Жена злодея, или Брачный договор попаданки

Глава 40

Наступает время обеда, о чём мне намекает прилипший к позвоночнику желудок. Я будто неделю не ела! И все запахи становятся такими резкими и яркими, словно во мне проснулся дикий зверь. Дикий и очень-очень голодный зверь!

— Кажется, если сейчас же чего-то не съем, то упаду в обморок, — жалуюсь нагине.

— Ты же беременна, — Фейлора осуждающе качает головой. — В таком состоянии нельзя голодать! Нужно есть часто и понемногу. Ты не знала?

— Откуда? — искренне возмущаюсь я. — Это первая моя беременность. Слышала от других, что нельзя переедать. Мои знакомые во время беременности ограничивали себя в еде, чтобы не ругали врачи… То есть целители.

— Так твои знакомые, наверное, беременели от простых людей, — вмешивается Аллаисса и снисходительно поясняет: — Каханер — маг! И его дитя, разумеется, тоже обладает сильной магией.

— Именно потому я легко ощутила присутствие ребёнка, — поддакивает Фейлора, а потом задумчиво добавляет: — Если вспомнить, то я даже ощутила момент его зачатия…

— Феечка! — возмущаюсь я, чувствуя, как к лицу приливает жар. — Ты подглядывала за нами?

— Чуть-чуть, — скромно улыбается она, но сразу же пытается оправдаться: — Не пойми неправильно, я приползла, удивившись вспышке магии, а потом узнала Каханера. Собиралась выкрасть его женщину, но…

Замявшись, она подыскивает слова, и я подсказываю:

— Пожалела меня, да?

— Можно и так сказать, — с облегчением отвечает нагиня.

Я же веду носом, ощущая яркие оттенки различных запахов, многие из которых не очень приятные, а некоторые откровенно ужасные, и со стоном жалуюсь:

— Но почему обоняние так резко изменилось? Ещё утром я ощущала себя нормальным человеком!

— Ребёнок растёт, — назидательно отвечает Аллаисса, — и его сила тоже.

— Какая сила? — всплеснув руками, уточняю я. — Малышу всего несколько дней!

— Уже, а не всего, — драконица смотрит на меня почти с высокомерным презрением. — Слышала, что некоторые слабые человечки во время беременности даже могут использовать магию своих одарённых детей!

— А вообще дельная мысль, — хмурюсь я и многозначительно поглядываю на Аллаиссу. — Будешь общаться свысока, могу на самом деле воспользоваться магией ребёнка! Не забывай, что ты моя помощница, а не наоборот. Смотри, как на Каханера…

— Не могу, — мрачно перебивает она и тут же ехидно улыбается: — Ты не такая красивая, как он.

— Вот же язва, — примирительно хмыкаю я и, вспомнив своего привлекательного супруга, поднимаю глаза к небу: — Впрочем, твоя правда. Мой муж прекрасен!

И мы синхронно вздыхаем, а нагиня саркастично уточняет:

— Так ты будешь есть или сыта любовью?

— Ой, — прижимаю ладонь к ноющему животу. — Буду. Кажется, сейчас смогу проглотить корову!

— Хм, — мои помощницы одинаково скептически прищуриваются.

У меня мурашки бегут по спине от мысли, что нагиня и драконица на самом деле способны разом заглотить корову! А у меня это лишь идиома, обозначающая степень голода.

— Ладно, — сдаюсь я, чтобы мне на самом деле не принесли животное на обед. — Достаточно куска хлеба!

Аллаисса ведёт нас на кухню, как вдруг нагиня замирает, будто прислушиваясь.

— Что? — спрашиваю подругу.

Фейлора смотрит на меня так грустно, что сердце ёкает, и шепчет со слезами на глазах:

— Эрнил вернулся.

— Так радоваться должна, — улыбаюсь я.

Нагиня отрицательно качает головой и добавляет:

— Не один. С ним женщина.

— Так он исполнил приказ? — обрадовавшись, Аллаисса радостно потирает руки. — Каханер будет доволен!

Пришлось подкорректировать план и на самом деле ограничиться первым попавшим под руку пирожком, а затем следовать в общий зал. У меня остались неприятные воспоминания о месте, где Хэйк завладел моей волей, но я решительно переступаю порог и подхожу к столу, за которым сидит мой муж и его светловолосый помощник.

Рядом с Эрнилом действительно стоит хрупкая темноволосая девушка.

Мужчины увлечённо рассматривают старые свитки и, кажется, не замечают нашего появления. Девушка же кисло кривится при виде Фейлоры, и я догадываюсь, что передо мной — дочь верховной жрицы Орайма.

«Как же так? — с сочувствием покосившись на поникшую подругу, возмущаюсь про себя. — Фейлора ради Эрнила даже ноги отрастила от ушей! А он променял нагиню на другую?»