Главный герой против развода

Глава 15

Глава 15

Подготовка к суду не была гладкой.

Как и предполагалось, на стороне жреца было слишком много последователей, чтобы его власть разрушить одной лишь провокацией в кругу влиятельных, но ограниченных дворян. Да, на нашей стороне была тетка короля, но даже этого было недостаточно.

Король, не будь дураком, подошел к вопросу с особой осторожностью. Религия за последние пятьдесят лет стала второй веткой власти, наиболее поддерживаемая среди простого народа.

Вот так без подготовки выступить против церкви и жреца, который, как ни поразительно, был более почитаем, чем архиепископ, значило выстрелить себе в ногу, настроив против себя не только дворян, поддерживающих храм, но и народ. С чем-то одним король мог справиться, с двумя силами – нет.

Просто признания и многочисленных свидетельств было очевидно недостаточно для вынесения приговора. Пришлось довольствоваться тем, что самого жреца изолировали, а в отношении храма было начато расследование.

Впрочем, примерно представляя это, мы и не рассчитывали на многое.

Прошло чуть больше недели, но, к моему большому сожалению, помимо просто поражающей коррупции, случаев злоупотребления властью, вымогательстве и кумовстве внутри храма никаких иных прегрешений найдено не было.

– Разве это плохие результаты? – спросил отец, смотря на мою мрачную и раздосадованную физиономию, на очередном семейном собрании, которые после того памятного торжества проводились едва ли не ежедневно.

– Нарушения и преступления довольно серьезные, чтобы наказать храм, но они никак не связаны напрямую с самим Верховным жрецом Джозефом, – вместо меня отозвался Дион, который был не только главной потерпевшей и замотивированной стороной, но и весьма сообразительной, что меня очень радовало.

Люблю умных мужиков…

Черт!

Физиономия моя стала еще более скорбной.

– Можно привлечь к ответственности других служителей храма, замеченных в преступлениях, но касательно Джозефа так ничего и не смогли найти. Он был очень осторожным, – скривилась я, рассматривая доклады, лежащие на столе.

Беру свои слова обратно, относительно любви к мозговитым мужикам. В наивных простачках определенно есть свое очарование их предсказуемостью и ограниченностью. Будь Джозеф таким, мы бы не имели сейчас столько проблем.

– Более того, несмотря на признание, оно было косвенным, он так и не сказал, что метки – его рук дело, как открыто и не признал, что они фальшивые. И мы до сих пор не знаем способа, как он умудрялся проворачивать махинации с метками, – добавил Дион, не отвлекаясь от разговора и деловито наливая в чашку свежий чай, после чего пододвинул его для меня.

Я машинально кивнула с благодарностью и отпила, мельком пропуская мысль о том, что его забота кажется такой естественной и предусмотрительной. Лишь посмотрев на чашку, я ощутила, что действительно хочу пить… еще и чай с ромашкой, который я пью при мигрени, запомнил ведь…

Это невыносимо! Чай чуть не пошел обратно…

И это при том, что он все еще обижался на меня за то, что я умолчала о попытки отравить меня. Я, конечно, извинилась, но было заметно, что он дулся, заявив, что мои извинения не искренние, ведь я совершенно не сожалею о содеянном.

В этом он был прав. Я не жалела о том, что умолчала и получила наилучший результат по итогу. Но сожалела, что этим задела чувства Диона, который искренне переживал за меня.

Но все же… пояснять не стала и, как планировала, оставила все, как есть. Деловые отношения – тоже неплохо. На них я изначально и рассчитывала.

Но даже в этих «деловых» отношениях он постоянно умудрился меня выбешивать своей заботой!

– Значит, чтобы убедить судей, нам нужно найти доказательства и узнать, какими способами он обманывал магию метки? – подвел итог Арсиан.

Мы с Дионом серьезно кивнули.

– Однако, так как его вина еще не доказана, помня о его высоком положении и возраста, расследование в его сторону проводится щадящее, – поделилась я печалью. – Его даже держат буквально под домашним арестом, а не в камере предварительного следствия. Пока нет никакой возможности вытрясти из него правду. А он этим пользуется и молчит, создавая видимость оскорблённой невинности.

– Если сам жрец отказывается говорить, есть же и другой способ достать информацию, – задумавшись, потер отец лицо, а после вспомнил: – Эта женщина, которая притворялась суженой: Лурия Баскал. Ее же так же должны были привлечь к ответственности. Где результаты ее допроса?

– Тут еще сложнее, – прокомментировала я попытки отца рыться в горах документов в поисках отчета.

– Ты о чем? – не понял граф Харт.

– Она отказывается говорить с кем-либо кроме Диона и требует личной встречи с ним, – пояснил свекр и бросил быстрый взгляд на сына. Дион сделал вид, что не заметил этого.

– Так почему бы просто не встретиться с ней? – не понял отец.

– Я не собираюсь идти на поводу у шантажистов, – невозмутимо отозвался Дион, не уставая повторять это с высокопарным видом.

Мой отец, который и без того был о Дионе не лучшего мнения, как о зяте, сейчас был буквально на грани от того, чтобы устроить драку, приняв решение Диона за банальное и неуместное упрямство.

Я поторопилась развеять недопонимание:

– На самом деле, мы сомневаемся, что Лурия скажет хоть что-нибудь. У ее одержимого желания встретиться с Дионом есть лишь одна разумная причина: она пытается воспользоваться случаем, чтобы закрепить метку посредством физического контакта, которое не удалось сделать на торжестве. Потому, даже встретившись, она ни слова не скажет. Напротив, добившись одного успеха, попробует давить и дальше, и следующим требованием сотрудничества для показаний станет – Дион в прямом смысле этого слова, – вздохнула я, украдкой взглянув на Диона и, уже привычно встретилась с карими глазами. Я уже не удивлялась, зная, что тот смотрит на меня при каждом удобном случае, но помня о своей «обиде», взгляд всегда отводил. – Если она использует подобные схемы для встречи, очевидно, что находится в отчаянном положении. Этому должна быть причина.

– Полагаешь, если не закрепить метку, она исчезнет? – задумался Арсиан.

– Это лишь мое предположение. Как все понимают, прецедентов не было, потому я не могу это гарантировать, но то, что они пошли даже на отравление Диона, для того, чтобы совратить, вариант с скоротечностью метки имеет место быть, – покачала я головой в глубокой озабоченности. несмотря на все усилия, казалось, мы находимся в тупике, а этот чертов святоша вот-вот выйдет сухим из воды! – Потому мы решили пока ничего не предпринимать и посмотреть, как все обернется. В это же время сосредоточиться на поиске хоть каких-то доказательств.

Поморщилась я, сжимая кулаки от бессильной злости. А после вздрогнула, почувствовав теплое прикосновение к моим пальцам: Дион в знак поддержки сжал мою ладонь с тепло улыбнулся. Лишь слегка поморщившись от боли…

Я попыталась отнять руку, но мужчина лишь сильнее сжал ее в своем кулаке и повернулся к нашим отцам, от которых так же не укрылась эта картина. Я ощутила такое редкое чувство смущения.

– В таком случае… – внезапно подал голос задумчивый Дион. – Думаю, у меня есть определенные мысли, как нам достать эти доказательства.

– Например? – заинтересовался мой отец, на лице которого промелькнула странная эмоция при взгляде на наши сцепленные ладони и болезненную бледность Диона от этого прикосновения. Почему-то в этом выражении я заметила: грусть, зависть и злость. Но злость явно направленная не на своего зятя.

После Саймон отвернулся, скорбно поджав губы. И я вспомнила, что примерно так же он выглядел, когда вспоминал о Франческе. Особенно тогда, когда встретился с ней лицом к лицу и узнал о том, что ее метка, вероятно, была изначально фальшивой.

Сложно представить, как он должен был себя ощущать после подобных откровений и упущенного будущего с женой, которую потерял исключительно из-за собственной неуверенности и нерешительности…

– Я полагаю, что был задействовал какой-то предмет, наподобие артефакта для появления меток.

– С чего ты взял? – заинтересовался Арсиан, который, в отличие от свата, понимающе улыбнувшись на жест сына. Смущение мое усилилось, и я задергалась уже более выраженно стараясь забрать свою руку.

– Если бы это были его врожденные силы, Джозеф уже давно бы применил их. Но он бездействует, чем рискует, давая нам необходимое время для расследования. Вероятно, потому что просто не может ничего сделать и сил, как таковых, у него нет. Потому нам нужно просто найти этот предмет.

– И как же это сделать? Наверняка о нем знает только сам жрец, учитывая его осторожность, – пожал Арсиан плечами. – Сейчас он изолирован, и контактирует только с ограниченным кругом лиц, которым не может доверять. Но у него наверняка должны быть помощники. Кто-то приближенный и достаточно верный, который посвящен в это.

– Просто дадим ему возможность ее получить, – беззаботно усмехнулся Дион. И пока отцы всерьез заподозрили его во внезапном бреду, я изумленно расширила глаза и подхватила мысль:

– Если ему позволят одну единственную встречу с кем-то вне дозволенного круга лиц, он наверняка пожелает увидеться с тем самым человеком. Нам же останется просто проследить за ним! – восторженно закончила я, посмотрев на Диона с неподдельным восхищением. Он выразительно улыбнулся мне, а я сделала вид, что закашлялась и неловко отвернулась. – Неплохая идея. Должна сработать, – понизила я голос.

– Тогда я займусь этим вопросом, – понятливо кивнул Арсиан.

– Я помогу, у меня тоже есть связи внутри дворцовой стражи и инспекторов, – вслед за сватом поднялся мой отец.

Мы с Дионом так же поднялись, чтобы проводить отцов, но тут Краун младший внезапно охнул и повалился обратно на свое место, точно подкошенный.

– Дион? – испугалась я, наблюдая за тем, как он скривился от сильной боли и тяжело задышал, отчаянно вцепившись пальцами себе в грудь, точно в ней зияла дыра.

– Что происходит? – услышав мой крик вернулись отцы и осторожно оттеснили в сторону, пока усаживали Диона в кресло и принялись за осмотр, для которого пришлось так же расстегнуть его одежду на груди. Стоило это сделать, как Саймон и Арсиана вздрогнули и пораженно замерли. После с потрясенными лицами обернулись ко мне, пока я обеспокоенно суетилась, пытаясь понять происходящее.

– Что там? – требовательно спросила я, с волнением смотря в лица свекра и отца. Тем временем приступ Диона, кажется, пошел на спад. Потому ответить он смог самостоятельно, хоть и сдавленным, хриплым голосом:

– Твое предположение было верным… По истечении времени… метка пропадает, ха-ха, – хохотнул он сквозь боль, пока я смотрела, как на его коже постепенно тускнеет узор метки.

Все еще под моим шокированным взглядом, он, пошатываясь, встал на ноги и нетвердой походкой приблизился почти вплотную.

– Я бы хотел кое-что проверить, чтобы убедиться, что метка действительно сошла. Можно? – натужно улыбнулся он, очевидно, все еще переживая отголоски боли. После выразительно протянул ладонь.

Поняв, что он хочет прикоснуться ко мне, я согласно кивнула и уже хотела вложить пальцы в его ладонь, как этот коварный… засранец, резко притянул меня за талию, а после крепко поцеловал мой изумленно приоткрытые губы.

– Вот теперь я убедился. Метка действительно исчезла, – воспользовавшись моим замешательством, проворно отпустил он меня с довольной улыбкой и отошел прежде, чем я успела его ударить, пыша гневом и негодованием, от которых мое сердце с грохотом билось в перепонках, угрожая оглушить.

По крайней мере, я буду до последнего утверждать, что причина моего отчаянного сердцебиения именно в гневе!

***

«Ребят, очень сожалею об опечатках, которых в этой проде, наверняка, будет много, постараюсь завтра вычитать. От количества напечатанного текста у меня уже в глазах двоится, а поделиться продкой хочется сейчас. Прошу понять и простить, ваш очень нетерпеливый, безграмотный и немного талантливый автор))))»

Если говорить коротко, затея Диона действительно принесла свои плоды в самые короткие сроки.

Честно говоря, я не до конца верила, что Джозеф так легко поведется на провокацию, принимая его за довольно осторожного и неглупого мужчину, способного несколько десятилетий играть в бога и не быть пойманным.

Но я упустила из вида один значительный недостаток жреца, который сыграл с ним плохую шутку: его характер. Верховный жрец, пресытившись властью, потерял бдительность, будучи тщеславным, гордым и высокомерным. Он банально не мог допустить мысль, что подвернувшаяся удачная возможность в виде его подчиненного, который «скрытно» и с большим трудом пробрался для встречи с ним – всего лишь ловушка, расставленная Краунами.

Потому, когда буквально через несколько дней передо мной лежал весьма ветхий, потрепанный блокнот, заботливо завернутый в пропитанную священной магией тканью, я даже засомневалась, что пере до мной, то самое. Мы предполагали, что это будет неким артефактом, я же допускала мысль о фолианте, которые так любят упоминать авторы в своих романах, но увидев перед собой неказистый жиденький блокнот, с нарисованными каракулями, точно некий ребенок расписывал ручку, почувствовала нечто вроде разочарования и какой-то детской обиды от обманутых ожиданий.

– Ошибки быть не может? – на всякий случай уточнила с намеком на надежду и посмотрела на Диона, точно ожидала, что сейчас он засмеется, сведя все в шутку, а уже после покажет что-то более стоящее.

Дион же, стоя на расстоянии, покачал головой, разбивая мои надежды:

– Это именно то, что мы отобрали у заместителя жреца, который он достал из тайника, – произнес он, а после сделал шаг в мою сторону. Я рефлекторно отступила, уже начиная привыкать к этой игре в догонялки.

После того, как метка пропала, Дион из прежде надменного и хладнокровного человека стал больше походить на человека-жвачку, которого тянуло ко мне, как магнитом.

Терпеть его прилипчивость становилось все сложнее, потому я была бдительной и сохраняла необходимую дистанцию.

Разочарованно цыкнула на замечание мужа и, кончиком ногтя брезгливо прикоснулась к обложке блокнота, настолько грязным и замызганным он выглядел, точно постер с обнажёнкой под кроватью у подростка… Было заметно, что в потных ручонках блокнот держали довольно часто.

Открыв первую страницу, я внимательно всмотрелась в написанное и поняла, что если присмотреться, то в «детских каракулях» начинает прослеживаться закономерности, больше напоминающие письменность, напоминающую арабскую вязь.

– Что это за язык? – нахмурилась я.

– Я тоже не знаю точно, но это напоминает письменность, которыми были выполнены первые религиозные писания. Обычно первоисточники строго охранялись храмом, как священные реликвии и не показывались общественности, но лет семь назад, когда был открыта одна из последних находок писаний, кусок пергамента выставлялась напоказ на несколько дней, прежде чем было отправлено в хранилище.

– То есть, священники могут это читать? – подвела я итог его словам, но внутренне еще сомневалась. Дион неопределенно пожал плечами.

Я глубоко задумалась, можно ли «эту жертву потных ручонок» представлять, как доказательство. Если потрудиться, найти жреца, который сможет перевести эти каракули можно. Другой вопрос, стоит ли это делать? вдруг, Джозеф все же предсказал нашу провокацию и специально подсунул в руки какую-то шутку в виде древнего сборника похабных анекдотов? Глядишь, мы себя еще и в дураках оставим.

Пребывая в невеселых мыслях, я вдруг ощутила нечто странное и инстинктивно обернулась, чтобы увидеть, как Надя, вошедшая в комнату, чтобы подать чай, встала, точно завороженная, смотря через меня на письмена. На ее лице промелькнуло неопределенное выражение, но прежде, чем я успела что-то спросить, он будто бы безразлично отвернулась и стала сервировать чайный стол.

– Что-то не так? – заметив мой взгляд, спросил Дион.

– Да так, задумалась кое о чем, – неопределенно отозвалась я, все еще не сводя взгляда со спины своей личной служанки.

***

– Довольно предсказуемо, – произнесла я негромко в темноте комнаты, наблюдая, как мелкий воришка от моего замечания испуганно запищал и подскочил на месте, а после испуганно заметался, в панике пытаясь сбежать, но я пнула стоящий рядом стул, который упал прямо под ноги беглянки. Он споткнулась и бухнулась, зашипев от боли и неожиданности, а я зажгла свечу и уже не таясь посмотрела в растерянное лицо девушки, которая с неясными намерениями прокралась в место временного хранения найденной реликвии. – Думаю, уже настало время объясниться.

– Г… госпожа, это не то, что вы подумали… – заблеяла Надя.

– Советую очень вдумчиво подбирать слова, если не хочешь, чтобы я позвала Диона со стражниками, – перебила я ее терпеливо и выгнула бровь.

– Я не пыталась ее украсть, – понаблюдав за мной, торопливо проронила девушка, которая очень долго скрывала свое лицо. Он нервно сглотнула, точно ждала, что я не соглашусь с ней, обвиняя во лжи. Вместо этого я согласно кивнула:

– Допустим. Тогда что ты собиралась сделать?

– Вы мне верите? – удивилась она.

– Я пока еще в сомнениях. Потому и решила спросить у тебя лично.

– Но… почему вы здесь одна, если подозревали меня? – вместо ответов на мои вопросы, задала она свой. Я смерила ее оценивающим взглядом.

– Потому у меня есть определенные подозрения относительно твоей сущности. И если они верны, я бы хотел вначале услышать их лично.

Надя подумала секунду, а после смиренно вздохнула и посмотрела на меня уже без напускной скромности и робости. Сейчас девушка передо мной преобразилась в одно мгновение и вместо кроткого и преданного существа превратилась в уверенное и самодовольное «нечто», которое взирало на меня высокомерно и недовольно, точно я была ей должна крупную сумму.

Она поднялась с пола, деловито отряхнула пыль с платья горничной, поправила прическу, а затем без спроса прошлась до стола и села на стул напротив меня. Лишь чайный столик и зажженная свеча разделяла нас, но ни одна не торопилась говорить первой.

Девушка смерила меня взглядом и цинично усмехнулась, сложив руки на груди. А после подозрительно прищурилась и уточнила:

– Когда ты заметила? Ни один человек не заподозрил, что со мной что-то не так.

– Я бы тоже не обратила внимания, если бы ты не прокололась в некоторых местах. Уж слишком осведомленной была, появлялась тогда, когда нужно, знала то, что не знал кто-то другой. А сегодня я лишний раз убедилась, что с тобой что-то не так. Никто, кроме тебя, не воспринял этот блокнот всерьез изначально, но у тебя даже цвет глаз как будто поменялся при виде книжонки. И еще такие ненависть и презрение промелькнули. Для невежественной и забитой служанки слишком много подозрительных моментов.

Надя с досадой цыкнула, но сильно недовольной не выглядела. Напротив, в ней чувствовалось нечто, похожее на облегчение, точно она избавилась от чего-то неудобного и обременительного. Как будто сняла неудобную обувь. Потому сейчас даже легко улыбалась мне, разглядывая со странным выражением… родительской снисходительности, которые радовались первым школьным достижениям первоклашки.

– Так, кто ты такая? Или, лучше сказать, «что»? – спросила я мрачно. Видеть такую «Надю» было непривычно и некомфортно.

– Проницательности тебе не занимать. Любой другой на твоем месте заподозрил бы меня за шпионажем, работающей на храм, – похвалили меня с улыбкой, а после саркастично добавили: – Впрочем, окажись ты другой, тебя бы не выбрали.

– Выбрали? – переспросила я, насторожившись и мимолетно порадовавшись, что все же смолчала и пошла на разведку в одиночку. – Так… ты знаешь?..

– Что ты из другого мира? – подняла Надя брови. – Да, – просто пожала она плечами. – Я знаю даже больше. А именно, что ты не совсем права.

– Как это понимать? – нахмурилась я.

– Твой родной мир – этот, – с торжеством во взгляде заявила Надя.

– Че? – опешила я, посмотрев на нее, как на сумасшедшую.

– Не нужно так кривиться. Мне нет смысла тебя обманывать, – развела она руками. – Теперь – нет, – уточнила она. – Это правда, что ты переродилась в теле Бии Харт. Но ты помнишь только одну из своих жизней. Правда думаешь, что других не было? – прищурилась она с лукавством.

– Да кто ты такая? – запоздало начала я переживать. – Ты типа богини, или что?

– Я? – кажется, сильно удивилась она. – Если бы я была богиней, как думаешь, был бы смысл мне изображать служанку? – с явным недовольством и иронией спросила Надя. Я в замешательстве пожала плечами:

– Мало ли какие у тебя увлечения…

На меня посмотрели с осуждением.

– Я не богиня. Я – жнец, – великодушно пояснили мне. Я с недоумением моргнула.

– А это – не одно и то же?

– Разумеется, нет. Боги – это отдельная каста. Жнецы же – прямые подчиненные богов. Ниже нас идут духи, а после уже верующие, – провели мне экскурс в религиозную иерархию. Я же – жнец душ. И это я тебя сюда направила, – самодовольно отозвалась она. Я занервничала сильнее.

– А твоя начальница, часом косами не увлекается? – уточнила я скромно.

– Очень смешно, – сыронизировала Надя, а после посерьезнела: – Нет. Я подчиняюсь Судьбе.

Весь трепет с меня буквально смыло в одну секунду, а взгляд наполнился недовольством.

– Чего? – заметила перемену во мне Надя.

– Судьба? Богиня Судьбы, та самая, которая в этом мире заведует парными метками и занимается сватовством? Она распорядилась запихнуть меня в этот фарс?

– Но-но! – возмутилась Надя, которая жнец. – Начнем с того, что сама Богиня ничем таким не занимается, – деловито заявила девица. – Думаешь, богам больше заниматься нечем, как это штампы на людишках ставить? Такими мелкими поручениями и заведуют жнецы. Конкретно я отвечаю за перерождение душ, – с видом «смотри, какая я невероятная», представилась Надя. Но вопросы у меня только копились.

– Чем же таким занимается ваша богиня?

– Пишет судьбу, разумеется! – посмотрели на меня почти с жалостью. – В ее распоряжении множество миров, таких, как этот или тот, из твоей прошлой жизни. Богиня пишет канву событий истории, а мы, жрецы, воплощаем ее ожидания своими силами. Парная метка, одна из таких инструментов. Хоть за них и отвечает другой жнец, но суть примерно должна быть понятна: богини нужно определенное событие, для развития мыла, мы же подстраиваем все так, чтобы это событие произошло. У всех есть свое предназначение, даже если оно заключено всего лишь в том, чтобы где-то вовремя упасть, сказать одну фразу или… умереть. Союзы среди людей, тоже своего рода этап к заданной цели. И твое появление в этом мире – так же было предопределено.

– А вот с этого момента подробнее. Какую такую цель несет мое влияние на этот мир?

Надя не ответила, только выразительно покосилась в сторону сейфа, где был спрятан блокнот.

– Вам нужна была эта книжка? – указала я пальцем в том направлении. Жнец кивнула. – И ради этого, вы вырвали меня из моего мира? – почувствовала я, как во мне поднимается злость и гнев.

– Что значит, «вырвали»? – в свою очередь очень недовольно насупилась Надя, посмотрев на меня с предупреждением. – Ты не забыла, что в том мире тебя убили? – мрачно напомнила она. – Я сделал тебе любезность, между прочим, подарив новую жизнь, – попытались меня пристыдить, но я не повелась:

– Не ты ли сказала, что мой предыдущий мир так же находился под ответственностью богини, и даже смерть является определенной целью? – разозлилась я, и тут Надя определенно занервничала: – Получается, моя смерть так же была предопределена и нужна лишь для того, чтобы вы переместили меня в это тело, для того, чтобы я вам какую-то книжонку нашла?

– Ты это, не переживай так. Я все объясню! – подняла она руки в защитном жесте, что несколько не вязалось с ее недавним властным и самодовольным видом, точно она меня могла, как букашку уничтожить.

– Я слушаю.

– Тогда я начну сначала, – глубоко вздохнула Надя, немного успокоившись, когда поняла, что драка отменяется: – Для начала, думаю, тебе стоит знать, что боги, несмотря на свое могущество, не могут вмешиваться в мирские дела напрямую. Это определенное правило, табу, если хочешь.

– Это в каком же это смысле? – опешила я, припомнив и парные метки, и вполне взаправдашнюю реинкарнацию и святую силу жрецов в храме.

– Я знаю, о чем ты думаешь, но это – другое. Как я уже сказала, у богов есть определенное иерархия, которую следует строго придерживаться. Боги, хоть и заведуют мирами, сами вступить в них не могут. Не потому что не могут, а потому что каждое появление может быть чревато последствиями. Ведь вступив однажды, мир взимает определенную плату, отнимая частичку божественности.

– Отсюда святая сила храмовиков?

– В том числе, – не стала спорить Надя. – Но я о другом. Святая сила – это всего лишь капля в море, своеобразное доказательство деятельности богов. Но даже она не идет напрямую от богов. Сначала идут боги, затем они делятся своей силой со жнецами, жнецы с духами, которые нематериальны и могут существовать в самом мире, а уже души наделяют эту землю магией. Жнецы, как ты понимаешь, так же не могут проводить свою деятельность в мире. Потому приходится… пусть будет временно заимствовать подходящие сосуды. Но при этом вся моя сила запечатана, – с тоской посмотрела она на свои пальцы, точно ждала, что на ней что-то появится. – Однако, если на землю хоть на мгновение ступит бог… то может появиться некая аномалия, которая попирает власть богов, – вновь выразительно скосила она взгляд на сейф.

– Эта книжка – след, оставленный Судьбой? – догадалась я. Надя сконфуженно кивнула.

– Мы долгое время не догадывались о ней. Заметили лишь тогда, когда канва истории этого мира стала резко отклоняться. Мы были в панике, пытаясь понять, в чем дело. А когда поняли, пришлось резко искать выход… Сама богиня не могла спуститься, чтобы найти осколок своей силы, а жнецы в человеческом сосуде… совершенно бесполезны. Впрочем, как и духи, с которыми я в данный момент банально не могу контактировать.

– Вам на это потребовалось так много времени?

Тут Надя занервничала еще сильнее и истерично хохотнула:

– Ну, не так уж и долго, в масштабах божественного замысла. Всего-то два поколения людей сменилось… – заметила она, а я подозрительно прищурилась, понимая, что она что-то недоговаривает. – Ладно! – раздраженно выкрикнула она. – Это был очевидный недосмотр со стороны жнецов. Узнай об этом богиня, все бы получили по шапке! Потому…

– Потому вы некоторое время пытались разобраться с этим самостоятельно, – подсказала я с ехидством. – Но у вас ничего не вышло, и начальство заметило косяк.

По выражению лица Нади стало очевидно, что я попала в точку.

– Ладно, дальше что? Разбирались бы самостоятельно. Я тут причем? – вздохнула я.

– Ну… это… – кажется, начала покрываться потом Надя. Я заподозрила что-то нехорошее и напряглась. – Как бы это сказать…

– Говори ртом, – посоветовала я с кровожадной улыбкой. Взгляд жнеца заметно заметался, но под моим вниманием она очень нехотя и тихо пробормотала:

– Ну… такое дело… в общем… ты тоже… жнец.

– Че? – второй раз за вечер впала я в ступор.

– Точнее, была, – затараторила девушка с кривой и неловкой улыбкой. – Ты просто сейчас не помнишь, но ты была одной из тех, кто отправился в этот мир на поиски осколка.

– Тогда какого хрена я ничего не помню? Что произошло? – начала я терять терпение.

– Твою душу… развеяли, – поникла она, а мой кулак сжался. – Точнее… точнее, пытались! – воодушевилась она. – Тебе достался сосуд, на который должна была прийтись метка. Но увы… тот сосуд стал жертвой махинаций того жнеца. Такие вмешательства… не проходят без последствий. Одним из которых становится разрушение души. По несчастливому стечению обстоятельств, в то время в сосуде была твоя сущность.

Я буквально онемела от абсурдности услышанного.

– Но я вовремя вмешалась, и смогла сохранить твою основу. К сожалению, божественность успела пропасть и этот мир уже успел отвергнуть тебя, потому пришлось шаманить, но в конечном итоге ты переродилась человеком… К несчастью, мир попался технологическим с малым влиянием религии. Потому пришлось крутиться… – вот так вот незатейливо с неловкой улыбкой, точно неудачный анекдот рассказывала, мне поведали о секрете моего происхождения. Видя мой ступор, Надя с сожалением поморщилась, прекратив разыгрывать комедию и уже куда серьезнее произнесла: – На самом деле, именно твое исчезновение и стало причиной того, что богиня вмешалась.

– Почему именно мое? – механически отозвалась я, все еще пребывая в трансе…

– Ты… ты была той, кто заведовал метками в этом мире.

Я даже «чекать» не стала. Сил изумляться уже просто не было.

А Надя продолжила:

– Узнав о том, что тебя почти развеяли, богиня была в ярости и потребовала как можно скорее все исправить: осколок найти, а тебя вернуть. Для этого она даже сплела новую канву истории. Для всего нужны причины и следствия. Ничего не берется из ниоткуда. По крайней мере, все, что касается нашей богини подвержено именно этому правила. Перед трагедией с тобой, удалось выяснить некую подсказку. И ключ, к наилучшему исходу – это человек: Дион Краун.

При этом имени я вздрогнула.

– Подбираясь к нему, с тобой и случилось несчастье. Твой сосуд должен был стать его суженой, но вмешался тот фанатик и перенес метку на Лурию Баскал. Тебя почти уничтожили, а план провалился, ведь в одном промежутке времени в мире может присутствовать лишь один жнец. Богиня вмешалась и откатила время назад, а я должна была переместить твою душу обратно в этот мир.

– Подожди, – прикрыла я глаза от внезапной мигрени. – но как это понимать? Я же отчетливо помню, что перед смертью читала любовный роман по этому миру. Я была уверена, что нахожусь внутри книжки.

– Ну, не могли же мы тебя совсем неподготовленную сюда отправить. Потому я придумала пересказать тебе примерные события, которые должны тебя ждать.

– Стоп… Т… это ты подкинула мне ту книжку? – внимательно всмотрелась я в лицо Нади, которое никак не соответствовало воспоминаниям о последней клиентке: женщине средних лет с отпечатком несчастного брака на лице. Однако, несмотря на то, что внешность и возраст разнились, что-то в выражении лица показалось мне знакомым. Может, эта насмешка в ее глазах?

Надя пожала плечами.

– Пришлось импровизировать. Не самый приятный сосуд, я скажу. Тело той женщины еще и синяками все было покрыто, так что было до жути больно и неприятно. Видать тот гавнюк ее еще и бил в довесок к изменам. Впрочем, тебя он и вовсе прикончил, так что с этим типом все понятно… – отмахнулась она.

– Тогда почему ты просто не сказала мне все на словах?

– А ты бы мне поверила? – в ответ посмотрела она на меня. – Разумеется, нет. Ко всему прочему, правило о невмешательстве! – важно добавила она, напомнив о главной вещи. – Я сейчас-то тебе все это говорю лишь потому что миссия выполнена и осколок найден. Потому со дня на день вознесусь, как только осколок будет уничтожен.

– Почему? – прохрипела я. – Почему бы было просто не оставить меня там? Раз меня здесь не было, ты и сама могла продолжить поиски.

– В том мире ты не смогла бы жить в любом случае, – пояснили мне. – Твоя сущность создавалась с этим миром. И ему она принадлежит. Даже будучи человеком, существовать ты могла бы только внутри этого пространство. Все остальные отвергали бы тебя из раза в раз, отчего в любом перерождении тебя поджидал бы скоротечный и печальный конец, до тех пор, пока твоя сущность окончательно не растворилась бы. Потому Богиня и потребовала, чтобы тебя вернули. Но ты уже не была жнецом, и твое предыдущее воплощение, к сожалению. Больше не существовало в этом мире после отката времени. Потому было решено переместить тебя в непосредственную участницу заговора, а я была бы на подхвате, – улыбнулась Надя.

– Так я стала Бией? – тоскливо уточнила я.

– Да, насчет этого, – смущенно почесала девушка затылок. Мои глаза начали наливаться кровью. А веко дернулось. – Изначально ты должна была стать Лурией. Именно ее сосуд должен был стать подходящим. Как и с истиной суженой, при насильственной смене носителя, страдает и душа фальшивки. Потому при откате времени, Лурия была лучшим вариантом.

– Тогда к… – начала я, собираясь сматериться, но предугадав вопрос, Надя перебила:

– А вот тут уже конкретно мой косяк… – поморщилась она виновато. – Богиня отмотала время, а мне нужно было перераспределить души. Но произошел какой-то сбой. Я не знаю, что это было! Правда! – закричала она, когда я начала подниматься с места, хватаясь за подсвечник. – Я, правда, здесь не причем, но так как за души ответственная я, то и косяк, получается, за мной. Каким-то образом, души твоя и Беатрис Харт, смешались. К моменту, как я собиралась прижить твою сущность в теле Лурии, оно уже было занято. Ничего не оставалось, как поместить тебя в тело Бии. Но хуже всего то, что Беатрис, как и ты, помнила свою прошлую жизнь.

– Значит, мне не показалось, – насупилась я, не зная, как реагировать. – И что теперь? Ты сможешь поменять нас местами?

– Пока вы живы – нет, – категорично покачала Надя головой. – Но для Беатрис и это не поможет.

Я уже хотела уточнить почему, но после вспомнила о ее словах о последствиях перемещения метки: после смерти душа Лурии просто развеется.

Мы помолчали, а после я задала очередной вопрос:

– Подожди, значит, раз я потеряла свое место, больше некому ставить метки в этом мире?

– Почему, твоя сила происходит от Богини. Она может это делать, но не будет.

– Почему?

– Потому что эксперимент провалился, – вздохнула она. – Изначально парные метки, как и сам храм, были созданы исключительно как вспомогательный инструмент. Предназначенные друг другу люди рано или поздно, заботой «случайностей» все равно бы встретились. Но мы решили, что в случае с метками все будет куда быстрее. Так и было и несколько тысячелетий все работало вполне исправно… пока люди не начали излишне полагаться на это. То, что изначально было создано как плод обычной лени и рабочий инструмент, стали превратно толковать, как божественную милость, – вздохнула она скорбно. – Люди стали слишком зависимы от этих меток. Даже там, где не нужно было искать свою судьбу, когда она была под носом, они слепо ждали «милости». И это при том. Что вся суть их существования была довольно ничтожна, как, к примеру, в определенный час и день просто оказаться в нужном месте и случайно толкнуть прохожего. Уже это запустило бы цепочку необходимый случайностей. Но нет! Если говорить излишне грубо… люди перестали плодиться с нужной скоростью! – раздражалась она с таким естественным видом, от которого мне, как представителю людей, хотелось ударить эту нахалку. – Было принято решение о постепенном ограничении проекта парных меток, чтобы простимулировать естественное желания и чувства людей. Для этого Богиня даже не пожалела отказаться от миллионов последователей и разрушить свою собственную религию. Но это глупый человечишка Джозеф, – прошипела она. – Он нашел осколок божественности и стал бездумно пользоваться им, только усугубляя и без того печальную статистику. Если прежде из-за инерции людей мы просто отставали по графику, то с его подачи весь план летел к чертям и запланированные события банально не происходили! – жаловалась она так искренне, отчего я почувствовал некую солидарность и родство бывшего госслужащего, который страдал от бюрократии и тирании начальства.

– Если вы знали о том, что виновником всего был Джозеф, почему просто не отобрали у него осколок. Не верю, что за столько лет ни одно воплощение жнеца не могло выяснить о тайнике.

– Это-то да, вот только, действует закон о невмешательстве. Несмотря на мою человеческую оболочку, я не могу ни касаться осколка, ни причинять напрямую вред жнецу. Мы обязаны действовать чужими руками. Это нерушимое правило, – со всей тяжестью мира вздохнула она. – Если бы ты помнила о своей сущности жнеца, то знала бы, как все сложно и запутано, – едва ли ни с обидой надула она губы.

– Допустим, – решила перевести я тему. – Теперь, когда книга найдена, что нужно сделать?

– Уничтожить, – с готовностью отозвалась Надя. – Тогда все колдовство, созданное этой книгой, рассеется.

– То есть, все метки, поставленные жрецом, спадут?

Надя кивнула.

– А после ты поглотишь остаток энергии осколка и вновь воплотишься жнецом, – захлопала она в ладоши от восторга, который я не разделяла. – Что?

– Почему я должна это делать? – удивилась я.

– В смысле? – очевидно, не поняла она моего вопроса, словно я спросила нечто настолько абсурдное, что просто не могло восприниматься естественно.

– С чего я должна становиться вновь жнецом? – повторила я. – Мне человеком неплохо, вообще-то! – возмутилась я. – Я молодая, красивая, скоро буду разведенной и очень богатой. Более того, за свою прошлую жизнь я поняла, что мне очень нравится именно разводить людей, а вовсе не сводить. Хотя, учитывая новую информацию о моем прошлом, полагаю это следствие профессиональной травмы за то время, что я была жнецом, – хмыкнула я. – Ко всему прочему, когда фальшивые метки пропадут, ты хоть представляешь, сколько денег я смогу заработать, если предложу им свои услуги по разводу? – начала я подсчитывать будущую прибыль, которая по скромным подсчетам, могла грестись буквально лопатой, учитывая статус жертв, которых обманул Джозеф. – Нет, упускать такую возможность, никак нельзя.

– Но Богиня сказала, чтобы ты вернулась…

– Ну, спасибо, я вернулась. А теперь хочу отдохнуть в мире людей. Мне тут нравится. За тысячелетия работы, считайте это чем-то вроде отпуска. Ибо в прошлой жизни, меня из него выдернули преждевременно, и я даже одну жизнь прожить не успела до конца. Отдайте мне эту! Ко всему прочему, что мне делать в качестве жнеца? – задала я справедливый вопрос. – Ты сама сказала, что Богиня решила отказаться от системы меток. За что мне тогда отвечать?

– Ну… – уклончиво протянула Надя, очевидно, и сама не зная этого.

– Вот и я о чем! – удовлетворенно кивнула я. – Переродиться новой сущностью я всегда успею, а прожить жизнь с золотой ложкой во рту – еще умудриться нужно! – важно подняла я палец.

– Ты же понимаешь, что решаю не я? – выразительно посмотрели на меня. Я невозмутимо фыркнула.

– Как бы то ни было, я пока не хочу отказываться от этой жизни, – важно отвернулась я.

– Вот же, – услышала я смешок и с любопытством покосилась на Надю, пытаясь понять, что ее развеселило. Заметив мой взгляд, она добродушно улыбнулась. – если честно… Богиня предусмотрела и этот вариант. Потому попросила передать тебе эти слова: «Пока можешь развлечься среди людей. Ты заслужила небольшой отдых. В качестве награды, я так же хочу наградить тебя.»

– Наградить? – вместо закономерного предвкушения, отчего-то насторожилась я.

– Суженый, – пояснила с любезностью Надя. Богиня сказала, раз ты так хочешь пожить жизнью человека, то неплохо и на себе испытать продукт своей работы.

– Стоп! – запаниковала я, когда Надя подняла руку. Я посмотрела на ее пальцы, в которых ничего не было, точно там была граната без чеки. – Обойдусь!

– Уверена? Метка будет настоящей, и богиня очень постарается найти тебе хорошего человека…

– Спасибо, но я хочу выбрать сама. Не желаю, чтобы в моей жизни кто-то решал за меня, – прищурилась я предупреждающе. Надя помолчала, а после беззаботно пожала плечами.

– Как хочешь. Ну что ж, – хлопнула она в ладоши, поднимаясь с места. – Тогда приступим к уничтожению осколка? – с энтузиазмом предложила она.

– Эм… – протянула я виновато, прикусив губу. – Тут такое дело…

***

Вскоре состоялся суд. Говорили даже, что это самое скандальное дело столетия, потому неудивительно что он вызвал всеобщий ажиотаж. Здание суда было оцеплено от многотысячной толпы любопытствующих, а посмотреть на сам процесс позволили лишь верхушке, среди которой, по неофициальным данным, числилась некая пожилая дама из соседнего королевства. Особо впечатлительные могли даже сказать, что она королевских кровей.

В качестве судьи выступал сам Его Величество король.

Свидетели разделились на два лагеря, те, кто свидетельствовал за жреца, восхваляя его добродетель и радея за невиновность и тех, кто был в сомнениях. Те, кто был настроен враждебно, оказались в меньшинстве. Потому никто до последнего не понимал, к чему был этот фарс, и гадали о причине нашей уверенности.

Одни только заслушивания свидетелей несколько часов и со стороны защиты и со стороны обвинения. Я же не торопилась выкладывать все козыри сразу, выбирав взять аудитории измором и позволяя противоположной стороне высказаться в защиту Джозефа, тихонько составляя список тех, кто наверняка был в сговоре с храмом.

Как и предполагалось, по первичным показаниям и доказательствам дело должно было закончиться лишь на признании вины за самим храмом и списком жрецов, пойманных на коррупции и прочих преступлениях.

По поводу Лурии так же зачитали дело и ее вина в попытке изнасилования, а так же отравления была неоспоримой. Однако, свидетельствовать против жреца она не могла, ибо с некоторых пор повредилась рассудком и только и могла, что с одержимым видом бормотать себе под нос. Допрашивать ее не представлялось возможным, но для проформы ее все равно привели в зал суда под стражей.

Когда казалось, что дело уже можно подводить к концу, именно тогда я подала нашему семейному адвокату знак и тот перешел к сути: в качестве свидетелей поочередно вызвали моих биологических родителей. Саймон Харт в деталях пересказал свою версию произошедшего, затем вызвали Франческу. От их истории по залу суда прошелся ропот. Кто-то сочувствовал подобной трагедии, кто-то злорадствовал, но все сходились во мнении, что, даже учитывая некоторые злоупотребление жрецами, это никак не доказывало то, что метка Франчески – фальшивая.

Терпеливо дожидаясь именно подобной реакции, свидетельствовать вышел уже Дион. Он так же в подробностях рассказал, что храм заранее предупредил его о появлении суженой, однако, когда это произошло, вместо влечения, он почувствовал одно лишь отторжение к девушке, которое не мог никак логически объяснить. Храм активно вмешивался и давил на него, чтобы он принял свою судьбу, но все в нем было против. И когда он уже принял решение отказаться от суженой окончательно, произошел инцидент на торжестве, которому многие стали свидетелями.

Учитывая предыдущий рассказ родителей Беатрис, разумные люди углядели определенную параллель. И в той и в этой истории все сводилось к физическому контакту с явным вмешательством храма. В этот раз из-за сильного сопротивления, не побрезговали даже пойти на крайние меры.

Все задались логичным вопросом, для чего это было нужно. Вместо ответа в качестве весомого доказательства Дион доказал, что метка на его теле… исчезла.

Зал в очередной раз наполнился ропотом которой не смогли успокоить до тех пор, пока не вмешался сам король. По приказу Его Величества Диона тщательно осмотрели доверенные жрецы, которые подтвердили правдивость его слов.

Это подводило всех к очевидному мнению, что физический контакт был необходим для того, чтобы метка была постоянной.

Но даже в этом случае нашлись недовольные и скептично настроенные, в первую очередь те, у кого самого нос был в пуху.

Джозефу предоставили право голоса для комментирования подобной аномалии. Тот сказал, что на все – воля богини, которая сжалилась, увидев стойкое несогласие Диона, потому он не видит ничего странного в отмене метки.

Я улыбнулась, а после в зал внесли последнее вещественное доказательство: запретную книгу. Только с ее появлением в зале суда, Верховный жрец изменил своему спокойствию и невозмутимости. Даже со своего места я заметила, как исказилось его лицо, и воровато забегали глаза от паники.

Однако, поговорив с Надей и узнав более точно, что это за артефакт, мы пришли к мнению, что одно его существование – опасно. Особенно, если оно вновь попадет в чужие руки. Если мы докажем ее ценность, где гарантия, что наказав Джозефа, тот же король не захочет заполучить себе в руки подобный козырь. Потому… страницы, кроме первой, на которой описывался сам ритуал, мы вырвали.

Дион сильно удивлялся, конечно, но не препятствовал, взяв с меня обещание после все подробно рассказать.

Жрецы осмотрели цензурированный артефакт, признали, что в нем чувствуется мощная божественная сила. Однако, само описание ритуала ничего не давало, ибо саму пошаговую инструкцию мы с Надей уже уничтожили.

Впрочем, моя задумка была в ином.

Я прекрасно знала список людей, которые допускались к заседанию, в качестве свидетелей. С помощью старшего поколения я проследила за тем, чтобы достаточное количество из них были «меченными».

Потому, когда король, с недоумением осмотревший порезанную книжонку, спросил, что это меняет в деле, наш адвокат, с угодливой улыбкой… порвал книжку на множество кусочков прямо на глазах у публики.

Потеряв самообладание, Джозеф взревел, как раненый зверь, почти со слезами смотря на то, как артефакт безжалостно рвется в чужих руках. С каждым рывком все больше и больше людей в зале суда охнули и от боли и местами даже закричали, держась за разные части тела.

И ропот прекратился лишь тогда, когда адвокат, поджог клочки бумаги в небольшом ведерке, окончательно стерев артефакт с лица этого мира.

Пока публика приходила в себя и пыталась понять происходящее, растерянно оглядываясь, за скамьей подсудимых Верховный Жрец Джозеф рыдал так отчаянно, точно потерял своего ребенка.

Но вскоре все забыли даже об этом, ибо кто-то из свидетелей вскрикнут так пронзительно, что просто не мог не привлечь внимания.

Некая пожилая женщина в вуали, в которой некоторые подозревали королеву соседней страны, что в свое время выдали замуж в качестве политического союза, отогнула рукав на своей левой руке, за которую недавно с болезненным видом держалась. Увиденное заставило ее закричать, а после жалобно и беспомощно разрыдаться.

Вслед за ней последовали и другие, чьи метки были в местах, которые можно было проверить на месте. Как и та дама, многие не могли сдержать слез, рассматривая совершенно чистую кожу.

Одна из благородных дам, обнаружив отсутствие парной метки, настолько рассвирепела, что не удержалась от хлесткой пощечины, которую залепила джентльмену, с которым пришла в зал суда. С криком о том, что она подает на развод, она опрометью бросилась вон из зала суда. Джентльмен последовал за ней, пытаясь ее успокоить и заверить в том, что он поступил так исключительно из большой любви, и неплохо подумать, как развод скажется на их детях.

Словно по цепной реакции, слово «развод», все чаще звучал в зале суда среди свидетелей и простых зрителей. Кричали о нем ка мужчины, так и женщины, что было музыкой для моих ушей. Мысленно я уже подсчитывала, сколько смогла бы заработать исключительно на этих людях. А ведь на слушание была лишь незначительная часть аристократии!

После подобной демонстрации уже ни у кого не оставалось сомнений, и у короля не было иного выбора, кроме как вынести самый суровый приговор виновнику: казнь. В отношении остального будет проводиться дополнительное расследование, чтобы понять, кто был в сговоре.

Среди дворянства, которая до этого защищала жреца, прошлась волна страха. Самые несдержанные резко передумали и стали кричать о своей невиновности и том, что жрец их принудил! Что они такие же жертвы.

И именно в этот момент взбеленилась до этого тихая Лурия, которая внезапно стала кричать, обращаясь к Диону:

– Это я – Беатрис! Я твоя настоящая жена! Это я! Я, ты должен быть со мной! Биа – это я!!! Она – фальшивка, а я – настоящая.

Она так разбушевалась, что ее конвой едва усмирил девушку, а стоящий рядом доктор что-то ввел ей через укол. После этого она обмякла и уснула, но продолжала бормотать о несправедливости и том, что она – настоящая Биатрис, а я – фальшивка.

Я с некоторой тревогой осмотрелась. Крик Лурии невозможно было игнорировать, и привлек внимание многих. Ее родителей к примеру. Но все, как один, судя по лицам, испытывали лишь брезгливость вперемешку с негодованием. Кажется, ни у кого не было сомнений, что ее слова, ни что иное, как бред сумасшедшей.

Лишь после этого я почувствовала на себе взгляд. обратившись к источнику, встретилась с проницательными карими глазами, которые смотрели излишне пристально. От этого я невольно ощутила волнение и намек на панику в ожидании того, что Дион может сказать. Но вопреки опасениям, он только доброжелательно улыбнулся.

Так закончилось самое скандальное дело столетия.

Джозефа стали выводить из зала суда, направляясь в камеру смертников, в которой н будет ожидать своего наказания. Никто не осмелился приблизиться к нему, словно его неудача могла быть заразной. Никто, кроме одной фигуры в плаще. Она тихонько ожидала на выходе, была неприметной и невзрачной, потому, когда ее губы зашевелились, в момент, когда конвой со жрецом поравнялся с ней, никто не обратил на нее внимания. Никто, кроме Джозефа, который после нескольких слов незнакомки, окончательно не впал в истерику, начав вырываться и молиться богине, крича о своей любви к ней.

Уже заметно позже, когда я вернулась домой, Надя помогала мне переодеться и я коротко спросила:

– Что ты ему сказала?

Она тихонько улыбнулась одними губами, а ее глаза были безжалостно холодны в отражении зеркала.

– Ничего особенного. Просто передала ему слова его обожаемой богини о том, что они не встретятся даже после смерти, о чем он мечтал, дабы оправдаться.

Я выразительно замолчала. Пожалуй, для такого фанатика, ка Джозеф, куда страшнее казни может быть лишь только нелюбовь его богини. Так что я сама не смогла сдержать ухмылки.

– Что важнее, – произнесла Надя, расчесывая мои волосы перед сном. – Что ты решила относительно дальнейшей жизни? Скоро я вознесусь, потому сейчас мне интересно: ты все еще хочешь развестись и покинуть этот дом? Даже я, далекая от человеческой психологии, не могу не отметить, что все в этом доме к тебе очень доброжелательны. Особенно Дион.

Я выразительно замолчала и все хорошее настроение моментально пропало. Я долго откладывала этот вопрос, считая, что у меня еще есть время: сначала получение титула, после суд. Но теперь… теперь все эти сроки истекли и медлить уже не имеет никакого смысла. Нужно было определяться. Если уходить, то решительно.

И все же… это на удивление оказалось очень сложным решением.

Надя за моей спиной, наблюдая за моим отражением, коварно улыбнулась.

– Кажется, я уже знаю ответ, – лукаво прищурила она глаза, подводя итог своим наблюдениям.