Жена викинга из будущего. Любовь сильнее времени

Глава 9: Новый путь

Три месяца спустя.

Я стояла на носу драккара, вглядываясь в туман над Северным морем. Серая пелена висела так низко, что казалось, можно дотронуться до нее рукой. Капли влаги оседали на лице, собирались в волосах. Живот уже округлился, натягивая ткань платья, хотя под толстым плащом было не видно. Рагнар настоял, чтобы я носила кольчугу поверх — "на всякий случай". Кольчуга давила на грудь, металлические кольца натирали даже через подкладку, но я терпела.

— Видишь что-нибудь? — спросил он, подходя сзади. Палуба скрипнула под его шагами.

— Туман. Но он рассеется к полудню. Будет ясно и ветрено.

— Откуда знаешь?

— Давление меняется. Чувствую в ушах. И птицы летят выше обычного.

Он обнял меня сзади, большие ладони легли на живот, ощущая движение внутри.

— Как наш маленький берсерк?

— Пинается. Особенно по ночам. И я постоянно бегаю отливать — давит на пузырь.

— Значит, воин. Как мать.

— Я не воин.

— Нет? Женщина, убившая провидицу и обратившая в бегство сотню воинов огнем из воздуха?

— Это была зажигалка и примитивный порох. И у меня до сих пор шрамы от ожогов на руках.

Я посмотрела на свои ладони — розовые полосы пересекали кожу там, где она слезла после вспышки пороха. Новая кожа была тонкой, чувствительной. Заживало медленно без современных мазей.

— Для них — магия. И это хорошо. Пусть боятся.

Позади нас шли еще четырнадцать кораблей, их паруса едва видны в тумане. Драконьи головы на носах появлялись и исчезали, как призраки. После победы над Харальдом к Рагнару присоединились другие ярлы. Весть о "ведьме из будущего" разнеслась по всем фьордам быстрее ветра.

Но мы плыли не к Великой армии.

— Уверена, что это правильное решение? — спросил Рагнар.

— Ивар использует тебя и выбросит. В истории, которую я знаю, многие мелкие ярлы погибли в первых битвах. Пушечное мясо. Лучше идти своим путем.

— В Ирландию.

— Там слабые королевства, много междоусобиц. И Дублин — отличное место для торговой базы. Можно основать постоянное поселение, не только грабить.

— Торговля вместо грабежа?

— Торговля вместе с грабежом. Но умным грабежом. Не монастыри, а военные укрепления врагов. Заключай союзы с одними королями против других. Получай земли в награду.

— Политика.

— Будущее за политикой, не только за мечом.

Эйнар подошел, прервав разговор. Он все еще прихрамывал, опираясь на копье как на посох. Тяжело дышал после подъема по скользкой лестнице — последствия болезни и ранения давали о себе знать.

— Корабль справа по борту. Не наш.

Рагнар прищурился, рука инстинктивно легла на рукоять меча.

— Саксы?

— Нет, — сказала я, вглядываясь в туман. — Паруса квадратные с красными полосами. И дракон на носу, резьба характерная. Это даны.

Корабль приближался, рассекая волны. На носу стоял человек в богатых доспехах с серебряными накладками. Когда он снял конический шлем, я узнала длинные темные волосы, заплетенные в мелкие косички.

— Ивар, — выругался Рагнар.

Корабли сошлись бортами с глухим стуком. Весла скрипнули от напряжения. Ивар перепрыгнул на наш драккар с тремя воинами — легкое, текучее движение, несмотря на странность его костей.

— Рагнар Эйриксон. Или теперь Рагнар Предатель?

— Я никому не присягал, Ивар.

— Но обещал подумать. И вместо того, чтобы присоединиться к Великой армии, плывешь... куда? В Ирландию?

— Мои планы — это мои планы.

Ивар усмехнулся, его взгляд скользнул по мне. Глаза остановились на животе.

— Ведьма из будущего. Слышал, ты убила дочь Харальда. Впечатляет. И... — он опустил взгляд на мой живот, губы растянулись в ухмылке, — плодовита. Быстро работаете.

— Чего ты хочешь, Ивар? — Рагнар положил руку на меч. Костяшки побелели от напряжения.

— Предложить сделку. Присоединяйся к нам. Не как мелкий ярл, а как мой соправитель. Вместе возьмем Йорк. Ты получишь земли, титул, золото. И твоя ведьма будет предсказывать для нас.

— А если откажусь?

— Тогда ты враг. И когда я завоюю Англию — а я завоюю — приду за тобой.

— Угрожаешь?

— Предупреждаю. Как друг. Мы можем быть союзниками или врагами. Выбирай.

Я вмешалась:

— А что, если есть третий вариант?

Ивар повернулся ко мне. Его странные голубые глаза сузились.

— Какой?

— Временный союз. Мы идем в Ирландию, устанавливаем базу. Вы берете Йорк. Потом, когда понадобится атаковать с двух сторон — с моря из Ирландии и с суши из Йорка — объединяемся. Уэссекс падет быстрее.

Ивар прищурился, пальцы забарабанили по рукояти меча.

— Умно. Слишком умно для викингов. Это знание из будущего?

— Это базовая стратегия. Римляне так делали тысячу лет назад.

— Римляне мертвы.

— Но их империя простояла пятьсот лет. Сколько простоит твоя, Ивар?

Он рассмеялся — резкий, лающий смех.

— Мне нравится твоя женщина, Рагнар. Острый язык и острый ум. Хорошо. Идите в Ирландию. Но когда я позову — придете. Иначе союз станет войной.

— Договорились, — сказал Рагнар.

Ивар протянул руку. Они пожали — крепко, до хруста костей. Союз скреплен.

Перед уходом Ивар остановился рядом со мной. Наклонился близко, я чувствовала запах кожи и металла.

— Знаешь, как я умру?

— Знаю.

— Достойно?

— По-разному говорят. Но твое имя запомнят.

— Этого достаточно. И еще... береги ребенка. Я видел сон. Ребенок, рожденный вне времени, изменит мир.

Он ушел, оставив меня в тревоге. Ивар Бескостный видел вещие сны — это знали все. Холодок пробежал по спине.

***

Ирландия встретила нас дождем и зеленью. Даже в начале весны здесь было теплее, чем в Норвегии. Воздух пах влажной землей и цветущим дроком.

Мы высадились в небольшой бухте к северу от Дублина. Галька хрустела под ногами, волны лениво лизали берег. Там было поселение — не большое, человек на двести. Дома с соломенными крышами жались друг к другу, дым поднимался из отверстий в крышах. Местные готовились к обороне — я видела, как мужчины хватали вилы и топоры, ржавые от влажного воздуха, женщины прятали детей в погреба.

Рагнар выслал переговорщиков. И меня.

— Зачем я? — спросила я.

— Ты умеешь говорить так, что люди слушают. И не похожа на викинга. Это успокоит их.

Вождь поселения, седой ирландец по имени Киаран, встретил нас настороженно. Морщины на его лице были глубокими, как борозды. За его спиной стояли вооруженные люди — фермеры с копьями, кузнец с молотом.

— Чего хотят северяне?

— Торговать, — ответила я на латыни. Образованные ирландцы знали церковную латынь. — Не грабить — торговать.

Он удивился, густые брови поползли вверх.

— Викинг, говорящий на языке Рима?

— Я не викинг. Я... из другой земли. Но я жена их вождя. И советую заключить мир.

— Почему мы должны верить?

— Потому что альтернатива хуже. Если не мы, придут другие. Менее дружелюбные. Мы предлагаем защиту в обмен на часть урожая и место для поселения.

— Данегельд? Платить, чтобы нас не грабили?

— Нет. Союз. Мы защитим от других викингов. И от ваших врагов-ирландцев. Знаю, что король Лейнстера давно зарится на эти земли.

Киаран задумался, потер подбородок мозолистой рукой.

— Откуда знаешь про Лейнстер?

— Я знаю многое. И могу поделиться знаниями. Как лечить болезни, как увеличить урожай, как строить лучшие укрепления.

— Ты христианка?

— Я... уважаю все веры.

Дипломатичный ответ. Киаран оценил — в уголках глаз появились морщинки.

— Хорошо. Три дня гостевого права. Потом решим.

Три дня я демонстрировала "чудеса". Вылечила местного кузнеца от заражения крови — простой дренаж гнойника и промывание крепким элем. Рука была распухшей, с красными полосами, поднимающимися к плечу. Показала, как делать севооборот для лучшего урожая — рисовала схемы палкой на земле. Научила их женщин варить мыло с золой и жиром — они смотрели с изумлением, когда грязь сходила с рук.

Но не все были довольны. Молодые ирландцы смотрели с ненавистью, сплевывали при моем приближении.

— Язычники оскверняют нашу землю! — кричал один из них, Падрайг, рыжий парень с горящими глазами. — Они обманывают вас фокусами!

— Это не фокусы, — возразил кузнец, которого я вылечила, сжимая и разжимая спасенную руку. — Она спасла мне руку.

— Колдовством! Она ведьма!

Напряжение росло как туман с моря. На третий день, когда Киаран объявил о союзе, группа молодых ирландцев попыталась поджечь наши корабли. Факелы полетели в темноте. Их поймали, но это показало — не все готовы принять викингов.

— Будут проблемы, — сказал мне Киаран, глядя на связанных поджигателей. — Не все согласны с моим решением.

— Со временем привыкнут, — ответила я, хотя сама не была уверена.

Мы начали строительство. За месяц мы построили несколько длинных домов из грубо отесанных бревен и частокол из заостренных кольев. Простой лагерь, не больше. Грязь была везде — налипала на сапоги, засыхала на одежде. Настоящее поселение росло медленно, с трудом.

Местные приходили торговать, но держались настороженно. Старухи крестились, дети прятались за материнские юбки. Только самые отчаянные или жадные работали на нас. Остальные смотрели издалека, шептались, плевали через плечо при нашем приближении.

Я организовала нечто вроде лазарета — одну комнату в длинном доме с тремя койками из досок и соломы. Не больница, а просто место, где можно было промыть рану и дать травяной отвар. Запах трав и спирта постоянно висел в воздухе.

Милава помогала мне, но мы едва справлялись.

— К тебе посетитель, — сказала она однажды утром.

В лазарет вошел монах. Молодой, лет двадцати пяти, с умными карими глазами. Ряса заштопана, но чистая.

— Ты та, кого называют Аса Огненная Рука?

— Я Александра. Или Аса. Как хотите.

— Я брат Колум. Пришел... учиться.

— Монах хочет учиться у язычницы?

— Бог дает мудрость разными путями. Ты исцеляешь больных — это божий дар, независимо от веры.

Умный монах. Я согласилась учить его. Взамен он учил меня местным травам и ирландской медицине — какие растения останавливают кровь, какие снимают жар.

— Ты действительно из будущего? — спросил он однажды, растирая травы в ступке.

— А ты веришь в такое?

— Верю, что Господь может творить чудеса. Если Он послал тебя из грядущего, значит, на то Его воля.

— Даже если я язычница?

— Ты спасаешь жизни. Это важнее, чем то, какому богу ты молишься.

Прагматичное христианство. Мне нравилось.

***

Живот рос с каждым днем. Движения становились неуклюжими — я цеплялась за косяки, переваливалась как утка. Постоянно уставала, ноги отекали так, что не влезали в башмаки, спина болела нещадно. Рагнар запретил мне участвовать в тренировках, но я продолжала работать в лазарете.

И боялась. Каждую ночь снились кошмары — умираю в родах, истекая кровью, как Торунн.

— Не бойся, — сказала Хильда, прощупывая мой живот узловатыми пальцами. — Я приму роды. Принимала у Торунн.

— Торунн умерла в родах.

— То был третий ребенок. Крупный, больше десяти фунтов. И лежал неправильно — поперек. Твой первый, и лежит как надо. Я проверяла.

Она была права насчет положения. Но страх оставался, холодный ком в животе.

Однажды ночью, когда я не могла спать от толчков ребенка — он пинался под ребра, — Рагнар сказал:

— Я написал Ивару.

— Зачем?

— Он взял Йорк. Легко, как ты предсказывала. Теперь хочет идти на Мерсию. Зовет нас.

— Ты поедешь?

— Мы поедем. После родов, когда восстановишься.

— Рагнар, я не могу воевать с ребенком.

— Не воевать. Но твои предсказания нужны. И... я хочу, чтобы наш ребенок родился в земле, которую мы завоюем. Чтобы у него была родина.

— У него есть родина. Здесь.

— Ирландия? Это временное пристанище. Англия — там будущее. Ты сама говорила — Альфред создаст великое королевство. Хочу, чтобы наш ребенок был частью этого.

Я не стала спорить. Знала, что он прав. История движется в Англию. И мы должны двигаться с ней.

Или попытаться изменить её течение.

— Когда рожать? — спросил он.

— Недели две, может, три.

— Успеем подготовиться. И... я хочу, чтобы ребенок родился свободным. Не ярлёнок, а просто свободный человек.

— Это возможно?

— Всё возможно. Ты научила меня этому.

***

Две недели пролетели быстро. Схватки начались на рассвете, когда небо окрасилось розовым. Корабли уже готовились к отплытию — паруса проверяли, весла укладывали.

— Отменяем, — сказал Рагнар, бледнея.

— Нет, — простонала я между схватками. Боль накатывала волнами. — Вода отошла только час назад. У первородящих могут быть сутки. Плывите. Я догоню.

— Ты безумна.

— Я твоя жена. Это заразно.

Он поцеловал меня — быстро, отчаянно — и ушел. Командовать флотом.

Роды были адом. Восемнадцать часов схваток, каждая как удар молота. Я орала, не стесняясь — голос сорвался к концу. Проклинала всех богов подряд, грозилась кастрировать Рагнара тупым ножом.

— Голова показалась! — крикнула Хильда. Пот катился по ее лицу.

Но что-то пошло не так. Ребенок застрял. Плечи не проходили.

— Дистоция плечиков, — прошептала я, понимая, что это значит. Без кесарева сечения...

— Что делать? — Хильда впервые выглядела испуганной. Руки дрожали.

— Маневр... МакРобертса... — я пыталась вспомнить из учебников. — Прижми мои колени к груди!

Милава и Хильда прижали мои ноги, согнули почти пополам. Я тужилась из последних сил.

— Давай, давай! — кричала Хильда.

Резкая боль — что-то разорвалось внутри. Горячая жидкость хлынула. Кровь, много крови.

И детский крик. Пронзительный, сердитый.

— Мальчик! — Хильда подняла окровавленный сверток. — Живой!

Но я истекала кровью. Разрыв промежности, возможно, повреждение матки. Простыни стали алыми.

— Кровь не останавливается! — паниковала Милава.

— Массаж... матки... — я теряла сознание. Черные точки плясали перед глазами. — Сверху... живота... сильно...

Хильда начала массировать. Боль была невыносимой, хуже схваток. Я кричала, но она не останавливалась.

— Травы! Крапива, пастушья сумка! — приказала Хильда.

Меня поили горькими отварами, массировали, зашивали разрывы обычной иглой. Я то теряла сознание от боли, то приходила в себя.

Три дня я балансировала между жизнью и смертью. Лихорадка сжигала изнутри, бред, кровотечение, которое то останавливалось, то начиналось снова.

На четвертый день я очнулась окончательно. Слабая как новорожденный котенок, но живая.

Рядом с моей кроватью сидел Рагнар с младенцем на руках. Неуклюже держал, боялся сломать.

— Ты вернулась, — прошептал он. Глаза красные, щетина отросла — не спал все эти дни.

— Наш сын...

— Здоров. Силен. Ест как волчонок. Хильда кормит — нашла кормилицу.

Я была слишком слаба, чтобы держать ребенка. Руки дрожали. Рагнар положил его рядом со мной.

Крошечный, сморщенный как старичок, прекрасный. Глаза — серо-голубые, как у Рагнара. Волосы — светлый пушок, почти белый.

— Магнус, — прошептала я. — Магнус Александрович Рагнарсон.

Отчество из моего мира, имя — латинское "великий", фамилия — по отцу-викингу.

Ребенок трёх миров.

— Магнус, — повторил Рагнар, пробуя имя на вкус. — Хорошее имя. Сильное. Как его мать.

— Я чуть не умерла.

— Но не умерла. Ты боролась. Хильда сказала — никогда не видела, чтобы кто-то терял столько крови и выжил.

— Повезло.

— Нет. Не везение. Воля. Твоя воля жить. Для него. Для меня. Для нашего будущего.

Магнус зашевелился, открыл глаза. Посмотрел на меня немигающим взглядом. И я готова поклясться — узнал. Улыбнулся беззубым ртом.

— Через месяц плывем, — сказал Рагнар. — Когда ты восстановишься.

— Через месяц я едва смогу ходить.

— Я понесу тебя. И его. На край света, если потребуется.

— Рагнар... я может больше не смогу иметь детей. Разрывы были сильные.

— Неважно. У нас есть сын. Этого достаточно.

Я закрыла глаза, прижимая младенца к себе. Его дыхание было таким легким, что я едва чувствовала.

Семья. У меня есть семья в IX веке. Муж-викинг, сын-полукровка, друзья-воины.

И целая история, которую нужно переписать.

Если я проживу достаточно долго для этого.