Фрейлина. Предотвратить

Глава 27

Отказаться погостить немного времени, вполне соответствующему приличиям, не получилось. Еще пять дней в Альтенбурге…

Шкурятин сразу вежливо отказался от повторного приглашения, мотивируя тем, что его чрезвычайно интересует город. Замок великолепен, без сомнения… город стоит изучить так же пристально.

Эти пять дней… в гостевой дом к веселому и довольному собой товарищу Константин прибывал к восьми часам вечера – семья правителя ложилась спать рано.

- Беседы с герцогом познавательны, герцогиня вежлива и внимательна к гостям, остальное семейство ненавязчиво, эээ… юная нимфа прелестна – к чему тогда эта тоска во взоре, Константин Николаевич? – действительно не понимал Шкурятин.

Действительно… Кроме интересных бесед были два выезда на охоту и полдня в оружейной – великолепном музее-сокровищнице. У каждой вещи, будь то старинный меч или женское колье – своя увлекательная история. Герцог был замечательным собеседником и рассказчиком. Герцогиня занималась домом и все было выше всяких похвал – уют, удобство, еда. Всегда это так или только для него – напоказ, значения и правда не имело.

Если бы речь шла только о родственном гостевании, то все бы и замечательно! Но каждый день он вынужден был общаться и с эээ… юной нимфой. Это не было такой уж жертвой с его стороны. Тем более, что, слегка помаявшись, взялся говорить он сам, а девушка внимательно слушала – о морских путешествиях и открытиях, книгах, музыке…

Вот только каждый раз вечером, прощаясь с уважаемым семейством, Константин видел в глазах у всех вопрос – когда наконец он заявит о своих намерениях?

Приближался крайний срок пребывания в гостях, Костя сразу ограничил его конкретной датой – День своего тезоименитства хотел бы встретить вместе с Ольгой Николаевной. Это была уважительная причина. И сразу по приезду в замок в начале последнего дня, герцог Иосиф пригласил его в кабинет.

Закурив, помолчали… Хозяин похоже раздумывал как начать. Также волнуясь, Константин часто втягивал в себя табачный дым. В голове от этого слегка закружилось и образовалась приятная легкость.

- Буду говорить прямо, Consti… Я надеялся, что ты к нам с визитом определенного рода. Дал время определиться окончательно. Общество Алекс будто бы не вызывает у тебя неприятия. Не объяснишь свои намерения? Мои женщины волнуются, а для меня важно пристроить дочь в надежные руки. За эти дни я узнал тебя ближе и вижу только хорошее, - ровно произнес Иосиф.

- Пока еще я не представляю собой ничего исключительного, - кривовато улыбался Константин, - только начинаю делать карьеру, пробовать себя в серьезном деле. Брать на себя ответственность за семью еще не готов. Может годам к тридцати? Мне нет смысла торопиться с этим.

- Никто и не требует торопиться, Consti. Пару лет, а возможно и несколько больше Алекс может подождать тебя – ее годы позволяют, - не понимал дядюшка, - тогда к чему был этот визит?

- Хотел повидать родственников? Давайте, как мужчина с мужчиной… - решился Костя, - Алекс прекрасна, но я вижу в ней только прелестного ребенка, ничего мужского во мне не пробудилось, хотя считаю, что она заслуживает самой горячей любви. Возможно – Николай? Он ровесник Алекс, более привязан к дому и семье, у них больше общего… Для них я вижу настоящий шанс, я же еще не готов и долго не буду готов к женитьбе. Следую сейчас к новому месту службы, а это унылый городок на окраине империи, много работы…

- Не нагулялся, - тяжко вздохнул дядя, сделав свой вывод: - Ну что же? Как мужчина мужчину я понимаю тебя. Настаивать глупо – Алекс в девках не останется, выбор у нас есть. Но жаль, жаль…

Выезжая из Альтенбурга, Константин выдохнул…

Сам себе не признавался, насколько был в напряжении эти дни, волновался и переживал. Не хотелось обидеть этих людей и Алекс в том числе. По-детски непосредственна, может слегка глуповата… Воспитание оставляет желать лучшего? Так она у себя дома, может позволить себе неформальное поведение. Все не так плохо, не критично. Но при мысли, что придется делить с ней каждый свой день… всю жизнь… нет, не ужас, но что-то похожее на него он точно испытывал.

Понадобилось высказаться, проговорить все это вслух, чтобы лучше себя понять.

- И понимаю вас, и нет, - отвечал ему Шкурятин, - не стану судить о династических соображениях, но для моряка вполне подходящая партия… не за умным разговором мы так стремимся из морей домой. Всегда преобладает плотское, а воспитать жену под себя очень даже возможно, тем более с настолько юных лет. Но и я бы на вашем месте опасался - некоторая ненадежность или же незрелость наблюдается… Не примите мое мнение за оскорбление, Константин Николаевич – я неосторожен сейчас. Вы можете передумать и не простить мне потом подобные высказывания в адрес своей жены.

- Нет уж… во мнении мы с вами совпали. Но вас стоит держать при себе просто из любопытства - для сравнения производимого впечатления, - улыбался Константин.

- Рад стараться, - не обиделся Шкурятин. Скромностью он не страдал и о внешности своей знал все. Как и о прочих талантах – бешеной работоспособности, к примеру, или способности буквально поглощать новые знания, делая из них практические выводы, желании служить.

- Вы старше на семь лет, Владислав Семенович, почему до сих пор не женаты? Простите, если мой вопрос неуместен, тогда можете не отвечать, – полюбопытствовал Константин.

- Таскался, знаете ли… и продолжаю это делать, - не стал тот выдумывать причины, - не возникло однажды чего-то серьезного, но я еще молод, а служба при вас, Константин Николаевич, существенно придаст мне веса и возможностей соответственно, - улыбался мужчина, - возможно вскоре более пристально оглянусь вокруг…

- Если для этого найдется время, - кивнул с пониманием Константин, - но рад буду, если это назначение способствует вашей женитьбе. Перспективы должны улучшиться – согласен…

Железная дорога не была проложена в королевство Вюртемберг. Дальше пришлось воспользоваться наемным экипажем. Дорога должна была занять пару дней, если выезжать пораньше.

Постепенно местность приобретала гористый вид. Не скалы и пики, но частые выходы камня - обнажения его на склонах и живописные валуны говорили о том, что друзья приближаются к Швабскому Альбу – каменистому плато или же горному массиву. К Вюртембергу и Штутгарту. К Таис.

В германских землях климат более мягкий, осень приходит позже и тоже несравнимо мягче, но она уже чувствовалась. Об этом говорил, комментируя свои наблюдения, Шкурятин, но Костя только оглядывался и согласно кивал – возможно так и есть… С ним же происходило что-то совсем не осеннее – скорее это была весна. Вешними ручьями она бурлила в венах и цвела на его щеках лихорадочным румянцем. В конце концов спутник заметил его нервное состояние.

- Вам нездоровится, Константин Николаевич?

- Нет. Нет… это, скорее, предвкушение. Я постараюсь справляться с собой в дальнейшем, не обращайте внимания.

В Штутгарте они оказались двадцатого числа. Привычно остановились на ночь в гостевом доме – будоражить своим прибытием и устраивать к ночи суету в доме Ольги не хотелось. Единственное, что сделал Константин, это отослал короткое письмо к Карлу с просьбой помочь сделать сестре сюрприз. Отослал в королевский дворец – куда еще?

Утром получил ответ и своеобразный пропуск. Зять просил приурочить свое появление к праздничному обеду.

Галстук-бант не завязывался, сорочка, не единожды стиранная в дороге прислугой гостевых домов, казалась недостаточно белой… С утра еще Костя вызвал цирюльника и тот побрил его и подстриг. Он принял ванну. Обувь была вычищена до зеркального блеска и ждала у порога…

У сестры можно узнать о Таис – она тоже где-то здесь. Возможно, даже получится повидаться. Нет… понятно, что он сделает все, чтобы увидеть ее.

- Черт знает что такое! – вызверился мужчина, сдергивая с шеи бант: - Нельзя же так… пальцы дрожат, сердце скачет… - смолил он папиросу за папиросой.

Чистил после каждой зубы, сосал мятные леденцы… время до обеда растянулось в бесконечность.

В конце концов – дворец… Пафосная громада в центре столицы впечатляла. Лакей провел их к двери столовой и, поклонившись, исчез. Константин улыбнулся, предвкушая сюрприз для Оленьки… и вдруг услышал голос из-за двери – свежий, звонкий и в то же время с непередаваемыми вкрадчиво-мягкими интонациями. Уникальный голос, умный, единственный такой в мире и принадлежащий его Таис.

- Вам дурно? – вгляделся в его побледневшее лицо товарищ.

- Нет, я в полном порядке, - прошептал Константин, - просто не ожидал. Нужно время… совсем немного его. Давайте отойдем.

Они немного посидели молча на оттоманке при входе в анфиладу покоев… Костя понимал, что войдет и немедленно выдаст себя. Закрыться и сделать отстраненный вид не получится – от него ждут эмоций. Та же Оленька. Сыграть равнодушие к Таис? Не настолько он талантлив. Даже первый взгляд на нее… он ведь будет особенным.

- Пойдемте, Владислав Семенович, все в порядке, - встал он, решаясь: - Ольга Николаевна будет рада нас видеть.

Решительно открыв дверь и только мазнув взглядом по всем присутствующим, он устремился к замершей в изумлении сестре.

- Оленька! Я решил, что ты обязательно станешь отмечать мой День, - лукаво протянул он, обнимая вставшую из-за стола, но все еще потрясенно молчавшую сестру.

- Костя… не верю глазам… рада… присаживайтесь… очень приятно, Владислав Семенович… - суета встречи, приветствия, знакомства, рассаживание… Он услышал имя Таис, ее представляли Шкурятину и сам взглянул, не позволив взгляду задержаться и приветствуя ее улыбкой и кивком головы, что-то пробормотал. Его очень кстати отвлекли…

В доме Ольги царили русские порядки – здесь за столом общались и вскользь была затронута тема его последующего пути и нового назначения. Прозвучало слово «Севастополь» и нечаянно его взгляд метнулся к Таис – ее глаза сияли! Восторг, восхищение… никогда еще на него так не смотрели. И, конечно же, она не промолчала:

- Константин Николаевич… Во-первых – с Днем рождения и успехов во всех ваших начинаниях! И я не ослышалась? Прошу вас… назначение в Севастополь?!

Сейчас, при разговоре он имел полное право смотреть на нее. И Костя смотрел, стараясь, чтобы взгляд не выдал его. Смотрела и она пока он рассказывал о назначении, о новом звании. Даже вскользь упомянул о новейших образцах штуцеров, коими уже располагает – хотелось радовать ее, была потребность отчитаться об их общем деле.

- Константин Николаевич, - вклинился в его рассказ Шкурятин, незаметно толкнув под столом ногой: - Позвольте и мне сказать тост…

- Да, конечно… это слишком предметный разговор, Таисия Алексеевна, возможно после, - очнулся Константин.

Дальше следовали тосты и речи – за этим столом действительно собрались отметить его праздник. Но уже случилось - ее сияющий восхищенный взгляд будто впрыснул яд в вены, и он стал от него зависим. И сам ловил его теперь... постоянно и нечаянно ловил, разыскивая в нем одобрение. Старался делать это вскользь, мельком, но успевал увидеть все, что хотел. Его несло – никогда еще он не был настолько остроумен и так уверен в себе. Был душой компании, центром общения, вспоминая новые веселые истории, забавные случаи и усилием воли разворачивался с этим не к Таис… Смеялся с Оленькой, с Анной Алексеевной Окуловой. За столом было еще четверо мужчин и две дамы, но почему-то отсутствовал муж Таис. «Не настоящий» - напомнил он себе.

Разговор зашел об Альтенбурге и родне там. Костя с одобрением отозвался о красоте Алекс и о том, что возможно когда-нибудь она и Николай Николаевич могли бы составить пару.

- Конечно, они еще дети, но что-то общее безусловно есть… не так ли, Владислав Семенович?

- Возраст общий - безусловно, - подчеркнуто авторитетно подтвердил красавец каплей, вызвав заинтересованные взгляды молодых дам и даже Окуловой.

Костя быстро взглянул на Таис – она смотрела на него. С улыбкой, но будто чуть отстраненно, словно что-то для себя решая.

- Непривычно видеть вас в гражданской одежде, Константин Николаевич, - будто и объяснила свой взгляд, но было в нем еще что-то. Было… Но разве отгадаешь?

- Не скажу, что вы делали что-то не так, - нервничал вечером Шкурятин, - но вам бы капельку цинизма.

- Кажется, вы чувствуете ответственность за меня, Владислав Семенович, - удивился Костя, - благодарю вас, но не стоит.

Понимающий взгляд товарища почему-то злил.

- Сомневаетесь во мне? В моей порядочности.

- Нет, но все о вас понял, Ваше высочество, а мог и еще кто-нибудь, - вернулся каплей к титулованию. Делал так всегда, когда разговор становился серьезным.

- Но ведь всегда дело в приличиях, не так ли? Мною они соблюдены, – не сдавался Константин, развязывая шейный бант и стаскивая сюртук. Оставшись в рубашке, расправил рукава, пригладил волосы – нервничал.

Но Шкурятин только покачал головой, отворачиваясь к окну.

- Продолжайте, раз начали.

- Бесполезно, вы не станете меня слушать. Просто помните, что по ней это ударит больнее. Доброй ночи, - вышел мужчина из покоев, но тотчас же вернулся:

- Я шагу от вас не сделаю. Потом можете гнать хоть и в шею.

- Не погоню. Я не против, Владислав Семенович – держитесь рядом, - улыбнулся Константин. В конце концов, тот переживал за него.

Следующим утром, как и договаривались накануне, всей компанией выехали на осенний пикник – с коврами на траве над синей Неккар и видом на великолепный Штутгарт. Все было замечательно, кроме одного – отсутствовала Таис. Костя беспокоился и нервничал – все ли с ней хорошо? Не выдержал и спросил Ольгу, так разговор зашел о фрейлине.

Ольга сделала ею Таис, нарушив правила Русского императорского двора. Объяснила брату, что преследует немного иные цели, а именно – ей необходимо приятное общество. И так ли важно, если его составит замужняя дама, а не девица?

- Она ждет ребенка, но и это не мешает нам приятно проводить время, - напомнила она будто вскользь, сразу же заговорив об убранстве православной дворцовой церкви, которую обустраивают сейчас под руководством Ивана Ивановича.

Настроение прошлого дня ушло и не возвращалось. Высокий душевный подъем схлынул еще вчера. Сейчас Костя чувствовал в себе мечтательность, который раз вспоминал каждое слово, сказанное ею, каждый взгляд. Смотрел на город на той стороне реки, на скомканную легким ветерком воду… Знать, что Она где-то рядом было благостно, но мало. Хотя бы поцелуй…

- Я еще увижу ее, Оленька? Ведь уеду… уже через два дня, – прямо спросил сестру.

- Пошлю за ней завтра, - упрямилась Ольга и смотрела на него точь-в-точь, как Шкурятин. Который, кстати, рядом не держался, очаровывая собой Окулову. Доносились обрывки разговора…

- Вы ведь чистый русак, не так ли?

- Точно так, - обаятельно улыбался мужчина.

- И не женаты, - кивнула статс-дама, - а знаете, голубчик? Кому-то следует настрого запретить, а кого-то просто-таки обязать старательно строгать многочисленное потомство. Такая кровь не может пропасть. Вот только не надо… не стоит изображать передо мной смущение – оно мало вам свойственно. Да и мой материнский по отношению к вашему возраст располагает к советам. Разумным, замечу…

Костя не стал прислушиваться дальше, улыбался…

- Как ты здесь, Оленька? Вижу, что Карл внимателен к тебе, да и всегда был. Балует, жалеет, любит?

- Мне не скучно с ним, в нас много общего… не переживай за меня, Кост и .

- Не буду тогда, - поправил брат локон, упавший ей на щеку: - Почему-то мне спокойнее оттого, что и она здесь. Таис чрезвычайно разумна, несмотря на молодость.

- Боюсь, что не так уж, - качнула головой сестра, - вчера я наблюдала вас.

- Пожалуйста, Оленька, - забеспокоился Константин, - обещаю быть благоразумным, да и нянька моя приглядывает.

- Алекс совсем не впечатлила тебя? О ней много говорят.

- Только тебе скажу, шепотом – она глуповата и вряд ли поумнеет – совершенно не стремится к этому. Все, что влетает в одно ухо, тут же покидает ее через второе. Возраст невольно добавит ей наблюдений и опыта, может тогда что-то и сдвинется. Сейчас ей этого просто не нужно – и так все обожают. А жаль… картина и правда удивительна.

- Но не притягательна.

- Совершенно…

Следующий день прошел под знаком ревности. Жуткой по силе и будто необоснованной – Костя понимал это и все равно - бушевало внутри! Вспомнился Сергей Загорянский – тогда было гораздо легче, сейчас же…

Шкурятин, как и обещал, не отходил от него в присутствии Таис. Костя с трудом вспомнил, в чем она была одета за праздничным ужином… кажется, во что-то зеленое. Сейчас на ней было простое платье из тонкой шерсти. Простое платье, простая корона из кос на голове – ничего милее в своей жизни он не видел.

Но, кажется, это понял и Шкурятин. Во всяком случае, глаз с Таис он не сводил и как-то так вышло, что и разговор переключил на себя. Костя, Ольга, Таис и он расположились в будуаре сестры. Легкий разговор ни о чем вдруг свернул не туда – Таис спросила о преимуществах французских штуцеров. Костя подробно рассказал, а дальше…

Дальше она попросила лист бумаги и карандаш. Взглянув на фрейлину немного странно, Ольга тотчас же предоставила все требуемое. И та стала чертить, задавая иногда уточняющие вопросы. Вот тогда и загорелись глаза у Шкурятина – словно у волка, вышедшего на охоту. Он даже пересел ближе... он рта никому открыть не давал, перетянув все внимание Таис на себя. Они спорили, с трудом сдерживаясь, чтобы не разругаться – глаза в глаза! Это были эмоции. Улавливая суть разговора и будучи в теме, тем не менее Костя был захвачен иным…

Ревность вызвала неконтролируемое возбуждение. Присутствие Таис и ранее было его источником, особенно тогда в парке, но сейчас было иначе.

Пах ломило от прилившей к органу крови и никогда еще это не было настолько болезненно. Смотреть на любимую было... больно. Он пытался отвлечься на чертежи, которые строили уже эти двое – бурно обсуждая их и даже прорвав однажды бумагу.

Шкурятин замер, глядя на нее виновато… с лица Таис исчезло непримиримое выражение, она даже улыбнулась. Костя прикрыл глаза, с трудом справляясь с собой. Нет, она не игнорировала его, обращалась к нему, но четкие конкретные ответы каплея устраивали ее больше. А Костя просто не мог… полностью дезориентированный и вырванный из действительности своими чувствами и ощущениями.

Ольга наблюдала. Куда-то отошла, позвав потом:

- На минуту всего, Владислав Семенович! Помогите мне здесь.

За эту минуту произошло много чего... Костя попросил шепотом:

- Не улыбайся ему больше… я завтра уезжаю.

Испуганный, а потом больной взгляд Таис ничего не объяснил ему. Но просьбу она выполнила – дальше разговор шел предельно серьезно. Просидели долго – до темноты, пока все это не прекратила Ольга:

- Достаточно! Таис пора, я позабочусь о ней. Покойной ночи, господа, - мягко взмахнула сестра рукой в сторону двери. Выпроводила.

Уже у двери отведенной Косте комнаты, Шкурятин вдруг схватил его за руку.

- Константин Николаевич! На колени встану, как в церкви… дайте только мне лично заниматься этим пулеметом.

- Простите... не сейчас, - прикрыл за собой дверь Костя. Быстро раздевшись, прошел и стал в ванну. Окатил себя холодной водой – раз и два, и три…

*** Пулемет "Максим"