Герои млечного пути

Эпилог

Сверкающий изумрудным сиянием «Альтаир» мчался к точке гиперпространственного прыжка. Его сопровождал фрегат «Новосибирск». Курсанты спешили домой. К переволновавшимся родителям и друзьям, которым можно поведать о своих необыкновенных приключениях.

Ди Рэйв проводил взглядом эти два корабля и сел на свою койку в каюте номер 25 лайнера «Николай Черкасов». Напряжение этих дней переросло в усталость и тоску. Он с грустью взглянул на койку Жанны. Правильно ли он поступил с ней? Наверное, да. Или…

Он опустил голову на мягкую подушку и мгновенно уснул. Усталость усыпила его сразу.

Когда он проснулся, в его каюте с погашенным освещением царило янтарное сияние. Он медленно поднял голову и увидел Юпитер.

— Господи, сколько же я проспал? — изумился он, взирая на гиганта Солнечной системы.

Огромная планета, миллионы лет защищавшая Землю, притягивая к себе большинство астероидов и комет, угрожавших колыбели человечества, освещала теперь не сладострастное таинство любовной близости, а его одиночество.

Девушку, которую он, казалось, любил, он сам же и отверг. Человек, который, вероятно, как никто другой, мог его понять, погиб. А что дальше?

Снова один. Вокруг будут люди, но с ними он не останется самим собой. Снова играть свою роль. Он ведь простой актер.

Ди Рэйв выдохнул на стекло иллюминатора. Оно запотело. Тогда он нарисовал пальцем улыбку и две точки глаз, превратив Юпитер в улыбающийся смайлик. Забавно.

Некоторые ученые полагают, что через миллионы лет Юпитер превратится в звезду. Это станет концом жизни в Солнечной системе. Хрупкий баланс, давший жизнь Земле, будет нарушен.

«Все-таки от нас не зависит то, каким будет завтра Млечного Пути. Мы лишь крупицы бесконечности. Даже вся галактика Млечный Путь — крохотная капля в океане Вселенной. А уж мы, одинокие индивидуумы…»

Думая об этом, Симон тоскливо смотрел на удалявшийся Юпитер. Нарисованная улыбка теперь открывалась в бездну космоса. И она потекла, превратившись в гримасу страданий.

Ди Рэйв стер ее ладонью.

— А если очень захотеть? Может, мы не такие незначительные крупицы? Ведь созданы мы для чего-то? Так каким будет завтра? Прекрасным или мрачным? — Симон прильнул к иллюминатору. — Прекрасное далеко, я начинаю путь… — прошептал он слова старой песни и, вздохнув, добавил: — Ты не умер, Дэвид Дэймонд…

Макс Иглов и Олег Ганн стояли на летном поле Тушинского космопорта. Уже была полночь, и спускавшийся лихтер они заметили только благодаря его навигационным огням. Это не был родной модуль «Николая Черкасова», поскольку тот пострадал и нуждался в ремонте. Поэтому пассажиров и груз с орбиты спускали при помощи парома «Селена», который регулярно курсировал по маршруту Земля — Луна.

Когда спустился трап, из недр космического парома полилась вереница пассажиров, которые спешили по домам, чтобы поскорее забыть о своем опасном путешествии. Вглядываясь в каждого из них, Иглов все больше и больше хмурился.

— А где Рэйв, я что-то не пойму?

— Потерпи, сейчас выйдет, — ответил Олег.

К ним присоединился Алекс Крюгер, вышедший из толпы встречающих, которые стояли на крытой площадке и прятались от начавшегося дождя.

— Еще не вышли? — спросил он.

— Нет пока. Ждем, — мотнул головой Ганн.

По трапу уже спускался Роман Ермак, одаривая встречающих его друзей своей фирменной улыбкой Чеширского кота.

— А где Симон? — нахмурился Алекс, обращаясь к Роману.

— А он что, не вышел еще? — Ермак подошел к друзьям.

— Да вон он! — махнул рукой Крюгер.

Ди Рэйв спускался с недовольным выражением лица, замыкая вереницу людей. Еще бы. На Зети дожди замучили. Пересек всю Контактику — и тут на тебе. Тоже дождь. Хотя московский дождь был все же иным. Теплый, весенний, добрый. Капли легкие… Вот что значит Родина. Дом. Земля.

— Ну и заварил ты кашу! — крикнул Макс. — Тебя вообще хоть не отпускай никуда!

— Ты о чем? — Симон остановился на опустевшем трапе, раздумывая, идти дальше или переждать дождь в пароме.

— Да я о заварухе на Зети!

Киномагнат удивленно уставился на Иглова:

— А ты откуда знаешь об этом?

— Олег рассказал, — усмехнулся Макс.

— А он-то откуда знает?

— А ему рассказала эта… Ну, как ее…

— Жанна, — подсказал Ганн.

— Да. Жанна.

— А она уже здесь, что ли, я не пойму?

— То есть? — Теперь удивился Олег. — А где ей быть? Мы с ней сегодня из Калининграда прилетели.

Из-под навеса вышла Жанна, кивнула Симону:

— Добрый вечер.

— Что-то я не понял… — Ди Рэйв нахмурился.

— Симон, если ты помнишь, я говорила тебе о сестрах, — послышался голос за спиной.

Киномагнат резко обернулся и увидел в открытом проеме люка, из которого спустили трап, еще одну Жанну.

— Вас двое? — У Ди Рэйва увеличились глаза.

— Вообще-то, трое! — Из-под навеса вышла третья Жанна.

— В офисе Олега ты познакомился с Аней, — начала объяснять та, что стояла в дверном проеме позади него. — На катере по Москве-реке вы катались с Олей. А я все это время торчала на корабле и обрабатывала твоих роботов, Симон. Поэтому ты во время посадки на рейс меня не видел. Я уже была там. Нас три сестры, и я настоящая Жанна. Летела с тобой на Зети я.

— Ни фига себе, — выдохнул Макс. — Это что, атака клонов?!

— Ну, дела, — почесал затылок Олег.

— Обалдеть! — Крюгер, как всегда, улыбался.

Ошарашенный Симон взглянул на промолчавшего Романа. В ответ тот развел руками и виновато произнес:

— Я ничего не знал! Так получилось!

Ди Рэйв окинул злым взглядом своих друзей. Затем бесчисленное количество Жанн… Сжал кулаки и воскликнул:

— Да пошли вы все со своими фокусами!!! — спрыгнул с трапа и быстрым шагом пошел прочь.

— Я же говорила, что манерами он не отягощен, — нахмурилась, глядя ему вслед, первая Жанна из офиса детективного агентства Ганна.

— Бедный мальчик, — вздохнула вторая Жанна, с которой Ди Рэйв катался на катере накануне вылета на Зети.

— А я бы на его месте тоже всех послала, — грустно улыбнулась настоящая Жанна. Та самая…

Девятое мая. Этот праздник в России праздновали с таким размахом, что по уровню народных гуляний он приравнивался к Новому году. Особенно яркие впечатления он производил в столице.

Военный парад на Красной площади с утра. Грандиозное авиашоу после парада. Город шумел радостью. Вечером затянувшийся на час салют, который было видно даже из космоса. Затем голографическое представление в небе России, которое устроили военные космические корабли. Великая держава празднично бурлила. И Москва — особенно.

На внутренней территории Кремля было относительно тихо. Конечно, сюда тоже долетали пение гуляющих людей и музыка праздника, но все это слышалось далеким фоном.

Верховный шел медленным шагом по каменной дорожке вдоль молодых елей и то и дело поглядывал на голографические всполохи в ночном небе, проецируемые с космических крейсеров, паривших на орбите.

Позади Верховного шли двое. Генерал Сотников слева и полковник Калашников справа.

— Значит, через неделю наши войска можно будет уже выводить, — спокойным тоном проговорил Верховный.

— Даже через пять суток. Обстановка стабилизирована. Новая власть демонстрирует компетентность в управлении планетой, — сказал Сотников.

— Хорошо. Заменим штатными международными миротворческими силами, — кивнул, не оборачиваясь, правитель. — Какова ситуация по фигурантам?

— Начну с Ловского, — произнес Калашников.

— Не возражаю, — согласился Верховный.

— Рональд Генрихович Ловский. Потомок эмигрантов из Англии, бежавших во время климатического сдвига в северо-восточной Атлантике. Его жена, Алиса Давидовна Ловская. Девичья фамилия Цапревич. Была уличена мужем в супружеской измене. Именно в это время в жизни Рональда Ловского, человека малообщительного, появляется некий Дэвид Дэймонд. Предположительно уроженец Спейсара.

— Почему предположительно? — напрягся правитель.

— Увы, никаких сведений по этому человеку нигде нет. У нас также сомнения насчет его внешности. Предполагаем, что его истинное лицо было спрятано под биомаской.

— Биомаска? Одна из тех, на которых может выступать румянец, пот, угри и щетина расти?

— Совершенно верно, товарищ Верховный.

— И где он мог взять такую?

— В гримерной любой киностудии или Большого театра. Хоть в Голливуде.

— Вот как, значит, — хмыкнул правитель, на секунду обернувшись. — Хоть в Голливуде? Ладно. Давайте по фигурантам вкратце. Подробнее доложит товарищ генерал завтра на совещании. А сейчас в общих чертах.

— Хорошо. — Калашников кивнул. — Итак, Ловский, находясь под влиянием нового знакомого, убил свою жену. Затем угнал учебно-тренировочный звездолет «Альтаир», взяв в заложники шестерых курсантов. Кстати, последние в своих отчетах отзывались о нем довольно тепло и с пониманием. Он защитил девушек-курсанток от пиратов.

— Возможно, имеет место «Хельсинкский синдром»? — предположил Верховный.

— Нет. Тут дело, очевидно, в другом. Сам Ловский на подобную девиацию не способен, но подвержен влиянию лидера. Он не пират и не террорист. Просто в определенный момент он опомнился. Следует отметить, что Ловский, подобно канцлеру Зоренсону, погиб, пытаясь исправить содеянное зло.

— А Валдис?

— Ну-у! Этот неисправимый уб… Негодяй. Сейчас установлено по пробам его ДНК, что он не кто иной, как Ирвин Дерек. Вы помните, сколько шума наделал разгром его кровавого пиратского клана?

— К вашему сведению, товарищ полковник, я, будучи еще вице-адмиралом, участвовал тогда в разгроме его банды, — улыбнулся правитель.

— Простите. Совсем из головы вылетело.

— Так что же Дерек?

— Вероятно, тогда он просто принес свой клан в жертву и имитировал собственную гибель.

— Я полагаю, что он увидел новое призвание и отошел от пиратства?

— Совершенно верно. Он метил в большую политику.

— Надеюсь, на этот раз труп — его?

— Проверено семь раз. Это он.

— Семь раз отмерили, один раз отрезали, — хмыкнул Сотников.

— Что ж, теперь можно точно сказать, что пиратский клан Дерека уничтожен полностью. — Правитель повернулся к Сотникову: — Генерал?

— Слушаю, товарищ Верховный.

— Скажите, почему в первичном акте расследования постоянно упоминается этот Дэймонд?

— Дело в том, товарищ Верховный, что практически за любым крупным событием зетианского кризиса стоял именно он.

— А какова его мотивация? Что говорят аналитики?

— Пока сложно докопаться до сути. Очевидно, он вел собственную игру и при этом использовал ресурсы всех противоборствующих сторон, ловко ими манипулируя. Цели его неясны. Идеалы туманны. Мы подозреваем, что последний, кто видел Дэвида живым, это наш подопечный, Симон Ди Рэйв. Он бы мог пролить сведения на некие аспекты личности Дэймонда, но он молчит как рыба. Кстати, он по гороскопу и есть Рыба, но это не столь существенно, конечно. И вообще он скрылся после возвращения на Землю.

— Вот как? Они виделись?

— Мы не уверены, но такое подозрение есть.

— Откуда подозрение?

— Ди Рэйв крайне эмоционально отреагировал на известие о гибели Дэймонда. Это следует из доклада капитана Ермака. Логично предположить, что они пообщались и наш подопечный что-то узнал о нем.

— А этот Ермак, он может выведать?

— Товарищ Верховный, — вмешался Калашников, — нам бы не хотелось ставить перед капитаном такую задачу. Тут этическая проблема. Они друзья со школьных лет.

— Понимаю. Но информация весьма ценная.

— Будем изыскивать другие пути, — вздохнул Сотников. — Аналитики полагают, что со временем Ди Рэйв несколько успокоится и сам доложит о сути их беседы, ежели таковая между ними имелась.

— А что с подозрением в шпионаже атлантского чиновника?

— Никаких улик нет. Вероятно, между Мейсеном Крупом и женой Ловского действительно была банальная любовная связь без какой бы то ни было шпионской подоплеки.

— Какие данные по «БеркМедиаХолдинг»?

— Очевидно, что там состоялся поджог. Известно, что было найдено три тела. Нам удалось выяснить, кто эти погибшие. Леонард Конаковский. Известный глава межпланетного банковского дома «Великое наследие». Член закрытого клуба «Лунный орден». Некое подобие масонского тайного общества. Официально он занимается меценатством и объединяет любителей живописи.

— Наслышан, — кивнул Верховный. — Еще я слышал, что Конаковский финансирует различные неправительственные организации в разных странах.

— Да. Выглядит это как чистая благотворительность, — подтвердил Калашников.

— Кто еще?

— Отто фон Дзен. Барон. Магистр «Лунного ордена». Сам весьма талантливый художник. Владелец телекорпорации, в которую входит и «БеркМедиаХолдинг», также владелец издательской гильдии «Манускрипты вечности». По нашим данным, он тайно финансировал в нескольких странах подтасовку парламентских и президентских выборов. Третий покойник — Дуглас Болейн. Бывший конгрессмен крайне реакционных взглядов. Был замешан в скандале о лоббистах военно-промышленных корпораций и контрабанде земных военных технологий. Примечательно, что после странной смерти шефа ФБР Эрика Макфернона пять лет назад он был переквалифицирован из подозреваемых в свидетели. А позже вообще был объявлен человеком, который просто случайно угодил в этот скандал. Смеем предположить, что за смертью Макфернона стоит он. Теперь все трое мертвы. Но мы продолжаем наблюдения за этим закрытым клубом любителей живописи. И за «БеркМедиаХолдинг», которая будет, вероятно, продана с молотка по частям в скором будущем. Определенно, кто-то нанес очень серьезный удар по тайному обществу «Золотой элиты», куда входит и «Лунный орден». Полагаем, что либо идет серьезная борьба за власть внутри самой тайной организации и мы наблюдали эпизод передела сфер влияния, либо удар был нанесен извне, одной из западных спецслужб, которые, как, впрочем, и мы, не в восторге от некоторых устремлений «Золотой элиты».

— Любопытно… Ладно. Теперь перейдем к фенфирийцам. Есть что доложить?

— Есть, товарищ Верховный, — кивнул генерал. — Ядерные заряды тщательно обследованы в нашей лаборатории. К сожалению, сделаны они весьма грамотно в плане сокрытия производителя. Тут мы не сможем официально уличить фенфирийцев в том, что те распространяли ядерное оружие. Однако использование ими гиперпространственных торпед ведет к крупному скандалу. Магистратура Контактики уже готовит комиссию по расследованию передачи американскими корпорациями подобных технологий. Очевидно, тут и был замешан в свое время Дуглас Болейн. В общем, тут у нас широкое поле для раскручивания темы. Есть все шансы прижать хвосты многим дельцам теневого рынка оружия и технологий. Что касается участия фенфирийских войск в зетианском кризисе, то правительство Фенфиры готовит заявление о заговоре мятежных генералов. В общем, снимают с себя всю ответственность, но, видимо, заявят о готовности наказать виновных. По нашим данным, у них уже начались нешуточные чистки. И тем не менее они присмиреют на определенное время.

— Теперь расскажите мне о странном тайнике, найденном в одной из пещер Зети. Что там за название? Асхолия?

— Да. Установлено, что тайник был оборудован в большой пещере примерно тридцать лет назад. Полагаю, что только пираты могли осмелиться нарушить ограничения в перемещениях, наложенные «Светлыми силами». В те времена эта область располагалась далеко за пределами границы разрешенных к исследованию и полетам секторов галактики. Пещера была тщательно защищена от нежелательных визитеров, и это послужило к исчезновению и, скорее всего, гибели нескольких сотен зетианских колонистов, имевших неосторожность туда сунуться. Очевидно, что в последние годы сей тайник стало скрывать все сложнее, особенно после разгрома клана Дерека, и он был эвакуирован. По оставшимся следам мы сделали вывод, что там хранились некие ящики, произведенные на Земле, в одной из стран, где используется неметрическая система мер. Что конкретно было в ящиках, сказать трудно. Вероятно, оружие и контрабанда. Сейчас мы пытаемся найти место, куда все это перепрятали. Хотя, скорее всего, тайник был просто ликвидирован хозяевами. Вот такие данные.

— Тоже неплохо, — кивнул Верховный. — Представьте всех участников к награде. Гражданских тоже не забудьте. Я имею в виду и Ди Рэйва. Это правда, что он может одним взглядом определить, что налито в стакан, и отличить воду от водки?

— Да. Есть у него такой талант. Но, учитывая, сколько он этой водки выпил, это и неудивительно, — усмехнулся полковник.

— Вообще, занимательная личность, этот ваш Ди Рэйв. Еще больше меня занимает его вероятная встреча с не менее занимательным Дэвидом Дэймондом.

У этой планеты еще не было названия. Ее пока не открыли люди. Хотя возможно, что когда-то, миллионы лет назад, здесь обитал разум. И жители как-то звали свою родину. Но сейчас этого никто не знал. И вероятно, не узнает никогда. Тысячелетия назад звезда, вокруг которой вращался этот мир, умерла, истощив свои питательные запасы водорода. Нет, она еще горела, испуская свет и тепло. Но она более не несла жизни. Она сеяла смерть. Звезда год за годом расширялась, постоянно увеличивая вокруг себя пространство, поглощенное сферой раскаленного газа и плазмы. Так умирала звезда.

Планета была уже иссушена неумолимо разраставшимся огненным шаром. Но на ней еще оставался кислород в некогда насыщенной атмосфере. Однако почва стала безжизненной пустыней, в которой еще водились самые выносливые представители местной фауны. Но и они были обречены.

Он сидел, облаченный в термостойкий комбинезон, на плоском куске обнажившейся породы и смотрел на зловещий закат.

Песчаная равнина темно-оранжевого цвета простиралась до ровной линии горизонта. Небо было бурым и уже забыло, что такое облака. Агонизирующая звезда уже наполовину погрузилась в горизонт, горя алым заревом смерти.

Пройдет еще тысяча лет, и увеличивающаяся звезда станет настолько велика, что поглотит в своем пламени и этот мир.

Но есть еще мириады миров, где можно переждать. Спрятаться. Побыть наедине со своими мыслями. Главное, чтобы фортуна и дальше была его единственной спутницей. Но дело не только в везении. Хитрая техническая уловка позволила ему уйти. И не в первый раз, кстати говоря. Умирать никак нельзя. Ведь еще столько дел впереди. И ответственность за завтрашний день. И за будущее Млечного Пути, как бы пафосно это ни звучало.

Был ли он одержим? А были ли одержимы те, кто оставил свой неизгладимый след в истории? Дэвид знал только одно. Ему никак нельзя погибать. Еще много дел впереди. И он искренне верил, что только ему ведомо, каким будет завтра Млечного Пути…

Дэвид Дэймонд поднялся с камня и направился к своему повидавшему виды красному кораблю «Дора». Он на ходу стал срывать с лица биомаску, открывая спертому воздуху обреченной планеты свое настоящее лицо. И как бы удивились, увидев это лицо, те, кто был знаком с Симоном Ди Рэйвом…

Он знал, что сей мир обречен. Но знал он также и то, что расширение вещества умершей звезды не будет вечным. Достигнув критической отметки, звезда сорвется в коллапс. Начнет стремительно сжиматься, а потом…

Взрыв сверхновой. Мертвая звезда и убитые ею планеты превратятся в огромное облако, которое неминуемо закружится в вихре, образуя новую звезду, вокруг которой закружатся молодые планеты, — и как знать, возможно, одна из них станет колыбелью жизни. Это незыблемый закон Вселенной. Так непременно и будет. Ведь все в истории…

Повторяется!