Фрилансер. Повелитель ареала

Глава 4 Ядерный фугас летит-качается — от него хорошего не жди

Глава 4. Ядерный фугас летит-качается — от него хорошего не жди

Когда тебе говорят: «Это безопасно!» это не очень успокаивает. Не успокаивает и осознание, что глубоководные скафандры, способные выдержать сто атмосфер, были изобретены нашими предками в далёком двадцатом веке. И даже понимание, что современные композитные материалы и аэрогели делают пятьсот градусов Цельсия не опаснее электрочайника на кухонной панели, а в плане химии и химической инертности именно здесь, на Венере, были сделаны такие колоссальные шаги, что планета далеко впереди всей старушки Земли.

Первые атмосферные скафандры были… Невероятны! Они были не огромны, нет — они были гигантские! Примерно как современные мехи. Ибо девяносто атмосфер не просто не любят шутить — тут вообще не уместно слово «юмор». И всё это в кислой атмосфере при почти пятистах градусах. Без индивидуального теплосброса находиться в атмосфере Венеры можно не более двадцати-тридцати минут, и за два столетия эта цифра не поменялась. Правда сейчас атмосферный скаф хоть и значительно массивнее е тяжёлого доспеха спецназа, но отнюдь не напоминает пятиметрового монстра прошлого. В отличие от вакуумных и марсианских, где подчас используется тонкая гиперткань, натянутая на композитный костяк, этот походит на доспехи средневекового рыцаря с надвигающимися одна на другую пластинами. Но в целом толщина скафа не превышает сантиметра, и это очень-очень скверное ощущение, что за жалким сантиметром тебя ждёт быстрая но страшная смерть.

Современные композиты способны выдержать такую нагрузку при значительно меньшем размере, но при всём пилота от спекания заживо внутри жестянки ограждают всё те же двадцать минут, не более получаса если с ожогами. Больше не получается — нагрев беспощаден; передать тепло от более холодного тела к нагретому физика не запрещает, но как-то оно само так не выходит, не передаётся. Не хочет! Для охлаждения скафа используется специальный индивидуальный мобильный тепловой насос, греющий теплоноситель до трёх тысяч, которые, три тысячи, уже могут самопроизвольно отдать энергию внешней пятисотградусной среде. Но для его работы требуется переносной ядерный реактор, который тоже греется… И в итоге скафы для долговременной работы в атмосфере напоминают марсианских мехов. Мне такой не нужен, мне для пробежки от конвертоплана до палубы и обратно достаточно миниатюрного, который и проще, и дешевле, и его можно найти в спас-наборе на любой палубе любого причала планеты.

Они надёжны! Многократно проверены временем! Особенно что касается дворцовых — у Веласкесов есть деньги, чтоб не экономить на проверках оборудования. И всё же, зная всё, что описал выше, я менжевал. Ибо пока ещё никогда не выходил в атмосферу. Венерианский крот я, впервые выходящий из зоны комфорта. А вдруг в скафе, где-то в труднодоступном месте, ма-аленькая микротрещенка, которая не даст о себе знать при нагнетании в шлюзе, но которая резко порвёт композит снаружи, под большой нагрузкой? Я могу тупо не добежать до конвертоплана! Новостные ленты на Венере постоянно передают о несчастных случаях с разными ремонтниками. Не так часто, как когда-то, на заре колонизации, но всё равно некрологи и обещания расследования со стороны технадзора встречаются регулярно.

Помогали одеться мне девочки Сюзанны. Потратили около пяти минут, как раз пока мы летели. А летели мы недалеко, присев на крышу одного из самых выдающихся ввысь куполов Альфы — стадиона «Насиональ». Вместимость в полмиллиона не так много для Земли, но в колониях в принципе это самое большое сооружение, построенное человечеством для массовых мероприятий, больше только Центральный Парк. Партнёры приземлились рядом не сразу, спустя минуты три. В общем, это ни о чём, парни старались, и у них получилось быть точными, и я был бы благодарен, опоздай они больше. Ибо провёл это дополнительное время в шлюзе, обкатывая скаф, постепенно увеличивая давление, проверяя на трещины. Наконец, пилот отчитался о готовности другой стороны принять меня и открыл внешний створ шлюза на полную. И хоть я уже стоял под давлением в шестьдесят килограмм, ворвавшиеся дополнительные тридцать как будто придавили плечи к поверхности. Это как нырнуть на дно бассейна — ощущаешь всю мощь воды над тобой, пусть также слышишь звуки, какие доступны при простом окунании головы под воду. Только тут наваливались не пять метров, а километр, если пересчитать на воду. Ощущения непередаваемые!

Вышел, спустился по боковой мини-аппарели. Потопал на месте, ощущая под ногами композит материала, на который такая махинища (наша адова атмосфера) давит 24/7/365, из года в год. Нет, и близко не металл — что-то кремниевое, с какими-то волокнами. Их много видов, разные купола сделаны из разных материалов, там целая наука. Хотя в состав волокон металлы входят — например золото. И внутри, под верхним слоем композита точно знаю, есть золотая промежуточная стенка. Венера не просто так называется Золотой планетой — первые купола, на заре освоения, люди, вообще не заморачиваясь, золотили, и всё. Ибо золото хорошо химию держит, а у нас тут слабоконцентрированная, но очень едкая серная кислота. Как ни парадоксально, применяемый ныне композит дороже золота, но люди пошли на это, ибо уж больно свойства его хороши — жёлтый металл не может держать теплоизоляцию, как многослойная кремнийорганика, и прочность его существенно ниже.

Поймав кайф от ощущения стояния на дне огромного, размером с высоту атмосферы, тёмного колодца, насладившись видом сияющих вдали над Сьерра-де-Рояль облаков… Точнее, в той стороне всё небо было светлее, как будто светилось изнутри, роняя капли отражённого света сюда, на вечно сумрачную землю. Это было величественно и красиво, и ради такой картинки стоило выходить наружу, и вообще затевать всё, что я затеял. В общем, словив кайф, я двинулся к громадине севшего в ста пятидесяти метрах севернее конвертоплана с имперским гербом и лазорево-золотым флагом на бортах.

Конвертоплан — птица немаленькая. Кажется, с одной стороны у нас очень плотная атмосфера, и даже лёгкие моторы способны поднять огромную нагрузку. Но с другой, при давлении, температуре и кислотности окружающей среды, с учётом, что в оной нужно не просто стоять на поле, но лететь с высоким лобовым сопротивлением, материал, из которого нужно сделать машину, отнюдь не похож на лебединый пух. Стенки некоторых особо защищённых аппаратов достигают полуметра. Плюс, шлюзовые камеры (часто их делают две, с левого и правого борта). Плюс, если уж ты перевозишь что-то в атмосфере, то это вряд ли небольшая почтовая коробочка — экономичнее везти несколько десятков тонн. Вот и получается, что махина ещё та. Снова обманываю — есть и совсем небольшие машинки. Например, без аппарелей и шлюзов, не предназначенные для высадки и посадки в атмосфере. Но чем меньше машина, тем меньше надёжность, а мы говорим об имперском посольском конвертоплане, который не может быть надёжным менее, чем максимально.

Стоящая передо мной Птица была небольшой, но только в сравнении, в своём классе. Ибо пассажирская, не грузовая. Пусть не расслабляет слово «пассажирская», это означает, что предназначена для перемещения взвода десанта в атмосферной броне, но это всё равно меньше, чем монстры, на которых мы везли танки и мехи к дому Ортега. Я шёл к ней медленно, преодолевая тягучее сопротивление воздуха. Сервы сочленений помогали, делали всё за меня, но всё равно в высокоплотной текучей среде движения напоминали попытки перемещаться по дну бассейна. При моём приближении с правого борта имперского конвертоплана спустилась мини-аппарель, ведущая к шлюзовой створке, а когда я на неё вступил, раскрылась и сама створка. Вошёл. Внешка закрылась, выступы и пазы встали на место, и ведомая мощными приводами кремальера сама собой начала закручиваться. Ногами ощущалась вибрация насоса, откачивающего воздух до технического вакуума. Не очень глубокого, но вакуума — проще высосать тут всё и заполнить помещение охлаждённым воздухом из салона, чем потом потеть от невыпущенного наружу тепла и кашлять, если хоть что-то кислое попадёт внутрь.

Внутрь из салона вошло два человека. Оба в лёгких скафах имперского десанта — такие охраняют посольство Владычицы Южных Морей в Альфе и консульства в Омеге, Дельте, Санта-Марии и Самаре. Взяли под руки, ввели в салон. Салон был просторным — всё же отсек для размещения десанта без противоперегрузочных кресел. Посреди него стоял стол, правда без ничего, ни напитков, ни закусок, а за этим столом уверенно восседал, сверля меня глазами, мой старый знакомый Карлос Хименес.

Парни помогли стащить скаф, на это ушли те же пять минут, только в обратном порядке. Выбравшись из мешанины металла и композитов, я ощутил, что вспотел — рубаха прилипла к спина, как и штанины к брюкам, и лицо тоже влажное. Причём пока шёл, жарко не было. Нервное, наверное. Ну, а после помощники сеньора кивнули шефу, тот взглядом отпустил их, и ушли в кабину. Шлюз (правда без кремальеры) за ними закрылся, воздух переходной камеры засвистел, и мы остались наедине.

Я присел перед сеньором на второе имеющееся в салоне пилотское кресло, и тот, более не пытаясь скрыть веселья в глазах, произнёс только одно слово:

— Рассказывай.

Я всё же вывел его из себя. К концу моего совсем недолгого монолога старикан поднялся и нервно заходил из угла десантного отсека в угол. Ходил так минуты три. После чего вернулся, навис надо мной и уточняюще произнёс:

— То есть всё это, — окинул рукой вокруг, — все понты и меры секретности, имеют целью всего-навсего вопрос о пролёте ваших войск над контролируемой нами Африкой? Сейчас, в момент, когда дворец осаждён и вот-вот ваши военные начнут его штурм? Я тебя правильно понял, Хуан?

— Истинно, сеньор! — меня было не смутить. — Если мы полетим в обход, попробуем облететь африканский выступ вокруг, через Южный Океан, они заподозрят неладное и поднимут войска в ружьё. И мы умоемся кровью. А нам бы этого не хотелось. А если полетим над вами, они просто не успеют сообразить, что надо бить в барабаны боевую тревогу. Там по прямой лететь-то…

— То есть пять миллиардов человек сейчас, прильнувшие к системам связи в ожидании информации, до чего мы договорились, и на каких условиях ВЫ капитулируете и летите на Землю… Пять миллиардов, включая моего императора, президента Марцелова и Верховного Совета Союза в полном составе…Все эти люди собрались зря, это шутка такая?

— Вы имеете что-то против юмора? — картинно нахмурил я лоб. — Причём заметьте, ваш император всё узнает из первых рук — от вас. Евгения Ивановича мы предупредили — как раз перед моим вылетом Фрейя по личному каналу послала приватное сообщение. Чтобы они не беспокоились и не рушили старые планы. А на Верховный Совет мне чхать.

Дон Карлос сел назад на место, откинулся на спинку десантного противоперегрузочного кресла, которые тут вместо обычных, и во весь голос засмеялся. Какой смеялся — ржал, как конь!

— Разумеется, прошу не афишировать наши договорённости, — расплылся в улыбке я, в качестве завершающего штриха к шутке.

— Разумеется. Но… — Вздох, старик пришёл в себя. — Я так понимаю, вы тянете время для подготовки. А то, что ваши сеньоры подумают относительно наших договорённостей об эвакуации — на совести собственно сеньоров. Пожалуй, я склонен подыграть, если его императорское величество не решит иначе. Но не могу не спросить. Хуан, уверен, что сможете отстоять дворец?

— Конечно, сеньор.

Мне бы самому себе поверить, как я пытаюсь, чтобы мне поверили другие.

— Ладно, вам лучше знать свою кухню, — махнул он рукой. — Девочки в своё время под предлогом Марсианской войны много чего лично себе утащили из государственных запасников. Поверю. Но я отчего-то ждал, что ты попросишь «Эльдорадо» изменить курс. В качестве индикатора для ваших заклятых друзей.

Тяжёлый крейсер ВКФ Южноамериканской империи «Эльдорадо» в данный момент, в сопровождении двух номерных торпедоносцев, делал облёт сферы ПКО Венеры, идя буквально по краю зоны, внутри которой его бы начали запрашивать наши. С момента Второй войны за Независимость имперцы так делают постоянно, из года в год, пользуясь любым удобным случаем в зависимости от расположения планет. Такая тонкая шпилька, нервируют нас, и за десятилетия на Венере научились не обращать на их выходки внимание. Планеты сейчас сближаются, скоро будет противостояние (верхнее соединение), и не было бы «Эльдорадо» — был бы кто-то ещё из их патрулей, для нашего плана сгодится любое корыто на любом расстоянии.

— А и попрошу! — воскликнул я. — Если договоримся насчёт Мадагаскара, обязательно попрошу. Ввиду таких грандиозных соглашений, каких не позволяли себе даже адмирал Веласкес, такая мелочь, как изменение курса огневого крейсера ничего не стоит. Согласитесь, разве нет?

— Это несколько килограммов сожжённого на форсаже гелия-три, — пробурчал сеньор из разряда «чтоб не молчать».

— Сеньор Хименес, не мелочитесь! — скривился я.

— Согласен. — Он собрался с мыслями и кивнул. — Нашим пилотам будет полезно пролететь сферу ПКО Венеры насквозь. Так сказать, наработать навыки. Но мне, как понимаешь, держать ответ перед императором. И то, что весёлым кажется мне, он может не одобрить, так как в отличие от него, я знаю только то, что нужно для моей работы, но это не все влияющие на ситуацию факторы. Помоги мне донести до него, почему он должен отдать Мадагаскар вам. Мы с Союзом неплохо ладим, и в проливе у нас уже тридцать лет как не было ни одной провокации.

Сеньор знал ответ, просто хотел, чтобы его произнёс я. Возможно потому, что меня пишут, и его величеству вместе с отчётом и рапортом отошлют и оригинал нашей беседы. Что ж, по таким правилам играть можно.

— Если Венера падёт, если тут сменится режим, Союз станет слишком силён, и ваша с ним война неизбежна, — я решил идти напролом, без предисловий. — Штурмовать укреплённый готовый к войне остров — вы умоетесь кровью. В принципе, верно и обратное, если они попытаются высадить войска в Мозамбик — уже вы умоете кровью их. Но вот беда, Мозамбик сильно в тылу ваших армий, которые будут резвиться на оперативном просторе Северной Африки, и, возможно, Аравии. Вы будете вынуждены держать в тылу огромную боеспособную армию для сдерживания их островной армии, могущей пополняться кратчайшим путём над океаном, где вам будет сложно перерезать пути снабжения. Оно вам надо?

Если же остров будет нашим… — Картинно вздохнул. — Сеньор, Венера слишком слаба в плане наземных войск. Мы больше по войнам в космосе, в вакууме. При вторжении наверняка сильно огорчим экспедиционные корпуса, но вот самим высаживаться в Мозамбике у нас точно не хватит ресурсов. Вы в любом случае выигрываете в том, что не нужно держать рядом с островом многочисленные войска, и не важно, останется Венера сильной, или даст слабину. В этом и смысл — между двумя плохими вариантами я предлагаю менее плохой в сравнении. Ну и в обмен мы щёлкаем по носу ставленников Китая и Верховного совета Союза у нас тут, в Альфе, — постучал по столу, — и получается, мы вместе отсрочим войну между вами ещё более.

— Боюсь, в нашем обществе как раз обсуждается война с вами, а не с Востоком… — потянул он, нервно сцепив руки в замок.

— После нашего вторжения в Европу, дон Карлос, ваши эксперты и аналитики передумают, и будут всячески «топить» за войну с другим противником. Мы вам покажемся… Слишком невкусными.

— Так уверен в ваших силах в будущем? — хмыкнул он и снова пронзил взглядом, собираясь принять решение не просто о том, как поступить здесь и сейчас, в этой ситуации, но о том, как взаимодействовать нашим государствам далее в принципе. По моей спине прошёл холодок, но отступать было некуда.

— Перед тем, как её величеству стало плохо, — поддержал тему я, хотя как бы не был уполномочен обсуждать эту тему, — мы обсуждали вопрос о том, как нам расшевелить Венеру. Сейчас это ленивая заплывшая жиром планета, но мы работаем над тем, чтобы она стала злее, стала способна на резкие поступки. Мы мобилизуем не только экономику, но и менталитет, сеньор Хименес. Решение об этом принято, так можете и передать шефу и императору. А значит, даже если не будет меня, мы всё равно будем удивлять всех. Европу. Союз. Канаду. Удивлять так, что вы не захотите с вами связываться. Ручаюсь!

— Канаду? — А тут он напрягся.

— Президент Андерсон нарывается, — мило улыбнулся я. — Я знаю, вы хотите взять их под крылышко, но англосаксы пытаются играть свою игру, и она нам надоела. Фрейя не против немного их наказать, и это, сеньор Хименес, не является предметом торга.

— Так резко берёшь старт? — понимающе усмехнулся он. Снова увидел перед собой бахвалящегося щенка. — Хотя пока я не видел ничего, чтобы пойти тебе навстречу.

— Сеньор, скорее всего мы отдадим вам Канаду, — признал я. — Тут решаю не я, я всего лишь сообщаю настрой в совбезе. Просто Канада будет не высокомаржинальным мировым производственным кластером, а разорённым нищим аграрным активом, который вам самим придётся отстраивать, а поначалу какое-то время выкармливать с ложечки… Если вы этого захотите, конечно же. И если не передумают сами канадцы. И это не подлежит обсуждению уже потому, что в данный момент эта страна — наша сфера влияния. Пока ещё наша, — поправился я, но по сути сказал верно. — Мы кормили и поили её, строили в ней бизнес. Это НАШ бизнес. И мы отдадим вам англосаксов только уничтожив в нём наши технологии и производства, нашу собственность. Согласитесь, это честно.

— Что мне в тебе нравится, Хуан, это прямолинейность, — снова заулыбался старикан. — Я просто не хочу с тобой спорить. Ты сам понимаешь, что в любой политике и в любой дипломатии цель — поиметь партнёра. Обобрать. Да, мы хотим обобрать вас, забрав ваши североамериканские активы. Но я доведу до сведения императора позицию вашего королевского дома, и, мне кажется, учитывая ваши родственные связи… Это будет справедливо. Империя не настолько слаба, она и сама построит на тех территориях, что захочет, без вас. А этим северным выродкам будет полезно получить ремнём по заднице — слишком уж высоко задрали нос.

— Сеньор, я не правомочен вести переговоры о Канаде! — на всякий случай оговорился я, понимая, что влез в игру не своего уровня, на которую благословения мне не давали.

— Конечно, я понимаю. Всё останется сугубо между нами, как наша частная беседа, — понимающе улыбнулся и склонил голову сеньор.

Вариант с «Эльдорадо» просчитывался настолько, что старикану не пришлось запрашивать Землю для согласования. Видимо он имел такие полномочия заранее, получил их ещё до нашей встречи. Ибо вся эскадра, и крейсер, и эсминцы, синхронно изменили курс, включив полный форсаж, через восемь минут после нашего взлёта — мы успели приземлиться на дворцовой палубе, но с меня ещё не до конца сняли тяжёлый скафандр.

Что ж, операция по обороне дворца начинается!

Возле штаба меня ждали. Некий скользкий сеньор, открыто заявивший при первой встрече сегодня утром, что имя его знать мне не обязательно, а я его могу называть, как хочу. В системе дворцовой безопасности он имел всего лишь номерной позывной «шестьдесят шестой». Ну хоть номер легко запоминаем.

— Сеньор стажёр Веласкес, у меня есть новости.

— Так быстро?

— Да. Информация подтвердилась.

Учитывая, какую работу он выполняет у Сирены, разговаривать в штабе не лучший вариант. Доверяю операторам и помощникам, но не настолько. И я обратился к идущей по коридору «старой деве»:

— Где Сюзанна?

— Сейчас. — Ангел активировала перед глазами панель быстрой связи.

Секьюрити специального назначения вышла через минуту — была на этаже, в помещении для охраны (у ангелов тут своё помещение, там и кушетки, и кухня есть).

— Да, Хуан? — Лицо заспанное, но собранное.

— Найди тихое место без прослушки для приватного разговора, — кивнул на шестьдесят шестого.

Она посмотрела вначале на сеньора — определённо знала его, смерила меня недоумённым взглядом. Подумала. Пришла к какому-то (неутешительному для моей персоны) выводу, тяжело вздохнула: «Как ты меня достал глупостью», — и махнула, «иди за мной». И привела… К приёмной королевского кабинета в конце коридора, он последний на этаже.

— Но-о-о-о… — Я растерялся. Признаюсь, на самом деле растерялся.

— Тебе его предоставили? — решила она играть в терпеливую воспитательницу детсада и обратилась как к маленькому. — Вот и не выпендривайся. — Развернулась и вышла. Блин, не убавить!

На месте секретаря сидел «золотой», что-то набирая в терминале — обрабатывал документы. На входе несли пост, встав навытяжку, двое ангелов. Все усердно делали вид, что слепы, немы и глухи, и сейчас ничего не слышали. Теперь тяжело вздохнул я и потянул на себя тяжёлую дверь незапертого кабинета.

Нет, всё же в сидении в этом кресле что-то есть. Настроение поднялось. И слова шестьдесят шестого упали на благодатную почву — я сразу мысленно запустил поиск возможных решений. И решения были, хотя кто-то назовёт их спорными. Однако кадры, о которых я подумал, отличаются как раз умением решать нестандартные задачи — именно в них они доки. И с пониманием, что ввиду кадрового голода иных исполнителей не найду, вызвал Чупакабру:

— Да, ваше величество! — съязвила она, принимая вызов по внутрикорпусной, но ПЕРВОЙ линии. Зарезервированной для королевы, кто не помнит, или для самого высокого начальства в её отсутствие. Я, зная свою оперативную (оперативные бывшими не бывают, хоть я там уже не учусь) понимал, это добрая подколка, она не хотела меня выбисить. Но было всё равно неприятно.

— Мне нужна Ласточка, — пробежал я мимо эпитета. — Чем занимается и как быстро может оказаться в моём кабинете? — Блин, а оговорочка про «мой кабинет» тоже интересно звучит!

— В ТВОЁМ кабинете, Хуан, — снова усмехнулась она, — Ласточка окажется через двадцать-тридцать минут. Она на базе, неотложными делами не занимается. И это… Не против, если буду обращаться по имени? Так привычнее.

— Конечно, не против. — Ещё бы был против. Я не занимаю ни одного кресла, ни одного официального поста. Кто я ей, если вдаваться в подробности? — Отлично, жду.

Рассоединился и посмотрел на сеньора.

— Вы можете подойти через полчаса — сорок минут? Обговорим всё в присутствии исполнителя?

— Конечно… Ваше величество! — Тип внутренне смеялся, услышав обращение и. о. главы корпуса.

— Сеньор, я не знаю, как к вам относится сеньора Морган, — посуровел я, ибо понял, что не поставлю чувака на место — потом вообще ума ему не дам, и это аукнется, — не знаю, что она позволяет вам говорить в своём присутствии, но внутрикорпусный юмор оставьте корпусу. Вы не ангел, чтобы я простил вам такое. Надеюсь, мы поняли друг друга?

— Сеньор стажёр Веласкес, прошу прощения, меня занесло, — расшаркался он. — Издержки профессии — притупляется чувство субординации. — Хрена с два «занесло». На вшивость проверял. И остался результатом проверки доволен.

— Тогда до встречи через сорок минут, — закрыл тему, обдав на последок душем. — Подходите к приёмной. Захватите все документы и материалы, которые могут понадобиться исполнителям.

Когда тип вышел, вошёл «золотой».

— Сеньор, на линии Адальберто Торрес. Я не стал отвлекать, — кивок за спину, вслед скользкому, — от возможно важных переговоров. Всё верно?

— Да, верно, — кивнул я. — Некоторые люди важнее любых мятежных олигархов.

Активировал отключённый до этого терминал королевского кабинета, перевёл линию с терминала секретаря на себя.

— Слушаю, сеньор Торрес. И к какому решению вы с партнёрами пришли?

Старикан улыбался.

— Знаешь, Хуан, я, конечно, готов не настаивать на жёстком сценарии, я вообще человек мирный и неконфликтный… — Ай-яй! Я внутри аж зааплодировал. Он, один из лидеров государственного переворота, неконфликтный! —…Но мои партнёры настаивают на том, что её высочество в Сенате совершила кровавое преступление. И если мы признаем её власть — это будет равнозначно плевку в память убиенных вами позавчера людей. Мы не можем пойти на это.

— Понимаю ваши мотивы, сеньор, — во весь рот улыбался я. Они действуют пока так, как и было задумано, всё идёт по плану.

— Но мы готовы не препятствовать эвакуации ГРАЖДАНКИ Фрейи Веласкес с планеты на имперском корабле «Эльдорадо», — закончил мысль он. — И даже готовы частично сохранить собственность клана Веласкес, либо каким-то образом возместить стоимость того, что отдавать вам в руки невозможно по причине угрозы национальной безопасности.

— Это не очень хорошая мысль, сеньор Торрес, — покачал я головой. — Фрейя любит свою планету, и наверняка в будущем захочет вернуться. А вы лишаете её такой возможности — ибо не признав её власть, что она была права в своём поступке, вы сможете в любой момент арестовать ГРАЖДАНКУ Фрейю в будущем.

— Жаль, но гражданке Веласкес нужно было думать, что делает, прежде чем начинать массовое убийство сограждан по политическим мотивам, — с ехидством констатировал он. — И если честно, в этом вопросе моё мнение с коллегами совпадает — я бы также не рекомендовал гражданке Веласкес возвращаться на Венеру после эвакуации.

— Сеньор, по моим подсчётам имперская эскадра даже на форсаже затратит на путь к Венере и торможение около пяти дней. Даже если они будут делать гравитационный манёвр для торможения, и катера будут стыковаться с ним, синхронизируясь на высокой скорости… Даже так это четверо суток. У вас есть время подумать. И, надеюсь, вы не будете делать глупости, и ваше слово значит больше, чем слово Сантосов.

— Жаль, что это расстроило вас, сеньор Шимановский. — Тип, не скрываясь, лыбился во весь рот. Сукин сын победитель! Я тоже торжествовал, но всячески эмоции ликования давил.

— Ещё момент, сеньор Торрес. Мы блокированы, изолированы во дворце. Город же в жарких объятиях разной шантрапы, и было бы уместным с вашей стороны начать зачистку Альфы от преступных элементов.

— А кто вам сказал, что мы сидим сложа руки и не занимаемся… Зачисткой города? — сделал он квадратные глаза.

Сука! Какая же он сука! И я бессилен. Фрейя выступит с заявлением, но пока рано. Пипец рано! Марсиане ещё не готовы, они только взяли из парка дворца технику и только начали расчищать себе место, оборудовать позиции. Все эти гигантские вложения человекочасов и часов работы техники будут работать до первого серьёзного выстрела, но без этого никуда.

Ни хрена они не зачищают город! Наоборот, стягивают кадровые военные части поближе к дворцу. Мы заняли шесть куполов в округе, и парни из УДС под прикрытием марсианских винтовок пинками выгоняют оттуда мирняк, но на самом деле вокруг этой зоны ещё один уровень, двенадцать куполов, которые никем не контролируются. Орлы мятежников не готовы пока вступить в соприкосновение с марсианами, а марсиане не готовы покидать зоны, подготавливаемые к обороне, так как не смогут их удержать. В городе творится ад… Правда, слава богу, не в такой мере, как планировалось.

Начну с того, что пока летал на встречу с имперцами, на Берлогу-1 напали. Не регуляры, нет — там было бы без вариантов, а краснобородые мрази. Правда, мрази со скорострельным оружием. Королева, пока я занимался сенатом и народными волнениями, успела отдать приказ, и Сеньор Серхио успел заморочиться, чтобы клановые специалисты восстановили хотя бы часть турелей, а на крыше вместо выбитого лазера поставили четыре пушки по углам, и ракетную установку на двенадцать ракет. Планировалось, что там могу быть я, и специалисты клана быстро, за четыре часа всё подсоединили — инфраструктура была подготовлена. Правда, больше не шло речи о скрытности — все пушки торчат наружу, видны издалека, но как временная мера сгодится. И напавших фанатиков (наёмников с Земли под их видом) парни расстреляли ещё на дальних подходах — те побоялись приближаться на дистанцию эффективной стрельбы. Это был пробный проброс — посмотреть, что там с «Берлогой», стоит ли отвлекать на неё силы. И, видимо, сеньоры решили пока не связываться, поступив мудрее — просто изолировали весь тот купол от планетарных сетей. Связи там нет для всех, хотя район под снос не занимает и четверти территории. Я могу созвониться с парнями поболтать, но вот высокоскоростной связи, необходимой для работы командного центра, там нет. По размышлениям пришёл к выводу, что я бы тоже не рисковал, штурмуя «Берлогу» до взятия дворца, ибо мало ли какие там могут оказаться сюрпризы? Все в городе уверены, что у меня есть ядерная бомба, что я на самом деле был готов применить её под куполом школы Кандиды де Хезус, а что если там спрятан похожий сюрприз? Ну нет, не мешает эта контора, изолирована — и бог с нею, от добра добра не ищут.

Этот рапорт висел в списке выше других, был подсвечен красным, но ввиду того, что всё завершилось благополучно, и наши победили без потерь, «золотой» не стал выделять и докладывать отдельно.

Далее шли описания боёв в городе с момента начала суток, и картинка была интересная. Орлы Каррераса (некоторые зоны подсвечены подписью имени командира) отбили два нападения — одно вооружённое, их наймиты Союза тоже пробовали на прочность, другое несерьёзное, многочисленные местные банды со стрелковкой. В результате обоих нападений у парней потери и раненые, но по кадрам с места событий (они всё в сеть выкладывают, и я не могу назвать их идиотами) настрой у мужиков-дружинников бодрый. Ах да, разумеется, люди Каррераса скучковались вокруг промзоны, в которой находится одно из охраняемых их конторой предприятие.

Ещё одна зона была подписана, как «Моралес». Руководит определённо знакомый мне бригадный генерал ВКС. Зона большая, просто огромная, простиралась на шесть куполов в не самых малонаселённых рабочих окраинах. Там парни тоже вели бои в течение суток, и более того, организовали патрулирование близлежащих территорий. Объясняется секрет успеха просто — они скентовались с гвардией и работают заодно. Имея гвардейскую «крышу» и оружие из арсеналов лазорево-золотых, при опыте генерала-десантника, можно и не так развернуться.

В целом, количество территорий, закрашенных зелёным, увеличилось за сутки вдвое, хотя были и зоны, которые потеряли зелёный цвет. При этом увеличилось и количество районов, закрашенных красным. Информация обрабатывалась быстро, но перепроверять её у нас было почти некому, так что это примерная картина, но она радовала — Альфа не пала перед захватчиками и террористами на колени.

…А вот входящие в город регулярные войска сразу шли к центру, занимали окрестные районы, и никак не участвовали в освобождении столицы.

Люди всё понимали, и это сильно обрадовало. Судя по подборке, переданной «голубой», абсолютно все СМИ передавали, какие Веласкесы плохие и как довели страну, и не борются с мразью, но даже в их чатах творился холивар, где люди озвучивали неудобные вопросы: а нахрена в город ввели войска, которые не помогают и не защищают? Сообщения активно тёрлись, но новые выскакивали со слишком большой скоростью. Четыре главных венерианских портала новостей вообще закрыли комментирование. А вот где творился настоящий расцвет правды, это паблики футбольных болельщиков. Официальные сайты сообществ всех пяти команд Примеры были отключены, но почти вся столичная околофутбольная тусовка… Не смейтесь, перешла на портал самарского «Факела», где шло информирование о ситуации в столице в прямом эфире. Видно наша совместная акция заставила многих болельщиков по-иному взглянуть на мир и на русский сектор, и у «факелов» в следующем сезоне прибавится болельщиков.

На их официальном сайте сидело несколько десятков миллионов человек со столичными ID-шниками, и главные сервера «Факела» расположены в Самаре, контролируемой генерал-губернаторов и нацгвардией, которые прочно сидят под Веласкесами, для мятежников пока недоступны. Ну, а какое количество у фанатов неофициальных пабликов — одному богу известно. Оттуда народная милиция и корректирует друг с другом действия, и там же можно найти сводку последних карт с предупреждениями, в каких районах опасно.

Сетевая структура, мать его! Распределённая сетевая структура без единого центра управления! Такую просто так не заткнуть. И её создал ваш покорный слуга, озадачив и познакомив нужных людей, убедив их в серьёзности намерений врага. А вот официальные СМИ и так у меня были под прицелом, а теперь я твёрдо решил мочить всех, кто изъявит хоть намёк на отказ о грядущем сотрудничестве.

Но больше всех порадовал Шаман. Фрейя начала говорить про него, и только сейчас дошли руки посмотреть, о чём речь. Как вам такое пафосное название их армии: «Альянс сил самообороны Северного и Южного Боливареса»!

В первом репортаже подборки журналистка из официальных, не блогер, рассказывала, что «преступные кланы, именуемые в народе „эскадронами“, контролирующие Северный и Южный Боливарес, вывели на улицы своих бойцов, а также объявили мобилизацию всех желающих помочь, и раздали людям оружие». Люди оценивались как «первые встречные», и действия бандитов в отношении вооружения добровольцев характеризовались, как «преступные». И тут же в подборке репортаж молоденькой девочки-блогера, описывающей ситуацию, как: «Я сейчас нахожусь в Южном Боливаресе, этом островке стабильности на севере Альфы, куда в данный момент стягиваются беженцы со всех прилегающих районов столицы. Напомню, местные эскадроны заявили, что защита местного населения — их святая обязанность, возложенная на них господом и Сообществом, и это их долг — организовать оборону от вражеской нечисти».

—…«К сожалению, капитан демонов, эскадрона Южного Боливареса, от комментариев отказался, но вот руководитель банды Боливареса Северного, капитан по прозвищу Шаман, с удовольствием согласился дать небольшое интервью и рассказать, как обстоят дела на вверенной территории…»

Шаман, морда антильская, красовался, как тот петух, что распушил хвост перед курочками. Весь такой из себя рыцарь. Он не отрицал, что бандит. Он не отрицал, что они — банда. Что занимаются «много чем противозаконным». Но «сеньорита, всё это не важно, если на город спускается беда. Да, мы нехорошие. Но это наша жизнь — жизнь простых венериан. Как можем — так и живём. И мы — вместе, едины, какие бы внутри нас ни были линии противостояния. Но те, кто на нас напал — чужаки, пришедшие убивать, и идущие по пятам бандиты-беспредельщики. Им не место среди нормальных людей, и я сказал себе: 'Чёрт возьми, Шаман! Вокруг тебя люди, которые в тебя верят! Вы собираете с них дань за безопасность не просто так, и настало время отдать людям то, за что они отдают тебе часть своего заработка. А потому мы с парнями покумекали и постановили, что нелюдям у нас не место. И объявили сбор тех, кто прошёл полугодичку — в помощь. Всё добровольно, сеньорита! — оскалился он в киношной белозубой улыбке. — Это простые люди, горожане, умеющие держать оружие, и мы проверяем, чтобы они были теми, за кого себя выдают. Среди нас нет психов…»

«…Нет, демоны тоже люди, такие же, как мы, и они поддержали нас полностью, во всём — не было никаких споров… Да нету у нас нет более главных — они держат своё район, мы — свой, просто стыкуемся, помогаем друг другу информацией…»

«…Оружие? У нас было оружие, вот мы его и раздали. И, оказывается, это хорошо, что оно было. Я надеюсь, королева и власти простят нас за некоторые прегрешения, ведь мы пустили его на благо защиты мирных людей, а не на преступные цели…»

А ещё: «Конечно, с гвардией! Гвардия — такие же горожане, как и мы. Просто в одиночку гвардия не справится. Мы помогаем им, они — нам, сейчас действует священное перемирие между нами…»

«…Ага, всё верно, это правда — мы запретили вообще кому бы то ни было совершать любые преступления, даже карманные кражи, и уже было несколько случаев нарушения — вон, смотрите, все эти случаи висят на входе в здание суда. Почему суда? Так вроде традиция такая, вешать плохих проштрафившихся парней у здания суда. А бог, если что, сам разберётся…»

В общем, поржал я хорошо. Ну и тип! Но главное, область на несколько куполов вокруг обоих Боливаресов представляло собой уверенное зелёное пятно, которое за сутки даже немного расширилось.

— Вы оба здесь? Заходите. — По уведомлению «золотого» вышел в приёмную, где уже находились и шестьдесят шестой, и Катарина — вся такая сексуальная, в ангельской форме. Оба прошли и сели слева и справа от меня за приставной стол.

Скользкий был… Тем, кто есть — за сорок минут никак не изменился. Правда, теперь в руках держал папочку с какими-то материалами. Катарина же… Была Катариной. Пронзала меня напряжённым взглядом, и я мог различить в нём не менее пяти-шести эмоций. В том числе и игривость: «Я скучала, мой властный пластилин!» Я помню, что пообещал ей, и сдержу слово, но пока она вроде не уходит из корпуса, а значит пока рожать не планирует. Зная её, я понимал, что она из тех, кто, поставив цель, добивается её, а значит передо мной совершенно точно сидит мать моего будущего ребёнка. Возможно даже первенца (если не считать украденного у Беатрис, но и там я надеюсь его со временем найти). Это непередаваемые эмоции, особенно после пусть не долгой, но ощутимой разлуки. Скучаю я по этой стерве, вот как, оказывается! Как не хватает её подначек и иронии.

— Катарина, это сеньор… Ну, пусть будет Диего… — Вернул скользкому ехидную улыбку. —…Является помощником её превосходительства в области подготовки некоторых щекотливых операций. Поиск важной информации, поиск некоторых особо ценных людей. Он занимается только поиском, не военный, лишь передаёт «наверх» полученные сведения. А пользуется ими, как правило, ведомство сеньоры Гарсия, или иное подобное, которое её превосходительство считаем нужным подключить. И с учётом того, что служба наказующих временно не может проводить самостоятельные операции, мне нужно, чтобы ты спланировала сразу несколько акций, которые будут идти одна за одной, каскадом, при синхронизации с нами — с обороной дворца.

— Продолжай, — кивнула Катарина после долгой паузы. Настроение её сместилось до отметки «очень серьёзно», и это тоже радовало, потехе — время, делу — час… Или как-то так, могу перепутать, главное, что она личное и работу не смешивает.

— Это — Каролина Суарес, — активировал я на терминале во всю противоположную стену изображение симпатичной молодой девушки-студентки с латинскими «европейскими» чертами лица. От них вихрь был сбоку, соответственно справа и слева, видно всё чётко. — Дочь генерала ВКС Сильвио Суареса, члена ЧК по спасению Венеры. Дочь от первого брака, потому её не засунули в охраняемое помещение вместе с текущей семьёй сеньора. Считается, что она в Авроре, под наблюдением семьи — матери и отчима, но в Авроре пока не до конца осознали масштаб происходящего здесь — сама понимаешь, маленький городишко где никогда ничего не происходит…

— Она сбежала из дома, а мать побоялась сообщить бывшему мужу? — слёту въехала в тему Катарина.

— Не совсем. Она учится в Дельте. Отзвонилась, что у неё всё хорошо. Вчера отчим выслал за ней группу своих бодигардов — он местный крупный бизнесмен. Но в Дельте её нет, группа с девушкой разминулась. И на связь сеньорита не выходит, мотивируя сложными взаимоотношениями с оным отчимом, и что она уже взрослая, и не потерпит покушения на свою свободу.

— А отчим не стал говорить ничего жене и её отцу, так как и сам крутой с яйцами. — Глаза паршивки-Ласточки довольно заблестели. Нет, я так не играю! Как же сложно с подростковыми психологами.

— У них на самом деле… Хмм… Сложные взаимоотношения, — подал голос скользкий. — Её побеги от охраны отчима в этой семье в порядке вещей.

— Вы знаете, где она? — спросила Катарина, но уместнее было бы «констатировала».

— Они с друзьями полетели на выходные в каньон Артемиды, на пикник, пока в универе отменили внепланово занятия, — ответил я, решив не набивать интерес.

— Отменили занятия? В Дельте? — нахмурила она брови. — Там же тихо.

— Распоряжение чрезвычайного комитета спасения Венеры, — одними уголками губ улыбнулся шестьдесят шестой. — Департамент образования ввёл ограничения на всей планете. Его временный лидер ввиду отсутствия сеньоры Сервантес не рискнул спорить с фактическим правительством планеты.

— Не знала. И что там, в каньоне Артемиды?

Я пожал плечами.

— Всё то же. Туристы. И местные, приехавшие оттянуться, и гундящие, что их не отпускают, а деньги кончились, земляне. А ещё там красиво, Венец Артемиды, горы, крутые склоны, каких на Земле нет… Дельтапланы и шараги…

— Хуан! — фыркнула моя бывшая наставница.

— Короче, охраны нет, только местные, — посерьёзнел я. — Отчим не в курсе, как всё серьёзно. Четырнадцать студентов — нормальная весёлая компания балбесов без пригляда взрослых. — Боже, это я говорю? Каролина старше меня на два года! И я её считаю маленькой и безмозглой. — У нас фора примерно в сутки. Может больше, но я всегда рассчитываю на худшее. Через сутки с такой медийной накачкой отчим всё же поймёт серьёзность происходящего и пошлёт своих ребят за падчерицей. Но хуже если группу пошлёт сеньор Суарес.

— Что могу использовать для захвата? — О, вот такой её узнаю.

— У тебя два конвертоплана. Мы обеспечим взлёт, чтоб не сбили, но затем вам придётся подниматься в облачный слой, на самый верх. И лететь по координатам.

— Это ж несколько часов! Не опоздаем? Может лучше гиперкатер?

— Чтобы привлечь лишнее внимание? — Я нахмурился. — Не надо. Гиперы легко отследить. Легче, чем тихоходные «вертушки».

— А «вертушки» как будто… Как будто от «вертушек» они тревогу не забьют.

— Не должны. — Покачал головой. — Две машины вылетели, и определённо куда-то недалеко — на далеко другой транспорт. Не далее Дельты, хотя скорее куда-то гораздо ближе. Учитывая, что мы как бы собираемся валить с планеты на имперском крейсере, это сойдёт за рейс в рамках подготовки. Может, мы за королевой полетели, которую прячем где-то на удалённой базе!

— Вам же лететь двенадцать, если запасётесь химическим топливом и будете гнать на форсаже, — озвучил уже подсчитанное я. — Это реально неблизко, вряд ли подумают о том, что мы решим так сильно тормозить в настолько важных вещах. Да ещё они считают, что мы сдадим дворец, свалим, и смысл тогда в захвате кого бы то ни было из их семей?

— С этой стороны верно, — кивнула Катарина и задумчиво вздохнула. — Задача ясна, мой император. Какими ресурсами могу располагать?

— Какими посчитаешь нужным. — И эта шпильки с намёком кидает. Но я не стал реагировать. — Перед тобой весь корпус телохранителей и все его арсеналы. Две группы, три, четыре — сколько попросишь. Ограничение только по машинам, больше двух выделить не сможем. И да, после захвата девочки назад возвращать её не надо. У Сирены есть база в области Фетиды, сеньор Диего передаст координаты. Там вас будут ждать. Её, — поправился я. — Одну машину, с девочкой, отправишь туда, сама на второй возвращайся в город — ты понадобишься здесь для второй фазы.

— Второй фазы?

— Угу. Снова по профилю Нимфы, но задача не её уровня сложности. Она — солдафон, а тут работа по твоей специальности.

— Это какой же? — весело нахмурилась она.

— Сделать невозможное, — улыбнулся я. Она довольно кивнула в ответ — полил елеем. — Сеньорита Суарес не единственная, кого нужно устранить, и сделать это нужно до начала атаки мятежников. «Эльдорадо» будет лететь дней пять, но нервы у сеньоров могут сдать раньше, поэтому все материалы возьмёшь с собой, в дороге оценишь, прилетишь с предложениями, как это лучше осуществить. Вопросы?

— Нет, о мой господин. Всё ясно, мой господин. — Поднялась, поправив китель.

— Не переигрывай! — устало одёрнул я.

—…Сказал человек, сидящий в кресле королевы. — Она по-доброму, покровительственно улыбнулась. — Разреши выполнять?

Как же я обожаю эту сучку! И как же по ней скучал.

И да, «Диего» ангельский юмор на сей раз просто «не заметил».