Железный дворец

12

Йим парила в черной пустоте. Где я? – задалась она вопросом. Вопрос казался безответным. Она даже не знала, кто она такая. Если у нее и было прошлое, то она не могла его вспомнить. Йим продолжала плыть, и это успокаивало бы ее, если бы не боль в горле. Она пыталась игнорировать это ощущение, но оно не проходило. Оно было не просто болезненным, оно озадачивало и пугало. Более того, оно становилось все более интенсивным.

Темнота рассеялась, и Йим увидела, что лежит на твердой грязи. Она была испачкана кровью. Шея горела. Она узнала свой простой дом и поняла, кто она такая. Я Йим. Мой сын перерезал мне горло.

С усилием Йим села. Затем она попыталась сглотнуть, боясь, что не сможет этого сделать. Когда ей это удалось, она осторожно потрогала горло. Пальцы Йим нащупали свободный лоскут плоти. На ощупь он был ужасен, и она представила себе зияющую рану. Даже самое легкое нажатие на нее заставляло ее вздрагивать, а вздрагивание причиняло еще большую боль. Тем не менее, она проследила за тем, как рана покрывается кровью. Она шла от одной стороны шеи к другой. Местами из нее все еще сочилась кровь.

Повернув тело так, чтобы не вывернуть шею, Йим огляделась. Был поздний вечер. Большая часть вещей Фроана пропала. То, что осталось, было беспорядочно разбросано на его кровати. Йим увидела один сапог, деревянную ложку и несколько других предметов. Похоже, они свидетельствовали о поспешном отъезде. Он ушел, подумала она.

Йим охватило отчаяние, но она боролась с ним, цепляясь за жизнь. Хотя она еще жила, но понимала, что ее рана может оказаться смертельной. Она пролежала на грязи ночь и часть дня, а может, и дольше, а значит, рана могла загноиться. У нее были травы, которые можно было заварить, чтобы сделать отвар, предотвращающий нагноение, но она не могла зашить рану. Целительница владела этим навыком, но они не были в хороших отношениях.

Очистим рану, подумала Йим, а потом займемся наложением швов. Она неуверенно поднялась и достала необходимые травы, которые висели на прищепках. Накрошив сушеных листьев в небольшой котелок, она добавила воды и поставила котелок на холодный очаг. Там были хворост и дрова, чтобы развести огонь, но, не найдя кремня и железа, чтобы разжечь его, Йим решила, что Фроан их забрал.

Второй кремень и железо были в пещере, где она коптила мясо. Придется принести их, чтобы приготовить варево. Но и то немногое, что она успела сделать, привело к головокружению и усталости. Идти до пещеры и обратно, казалось, было выше ее сил. Я немного отдохну, прежде чем попытаться. Йим легла на кровать и уставилась в потолок. Там образовался участок тьмы. Когда она распространилась, она была слишком слаба, чтобы бежать. Йим беспомощно наблюдала, как тень поглощает мир и ее саму.

***

Тем временем Фроан и Тельк дрейфовали по широкому Тургену. После наступления ночи на воду опустился туман, и казалось, что они плывут в прохладной пустоте. Фроан молча прятался под своим плащом из козьей шкуры, не желая выдать своего беспокойства. В течение всего дня он видел на реке лодки, но ни одна не подошла к ним, несмотря на его махание рукой. Фроан начал сомневаться, что они так и будут дрейфовать незамеченными несколько дней. Это беспокоило его, так как тростниковая лодка, казалось, уже погрузилась в воду.

Телк тоже молчал. Если у него и были опасения, то он не подавал вида. Фроан не удивился молчанию своего спутника, но оно заставило его задуматься о характере преданности Телка. В ней было больше послушания, чем дружбы. Фроану пришло в голову, что друг подверг бы сомнению его план отправиться в путь по реке на лодке, лишенной средств управления и движителей. Было очевидно, что, подчинив Телка своей воле, Фроан изменил его. На самом деле Телк казался сломленным, даже слегка безумным. Тело было цело, но дух внутри ослаб.

Такова цена лидерства, сказал себе Фроан. Вести за собой – значит быть одному. Глядя на пустое лицо Телка и водную пустоту, окружавшую их обоих, он с болью осознал истинность этого утверждения.

***

В другом месте Дейвен боролся с дремотой, наблюдая за спящим Хонусом. Пожилой человек устал, но беспокойство о том, что его подопечный попытается посетить Темную тропу, не давало ему покоя. Ничто из того, что я сказал, не ослабило его стремления к трансу. Бывший Носитель печально покачал головой, удивляясь глубине печали, которая может заставить человека искать свое счастье в царстве мертвых. Он делал это на протяжении стольких зим, что от этой привычки невозможно отказаться. Дейвен был уверен, что если продолжать в том же духе, то это приведет к летальному исходу. Он удивлялся тому, что Хонус жив. То, что он продержался так долго, казалось свидетельством его былой силы.

При взгляде на распростертое на коврике тело слово «сила» не сразу пришло Дейвену на ум. Хонус исхудал до такой степени, что колебался на грани существования. Его плоть свободно свисала с костей. Он двигался медленно и с трудом. Казалось, он жив скорее по воле случая, чем по какому-либо умыслу. Дейвен знал, что Хонусу потребуется не только питание и уход, чтобы выжить в его ослабленном состоянии. Ему нужна надежда, если он хочет освободиться от притяжения Темного Пути. Чтобы обрести ее, Хонус должен убедиться, что в мире живых можно обрести счастье. Дейвен верил, что его откровения помогут ему в этом. Однако отчаяние сарфа оказалось слишком грозным. Я сказал ему, что он нужен Йим. Что еще я могу сделать? Дейвен не мог ничего придумать и надеялся, что Карм даст ответ.

Дейвену все еще казалось странным обращаться за ответами к богине. Когда он сбежал от своих обязанностей Носителя, то считал, что оставил Карм. Казалось вполне естественным, что богиня поступила с ним так же. Однако чтение рун Хонуса убедило его в обратном. Карм не только дала ему шанс искупить свою вину, но и наделила редким даром.

Давным-давно, когда Дейвен жил в храме, он слышал рассказы о провидице, обладавшей необычной силой. У нее не было видений, и она не могла пророчествовать, но она могла чувствовать надвигающуюся смуту, как некоторые люди чувствуют приближение бури. Она словно улавливала едва заметные напряжения в ткани мира, прежде чем события проявляли их. Она предупреждала о беде с запада задолго до того, как туда хлынули армии лорда Бахла. Дейвен получил ту же способность после прибытия Хонуса.

Сидя в темной комнате, он ощущал пульс мира и чувствовал первые толчки надвигающегося конфликта. Дейвен сравнивал это ощущение с замерзшей рекой в конце зимы. Под кажущейся неподвижностью скрывалось нарастающее давление. Образовались трещины. Вскоре то, что было спокойным, превратится в хаос. Это уже началось. Зло снова на границе, подумал он. Оно стремится восстановить свое былое могущество. Если ему это удастся, Дейвен опасался конца всего доброго и справедливого.

Дейвен также чувствовал свою роль в этой схеме. Он должен постараться как можно лучше вылечить Хонуса, а затем отправить его в бой. Он не мог сделать ничего больше, и не должен был делать ничего меньше. Дейвен не был уверен, что его усилия помогут предотвратить приближение гибели. Более того, он сомневался. Враг был долговечен и терпелив. Более того, он извлекал уроки из каждой своей ошибки. Когда Дейвен попытался почувствовать, какая сила противостоит столь грозному врагу, он обнаружил лишь слабость. Более того, казалось, что он балансирует на грани забвения.

***

В самой высокой башне Железного дворца находилась темная гадальная комната, дублировавшая темноту ночи снаружи, что делало ее идеальным местом для колдовства. Святейший Горм сидел в безопасном круге крови и бросал на каменный пол свои магические кости. При тусклом свете единственной масляной лампы он наблюдал, как невидимые силы причудливо расставляют покрытые рунами позвонки и ребра. Когда они перестали двигаться, он изучил их и улыбнулся.

– Смерть Бахла выполнила свою задачу, – сказал он пустой комнате. – Его дух нашел своего сына. Игра началась.

Горм внимательно изучил руны на костях и увидел слово, написанное на древнем языке. Оно означало «мороз». Он также обнаружил символы «север» и «вода». Другие знаки привели его к выводу, что все это относится к наследнику. Слово «мороз» озадачило Горма, хотя он был уверен, что со временем его значение будет раскрыто. А вот «север» и «вода», несомненно, относились к местонахождению наследника. Это были первые подсказки о местонахождении парня, которые получил Горм. Сила, скрывавшая его, слабеет, заключил он. Это было многообещающее развитие событий.

Желая узнать больше о своем противнике, Горм стал искать позвонок, который представлял врага. Сначала показалось, что он отсутствует. Затем жрец увидел, куда он отскочил. Он приземлился далеко от других костей, точно на краю тени. Горм моргнул, не веря, что видит правильно: позвонок шатко держался на узком плоском наконечнике, выступавшем из его задней части. Это было крайне неправдоподобное положение, такое же маловероятное, как если бы подброшенная монета упала на ребро и осталась там. Очевидно, что кость опрокинется и попадет либо в свет, либо в тень. Горм ждал, что будет дальше, уверенный, что результат окажется значимым предзнаменованием. Однако кость оставалась в равновесии до тех пор, пока он не проявил нетерпение и не дунул в ее сторону. Одного дуновения хватило, чтобы она кувыркнулась в темноту.