Жизнь среди предков

Глава 1

Я Михаил Андреевич Колдун. Родился в станице Старочеркасская в тридцати километрах от Ростова-на-Дону. Первые упоминания о Черкасском городке на Дону в исторических актах датируются 1570 годом: «Когда турецкое войско ходило под Астрахань, то в оное время царем Иоанном Васильевичем призван был с Днепра князь Михайло Вишневецкий с 5000 запорожских казаков, которые, соединяясь с поселенными на Дону, великую победу на сухом пути и на море над турками одержали, и таким образом без оных черкасских казаков большая часть оставшись на Дону в 1570 году, построили совокупно с Донским сей город, в коем и жили долгое время без жен, как запорожцы».

Предки пришли на Дон именно оттуда, с Запорожья. Мой столетний дед Николай славился своим умением лечить людей без всяких лекарств с помощью сбора разнотравья, которые он учил меня собирать в определенное время года и даже суток. Дед был знатным костоправом. Несмотря на свой возраст дед был крепким как дубок, его руки напоминали лопаты и размерами и мозолями, покрывающими ладони и делающими их на ощупь как каменными. Дед имел лодку и сети, благодаря чему наша семья постоянно помимо мяса после забоя ела рыбу, которая оставалась после продажи. Дед оставлял несколько крупных рыбин, а остальное продавал, откладывая на черный день деньги.

Мои родители держали жеребца с кобылкой, двух коров, бычка и пяток свиней, большое количество кур и десяток-другой гусей, обрабатывали огромный огород. Отец числился ночным сторожем на каком то складе, отсыпаясь на работе ночью, запершись внутри складского помещения. А днем пахал на своем домашнем хозяйстве. Дед жил в соседнем доме из саманного кирпича из глинистого грунта с добавлением соломы или других добавок, высушенного на открытом воздухе и крытым камышом.

Мой отец попытался было уговорить деда Николая перекрыть крышу шифером, но тот уперся и отец махнул рукой — Как хочешь, батя, тебе жить!

Помимо домишки из трех небольших комнат на большом дворе был огромный сарай, также крытый камышом. Вот в этом сарае дед Николай передавал свою науку драться и сражаться с оружием и без него. С малолетства он тайком обучал меня изготавливать лук и стрелы, а затем попадать в мишени.

— Каждый казак, Мишка, должен с седла добыть себе зайца или косулю на пропитание и попасть в скачущего врага.

Для тренировок дед подвесил седло на сыромятных ремнях и обучал меня стрелять не только с земли, но и с седла, которое он со временем начал раскачивать, имитируя скачущую лошадь. Позже мишени также раскачивались в своем постоянно меняющемся темпе и я представлял себя всадником, который выцеливает скачущих врагов. Меня же дед расстреливал тупыми стрелами, обучая уходить в стороны или же ловить стрелы руками. Достав из подпола казачьи шашки и сабли, дед обучал меня обоерукому бою и бою с щитом вместо второго клинка. Дед также достал смазанную салом древнюю кольчугу на подростка моего телосложения и учил меня воевать с четырьмя килограммами на плечах. когда же я подрос и раздался в ширь, деде сменил кольчугу под мои габариты и весила она около восьми с лишним килограммов.

А школа боя без оружия поражала своей техничностью, включающей в себя и удары и броски и болевые приемы. Все свободное время от занятий в школе я пропадал в этом сарае и после занятий с дедом объезжал молодого жеребца, которого дед купил специально для меня.

Мне пришлось у деда многому научится — шорному мастерству и плотницкому, помимо воинских наук дед учил меня лечить людей и животных. Благодаря его системы развития памяти я не корпел над учебниками, запоминая все с первого прочтения.

Дед как-то раз по секрету сказал — Я, Мишка, характерник казачий! Мой дед тоже был характерником, также, как и его дед. И я из тебя тоже сделаю настоящего характерника.

— А что такое характерники, деда?

— Характе́рник с украинского химородник, галдовник, заморочник — наименование ведуна, целителя, духовного наставника в Запорожской Сечи, который занимался не только ведовством или гаданием, но и лечением раненых казаков, их психологической и физической подготовкой. Я тебя, внучек, научу отводить глаза твоим врагам. Ты будто в шапке-невидимке будешь бродить среди них, а тебя никто не будет замечать.

Действительно, после его обучения я мог спокойно посреди урока покинуть класс так, что никто на это не обращал внимания. Мог неслышно подкрасться с ученикам старших классов и слушать их разговоры. Когда же мне надоедало, я будто сбрасывал с себя невидимость и ставил людей в ступор — они не понимали откуда вдруг я возникал среди них, пугаясь до чертиков. С детства меня звали колдуном только из-за моей фамилии, а потом стали меня называть колдуном, поеживаясь от страха. Старики и старухи из нашей станицы при виде меня крестились и я слышал вослед — Вон идет, семя колдовское, на смену своему деду растет колдун проклятый!

Когда я заканчивал в 1970 году школу, мой дед с почты заказал с кем-то разговор в Москве. После получения аттестата о получении среднего образования дед достал из заначки сто рублей и вручил плацкартный железнодорожный билет на московский поезд до Рязани — Вот тебе Мишка на карманные расходы. Собирайся, я договорился со старым другом о твоем поступлении в Рязанское высшее воздушно-десантное командное Краснознамённое училище на Факультет специальной разведки! Этот факультет готовит будущих офицеров спецназа Главного Разведывательного Управления, смотри не подведи деда — что бы тебя приняли на этот факультет, мне пришлось задействовать генерала из министерства обороны. С твоими родителями я уже поговорил и убедил их в необходимости получения именно военного образования.

Я невольно почесал «репу» — Спасибо конечно тебе, дед, но вот я совсем не уверен, что хочу стать военным разведчиком.

Дед усмехнулся тогда — А что тебе хочется, коровам хвосты крутить?

— Ну почему сразу хвосты крутить? Я может быть инженером-строителем хочу стать, дома людям строить.

Дед погрозил мне пальцем — Я из тебя не для того воина лепил, чтобы ты мои знаниями не пользовался. Строителей и без тебя пруд пруди, а таких как ты воинов по пальцам можно пересчитать. Поверь мне, я знаю, что говорю.

Я решил не спорить и пошел собирать чемодан. Простившись с родителями, я пообещал им как только будет возможность, вырваться погостить в родную станицу.

В училище у меня приняли документы, удивившись моему аттестату, который я закончил с отличием, в нем была запись о награждении меня золотой медалью «За отличные успехи в учении, труде и за примерное поведение», что давало мне право поступать в высшие учебные заведения без экзаменов. Успешно пройдя медкомиссию, поразив врачей своим телом,состоявшим из сухожилий и мышц, будто змей, обвивавших костяк, я был определен в казарму. Как оказалось, курс нашего факультета состоял лишь из одного взвода.

Нас построили на плацу и полковник, представившийся Щелоковым Иваном Николаевичем, пояснил нам кем мы станем после училища — Спецназ ГРУ существует уже двадцать лет, но продолжает для всех оставаться тайной за семью печатями. Десантное училище как нельзя лучше подходит для того, чтобы в его состав вошел такой факультет, как ваш, поскольку спецназовцы форму носят десантную, также, как и десантники совершают прыжки с парашютом, и поэтому не выделяются из общей массы курсантов. Вы у меня третий набор курсантов, первый уже перешел на третий курс. Каждый взвод является курсом и состоит из четырех отделений, каждое из которых является языковой группой. Курсанты факультета спец разведки выпускаются с дипломом референта-переводчика одного из изучаемых иностранных языков, английского, немецкого, французского или китайского. Вам нужно хорошенько подумать какой язык вы будете изучать. Самый сложный — китайский, но если вы его сможете осилить, вам с легкостью дадутся и более простые языки. Программа обучения коренным образом отличается от программы десантного факультета. В частности, если практические навыки курсантов общего факультета по минно-подрывному делу ограничиваются изготовлением зажигательной трубки и подрывом тротиловой шашки, то курсант второго курса нашей девятой роты может запросто изготовить взрывчатое вещество их подручных материалов и это далеко не все. Тактика, которую изучают наши курсанты также отличается от общевойсковой тактики, штудируемой на общем факультете. А теперь разойдись!

Слова полковника пробудили у меня интерес к тому ремеслу, которое я получу в училище. Занятия на факультете были построены очень грамотно. Наша рота не пропадала в лагерях, как десантники, которым необходимо было отрабатывать навыки вождения, ремонта и стрельбы из БМД-1. Но выехав на одну-две недели, курсанты-спецназовцы быстро отрабатывали все практические вопросы по тактико-специальной подготовке, МПД и огневой, после чего возвращались в училище. Десантники, всегда страдавшие «велико-десантным шовинизмом», недолюбливали спецназовцев, называя нас «комнатными рейнджерами». Но именно мы ночевали в любое время года в лесу, построив себе шалаши. Десантники же жили в палатках.

Начальник училища также недолюбливал девятую роту и относился к ней, как к пасынку. Пытаясь избавиться от нее, он неоднократно грозил расформировать роту, введя по взводу из ее состава в одну из десантных рот каждого курса. Однажды этот проект попал в ГРУ. Но реакция на данный документ стала неожиданной, во всяком случае для начальника училища. Если до этого рота входила в состав третьего батальона курсантов, то после принятия решения по данному документу, ее сделали отдельной. Теперь командир роты подчинялся начальнику училища напрямую.

В нашем отделении восемь человек, изучаем китайский. Остальные ребята в английском, немецком и французском отделениях. По два-четыре часа ежедневно, а когда и больше, усиленно выводим кривые палочки доселе неизвестных нам иероглифов. Произносим странные для нашего слуха звуки китайских слов. Язык теперь, после ТСП — наш основной предмет обучения. Он поможет нам в случае необходимости получить нужные сведения в странах своего направления. Наш преподаватель китайского был уникальным человеком! Помимо нескольких диалектов китайского, он в совершенстве знал фарси, арабский, корейский, японский и английский языки. Я как лучший полиглот на нашем курсе упросил препода и тот с удовольствием делился своими знаниями, которые с помощью развитой дедом памяти легко ложились на ее полки в моей голове.

Занятия здесь продуманы по-другому. Сразу идет большой поток информации. Не выучить нельзя. Получив даже тройку, курсант сразу лишается привилегий пойти в увольнение, а это единственное, что у него осталось из личной жизни. Поэтому уровень знаний офицера намного превышает уровень знаний, полученных в гражданском ВУЗе. Тут от сессии до сессии не отсидишься. Но не у всех был в жизни такой учитель как мой дед. Им казалось — неужели это возможно осилить, и в итоге получить заветный диплом переводчика? Как показывала практика, в каждом отделении находился кто-то, у кого «ехала крыша». Бедолагу отчисляли из стен училища «по состоянию здоровья» и ему приходилось покидать нашу компанию.

Вообще все преподы и инструкторы поражались моей памяти, я впитывал как губка все, что нам подавали на лекциях. Благодаря опять же деду я стал лучшим рукопашником в училище и наш инструктор по рукопашке старался использовать мое свободное время, обязав меня обучать его дедовской науке. Так как дед мне этого не запрещал, то я делился системой моих предков, которая дошла до моих дней без изменений, не потеряв ни одной связки приемов.

Инструктор по выживанию поясняет — Китайский солдат стоит троих европейских. И хотя по технической оснащенности он уступает, его выносливости остается только позавидовать. Получив свою горсть риса в день и запив чаем, он способен весь день провести на ногах, совершая многокилометровые марши по горам, пустыне, тайге и болотам. Их подготовка для нас — идеал, и мы пытаемся к ней приблизиться. Иначе после нашей переброски к ним, конец наш может наступить строго по времени, то есть после выполнения поставленной задачи, если не удастся самостоятельно выпутаться из «истории».

Поэтому мы бегаем и прыгаем, стреляем и взрываем, днем и ночью, в дождь и снег. Часами учимся, не обращая внимания на комаров и пиявок, неподвижно сидеть в болотах, маскируясь от своих же, ищущих нас. Нас учат грамотно убивать, используя спецтехнику и бесшумное оружие, подручные предметы, природные яды и свое тело в том числе. Высшим баллом оценивается убийство с минимальными затратами, физическими и техническими. Снятие часовых превращается в навязчивую идею. И поневоле начинаешь смотреть на человека, стоящего к тебе спиной, как на потенциального мертвеца.

Год сменяет год. Войсковая стажировка, за ней четвертый курс. Госэкзамены. И, наконец, прощальный банкет. Все веселые, подогретые вином и красивые. Новая парадная форма, золотые лейтенантские погоны. Где мы встретимся еще, и встретимся ли? Четыре года мы прожили бок о бок. Перед глазами проносятся ученья, ночные занятия. Здесь и наряды по кухне, когда вчетвером надо было перемыть около трех тысяч тарелок, мисок и бачков. Или втроем начистить ванну картошки помимо иных кухонных дел.

Навсегда остались в памяти учения с Отдельной ротой спецназначения дивизии ОМСДОН имени Дзержинского. На площадке приземления они ждали нас с собаками и налегке. Преследовали нас, пока мы не ушли от них в глухие Мещерские болота. Трое суток тогда для нас пронеслись как три часа. На еду времени почти не было. На каждом этапе «дзержинцы» меняли своих уставших собратьев. Нас же не менял никто, мы тогда мечтали о часе сна и о кружке горячего чая.

Как то, когда я был курсантом третьего курса, к нам из ГРУ приехал проверяющий майор. Встретившись с нашим взводом, он между делом поинтересовался — Ну что, бойцы! Есть ли среди вас нарушители воинской дисциплины.

А не задолго до его приезда один из нас залетел с пьянкой. Его и подставили отцы-командиры. Мы с жалостью смотрели на товарища, ожидая что в несчастного маор будет клеймить самыми последними словами, но тот неожиданно сказал — Ну что же Вы товарищ курсант, пить совсем не умеете, раз попадаетесь? Как же Вы дальше служить думаете? А если Вам вдруг придется встречу с Вашим резидентом организовывать? Не знаю нужны ли нам такие курсанты'.

В его словах конечно была неприкрытая ирония, но и здравый смысл, безусловно присутствовал — разведчик кроме употребления спиртных напитков в больших количествах без потери сознания должен еще уметь многое, при этом спаивая своего противника. Нас многому чему учили, в том числе научили изготавливать документы прикрытия, не отличимые от оригиналов и вскрывать любые замки. Видно надеялись, что выпускники факультета смогут воровать из сейфов противника секретные документы.

Перед выпуском была затронута тема «медовой ловушки». Препод вещал — Очень часто западные спецслужбы с помощью красивой женщины завлекают в ее любовные сети тех, кто не хозяин своему члену. Те, кто готовы его засунуть куда ни попадя, в итоге шантажируются фото и кинопленкой, на которых заснято ваше грехопадение. В итоге такие вот мотыльки легко готовы предать свою Родину во избежание получения своим руководством этого компромата.

Я поднял руку — Что тебе непонятно, курсант?

— Я не понимаю, почему таких снимков должен опасаться разведчик? Ну сунул он красивой дамочке, он же не передал ей никаких секретов, а зная, что за эти снимки его погонят в три шеи, обученный специалист вынужден стать предателем. Не проще ли не обращать на шалости в чужой постели? В чужой стране организм требует своего и по сути ничего страшного в этом нет! Руководство же в силу каких-то странных принципов готово за это выкинуть на помойку хорошего агента, на обучение которого были потрачены народные деньги! В конце концов свой член он сует не в задницу педераста!

— Колдун! Что вы несете! Это же нарушение моральных принципов!

— А разве это не так? Вы толкаете на предательство хорошо подготовленного агента ради того, что у него сперма уже из ушей течет! Настоящий агент должен быть готов плевать на моральный облик ради добычи информации. Если он будет уверен, что за медовую ловушку его не накажут, он сможет к примеру, провернуть согласившись стать агентом, передачу дезинформации. Да там масса возможностей. Главное, попав в ловушку, в порыве страсти не слить все своей любовнице.

На занятии на задней парте сидел проверяющий из ГРУ и он, поднявшись, вышел к доске — Курсант в чем-то прав! Этой глупостью мы помимо создания предателей упускаем возможности вербовки тех, кто пытался завербовать медовой ловушкой нашего агента. Я думаю, что смогу свою точку зрения провести на ближайшем совещании в министерстве. Возможно даже придется привлечь наших коллег из комитета — у них тоже такие случаи не одиночны.

После окончания училища меня направили командиром взвода в Третью отдельную гвардейскую бригаду специального назначения. Бригада дислоцировалась в городе Фюрстенберг. Одной из основных задач бригады являлось обнаружение и уничтожение мобильных ракетных комплексов потенциального противника. Прибыв авиабортом в Германию, я был представлен личному составу Первой роты Первого отряда специального назначения. Год пролетел в постоянных учениях, мы были готовы в любой момент к заброске в тыл противника.