Жить

Глава 9

На полноводной реке нет перекатов. Но и её питают бурные ручьи.

(наблюдение старика)

Мала с сиротами добралась до двора на склоне и, оставив их отдохнуть прямо на траве, прошла к крыльцу. Она поднялась по ступеням, закрыла глаза и положила руки на резные столбы, подпирающие крышицу. Провела ладонями по неповторяющемуся вырубленному узору, вспомнила как два молодых кмета в том году поспорили и назло друг другу сделали каждый по-своему, и теперь все столбы и все ставни и наличники разные, ни один не повторяется. Улыбнулась, впервые за столько времени улыбнулась легко, без печали. Она дома.

— Ясна, Яр, Вереея! Встречайте! — крикнула девушка не прикладывая ни капельки силы, только громкий свой голос.

Вскорости пришли и они — Ясна встала там же на крыльце, а вот муж с женой внизу остались, лишь на перила опёрлись и с интересом поглядывали на толпу оборванцев рядом с телегой и невозмутимой лошадкой.

— Теперь они, — Мала кивнула на приведённых с собой, — с нами будут жить. Может навсегда, может через несколько недель разбегутся. Но как бы ни было, Ясна, присмотрись к ним, кого сможешь вылечи. Яр, Вереея, приставьте их к делу, кого к какому сможете. Хоть во дворе, хоть за двором, всё равно собирались поле и огород расчистить. Работы на всех хватит.

— А селить-то столько куда? Их бы хоть помыть, одеть, накормить сначала, — вздохнула Вереея. Мала долгим взглядом осмотрела кметку и мысленно вздохнула от того, насколько она переменилась за зиму. Уверенность и решимость никуда не делись, но уступили место хозяйской цепкости и текучей властности во всем связанным с хозяйством.

— Пока с вами в пристрое поспят, а как горячая пора закончится, так с деревень всё равно придут живику просить-торговать, вот и попросим помочь ещё домов справить, не таких как этот, попроще, но всё равно добрая крыша над головой и верные стены. И, Яр, выруби для меня несколько деревянных копий покрепче, будь добр.

На том и решили. Мала отвела всех к сиротам, познакомила людей друг с другом и оставив Яра с Вереей командовать, ушла с Ясной в дом. Когда старшая умылась, сёстры долго беседовали в горнице у окна, наблюдая за суетой во дворе. Мала неспеша рассказывала об этих сиротах, умолчав об устроенной резне. Ясна растерянно глядела вниз и молчала, она не заговорила даже когда рассказ о городе закончился.

— Страшно? — вдруг тихо, почти шёпотом спросила Мала. Ясна медленно кивнула. — Боишься, что они сбегут так же, как сбежали мы с тобой? Или что не справишься, и они тебя не будут слушать?

Ясна продолжила молчать и оперлась рукой о стену. Перед ней были не такие же как она холёные дети, выросшие с верой в родительскую доброту, и не гридни дружинные, что не тронули бы её ни как девушку из поместья, ни тем более как дочь княжа. Что-то холодное чувствовалось в их словах и взглядах, в движениях и настороженных оглядках. Разве что мелькало смутно что-то от Малы, когда сестра вставала перед ней. Кем она может быть для них?

— Бойся. Любые княжъ или княжиня боятся удара в спину от тех, кто их хлеб ест. Но хоть и так, а мы сможем защититься от всего. Вместе. Только надо сделать так, чтобы земля на которой мы стоим стала для всех для них — и сирот, и кметов — тем домом, который не бросят и будут отстаивать до последней капли крови. И если сможем, не потеряв ни любви, ни уважения, то эта гора станет поместьем нашего, твоего клана, а земли за Последней нашей волостью.

— Но ведь проблема не только в людях. Нам их кормить и одевать надо…

— Помнишь я зимой карты рисовать ходила? — Мала дождалась кивка Ясны. — Эта земля скорей долина между горами, очень широкое ущелье. И леса тут богаты и дичью, и ягодниками. Как расстроимся, отведу часть людей заготавливать всё, что получится, сколько надо оставим, остальное увезу на торг к городу. Там же поищу хворых под твою заботу. На грибах и шишках много не заработать, на лечении своих кметов разве что с голоду не умереть, а за исцеление найдётся кто и денег не пожалеет.

В этот день ничего путного сделать не успели, только отмыть новеньких в бане и там же дать им одежду выстирать. Но уже с рассветом двор ожил — Вереея собрала девочек кашеварить, Яр парней погнал кого по воду, кого с собой деревья рубить, пни и кусты корчевать, места расчищая. Даже малышам работу нашли. Между делом супруги рассказывали о волховицах и о том, как тут всё заведено.

После вечерей Ясна по одному начала подзывать сирот, начиная с младших, и смотреть какие хвори к ним прицепились и как им помочь. Волховица то хмурилась, то радовалась и старалась чтобы уже после первого знакомства им стало хоть капельку легче. Мала почти полный час наблюдала за сестрой, а потом взяла подготовленные Яром копья и позвала Блажика во двор.

— Твои побои же уже зажили. Лови, — девушка резким движением перебросила ему одно из копий и улыбнулась предвкушающе и искушающе. — Разомнёмся. Если сможешь меня победить, помогу стать волхвом.

— Я тебе не соперник, — Благояр поймал копьё и опёр один конец в землю. — Ты меня не тронув и пальцем убить можешь.

— О, волховскую силу против тебя я использовать сейчас не буду. Давай!

Деревянные палки с выстроганными наконечниками стукнулись друг о друга несколько раз и Благояр тяжело упал.

— Ещё! — приказала Мала. — Поднимайся.

Снова пара ударов и болезненный тычок в живот. Удар, удар — земля, родная. Темнело, волховица отправила летать вокруг светлячки и продолжила оставлять синяки на Благояре. Из пристроя на шум вышли многие из сирот постарше и Яр и наблюдали со стороны. Когда Блажик выдохся и уже с большим трудом поднимался после очередного падения, Мала поманила к себе зрителей и предложила им попробовать. Большинство согласились, но только сделанных днём копий на всех не хватало, поэтому вооружились только Яр и двое самых старших из сирот, остальные нападали кулаками и пинками.

Мала отбивалась и уворачивалась, не давая достать себя, и била в ответ, не сильно, но больно. Спустя две части часа стало понятно, что даже так, гурьбой, они не победят, да и волховица уже тяжело дышала.

— Хотите научиться? Если да, то вечером выходите во двор. Но если придёте, не смейте ныть и жаловаться!

Мала подобрала отлетевшее копьё, два других забрала у своих соперников и все копья прислонила к стене у двери. Она улыбалась, но огоньки уже потухли и этого никто не видел.

И дни полетели — все жители были заняты, что ни доли свободной не было. С рассвета и до ужина расчищали огород и будущее поле, где уже насыпали грядки садили овощи, дети заботились о живности, часть девушек усадили одеждой заняться — чинить и перешивать что есть. Немного подумав, Мала нашла заросли крапивы и посыпала их живикой, с отряженными рукодельничать потом собрали и принесли. Через несколько дней повторили и за две недели собрали достаточно, чтобы надолго хватило. Волховица по полдня проводила с этими девушками, помогая и просто руками, и своей силой ускоряя и облегчая работу. «Не лён и даже не конопля, но хоть так пока» мысленно утешали себя девушки и превращали стебли в кудели, кудели в нитки, а нитки в полотно.

Ясна близко ни с кем, кроме Верееи, не сошлась и к большой работе не притрагивалась. Но вместо ходьбы по воду с коромыслом, суеты у печи, копошения на огороде или стирания рук в мозоли нитками, волховица либо уходила в лес за молодыми травами, либо занималась изгнанием хворей и латанием тел людей вокруг. К вечеру уставала она не меньше остальных, но стоило только вспомнить какими эти сироты к ней пришли, сил прибавлялось.

А после вечерней трапезы мальчики, юноши и мужчины выходили во двор, где их ждала Мала. Теперь деревянных палок, ещё и под рост, хватало каждому. Девушка больше не пыталась выстоять против толпы, а по-настоящему наставляла и как держать копьё, и как стоять с копьём, и как копьём биться.

А ещё сёстры слушали каждодневный шум на дворе и за забором, украдкой вглядывались в лица, наблюдали за лицами и шагами… и понимали — почти получилось.