Город, который ты любишь (СИ)

7

Час ночи тридцать одна минута.

— Выдвигаемся. Вряд ли там есть кто живой, но смотрите в оба — эти ублюдки убивают быстрее, чем пуля. И куда более жестоко. От их яда спасения нет. Какая-то нечисть, черти на земле, — скомандовал он и шеренга его бойцов двинулась на деревню, а за ними по лесу потащились и боевые машины пехоты, включив прожектора.

Шли осторожно, простреливая все оставшиеся темными, места, не жалея патрон. И вышли к деревне.

Рассыпались по тому месту, где она полчаса назад еще была, обшаривая горелые бревна построек, разведгруппы аккуратно прочесали лес на восток и запад, четко зная, где начинаются их растяжки, считая метры, но все они были сорваны — значит, все отработано. В лучи фонарей то и дело попадались маленькие тела — живых не нашлось ни одного.

На юг пошли еще аккуратнее, дождавшись подхода боевых машин, осветивших сектор прожекторами. Взрытая земля, залитая кровью, заваленная вырванными кустами, поваленными деревьями и прочим лесным мусором.

Но, судя по всему, основная часть проклятых дикарей легла в самой деревне, ее накрыли быстро, грамотно и очень мощно — людишки просто не успевали разбегаться, слишком плотно шел огонь, слишком часто работали минометные расчеты и тявкали автоматические гранатометы. А стены их хижин годились разве что от ветра и дождя. Пусть даже местного.

Сошлись по команде в рациях, в центре площадки, что была полчаса назад площадью посреди деревни.

Один солдатик все же приволок с собой добычу.

— Женщина! — Издевательски сообщил он, волоча маленькое существо за волосы.

— Самка, — спокойно поправил его начальник и выстрелил черноволосой дикарке в темя.

— Нахуй, — вдруг сказал тот самый, рано поседевший наемник, что спрашивал начальника о племени еще в лагере.

— В смысле? — Не понял странного в этих обстоятельствах изречения, начальник.

— Вас всех. И меня. И страну. И все на свете, — спокойно пояснил наемник, — пора мне на покой. Я возвращаюсь в лагерь. Утром меня не будет здесь. Уйду с минометчиками, нам дальше не по пути.

— Сержант, вы рехнулись? — Осведомился начальник.

— Так точно, господин полковник, видимо, да. Пора мне на покой, — повторил он, — эта работа не для меня. Больше. — И тут его обильно вырвало.

— Сорвало сержанта, — сочувственно прошептал кто-то.

Начальник попал в затруднительное положение. Сержанта он знал очень и очень давно. И такие операции были тому не в новинку. Что нашло на человека? Заболел? Как у Ремарка — фронтовое, военное безумие? Тогда его следует просто убить — но не получится, увы, блевать тот уже перестал, а разоружать его было, как и у Ремарка, поздновато — он бы не дался, а безумен он или нет, неважно — все его навыки при нем, равно как и его оружие.

— Ступайте, сержант, — спокойно ответил начальник, — благодарю за службу.

— На покой, пора, пора, — проговорил сержант и пошел на север. Он шел и плакал. Что на него нашло — Бог весть. Может, заболел, может, свихнулся, может, просто износились, наконец, стальные нервы, или просто заработал какой-то лишний участок мозга — не нам судить.