Город Воронов

Глава шестая

К концу бала Оранжевого Владыки Джек узнал три вещи. Он узнал, что Эризиум был Синим Владыкой. Он узнал, что Зелёный Владыка правит Дуэсом. И он узнал, что леди Богомол и лорд Тигр не желают ему добра. Скорее они отчаянно желают знать, кто он такой и что ему известно.

То, что Джек и Иллит выяснили личность Эризиума, было чистым везением. Они просто собрали пять ключей в процессе честного обмена ключами с другими игроками (к несчастью, единственный метод, который признавала Иллит), которые свидетельствовали о том, что Фатим, Алкантар, Дабил, Гецирас и Карад не являются Синим Владыкой. Это оставляло Бурица и Эризиума, но они нашли ключ, который гласил, что «Буриц — Красный либо Зелёный Владыка». Похоже, что некоторые из ключей были лучше других и предоставляли возможность решить загадку быстрее, не прибегая к методу простого исключения. Джек решил, что ключ Бурица, должно быть, одна из тех основных подсказок, о которых говорил Рэндалл Морран, когда три дня назад объяснял им правила Игры в начале праздника Красного Владыки.

А вот с выяснением королевства Зелёного Владыки возникли проблемы. Джек знал правильный ответ, но не мог объяснить Иллит, откуда, поскольку получил его, воспользовавшись копирующим заклинанием, чтобы сделать дубликаты двух украденных у других участников журналов, которые затем незаметно вернул владельцам. Подобные мелкие кражи требовали точно рассчитать время, поскольку рано вечером участники Игры были пока ещё трезвыми и бдительно следили за своими записями, а позднее струйка отбывающих гостей оставляла праздник куда менее людным, и незаметно вытащить журналстановилось сложнее. И, конечно, Джек не мог исключать возможность, что кто-то специально сделал фальшивый журнал в надежде, что его украдут и изучат.

Эту проблему он решил достаточно элегантно, убедив Иллит, что им необходимо разделиться и поискать ключи самостоятельно.

— В конце концов, — заметил он, — мы вдвое ускорим темп получения информации.

— Но большая часть этих ключей останется неподтверждённой, — возразила Иллит. — На двоих у нас есть только один ключ, который можно показать другим, поэтому тебе придётся просто обмениваться слухами.

— Напротив, это тебе придётся обмениваться слухами. Наш жетон пока что возьму я.

— Погоди минуточку! Почему это жетон возьмёшь ты?

— По двум причинам, моя дорогая госпожа Журавль, — промурлыкал Джек. — Во-первых, ты по своей природе доверчива и вызываешь ответное доверие. Без жетона ты справишься лучше, чем я, поскольку солгать пройдохе вроде лорда Лиса легко, но какой настоящий мужчина не сможет произнести ложь, глядя в твои глаза?

— Одного такого я знаю, — пробурчала Иллит.

— Во-вторых, если у меня будет жетон для обмена, ты будешь знать, что я получаю правдивую и точную информацию, и у тебя не будет причин подвергать сомнению мои методы или результаты, которые я получу к концу ночи.

Девушка подозрительно посмотрела на него.

— По правде говоря, Джек, это заставило меня задуматься, какую новую афёру под видом честной игры ты решил провернуть с нашим жетоном. А кроме того, не думаю, что сплетни настолько важны. Другие участники могут сказать мне всё что угодно касательно жетонов, которые они якобы видели, и откуда мне знать, правда это будет или нет?

— В том-то и прелесть, — объяснил Джек. — Когда в конце вечера мы начнём сравнивать наши записи, то просто предположим, что любой полученный нами неподтверждённый ключ — на самом деле ложь. Истинная сложность этой Игры в том и состоит, чтобы отделить правдивые слухи от лживых. Если будем тянуть до тех пор, пока не увидим все имеющиеся жетоны с ключами, то наверняка проиграем видевшему меньше жетонов участнику, который будет готов рискнуть и сделать догадку. Следовательно, путь к победе заключается в том, чтобы как можно лучше распорядиться неподтверждёнными ключами.

Иллит нахмурилась. Её журавлиная маска воспроизвела это выражение лёгким наклоном клюва и задумчивым выражением глаз.

— Нужно рядом с каждой уликой записывать игрока, который нам её показал, — сказала она. — Таким образом нам будет легче подтверждать слухи или хотя бы ловить недобросовестных участников на лжи. Ладно, ты можешь взять жетон, а я посмотрю, какие слухи мне удастся выведать. Только постарайся не вступать сегодня вечером в поединки!

И таким образом в то время, когда он должен был «получать» информацию, уже подсмотренную им в украденных журналах, Джек получил возможность распространять самую нелепую ложь, какую только мог придумать. Вернувшись к Иллит в конце вечера, он назвал ей дюжину ключей, украденных из журналов, как «подтверждённые» посредством осмотра чужих жетонов. Сверив эти улики с уже собранными, они сделали открытие, что Зелёный Владыка правит Дуэсом, снова методом исключения других вероятностей.

— Видишь? — сказал он Иллит. — Мы добились существенного прогресса. Я абсолютно уверен, что после ещё одного удачного вечера Игры мы наконец сумеем разгадать эту загадку.

— Скорее после двух, — ответила Иллит. Время уже было позднее. Праздник заканчивался, знать и игроки в масках грациозно покидали бал парами и небольшими группами. — Турнир Жёлтого Владыки через три дня. Ты придёшь?

— Даже мысли не допускаю, что могу тебя подвести, — сказал Джек. — Конечно приду.

Они неспешно направились к гардеробной, чтобы вернуть свои маски и покинуть вечер, принявшись терпеливо ждать, пока другие игроки тайно снимали собственные маски и покидали гардеробную через другой выход.

— Может быть, нам стоит встретиться заранее, чтобы вдвоём просмотреть наши ключи и продолжить поиск решения?

— Прекрасная идея, — ответила Иллит. — Почему бы тебе не зайти в усадьбу Флитвуд примерно за час до начала, чтобы мы сверили наши записи?

Джек улыбнулся. Поездки в экипаже к усадьбе Иллит обходились ему довольно дорого, но он не мог позволить ей об этом узнать.

— Договорились… — начал было он, когда заметил за спиной Иллит леди Богомола. Та разглядывала их пару, как ястреб, готовый спикировать на двух полевых мышей. Зелёное платье и мерцающая маска скрывали за собой столь сильную злобу, что Джек практически чувствовал её, не сходя с места.

— Джек? Что такое? — Иллит мгновение смотрела на него, затем оглянулась. — Это леди, которую ты сегодня повстречал, не так ли?

— Да, — сказал он. — Хотя не могу сказать, что имел удовольствие быть ей представленным.

Он оглянулся кругом в поисках её спутника, лорда Тигра, и не сумел его найти. Перед ними двое ассистентов открыли двери в гардероб и впустили очередную пару участников. Очередь продвинулась на несколько шагов.

— Не вижу нигде её спутника, а ты?

Иллит оглядела бальный зал.

— На нём была маска тигра, верно? Я тоже его не вижу.

Джек задумчиво потёр подбородок.

— Скажи мне, Иллит, если бы ты обсуждала подробности некоего зловещего заговора и обнаружила, что твой разговор подслушал игрок в маске, как бы ты поступила?

— Разумеется, я бы постаралась запомнить его, чтобы найти позже и узнать, услышал он что-либо важное или нет.

— И как бы ты это сделала? Воспользовалась бы неприятными методами, чтобы узнать наверняка?

Иллит оглянулась на леди Богомола.

— Джек, это всего лишь игра. Игра Масок так и работает — заговоры внутри заговоров, а те — внутри других заговоров. Загадка Семерых Безликих Владык — просто инструмент сюжета, вокруг которого разворачивается настоящая Игра, игра притворства и дипломатии, игра двусмысленностей и интриг, которые создают сами участники. Это и есть Игра Масок.

— А ещё это регулярное собрание самых богатых и могущественных людей Вороньего Утёса, — сказал Джек. — Не будь я сама честность, я мог бы почувствовать искушение воспользоваться Игрой как удобным инструментом в достижении собственных амбиций и замыслов, не касающихся её событий. Возможно, опорочив или уничтожив соперников.

— Ты обладаешь коварным и подозрительным разумом, Джек.

— Я каждый день сожалею, что не могу быть более щедрым и доверчивым, дорогая Иллит, но, полагаю, мне следует как можно лучше использовать таланты, которыми я наделён.

Очередь снова продвинулась вперёд; следующими были Джек и Иллит.

— Развлеки меня немного; где сейчас лорд Тигр?

— Кто знает? — раздражённо отозвалась Иллит. — В туалете? Валяется пьяный под столом? Встречается тет-а-тет с любовницей в одной из комнат этого дворца?

— Варианты все хорошие, — отозвался Джек. — Думаю, он снаружи, наблюдает за входом в фойе. Леди Богомол увидит, когда мы войдём в гардеробную, чтобы снять маски, и отправит кого-нибудь — вон того слугу, рядом с ней — сказать лорду Тигру, что мы внутри. Когда мы выйдем наружу без масок, Тигр нас опознает. Леди Богомол и лорд Тигр отчаянно желают узнать, кто такие лорд Лис и леди Журавль на самом деле, и всего через несколько мгновений они этого добьются.

— Он может запомнить нашу внешность, но не знать, кем мы являемся, — заметила Иллит.

— Правда, но он может проследить за нами или расспросить тех, кто стоит снаружи в ожидании экипажа. Меня, может быть, опознать не так-то просто, но подозреваю, что тебя узнают легко.

Иллит обхватила себя руками, подавляя дрожь.

— Проклятье, Джек. Теперь у меня появились такие же противные и параноидальные мысли, как у тебя. Может, нам стоит подождать и не снимать пока маски?

— Они просто прождут столько, сколько потребуется. Чем дольше они будут ждать, тем больше игроков покинут бал и тем легче будет нас опознать.

— Возможно, мы тоже можем узнать их, — заметила Иллит.

— Зачем? — спросил Джек. — Всё, что мы знаем — они вели крайне подозрительную беседу. Кто станет выступать против участника Игры, основываясь на подобной информации?

— Так что нам делать?

— Обхитрить их, конечно же. Мы уйдём, не позволив себя заметить.

Джек вытащил Иллит из очереди в гардеробную и повёл её через зал к одному из вестибюлей. Леди Богомол заметила их уход и устроила целое представление, небрежно направившись следом за ними, не спуская с них глаз и всё же не подходя слишком близко. Джек и Иллит скользнули в занавешенный альков; затем Джек обернулся к Иллит.

— Я немного знаю магию, — сказал он. — Я прочитаю заклинание невидимости на нас обоих, и мы пройдём прямо через Богомолицу и Тигра.

Иллит уставилась на него.

— Ты маг?

— Это всего лишь один из моих многочисленных талантов, дорогая Иллит. Я считаю себя человеком Возрождения, обладающим различными навыками и умениями. Сперва я использую заклинание на тебе. Возьми меня за рукав, чтобы не потерять друг друга, когда я тоже стану незримым.

Джек прошептал слова и проделал жесты и пассы, необходимые для того, чтобы придать изумрудной энергии требуемую форму; Иллит, казавшаяся сразу удивлённой и обрадованной, пропала из виду. Он подождал, пока не почувствовал её ладонь у себя на руке, и затем прочитал заклинание сам.

— Ты невидимый, — прошептал голос Иллит ему на ухо.

— Как и ты, моя дорогая. А сейчас держись рядом и постарайся не шуметь.

— А что с нашими масками?

— Сегодня мы заберём их с собой. Не думаю, что ассистенты Игры слишком огорчатся, учитывая, что мы вернём их на турнире Жёлтого Владыки.

Джек положил свою ладонь поверх её, и рука об руку они вышли обратно в бальную залу. Там стояли леди Богомол и её слуга, высматривая и поджидая. Участников Игры осталось совсем немного, всего несколько рассеянных по залу мелких групп, сплетничающих и смеющихся. Слуги уже начали убирать помещение.

Джек изменил их курс так, чтобы они прошли прямо перед леди Богомол. Иллит испуганно охнула и вцепилась в его руку, но он крепко сжал её ладонь и повёл за собой.

— Добрый вечер, госпожа Богомол, — сказал он вслух. — Надеюсь, вам понравился бал. Увидимся снаружи, быть может. Доброй ночи!

Богомол едва не выскочила из туфель.

— Кто здесь? — рявкнула она. Джек просто засмеялся и пошёл дальше, уводя Иллит прочь.

— Ты с ума сошёл? — прошипела Иллит ему на ухо. — Теперь они поймут, каким образом мы ускользнули!

— Действительно, — признал Джек, — зато Тигр и Богомол ещё несколько дней будут опасаться, что невидимые шпионы подслушивают их разговоры и докладывают властям о каждом их действии. Это должно не на шутку их обеспокоить.

— Это должно заставить их удвоить усилия в попытке выяснить, кто мы такие на самом деле! — простонала Иллит. — Ты никогда не удовлетворяешься полумерами, да?

— Смелые заявления и отчаянные поступки — признак уверенности и материал для величия, — сказал Джек. — Пойдём?

Бок о бок они вышли в ночь.

На следующий день Джек сидел в конце пирса, лениво болтая ногами над водами внутренней гавани, и размышлял о том, что предпринять дальше. Время для него тянулось медленно. Верфи вокруг кишели людьми: грузчиками, моряками, возничими, лоточниками и коробейниками, которые кричали, окликая друг друга. Портовые дела шли своим привычным чередом.

Элана не оставила для него записку в «Треснувшей кружке», по крайней мере — пока что, и он не мог забрать книгу из тайника и получить остаток обещанной платы. Нужно было прождать ещё одну ночь и один день, прежде чем он сможет отдать «Сарконагель». Следующий вечер Игры наступал только через два дня, так что возможности продолжить работу над загадкой Семерых Безликих Владык или пытаться узнать, кто такие леди Богомол и лорд Тигр и что они задумали, у Джека тоже не было.

Моргат и Саэрк не появлялись; видимо, они последовали за Андерсом и покинули город в попытке украсть или отбить находящийся у северянина рубин.

После того неудачного столкновения в переулке рядом с жилищем Джека Маркус и Пепельная Ива тоже не показывались на глаза.

Никто не видел, чтобы Ифегор Чёрный покидал свою башню после безвременной кончины его фамильяра в результате грабежа Джека.

С утра пораньше его разочаровал Онтродес, когда Джек заглянул к нему, чтобы узнать, не нашёл ли мудрец каких-то сведений о «Сарконагель». Пускай Джек и заполучил книгу, он по-прежнему хотел узнать, что она в действительности собой представляет, чтобы понять, зачем книга потребовалась Элане. Джек, конечно, пробовал её прочесть, но проклятая штука была зашифрована магическим письмом, которое он не смог разгадать. Само собой, Онтродесу он книгу показывать не стал — это могло привести к неприятностям, в особенности учитывая, как старательно мудрец пытался угодить Зандрии. Что-то подсказывало Джеку, что Зандрия и «Сарконагель» не особенно хорошо сочетаются.

Джек поднял взгляд на синее небо, пронизанное высокими, перистыми облаками.

— По крайней мере, дождь наконец прекратился, — заметил он, ни к кому конкретно не обращаясь. Он вытер рукавом украденное яблоко и задумчиво откусил кусочек. Братья Кулдат подозревают его в краже их рубина. Рыцари Ястреба подозревают в чём-то Элану и связывают с ней Джека. Ифегор Чёрный наверняка хочет получить на блюде голову некоего грабителя, хотя вряд ли волшебник долго будет считать, что причиной жестокой кончины его фамильяра действительно стал рыцарь-командор Маркус.

Джек снова откусил от яблока и взялся за небольшой блокнот и перо, чтобы без спешки занести в журнал ещё несколько выдуманных ключей к Игре. Каждый придуманный им ключ казался подлинным; Джек видел уже несколько дюжин настоящих ключей и в точности знал, как они формулируются. На самом деле, в журнале, который он писал, было полдюжины верных ключей — только ради того, чтобы добавить к абсолютной лжи остальных записей пелену истины. Трюк заключался в том, чтобы на следующем игровом собрании в подходящий момент будто бы по случайности потерять блокнот. Если повезёт, подделка Джека исключит из игры нескольких участников.

Справившись с этой задачей, Джек подул на страницу, чтобы высушить чернила, и сунул блокнот в карман жилета. Об Игре он позаботился; Элана пока что была не готова ко встрече; это оставляло Зандрию и её загадку следующим пунктом на повестке дня Джека.

— А это значит, что мне нужно поговорить с Тарзоном, — сказал он.

Он доел яблоко и бросил кочан в воду, затем поднялся на ноги — и обнаружил, что над ним нависает массивная фигура, укрытая тёмным плащом с глубоким капюшоном.

— Не так быстро, дружище Джек. Я хочу немного с тобой поболтать.

— Андерс? — Джек вгляделся под капюшон. — Пожалуйста, в следующий раз дай знать о своём присутствии застольной песней северян или диким боевым кличем. Ты до смерти меня напугал, подкравшись таким манером.

— Значит, тебя кто-то разыскивает?

— На мои таланты всегда найдётся покупатель. А если не на таланты, так на мою голову на блюде. Уже вернулся из Тантраса?

Андерс кивнул.

— Меня подкараулила парочка бандитов, но я отсоветовал им переходить в наступление. Они натянули верёвку через дорогу, и моя лошадь охромела, так что пришлось и туда, и обратно вести бедное животное под уздцы.

Джек окинул взглядом людные доки, но, похоже, никто не обращал на них особого внимания.

— А рубин? Как с этим успехи?

Андерс ухмыльнулся, демонстрируя отсутствующие зубы, и поднял небольшой кошелёк.

— Лучше, чем я рассчитывал. Продал его за восемьсот пятьдесят золотых корон.

— Прекрасно! Значит, моя доля составляет четыреста двадцать пять.

— Дружище Джек, память, похоже, тебя подводит. Мы согласились поделить прибыль шестьдесят на сорок в мою пользу. Чтобы избавить тебя от необходимости проводить подсчёты, я уже всё подсчитал сам; это пятьсот десять корон мне и триста сорок корон тебе.

Джек нахмурился.

— Но это несправедливо.

— Ты сам согласился. Несправедливо то, что меня гнал через весь город демон десяти футов ростом, и что сейчас в грабеже, который мы совершили совместно, обвиняют меня, а ты вышел из всего этого чистеньким.

Андерс опустил кошель в руку Джека.

— Твоя доля. Пересчитай, если хочешь.

— Позже, — ответил Джек. — Насчёт тех бандитов; под «отговорил» ты имеешь в виду «прогнал» или более… постоянное переубеждение?

— Боюсь, что прогнал, хотя один до конца своих дней будет прихрамывать, — Андерс нахмурился и бросил на Джека взгляд сверху вниз. — Это ведь не ты их нанял, чтобы ограбить меня, Джек?

— Нет, конечно нет, — торопливо ответил плут, поднимая руки. — Предательство партнёра — последнее дело. Никто потом не захочет с тобой работать, если пойдут слухи.

Он видел, что северянина не до конца это убедило. Джек был немало уязвлён. Он устроил целое представление, снова оглядывая верфи, а потом потянулся, обхватил Андерса рукой за плечи и негромко сказал:

— Я считаю, что ты — самый достойный человек из всех моих знакомых головорезов. Знаю, тебе кажется, будто в последнее время я был с тобой не до конца честен, и искренне желаю заслужить возможность вернуть твоё доверие. Что скажешь, если я расскажу тебе о ещё одном, крайне многообещающем дельце?

Андерс смерил его подозрительным взглядом.

— Это каком же?

— О возможности ограбить одну из самых знаменитых тайных гробниц Сарбрина. Поистине королевские богатства ждут прямо у нас под ногами!

— А опасность?

— Не опасность как таковая, скорее, соперники, желающие опередить нас в погоне за призом.

— Судя по опыту нашего предыдущего сотрудничества эти заявления означают, что ты разузнал про оставшуюся до сего времени незамеченной кучу дварфийских медяков, за которую нам придётся сразиться с армией злобных демонов, призванных разгневанными тэянцами.

— Ничего настолько скверного. Кроме того, у нас есть преимущество; соперники не знают ни о наших намерениях, ни о том, что нам известно.

Северянин, задумчиво жуя усы, наблюдал за докерами и моряками, расхаживающими по докам и занятыми своим трудом.

— Ещё раз, какая нас ждёт добыча?

— Склеп Гильдера, гробница, в которой мастера древнего Сарбрина погребли Цедризаруна, мастера-винокура и городского главу.

Андерс, казалось, дал слабину, так что Джек решил закинуть удочку.

— Пойдём со мной, и я уверен, что Тарзон ответит на все твои вопросы.

— Дварф-тоннелепроходчик? Ты и его взял в долю?

— Он самый. И да, я намерен включить его в долю как равноправного партнёра. Ты знаешь кого-нибудь, лучше знакомого с катакомбами и гробницами Сарбрина?

Северянин покачал головой.

— Нет, Тарзон, скорее всего, разбирается в этом лучше всех. Ладно, признаю, что я заинтересован.

— Тогда идём за мной, — сказал Джек, отправляясь в путь.

Два вора прошли по Бухтовой улице и свернули налево, на Ночную Лампу, прошли по дороге к проспекту Де Виллара и повернули уже направо. Миновав два двора, они оказались на Променаде Раби, где свернули налево на Монетный Путь, и шли по нему вдоль всего Храмового квартала, через Рыночный квартал прямо в Факельный Городок. В боковом переулке, отходящим от Весперского пути, они нашли «Дымного Вирма», небольшую пивную в каменном погребе под купеческой конторой. Сюда захаживали многие дварфийские ремесленники, которые жили и работали в Факельном Городке, а ещё здесь подавали лучшее в городе пиво.

В середине дня внутри было практически безлюдно; ни один уважающий себя дварф не станет пить, пока не закончит свою работу. В пивной находились лишь несколько крепко выпивающих, несмотря на ранний час, сембийцев и коренастый дварф-бармен — Тарзон.

— Джек Рейвенвайльд, — пророкотал дварф. — Из-за тебя я плохо сплю в последнее время. Та загадка, что ты мне подкинул, скрутила меня в бараний рог. Андерс Эрикссен, рад снова тебя видеть.

— Я надеялся, что ты её уже разгадал, — сказал Джек. — Принеси нам две кружки «Старого Смоки», дружище Тарзон; нам многое предстоит обсудить.

Тарзон наградил его гневным взглядом, но подчинился, наполнив пару глиняных кружек из бочки позади барной стойки. Он поставил кружки на истёртую поверхность деревянной стойки, но не толкал их к Джеку, пока тот, закатив глаза, не выложил серебряный коготь. Джек сдул пену и сделал осторожный глоток; «Старый Смоки» был отличным дварфийским сортом, и две, а то и одна, кружки этого напитка запросто могли затуманить мозги взрослому мужчине.

— Так ты добился хоть какого-то успеха? — спросил Джек.

— Кое-какого, — признал Тарзон. Не отводя взгляда от Джека, дварф кивнул на Андерса, но Джек махнул ему продолжать. Пожав плечами, дварф полез в недра своего кожаного фартука, достал сложенный кусок бумаги и осторожно развернул его своими толстыми пальцами.

— Я смогу сказать, правильно ли разгадал её, только когда окажусь в гробнице Гильдера. Звучит загадка так:

— Весьма непростая загадка, — заметил Андерс.

— Хммф. Ну, кто бы ни переводил это с дварфийского, он пару раз ошибся. Вместо «обрамлённое» здесь «окружённое», а вместо «листьями осени» эти слова можно прочесть как «этими листьями осени».

Дварф покачал головой.

— И там, где говорится «отметьте», скорее стоит читать как «измерьте». Торопливая и небрежная работа.

— Любопытно, — заметил Джек. — Кажется, на смысл это почти не влияет.

— Не влияет, но никогда не знаешь, что именно окажется важным. Очевидно, это набор указаний на то, как обнаружить вход в склеп. Пропустишь всего одно слово — и можешь никогда его не найти.

— Сдаётся мне, дружище Тарзон, что разгадка этого ребуса требует понимания трёх вещей; «тридцать седьмого», «этих листьев осени» и «летней лестницы». Полагаю, к этому списку можно добавить восхождение по лестнице.

Джек сделал ещё один глоток и ухмыльнулся пенной ухмылкой.

— К счастью, я уже выяснил, к чему относится «тридцать седьмое».

Тарзон подался вперёд, уперев свои толстые руки в барную стойку. На самом деле он стоял на небольшом чурбане за стойкой, сравнявшись таким образом ростом с Джеком.

— Джек, я ненавижу игру в угадайку. Просто скажи нам.

— Тридцать седьмое относится к превосходному бренди, сваренному Цедризаруном, «Золоту Девичьего Огня» урожая 637 года по Летосчислению Долин. Цедризарун, разумеется, был мастером-винокуром древнего Сарбрина. Вероятно, это самый благородный напиток, когда-либо сваренный к востоку от моря.

— Этому бренди больше семиста лет, — проворчал Андерс. — Не сомневаюсь, в своё время оно было превосходным, но вряд ли осталось таковым до наших дней.

— Не будь так уверен, — возразил Тарзон. — Человеческая жизнь горит ярко и полностью сгорает меньше чем за сотню лет, но мои собратья иногда доживают до своего четвёртого столетия. Наша работа, которую люди сочли бы невозможной, иногда требует десятки и даже сотни лет. Я видел дварфийский алкоголь двухсот-, трёхсотлетней выдержки; мастер-винокур с лёгкостью мог бы создать напиток, для которого десятилетия — как года для человеческого бренди.

Его глаза потемнели, стали задумчивыми — дварф размышлял над заявлением Джека.

— Но где найти такой напиток? И сколько он будет стоить? В дварфийском королевстве бутыль потянет на тысячу, а то и две тысячи золотых корон. Не могу представить, где ещё можно взять этот бренди.

— Я знаю кое-кого, у кого есть бутылка, — сказал Джек. — Давайте на минутку представим, что сможем её позаимствовать, когда понадобится. Но почему в сердце всего лежит семисотлетняя бутыль бренди? Какая у неё роль в этой загадке?

— А где нашли надпись? — спросил Тарзон.

— Моя знакомая ценительница дорогого алкоголя скопировала её на пергамент с гробницы Цедризаруна. Нет, я пока точно не знаю, где находится гробница; давайте снова представим, что мы получим эти сведения, когда возникнет необходимость.

— Ты уже второй раз предполагаешь, что мы легко преодолеем существенную преграду на пути к осуществлению твоего плана, — указал Андерс. — Это не добавляет мне уверенности.

— Дружище Андерс, самые смелые планы и самые дерзкие замыслы требуют ума, способного обойти самые невообразимые трудности, чтобы пожать самые фантастические плоды, — Джек вознаградил себя новым глотком эля. — Невероятные богатства по определению невероятно заполучить, а значит, почти невероятные богатства заполучить почти невероятно. И когда что-то почти невероятно, значит это на самом деле возможно, только весьма и весьма непросто. Давайте не будем отказываться от фантастической награды, пока не убедимся, что заполучить её невозможно по-настоящему.

Тарзон негромко рассмеялся.

— Никто не сомневается в непомерной величине твоих амбиций, Джек. Вопрос в том, насколько цепкая у тебя хватка.

Дварф прервался, чтобы и себе налить кружку «Старого Смоки».

— Эта загадка высечена на склепе Цедризаруна. Склеп, в котором покоится его погребальное богатство, должен находиться где-то рядом, оборудованный самым хитрым тайным входом, который только сумели придумать мастера-каменщики старого Сарбрина. Загадка должна объяснять, как найти и открыть тайную дверь.

— Ты уверен, что Цедризарун просто не подшутил над будущими грабителями гробницы? — спросил Андерс. — Откуда ты знаешь, что надпись имеет хоть какое-то отношение к склепу? Насколько мы знаем, это может быть просто рецептом его любимого пива, зашифрованным для будущих поколений пивоваров.

— Я почти пятьдесят лет провёл, изучая все доступные источники о судьбе богатств старого Сарбрина, — сказал Тарзон. — Поверь мне; Склеп Гильдера существует, несмотря на тот факт, что его до сих пор не могли найти. Цедризарун не мог знать, сумеют ли потомки на протяжении долгих лет сберечь тайну входа в его гробницу, и поэтому придумал эту загадку в качестве подсказки на тот случай, если эти сведения будут забыты.

— Да, но зачем вообще оставлять подсказки? Зачем оставлять вход в гробницу, если она должна была просто хранить сокровища, которые Цедризарун унёс в могилу? — Андерс вытер губы тыльной стороной ладони. — Прости меня за такие слова, Тарзон, но все знают, что дварфы презирают грабителей могил. Зачем вообще оставлять потенциальным ворам хоть какой-то шанс?

Глаза Тарзона блеснули — он неплохо зарабатывал тем, что грабил гробницы своих предков, пускай и говорил, что тем самым возвращает свету дня славу утраченного Сарбрина — но он сдержал свой норов.

— Потому что Цедризарун хотел, чтобы его сыновья, и их сыновья, и сыновья их сыновей однажды были похоронены рядом с ним. Его тело не лежит под камнем или плитой, на которой была найдена эта надпись; оно покоится внутри самого склепа, рядом с другими местами, приготовленными для тех, кто однажды должен был присоединиться к нему. Вот зачем они оставили дверь, Андерс Эрикссен.

— Вернёмся к загадке, — сказал Джек. — Что насчёт «этих листьев осени»? Тебе что-нибудь говорит эта строчка?

Тарзон пожал плечами.

— Мне нет. Я был…

— А что насчёт этого? — Андерс протянул руку и придвинул пергамент к себе. — Здесь, в центре камня, повсюду вырезаны дварфийские руны, но у надписи есть обрамление. Может быть, листья винограда? Может ли надпись относиться к обрамлению слов?

Тарзон нахмурился и придвинул пергамент обратно к себе, уже пристальнее взглянув на него.

— Думаю, ты прав. Посмотри на листья — видишь, как странно вырезаны прожилки и лозы? В этом узоре зашифрованы руны!

Он пристально изучал их несколько минут, не обращая внимания на сембийцев в противоположном углу, требовавших ещё эля. Дварф даже не стал возражать, когда Андерс встал и выкинул купцов, заперев за ними дверь. Спустя долгое время дварф потёр глаза и поднял взгляд.

— Проклятье. Они ничего не значат. Кусочки букв и слов, но ничего осмысленного, всё просто перемешано.

— Но это сделали специально? — спросил Джек. — Не по случайности?

— Резчику пришлось постараться, чтобы поместить их сюда и замаскировать, — признал Тарзон, — но в них нет никакого смысла! Это просто ерунда!

Джек подпёр рукой подбородок и задумался, глядя на загадку.

— А что если, — медленно начал он, — эти неполные руны как-то складываются, если их вокруг чего-нибудь обернуть? Например, вокруг бутылки бренди?

— Сложно представить, как можно обернуть высеченную в камне надпись вокруг чего-то, — заметил Андерс.

— Да, действительно, — согласился Джек. Он поднял пергамент и посмотрел на него. — Но кусок бумаги, на который был скопирован узор, обернуть вокруг бутылки не так уж сложно, да?

Тарзон уставился на него. Затем он выхватил из-за барной стойки пустую кружку и поставил её на стол.

— Давай, — сказал он. — Попробуй.

Джек взял пергамент и обернул его вокруг кружки. Он быстро обнаружил, что пергамент просто закрывает сам себя, свернувшись в несколько слоёв, а узор окантовки ни во что не складывается. Но если он сдвигал пергамент, то получались полосы, где окантовка накладывалась на обрамление предыдущего слоя. И некоторые из линий могли сложиться в целые руны… если бы он знал, настолько велика должна быть бутылка, и под каким углом нужно оборачивать вокруг неё пергамент.

— Думаю, — сказал он, — что теперь бутыль нам потребуется.

Дом Зандрии был крепкой постройкой из камня и дерева, устроившейся в тихом переулке Острия. Когда-то здание представляло собой лавку резчика по дереву, с большой мастерской на первом, каменном этаже и набором небольших комнат для семьи ремесленника на деревянном полу наверху. Отыскать Зандрию оказалось сложнее, чем рассчитывал Джек. В Вороньем Утёсе хватало авантюристов всех мастей, так что поиски одной из них заняли некоторое время. Но настойчивость, серебро и немного везения добыли ему нужный адрес.

И вот, следующим утром он оказался перед старым домом резчика по дереву. Зандрия и её отряд охотников за чудовищами, исследователей подземелий, низвергателей тиранов и защитников крестьян превратили здание в небольшую крепость.

— Иллит многое бы отдала, чтобы послушать твои истории, — обратился Джек к зданию. — Благородные дела, отчаянные эскапады, славные битвы и жуткие смерти. Чего ещё может желать девушка?

Он засмеялся и подошёл к двери, охраняемой белым щитом с эмблемой багрового сокола. Дверь была распахнута и вела в старую мастерскую; Джек постучал разок по дверной раме и шагнул внутрь.

— Эй? — позвал он. — Зандрия здесь?

Внутри работали двое мужчин, раздувая огонь в центре импровизированной кузницы. На деревянных манекенах висели несколько кольчужных рубах, а вокруг валялись дюжины шлемов, перчаток, наручей, наплечников и других частей, из которых состоял хороший латный доспех. Оба мужчины повернулись к Джеку, когда тот вошёл — высокие, крепко сложенные ребята, одетые в кузнечные фартуки и щеголявшие тут и там различными шрамами, татуировками и царапинами. Наёмники, решил Джек, занятые починкой своего снаряжения.

— А кто спрашивает?

— Я посланник на службе мудреца Онтродеса.

Два воина переглянулись. Один пожал плечами и вытер руки о фартук.

— Вверх по лестнице. После вас, конечно.

Джек поклонился и поднялся по лестнице. Он оказался в просторной гостиной, большую часть которой занимал широкий дубовый стол с восемью стульями. Стены украшали трофеи и знамёна — боевые флаги орков, старые сембийские гобелены, ваасские щиты и мечи. За столом сидела Зандрия, окружённая дюжинами текстов и манускриптов.

— Брунн, я же сказала, что меня нельзя беспокоить! — рявкнула она, не поднимая взгляд. Затем она оторвалась от бумаг, и её лицо исказилось от ярости.

— Невероятно. Твоя наглость просто не знает границ. Ты что, хочешь чтобы я превратила тебя в горстку дымящегося пепла? У тебя нездоровое стремление умереть на месте?

— Скрепя сердце я решил дать тебе возможность заручиться моими услугами проводника, советника и помощника, — сказал Джек. Он отодвинул кресло в противоположном конце стола и налил себе кубок разбавленного водой вина из серебряного кувшина. — А сейчас я собираюсь насладиться твоими просьбами о помощи.

— Зандрия, мне его выкинуть? — спросил воин, Брунн. Он принял угрожающую позу, встав прямо за спиной у Джека.

— Нет. Сначала избей до полусмерти, и только после этого выкинешь.

Рука Брунна опустилась Джеку на плечо, и крепкий воин начал стаскивать плута со стула.

— Ничего личного, — буркнул он. Схватив Джека своей железной хваткой, он занёс вторую руку, чтобы начать избиение.

— Я разгадал загадку Цедризаруна, — убеждающе сказал Джек. Он попытался не съёжиться в ожидании удара. — И я знаю, как найти Склеп Гильдера.

Брунн нахмурил брови. У него была тяжёлая челюсть и плоское, квадратное лицо, которое могло бы показаться тупым, если бы не острая настороженность синих глаз.

— Зандрия, ты уже несколько недель пытаешься решить эту загадку. Он говорит, что может помочь. Ничего дурного не случится, если его выслушать.

— Ты не знаешь его так как я, — фыркнула она.

— И что? Кто он вообще такой?

Зандрия скрестила руки. Брунн пожал плечами и повернулся к Джеку.

— Ладно. Так кто ты вообще такой?

— Я Джек Рейвенвайльд. Я такой же искатель приключений, как и вы, хотя в настоящее время не состою в отряде. У меня есть определённое образование, кое-какие навыки в сложных местах и немного магии.

Джек осторожно вывернулся из хватки Брунна и выудил из-за пояса копию надписи на гробнице. Он поднял её так, чтобы воин увидел.

— Я расскажу вам, как это прочитать, если вы согласитесь на моё участие в вашей будущей экспедиции и возьмёте меня в долю.

— Ну хватит, — прорычала волшебница. С жаждой убийства во взгляде она обошла стол и скользнула к Джеку. — Не будет ни договоров, ни работы, ни платы за консультацию. Мы не хотим иметь с тобой ничего общего, понял? Теперь убирайся отсюда, пока я не содрала шкуру с твоего никчёмного тела!

Джек вздрогнул от её ярости. Целую минуту он стоял молча, взвешивая её слова. Затем медленно кивнул.

— Очень хорошо. Я больше не побеспокою вас своим присутствием, госпожа.

Он свернул пергамент и сунул его за пояс.

— С вашего позволения, у меня встреча с волшебником Скелларом Неправедным из отряда Мёртвого Тролля. Возможно, он заинтересуется…

— Стой, — прошептала убийственным голосом Зандрия. — Ты не будешь показывать этот пергамент кому-то другому.

— Тогда позвольте показать его вам, — ответил Джек. — Принесите мне вашу бутыль «Золота Девичьего Огня».

— Это бренди стоит тысячу корон, — ответила Зандрия. — Я не позволю твоим мошенническим рукам и на десять футов к нему подобраться!

— Тогда можешь прямо сейчас перерезать мне глотку! — взревел Джек. — «В центре всего тридцать седьмого»! Ты хочешь знать, что это значит, или нет?

Волшебница холодно посмотрела на него. Она задумалась, затем развернулась на каблуках и вышла из комнаты, через мгновение возвратившись с древней, почти чёрной от старости бутылью. Без единого слова она поставила бутыль перед ним на стол.

Джек взял пергамент и расправил его рядом с бутылью.

— Видишь это затейливое обрамление? Листья, лозы, не похожие на дварфийский узор? Зачем оно здесь, по-твоему?

Воин позади него пожал плечами.

— Цедризарун был пивоваром и винокуром, — сказал он. — Не каждый дварф работает с камнем и сталью.

Джек взял лист бумаги, на который скопировал рисунок, и повернулся к бутыли.

— В сердце всего — тридцать седьмое, обрамлённое этими листьями осени.

Он пристально пригляделся к бутылке; это было стекло с тонким узором, которому придали форму, пока оно не остыло. Узор изображал поле или пастбище и повторялся четыре раза вдоль длины бутыли — поле под зимним снегом, весенняя пахота, лето с высокими волнами пшеницы, и осенняя сборка урожая. Над каждой сценой сияло солнце.

— Отмерьте старательно летнюю лестницу.

Используя солнце на летней сцене в качестве начальной точки, Джек обернул пергамент по часовой стрелке вокруг бутыли. В качестве расстояния между витками он использовал дистанцию между солнцем на каждом изображении.

Получилось ровно три витка. И угол оказался достаточным, чтобы нижняя окантовка наложилась сама на себя, демонстрируя тонкую линию дварфийских рун, скрытую среди узора листьев.

— Принесите мне воска для печатей, — тихо сказал Джек, сжимая в руках пергамент.

Зандрия встрепенулась и достала кусок красного воска из своего рабочего стола, прошептав слабое заклинание, чтобы размягчить его.

— Теперь склейте лист в точности в таком положении. Я придержу его.

Волшебница так и поступила, сосредоточено нахмурившись, когда ей пришлось работать вокруг ладоней Джек.

Джек осторожно отпустил пергамент и отступил на шаг, оставляя обёрнутую бумагой бутыль на столе. Он низко наклонился, чтобы разглядеть руны, не прикасаясь к ним. Зандрия наклонилась рядом.

— Ещё одно послание, — изумлённо охнула она. — Десять шагов на юг. Скажи «караз-урзу». Подними седьмой камень.

Джек выпрямился и радостно ухмыльнулся.

— Обсудим условия? — спросил он.