серьезность раны. Мне не хотелось умереть от потери крови. К счастью, на пальцах остались только тонкие красные полоски.

— Что за черт?..

— Ублюдок, — прорычала она хриплым голосом. — Значит, не осуждаешь меня, да?

Казимира сделала обратный мах, на этот раз целясь в мое подбрюшье. Я вовремя отпрыгнул назад, но как только мои ноги коснулись пола, она набросилась на меня. Я схватил ее за руку. Графиня ловко вывернулась и прижала кончик ножа к моему животу. Мне снова повезло — кукри был создан, чтобы резать, а не колоть. Я отбил нож в сторону, отделавшись еще одним легким порезом. После многочисленных забегов с галлу моя физическая форма оставляла желать лучшего. И вы должны понять, что схватка с графиней отличалась от ссоры с рассерженной слабой женщиной. Казимира не уступала мне по силе. Она была храброй и злой и, кроме прочего, держала в руке острый предмет.

— Каз, прекратите немедленно! Я не шучу!

Осмотревшись вокруг и не найдя в ее турецком будуаре ни одной вещи, пригодной для обороны, я схватил стул и выставил его перед собой. Будь у меня хлыст, я мог бы укротить эту тигрицу. Но с такой тяжелой частью мебели мне оставалась лишь одна возможность — удерживать ее подальше от себя.

Расставив руки в стороны, она снова набросилась на меня. Это был ложный маневр. Когда я поднял стул, чтобы блокировать наскок, она пнула меня ногой в голень. Удар оказался таким сильным, что я потерял равновесие и едва не упал на бок. Она попыталась добраться до меня, но мне удалось отпихнуть ее ножкой стула. Графиня ухватилась за нее и потянула стул к себе, затем снова нанесла удар ногой. Я перехватил ее изящную голень, подтолкнул стул вперед, и моя прекрасная соперница повалилась на пол. Мне хотелось ударить ее тяжелым стулом (а что тут такого; она чуть не перерезала мое горло). Однако в ее поведении чувствовалась какая-то странность. Она, скорее, защищала себя, пусть даже в атакующем стиле. Ее глаза были наполнены отчаянием — тем, что более поэтический ангел назвал бы безнадежным ужасом. А это не те эмоции, которые вы ожидаете от ветерана адского труда, который всеми силами стремится выпить вашу кровь.

Когда графиня упала на пол, я вскочил верхом на нее, посматривая на руку с длинным кукри. Каз ловко перекатилась на бок и коротким взмахом ножа оцарапала мне щеку и ухо. Я перехватил рукоятку клинка, подогнул запястье графини под ее тело и прижал его своей массой. Теперь она не могла кромсать меня ножом. К сожалению, ее другая рука продолжала царапать мои истерзанные щеки. Внезапно она закинула ноги вверх и обвила ими мою шею. Через несколько секунд ее стройные гладкие икры перекрыли поступление крови в мозг Бобби Доллара. Мир вокруг меня начал чернеть и уноситься в темный тоннель. Не знаю, о чем думала графиня, затевая свою дикую атаку, но у меня сложилось впечатление, что если бы я отключился, то, скорее всего, уже не проснулся бы никогда. Поэтому я прибег к последнему убеждению: с силой вонзил кулак ей в лоб. Она ударилась головой о покрытый ковром пол, и болевой шок на пару секунд ослабил ее смертельную хватку на моей многострадальной шее. Я воспользовался преимуществом, набрал в грудь воздух и, схватив руку Каз, сжимавшую нож, выкрутил ее болевым приемом. Графиня рычала, гримасничала и плевалась. Безумная ненависть не позволяла ей успокоиться. Однако боль заставила ее разжать пальцы, и нож упал на пол. Я отбил его подальше ногой. Это позволило Казимире изменить расклад сил. Она каким-то образом выскользнула из-под меня и вскочила мне на спину. Одна ее рука болезненно тянула меня за волосы, а вторая наносила оглушительные удары по моему окровавленному правому уху.

Я потянулся вверх обеими руками, схватил графиню за шею и дернул ее голову вниз через свое плечо. Она еще раз ударилась лбом о пол. Несмотря на мягкий ковер, столкновение было весьма неприятным. Но демонесса даже не ахнула. Она опять обвила меня ногами, пытаясь сломать мои ребра. В свою очередь, я старался оторвать ее от себя. Никто из нас не добивался преимущества, однако каждое движение причиняло нам сильную боль. Сражение вошло в патовую ситуацию. Мы напоминали двух пьяниц, устроивших матч по реслингу. Победителя не было. Мы забыли, почему сражались. Впрочем, нас больше не заботил этот тривиальный вопрос. Нам просто хотелось разорвать друг друга на половинки.

Наконец я подмял ее под себя. Одна нога Казимиры цеплялась за мое плечо. Колено другой ноги упиралось мне в солнечное сплетение. Она колотила руками по моему лицу, а я, игнорируя боль, пережимал локтем ее горло. Сначала, пока удары графини были сильными, я крутил головой, рассеивая энергию затрещин. Через полминуты ее кулаки разжались. Пощечины стали едва ощутимыми и вскоре сменились безвредным царапанием. Затем руки Каз обмякли, и она погрузилась в краткий обморок. Мне не хотелось убивать ее (хотя поменяйся мы местами, она вряд ли сохранила бы мою жизнь). Графиня обладала информацией, в которой я нуждался. Удобно разместившись на повергнутой сопернице, я ослабил давление на ее горло и дал ей возможность дышать. Однако мой локоть по-прежнему покоился на шее Казимиры.

Какое-то время она неподвижно лежала подо мной, и ее дыхание было поверхностным, как у спавшего человека. Кровь капала с моего уха на ее щеку и, сливаясь с ее собственной кровью, стекала по подбородку вниз на ковер. Там уже образовалось небольшое красное пятно. Внезапно ее ресницы с трепетом открылись. Мгновение она смотрела на меня, как смотрят животные — без понимания ситуации, с одним лишь желанием сохранить свою жизнь. Через секунду ее светло-синие глаза сфокусировались на мне. Рот графини приоткрылся в ленивой усмешке. Ее губы и зубы были испачканы кровью. Демонесса приподняла грудь и прильнула ко мне. Я подумал, что она решила продолжить схватку. Но Казимира не сопротивлялась Ее грудь и бедра все плотнее и настойчивее прижимались ко мне.

— Если ты не собираешься убивать меня, мой ангел, — прошептала она, — то сделай что-нибудь, пока я еще так сильно возбуждена.

Загрузка...