Фельдагент. Порох, шляпа, сапоги

Глава 24

— Варгонсо, — пропустив Златопупа вперёд, я обернулся к капралу, вновь замкнувшему наш походный строй, — я вот тут заметил, что ты у «Скорпиона» наших самых молодых ребят оставил. Не лучше ли было взять их с собой, а для прикрытия бронеходов оставить кого-нибудь постарше да поопытнее?

Позади нас, понемногу отдаляясь, всё ещё звучала беспокойная стрекотня выстрелов вперемешку с грохотанием взрывов.

— Хм. Не в обиду тебе будет сказано, твоё чинство, — не сбавляя шага, взялся пояснять капрал, — но тебя, надо понимать, всё больше мамаша-гномка растила. Я это ещё давно по говору твоему приметил. Тот же Вдырко и то почище тебя по-столичному выражался, навроде как тамошние орки привыкли беседы меж собою вести. Но тут я о другом, потому как отец-орк наверняка бы ещё в малолетстве втолковал тебе различия наших обычаев в смысле сохранения рода.

— Если ты про обычай оставлять раненых или же просто наиболее слабых бойцов прикрывать отступление самых сильных, — пожал я плечами, — то я в курсе подобного подхода. Но Матэо и остальных, кто с ним остался, вряд ли можно назвать слабаками. Думается, и в выносливости они дали бы всем нам фору.

— Тут всё дело в полезности. Ты, твоё чинство, правильно подметил про опыт-то. С нами идут те, кто уже поучаствовал вместе со мной в нескольких боях. Они не просто уцелели, а, надо понимать, опыт обрели и вышли победителями. Прежде, чем нас приставили тебя и кригс-ротмистра охранять, всю нашу бригаду, изрядно потрёпанную на фронте, как раз отправили в тыл для отдыха и пополнения. Все, кто остался у просеки, это новички. Последнее пополнение. Они рвутся в бой, но не знают, что такое настоящая бойня. А те, кто шагает сейчас перед тобой, через такую бойню уже прошли.

— Ну так и логичнее было бы предположить, — немного запутавшись в логике капрала, я задумчиво нахмурил лоб, — что у опытных бойцов было бы больше шансов справиться с десантом и уцелеть.

— Там ни у кого не будет шансов уцелеть, — довольно резко обрезал меня капрал. — Ты, твоё чинство, даже не представляешь, кто такие штурм-егеря. В прошлый раз ребятам несказанно повезло. Но в этот удача им не поможет.

Он ненадолго замолк, то ли переводя дух, то ли собираясь с мыслями. С виду капрал был невозмутим, но мои эмпатические способности позволяли чувствовать бурлящие в его душе переживания. Не похоже это было на твёрдую уверенность в правильности своего решения.

Но Варгонсо не дал своим сомнениям вырваться наружу.

— У нас, — продолжил он, — есть шанс уйти от егерей. А значит, у оставшихся бойцов будет возможность передать опыт и умения новому пополнению. От наших новичков в этом плане толку не будет. Чему они научат? Как геройски погибнуть в бою? Всё это, надо понимать, выдумки гномов про стремление орков поскорее отправиться в туманные пределы. Нет ничего героического в смерти. Особенно, если она на чужбине и не ведёт к победе. Стремиться героически погибнуть может только глупец. Те, кто идёт с нами, уже осознают это. И если выживут после всей этой мясорубки, смогут донести своё знание до следующего поколения бойцов. А если и в последующих боях уцелеют, то вернутся домой настоящими героями. И будут ещё достаточно полны энергии, чтобы зачать и поставить на ноги новое поколение орков. В этом их сила. Так что, да, слабые остались прикрывать уход сильных.

— Но ведь, когда Тимон спрашивал, кто хочет остаться, — совсем уже запутался я, — вы все выразили желание. Даже ты.

— Останься мы все, — кивнул капрал, — я бы организовал нашу оборону так, чтобы задержать противника наподольше и дать выжить хотя бы части бойцов. Но, уполовинив силы оставшихся, вы лишили их возможности уцелеть.

— По-моему, — немного обиделся я, — ты хочешь переложить всю вину на меня с братом.

— Хочу, — не стал отнекиваться капрал. — Но всего лишь её часть. Любая ноша, надо понимать, легче, если её разделить со спутником. Но ты, твоё чинство, не волнуйся, я без претензий. Пусть мне жаль ребят, но мне понятна суть и важность нашей задачи. И я давно свыкся с бременем любого командира, постоянно вынужденного посылать кого-то из своих бойцов на верную погибель.

— Вы чего там отстаёте? — обернулся к нам Златопуп. — Неужто больше моего притомились?

Я, переваривая сказанное капралом, и не заметил, что мы с ним немного приотстали. Прибавил шагу и успокоил мехвода:

— Всё нормально. Просто переживаем с Варгонсо за оставшихся парней.

— Это понятно, — кивнул гном, вглядываясь в озаряемое вспышками небо за нашими спинами. — Пулемёта что-то больше не слыхать. Конец, стало быть, скоро бою с воздухоплавами.

Про Матэо и остальных он не упомянул, но и так было ясно, что часы и минуты ребят сочтены. Не будет огня бронеходов, и эльфам ничто не помешает высадить любое количество десанта.

— Давайте-ка поднажмём, братцы, — у Златопупа, похоже, открылось второе дыхание.

Поросшая редковатым сосняком местность была довольно холмистой. Спуски и подъёмы, даже плавные, здорово изматывали. Ещё и невысокий кустарник, почти целиком занесённый снегом, дико раздражал, постоянно цепляясь за ноги. Коротышке Златопупу, мне казалось, было тяжелее всего. Я думал, придётся из-за него новый привал объявлять, но гном, напротив, даже хрипеть перестал. Топал вперёд за орками, как заведённый.

Очень мощный взрыв позади заставил нас всех оглянуться. Мы как раз приближались к вершине очередного холма, так что заметить сильный пожар вдали не составило труда.

— Всё, последнего «Каракурта» сожгли, — глядя на всполохи пламени, выразил очевидное Златопуп. — Луча больше нет. Давайте-ка поднажмём, братцы.

— Ты уверен, что не хочешь передохнуть? — глянул я с сомнением на гнома.

— Теперь уж не до отдыха, — мотнул тот бородой. — Убираться надо да поскорее. Отдыхать после будем. Как у нас в народе говорят, чем тяжелее работа, тем вкуснее ужин. А чем длиннее путь, тем мягче перина. Не хотелось бы мне, чтоб егеря догнали нас раньше, чем доберёмся мы до наших позиций. Или, при худшем раскладе, хотя бы девку эту вашу подлючую прикончим.

— Вижу её! — Тимон, первым поднявшийся на самый гребень холма, ринулся вперёд, не дожидаясь остальных.

Другая сторона холма, как выяснилось, в силу своей каменистости, не имела почти никакой растительности. Видимость для ночи отличная, а вот о быстром безопасном спуске можно было только мечтать. Однако Тимон мчался вниз, совершенно не думая о возможности переломать кости, оступившись или застряв ногой в какой-нибудь скрытой под снегом расщелине.

Причина всплеска его энтузиазма, перебравшись через низину, торопливо карабкалась вверх по следующему, такому же лысому, как наш, склону. И это был уже даже не холм — скорее, гора. Пусть и не особо высокая, но вытянутая поперёк нашего пути и с обеих сторон плавно преходящая в другие, ещё большие возвышенности, образующие самый настоящий горный хребет. Видимо, поэтому Вратка и решила, что перебраться через гребень здесь будет куда легче и быстрее, чем обходить препятствие стороной.

Прекрасно видимая в рассеянном лунном свете, девушка двигалась немного кособоко, плотно прижимая к себе левую руку. Я даже заметил тёмное кровавое пятно, украсившее с этого боку короткий стёганный ватный бушлат беглянки. Но это мне скорее всего привиделось — моё зрение в ночной темноте было не на столько великолепным.

Случайно ли эльфийка оглянулась, или же, несмотря на плотный кожаный лётный шлем на голове, услышала радостный вопль моего братца, но Тимона она заметила и припустила прочь ещё быстрее. Нам ничего больше не оставалось, кроме как, понадеявшись на удачу, поспешить вниз. Орки Варгонсо, хоть капрал и считал их умудрёнными опытом, вовсю подражая моему братцу, заскакали по склону с самоотрешённостью и безрассудством горных баранов.

Я себе такого позволить не мог — и ноги, несмотря на долгую ходьбу, уже стали подмерзать, да и подаренные Дорой сапоги как-то не предназначены были для диких скачек по пересечённой местности. Гладкие подошвы совсем не держали ногу на скользких камнях. Пришлось здорово приотстать от ребят, тщательно выверяя каждый свой шаг. Ладно хоть Златопуп оказался столь же осторожным и составил компанию, не бросив меня спускаться в гордом одиночестве.

Мы с гномом как раз перебрались через распадок и пошагали вверх по склону горы, когда за спиной в небе раздалось заунывное гудение двигателей аэростатов — сразу три воздушных крейсера показались из-за гребня только что пройденного нами холма.

Что ж, покончив со «Скорпионом» и прикрывающими его «Каракуртами», эльфийский флот беспрепятственно устремился вперёд, очень быстро нас нагоняя.

Я невольно застыл на месте, глядя на летящее углом вперёд боевое звено дирижаблей. Вражеские корабли, словно тёмные призраки, плыли по ночному небу в режиме полной светомаскировки, не зажигая бортовых огней. Не пользовались они и своими мощными прожекторами, способными быстро обнаружить и подсветить наши фигуры на склоне. И всё же возникшее вдруг ощущение, что всех нас уже заметили и взяли на прицел, сковало мышцы неподвластным разуму страхом. Ожидание пуска ракеты или пулемётной очереди заставило сердце сжаться и чуть ли не замереть.

Рядом встал столбом и Златопуп, как и я уставившийся в небо. А там вскоре за первой тройкой из-за холма вынырнула ещё одна, а после ещё одна. Наша с гномом неподвижность казалась единственным способом не привлечь к себе внимание эльфийских военлётов.

— На Себар-озёрск воздухоплавы-то идут, — выдал мехвод, не отрывая взгляда от уже проплывающих над нашими головами кораблей. — Видать, решили поберечь боезапас и на нас не расходовать.

И только он это произнёс, как один из ведомых дирижаблей самого последнего боевого звена разразился пулемётной очередью, вспоровшей тяжёлыми пулями гору совсем неподалёку от нас.

— Бежим! — отмер Златопуп, но я и сам уже бросился вверх по склону, не дожидаясь, когда эльфийский стрелок прицелится получше.

По спине и ногам заколотило выбитое пулями каменное крошево.

Коротконогий гном умудрился вырваться вперёд, задавая темп безрассудной скачки по покрывающим склон заснеженным валунам и часто выпирающим скальным выступам.

Я несколько раз оскальзывался, но удерживался на ногах, чудом не падая. Правда, пару раз приложился о камни коленками и потянул левое запястье, когда, потеряв равновесие, пытался найти дополнительную опору. Но это всё было сущими пустяками по сравнению с грозящей с небес опасностью.

Вратка давно уже скрылась за гребнем. Тимон карабкался на гору чуть выше середины склона. Почти нагнав его, Варгонсо с другими орками двигались следом. Едва загрохотал эльфийский пулемёт, наши ребята спешно разошлись в стороны веером, рассредоточиваясь и стараясь держаться подальше друг от друга.

Только мы с гномом, здорово приотстав, пёрли наверх неразлучной парочкой. Златопуп, двигаясь рваным зигзагом, каким-то звериным чутьём выискивал удобные и надёжные для опоры камни, скача по ним с завидной ловкостью и прытью. Я следовал за ним, стараясь запоминать, куда обретший повышенную резвость коротышка ставит ноги.

Ещё одна пулемётная очередь прострочила склон, пройдя снизу-вверх не так уж и сильно правее нас.

Нестерпимо захотелось залечь, забившись в какую-нибудь щель между камнями. Но укрытия, способного надёжно защитить от эльфийских пуль нигде поблизости видно не было. Оставалось продолжать игру со смертью в догонялки и взбираться по склону всё выше и выше.

Мы и лезли с гномом наверх, не останавливаясь. Грудь ходила ходуном, натужно втягивая холодный разряженный воздух, упрямо не желающий наполнять лёгкие. Всё тело уже ныло от усталости, и особенно ноги, с каждым шагом переставляемые всё труднее и труднее.

Бесконечное карабканье наверх отупляло и навевало апатию. Очередные выстрелы с корабля периодически подстёгивали измотанный восхождением организм, но ненадолго.

— Шайсово дерьмо! — гном впереди остановился, над чем-то склонившись.

Я нагнал его. Тоже встал, уперев руки в колени и с трудом глотая воздух.

Один из наших ребят. Уткнулся лицом в снег, а в спине дыра. Рана, что называется, не совместимая с жизнью. Наверняка, умер мгновенно.

— Давай дальше, — прохрипел я, слегка подтолкнув Златопупа, тяжело пыхтящего рядом. — Ему уже не помочь.

— Вон, выше и левее ещё один, — вытянув руку, указал гном.

— Вижу, — угрюмо подтвердил я, заметив на склоне второе угодившее под раздачу тело. — Не повезло ребятам.

— Нам тоже рано радоваться, — задрал голову вверх мехвод.

Надумавший развлечься стрельбой по нам и потому чуть приотставший от остальных аэростат всё ещё приближался, хотя все другие, обогнав нас, уже оказались впереди. Летел корабль низко, словно собираясь пробороздить своей гондолой вершину горы.

— Шайсово отродье, — ругнулся себе под нос Златопуп. — Надо было прихватить с собой хотя бы один из тех ракетомётов. Сейчас бы засадили ушастым прямой наводкой.

— Сейчас они нам засадят, — мне показалось, я разглядел дуло направленного на нас с корабля пулемёта.

Возможно, я не ошибался, и эльфийский стрелок действительно собирался уже надавить на спуск, поймав нас с гномом в прицел пулемёта. Но тут сразу несколько выстрелов раздалось сверху. Это, спрятавшись за скальным гребнем, кто-то из наших открыл огонь по рубке аэростата.

Вряд ли пули орков нанесли какой-то вред воздушному крейсеру, но пулемётчик, плюнув на нас со Златопупом, принялся палить в ответ, длинными очередями обрабатывая камни на вершине горы.

Мы с гномом, не сговариваясь, сиганули в разные стороны, пользуясь подаренной ребятами возможностью.

Впрочем, далеко убежать у меня не вышло. Буквально через пару-тройку шагов, споткнувшись и запутавшись в ставших совсем уж непослушными ногах, я брякнулся на склон, едва не разбив о камни лицо. Сил встать не было, хотелось просто переждать, пока долбаный аэростат не перелетит на ту сторону горы. Собственно, так я и сделал, убедившись, что пулемётчик напрочь позабыл о моём существовании.

К счастью, останавливать свой полёт ради обстрелявшей его горстки противников аэростат не стал. Видать, была у него цель поважнее. Не удивлюсь, если и вовсе капитан схлопотал нагоняй за то, что его корабль отстал от остальных и практически впустую потратил часть боезапаса.

Наверняка эльфийские военлёты намеревались нанести гораздо больший ущерб, добравшись до Себар-озёрска. А тут ещё и своевременно не уничтоженный «Скорпион» здорово потрепал армаду, чуть ли не уполовинив её.

В общем, полоснув ещё парой очередей по вершине горы уже на отлёте, вражеский корабль отправился догонять своих. А я, чувствуя, что для хоть какого-то восполняющего силы отдыха стоило бы поваляться на земле ещё пару часиков, с кряхтением поднялся на ноги и поспешил наверх. Как-то не хотелось закончить восхождение позже Златопупа.

На вершине мы с ним финишировали почти что одновременно, но наших там уже не оказалось. Парни, обстрелявшие аэростат и практически нас спасшие, не стали дожидаться нашего прихода и отправились догонять Тимона.

Спуск впереди нас оказался более пологим и густо заросшим не очень высокими молодыми разлапистыми соснами и пушистыми елями. Ясное дело, выцелить наших ребят, спрятавшихся среди таких деревьев, пулемётчику аэростата не представлялось возможным. Тут и нам-то со Златопупом разглядеть своих друзей не получалось. Тем более, что в снегу все уже вывалялись так, что и никаких маскхалатов не требовалось.

Зато нам хорошо было видно огромное замёрзшее озеро, раскинувшееся у подножия горы буквально в нескольких сотнях шагов впереди. С красивыми извилистыми берегами, не очень широкое, но зато вытянутое поперёк нашего маршрута в обе стороны не меньше, чем на пару километров. Скованное со всех сторон разновеликими возвышенностями, густо поросшими лесом, это озеро в низинке представлялось весьма скрытным и безлюдным местом.

Скорее всего, именно этот фактор и позволил эльфийским военлётам выбрать столь удобное ландшафтное образование для временного сосредоточения флота и высадки войск: пролетев ещё чуть вперёд и развернувшись, аэростаты пошли на снижение. Первое звено воздушных крейсеров, выстроившись в линию, уже зависло над озером в полукилометре правее нас. Оставшиеся два звена были ещё на подлёте, но, судя по радиусу разворота, собирались «припарковаться» чуть дальше.

И, если я правильно понимал, местечко это было выбрано вражеским командованием сильно заранее. Потому как комитет по встрече уже присутствовал на заснеженной глади озера, разведя вокруг множество небольших костерков в качестве ориентиров для своих аэростатов. Не меньше десятка эльфов во всю суетилось под первой тройкой кораблей, принимая и закрепляя на льду спущенные сверху швартовые и десантные тросы. По некоторым из них только-только заскользили, спускаясь, первые десантники.

Да и дальше на озере, там, куда дирижабли ещё не упели добраться, уже вовсю сновали, зажигая огни, вражеские бойцы. Наверняка, заброшенные к нам в тыл заранее, эти ребята давно успели провести разведку на местности и убедиться в безопасности выбранной для высадки десанта точки.

Не знаю, почему они не помогли своим расправиться со «Скорпионом». Может, это была не их зона ответственности. А может, «Скорпион» с «Каракуртами» прибыл уже после проведённой ими рекогносцировки. Теперь этим уже не стоило забивать голову.

А вот что было действительно интересно, так это знала ли заранее о месте высадки наша Вратка? Такое ощущение, что убегала эльфийка, выбирая направление наобум. По крайней мере, по протоптанным между сосен следам наших ребят, продолжавших погоню, девушка уводила их куда-то левее, подальше от эльфийских кораблей.

— Надымили, шайсовы дети, даже сюда доносит, — шумно втянув носом воздух, сообщил гном и махнул рукой в сторону аэростатов: — Надо бы как-то командованию сообщить.

— Надо, — согласился я. — Но сначала Вратку отловим. Пошли уже за нашими.

Мы углубились в лес. Склон был более пологим и ровным, но сильно заснеженным. Даже шагая по следам, оставленным беглянкой и орками, мы утопали в снегу и передвигались очень медленно. И только когда где-то впереди, вроде даже не сильно далеко, раздались злые выкрики и бахнул пистолетный выстрел, мы с гномом, рванули на звук, наплевав на усталость и долбаный глубокий снег, превращающий каждый шаг в мучительную пытку.