Физик против вермахта

Глава 5 Встречай Родина блудного сына

Галоши бывают разные. Одни галоши резиновые с высокими задниками, с помощью которых удобно одевать валенки. Они прекрасно спасают от холода в сырую, зимнюю стужу, когда дрожь пробирает до костей, и долгое время прекрасно служат своим хозяевам. Бывают же другие галоши, к которым, например, относился древний, как помет мамонта, сухогруз «Нью-Вествинстер Сити». Борта пришвартованного к причалу корабля испещряли многочисленные островки ржавчины, до боли напоминавшие гниющие, долго не заживающие раны на теле. Высокая рубка щербато щурилась десятками иллюминаторов, наглухо заделанных листами металлов. С палубы торчали гнутые кран-балки, похожие на гигантские рыболовные крючки. Еще два-три десятка лет все было совсем иначе. Сухогруз серым стальным красавцем рассекал волны Тихого океана с грузом благородного кофе, чая, хлопка и вина. Сейчас же состояние «Нью-Вествинстер Сити» вызывало лишь жалость и один единственный вопрос: почему еще это судно держится на плаву?

Именно об этом размышлял и Теслин, взбираясь по длинному обшарпанному деревянному трапу. Еще при первом взгляде на это судно ученый хотел повернуть обратно, испугавшись утонуть уже при выходе из порта. «Корыто, ей Богу, корыто! Как оно, вообще, плавает? Тут же дыра на дыре… Черт, не хватало еще до начала войны помереть».

— Эй, мистер⁈ Что стоим, лицом торгуем? — кто-то окликнул его хриплым голосом. — Ты наш пассажир?

Выйдя из задумчивости, Николай Михайлович поднял голову и встретился взглядом с глазами здоровенного рыжего парня с капитанской фуражкой на голове. Тот стоял с недовольной миной на лице, скрестив руки на груди.

— Я, капитан Дерби, мистер. Мне плевать, кто ты такой и сколько выложил за билет на мою крошку. Слышишь? Я никогда никого не жду. Быстрее поднимайтесь на борт, мы и так стоим здесь слишком долго. Парни, тащите его барахло в бывшую каюту нашего радиста.

Теслин за время всей этой тирады не проронил ни слова. Просто не видел в этом надобности. Он слишком ценил своей время, чтобы тратить его на споры и пререкания без особой нужды. К тому же это поспешное бегство из отеля заставило его серьезно перенервничать, из-за чего он еле волочил ноги. Хотелось просто сесть на землю и не двигаться. Приходилось едва не физически заставлять себя, чтобы делать очередной шаг.

— Мистер, что там у тебя? Кирпичей наложил? — насмешливо бросил один из четырех матросов, тащивших два здоровенных чемодана. — Клянусь, Святым Патриком у меня сейчас руки оторвутся. Это точно камни.

— Хватит чесать языком, — буркнул другой матрос, пятившийся впереди чемодана. — Тебе же обещали двадцатку. За такие деньги я готов таскать и трупы.

К счастью, каюта оказалась в передней части рубки, почти на уровне палубы. Им не пришлось с таким багажом карабкаться на этаж выше или, наоборот, спускаться на этаж ниже.

— Все-таки, мистер, что там? — говорливый матрос, уходивший из каюты последним, никак не мог успокоиться. — Контрабанду, наверное, везешь? К Советам с пустыми руками не поедешь. Точно ведь, старик? — его пройдошистая рожа растянулась в довольной улыбке все понимающего человека. — Ты ведь из бывших. Знавал я одного из таких. С нами ходил. Звали его Съаша, кажется. Тоже все к Советам собирался. Говорил, что, как накопит немного денег, обязательно вернется. Тебя же на старости лет домой потянуло. Решил к этим на поклон пойти, чтобы похоронили на Родине. Точно, — матрос прикрыл дверь и заговорщическим голосом продолжил. — Золотишко, поди, везешь, чтобы пустили. Так ведь?

Молчавший пассажир уже устало опустился на откинутую от стены лежанку. Полуприкрытыми глазами, он следил за матросов, жадно глядевшим на чемоданы.

— Везешь ведь? — вновь повторил он, подмигивая одним глазом. — Угадал. Ха! У меня ведь на такое глаз наметанный. Такого господина сразу видно. Вроде одет не богато, а баксами соришь. Нам вон каждому отвалил по двадцатке, а мог бы столько на всех дать.

Наконец, Теслин не выдержал этого нудного бормотания и жадного, оценивающего взгляда, едва не выворачивающего его карманы. Он с кряхтением вскочил и раздраженно произнес:

— Золото там. Конечно, золото. Что еще там может быть? Исключительно, золотые слитки и украшения. Полный чемодан. Я ведь только притворяюсь голодранцем и старым пнем, а на самом деле самый настоящий граф. Доволен? — ученый с удовольствием стал любоваться ошарашенным видом матроса, видимо, не до конца уверенного в своих предположениях. — А теперь вали! Давай-давай!

Выпроводив матроса за дверь, Николай Михайлович оглядел каюту. Несмотря на небольшие размеры и обшарпанность, она казалась довольно уютной. В наличии имелся иллюминатор, через грязное и пыльное стекло которого пробивалось немного света. Прямо под ним к стене крепился небольшой столик. Еще в уголке примостился то ли шкафчик, то ли тумбочка. Словом, с двумя лежавшими на полу чемоданами свободного места в каюте больше почти и не оставалось.

— Господи, а у меня получилось, — до него, кажется, только сейчас дошло, что ему удалось провернуть операцию с бегством из отеля. — Кхе-кхе, и я не развалился от слабости, — честно говоря, уверенности в успехе своих действий, когда ранним утром он выходил из своего номера, у него практически не было. — Значит, порох в пороховницах и ягоды в ягодицах еще остались… Кхе-кхе…

С усталой, но довольной улыбкой, Теслин вспомнил некоторые, особо волнительные, моменты из своей утренней эпопеи… Вот мордовороты с откровенно бандитскими рожами тащат его чемоданы до какого-то наемного драндулета, от которого безбожно воняет бензином. Он залазает внутрь и едва не задыхается от стоявшей там вони… Потом в его памяти всплыло хитрое лицо Джимми, настойчиво интересовавшего, что ему говорить про Теслу в отеле: реальность или вымысел. Пришлось юному вымогателю дать еще десять долларов и посоветовать говорить нечто среднее между правдой и неправдой. Полуправда всегда выглядит более правдоподобнее чем, откровенное вранье… Еще Теслин вспомнил про разговор с хамоватым портовым чиновником, которому пришлось отвалить почти две сотни долларов за нечто подобное билету на нужное ему судно.

— Ничего Коля, ничего… Дело идет, а это кажется. Поскрипим еще, обязательно поскрипим. Главное, добраться с грузом без сюрпризов, — он с кряхтением наклонился и осторожно погладил ближайший к нему чемодан, в котором лежал встроенный внутрь дезинтегратор. — Ведь здесь жизнь тысяч и тысяч людей, а этот неандерталец все про свое золото бубнил, — Теслин присел на кончик лежанки. — Золото, золото…

Через мгновение усталый ученый уже спал и думать забыв про свою эту то ли шутку, то ли усмешку про золото в чемодане. Хотя, будь он немного помудрее, то был бы осторожнее и не бросался такими фразами. Ведь на его памяти уже была одна такого рода шутка, что в свое время попортила ему немало нервов… Около месяца назад, когда Теслин только-только попал в тело великого сербского ученого, он впервые посетил свою основную лабораторию у военных. Там бродя вокруг множества знакомых и незнакомых приборов и агрегатов, ученый пытался разобраться в сути проводимых Теслой экспериментов. В какой-то момент, когда он усиленно «ломал» голову, к нему с глупыми вопросами подошел какой-то адмирал с кучей всяких висюлек на груди. Везде совал свой нос, пытался давать указания. Потом уставился на какой-то массивный агрегат с непонятными пытанными трубочками и проводами и потребовал назвать его назначение. Раз подошел с этим вопросом, второй раз, третий. На четвертый раз Теслин не выдержал и выдал такое, что у сопровождающихся адмирала офицеров и кучи техников от удивления вытянулись лица. Ученый сказал, что этот агрегат, Теслин для большей наглядности ткнул в прибор пальцем, поднимает потенцию до фантастического уровня. С того дня адмирал буквально «окопался» в лаборатории, всякий раз при включении агрегата стараясь оказаться к нему поближе. Вскоре дело дошло до того, что в лабораторию зачастили о другие военные с большими и очень большими звездами. Всем им вдруг оказалось интересно, чем занимается всемирно известный ученый. Признаться, Теслин даже пугаться начал такого ярко выраженного энтузиазма на их лицах. Работать стало, вообще, невозможно. Теслину начали предлагать огромные суммы денег сначала для продажи этого прибора, потом для изготовления целой сотни его собратьев. В конце концов, ученый не выдержал и признался, что ляпнул про чудодейственную силу прибора не подумав. Говорят, когда адмирал услышал про это признание, то поклялся убить Теслина.

Однако, история эта уже канула в Лету и осталась за бортом сухогруза, медленно выходившего из порта Нью-Йорка. Следующие дни потекли своим чередом, превратившись для ученого в длинную вереницу ничем непримечательных часов. Он долго приходил в себя, проводя в постели по десять-двенадцать часов и просыпаясь лишь ради глотка воды и куска хлеба. Видимо, сказывались прошлые недели тяжелых переживаний и сомнений. В какие-то дни у него даже не было сил, чтобы подняться с постели и, стыдно признаться, добрести до туалета.

Прийти в себя Теслину удалось лишь через десять-двенадцать дней, когда в его голове, наконец, стало немного проясняться. Окончательно оклемался он к обеду. Тогда же его впервые стали посещать мысли о будущем.

— Окажусь в Союзе, и что потом? — размышлял ученый, вытянувшись на лежанке и положив руки под голову. — Куда податься? Что делать? К вождю идти?

Повисли в воздухе прозвучавшие вопросы, на которых совсем не находились ответы. Вернее, ответы у Теслина были, но они ему категорически не нравились. «Иосиф Виссарионович излишне крут, да и не добраться до него. Там такая стена, что мама не горюй. Чай помню, застал немного…». Тут он, как некстати, вспомнил то, что писал сам Тесла в своих дневниках о Советском Союзе и Сталине. Признаться, читая те строки, он не раз давил в себе смех. Великий серб много не знал о жизни в стране Советов и поэтому излишне идеализировал ее, и особенно советских руководителей. Чего только стоили слова Теслы о том, что ученые в Советском Союзе могут совершенно не заботиться о хлебе насущном и спокойно заниматься «чистой» наукой. Серб называл Союз страной обетованной для ученых и искренне жалел, что в свое время не поехал именно туда. «В Союзе, конечно, ученых уважали, но не настолько… Боюсь, Тесле бы там понравилось далеко не все».

— Тогда что делать? Когда я прибуду, до войны останется не больше двух недель. Это кошкины слезы. За это время почти ничего не сделаешь, — с горечью признавался он сам себе. — Даже, если мне каким-то чудом удастся выйти на самого Сталина и убедить его в правоте моих слов, это все равно ничего не изменит. Немец уже занес свой молот над нашей головой. Мы просто физически не успеем ничего сделать…

Теслин вновь замолчал. Испытываемое им сейчас чувство было ему очень хорошо знакомо. Это чувство полнейшего, абсолютного бессилия что-либо изменить. Ты совершенно ясно понимаешь, что от тебя ничего не зависит. Ты — ноль без палочки! Ты, конечно, пытаешь еще дергаться и дрыгаться, но глубоко в душе понимаешь, что это ничего не изменит. Первый раз его накрыло это чувство, когда он узнал о раке у своей супруге. Уже пошли метастазы и было поздно что-то предпринимать. Правда, они пытались что-то делать: консультировались у врачей, проходили бесконечные исследования, делали химию, готовились к операции. Он даже улыбался, шутил, уверял, что надежда еще есть. Заставлял супругу каждый день выходить на прогулку и громко радовался каждой пройденной ее сотней метров. Если же они проходили вокруг дома лишний круг, Николай Михайлович называл это настоящей победой и обязательно готовил ее любимое блюдо — малосоленую селедку в необычном маринаде. Он старался не показывать вида и тогда, когда ей стало тяжело ходить и она лишь грустно улыбалась в ответ на его предложения прогуляться. Теслин никак не мог признаться себе, что он ничего не мог сделать. Когда же это чувство пришло, время для него словно остановилось. Как так? Почему ничего нельзя сделать? Разве сейчас такое возможно? Они же все делают так, как советую врачи! Они делают все, строго по медицинским предписаниям! Как же так? Он целыми днями задавал себе эти вопросы и не находил на них ответа…

— Ну и? — он лежал и пялился в серый и облезлый потолок и не мог найти ответа на этот простой вопрос.

«А если поставить вопрос иначе. Что я смогу сам сделать за оставшееся время? За полгода я бы наверное смог собрать электромагнитную хиросиму или даже чернобыль в железнодорожном контейнере, чтобы сравнять с землей пару немецких дивизий. За пару месяце получился бы антиграв для одного человека или даже автомобиля. У меня же есть только две недели в лучшем случае. Скорее даже одна неделя. Что я сделаю за семь дней? Тогда остается лишь одно: взять дезинтегратор и ущипнуть немцев, как можно больнее. Встать на дороге и жечь все, что двигается на встречу: людей, автомобили, танки, орудия. Все подряд… ».

— Что-то я развоевался, а прибор-то так и не проверен. Не грех бы это исправить, — вспомнил Теслин еще об одном неотложном деле. — Он, несомненно, работает, но…

В этот момент, тусклая лампочка, мотавшаяся на проводе, вдруг несколько раз прощально мигнула и окончательно потухла. Вместе со светом пропало и ровное гудение двигателей, с началом пути ставшее для ученого уже привычным гулом, эдаким незаметным фоном для остальных звуков.

— Что бы это могло такое быть? — пробормотал он, вставая с лежанки и набрасывая на себя пиджак. — Надо бы полюбопытствовать, а заодно спросить про камбуз. Я ведь заплатил за питание или нет?

Едва Теслин выбрался из каюты, как его едва не снес бежавший по узкому коридору чумазый детина в брезентовой штурмовке. С тяжелым хрипящим дыханием он пронесся мимо и скрылся за очередной дверью.

— Ты что мне обещал, черт рогатый? — с той стороны, где только что исчез матрос, донесся чуть приглушенный ор капитана; его недовольный хриплый голос сложно было спутать с чьим-то другим голосом. — Кто мне клялся, что с генератором все в порядке⁈ Ты, рыбий корм⁈ Да⁈ А я что вижу⁈ Опять замыкание! Ты, акулья отрыжка, в прошлый раз мне радиостанцию угробил! Ты что, опять упоролся? Что ты сказал?

В дверь с той стороны что-то ударилось с такой силой, что она жалобно скрипнула. Шедший в эту сторону Теслин в замешательстве остановился, догадываясь, что может увидеть снаружи.

— Харви, твою мать, я же просил приглядывать за этим педди. Что бельмами на меня лупишь? Откуда он снова взял свое поило? Я тебя спрашиваю? Он же снова надрался! На ногах еле стоит, — уже кого-то другого распекал капитан.

Ученый, наконец, решился. Он осторожно толкнул дверь вперед и сразу же наткнулся на корчившегося на палубе мужика. В паре метров от него стоял сам капитан и недовольным взглядом сверлил появившегося пассажира.

— Что вам, мистер? Гальюн найти не можете? Мне пока не до вас, — потирая кулаки с содранными в кровь костяшками, проговорил он. — Валите к себе и сидите там.

Теслин хмыкнул в ответ, и хотел было последовать совету, как, вдруг, остановился. Он решил, что в его интересах, как раз, оставаться здесь, а не торчать в своей каюте. «Эти неучи, судя по всему, не знают, что делать с остановившимся генератором. Проблема, как я понял, не нова. Если же с ней не разобраться, то я рискую не добраться до дома. Видно, придется покопаться… Честно говоря, я вообще удивлен, как у этих дуболомов хоть что-то работает». Естественно, вслух произнес он совершенно иное.

— Э-э, мистер Дерби, капитан… я в некотором роде инженер и разбираюсь в генераторах, — усмехнулся Теслин. — Думаю, я смогу разобраться с вашей проблемой.

Капитан посмотрел него с явным удивлением. В его глазах акции пассажира явно подросли. Теперь он уже был не свихнувшимся старым пердуном с двумя чемоданами, а полезной сухопутной крысой. Глядишь, еще немного и Теслин перейдет в другую, более уважаемую, категорию — морского волка.

— Шагай за мной, мистер. Если починишь генератор, то мой личный бар с первоклассным бухлом в твоем полном распоряжении. Можешь упиться им до смерти, я ни слова не скажу, — за спиной Теслина кто-то из моряков с завистью присвистнул; видимо, о личном баре капитана здесь ходят самые настоящие слухи. — Харви, возьми того урода и запри его в нижнем кубрике. Пусть проспится, а потом я сам им займусь. После он не то что пить перестанет, дышать будет через раз.

Моторное отделение находилось почти на самом дне. Пришлось спускаться по крутой лестнице, в кромешной темноте показавшейся Теслину не просто длинной, а бесконечной. Хорошо, что спускавшийся первым капитан подсвечивал дорогу аккумуляторным фонарем. Без этого тусклого лучика была бы совсем темень.

— Ого-го, у вас тут динозавр, — само собой вырвалось у Теслина, когда он увидел допотопный генератор — угловатый агрегат в масляно-черной жиже. — Это какого же он года, интересно… Слышишь, кэп, давай еще пару фонарей, а то здесь ни черта не видно. Кто-нибудь в курсе, что с ним случилось?

Пока капитан, чертыхаясь, пошел разыскивать фонари и какого-то «трахнутого» Тони, ученый решил получше присмотреться к старинному монстру. Сначала он его попробовал обойти, что получилось лишь со второго раза. Пришлось перелазить через здоровенные воздуховоды, пролазить под трубами, протискиваться между какими-то баками. Ученый вымазался в пыли и мазуте, как черт.

— Ипонский городовой, как же к нему подступиться? Даже в мастерской у Теслы не было такого древнего экземпляра. Откуда они, вообще, его раздобыли? — недоуменно шептал он, не понимая, как подступиться к ремонту. — Б…ь, не знаю даже с чего начать.

Теслин напряженно всматривался в угловатые обводы генератора. Ему, хорошо знакомому с устройством будущих потомков этого монстра, нужен был лишь намек, чтобы начать действовать. К счастью, вскоре он получил этот намек.

— Мистер, ты еще тут? Судовые духи не утащили? Ха-ха-ха, — из темноты раздался жизнерадостный хохот капитана. — Вот Тони, — в свете фонаря появился щуплый парень с землисто-серым лицом. — Этот сопляк все время был рядом с нашим пьянчугой. Может чего и набрался. Тони, твою мать, рассказывай, что знаешь. Ну?

Паренек испуганно съежился.

— Что говорить-то, мистер? Я знать ничего не знаю. Ирландец, вообще, ничего не рассказывал, — он волком смотрел перед собой. — С самого утра надирался, а потом валялся до самого вечера. К ночи же просыпался и лез драться. Орал еще, как умалишенный, что кругом одна рухлядь.

Когда уже Теслин решил, что от паренька не будет никакого толку, тот его удивил.

— … Я же ему говорил, что рано или поздно генератор накроется. Последнюю неделю там то и дело все искрить начинало. Пару дней назад еще греться начал. Огнянный стал, что рукой не дотронешься, — вдруг, начал выкладывать парень. — А этот слушать совсем ничего не хотел. Говорю ему, что капитан заругается.

Тут ученый насторожился. Где-то он уже слышал про такие проблемы с генератором. «Искрит и греется, искрит и греется. Знакомые симптомы. Генератор любит тщательный уход и чистоту. Он категорически не приемлет грязь, которая здесь повсюду». Теслин с отвращением уставился на блестевшие в свете фонаря масляные потеки на боку генератора. «Эти свиньи, вообще, ничего не делали… Для начала проверим щетки. Скорее всего там срач. Придется почистить, может немного шлифануть. Потом разберемся с перегревом».

Следующие несколько часов ученому пришлось хорошенько поработать руками, как во времена своей бурной инженерной молодости. В те времена ему, как молодому специалисту, приходилось сутками копаться в заводских агрегатах. Грязь от машинного масла месяцами не сходила с его рук, а спецовка вставала колом на морозе.

— Что встали, как институтские барышни? — прикрикнул он на стоявших возле генератора матросов во главе с капитаном, с интересом наблюдавших за его действиями. — Сами угробили, а чинить дядя должен? Для начала кожух мне снимите. Там и там нужно болты открутить. Чего встали? С такими руками можно и без ключа гайки крутить! — прикрикнул он на тех, что стояли ближе всего. — Тащите тряпок, масла, керосина. Быстрее, быстрее.

Когда же прикрикнул капитан, зашевелились и оставшиеся.

«Понятно. Все-таки дело оказалось в щетках. Немудрено, что они искрили». Теслин едва не с головой залез внутрь генератора, когда отвинтили часть кожуха. «Ничего, ничего. Сейчас вас немного почистим, отшлифуем». Одну из пластин, буграми и дырами напоминавшую изъеденный крысами сыр, пришлось заменить. К счастью, в запасах пьянчуги-моториста нашлась запасная щетка.

Потом обнаружилась и причина перегрева. Вентиляционные каналы оказались настолько плотно забиты мусором, что полностью перекрывали доступ к воздуху. Томми с помощью заостренной трубы едва сумел пробить засор.

— Знаешь, кэп, такого свинарника я еще не видел, — пробурчал Теслин, устало брякаясь на какой-то ящик и вытягивая перед собой руки. — Машина такого не любит… Ладно, запускай. Должна пойти. Давай, с Богом.

Генератор все же запустился, наполняя машинное отделение ровным гулом. Команда тут же отозвалась радостным ревом, приветствуя окончание вынужденного простоя. Капитан сразу же повел своего спасителя в каюту, где на радостях разрешил воспользоваться своим душем и даже гардеробом. Правда, от дегустации напитков из знаменитого капитанского бара Теслин отказался. После такого аврала ему хотелось лишь одного — свалиться в кровать и забыться мертвым сном. Собственно, это он и сделал.

Утром едва смог подняться Теслин. Сказывались и возраст, и вчерашнее дело. Он с трудом «собрал себя по частям», чтобы встать с кровати. Лишь острое желание выпить крепкого кофе заставило его добраться до умывальника, а потом и до камбуза.

— А вот и наш спаситель! — пара матросов и капитан, сидевшие за небольшим столиком на камбузе встретили его добродушными возгласами.

— Сильны вы поспать, мистер Тесла, — капитан подвинул в его сторону стул, приглашая сесть рядом. — Кок, большую кружку кофе нашему мастеру. Сахару-сахару, побольше клади. Как спалось?

Ученый молча скривился. Чувствовал он себя паршиво. Правда, поставленная перед ним кружка с горчим кофе немного улучшила его настроение. Он даже начал междометиями что-то отвечать на вопросы капитана.

— … Мистер Дерби, — Теслин решил воспользоваться моментом и обеспечить себе свободный проход в моторное отделение; его все никак не отпускала идея проверить свое изделие, для подключения которого нужен был судовой генератор. — Думаю, мне нужно еще некоторое время понаблюдать за генератором, чтобы больше не было проблем, — начал он издалека. — Я мог бы взяться за это дело. Мне все равно делать сейчас нечего.

Сказать, что капитан обрадовался, значит ничего не сказать. Он тут же разразился радостными восклицаниями, правда, наполненными богохульствами и ругательствами. Видимо именно так он выражал свою радость от приобретения бесплатного механика.

— … Вы просто святой, мистер Тесла! Я уже вижу нимб над вашей головой! Такого просто не может быть. Мой трахнутый механик запросил уйму баксов, чтобы следить за генератором, — орал кэп на весь камбуз. — Знал ведь, скотина, что больше никто не согласиться идти на нашу посудину. Теперь-то я отрихтую его поганую рожу…

Словом, Теслину предоставили полный и беспрепятственный доступ в машинное отделение к вожделенному генератору. Оставалось дело за малым — отнести туда чемодан с образцом плазменной винтовки и проверить ее. Откладывать проверку ученый решил не откладывать в «долгий ящик».

— Мистер Тесла, кэп сказал, что вам нужно отнести в моторный какие-то свои инструменты. Вам, что корабельных мало? — помощником к нему прикрепили того самого любопытного матроса, что в первый день помогал ему с переноской багажа. — Тяжелый, собака…

Всю дорогу до моторного отсека Арчи, как сам себя назвал, клял тяжесть чемодана. Не забывал он подтрунивать и над ученым, то и дело спрашивая у него про большевиков и золото в чемодане.

— … Я сейчас сдохну или руки оторвутся, — ныл через каждый десять-пятнадцать шагов матрос. — Разве инструменты могут столько весить? У нашего педди было всего лишь два ключа, и он прекрасно ими обходился. Хотя…

Видимо, до него дошло, что раз произошла авария, значит ссылаться на пример бывшего механика глупо.

Когда же они оказались в моторном отделении прямо напротив генератора, Теслин сказал, что его можно не ждать. Мол, настройка генератора не терпит суеты и разговоров. Матрос отреагировал на это довольно странно. Несколько минут тот подозрительно пялился на ученого, словно тот чего-то от него скрывал. Теслин же просто не хотел при этом болтуне вытаскивать свое изобретение.

— Тогда, мистер Тесла, пойду я до гальюна. Вы только потом кэпу скажите, что Арчи сделал все окей. Хорошо? — последнее слова он уже прокричал, громко стуча башмаками по лестнице. — Не забудьте, мистер!

Вздохнув, Теслин присел рядом с чемоданом. Ему никак не терпелось начать проверку изделия. Для настоящего ученого этот момент был в какой-то мере сродни рождению своего ребенка. Это было безумное по силе эмоций ощущение.

— Вот она, — еле слышно бормотал ученый, нежно с лаской касаясь деталей плазменной винтовки. — Скоро ты станешь настоящей красавицей, яркой и смертоносной.

Действительно, изделие пока выглядело непрезентабельно, представляя собой десятки разнокалиберных деталей, проводов, трубок и моторчиков. Соединенные, казалось, совершенно хаотично, они напоминали угловатую девочку-подростка, замарашку, одетую в лоскутные грязные лохмотья. Однако Теслин видел иное оружие с зализанными футуристичными обводами, хищными раструбами генератора. Он видел оружие возмездия, прекрасное в своей мощи.

— Интересно, потянет ли генератор? Выход тока, насколько я просчитал, достаточен. Вот с другими параметрами все не так просто… — ученый, разматывая бухту с толстым кабелем, задумчиво оглядел металлические стены корабля. — Посмотрим.

Наконец, все было готово. Толстый кабель в резиновой изоляции одним концом исчезал где-то в боку генератора, а другим — в узкой части чемодана. Оставалось только щелкнуть рубильником, что, собственно, Теслин и сделал.

— Сокровище! Господи, настоящее сокровище, — с восхищением снова и снова повторял он, любуясь голубыми сполохами внутри чемодана. — Это еще что за бумага?

Его глаза заметили несколько плотных пачек бумаги, забившихся между агрегатами изделия. С недоумением ученый схватил… деньги, который еще в Нью-Йорке сам же спрятал в чемодан.

— Деньги! Вот же я растяпа! Сам же туда положил, — со смехом он ударил себя по лбу. — Я ведь искал их, — одна из пачек упала с руки и разлетелась веером купюр.

В этот момент откуда сверху раздался грохот. По железной лестнице в моторный отсеку кто-то спускался, громко стуча ботинками по железным ступенькам.

— А-а! Я так и знал! — тут же послышался торжествующий вопль. — Думал надуть меня мистер⁈ Ха-ха! Старину Арчи не проведешь! Вон сколько баксов заныкал.

У спустившегося по лестнице матроса такой жадностью горели глаза, что Теслину стало немного не по себе.

— Давай сюда денежки, мистер. Не куксись, все выкладывай, — Арчи с силой тряханул старика, вырывая у него из рук деньги. — Не зыркая наверх. Никто не придет. Там не до тебя. Сторожевик Советов встретили. Теперь все носятся, как наскипидаренный… Показывай, что там еще есть?

Теслин хотел было прикрыть телом чемодан, но ему вдруг в живот уперся ствол револьвера. Наклонившийся матрос сразу же довольно заржал.

— Не рыпайся, старый. Выкладывай золотишко. Может камешки какие есть? — оттолкнув ученого, Арчи полез в чемодан. — Что еще за барахло? — недовольно пробормотал матрос, с недоумением вглядываясь в переплетение проводов, трубок и приборов. — Старый пердун, ты кого надуть хочешь? Где золото? Нарочно же сюда приперся, чтобы втихаря на свое золото поглазеть. Знаю я таких. Баксов у них хоть жопой ешь, а сами водой и хлебом давятся. Нет бы с кем-нибудь поделиться. Слышишь, старый пень? Господь, велел делиться. К черту это дерьмо! — он пнул ногой по чемодану с такой силой, что внутри что-то хрустнуло. — Где спрятал золото? Ну? Старый⁈

Теслин, с трудом поднимавшийся с металлического пола, вдруг замер. Глаза его расширились, на виске забилась жилка. Он беззвучно шевелил губами, явно пытаясь что-то сказать.

— Тебя случаем не удар хватил, старик? — хмыкнул Арчи. — Что граблей тычешь? — он повернулся и побледнел. — Мать тво…

Чемодан, в котором находилось изобретение, окутался искрящейся светло-голубой сферой. Задрожал пол, угрожающе заскрипел металл отсека. Энергетические разряды росли на глазах, щупальцами гигантского спрута окутывая весь отсек. Казалось, корабль медленно оживал.

— Что ты надел? Что ты наделал? — шептал Теслин, пятясь назад. — Ты же не понимаешь… Пошла реакция… Слишком бурно… Что-то не так… Господи…

В какой-то момент искрившаяся сфера с громким хлопком лопнула! Из ее середины в разные стороны рванули десятки плазменных сфер, переливавшихся всеми цветами радуги. Стоявшего на пути одного из сгустков плазмы Арчи испепелило в один момент, словно его никогда не было. Остальные сферы с ровным гудением воткнулись в переборки сухогруза, заставляя их таять подобно мороженному…