Госпожа следователь, или Мария Сергеевна снова в деле

Глава 7

После ночного бдения и череды безумных происшествий, утро встретило меня отнюдь не ласково. Всю ночь я прокручивала в голове, почему не прихватила это злосчастное завещание с собой и кто это там шнырял в конторе поверенного?

Господин Дюбуа заявился раньше обычного, застав меня врасплох. Едва успев собраться, я плюхнулась в карету и с удивлением уставилась на помятого начальника.

— Вы сегодня рано, — констатировала я, устраиваясь напротив него.

— Решил угостить вас завтраком, — буркнул он с недовольным видом.

— Плохо себя чувствуете? — скептически приподняла я бровь. Казалось, это не я ночью по нотариальным конторам лазила, а он.

— Вы оказались правы, Мари, — проворчал Дюбуа, болезненно потирая затылок.

— В чем же? — я удивленно смотрела на него, и тут до меня стало доходить.

— Ночью в контору этого Фраца с улицы Роз пробралась какая-то дамочка и перетряхнула все бумаги. Мне пришлось изъять завещание, — было видно, как ему неприятно признавать мою правоту. А я еле сдерживала смех.

— Значит, вы решили проверить мою версию? — с улыбкой спросила я, наблюдая, как лицо Дюбуа наливается краской. — И, как я понимаю, именно вы спугнули эту отчаянную особу?

— Мари, давайте не будем об этом, — отмахнулся он. — Важно, что завещание у меня. И чего вы смеетесь?

— Потому что это была я, — призналась я, с трудом давя истерический смех. А еще потому, что до меня дошло: я огрела своего босса по голове и нарушила его прямой приказ не соваться в это дело.

Дюбуа застыл, будто его током ударило. Смех мигом застрял в горле, и я почувствовала, как щеки вспыхивают. Вот это я влипла! Похоже, ночные приключения — это цветочки по сравнению с тем, что меня сейчас ждет.

— Вы… вы это сделали? — прохрипел он, глядя на меня так, словно я только что призналась в убийстве королевской семьи. — Мари, да вы просто безумная! Я же велел вам не лезть!

— Простите, господин Дюбуа, — пролепетала я, стараясь придать голосу максимально виноватый тон. — Вы просто не восприняли мои слова всерьез. Я всего лишь хотела убедиться, что кто-то действительно собирается туда пробраться.

— Убедиться?! Вы рисковали всем, Мари! Вашей жизнью, моей репутацией, всей операцией! Что бы произошло, если бы вас поймали? Вы бы все испортили! И что теперь? Что мы будем делать? — Дюбуа был в ярости, и я понимала, что заслужила каждую его толику его недовольства.

— А вы там всю ночь проторчали? — вдруг промелькнула у меня ужасная мысль.

— Нет, конечно, — нахмурился он. — Когда эта девица… в смысле, когда вы треснули меня по голове, я пришел в себя и бросился за ней… в смысле, за вами.

— А потом? — я приподняла брови, глядя на него.

— Что потом? — удивился Жофрей.

— Что было потом? Вы вернулись в контору? — я уже предвидела его ответ.

— Вернулся, забрал завещание и уехал домой, — отрезал начальник. — Решил, что преступница не вернется, и подумывал утром спокойно все осмотреть.

— Я подумала, что вы преступник. Вы решили, что это я. А настоящий преступник мог залезть в контору, пока нас там обоих не было, — задумчиво проговорила я.

— Что? — Дюбуа изменился в лице. — Бен, на улицу Роз, к поверенному Фрацу! Живо! — заорал он вознице. Кони рванули вперед, подгоняемые кнутом извозчика.

Десять минут спустя мы прибыли на улицу Роз, и первое, что бросилось в глаза, — карета с гербом, вычурно красующимся на дверце.

— Кажется, мы опоздали, — с досадой произнес Дюбуа.

— Чья это карета? — кивнула я на зловещий черный экипаж, от одного вида которого по коже пробежали мурашки. Не знаю, что тому виной, но от сочетания вороной масти лошадей, черного лака кареты и этого выпуклого герба веяло могильным холодом.

— Великой Инквизиции, — тихо ответил Дюбуа и обратился к полицейскому, охраняющему вход в контору поверенного: — Что здесь произошло?

— А вы кто будете? — не торопился с ответом страж порядка.

— Начальник Королевского Следственного Управления Жофрей Дюбуа, а это мой следователь, — представил меня босс.

— Мадемуазель — следователь? — полицейский удивленно вскинул брови.

— Именно, — подтвердил Дюбуа. — Так что случилось?

— Ночью в контору господина Фраца забрались грабители, — ответил мужчина, вышедший из здания. — Рад вас видеть, господин Дюбуа.

— Я ответил бы вам тем же, если бы не столь печальный повод, — произнес Дюбуа, но ни единым жестом не выказал своей радости. Скорее наоборот.

— Жофрей, что за прелестница с вами? — на лице незнакомца расцвела хищная улыбка. Такие я видела не раз, когда мужчины оценивали меня исключительно по внешности.

— Госпожа следователь мисс Мари Уилкотт, — представил меня начальник.

— Инспектор королевской Инквизиции Герхард Шмидт, к вашим услугам, — представился тот, слегка поклонившись. — Как я понимаю, вас интересуют подробности ограбления? Боюсь, ничего утешительного сообщить не могу. Грабители действовали профессионально, не оставив практически никаких следов. Похоже, искали что-то конкретное.

Дюбуа нахмурился.

— Что-то конкретное? Что именно? У вас есть какие-то зацепки? И почему вызвали вас, а не моих людей?

— Грабители наворотили дел с использованием запрещенных заклинаний, из-за которых немного пострадал клерк господина Фраца. Его зацепило заклинанием, когда он вошел в контору. Зацепок пока нет. Но мы работаем над этим. Поверьте, господин Дюбуа, мы приложим все усилия, чтобы найти виновных. А вы, мадемуазель Уилкотт, не находите, что для столь юной особы вы слишком серьезны? — инспектор Шмидт явно пытался флиртовать.

Я проигнорировала его выпад, сосредоточившись на деталях. "Профессионально", "следов нет", "искали что-то конкретное". Все это звучало до боли знакомо. Кто-то охотится за завещанием, и этот кто-то явно не новичок в подобных делах. Значит, кроме меня и Дюбуа в контору наведался еще кто-то и покопался в ней, используя запрещенную магию.

— Запрещенные заклинания? — переспросила я, пытаясь оценить всю серьезность ситуации, в которой я, признаться, не разбиралась. Но интуиция подсказывала, что дело пахнет серьезными неприятностями. Если в преступлении замешана магия, тем более запрещенная, ставки автоматически взлетают до небес. Инквизиция церемониться не станет, а просто сметет всех, кто хоть как-то причастен. Это понимала даже такая новенькая в этом деле, как я.

— Именно, — подтвердил Шмидт, не сводя с меня изучающего взгляда. — Не думаю, что вас, юная леди, должны волновать такие детали. Это дело для профессионалов.

Дюбуа помрачнел еще больше. Соперничество между королевскими следователями и Инквизицией, видимо, всегда было напряженным, а тут еще и такой конфуз. Получается, пока мы тут выясняли отношения, кто-то более проворный и, судя по всему, весьма осведомленный вынес все самое ценное прямо у нас из-под носа. Или не вынес, а всего лишь искал, но ничего не нашел и ушел ни с чем. Завещание-то осталось у Дюбуа.

— Нам необходимо осмотреть место преступления, — заявил Дюбуа, игнорируя колкости Шмидта. — И поговорить с клерком господина Фраца. Возможно, он что-то видел.

Шмидт пожал плечами, пропуская нас в контору. Внутри царил хаос: бумаги разбросаны, шкафы перевернуты, воздух пропитан запахом гари и какой-то странной химической примеси. Клерк, бледный и дрожащий, сидел в углу, укутанный в плед. На его лице застыл отпечаток ужаса. Похоже, он напишет заявление об увольнении сразу же, как в город вернется господин Фрац.

— Добрый день, — Дюбуа бросил клерку приветствие, от которого тот съежился, словно испугался или ждал какого-то подвоха. — Заметили что-нибудь эдакое? Ну, знаете, подозрительное?

— П-п-подозрительное? — пролепетал клерк, нервно комкая плед, как будто тот был виноват во всех бедах мира. — Я… ничего не видел. Просто пришел утром, а тут… ба-бах!

Дюбуа, словно дирижер безумного оркестра, взмахнул руками, и воздух вокруг него вспыхнул серебристыми искрами. — Магия. И какая-то корявая, будто медведь заклинания накладывал, — проворчал он себе под нос. — Перевернули все вверх дном, да еще и после нашего визита.

Я тем временем изучала перевернутый шкаф, пытаясь разглядеть логику в этом хаосе. Бумаги валялись как попало, но моя интуиция вопила: "Это показуха!". Милди благоразумно молчал, за что ему отдельное спасибо. Порой сложно отделить его мысли от моих у себя в голове. Грабители, скорее всего, знали, что ищут. Завещание? Слишком просто! Зачем тогда магические выкрутасы? Бумажку можно просто стащить. Значит, дело не в завещании, а в какой-то заковыристой тайне.

— Господин Дюбуа, а что, если они охотились не за завещанием, а за чем-то поинтереснее? — выпалила я, надеясь пробить броню его гениальности. — Может, у Фраца тут тайная сокровищница с артефактами или секретные документы, способные взорвать мир?

Дюбуа нахмурился так, словно ему предложили съесть лимон целиком. Чувствует, что я права, но признавать это — выше его мужского достоинства. “Настоящая цель где-то глубже зарыта. И нам её надо откопать, иначе Инквизиция с лопатами примчится, и тогда всем мало не покажется”, — читалось на его лице.

— Что, например? — босс смотрел на меня с подозрением, будто я собираюсь угнать его любимую трубку. Интересно, а он курит? Я не видела. Тогда почему у меня такие ассоциации?

— Да откуда ж мне знать! Тайная комната, потайной ход… — я развела руками, чувствуя себя полной идиоткой. В моем мире поверенные хранили ключи от банковских ячеек, деньги, документы на недвижимость. Стоп! — Уважаемый, — я повернулась к клерку, который все еще трепал плед, словно тот был его личным врагом, — а господин Фрац случайно ключики от банковских ячеек тут не прятал?

— Точно! Здесь заклинания обнаружения скрытого, — Дюбуа осенило, как будто его молнией ударило.

— Х-х-хранил, — пролепетал паренек, заикаясь так, что его речь можно было расшифровывать как древний манускрипт.

— Где?! — я уже готова была прыгнуть на него, но Дюбуа меня опередил.

— Где они, дракон тебя побери?! — и, не церемонясь, схватил клерка за грудки и встряхнул его, как грушу для битья.

— В сейфе! — пропищал клерк, едва не лишившись дара речи. — В большом железном сейфе за книжным шкафом. Там… их целая куча.

Дюбуа отодвинул его в сторону и бросился к книжному шкафу. Я за ним, предвкушая, что мы сейчас откопаем. Шкаф оказался тяжеленным, но под напором разъяренного начальника рухнул на пол, подняв облако пыли, словно в египетской гробнице. За ним и правда стоял огромный, видавший виды сейф. Дюбуа дернул за ручку — заперто!

— Чего застыл?! — взревел он на клерка. — Открывай! Живо!

— Но у меня нет ключа, — пролепетал паренек. — Ключ у господина Фраца, а он…

— В отъезде, — закончил за него Дюбуа и помрачнел, как грозовая туча.

— Отойдите, — вздохнула я, доставая из прически шпильку для волос — единственное, что у меня было подходящее. Отмычек-то у меня, увы, не было. И принялась ковыряться в замке. Шпилька гнулась и ломалась, но упорство — это мое второе имя (после "Вечно-в-передрягах"). И вот спустя пять минут с противным скрипом замок поддался.

Дюбуа распахнул дверцу сейфа, и мы оба ахнули.

Внутри, словно сельди в бочке, ютились металлические ячейки, каждая с биркой, номером и чьим-то именем. Имена знатные, все как на подбор — сливки общества. Инквизиция бы удавилась от счастья, дорвавшись до такого компромата. Вот тебе и поверенный! Скорее крысиный король, свивший гнездо из чужих тайн.

— Да это же золотая жила, — выдохнула я, предвкушая, какой переполох мы устроим, когда все это всплывет. Но Дюбуа был мрачнее тучи.

— Золотая жила для Инквизиции, — прошипел он. — А для нас — сплошная головная боль. Если они тут что-то накопают, то нас всех в бараний рог скрутят. Надо их опередить. Мари, копаем. Ищем все, что связано с завещанием или с теми, кому была выгодна смерть Натали.

— А зачем копать? — мой взгляд уже выцепил нужную бирку. — Вот и ключик от нашей ячейки, — кивнула я на два одиноких ключика на одном кольце.

— Ого! — раздался за спиной голос главного инквизитора. — А я знал, что у вас, Дюбуа, чутье получше, чем у моих псов. Зря вы ко мне в помощники не пошли.

Мы обернулись как по команде. Герхард Шмидт подкрался так тихо, что мы и не заметили.

— У вас я буду одним из, а в своем отделе я сам себе голова, — отрезал Дюбуа, как бы невзначай подталкивая меня в сторону, якобы демонстрируя Шмидту нашу находку, но так, чтобы я заслоняла собой эти самые ключики. Надеюсь, я правильно поняла его маневр. Пока он отвлекал инквизитора разговорами, я нашарила рукой за спиной и стащила с крючка нужные ключи.

— Да, да, да, — заулыбался Шмидт, уже предвкушая, сколько власти ему принесет содержимое этих ячеек.

— Да и ваши методы работы мне не по душе, — добавил Дюбуа. Шмидт недовольно скривился. Видимо, это была их старая больная тема.

— Ну, тогда не смею вас больше задерживать, дабы вы не запачкались о наши методы, — процедил инквизитор, бросая на нас недобрый взгляд. Нам просто указали на дверь без лишних церемоний.

— Идемте, Мари, нам здесь больше нечего делать, — Жофрей скорчил оскорбленную невинность, гордо задрал голову и вытолкнул меня вперед из конторы поверенного.

Выскочив на улицу, я облегченно выдохнула. Адреналин бурлил в крови, а в руке приятно тяжелели заветные ключики.

— Ну вы, господин Дюбуа, и актер погорелого театра! Я думала, Шмидт нас там прихлопнет, — я и не думала, что так нервничала, и теперь испытывала такое облегчение.

— Вы взяли ключи, Мари? — Дюбуа вопросительно посмотрел на меня.

Я разжала ладонь и показала ему добычу.

— Тогда поспешим. Садитесь в экипаж, нельзя терять ни минуты. В главный королевский банк, Бен, да поживее! — скомандовал Дюбуа кучеру. Тот кивнул, щелкнул кнутом, и лошади рванули с места.

В экипаже Дюбуа молчал, уставившись в окно. Его профиль казался высеченным из камня, а в глазах плясали тревожные огоньки. Я тоже предпочла тишину, перебирая в уме последние события. Инквизиция, ключи от ячеек, смерть Натали — все сплеталось в запутанный клубок, который нам предстояло распутать.

Остановились мы возле огромного здания банка, возвышающегося над городом, словно великан. Внутри царили полумрак и тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом бумаг и приглушенными голосами клерков. Дюбуа, не говоря ни слова, направился к комнате с ячейками, я поспешила за ним.

— Господин Дюбуа, а вы не расскажите мне, чем занимается Инквизиция и что там у них за методы, о которых вы говорили? — мы подошли к стойке клерка, который услужливо нам улыбнулся.

— Мари, сейчас не время и не место это обсуждать, — еле слышно ответил мне начальник.

— Чем могу вам помочь? — к нам обратился банковский сотрудник.

— Нам нужно заглянуть в ячейку, — Дюбуа ответил клерку своей самой доброжелательной улыбкой.

— А у вас есть ключи? — также вежливо поинтересовался молодой человек, но при этом его взгляд цепко нас осмотрел и, видимо, уже сделал соответствующие выводы.

Дюбуа кивнул и протянул ключи. Клерк сверил их с какой-то карточкой и, убедившись в подлинности, повел нас в святая святых — хранилище. Тяжелая металлическая дверь с лязгом отворилась, и мы оказались в узком коридоре, уставленном рядами одинаковых серых ячеек.

Найти нужную оказалось делом пары минут. Дюбуа ловко вставил ключ в замок, повернул его, и дверца с тихим щелчком открылась. Внутри лежал небольшой кожаный конверт, в которых обычно в этом мире хранили корреспонденцию, чтобы она не пострадала и не измялась. Дюбуа вытащил его и с каким-то странным облегчением вздохнул.

— Это всё? — удивилась я, ожидая увидеть горы золота или хотя бы пачку компрометирующих документов.

— Этого вполне достаточно, — ответил Дюбуа, пряча конверт под плащ. — Благодарю вас, — обратился он к клерку, — мы закончили. Идем, Мари.

Мы сели в экипаж, и он тронулся, увозя нас подальше от банка.

— Вы спрашивали меня, чем отличается Инквизиция короля и следственное управление, — решил ответить мужчина на заданный мною ранее вопрос.

— Так вот, Мари, мы ищем правду, опираясь на факты и доказательства. Собираем улики, опрашиваем свидетелей. А Инквизиция… Они ищут виновных, исходя из своих подозрений и догадок. Для них признание — царица доказательств, и они не гнушаются никакими методами, чтобы это признание получить. Пытки, шантаж, подлог — для них все средства хороши. Поэтому я и сказал, что не хочу "пачкаться об их методы".

— А как же король? Он что, не знает про их методы работы? — я шокировано смотрела на мужчину.

— Король действует их руками, но я не хотел бы распространяться на эту тему, — и мужчина покосился на кучера, а я кивнула, понимая, о чем он говорит.

Всю дорогу я думала об этом конверте. Что в нем такого важного? Неужели там разгадка смерти Натали? Или что-то еще более значимое? Интрига нарастала с каждой минутой.

Наконец экипаж остановился у следственного управления. Мы поднялись в его кабинет, где он, не говоря ни слова, достал из-под плаща кожаный конверт и положил его на стол. Затем он достал нож и аккуратно вскрыл конверт, сорвав сургучную печать. Внутри оказалась пачка писем, перевязанная шелковой лентой.

Дюбуа развязал ленту и начал читать письма. Его лицо менялось с каждой строчкой: удивление, гнев, печаль. Я терпеливо ждала, пока он закончит. Наконец он поднял на меня глаза.

— Это письма Натали, — сказал он глухо. — Письма, адресованные… ее возлюбленному. И, судя по их содержанию, возлюбленному весьма влиятельному. И женатому. Вот тебе и мотив для убийства.

— Откуда у нее взялся этот "возлюбленный"? — я выделила слово, словно занозу вытащила. — И что, из-за этого убивают?

— Вы еще юны и не искушены жестоким высшим светом, — Дюбуа произнес эту фразу тоном учителя, который наставляет на путь истинный нерадивого школяра.

— Да ладно, — я скривилась, как от зубной боли. — Может, все-таки в завещании всё дело?

— Возможно, но проверить стоит, — уперся начальник. Мне-то казалось, деньги — мотив куда реальнее. О каких романтических бреднях Натали он толкует? Я с ней в одной комнате жила, и о ее амурных делах ничегошеньки не знала.

— Проверить-то надо, но давайте с более вероятного начнем, — настаиваю, а сама забыла, что я не у себя дома и авторитетом давить не выйдет. Здесь я для него юная дурочка, на которую смотрят сверху вниз, снисходительно так, с улыбочкой.

"Не связывайся с ним, видишь же, какой он упертый", — прозвучал в голове голос Милди.

— В любом случае у нас сейчас скачки по плану, — вдруг вспомнил он, глянув на часы.

— Душнила, — пробурчала я себе под нос, а Жофрей аж подпрыгнул. Я что, вслух это сказала? Ну, блин.

— Вы о чем? — брови домиком, ждет объяснений.

— Я говорю, душно очень, — попытка выкрутиться звучала по-идиотски, но хоть что-то. — Может, я не поеду, мне и надеть-то нечего.

— Неужели вы не хотите увидеть, как моя лошадка всех обставит? — и взгляд такой, что отказать просто невозможно.

— Да я в них ничего не понимаю, — оправдываюсь, как школьница.

— Тогда живо в магазин готового платья и на скачки, а то опоздаем! — командует начальник, и я только вздохнула. Хотелось спокойно посидеть, письма Натали перечитать, понять, когда она успела влюбиться и почему молчала.

В магазине началась пытка примерками. Дюбуа, похоже, искренне развлекался, оценивая меня в разных нарядах. В итоге выбрали легкое шелковое платье небесно-голубого цвета с кружевами. К нему шляпку с огромными полями, украшенную перьями. Я чувствовала себя куклой, которую наряжают для потехи. Выглядела как барышня на выданье, а не как серьезный следователь. Но спорить с Дюбуа было бесполезно. У него явно был какой-то план на мой счет, но делиться им он не спешил.

Скачки оказались шумной толпой. Я вообще не понимала, что происходит, а Дюбуа был в своей стихии. Он с азартом следил за лошадьми, что-то выкрикивал, делал ставки. Я просто улыбалась фальшивой улыбкой. Неужели это так интересно? Вернее, не понимала, пока на старт не вышла пятерка лошадей, и среди них конь Жофрея.

Я с замиранием сердца смотрела на коня, который то вырывался вперед, то немного отставал. Оказывается, я все же азартна, но только если заинтересована. На последнем круге, когда казалось, что победа ускользает, конь Дюбуа рванул вперед с такой силой, что трибуны взревели! Я невольно закричала, схватив Дюбуа за рукав. Он, казалось, забыл обо всем на свете, полностью поглощенный гонкой. И вот — финиш! Конь Дюбуа первый! Восторг! И мужчина прижал меня к себе, обняв в порыве веселья, а я замерла пораженная.

— Простите, Мари, — Дюбуа растерянно уставился на меня, а я хлопала ресницами, словно взлететь пыталась. "Это у меня от неожиданности такая глупая реакция, а не потому, что мне были приятны объятия Дюбуа", — убеждала я себя.

— Мои поздравления, — к нам подошел де Ришелье. Он был недоволен, но старательно пытался скрыть этот факт за вежливой улыбкой. — Вам, как всегда, повезло.

— Ну что вы, Арман! Везение — это всего лишь результат упорного труда и ежедневных тренировок, — с такой же улыбкой ответил Дюбуа.

— Конечно-конечно, — кивнул с саркастической улыбкой наш коллега. — Предлагаю отметить это событие.

— У нас много дел, — попытался ответить отказом мой босс.

— Жофрей, ты как был преданным своей работе, таким и остался, — к нам приблизилась роскошная во всех отношениях женщина.

— Графиня де Валуа, — Жофрей почтительно поклонился даме, а у меня брови поползли вверх. У меня во взгляде можно было прочесть: "Это та самая графиня, у которой пропали украшения?".

— Жофрей, отказ не принимается, — словно королева, женщина протянула руку, к которой припал мой босс. А мне хотелось наступить ему на ногу, и я очень жалела, что у меня на ногах туфли на удобном низком каблуке, а не шпилька. Это все я хотела сделать чисто в воспитательных мерах. Чтобы заставить Дюбуа думать головой, а не нырять взглядом в декольте графини.

— Что ж, раз графиня настаивает, кто я такой, чтобы спорить, — сдался Дюбуа, и мы все вместе направились в сторону шатров, где уже накрывали столы. Ришелье не сводил с меня глаз, сверлил взглядом, словно пытался разгадать какой-то секрет. А я? Я чувствовала себя не в своей тарелке. Эти светские львы и львицы, их напускная вежливость, фальшивые улыбки… хотелось сбежать куда подальше, в тишину и покой.

Но от судьбы не уйдешь. Графиня де Валуа усадила меня рядом с собой и начала расспрашивать обо всем на свете. Откуда я родом, чем занимаюсь, какие у меня планы на будущее. Я отвечала уклончиво, стараясь не выдать никаких секретов. А графиня, как кошка, играла со мной, то выпуская когти, то снова пряча их. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что эта женщина — настоящий хищник и лучше держаться от нее подальше.

Неужели у такой дамы смогли увести украшения? И ведь это дело мне дали только лишь потому, что оно проще простого. Горничная сидела в камере, хоть и утверждала, что она не трогала ничего. И из показаний графини следовало, что инициатором расследования была не она, а ее дражайший супруг.

В какой-то момент за столом разгорелся спор между Ришелье и мужем графини. Я заметила, что этот мужчина почтенного возраста неодобрительно смотрел на моего коллегу и любые его слова ставил под сомнения. Интересно почему? Я внимательно посмотрела на графа, графиню и Ришелье. Уж не любовник ли графини товарищ Ришелье?

— Господин Дюбуа, позволите на пару слов? — с лукавой улыбкой, достойной самой опытной кокетки, я подцепила начальника под локоть и увела в сторону, пока он не увяз в этом балагане и не запорол все к чертям.

— Да, слушаю вас, — Жофрей вроде бы обращался ко мне, но всем своим нутром рвался обратно к разгорающемуся спору.

— Ришелье и графиня — любовники? — мой вопрос сбил его с толку, словно обухом по голове.

— Да нет… да ну, — пробормотал Жофрей, но осекся и уставился куда-то за мое плечо.

— Задумались? — я вскинула бровь.

— Да-а-а-а-а, задумался, — протянул он, словно пробуя слова на вкус. — Ришелье тот еще мот и ловелас. За вечер спускает месячный оклад, а поместье его отца давно в закладных погрязло, — рассуждал Дюбуа. — Откуда у него деньги на скакуна? — вопросил он. — Нужно с ним срочно переговорить! — и он уже рванулся было к спорщикам, но я вцепилась ему в рукав.

— Не нужно, — отрезала я, стараясь загипнотизировать его взглядом.

— Что вы имеете в виду? — Жофрей нахмурился.

— Ну, предъявите вы ему расходы, не соответствующие доходам, и что? — я вопросительно вскинула брови.

— Я припру его к стенке! — нахмурился он и стукнул кулаком по ладони.

— Вечно вы все кулаками решаете, — недовольно поджала я губы.

— А у вас, Мари, есть варианты получше? — Дюбуа смотрел на меня исподлобья.

— Представьте себе, есть! — огрызнулась я.

— Слушаю, — великодушно разрешил начальник.

— Если он украл колье или получил его от графини в благодарность за ночь любви, то не им же он расплатился, когда покупал скакуна? — я выгнула бровь.

— Не им, — медленно кивнул Дюбуа.

— И кому он мог его предложить, чтобы разжиться деньгами? Есть у вас тут старушки-процентщицы? — Дюбуа намека на Раскольникова не оценил, а вот у кого может быть колье, догадался. По глазам вижу — осенило.

— Я сейчас отвезу вас домой, а сам наведаюсь в одно местечко, — на губах начальника заиграла хищная улыбка.

— Я с вами! — тут же выпалила я, но наткнулась на ледяной взгляд.

— И речи быть не может, — отрезал он.

— Но… — моя попытка возразить разбилась о сурово поджатые губы, и я беспомощно опустила плечи.

— Я отвезу вас домой, и когда через пару часов вернусь, вы будете там меня ждать. Ясно? — он смотрел на меня так, словно дыру прожечь хотел.

— Ясно, — буркнула я себе под нос.

По пути домой я дулась на Дюбуа как мышь на крупу. С какой стати он решает за меня? Я тоже следователь и тоже хочу участвовать в расследовании! А он, видите ли, отправил меня домой, как девчонку на побегушках. Ну, это уж ни в какие ворота!

Как только карета остановилась у моего дома, я выскочила из экипажа, хлопнув дверцей так, что, кажется, даже лошади возмутились от моей наглости. Дюбуа даже не попытался меня остановить. Ну и ладно, тем хуже для него. Я все равно что-нибудь придумаю.

Прошло два часа, а Дюбуа все не было. Я нервно расхаживала по комнате, как тигр в клетке. Что он там делает? Почему так долго? Неужели нашел колье? Или закрутил интрижку с какой-нибудь красоткой? От последней мысли меня аж передернуло. Что за бред? С чего это я вдруг начала ревновать своего начальника? "Это все от скуки", — решила я, накинула плащ и вышла из дома. Пора развеяться.

Но развеялась я совсем не так, как ожидала. Прогуливаясь по городу, я случайно наткнулась на Ришелье, выходящего из сомнительного вида лавки ростовщика. В руках он держал небольшой бархатный футлярчик. Сердце екнуло. Неужели это и есть колье графини? Похоже, пора действовать.

Слежка давалась мне с трудом. Всё-таки я была следователем, а не опером, так что вполне ожидаемо, что Ришелье я упустила. Он свернул в переулок, пестрящий огнями рестораций и кафе, и в этой суматохе я потеряла его из виду. Медленно проплывая мимо подсвеченных витрин, я тщетно пыталась его разглядеть. В итоге, выбрав наблюдательный пункт у афишной тумбы, я с увлеченным видом принялась изучать театральные новинки.

— Знаете, я ничуть не удивлен вас здесь увидеть, — голос Жофрея за спиной заставил меня подпрыгнуть. — И кому я приказывал оставаться дома и ждать моего появления?

Я обернулась, стараясь скрыть досаду и изобразить невинную улыбку.

— Просто решила прогуляться, — пожала я плечами. — Воздухом подышать.

— Воздухом? В два часа ночи? Мари, я, конечно, ценю вашу преданность делу, но не до такой же степени.

Он взял меня под руку и потянул в сторону темной подворотни.

— Что вы делаете? — возмутилась я, пытаясь вырваться.

— Тихо, — прошипел Дюбуа. — Не привлекайте внимания.

Он прижал меня к стене и осторожно выглянул из-за угла. Я последовала его примеру и увидела, как из кафе выскользнул Ришелье и стремительно скрылся в поджидавшей его карете.

— Вот черт, — пробормотал Дюбуа. — Упустили.

— Вообще-то, это не моя вина, — поспешила я оправдаться.

— И зачем вы за ним вообще увязались? — Дюбуа испепелял меня взглядом.

— Да говорю же, вышла на прогулку, пока вас ждала, и тут он выходит от какого-то ростовщика. А вы где пропадали?

— Ах этот пройдоха Маркус. Обещал немедленно дать мне знать, как только Ришелье явится выкупать драгоценность, — досадливо ответил мужчина. — Ну ничего, завтра, точнее сегодня, я прикрою его лавочку, и он мигом выложит мне всё как на духу. Так, а вот это уже становится интересно, — пока Дюбуа говорил, он не сводил глаз с заведения, из которого вышел его подчиненный, и теперь его внимание привлек другой посетитель ресторана.

— Что интересного? — я тут же насторожилась, пытаясь угадать, кто заинтересовал моего босса.

— Да это же дядюшка Натали, — и Жофрей указал на статного господина, который вышел из гостеприимно распахнутых дверей и оглядел освещенную фонарями улицу. — Шарль Анри собственной персоной.

— Какова вероятность, что появление господина Ришелье и господина Анри в одном и том же заведении — всего лишь совпадение? — я уже выискивала глазами экипаж, потянув Дюбуа за собой.

— Я не верю в такие совпадения, — ответил мужчина и помог мне забраться в карету. — За тем господином в сером плаще, что сел в экипаж, любезный, — обратился Дюбуа к кучеру. — И побыстрее.

— Вот и я не верю, — ответила я нахмурившись. — А где вы пропадали всё это время?

— Ну, пока мы преследуем господина Анри, я могу рассказать вам, где я был и что узнал, — усаживаясь поудобнее, ответил мой начальник.

— Слушаю вас внимательно, — я с любопытством посмотрела на Дюбуа.

— Первым делом я отправился к тому ростовщику, у лавки которого вы встретили Ришелье, — улыбнулся мне мужчина. — Он славится тем, что ссужает деньги всему высшему свету и умеет держать язык за зубами. Под напором моего авторитета он всё же признался, что колье графини действительно у него. И принес его Ришелье, сказав, что сама графиня стеснена в средствах и постеснялась принести украшение лично, — объяснил мне босс.

— Какая нелепость, — прокомментировала я слова ростовщика.

— Полностью согласен. Поэтому я приставил к лавке своего человека, а с ростовщика взял клятву, что, когда за колье придут, он поставит меня в известность. Но, как видите, он своего слова не сдержал, за что и поплатится, — недовольно поджал губы Дюбуа.

— Ваш человек и сообщил вам о Ришелье в ресторане? — я одобрительно хмыкнула, понимая, что и за Ришелье, и за мной следили, а я и не заметила.

— Да, и про вас он мне тоже сообщил, — улыбнулся Жофрей. — И я еще раз вас прошу, нет, я настоятельно требую, чтобы вы так больше не делали.

— Я услышала вас, — ответила я улыбкой на улыбку, прекрасно понимая, что, скорее всего, в следующий раз я поступлю так же, просто буду осторожнее. — Так это и все ваши успехи?

— Нет, не все, — Жоффрей, кажется, понял, что договариваться со мной бесполезно. — Я побывал у графа и рассказал ему всё, что мне известно.

— Зачем? — я с ужасом представила, что утром мы отправимся арестовывать графиню или графа, в зависимости от того, кто из них окажется проворнее.

— Вы не понимаете, Мари, — Жоффрей поморщился. — Это люди высшего света, и поверьте, они больше всего ценят не верность супругов, а то, чтобы те вовремя прикрывали друг друга от скандала.

— И что же граф? — я терпеть не могу фальшь в отношениях. Наверное, поэтому я и осталась одна в своем мире, потому что видела всё человеческое нутро и не питала иллюзий относительно своих ухажеров, которых в свое время было немало, пока я не прослыла прожженной стервой и карьеристкой.

— Граф попросил прекратить расследование и хотел немедленно забрать своё заявление, но, так как было уже поздно, явится в управление утром, — хмыкнул Дюбуа. — Так что можно поздравить вас с первым раскрытым делом.

— Да какое же это раскрытие? — я растерянно захлопала глазами. Для меня законченное дело — это когда оно в сшитом и пронумерованном виде, с описью и сопроводительными письмами отправляется в прокуратуру, а потом в суд. А здесь какая-то середина наполовину, а не дело.

— Главное, вы докопались до истины, — ободряюще улыбнулся мне Жофрей. — А почему это господин Анри не выходит из экипажа?

Дюбуа на ходу выскочил из нашей кареты, рванул к той и открыл дверцу. Я последовала за ним, но карета была пуста.

— Любезный, а где ваш пассажир? — Дюбуа мертвой хваткой вцепился в извозчика.

— Да давно выпрыгнул, — ответил тот растерянно. — Попросил притормозить за поворотом, а мне велел проехать еще три квартала и потом остановиться, — пролепетал возница. — Пустите, господин. Я же ничего не сделал.

— Отпустите его, Жофрей, — я положила руку на плечо мужчины. — Он не виноват. А мы опростоволосились как салаги.