Глупец

И охотник может превратиться в жертву

Уже прошло две недели, как беглый пленный продвигался к своей цели. Он здорово исхудал и осунулся. Запас продуктов давно уже кончился. На дичь охотиться ему было нечем. С ножом и топором, за зайцем или уткой особенно не побегаешь. А расставлять силки у него не было времени, нужно было пробираться к границе. Питаться приходилось прошлогодними ягодами и грибами. Да ещё выручали лягушки, которых было достаточно возле заболоченных мест. Травы, в которых он разбирался не хуже любого знахаря травника, помогали ему поддерживать организм в хорошей физической форме, и залечивать быстро, в кровь истёртые ноги, ссадины и следы от укусов лесных насекомых.

Но всё же, однажды ему повезло. Отдыхая после очередного перехода, Фридрих услышал раздразнившие его азарт, звуки, которые издавало не крупное, возбужденное животное. Осторожно перегнувшись через кустарник, он заметил, что это был не большой дикий поросёнок подросток. Его спинку, ещё не успевшую зарасти жёсткой щетиной, украшали продольные, чёрные полосы. Поросенок упорно рыхлил рылом землю, под кряжистым дубом, выискивая в ней опавшие прошлогодние жёлуди. Он, удовлетворённо повизгивал, когда его поиски увенчивались успехом.

О более желанном подарке, можно было бы только мечтать. От такого жаркого отказаться было просто невозможно. Нормальной человеческой пищи он не ел уже с фронта. Но как его поймать? Думал Фридрих.

— Бежать за ним, безнадёжная затея. Подкрасться и остаться незамеченным, тоже было почти нереальным.

Оставалось последнее. Просто рискнуть. Или пан, как говориться или пропал.

В данном случае, Фридрих решил использовать топор. Основная надежда была на точный бросок. Надеяться на то, что он попадет в молодого кабанчика лезвием не приходилось. Ставка была поставлена, на точное попадание, что могло или оглушить животное, или просто сильно поранить, что сразу же создавало бы ему дополнительные трудности, для быстрого и манёвренного передвижения, при бегстве. Вот тогда-то и можно было его настигнуть с ножом в руках и молниеносно прикончить.

Фридрих внимательно смерил и рассчитал расстояние до поросёнка. Сделал необходимый размах и… вкладывая всю свою силу в этот бросок, метнул топор. К его огромной неожиданности, топор с хрустом просел в затылке животного, одним разом перерубив тому позвоночник. Таким броском, могли бы гордиться, благородные предки Фридриха, жившие в те времена, когда люди еще не знали огнестрельного оружия и исход охоты или поединка, зависел только от силы и ловкости человека.

Поросенок как подкошенный свалился на землю, издавая горлом сиплые хрипы. Фридрих уверенной, торжествующей походкой победителя направился к добыче.

Наконец-то он будет вознаграждён достойной едой. Это справедливая плата, за цену тех лишений, которые он претерпевал в последнее время.

Но вдруг, чувство торжества сменилось неприятной тревогой. Он ощутил, что где-то поблизости на него надвигается смертельная опасность.

Он в миг осознал, в чём заключалась его ошибка.

— Ну конечно…

Как ему сразу не пришло это на ум? Если здесь, возле него беззаботно рыл землю поросёнок, то поблизости, должна была быть и мамаша. А что такое дикий кабан в ярости, да и тем более, если речь идёт о сохранении потомства, Фридрих понимал достаточно ясно.

И тут он увидел…

Только на деле, это было ещё ужасней, так как в его сторону неслась не просто разъярённая мамаша… Это было целое семейство кабанов! Во главе этой семьи был огромный вепрь. Щетина его вздыбилась вверх, как иглы на спине у дикобраза. А торчащие из пасти кривые клыки, длинной с ладонь взрослого человека, готовы были разорвать в клочья и более крупного противника, чем Фридрих. За родителями на него неслись еще два поросенка, примерно такого же возраста, как и тот, которого он только что прикончил.

Мысль появилась молниеносно.

Не дожидаясь когда, рассвирепевшие родители будут уже совсем близко, Фридрих начал взбираться на ближайшее от него дерево.

Доли секунды спасли его ногу от сокрушающего, удара мощной клыкастой головы матери кабанихи. Этот удар, придясь, он точно по цели, раздробил бы кости Фридриха, превращая конечность, в недееспособный придаток.

Ещё несколькими мгновениями позже дерево сотряслось от тяжёлого толчка плечом главы семейства. Дикая свинья отбежала от дерева по направлению своего, лежащего в стороне отпрыска. Она подошла к нему, вибрируя своим пятаком. Обнюхала… Учуяв на загривке рану, слизнула растекающуюся по спине кровь. Подвигала трупик своим рылом и, убедившись, что детёныш мёртв, свинья издала душераздирающий визг и, прижав голову к земле, стала, буравя Фридриха взглядом, рыть копытами землю. Собравшись в тугую пружину, она понеслась, вереща на убийцу своего детёныша.

Возле самого дерева, свинья сделала неожиданный для неё прыжок и всей тушей ударилась о его ствол. Удар оказался настолько сильным, что вибрация отдалась волной аж до самой кроны.

Фридрих едва смог удержаться сидя на суку и вцепившись судорожно в ствол, с ужасом наблюдая за кабанами сверху. От неудачной попытки, самка озверела еще сильнее, она стала, трясясь от злости, упираясь о землю копытами, пытаться завалить дерево. От отчаянья она грызла основание ствола, с треском и хрустом, отслаивая от него кору и щепки.

Вот теперь Фридрих пожалел, что в порыве первой реакции на опасность, выбрал недостаточно широкое и крепкое дерево. Если бы он заметил их хоть чуть-чуть раньше, он бы обязательно выбрал вместо этого деревца, тот могучий дуб, под которым так удачно забил свою добычу. А теперь было уже поздно.

К трупику поросёнка подбежали его малолетние родственнички и с наивной детской игривостью, стали цепляться зубками за топорище и таскать его в разные стороны. Увидев это, мамаша с грозным хрюканьем бросилась к малышам. От одного движения её крупной морды, поросята кубарем разлетелись в разные стороны, повизгивая от боли и досады. После чего, они все втроём скучковались под деревом, и потираясь спинами друг о дружку, стали миролюбиво повизгивать. Всем своим видом, показывая, что ничего не будут предпринимать, из того, что будет не одобрено свирепой мамочкой.

Фридрих уже понадеялся, что скоро звери должны будут остудить свою злость и у него появится надежда на спасение. Но он ошибался.

Видя, что предыдущие попытки не привели к ожидаемым результатам, отец семейства, этот свирепый вепрь, стал разрыхлять под собой землю.

Сначала Фридрих не мог понять таких действий, а когда осознал, он понял, что если и могло бы что-нибудь его спасти из этой ситуации, то этим «что-нибудь» могло быть только — чудо. Ну, а чудеса в жизни, явления редкие. Особенно в диком лесу, в далёкой Советской России.

Вепрь выгребал рылом под деревом землю, с остервенением разрывая своими клыками нитевидные сплетения корней. Это был матерый и опытный кабан. Он оказался умнее, чем Фридрих мог себе представить. Вскоре самка видно тоже поняла, чего добивается их вожак, и поспешила ему на помощь. Она вгрызалась в толстые корни дерева, перетирая и измочаливая их своими зубами. Если и дальше они будут действовать с таким усердием, то через пол часа — час, смогут без особого труда, завалить это дерево. И тогда их добыча, превратится в беспомощную жертву.

Осознав всю безысходность этой ситуации, Фридрих крепче сжал в потной ладони свой нож. Хотя, что он мог противопоставить этим свирепым обитателям леса? Этот кусок железа и отчаянное стремление выжить, истощённого долгими скитаниями организма.

Он посмотрел в низ. С одной стороны под деревом была разрыта глубокая воронка. Обрывки корней топорщились из-под ствола в разные стороны. Кабаны учащённо дышали. Они восстанавливали свои силы. Скоро они им очень понадобятся…

Фридрих ожидал, что твари продолжат рыть землю с другой стороны. Но вожак подошёл к дереву и попытался уперевшись в него плечом, накренить его. Дерево издало надрывный стон и начало поддаваться. Тут же, на помощь кабану устремилась, и грозная мамаша. Вместе они удвоили усилия и ствол дерева, начал медленно крениться.

Падение было неизбежно.

Не дожидаясь плачевного итога настойчивых действий этих тварей, Фридрих сгруппировался и с криком отчаяния и ярости, сжимая в вытянутой руке нож, прыгнул на землю. Другого выбора не оставалось.

Он был готов к сражению.

Но прыжок оказался не удачным.

Левая нога, пяткой соскользнула с кочки, в поросшую мхом ложбинку, и весь вес приземляющегося тела, пришёлся на неправильно поставленную стопу. Фридрих вскрикнул от дикой боли и повалился на землю. По всей видимости, он потянул связки. Человек попытался вскочить, но боль не отпускала его.

Фридрих посмотрел наверх и замер.

С ошеломлённо открытым ртом он наблюдал, как дерево, на котором он только что сидел, наклонившись, стремилось поймать его в свои объятья.

Натянутые струны корней, накренившегося дерева, завибрировали от непомерных усилий. Они уже не справлялись с натиском рассвирепевших животных, которые так упорно пытались повалить дерево, что даже не заметили падения человека. Через секунду струны начали лопаться и ствол с протяжным скрипом, рухнул. Навалившись всей своей тяжестью, дерево погребло, оказавшегося под ним человека.

Фридрих оказался в западне.

Он ощущал вокруг смрадное дыхание смерти.