Жена злодея, или Брачный договор попаданки

Глава 6

За время, что приближаюсь к мужчине, он внимательно осматривает меня с головы до ног и, удовлетворившись осмотром, кивает:

— Неплохо.

Блондинка вспыхивает:

— Что ты имеешь в виду? Жена?! Она же старая!

Я замираю у места мужа, поскольку уже подошла, а других приказов не было. Ноги будто прирастают к полу, но язык-то свободен!

— Лучше быть старой, чем грубой, — говорю достаточно громко, чтобы бестактная красавица всё отлично расслышала. Ведь я не в силах к ней повернуться. Смотрю на Хэйка и складываю руки на груди: — Говорят, недалёкие люди оскорбляют жену, если боятся открыто выказать неуважение её мужу.

— Помолчи, — приказывает господин Каханер, и у меня рот будто наполняется неспелой хурмой.

— Так это люди, — смерив меня высокомерным взглядом, насмешливо тянет девица. — А я — драконица, глупая ты человечка!

— И ты помолчи, Аллаисса, — шепчет её белокурый сосед. — Ты выставляешь себя дурой.

Блондинка, похожая на нежную эльфийку, растерянно моргает:

— Я? Да как у тебя язык повернулся сказать такое?.. — На её длинных густых ресницах дрожат сверкающие капли. Девушка резко поворачивается к моему молчаливому супругу и растерянно лепечет: — Что такого я сказала? Эта женщина всё равно скоро исчезнет, исполнив свою роль, как все остальные.

Замираю, не дыша.

«Исчезнет, как остальные?!»

Хочется надеяться, что речь о возвращении в мой мир, но Каханер сразу предупредил, что чрезмерным человеколюбием не страдает. Неужели, придётся готовиться к худшему?

«А что за роль я должна исполнить? — задаюсь вопросом. — Не похоже на то, что этому человеку действительно нужна жена, иначе бы слуги не обратили внимания на испачканную постель».

Может, злодей высасывает жизнь из многочисленных жён? Синяя борода другого мира? Питает свою магию за счёт невинных душ?

«Как жаль, что мне заткнули рот», — бессильно злюсь я.

Хотела всего лишь нормально поесть, а в итоге стою рядом с так называемым мужем, будто бессловесная кукла! А этот мерзавец спокойно поглощает блюда, от аромата которых едва не давлюсь слюной.

— Возвращаясь к месту, где нас прервали, — как ни в чём не бывало говорит длинноволосый блондин, — что ты намерен ответить главам Орайм?..

— Да что с ними разговаривать? — включается в беседу другой мужчина, высокий изящный брюнет с короткой стрижкой и аккуратной бородкой. — Послать драконов, и пусть священная лава очистит грязные души мятежников!

— Но дорогой Лиун, — нежно воркует Аллаисса, — Тогда я лишусь тончайших тканей из ораймской шерсти! Разве нельзя чуточку уступить просьбе глав?

— Чуточку — это как? — хохотнул бородач. — Уменьшить дань не вполовину, а на пятьдесят золотых в год?

— Уменьшить вполовину, — мило улыбается она, — но взамен потребовать в дар Каханеру не сто рулонов ткани, а пятьсот!

— Им проще будет отдать золотом, — снисходительно отзывается длинноволосый.

Для всех присутствующих я будто статуя!

Блондинка поворачивается к Хэйку и, положив ладонь на его локоть, нежно воркует:

— Тебе нравится моя идея или Лиуна?

— Обе никуда не годятся, — холодно отзывается мужчина, и девушка отдёргивает руку, будто обжегшись. Хэйк поднимает взгляд на длинноволосого и продолжает: — Собирайся. Поедешь в Орэйн. Сообщишь, что дань увеличивается в два раза. И возьмёшь в жёны дочь верховной жрицы Огненной богини.

Показалось, или у Эрнила дёрнулся глаз?

— Мне не нужны жёны для ритуалов, — поспешно отвечает он. — Я прекрасно обхожусь наложницами. Может, рассмотришь предложение Аллаиссы? Сейчас оно кажется мне довольно интересным…

— Ты поглупел от вкусной еды? — перебивает Хэйк. Глаза его наполняются таким леденящим холодом, что даже у меня сердце пропускает удар. — Главы Орэйна бросили вызов.

— Бесстрашные идиоты, — хихикает Лиун.

— Значит, кто-то внушил им уверенность, — спокойно продолжает Хэйк.

Аллаисса шире распахивает голубые глаза:

— Кто?

— Тот, кто любит действовать чужими руками так же сильно, как и ты, — подсказывает ей бородач.

— Любое нападение, тайное или явное, должно быть отражено так, чтобы нападающий пожалел о сделанном выборе, — заканчивает свою мысль господин Каханер и возвращается к еде.

Эрнил и Аллаисса недоумённо переглядываются, а Лиун насмешливо поясняет:

— У верховной жрицы только одна дочь. Но если девушка выйдет замуж, то никогда не станет преемницей матери перед лицом Огненной богини! Я уже женат, Хэйк тоже, а вот ты свободен и вполне сможешь щёлкнуть глав Орэйна по носу так, чтобы они ещё лет двадцать не отважились выступить на стороне Эсетхадора!

— Опять рыцарям Звёздной богини не сидится в их священных пещерах? — недовольно морщится Эрнил.

У меня от стояния без движения начинают затекать ноги, и в мыслях возникают кары на голову злодея-мужа одна пострашнее другой. А Хэйк даже не обращает внимания!

— Их можно понять, — посмеивается Лиун и поглаживает бороду. — В то время, когда ты пополняешь свой гарем наложниц, они вынуждены насмерть сражаться между собой за право возлечь с одной из немногих женщин, что способны выжить в горах.

Тут к нам подходит секретарь Каханера и, склонившись, что-то шепчет своему господину. Каханер замирает, глядя перед собой, будто услышал нечто неприятное, а старик отступает, беспрестанно кланяясь, словно извиняясь за дурную весть.

— Аллаисса, — Хэйк поднимает взгляд на девушку.

— Да?

Та подаётся к нему всем телом с таким рвением, что мне хочется вцепиться в волосы женщине, которая флиртует с чужим мужем в присутствии его жены. И не важно, что я стала супругой этого жестокого типа против своей воли. Задета моя гордость!

— Ещё одно неосторожное слово в адрес моей жены, и я подарю тебя воинам богини Звёзд в знак примирения между нашими королевствами, — холодно произносит Хэйк.

Аллаисса белеет лицом:

— Что-о-о?!

Каханер понимается и, не обращая на неё внимания, направляется к выходу. За господином, подорвавшись с места, следуют его приспешники, а ко мне возвращается способность управлять своим телом. Дрожащие от напряжения ноги подгибаются, я бессильно сажусь на пол и смотрю на блондинку снизу вверх.

— Ты сильно пожалеешь, что появилась здесь, жалкая человечка! — в ярости шипит та.

Вскочив, бежит за моим чёртовым муженьком, а я шепчу в отчаянии:

— Да я уже жалею. Толку-то!

Перспективы открываются отнюдь не радужные, но, как говорила бабушка, в любой непонятной ситуации — поешь чего-нибудь вкусненького. Кто знает, когда удастся перехватить кусочек в следующий раз?

Бабушка плохого не посоветует! Она пережила голодные времена и научила меня выживать в офисе. Поем, а потом решу, как перевоспитать злодея.