Фрейлина. Предотвратить

Глава 25

- Все же я был начальником канонирской команды, Константин Николаевич, к стрелковому оружию имею отдаленное отношение. Люблю его, пользоваться умею, но вот конструирование?.. Пушки несколько иное, - крутил Шкурятин в руках очищенный от смазки штуцер, - а почему их три? Не один, к примеру, или же десять?

- Секрета это оружие больше не представляет, потому дядюшка им так легко отдарился. Да и хм… Александра Федоровна угодила ему с подарком – оба ее брата понимают в прекрасном. А почему штуцер не один? Новинки ненадежны, много бракованных экземпляров. Отец всегда закупает партию, чтобы составить мнение, выявив общие недостатки. Копируем потом, совершенствуя, но это время, да и возможности наших оружейных заводов… с ними беда. Ими руководят такие же… имеющие отдаленное представление, как и мы с вами, Владислав Семенович, а должно бы – грамотные мастера-оружейники на более чем достойном жаловании, - осторожно встал Константин с кресла, прислушиваясь к себе.

- Мне не следует пить, плохо принимаю крепкие напитки, как и отец. Ранее я не понимал его умеренности, сейчас же… наследственное по всей видимости, - поморщился он от головной боли, - а вот со стороны мам а явно все в полном порядке, слишком силен в этом деле дядюшка.

- Вы все еще расстроены расставанием с «Палладой»? – постарался понять его собеседник. В отличие от бледного Константина, он впечатлял с утра свежим цветом лица и общим цветущим видом.

- Скорее, расставанием с юностью, - печально улыбнулся Костя, - чудесное и беззаботное было время, с приятной возможностью заниматься исключительно любимым делом. Отец действительно дал время нам с Сашей насладиться всем тем, что каждый из нас больше всего ценил. «Палладу» вижу сейчас большой игрушкой для повзрослевшего уже мальчика. Пора идти дальше, делать большее, испробовать силы в другом, узнать настоящие свои возможности. Для меня сейчас серьезный рубеж, Владислав Семенович – становлюсь взрослым.

- Тогда в вас уникальные способности, Ваше высочество, - прозвучало исключительно серьезно, - и возможно когда-нибудь вы найдете им наивысшее применение.

- Российский престол имеете в виду? – криво усмехнулся Константин. Налил себе и жадно выпил бокал воды… облегченно выдохнул: - Формально мы с братом имеем на него равные права. Он как первенец, я – как порфирородный сын, рожденный уже в царствование. И если ранее подобные мысли посещали – не стану отрицать, то сейчас добровольно на это я не пойду. Корона отберет у меня всякую надежду, хотя… была ли она? – задумался он.

- Все заметили в вас влюбленность, Константин Николаевич, вы же об этом? – осторожно интересовался Шкурятин, - личность сей особы оставите в тайне?

- Император присмотрел мне невесту, о каких иных особах может идти речь? Взамен дал «поиграться» Севастополем, как ни гадко это звучит. А Крым мне нужен… и не только это сложилось одно к одному, – болезненно поморщился мужчина, потирая лоб: - Что же ломит-то так, а?.. Мы едем смотреть невесту, Владислав Семенович, прошу и вас составить о ней мнение – лишним не будет! – завершил почти зло.

- Возможно, там все не так плохо…

Константин пожал плечами.

- Вполне возможно! Но даже если не так… я не набрал еще авторитет, не доказал свое право требовать для себя чего-то исключительного. Со мной пока еще можно не особо считаться и церемониться. Но как же невовремя всё – мне нужно дело делать! – тяжело выдохнул, - благодарю… что терпеливо выслушали мою истерику. Похоже иногда это надобно, как вот мне сейчас. Ни с кем не позволял себе ранее... на вашем месте сейчас могу представить только Сергея Загорянского.

- Рад быть для вас и жилеткой в том числе. Согласен – иногда очень даже требуется, - согласно улыбнулся Шкурятин.

- Загорянский друг мне, Владислав Семенович. Давайте уже собираться…

Его попутчик ушел к себе...

Оглядев багаж, собранный уже и выставленный к порогу, Константин подошел к зеркалу и поправил шейный бант. Внимательно вгляделся в лицо… Бледен, помят, так и до этого красавцем не был.

В детстве Мэри звала его гадким утенком или обезьянкой за живость и резвость. Тогда он весело смеялся этому, потому что любил весь мир и ее тоже. Сейчас же… какая ерунда! Носат, невысок, близорук?..

- Зато титулован знатно! – бросил своему отражению, отходя. Настроение стремилось к нулю… Откровенный разговор не облегчил душу, только четче обрисовал для самого себя положение дел.

Стыда за него не было. Отчаяние не слабость - один из способов чувствовать, и для мужчины он длится недолго. Уже сейчас он вполне собрался… и готов.

Перед въездом в Саксен-Альтенбургское герцогство, Константин отправил герцогу Иосифу телеграмму из Лейпцига, предупреждая о неофициальном визите двух человек – Константина Романова и Владислава Шкурятина. Просил выбрать и назначить время, порядок и формат встречи.

Ожидание дало время посмотреть город. Железную дорогу отложили на потом – посредством нее и собирались попасть к месту. Так что, оставив вещи в отеле, мужчины прошли в центр, но не задержались там, только мельком осмотрев традиционно расположенную напротив ратуши торговую площадь и старинную церковь Святого Николая. Расспросив прохожих, взяли восточнее и вскоре оказались в Печатном квартале. Лейпциг на это время стал не только центром железнодорожного сообщения, но и книгопечатания. Несколько крупных издательств держали в этом месте магазинчики и здесь оба товарища на несколько часов забыли обо всем.

- А не желаете ли, Константин Николаевич, приобресть заодно подарок будущей невесте? – приобнял Владислав товарища за плечи и развернул лицом к подарочным изданиям, оформленным с особым тщанием и даже роскошью.

- Полагаете, в этом есть необходимость? – задумался тот, - но не будет ли выглядеть такой презент знаком особого внимания? Дарить, так всем без исключения членам семьи. Но об этом уже позаботилась Ее величество - здесь у нас также родственники. Предполагаемая невеста – моя троюродная сестра.

- Близкое родство? – удивился Шкурятин, - разве оно не под церковным запретом?

- Венчали же как-то Ольгу Николаевну… - пробормотал Константин, думая уже о другом – его взгляд притянуло сочетание цветов.

Томик содержал в себе древние германские баллады и был оформлен под стать: переплет сделан из тонких досочек, обтянутых темно-рыжей кожей. Углы защищены бляхами – ажурными угольниками светлого металла, а в центре красовался «жук» с крупным темно-серым полупрозрачным камнем внутри. Мужчина осторожно взял томик в руки… здесь была еще и замысловатая металлическая застежка и лента-закладка серого бархата.

- Замечательный выбор, господа… здесь целых семь баллад, а переплет украшен кружевом из серебра. В «жук» же встроен серый агат – символ богатства, долголетия и защита от сглаза. Этот камень использовали для создания талисманов и… - захлебывался восторгом продавец.

- Я беру. Да-да – беру, заверните и это тоже, - волновался Костя – как можно было забыть о таком? Почему он едет к Таис совсем без подарка?

Ответ из герцогства доставили к вечеру, и Константин заказал через службу отеля посадочные талоны на утренний экспресс в Альтенбург.

Вечером за ужином мужчины делились впечатлениями о городе, книгах и новых блюдах - уже из свинины, а не рыбы. Константин был оживлен, много говорил и улыбался - в багаже, аккуратно завернутый в плотную оберточную бумагу с фирменным рисунком лежал подарок для Таис.

Железнодорожный вагон оказался устроен прелюбопытно – состоял из трех пассажирских отсеков, изолированных друг от друга. Каждый имел отдельные выходы на перрон, но с соседними не сообщался. Закругленный низ делал вагон похожим на три соединенные друг с другом кареты. Внутри порадовал мягкий диван, просторный отсек для багажа, но главное – большие окна во всю стену давали возможность любоваться при езде окрестными видами.

Чем, собственно, мужчины и занялись - не слишком высокая скорость позволяла.

Холмистая местность Саксонии изобиловала небольшими ручьями и реками, первая из которых оказалась полностью окутала утренним туманом и смотрелась с высоты моста подобием извилистой белой пушистой ленты. Зрелище завораживало…

- Вспомнился туман на рейде, – делился своим Костя.

- Утренний пруд в родительском имении, - ностальгировал в свою очередь сосед.

И опять им было о чем говорить, о чем поспорить или согласиться друг с другом. Звучала русская речь…

Костя с большой легкостью и даже изяществом изъяснялся на нескольких языках, но особенно чисто и грамотно – на русском, считая его единственно родным. В семье всегда говорил только на нем, потому и слыл уже в этом возрасте свирепым славянином, говорящим только по-русски. Раньше это казалось ему смешным, но не сейчас – немецкая речь звучала крайне немелодично, резко и даже грубо. Даже мамин прусский говор слегка смягчился спустя много лет пребывания в России. В устах же Таис и вовсе журчал так мягко… ласковым лесным ручейком.

Стыки рельсов звучали особым образом, отсчитывая равные отрезки сухопутных миль и делая Костю все ближе к Штутгарту и к ней.

Но сейчас он еще и выполнял свой долг – обещание, данное отцу.

По прибытию на вокзале мужчин встречал экипаж. Разместили их в городе, в одном из лучших гостиных домов, дали время привести себя в порядок, передав приглашение быть к ужину.

Ближе к вечеру та же открытая повозка медленно катила по узким городским улицам, будто давая возможность полюбоваться красотами города… медленно вырастал впереди старинный замок Альтенбург, совсем недавно переоборудованный в презентабельный дворцовый комплекс. Громада замка утвердилась на порфировой скале и располагалась в центре города, видимая со всех сторон и авторитетно довлеющая над ним.

Сквозь островерхую арку экипаж въехал на замковый двор. Прибывших в частном порядке гостей хозяева не встречали. В трапезную их проводил управляющий в ливрее.

Там пришлось подождать стоя у окна, но недолго, буквально несколько минут. Мужчины молчали, разглядывая старинные фрески. Невольно нарастало волнение – где-то уже слышались шаги… А дальше высокие двери распахнулись и вошли герцог с герцогиней. Приветливые улыбки, оживленные лица, не церемониальные, но явно праздничные одежды…

Небольшая свита - остальные члены семьи степенно ждали представление и только одна особа… только она нетерпеливо выглянула из-за спины отца, рассматривая гостей и улыбаясь им.

Умного внимания в глазах, азарта, увлеченности, авантюризма, как у Таис – этого не было во взгляде прелестной нежной девочки в белом воздушном платье. Было что-то иное – живой интерес, искреннее любопытство? Легкое очарование первой встречи, явных ожиданий, направленных на Костю и всей той чепухи, к которой прибегают женщины в надежде очаровать и привязать к себе, действовало…

Он анализировал свои впечатления, признавая это. Отторжения не наблюдалось.

Все расселись за столом. Подали ужин. У немцев не принято беседовать во время еды, продолжая трапезу до бесконечности – это наше, понимал Костя. Молчала и красивая девочка, которую усадили напротив него - Александра-Фредерика-Генриетта-Паулина-Марианна-Елизавета. Было любопытно наблюдать за ней, так неумело прятавшей свою живость, хотелось услышать наконец голос.

Обстановка, антураж, предопределенность этой встречи, ее итог, так настойчиво внушаемый для него отцом – все это по-своему влияло. Не могло не влиять.

Он наблюдал, смотрел и слушал, ему было интересно – что дальше?

Но всякое очарование спало, исчезнув в один миг – резко, сразу… как только девочка заговорила, а потом, позже - запрыгала по ступеням в сад, громко смеясь.

Резкий, не слишком приятный для музыкального слуха Кости голос вкупе с лающим местным говором ужасно диссонировал с очаровательной внешностью, нарушая общую согласованность и гармонию личности. Он ожидаемо вызвал первую реакцию - недоумение. Недоумение короткое – глаза видели, разум анализировал, соотнося одно с другим… Но вот развязное детское поведение вполне оформившейся девицы действительно удивило.

Впрочем, она не делала ничего по-настоящему плохого, продолжала нравиться, как красивая картинка, но…

Это с самого начала была симпатия к постороннему человеку. Ничего внутри не откликнулось по-мужски. Не дернулось в испуге, что вдруг она споткнется на ступенях – ведь уже сумерки. Не заставило раздражаться или возмущаться таким поведением, выводя на эмоции… Не звало взять в руки скрипку или виолончель. Не требовало укутать от вечерней прохлады или порадовать лакомством… замирая, заглянуть потом в глаза – понравилось ли?

Дело было не в голосе и не в манерах – они только ускорили понимание. А еще он с усмешкой отметил про себя, что девочка не забывала так же поглядывать и трепетать ресницами в сторону его товарища. Красавец блондин вежливо улыбался в свою очередь и встречался взглядом с Константином…

Улыбались оба.

*** Вагон того времени:

*** Замок Альтенбург: