Фельдагент. Порох, шляпа, сапоги

Глава 10

В подвале-леднике коронеров хранилось четыре пока ещё не захороненных трупа военнослужащих, однозначно попадавших под графу «небоевые потери». И все четверо оказались гномами. В Верхнекарасине, кроме Тимона и бойцов нашей охраны, я вообще орков пока что больше и не встречал. Должен сказать, своеобразное это ощущение, когда абсолютно все вокруг пялятся на тебя исключительно снизу вверх.

Но это казалось ерундой по сравнению с тем, что большинство зданий в городе рассчитывалось на проживание в них именно крепышей-коротышей гномов. Это только богач бургомистр отгрохал себе дворец с такими высокими потолками и проходами, что хоть верхом на коне по дому катайся. Остальные же строения были куда более скромными и тесными. Куда не сунься, везде потолки чуть выше двух метров да дверные проёмы с притолоками, постоянно грозящими расшибить тебе лоб, если вдруг зазеваешься и забудешь наклонить голову.

Здание, в коем размещалась коронерская служба, было именно из таких. А в подвале, куда нас отправили, и вовсе приходилось передвигаться лишь унизительно скрючившись. Особенно Тимону — тот принялся ворчливо бурчать, обкладывая матом явно сэкономивших на камне строителей, ещё на пути в подземелье, спускаясь туда по неширокой винтовой лестнице.

Я и сам озадачился вопросом, как при такой неудобной тесноте в холодильник ещё и трупы умудрялись затаскивать. Тут ведь и одному человеку, шагающему по ступеням, места едва хватало. Но после выяснилось, что для подобных целей в здании имелся самый настоящий грузовой лифт.

Спешить особо было некуда, и, для улучшения навыков орка, к промороженным трупам мы подсаживались поочерёдно. Сначала Тимон настраивался на контакт, потом я. После делились увиденным. Тимон быстренько сообщал о финальных секундах жизни гномов, а я уточнял подробности и добавлял небольшую предысторию случившегося.

И должен сказать, что пообщавшись с душами этих погибших я сделал два вывода. Во-первых, настоящий интерес для нашего дела представляло только одно тело из четырёх. А во-вторых, гномы вовсе не так высоко ценили собственные жизни, как следовало из недавних рассуждений майора Леттоло, возвышавшего атеистов коротышек над набожными орками.

Отсутствие веры в загробную жизнь отнюдь не делало гномов паиньками, как-то особо старавшимися оберегать собственное здоровье при жизни земной. И речь тут вовсе не о чрезмерном употреблении бородачами горячительных напитков, хотя и без алкоголя дело, увы, не обошлось. Четыре трупа за несколько последних дней — это ли не показательно?

Все «опрошенные» нами гномы стали жертвами убийства. И в первых трёх случаях это были банальные пьяные разборки, переросшие в поножовщину. Причём, первые два ужратых придурка погибли в одной драке, практически одновременно прикончив друг друга. Просто один из них, получив ножом в сердце, успел-таки перерезать горло своему обидчику. Так в обнимочку и упокоились оба-два на виду у всей остальной братии, даже и не подумавшей оказать драчунам хоть какую-то медицинскую помощь.

Третьего подкараулил после пьянки на улице его же собутыльник. Убийцу жутко оскорбили нелестные отзывы перепившего оппонента об извращённых сексуальных пристрастиях пожилой мамаши своего столь же нетрезвого приятеля. Но затевать драку открыто, прямо в кабаке, коварный мститель отчего-то не решился, напав позже и исподтишка.

Собственно, последующее изучение дел, составленных следственным отделом военной прокуратуры, полностью подтвердило наше с Тимоном экстрасенсорное расследование.

С четвёртым трупом, по иронии судьбы взятым нами в разработку самым последним, всё обстояло иначе. По прокурорским бумагам причиной гибели этого пьяницы стало «утопление оного в колодце при неосторожной попытке извлечь ведро с водой». Мол, откушал водочки, решил освежиться, поскользнулся на наледи вокруг сруба, ударился головой о вороток и свалился в шахту колодца, где благополучно и утоп. Был обнаружен на следующее утро пришедшей по воду гномой-соседкой.

Видения Тимона, первым пообщавшегося с душой утопленника, оказались совсем неинформативными. Полная темнота на протяжении пары десятков секунд, пока ещё только и подвластных моему приятелю орку для изучения. Темнота, и ничего кроме.

Впрочем, именно это меня сразу же и насторожило. Выходило ведь, что гном, когда пошёл ко дну, был ещё жив, но уже без сознания. А его трудно потерять, всего лишь ударившись головой о ворот колодца.

Ну да, вроде и был наш пострадавший нетрезв, и ссадина порядочная на лбу у жертвы присутствовала, но костяк у гномов прочный, а черепушка тем более. Лбами коротышек можно двери дубовые вышибать. А если они ещё и пьяны в драбадан, то можно даже попробовать каменную стену гномьей башкой раскурочить. С чего уж от такой ерундовой травмы сознание вдруг терять? Тут явно что-то не клеилось.

Так что я сам за дело взялся, для начала активно поприседав и хорошенько растерев ладонями начавшие уже подмерзать уши.

Всё, как по классику: ночь, улица, фонарь… Такая же безысходная мрачность мира, угнетающая сознание.

Только вместо аптеки далеко впереди виднелся сруб колодца с цепным воротом под дощатой крышей, и фонарь болтался не на столбе, а в руке у моего интервьюера. Впрочем возможно, проявившееся ощущение мрачности принадлежало вовсе не мне, а гному. Даже скорее всего, это я, в силу всё больше развивающихся способностей, ошибочно воспринимал эмоции подопечных, как свои.

Да, когда-то я, как и Тимон сейчас, мог видеть глазами убитого лишь несколько самых последних секунд его жизни. Блёклые, не очень чёткие образы, и всё в полной тишине. Но с каждым последующим сеансом мои силы росли и возможности ширились: я начал куда глубже погружаться в прошлое, краски стали ярче, появились звуки и даже запахи.

А в последнее время я начал замечать, что чувствую ещё и эмоции своих подопечных. Их радость, удивление, страх. Что хуже всего, их боль тоже проникала в меня из раза в раз всё сильнее и сильнее. Даже страшно иногда становилось, а не загнусь ли и я вслед за своим интервьюером от переизбытка чувств? Пока вроде обходилось, да и не слышал я ни от кого страшилок о том, что кто-то из медиумов помер во время контакта. Оставалось надеяться, что и обо мне такого не расскажут.

Гном на окраинной, узковатой и сильно заснеженной, улице был совсем один. Вокруг лишь одноэтажные домики с палисадниками, обнесёнными невысокими хилыми заборчиками из штакетника.

Далековато ж забрёл этот вояка от центра, где сосредоточилась основная масса питейных и увеселительных заведений. А то, что он чуть ранее побывал в одном из таковых, сразу становилось понятно по сильно неверной походке и слегка расфокусированному зрению. Чем было вызвано безрадужное настроение гнома, сказать трудно. Может не допил, а может, поссорился с кем-нибудь.

Местный народец давно отошёл ко сну — в окнах домов я не заметил ни единого огонька. Вся улица будто вымерла. Хотя возможно, просто действовали правила ночной светомаскировки. Насколько мне известно, эльфы залетали в эти края регулярно, и местное военное руководство просто обязано было позаботиться о том, чтобы никто из жителей не привечал ушастых воздухоплавателей яркими световыми ориентирами.

В таком случае пьяный гном сейчас явно нарушал ночной режим секретности. Причём, совершенно неоправданно: мягкого и рассеянного света луны, вдобавок отражаемого девственно белым снегом, вполне хватало, чтобы не заплутать в ночи.

После недавней вьюги улицу ещё не успели расчистить. Мотыляясь из сторону в сторону, гном уже нагрёб в сапоги через верх достаточно снега, и я вместе с ним ощущал неприятный холодок, неотвратимо спускающийся от колен к лодыжкам. Мерзкое ощущение, но моему подопечному оно ничуть не мешало упорно брести, непонятно куда и с какими намерениями.

Дойдя до колодца, гном устало привалился к нему задом, поставил на угол сруба фонарь и принялся шарить по карманам. Руки слушались плохо, и бородачу потребовалась пара минут, чтобы извлечь из штанов кисет. Ещё минуту гном боролся с тесёмкой, стягивающей горловину вышитого бисером тканого мешочка.

Две понюшки душистого табака отправились поочерёдно в каждую из ноздрей. Шумно втянув носом воздух, гном одобрительно крякнул, помотал бородой и выдал целую серию лишающих разума громоподобных чихов. Я думал, у него голова отвалится, так болталась она вверх-вниз. Грешным делом, даже решил, что бедолага сейчас каким-нибудь образом долбанётся лбом о сруб и скувыркнётся в колодец, лишившись чувств.

Откуда появилась девушка я не заметил. Вроде только что улица была пуста, и вот перед глазами едва пришедшего в себя гнома, словно приведение, из ниоткуда возникла странная фигурка в коротком цветастом зипуне поверх пёстрого длиннополого платья. Ещё и пуховый платок укутывал голову так, что видно было лишь глаза незнакомки да её густые чёрные брови.

Впрочем, гном особо и не обратил внимания на лицо девушки. Для пробуждения мужского интереса достаточно было заметить стройность фигуры и изящную плавность походки молодухи.

Надо пояснить, что я тут уже встречал гномих в возрасте: перепрыгнуть этих дородных дам куда проще, чем обойти. А тут тебе и талия, и крутые бёдра — нетрудно догадаться, что девушка молода. И подгулявший гном явно пришёл к таким же выводам.

До сих пор не выветрившиеся пары алкоголя придали взыгравшему либидо бородача дополнительный импульс, внушив твёрдую уверенность в собственной неотразимости и, что вполне естественно, добавив наглости.

— Эй, красотка! — не очень членораздельно, но, как ему казалось, с максимально игривой экспрессией выдал гном. — Куда собралась? Не меня ли ищешь?

Девушка, проигнорировав нетрезвого бородатого пикапера, попробовала обойти его сторонкой. Но гном решительно настроился на знакомство и просто так выпускать удачу из рук не намеревался.

— Да постой же, дурёха! — героически оторвав тяжёлый зад от колодезного сруба, бородач, покачнувшись, шагнул наперерез стройной незнакомке. Широко раскинул руки, собираясь сграбастать несговорчивую добычу и порадовать её страстными объятиями. — Я тебе вина куплю и пряников!

Но и этот щедрый подкат не был по достоинству оценён бестолковой молодухой. Бочком да молчком эта глупышка попыталась проскользнуть мимо столь завидного ухажёра. И ей это почти удалось, однако в последний момент гном исхитрился-таки ухватить беглянку за нижний край зипуна. Вцепился, как клещ, и потянул к себе.

Разница в весовых категориях явно играла не в пользу девушки. По сравнению с бородачом она казалась лёгкой пушинкой. Но и гном перестарался, спьяну не рассчитав силы. Его резко повело назад, и от падения пьянчугу спас всё тот же колодец, вовремя подвернувшийся под спину. Впрочем, не сильно-то это ему и помогло.

Следующие мгновения стали последними в воспоминаниях пьяницы. Судя по свету, внезапно резанувшему глаза, и последующей боли, вспыхнувшей в голове, девушка не сплоховала и саданула гнома по лбу его же фонарём.

На долю мгновения перед взором моего подопечного мелькнуло разъярённое лицо девицы, чуть приоткрывшееся из-за сбившейся шали. И тут же я почувствовал ещё оин всплеск боли от мастерски нанесённого удара по шее, мгновенно отключившего гнома от сознания.

Интересно, чем девица приложила наглеца? Ну не рукой же — такого крепыша не каждый каратист сумел бы вырубить даже хорошо натренированным ударом. Но факт оставался фактом: гном лишился чувств, после чего, как выходило, и был сброшен девушкой в колодец.

— Ну что там, братец? — заинтересовано глянул на меня Тимон сразу по окончании сеанса. — Чего высмотрел? Кто его утопил?

— Ты не поверишь, — поморщившись, я мотнул головой и помассировал шею, стараясь избавится от жгучего ощущения боли, доставшегося в наследство от убитого гнома, — молодая девчонка, с которой этот алкаш захотел познакомиться вопреки её собственному желанию. Врезала ему фонарём по башке, а потом чем-то заехала по шее. По всему выходит, случайное стечение обстоятельств. Бытовуха, к нашему делу отношения не имеющая. Вот же непруха, четыре убитых вояки, и все мимо кассы.

— Досадно, — качнул головой орк. — Получается, зря сюда ехали.

— Так это ведь только последние убийства, — не согласился я. — Наверняка, кого-то уже и закопать успели. Смотри. Как мы знаем, последний налёт на город был два дня назад. Два самых первых трупа коронерам передали ещё за пару дней до этого. Наш утопленник вообще погиб в ночь перед налётом. А эльфам, надо полагать, в любом случае необходимо время, чтобы среагировать на сообщение диверсанта, предварительно обработав полученные от него данные.

— Хочешь сказать, — вздохнул Тимон, не особо обрадовавшись собственным выводам, — что нужно и здесь переться на погост и морозить там зады, потому что лазутчик мог побывать тут сильно раньше?

— Не сильно, — задумался я. — Нам ведь предположительно известно, когда он уехал из Старокулуйска. Сколько ему сюда добираться? На аэросанях, уверен, он махом сюда домчался. Вот от этих временных рамок и нужно плясать.

— А если он тут до Старокулуйска побывал? — поднял бровь орк. — Ты ведь сам говорил, что сани на север ехали. Натворил тут дел и умчался. А эльфам без разницы, что вперёд бомбить. Склады с места на место не бегают.

— Не бегают, — кивнул я. — Но их могут опустошить, разослав имущество по частям и подразделениям, а по новой ещё не наполнить. Или технику ещё куда-нибудь перегнать. Вот и разбомбишь тогда пустой ангар. Нет, тут быстрота реакции важна. А диверсант, мы же сами уже решили, мог и не один быть. Один из Старокулуевска на север подался, другой мог здесь орудовать. Но мы это пока что подтвердить не смогли.

— Тогда пошли на погост, чтоб время зря не терять. Провожатых, вон, кого из коронеров возьмём. Эти точно знают, кого, где и когда закопали. Только давай ещё за Варгонсо с ребятами заскочим. А то чего мы одни-то мёрзнуть должны? Пусть так же костры жгут да нас охраняют.

Капрал Варгонсо, конечно, не сильно обрадовался коварным планам моего приятеля, но и против ничего не высказал. Пообедать ребята уже успели, а служба есть служба — против приказа старшего офицера не попрёшь, как бы тебе не хотелось и дальше в тепле и сытости оставаться.

Из свежих могил на кладбище выбрали для начала те, что были, максимум, недельной давности. Таковых обнаружилось целых пять штук, и судя по табличкам на них, все погибшие тоже были гномами.

Но на этот раз покойник, представляющий для нас какой-либо интерес, обнаружился уже на втором контакте. И выявил его Тимон.

— Глянь-ка, братец, — пообщавшись с душой погибшего и выйдя из транса, тут же возбуждённо вытаращился на меня орк, — этого точно неспроста завалили. Он в кого-то ружьём пытался ткнуть, штыком подцепить, да не успел, самого порешили. Но вот кто его упокоил, я так и не углядел — со спины, вражина, наскочил.

Несомненно, это был наш случай. Раз здесь, довольно глубоко в тылу, гном орудовал штыком, он явно что-то сторожил. Иначе не разгуливал бы по городку с ружьём. Такое тут только караульным дозволено было.

Я торопливо пересел поближе к могилке и закрыл глаза. Благо дело, в тёплом пальто, подаренном Дорой, сидеть на снегу можно было довольно долго, совершенно не опасаясь отморозить зад.

Да, всё верно, этот боец стоял на посту, охраняя большой деревянный сарай. Очень старый, судя по доскам, выгоревшим на солнце аж до угольной черноты. Я это отлично видел, потому как всё действо происходило прямо посреди белого дня.

Гном, завёрнутый по обычаю всех караульных в толстенный овчинный тулуп, топтался у ворот, разгоняя скуку тем, что периодически взмахивал руками, пугая сидящих на деревьях ворон. Те с диким недовольным гомоном взлетали и кружили в небе, но вскоре упрямо возвращались и вновь преспокойно рассаживались на ветвях ближайших деревьев.

Ружьё у гнома было закинуто за спину. На поясном ремне, побрякивая друг о друга, болтались металлическая фляжка на цепочке и большое кольцо с двумя грубо выкованными ключами, что наверняка подходили к тяжёлым навесным замкам, запиравшим двери сарая.

Наличие большого количества птиц и ветхость охраняемого строения навевали мысли о продуктовом складе. Не знаю, насколько это было важным, но я сделал себе в мозгу пометку, дабы не забыть потом и уточнить этот момент.

На этой же улице, как я смог заметить, находилось ещё несколько нежилых построек. Но охранялась только эта, к остальным даже дорожки в снегу не были протоптаны. Какая-то безлюдная часть города, непонятно почему облюбованная военными для размещения своих припасов. Возможно, хозяева остальных строений не пожелали сдавать их в аренду. Или же напротив, другие помещения не устраивали вояк.

Ещё какое-то время я наблюдал за бессистемными перемещениями неотвратимо впадавшего в унылую скуку и хандру гнома, пока на дороге, ведущей к сараю, не появилась стройная фигурка.

Пуховый платок окутывал голову и покрывал плечи. А короткий цветастый зипун и длинная пёстрая юбка даже издалека позволяли разглядеть изящную тонкую талию и крутые бёдра явно молодой девушки.