Физик против вермахта

Глава 10 Поворот не туда…

Удивительное зрелище развернулось на пирсе, когда груженный до самого верха грузовик остановился в нескольких метрах от трапа. Возле готовившегося к походу эсминца царила суета. Десятки матросов заносили на корабль продовольствие и боеприпасы, чистили зенитное и артиллерийское вооружение — шесть крупнокалиберных пулеметов и четыре статридцатимиллиметровых орудия. С кормы тянулась стрела крана, грузившего мины и торпеды.

Смотрящие у зенитных орудий, несмотря на непогоду, не сводили глаз с неба. Не дай Бог, где-то в тучах подбирается очередной немецкий бомбардировщик. Нет ничего страшнее, чем застать боевое судно при погрузке — все равно, что человека со спущенными штанами.

В какой-то момент, когда на грузовик с суетившимся рядом стариком уже перестали обращать внимание, воздух прорезал пронзительный и требовательный звук клаксона автомобиля. Через секунду раздался еще один сигнал, затем еще один.

— Эй, на борту! Заснули что ли там? Кто мне вещи поможет погрузить? — крикнул Теслин, едва взгляды моряков с эсминца скрестились на его фигуре. — Я, что сам все это оборудование должен таскать?

На какое-то мгновение на пирсе повисла полная тишина: стихли скрипы, стуки, топот, разговоры. Наконец, пауза лопнула, как мыльный пузырь, и над эсминцем грохнул хохот. Матросы хихикали, смеялись, ржали. Первые от избытка чувств привалился к орудийной башне, вторые — сползали по стенке, третьи — «валялись» на палубе. Даже внешняя невозмутимость командира эсминца, капитана Москаленко, в этот момент стоявшего на мостике, дала трещину. Улыбка осторожно раздвинула его губы, но тут же вновь спряталась в усах. Не пристало капитану боевого корабля скалить зубы, как матросу-первогодку.

— … Дед, ты из какого цирка? — с хохотом орал рябой матрос, перевесившись через фальшборт. — Клоуны же уехали. Поторопись, может еще успеешь догнать! Ха-ха-ха-ха!

— … Братцы, цыгане приехали со всем своим барахлом, — еще громче кричал матрос с носа. — Эй, рома, где твой жеребец?

— … Ха, дедок же лыка не вяжет. Посмотрите на него! С утра, наверное, принял две-три чарочки, а теперь куролесит, — заливался смехом кто-то с кормы. — А нам чарочку перед походом для сугрева?

К счастью, все разрешилось довольно быстро. Едва стало известно, что этот чудный седой старик является тем самым долгожданным инженером, веселье на эсминце прекратилось. Все, кто был на корабле, прекрасно понимали, что от этого старичка зависит правильная работа радарной станции, а соответственно и безопасность каждого из них.

Команду, словно подменили. Не прошло и минуты, а по трапу уже бежала (не шла, а бежала) команда из двух десятков здоровых лбов в матросских робах. Такие, если хорошенько поднатужатся, на руках грузовик занесут.

— Капитан Москаленко. Евгений Петрович, — подошедший к ученому плотный невысокий мужчина в кожаной тужурке, протянул руку. — Извините за такую встречу, товарищ Теслин. Сами понимаете, нервы. К походу готовимся, а там… Ну вы сами все прекрасно понимаете. Вижу, вы со своим оборудованием прибыли. Нам ведь без работающей радиостанции настоящий край! — рубанул он рукой по горлу, показывая, как плохо без связи в походе. — Тогда, приступайте.

Теслина не нужно было лишний раз упрашивать, тем более, когда дело касалось его лично. Вскоре по трапу загрохотали башмаки матросов, носящихся на эсминец и обратно.

— Евгений Петрович, прошу вас не удивляться такому объему оборудования, — извиняющим тоном начал говорить Теслин, махнув рукой в сторону грузовика. — У меня есть некоторые идеи, как улучшить работу радарной станции. По этой причине мне и пришлось взять столько материалов и инструментов. И прошу вас, не удивляйтесь, если появятся некоторые огрехи. Ну, например, на железных частях корабля появится искры, похожие на огни Святого Эльма…

Но капитан, донельзя задерганный подготовкой эсминца к боевому походу, не очень обратил внимание на эти слова. Похоже, они каким-то фоном прошли. А зря! Последовавшие позже события показали, что спросить все же кое-что можно было.

— У меня должная быть связь, товарищ Теслин. А в остальном, делайте, что хотите. Хоть крылья приделываете и корабль в небо запускайте, — хохотнул Москаленко, в этот момент даже не подумав, что при ученом ни в коем случае нельзя было шутить о таком. — И, пожалуйста, ускорьтесь. Погода пока за нас: немного штормит, тучи и ветер. Но скоро обещают штиль. Боюсь, бомберы снова прилетят…

Вскоре начался монтаж оборудования. Ученый планировал установить на палубе четыре десятка резонансных трансформаторов и окутать весь эсминец мощным электромагнитным полем. Нечто подобное предполагал провернуть и сам великий Тесла с эсминцем «Элдридж», думая, что электромагнитные волны скроют боевой корабль с радаров противника. Теслин же пошел еще дальше. Ориентируясь на новейшие разработки своего времени, он решил не просто замаскировать боевое судно от радаров, а сделать его полностью невидимым. В его понимании все выглядело абсолютно логичным. Продуцированные токи сверхвысокого напряжения должны были создать примерно стометровый колебательный контур, который будет не только искажать показания радаров, но и визуальные обводы эсминца. Правда, получившееся в итоге удивило не только советских моряков, немецких моряков и подводников, но и самого Теслина. Он даже помыслить не мог, что десятки последовательно соединенных резонансных трансформаторов, производящих высокое напряжение высокой частоты, приведут к такому…

— … Сначала монтируйте керамические изоляторы, а потом крепите кабель, — Теслин метался вдоль борта эсминца, стараясь уследить за всеми мелочами при установке оборудования. — Шестой трансформатор должен стоять именно здесь. Дальше нельзя. Вы разве не понимаете, что может сбиться настройка… Не забудьте про брезентовый кожух. Он должен быть натянут, как можно лучше… А, защитные жилеты с металлической сеткой все получили? Они обязательно должны быть у всех матросов. Корабль превратится в единый колебательный контур, пронизывающий все и вся токами сверхвысокой частоты, — старик пристал к высокому матросу, который пытался натянуть на себя странный жилет. А когда смог, то внешне стал похож на необычного насекомого. — Жилеты с металлической сеткой будут изоляторами…

Лишь к поздней ночи ученый смог присесть и вытянуть зудящие от усталости ноги. Последний трансформатор, наконец-то, встал на свое место. Многометровый кабель соединил все трансформаторы на палубе в единую сеть, центром которой стал корабельный генератор. Ему осталось установить лишь искровой предохранитель и основной высоковольтный выключатель в моторном отсеке.

— Еще немного, — шептал он, закрыв глаза. Картинка из давнего — давнего времени встала перед ним, словно живая. Старик окостеневшими глазами смотрел в стену кубрика и видел давно умершую маму. — Мама, потерпи еще чуть-чуть. Я скоро приду за всеми вами, — откинувшись головой к стенке, ученый мыслями вновь вернулся своим сегодняшним делам. — Должно сработать… Колебательный контур готов. Трансформаторы проверены. Кабель новый и пробоев быть не должно. Лишь бы хватило мощности… Плохо, что проверить не успели… Плохо.

Утром десятого сентября караван из трех самоходных барж и двух тральщиков, возглавляемый лидером — эсминцем «Строгий», начал движение в сторону Ораниенбаумского плацдарма. Там на небольшой области побережья Финского залива, прозванной и Ораниенбаумским пятачком, и Таменгонтской республикой, и Лебяжинской республикой, и Малой землей, части восьмой общевойсковой армии в полном окружении продолжали отбивать ожесточенные атаки немецких войск. Советская пехота, моряки и танкисты отчаянно нуждались в продовольствии, боеприпасах и пополнении, что находилось в трюмах барж каравана.

Если плацдарм падет, то следующим наступит черед и Ленинграда. Сейчас восьмая общевойсковая армия сдерживала части нескольких немецких армий, среди которых была и танковая. Защитники вдобавок контролировали значительную часть Финского залива, не давая немецким кораблям действовать в открытую.

Караван продвигался экономным ходом. Выйти на крейсерскую скорость препятствовали мины, которыми были густо усеяны прибрежные воды. Этого взрывоопасного добра здесь было в избытке. Мины во всем их разнообразии — гальваноударные, якорные, индукционные, контактные, глубоководные, плавающие, антенные, донные, магнитные — несли в себе сотни килограмм взрывчатого вещества, грозящего любого отправить на дно. Поэтому, несмотря на шедший впереди тральщик, на всех кораблях велось тщательное наблюдение за поверхностью моря. На носу и бортах судов стояли матросы и с помощью биноклей выискивали любой подозрительный предмет. Застыли бойцы у спаренных пулеметов, готовые по первому же сигналу открыть огню по обнаруженной мине.

Через восемь часов, когда на горизонте показалась узкая сорокакилометровая полоска земли с дымящимися развалинами, экипажи кораблей вздохнули немного свободнее. Проход по узкому фарватеру, в котором боевые суда были легкой добычей и для торпедных катеров, и для бомбардировщиков противника, почти подошел к концу. Каравану осталось пройти завершающий, обычно самый спокойный, отрезок пути.

— … Вона наша балка! Через пару часов, товарищ Теслин, будем на месте, — к стоявшему на носу эсминца ученому подошел командир корабля; рукой Москаленко показал на небольшую горку, пологой стороной спускающейся к морю. — Мы к берегу подходить не будем. Глубины здесь небольшие. Дальше самоходные баржи пойдут, — капитан с облегчением выдохнул и посмотрел в небо. — Слава Богу, пронесло на этот раз…

Сглазил, к сожалению, командир эсминца. Мог ли знать капитан Москаленко, что его караван окажется на самом острие атаки немецкого флота? Именно сегодня, десятого сентября, недавно сформированное особое экспериментальное соединение немецкого флота должно было подавить артиллерийские батареи Ораниенбаума и высадить в тылу советских войск десант. По плану «Nordwind» или «Северный ветер» восемь новейших торпедных катеров типа S-11 атаковали советские миноносцы, пять плавучих батарей наносили удар по советским гаубицам, двенадцать десантных транспортов и десантных барж на заключительном этапе операции высаживали около двух батальонов пехоты. С воздуха немецкие войска должны были поддерживать части восьмого авиакорпуса самого генерала фон Рихтгофена. Одновременно, планировалось наступление на Ораниенбаум с юга. Таким образом, Ораниенбаумский плацдарм уже ко вторым суткам наступления был бы ликвидирован, а судьба Ленинграда — окончательно решена.

— Воздух! — внезапно раздался зычный вопль матроса, стоявшего на боевом посту за рубкой. — На одиннадцать часов, цель групповая!

Потемневший лицом, капитан тут же сорвался с места и понесся в сторону рубки. Сводя с ума, жутко ревела сирена боевой тревоги. Громко стучали башмаками матросы, занимавшие боевые посты. В мгновение ока эсминец ощетинился стволами зенитных пулеметов, стволы которых были задраны к небу.

— На два часа еще самолеты! — уже кричал впередсмотрящий с другого борта эсминца. — С юго-запада летят, падлы.

Застучали зенитные орудия. В сторону самолетов потянулись свинцовые очереди. С заполненных пехотой барж затрещали пулеметы и винтовки.

Дальнейшие события у побережья стали разворачиваться с угрожающей скоростью. Бомбардировщики с ревущими сиренами сделали несколько заходов на суда каравана, сбросив больше двух десятков авиабомб. Мощные взрывы поднимали в воздух тонны воды, бросая самоходные баржи из стороны в сторону.

— … Курс к берегу! Прием! Как поняли⁈ Всем к берегу! — надрывался радист в рубке эсминца. — Курс к берегу! Приказываю начать высадку! Тральщикам прикрыть высадку!

С надрывным ревом движков неповоротливые баржи разворачивались в сторону берега. Скопившийся на палубе десант готовил технику и с тревогой всматривался в небо.

Ба-ах! Ба-ах! Ба-ах! Неожиданно на берегу показались угловатые коробочки немецких панцеров с кургузыми пушками и открыли убийственный огонь в сторону барж. Ба-ах! Ба-ах! Две-три сотни метров, разделявшие прибрежную полосу и приближавшиеся десантные суда, была пистолетной дистанцией для стрельбы в упор. Ба-ах! Ба-ах! Отдельная танковая рота двадцать шестого армейского корпуса немцев все же смогли прорвать оборону советского укрепленного района и неожиданно для всех выйти к побережью.

Очередной танковый снаряд попал в нос вырвавшейся вперед самоходной барже, разнеся в клочья задранный кверху ребристый пандус.

— А-а-а-а-а! — с отчаянными криками люди бросались в морскую воду. — Спасайтесь, братцы!

Следующий снаряд поразил борт второй баржи, которая, пытаясь избежать обстрела, начала круто брать влево. Из развороченного борта в воду начала сползать небольшая танкетка, едва держащаяся на звенящих от напряжения тросах. Орущие бойцы отчаянно пытались остановить падение бронированной машины.

— … Товарищ капитан, товарищ капитан! Торпедные катера! — сделав квадратные глаза, штурман ожесточенно тыкал рукой в сторону горизонта. — Торпеды!

План «Северный ветер» входил в завершающую стадию, итогом которой должно было стать уничтожение советского каравана и окончательная зачистка Ораниенбаумского плацдарма. Со стороны солнца стремительно приближались больше десятка немецких шнеллерботов, за хищные обводы прозванные касатками. Их приземистые стреловидные корпусы из-за темно-синего окраса сливались с поверхностью моря, лишь светлым кильватерным следом выдавая свое приближение.

Торпедоносцы открыли огонь с максимальной дистанции. В такую крупную цель, как сгрудившиеся у береговой линии корабли советского каравана, было сложно промахнуться. Шестиметровые парогазовые торпеды нырнули в море и исчезли с глаз, чтобы через мгновение вновь показаться на глаза.

Командир эсминца прикусил губу, не замечая скользнувшей по подбородку капельки крови. Ему стало ясно, что караван обречен. Эсминец и миноносцы еще будут огрызаться огнем артиллерии и зенитных пулеметов. Быстрый маневр позволит некоторое время избегать попадания торпед. Возможно, им даже удастся уничтожить один-два торпедных катера или бомбардировщика. Однако, этот бой лишь немного оттянет агонию. Тихоходные баржи с десантом и техникой физически не способны маневрировать под огнем танков, торпедных катеров и авиации. Прекрасно понимая это, капитан Москаленко сделал то, что он и должен был сделать.

— Радио на тральщики! — рявкнул капитан, не отрывая глаз от кружащих вокруг эсминца торпедоносцев. — Прикрывать баржи! Любой ценой! Баржам идти к берегу!

Через несколько минут четыре стотридцатимеллиметровых орудия эсминца открыли огонь по юрким торпедным катерам, а минные тральщики пошли наперерез стремительно приближавшимся торпедам. Первый тральщик почти сразу получил в борт целых три торпеды. В здоровенную пробоину ринулась вода и, накренившись, корабль начал тонуть. Те из матросов, кому повезло оказаться наверху, тут же стали прыгать в холодную воду Финского залива. Второму тральщику повезло больше. Одна торпеда прошла мимо, а другую удалось подорвать меткой пулеметной очередью.

Во время всего боя лишь один человек сохранял полное хладнокровие. Высокая фигура Теслина в его неизменном потрепанном пиджаке и сером плаще, по-прежнему, возвышалась на самом носу эсминца, не обращая никакого внимания ни на взрывающиеся рядом с эсминцем авиабомбы, ни на грохочущие выстрелы орудий, ни на трескотню зенитных пулеметов. Неподвижностью он напоминал мраморную статую, и лишь широкая улыбка на его лице и горящие огнем глаза напоминала о его человеческой сущности.

— Пора… Пора… Я иду за вами… Ха-ха-ха, — забормотал ученый, внезапно срываясь с места и бросаясь в сторону трюма. — Ха-ха-ха.

Он ринулся вниз, в двигательный отсек. Теслин словно растворился в грохоте корабельных механизмов, оставшись незаметным для мотористов. Здесь осталось лишь дернуть рычаг высоковольтного выключателя, замыкая колебательный контур и начиная накачку электромагнитного поля вокруг эсминца.

Поднимаясь из трюма по трапу, ученый почувствовал, как в дрожи корабельного металла появляются какие-то новые нотки. Это было что-то совершенно новое и угрожающее, напоминавшее глухое рычание сильного и голодного зверя.

От металлических поручней начали проскальзывать искры. Голубыми змейками разряды скользили по переборкам, массивным заклепкам и переплетенным трубкам. Удовлетворенно хмыкнувший Теслин видел, что электромагнитное поле с каждой секундой становится все более и более сильным. По его расчетам, в самое ближайшее время мощность поля достигнет порогового значения, после которого оно станет самоподдерживающимся.

— А теперь поприветствуем этих выродков хорошей порцией плазмы, — старик вновь рассмеялся жутким скрипучим смехом.

Казалось, в него вселился кто-то страшный, изменивший облик ученого до неузнаваемости. От его старческой немощи не осталось и следа. Может быть дело было в странном воздействии электромагнитного поля сверхвысокой частоты, а может в божественном проведении.

Он буквально взлетел по трапу, перепрыгивая сразу через три-четыре ступеньки. Массивная дверь с жалобным хрустом впечаталась в переборку, пропуская, окутанную голубоватыми молниями, фигуру.

— Я иду за вами! — закричал Теслин, оказавшись на палубе возле одного из своих многочисленных ящиков с оборудованием.

Одним движением он сорвал плотный брезентовый кожух с ящика, из которого, словно чертик из табакерки, вылез странным механизм. Со звуком хорошо смазанного механизма он вытянулся в длину, превратившись в уродливое подобие артиллерийского орудия. Вокруг его ствола тут же появился искрящийся ореол, наполнивший воздух гудением и запахом озона.

— Сдохните, сдохните! — вложив в этот крик всю испытываемую им боль, ученый нажал на гашетку. — Проваливайте в ад! К сатане!

Из задранного к небу ствола вырвалась ослепительно яркий сгусток плазмы, разогретой до состояния вещества на солнечной короне. Пожирая кислород, плазма с ревом умчалась вверх, испепеляя на своем пути все живое и неживое.

Плазменный капсулятор не был оружием интеллектуала, с изяществом средневекового бретера поражавшего своего противника прямо в сердце. Скорее это было орудие мясника, которому была важна не красота, а эффективность. Вырывавшиеся из ствола сгустки плазмы летели веером, превращая тысячи метров кубические пространства в пустоту. В мгновение ока испарялись летевшие авиабомбы и бросавшие их бомбардировщики. Небо в буквальном смысле этого слова горело пламенем. Он просто кусками «вырубал» пространство.

— А как же танки? — скалил зубы старик, крутя поворотный механизм орудия в сторону берега. — Я вас не забыл…

Первый плазменный сгусток пошел слишком низко, ударившись в песчаный склон за пару десятков метров от немецких танков. Правда, это их не спасло от гибели. Плазма в мгновение превратила твердую песчаную горы в озеро расплавленного кремния, в которое тут же стали погружаться бронированные машины. Подобно расплавленной лаве, вырывавшейся из извергающегося вулкана, кремний вместе с исчезающими танками стекал к морю. Наконец, огонь и вода соприкоснулись, вызвав взрыв пара. Хохотавший Теслин продолжал жать на гашетку, поливая раскаленной плазмой берег, море и пытавшиеся удрать торпедные катера.

В этом безумие боя старик уже не замечал, что электромагнитное поле, окутавшее эсминец, и не думало стабилизироваться. Его мощность продолжала увеличиваться по экспоненте. В какой-то момент мощность поля достигла такой величины, после которой известные нам физические законы перестали быть неизменной константой.

… Эсминец вдруг затрясся и с жалобным стоном металла начал подниматься над водой.