Гнев богини Геры

Глава XXII Клыки морского змея

Геракл изо всех сил старался не замечать яростный шторм и сосредоточиться на Клотоне. Голова чудовища медленно раскачивалась, дергаясь лишь тогда, когда удар большой волны лишал его равновесия.

«Эта бестия все знает», — подумал он, но прогнал от себя эту мысль.

— Геракл? — Иолай тщетно пытался вытереть руки об одежду. — Какой счет?

— Если будешь думать про счет, не доживешь до победы. Думай только о том, что мы должны делать в ближайшие мгновения.

Цира отошла на пятьдесят шагов влево, наклонив голову вниз из-за дождя и ветра и плотно прижав руки к бедрам.

Она не поднимала глаз, пока Клотон не заревел, обнажив свои клыки.

— Я ненавижу твои планы, — признался Иолай с улыбкой сожаления.

Геракл не ответил.

Он наблюдал за Цирой, мысленно умоляя ее не впадать в панику, а еще боялся, что ей не хватит проворства, чтобы убежать от морского чудовища.

Клотон ударил по ней еще до того, как она оказалась в сфере его досягаемости.

Она не отскочила и не убежала.

Иолай громко вздохнул.

— Наблюдай, — приказал ему Геракл. — Наблюдай, как он движется.

Клотон еще раз ударил по Цире, но не так, как ударила бы змея. Его голова по стремительной дуге спустилась с высоты, словно это существо знало, как использовать свой вес для придания атаке скорости. Достаточной скорости, чтобы поразить неосторожную добычу, и почти достаточной, чтобы поразить даже осторожных.

Геракл предположил, что море им помогает. Если это так, то шанс у них имеется.

Цира остановилась и посмотрела на мужчин.

Иолай махнул рукой, а Геракл кивнул.

На этот раз Клотон ударил по ним слишком близко, и они отскочили, чтобы избежать острых клыков.

Они придвинулись ближе. Осторожно. Прислушиваясь к шуму моря.

— Хорошо еще, что сверкают молнии, — пробормотал Иолай.

И молнии сразу же прекратились.

Ничего не осталось, кроме ночи. И бури.

— Приятно, — сказал Геракл.

— Это нам подарок, — мрачно пробурчал Иолай.

Мало того, что их ослепила ночь; в довершение всего Клотон перестал реветь, и теперь они слышали только грохот волн, бьющихся об утес.

Гераклу пришлось напомнить себе о том, что нужно дышать.

Внезапно единственный разряд молнии разрезал тучи и ударил в воду.

При этой краткой вспышке Геракл сумел различить огромные зеленые глаза в семи шагах от того места, где он стоял.

Он вскрикнул и отпрыгнул назад, почувствовав толчок воздуха, когда клыки ударили на расстоянии ладони от него, а ближайший даже слегка царапнул по его доспехам.

— Мне не повезло, — сказал ему Иолай откуда-то из мрака.

Иолай никак не мог добиться, чтобы его ладони стали сухими.

Он знал, что ему пригодятся любые преимущества при выполнении своей роли в этой безумной игре, однако руки его подводили.

И не имеет особенного значения, если Геракл промахнется, а он нет. Или если он промахнется, а Геракл нет. Или если один из них поскользнется и будет застигнут этими страшными зубами.

Он содрогнулся.

— Останови его, — где-то слева от него произнес Геракл.

— Что ты имеешь в виду?

— Просто останови его.

Иолай нахмурился. Как он ненавидел, когда Геракл вел себя так; это напоминало ему, что иногда его друг становится бесчеловечным.

И все-таки он почувствовал бы себя намного лучше, если бы смог просто вытереть свои руки насухо.

Еще один разряд молнии разветвился в нескольких направлениях и полыхал достаточно долго, чтобы Геракл упал на колени и увидел, как Цира бежит не назад, а вперед, и нижняя сторона громадной челюсти уже едва не сбивает ее с ног.

Он понял, что чудовище стало выше.

Оно нашло опору среди камней.

Ветер прекратился.

Дождь перестал.

Не осталось ничего, кроме моря.

Геракл почувствовал напряжение, почувствовал, как в нем собираются все силы, когда Клотон готовился броситься в свою последнюю атаку.

Иолай схватил друга за руку, крепко стиснул один раз и отпустил.

— Один шанс, — сказал он и отбросил волосы с глаз. — Нам требуется лишь один шанс.

— Это что — молитва или констатация факта?

— Это так.

— Вот этого я и боялся.

Второй взрыв бури застал их врасплох. Яростный ветер, дождь и волны поставили их на колени. Геракл услышал проклятия Иолая и увидел его, когда молнии возобновили свои атаки на город.

Они стояли и искали глазами Циру.

Геракл ее не видел.

«Нет, думал он, — не может этого быть».

— Там, — произнес Иолай, показывая пальцем.

Ее белое платье сияло неестественным светом на краю утеса, волосы казались ярче молнии. Она подняла руки, а ее губы шевелились. Она дразнила Клотона, вызывая его на новый бросок.

Геракл и Иолай приблизились к ней, понимая, что наступает тот самый момент.

А когда это случилось, Геракл перестал думать и просто дал волю своей силе.

«Все в порядке», — сказал себе Иолай, разминая плечи и поднимаясь на цыпочки, изо всех сил стараясь убедить себя, что он готов ко всему и что все будет хорошо.

Он давно перестал убеждать Геракла сменить тактику. Возможно, и существовали другие аргументы, но они не приходили ему в голову; если Цира готова ко всему, то и он должен быть готов.

И все-таки Вениция и ее писклявый голос показались ему сейчас необычайно привлекательными.

А когда это случилось, Вениция была забыта; забылись и все его страхи.

Это была война; и ничего не оставалось, кроме войны.

Волна перехлестнула через утес, когда Клотон бросился на Циру слева. Она выжидала до последнего момента, чтобы убедиться, что он не остановится, а потом бросилась к краю, вытянув руки.

Клотон дернулся от удара волны и промахнулся.

По крайней мере так показалось Гераклу, но его ноги уже лишились опоры. Он отчаянно потянулся к правому рогу, ухватился за него и едва не потерял, когда голова чудовища дернулась. Но он все-таки удержался, стиснув зубы, и потянул, чувствуя, но не видя, что Иолай делает то же самое.

Все происходило слишком медленно и в то же время слишком, слишком быстро.

Он увидел огромный глаз, глядящий на него, глядящий с ненавистью.

Он почувствовал, как заскользили его руки, и лишь тогда вспомнил про веревку, оставленную стражниками.

Голова описала свою дугу, повернулась на одну сторону, потом на другую, и они повисли над краем.

Огромный глаз не моргнул, когда Геракл напрягся, притягивая к себе силу — отцовское наследство.

Они висели, казалось, целую вечность и даже еще дольше.

Пока наконец сила Геракла и его внезапно добавившийся вес, опустили вниз чудовищную голову. Быстро и резко.

Самый высокий из остроконечных утесов оказался прямо под горлом Клотона. Наступил момент сопротивления, а потом Геракл услышал, как разверзлась змеиная шея и Клотон закричал.

Потом Геракл понял, что летит. Кувырком летит вниз, на морской берег, на котором все еще бурлила недавно ударившая волна

Ему показалось, что он слышит крик Иолая, он точно услышал рев агонизирующего Клотона, а потом последовал удар по голове, и все слилось с ночью и штормом.

Иолай падал, ему казалось, что он слышит Геракла, он точно слышал Клотона, но мысль о том, что он падает с такой огромной высоты на берег, заставила его перевернуться в воздухе и попасть в убегающую волну. Вода оказалась довольно мелкой, однако, хвала богам, она все-таки смягчила удар, когда он упал на песок.

Он тут же оттолкнулся, перевернулся еще раз и оказался на коленях и на руках, когда волна отхлынула. Но на него надвигалась новая волна.

Он вскочил на ноги и побежал. На Геракла он даже не стал смотреть; прежде ему нужно было сделать кое-что другое. Пока не набежала новая волна и не расплющила его о камни.

Спотыкаясь и впервые радуясь молниям, не дававшим ему разбить лоб о высокие валуны, он пробирался вдоль подошвы утеса, опираясь о каменную стену, пока она внезапно не кончилась.

Он увидел волну и бросился в подземный ход.

«Ого, какая большая», — только и подумал он, когда вода понесла его по темному туннелю. Но потом стены задрожали, вода забурлила у его коленей, и он понял, что по какой-то причине волна не может мчаться дальше.

Через пять минут он увидел сияние.

Еще через пять минут он выбрался наружу, широко улыбаясь и жалея, что его никто не видит.

И тогда он увидел высоко над головой гребень новой волны.

«Большая», — подумал он, потом закрыл глаза и стал ждать.