Фельдагент. Порох, шляпа, сапоги

Глава 11

— Красавчик, Тимон, — радостно хлопнул я приятеля по плечу и принялся старательно растирать уши. Не понимаю, почему они у орка не мёрзнут? Дурацкая выпендрёжная шляпа, надо бы закинуть её подальше к чертям собачьим да вновь начать обычную папаху носить. — Наш это мертвяк, однозначно наш. И я тебе больше скажу: он и тот гном, что в колодце утонул, это звенья одной цепи.

— Ты же сказал, — удивился орк, — что там случайно всё вышло.

— Так и было, — уверенно подтвердил я, с трудом поднимаясь на одеревеневших ногах, — утопленник стал случайной жертвой. Но его, как и того часового, убила наша загадочная девица. Просто первый не вовремя на её пути встал, а второй склад какой-то охранял. Вот и получил нож в спину. Точнее, в печень и в сердце. Не воспринял девушку как опасность, за что и поплатился.

— Выходит, его так же, как и часового орка в Старокулуйске, порешили, — задумчиво почесал подбородок Тимон.

— Почти, — кивнул я и принялся скакать на месте, размахивая руками. — Заход за спину и несколько точных ударов по жизненно важным органам, — я, как уж смог, изобразил удары ножом. — Одна школа или, даже вернее, одни руки. Хотя в Старокулуйске на убийце была мужская одежда, но кто сказал, что это не могла быть переодетая девушка? Я практически уверен в этом. И сильно подозреваю, что аэросанями тоже она управляла. Здесь у колодца, когда гном фонарём по лбу огрёб, у нашей незнакомки с лица платок сполз. И я заметил выбившуюся из-под него длинную тёмную прядь волос. Но главное, успел разглядеть свежий шрам над губой. Там же, где у водителя саней ссадина была. И глаза такие же, как в случае со старокулуйским часовым: карие и чуть раскосые. Красивые такие, необычные. В общем, я всё больше склоняюсь к версии, что это одна и та же девица орудует. Хорошо обученная и натасканная убивать.

— Пойдём комиссару докладывать? — глянул на меня вопросительно Тимон. — А то ты, братец, скоро в сосульку превратишься.

— Надо остальных покойников проверить, — отрицательно мотнул я головой. — Только, действительно, не мешало бы согреться для начала.

— Ты к огню ступай, — орк указал на костёр, разведённый ребятами Варгонсо, — а я другие могилы исследую. Мне пока что и не холодно вовсе.

— У тебя потому что кожа, как у слона, — проворчал я, всё же послушавшись доброго совета, и поспешил к огню. — Если что, зови.

Из трёх оставшихся покойников нас заинтересовал лишь один. Самый свежий — всего дней пять как захороненный.

Этот боец ничего не охранял. Просто получил на складе небольшой, литра на три, прозрачный стеклографитовый цилиндр, наполненный, судя по зеленоватому оттенку плескавшейся внутри маслянистой жидкости, горючим из пирогидрита. Сунул ёмкость под мышку да деловито потопал куда-то.

Я заподозрил, что именно склянка с пирогидритом стала причиной нападения. И вероятность того, что подозрения мои оправдаются, была очень велика.

Увы, так вышло, что подкравшегося сзади убийцу не удалось разглядеть даже мне. Но болезненно прочувствованные и уже ставшие характерными удары ножом в спину — какие уж тут могли возникнуть сомнения? Естественно, я сразу же предположил, что это наша загадочная девица с помощью разбоя решила пополнить запасы топлива для своих аэросаней.

В принципе, всё укладывалось в единую картинку. Наша диверсантка разведала расположение складов, раздобыла себе горючку и устранила случайного прохожего, неосторожно решившего замутить с одиноко гуляющей в ночи молодухой.

Вот теперь можно было разыскивать Вдырко, докладывать о результатах и объявлять в розыск девушку. Но комиссар-поручик запропастился куда-то, исчезнув из штаба в неизвестном направлении. А шастать по городу в поисках тайногвардейца желания ни у кого не было. Потому я и решил пока что навестить каптенармуса, на которого нам сержант Топорко указал. Тем более скромный кабинет интенданта находился всё в том же здании штаба, но только в цокольном этаже.

Предпоручик Вершигора вполне ожидаемо оказался ещё одним гном, причём весьма внушительной комплекции. Правда в отличие от сержанта Топорко, этот увалень физическим нагрузкам, скорее, предпочитал вкусную и обильную жратву. Он, когда, разглядев офицерские регалии Тимона, со своего места вскакивал, чуть всю мебель своей грузной тушей не развалил. Керосиновая лампа, на рабочем столе горевшая, так качнулась, что я испугался. Думал, сейчас грохнется на пол и пожар устроит.

— Твоё высокочинство! Надо же, неожиданность-то какая! — затараторил толстяк, радостно устремляясь к орку. — Безмерно счастлив встрече и всецело обескуражен!

Мне показалось, что этот прыткий бегемот в своём безудержном порыве снесёт сейчас и Тимона, и меня заодно. Налетит и припечатает по инерции к стене, размазав в одну кровавую лепёшку.

Но предпоручик каким-то чудом остановился, колыхнув необъятным пузом, и замер буквально в полуметре от орка. Щёлкнул каблуками сильно разношенных, но безупречно вычищенных башмаков и боднул головою воздух, чуть подавшись вперёд в приветственном поклоне.

— Полно тебе, уважаемый, — немного растерялся Тимон. — Ты меня словно генерала какого чествуешь. И чем это таким ты вдруг обескуражен?

— Так это, стало быть, тем, твоё высокочинство, что моё скромное хозяйство столь важный интендант-официал своим посещением удостоил. Посему нижайше и покорнейше прошу поведать, чем обязан я столь высокому визиту? Неужто по невнимательности своей совершил я какой мелкий недочёт или упущеньице, из-за коих департамент изволил во вверенной мне части ревизию назначить?

Весь вид гнома излучал крайнюю степень раскаяния за всевозможные нечаянные огрехи. И в то же время демонстрировал непоколебимую уверенность в собственной рачительной безупречности, вызванной несомненной преданностью делу обеспечения армии всем необходимым.

Моё воображение тут же нарисовало нимб над головой этого притворного деляги, явно подворовывающего и продающего казённое имущество на сторону. Об этом чётко свидетельствовала лёгкая испарина, появившаяся на лбу толстяка. А так же страх и волнение, старательно скрываемые этим ушлым лицемером, но легко уловленные моими новыми эмпатическими способностями.

— Не суетись, уважаемый, — поспешил успокоить каптенармуса мой приятель, — мы не по твою душу. Вернее, по твою, но не по интендантской части. Не с проверкой мы к тебе явились, — отлично вжившись в роль столичного хлыща, Тимон, взяв за плечи гнома, сдвинул его с дороги и, вальяжно прошествовав к столу, нагло уселся на его краю. — Слывёшь ты тут гномом сметливым да всё про всех ведающим. Мол, ни один чужак от взора твоего не укроется и завсегда замечен будет. Да и если из своих кто провинится, тебе тоже сей же час известно о том станет. Вот и пришли мы к тебе с товарищем поспрашать о неких странностях, в расположении происходящих.

Малость расслабившись после отповеди орка, предпоручик утёр пот со лба, но всё же остался торчать столбом посреди кабинета. Только лишь и позволил себе неожиданно ловко провернуться на каблуках вслед за перемещениями Тимона и выжидающе на него уставиться.

Правда на меня, оставшегося сбоку, он тоже не переставал коситься. Видимо, пытался решить для себя, надо ли пресмыкаться ещё и передо мной или я тут «не пришей рукав». Ведь не интендант, судя по нашивкам, да и звания не столь высокого, однако одет богато и здесь вряд ли нахожусь по делам, относящимся к медицине.

— Весь во внимании и к вашим услугам, господа, — на всякий случай гном, с трудом провернув голову на толстенной шее, чуть кивнул и мне.

Я решил развеять сомнения и облегчить предпоручику задачу, предельно доходчиво обозначив свой статус. И тоже, дабы бедолага не окосел или случайно не свернул себе шею, прошёл от дверей к столу. Поправил далеко отъехавший стул и с деловым видом уселся за рабочее место гнома. Типа я тоже здесь не шухры-мухры какой, и к моим вопросам необходимо так же относится с должным пиететом.

— И так, уважаемый, — выбрал я ту же слегка пренебрежительную форму обращения, что и Тимон, — скажи-ка, много ли чужаков появилось в городе за последнее время? Если конкретнее, нас интересуют молодые гномы, будь то мужчины или женщины.

Сказал и сам же задумался, почему вдруг только молодые? Уж если наша диверсантка склонна к переодеваниям, она ведь может и под старика или старуху загримироваться, чтоб подозрений не вызвать.

— Да не так-то уж и много, твоё благочинство, — тем временем выдал Вершигора, окончательно определившись с моим статусом. Не столь высокого полёта я ему птицей показался, в сравнении с орком. — Двое юнцов, совсем уж желторотых, недели две как из села соседнего пришли. Пытались в рекруты податься, посколь красивых речей вербовщиков наслушались да надумали героически полечь за дело правое. Но из штаба-то их погнали, пообещав выпороть, коли ещё раз сунутся. А я их пожалел да к делу пристроил. Не возвращаться же им домой, с позором-то эдаким.

— И при каком таком деле они у тебя? — заинтересованно глянул Тимон на каптенармуса.

— Ясно при каком, при героическом, — ухмыльнулся тот. — В фуражиры я их обоих определил. Еду горячую по окопам развозить. Да не сомневайся, твоё высокочинство, дальше третьей-то линии я их посылать не стану. Так им и опасности почти не будет, и, почитай, всё ж при фронте окажутся.

— Это ты хорошо придумал, — орк одобрительно покачал головой. — Надо бы нам будет глянуть на твоих героев. Ещё кто был?

— Чуть раньше к Жихарихе, что нам рыбу продаёт, племянница наведывалась. Сам не видал, но, говорят, девка молодая да знойная, что самый летний полдень.

— Вот тут поподробнее, — сразу же насторожился я. Очень уж похоже на наш вариант. — Как выглядит, откуда приехала, где проживает?

— Да девка как девка, — пожал плечами Вершигора, — сказывают, что не хрома да не кривобока, румяна да ясноока. Статью не обижена. Не худа, не пышна, а вроде как всё при ей. Одета, опять же, не бедно. В общем, невеста завидная, издаля видная.

— Эк складно ты расписал, — восхитился Тимон. — Видать, и впрямь хороша девка.

Я же подумал совсем о другом:

— А скажи, предпоручик, давно ли она появилась? И не после ли её приезда эльфы склад разбомбили?

— Разбомбили? — опешил Вершигора. — Да кажись, не было у нас такого. Какой такой склад?

— Ну как же? — настала моя пора удивиться. — Тот склад в старом сарае на окраине, возле которого часового убили?

— А его убили? — с сомнением глянул на меня каптенармус. — Насколько знаю я, твоё благочинство, сарай тот никто не бомбил, он сам сгорел. И пожар, сказывают, часовой тоже сам устроил. Удумал обалдуй этакий костерок подле сарая развести да погреться. Видать, от ветра-то огонь на эту трухлявую хибару и перекинулся. А ведь я начальству говорил, что надобно получше помещенье-то с градоуправления стребовать, да желательно, чтоб каменное. Но нет, не послушали меня. Сказали, не столь много провизии хранить-то требуется, да и в сарае она на морозе лучше сохранится.

— А часовой? — вернул я гнома к нужной теме. — Как же он? Разве не заметили, что закололи его?

— Да как же там заметишь-то? Он ведь вместе с сараем сгорел, когда тушить кинулся, да, видать, задохнулся в дыму-то. Когда пожарище разгребли, от него одна головёшка лишь и осталась.

— Могу предположить, — глянул я на Тимона, — что убийца таким образом убил двух зайцев. Спалил склад и заодно скрыл следы преступления.

— И впрямь, братец, — кивнул орк, — зачем тот сарай бомбить, когда он и без того от одной спички заполыхать мог.

Моё упущение, не подумал. Но заострять на этом внимание вовсе даже не обязательно было. Тем более перед Вершигорой.

— Но, возможно, что-нибудь другое разбомбили? — обратился я к предпоручику. — Какой-нибудь ангар с техникой, например. Да и про пожар ты мне не ответил. Как он по времени с появлением девицы соотносится?

— Опосля неё пожар-то и случился, — утвердительно кивнул гном. — И технику бомбили. Только не в ангаре, а на поле за городом. Я и за то нагоняй получил, что укрыть шагоходы не удосужился. А где же и как мне их прятать, коли самый подходящий ангар сам генерал под свои нужды забрал? А других, чтоб ещё и с воротами большими были, тут не сыскать за неимением. Вот я и приказал сеном-то машины завалить, под стога замаскировав. Да кажись, не столь хорошо вышло.

— Скорее всего, — допустил я, — это наша красавица увидела вблизи замаскированные машины и сообщила о них эльфам. С высоты-то наверняка такое не разглядеть. Если только твои помощники, — строго глянул я на гнома, — сена на это дело не пожалели.

— Да как же, твоё высокочинство, пожалели?! — от волнения повысил меня рангом Вершигора. — Засыпали так, что ни одна железка не отсвечивала.

— Надо бы нам, — слез со стола Тимон, — пообщаться с той девицей. Где, говоришь, проживает она?

— Так не выйдет никак, господин мой хороший, пообщаться-то, — тяжело вздохнул предпоручик. — Сказывают, отбыла она давеча. Последний раз, стало быть, вчера поутру и была вроде замечена.

— Неужто опоздали? — с огорчением выдохнул я. — Но хотя бы скажи, где тётка её проживает. Мы ей тоже пару вопросиков задать должны.

— Это запросто, — воспрянул духом гном. — Жихариха-то никуда не делась, туточки она. Давеча с ней виделись уже. Ступайте в Рыбацкую слободу. Там, на краю на самом почти, дом-то её и отыщите. Прямо на лучевой улице, что отсель идёт. Любого в слободе спросите, вам всенепременно укажут.

— С нами пошли, — повелительно заявил Тимон, — сам укажешь. Нам по домам ходить да спрашивать или прохожих искать недосуг.

Предпоручик спорить не стал и, спешно накинув на плечи шинель, в которую меня, наверное, можно было бы раз на десять завернуть, отправился с нами на выход.

Однако сразу покинуть здание штаба нам не удалось.

— Ах, господа! Какое невероятное везение! — приятный женский голос раздался сверху, когда мы проходили мимо парадной лестницы, ведущей на второй этаж. — Покорнейше прошу вас повременить, я сей же миг спущусь.

Мягко ступая по ковровой дорожке, устилающей широкие мраморные ступени, вниз направилась гнома. Весьма очаровательная, хотя и определённо зрелого возраста.

Естественно, мы с Тимоном не посмели проигнорировать просьбу дамы. И пока та, грациозно покачивая бёдрами, неспешно спускалась к нам, я не преминул возможностью тщательно рассмотреть даму, несомненно являющуюся хозяйкой этого дома.

На вскидку ей можно было дать лет сорок с небольшим. Ну да, не юная прелестница. Но плавные изящные движения женщины, оправданно уверенной в своей собственной красоте и неотразимости, невольно привлекали внимание и завораживали.

Большие красивые глаза. Тонкие, что особенно удивительно для гномы, и правильные черты лица. Довольно стройная фигура. Пышные тёмные волосы, тщательно уложенные в затейливую причёску и украшенные блестящими, часто переплетающимися серебряными нитями. На плечи, поверх длинного чёрного платья с беззастенчиво глубоким декольте, накинут лёгкий меховой полушубок.

На шее богатое ожерелье, украшенное множеством драгоценных камней. Самоцветы то и дело вспыхивали, играя яркими бликами на свету. Но взгляд мой упорно соскальзывал ниже, на упруго выпуклые полушария груди, мерно колыхающейся при каждом шаге и явно стремящиеся вырваться из тесных оков наскучившего платья.

— Достопочтенная сударыня, — вклинился между нами толстяк каптенармус, — дозволь смиренно приветствовать тебя, а заодно представить господ офицеров, явившихся к нам из столицы каганата. А это, господа, прошу любить и жаловать, бессменный председатель городского попечительского комитета помощи армии альянса и несравненная супруга нашего высокоуважаемого градоуправителя, госпожа Жменько.

— Штабс-ротмистр Тимонилино Фатоло, — небрежно сдвинув в сторону Вершигору, подтвердившего мою догадку, и коротко кивнув, первым, как и положено, представился Тимон. — К твоим услугам, сударыня.

А после уже и я подступил поближе, отвесил лёгкий поклон и, нежно поймав даму за манерно поданную ею ручку, обозначил поцелуй, едва коснувшись губами тонких изящных пальчиков:

— Поручик Владло Што́лько. Бесконечно рад, госпожа Жменько. А так же не могу не запечатлеть своё восхищение.

— Амена, господин поручик, — одарила меня белоснежной улыбкой гнома. — Для тебя и твоего товарища исключительно леди Амена.

Еле удержал взгляд, попытавшийся вновь устремиться вниз для изучения откровенно хвастливого и не в меру притягательного выреза декольте.

— Ах, ну что вы, господа! — всплеснула ручками разрумянившаяся вдруг гнома. — Я сама невыносимо счастлива вашим неожиданным визитом. Смею заметить, что для меня высокая честь и несказанная радость — принимать гостей из самого Тулианограда. Светские новости отнюдь не часто долетают до нашего скромного захолустья. А нам так хочется знать, что происходит в большом мире. Посему, господа, осмелюсь спросить вас, могу ли я надеяться, что вы примите моё приглашение нынче же явиться к нам на ужин? С вашего же позволения, оный будет приурочен появлению в Верхнекарасинске двух столь блистательных офицеров альянса. И не вздумайте огорчить меня отказом, господа, — довольно изящно изобразив реверанс, игриво улыбнулась она.

Я поймал взгляд леди Амены и понял, что моё наглое рассматривание дамских прелестей не осталось незамеченным. Оное было принято к сведению, но не воспринято негативно. Напротив, хитрые искорки в глазах гномы и её лёгкая приятная взволнованность, уловленная моим новым эмпатическим даром, выдавали некоторую заинтересованность хозяйки в более тесном знакомстве с моей скромной персоной.

В наши планы посещение званых ужинов, естественно, не входило. Но отказать жене градоначальника было бы не просто невежливо и неприлично, но и неразумно. Это же нонсенс — два столичных кадра, лишь недавно сменивших жизнь беспечных повес на военную службу, и вдруг отказываются от внезапно предложенного светского развлечения, возможно, единственно доступного в данных обстоятельствах. Легенде необходимо соответствовать во всём. Гулять так гулять.

— Леди Амена, — поспешил я заверить гному, — мы со штабс-ротмистром несомненно с радостью и даже величайшим удовольствием примем твоё приглашение и всенепременно почтим твой дом своим присутствием на ужине. Изволь лишь сообщить время.