Город, который ты любишь (СИ)

19

— Мир ебнулся, — заключил инспектор убойного отдела, приехав на очередное дикое и нелепое убийство. Помощник его был в силах лишь покачать головой, соглашаясь. Это не история для ранимых дамочек, так что впадали в ступор или качали головами эти два служивых исключительно в идиотских или крайне странных ситуациях. Виды они видали. Мало того, что регулярно стали находить обезглавленный бомжей, которые, в свою очередь, массово, как лемминги, мигрировали к центру, ближе к регулярным полицейским патрулям и машинам, что для них было, как бы помягче сказать, не свойственно, да и не безвредно.

Так теперь, средь бела дня, на улице, в общем-то, уже не относящейся к гетто, был вырезан экипаж инкассаторского броневика. Деньги унесли, разумеется, но никто не стрелял — кроме инкассаторов.

Работала группа негров, это сняла камера. Работа была простая, отработанная, ничего сверхъестественного, камера эта, с ее качеством, все одно ничего толком бы показать не смогла. Но камера успела снять, к сожалению, только начало атаки чернокожих на выходившего с деньгами инкассатора. Работали не любители, но напоролись на бывшего «морского котика», который махом прижил их к земле, за их же машиной. Пока он рвался к своему броневику, стоявшему, как и положено, под парами, случилось что-то странное — он дернулся, руки и ноги его выгнулись, практически ломаясь в локтевых и коленных суставах, оружие полетело в одну сторону, сумка с деньгами — в другую, как тут какой-то негр случайно засек эту самую камеру, махом организовав ей сказку с печальным концом.

— Отчет у нас — впору кино ставить, — мрачно сказал инспектор, — и кино это, мужик, ну, вот совсем ни х… ни комедия, блядь!

— Согласен, шеф. Я полагаю, вы тоже видите сходство между рестлером, его собакой и этими двумя? — Как-то меланхолично спросил его помощник.

— Пока вижу здоровую банку вазелина, мужик. И шефов конец. Причем вазелин нам только покажут.

— И тут согласен. Но что вы скажете по моему вопросу? — Помощник был у инспектора спокойный, даже слегка флегматичный, но очень наблюдательный, хотя и слегка инертный. Видно было, что высоких постов ему не видать, но и в постовые на перекресток он тоже никогда не угодит. Стукачом он не был, трусом тоже, порой мешала слегка его инертность, но на сей раз не помогла и она.

— Вижу. Согласен. Первый убитый, которого фиксирует камера, получил в шею стрелку, вроде дартса, только подлиннее, с расстояния, как говорит наш эксперт, минимум в пятнадцать метров. Это еще ладно. Но водитель получил такую же, с той же точки! Но — как! Стрелок бил в бойницу, учтя рикошет от пола, причем частичный, всадив стрелку тому в ногу! Сверху в бойницу! Об пол и в ногу! Случайность? Черта с два. Теперь кого искать? Мастеров по игре в дартс или духовые трубки?

— Головы сняты махом, одним круговым движением, — чуть позже сообщал тот же судмедэксперт нашим бравым правдоискателям, — нож тот же — обсидиан. Он не выкинул его после убийства рестлера. Или маньяк, или человек, который не в своем уме совершенно. Третий вариант еще более дикий — который не слышал о способах использования оружия в криминалистике.

— А такие что, бывают? Мы живем в современном мире, где, е… мать, микроволновка скоро будет оснащена фаллоимитатором, встроенным кинотеатром и караоке — на всякий случай! Тут не захочешь, а «полицейские серии» увидишь, хоть в телеке!

— Это случайная мысль, ребята, но она мелькнула, — сказал доктор, ничуть не оскорбившись тем, что его гипотезу забраковали.

— Я тебя знаю семнадцать лет, Карл, говори уже толком, случайные мысли у тебя мелькают только о бабах, — нетерпеливо сказал инспектор.

— Стрелки, что извлечены из тел, сделаны из дерева, которое у нас не растет. Это снова привет из Амазонии, результаты уже пришли. А вот яд, который дает такой эффект, мы еще не опознали. И ФБР молчит. Мы сошлись лишь в одном — он растительно-животного происхождения, с парализующим и убивающим эффектом. Думаю, он опасен в любом виде — при внутреннем применении, при попадании на кожу, тем более, в кровь. Даже цианид не убивает так быстро. На разработки спецслужб не похоже — несмотря на их дичайший арсенал чего угодно — от духов, что убивают через пару секунд, до письма, что убьет через неделю, а я определю лишь инфаркт. У этого парня один и тот же яд и ему плевать, судя по всему, что его найдут, идентифицируют, сличат порезы на телах — маньяк? Вряд ли. Те, подсознательно, все же кидают зацепочку нам с вами. Это кидает не зацепочку, а канат, а толку с него — с х… колибри. У первого взял печень. Голову не взял, видимо, спугнули. Хорошо. Бомжи без голов — тоже, скорее всего, его работа, их не возят ко мне, а зря, он убил уже человек десять, как не больше, распорядитесь по своим каналам, чтобы безголовые трупы бомжей не сразу кидали в утиль, а везли сюда. Но у бомжей он брал только головы, вскрытой брюшины нет, проникающих нет, стрел тоже нет, насколько я знаю. А тут снял две головы и прихватил с собой филейную часть водителя. Он каннибал. Я уверяю вас. Это не трофеи в привычном смысле слова. Это — охота за едой. Бомжей, предвосхищая ваш вопрос, он не ест, очевидно, боясь отравления или заразы. Это не чокнутый гениальный эстет, вроде Лектора, что крутится у вас и меня в головах. Черта с два. Он даже орудует в одном и том же городе, не то, что округе. Ощущение, что он просто выбрал ареал обитания и охоты — и все. Ему тут хорошо!

— Жалко, что пока нет выхода на тех, кто брал броневик. Я бы простил им даже сам факт налета за описание этого монстра. Клянусь, — совершенно искренне сказал инспектор, — списал бы на что угодно, вплоть до «ошибка вышла, начальник, кассир просто с перепугу палить начал, мы с братвой вообще шли за пивом».

— Если только этот монстр не работал на них. Негры были приманкой, как ни странно. Для отвода глаз, допускаете? — Вдруг заговорил помощник.

— Все может быть, но я полагаю, что они просто охотились на одно и то же. Больше всего я хотел бы знать, взял ли он хоть цент из украденной суммы, помимо голов и мяса, — задумчиво отвечал старший и патологоанатом согласно кивнул головой.

Дальше они долго мучили ушедшего на покой психиатра, стараясь составить хоть какой-то портрет, хоть черной краской на черном фоне, но тщетно. Психиатр, съевшимй собачью упряжку на своем деле и повидавший всяких маньяков и извращенцев, сказал твердо: «Этот человек не сумасшедший. Он, скорее всего, просто живет в своем мире». Психиатр, после пятидесяти лет работы, тоже был слегка с приветом, как думали все, а потому от него отстали. «В своем мире», твою мать, просто камень с души свалился, просто иди и бери за ворот, когда не лень. А «в своем мире» — это не признак сумасшествия?!

Вскоре взяли, наконец, одного из налетчиков, но ничего от него не добились. Пока полиция выносила к нему дверь, он успел врезать по душе такую дозу героина, что мозг потух у копов, можно сказать, на руках. Единственное, что успели узнать у ставшего напоследок болтливым негра: «Он не из наших, босс. Он из ада, ха-ха-ха! Денег не взял, мы предлагали долю, но он то-о-о-о-ольк-о-о-о…». И на этом мозг негра ушел на вечный покой, а баклажан с его именем свезли в лечебницу.

— Странная мысль пришла мне на рассвете в голову нынче, — вдруг заговорил помощник в стиле магистра Йоды. Это было не издевательство, это сказывалась дикая нервная нагрузка.

— Какая? — Зло спросил инспектор.

— Броневики инкассаторов жутко похожи в профиль на боевые машины пехоты, используемые для спецопераций. Почему я подумал про это, я не знаю.

— Я — тем более, — кивнул старший и дальше они поехали в полном молчании.