Факультет Романтики. Ромфак

Глава 12. Очень поздний завтрак

Свернутый клубочком и уткнувшись в собственную бесхвостую жопку, я влетел через зеркало туда, откуда и попал в волшебный мир — в свою спальню. По инерции я пролетел еще несколько метров, треснулся задницей о плазменный экран телевизора и, как теннисный мячик, отскочил на кровать. Голова кружилась, несколько секунд я валялся на помятой подушке и вспоминал лицо Тамлина, его широкую улыбку, красивые глаза, стройные плечи, сильные руки с длинными музыкальными пальцами и улыбался, как дурак. Как же он был все-таки похож на Антонину, словно брат близнец. Да, кстати, Антонина! Глупая улыбка на моем лице испарилась в тот же миг. Я заерзал по подушке. Так, где же она? Где моя спящая пацанка?

Кровать казалась такой огромной и пустой без нее, и судя по тому, что постель была холодной, Антонины тут уже давно не было. Хм, и куда она могла отсюда исчезнуть? Ведь дверь в спальню была по-прежнему хорошо заперта изнутри. Наверное, этот треклятый недотролль Творожок ее разбудил, и он сбежала, как обычно, не прощаясь «по-английски», через окно. Но нет, балконная дверь была тоже крепко заперта изнутри.

Все еще находясь в образе белки я кое-как дополз до края постели, который был ближе всего к зеркалу-порталу. Внезапно по колышущейся искрящейся глади я понял, что портал все еще открыт и готов пускать в мою спальню различных непрошенных гостей. Я изловчился и уже хотел вытащить из зеркала осколок, который закроет портал, как ключ, но тут…

— Опять ты! Глупый белка! — на меня набросилась знакомая хамоватая морда с разноцветными глазами. Из портала выпрыгнул Творожок и вмял меня своими четырьмя лапами в матрац. Он, словно белый голодный хорек стал принюхиваться и, судя по тому, какую недовольную морду скорчил, ему совершенно не нравилось, чем тут пахло… или же не пахло. Тролль сразу же засыпал меня вопросами:

— Ты принес мой козий творожок с мягким голубым сыром? Булочку с корицей и…

Не знаю, как так вышло, но в тот момент я совершенно позабыл, что менее получаса назад, этот хамоватый белый хорек пытался смыть меня в далекую даль без капли сочувствия в его разноцветных глазах. Я выпалил первое, что у меня было на языке и на сердце, отвечая вопросом на вопрос:

— Где она?!

— Булочка с корицей? Мне тоже интересно знать…

— Где девчонка? Где Антонина? — кричал я все сильнее и сильнее, превращаясь от стресса из белки в человека.

— А… эта та-то? — Творожок закатил свои разноцветные глаза к потолку и, облегченно выдохнув, отмахнулся, — жрать захочет — прибежит сама!

— Но куда она ушла? И как? — переспросил я, оборачивая вокруг талии простыню — я снова оказался голым после превращения в человека. — Все же заперто изнутри!

— Усе зе запелто изнютри! — передразнил меня противным сюсюкающим голосом Творожок и обернулся к зеркалу-порталу, по которому бегали электрические волны. — А самые главные ворота-то наш распрекрасный Косточка распахнутыми оставил!

— Что?! Она ушла в мир магии?! — вскричал я, в ужасе подскакивая к зеркалу и уже собираясь туда нырнуть, как на самое дно глубокого озера. В тот миг я даже позабыл, что я совсем без штанов. — Да она же там просто… Да ее же там без меня… О, нет!

— Ты лучше за мир магии боялся бы! — усмехнулся в длинные усы Творожок. Он за пару прыжков очутился возле старинного ростового зеркала и легким движением лапы вытащил осколок, который открывал портал — волны, бегущие по зеркальной глади, тут же исчезли.

— А-ну отдай ключ сюда! — запротестовал я, с ужасом представляя, что Антонина навсегда останется в мире магии. — Слышь, блохастый! Куда ты его себе засунул, а?

Но зверек лишь покачал ушастой головой и, рыча, цапнул острыми клыками за свой темный ошейник из толстой драконьей кожи. Ни в его лапах, ни в зубах нигде не было видно зеркального осколка. Куда же он его дел? Какую магию применил? Как я теперь верну в этот мир Антонину?

— Успокойся! — строго рявкнул зверек, сворачиваясь клубочком на подушке. — Как только я позавтракаю свежим козьим творожком с мягким голубым сыром, бутылочкой парного молока и…

— Да помню я! Помню!

— … всем, чем мы договаривались, то верну тебе этот зеркальный осколок, — пробормотал он и широко сладко зевнул, демонстрируя во всей красе свои острые тонкие клыки и длинный розовый язык. — Как только все принесешь — разбуди! И помни, что арабика не крепкая, а то…

— …будет запор, блин! — закончил я за недотролля, цедя каждое слово сквозь зубы.

В общем, его заказанный завтрак я собрал довольно быстро. Всего пара звонков в сеть наших элитных ресторанов, и отдельная машина уже на всех парах мчалась ко мне с самыми свежими деликатесами. И, естественно, она везла завтрак не только для белого хорька, но и Антонины. А для нее я заказал все самое вкусное и побольше — то, что я обычно позволял себе только на особые праздники, такие, как день рождения. Дальше я с содроганием сердца вспомнил, что добровольно согласился на «пытку» под названием «ужин с собственным отцом и Стейси». Буквально через несколько часов мне придется разыгрывать по уши влюбленного идиота в длинноногую блондинку Анастейшу Грин, богатейшую наследницу из Австралии. Она совсем недавно появилась в нашей академии из неоткуда, но уже успела меня порядком задолбать своей назойливостью, бесконечным флиртом, наивными глупыми разговорами ни о чем, постоянно попадаясь мне под ноги и маяча перед глазами!

— Белая рубашка, строгий костюм, цвет темный металл, галстук классический… да, то же что-то синее под цвет костюма, — быстро диктовал я в телефон, мысленно представляя свой сегодняшний образ и уже мечтая, чтобы все поскорее закончилось. — И туфли привезите… поудобнее… да, носки темные… нет, трусы не надо! Спасибо!

Я уже почти повесил трубку, готовясь морально к долгому вечеру, но, вдруг, кое-что вспомнил и снова поднял телефон к уху:

— Еще не все! Мне нужно ваше лучшее вечернее платье… размер где-то наверное… мой, но… нет, вы что, это точно не для меня! Знаете какое? То самое… темно-фиолетовое с витрины! Да, именно оно! Да мне плевать, что самое дорогое и единственное! Точно самое лучшее? Она для… моей девушки… нет, никому ни слова! Это сюрприз! Еще и туфли под него подберите… да, с каблуками и сумочку обязательно … Да мне плевать, сколько это стоит! И что их заменить никак нельзя! Пойдите и найдите! И чтобы через полчаса все было уже здесь!

И под вежливое и почтительное от старшего управляющего магазина «Будет сделано, господин Блэкстоун младший!» я повесил трубку. Скоро, совсем скоро все дела отца перейдут ко мне, и его подчиненные перестанут добавлять к моей фамилии это унизительное «младший».

Дальше мой телефон опять громко завибрировал: курьеры из экстра-моментальной доставки еды были уже здесь. Вскоре мой номер наполнился ароматами свежезаваренного кофе, апельсинового сока и булочек с корицей. Когда все было распаковано и красиво аппетитно разложено на несколько подносов прямо на моей бесконечной кровати, я наклонился над спящим зверьком, чтобы его разбудить. От стресса и усталости, Творожок заснул так крепко, что даже не пошевельнулся, когда один из работников случайно уронил на него блинчик, а еще одна официантка завизжала от испуга и обозвала страшной крысой. К сожалению, я не мог выставить непрошенного гостя за шкирку вон! У него по-прежнему был необходимый мне зеркальный ключ от портала. Без него я никак не верну себе Антонину — без него она рискует навсегда остаться в мире магии.

Но неожиданно случилось чудо! Ура! Мне посчастливилось не увидеть раздраженную сонную моську Творожка и не слушать его громкие ворчания, потому что между его сложенных на подушке лапок блеснул потерянный зеркальный осколок. И, как только входная дверь негромко захлопнулась за последним ушедшим курьером, я осторожно вытащил из белых лапок осколок и моментально приложил его к зеркалу, активировав портал. По гладкой поверхности снова стали разбегаться круги электрических волн. Я с гордостью оглядел комнату, машинально поправив веер белых салфеток и одернув покрывало. Все было давным-давно готово и просто идеально!

Ах, да, чуть не забыл…! Я достал из карманов джинсов пару самых крутых и буквально безлимитных банковских карточек, ключи от моего лучшего мотоцикла, пластиковую карту-пропуск в номер, и осторожно положил их в нагрудный карман пиджака. Самое главное — ничего не забыть! Ведь одеваться-то придется ой как быстро! И да, самое важное и нужное украшение мужчины — мои супердорогие наручные часы с огромным циферблатом, доставшиеся мне в подарок от отца. Тяжелый золотой корпус, массивные резные стрелки, похожие на острые блестящие лезвия клинков, которые беспощадно «отрезали» время. На просторном белом циферблате была пара небольших окошек, показывающих дату и год. Интересно, и какой умник их сюда приладил? Как можно забыть, которой сейчас год, а?

Только вот сейчас часы показывали очень странное время: пять часов тридцать минут… полшестого… вечера. Уже что так поздно? Да не может быть! Я взглянул в окно: действительно, тусклое октябрьское солнце трусливо и быстро пряталось за горизонт. Но почему? Как я мог целый день провести в хлопотах, связанных с едой и шмотками? Да, конечно, я ненадолго отлучался из спальни и «завис», как мне показалось, не больше получаса, в своем кабинете. Для чего — станет ясно потом.

Я обернулся, все вокруг будто плыло, в комнате словно стоял легкий еле заметный туман или же очень сильно рассеянный серый дым. Я быстро подошел к окну и слегка приоткрыл одну створку. Таинственный туман был очень похож на тот, что в самый последний момент вырвался небольшим темным облаком из древних песочных часов.

Этот небольшой клочок всесильного Ифрита времени проник через портал в мир смертных и теперь копил силу, похищая время у и без того коротких жизней обычных людей. Вы когда-нибудь замечали, что день так быстро пролетел, что даже ничего не успело случиться? А целая неделя? Или же лето? Еще вчера был ласковый май, а сейчас уже бьет в окна сентябрьский дождь? И куда же девается это незаметно потерянное время? Все просто. Им питается клочок Ифрита времени, становясь все больше, чернее и сильнее.

Но сейчас я его просто выпустил в окно, отправив странствовать по сонному городу вместе с попутным ветром. Теперь Ифрит будет воровать время из чужих жизней, а мне достаточно того, что я уже лишился целого дня!

Зеркальная гладь, вдруг, заколыхалась и покрылась легкими волнами, как поверхность озера при слабом ветерке. В три прыжка я очутился у массивного гардероба, быстро открыл его дверцу и залез внутрь. Шкаф стоял как раз напротив зеркала, так что в щелку слегка приоткрытой дверцы я мог отлично видеть происходящее. Я устроился поудобнее на мягкой куче из собственных футболок, сжимая в руках большой бумажный стакан полуостывшего ванильного капучино, который я успел прихватить с собой с тумбочки в самый последний момент.

Но вскоре я совершенно позабыл про кофе, да и едва не выронил стакан. Я смотрел на старое зеркало и… не верил своим глазам. В том конце портала показались знакомые очертания зала со множеством зеркал и красивые, теперь уже совершенно родные ярко-голубые глаза… но не Антонины, а Тамлина. Кажется, он о чем-то разговаривал с той самой кареглазой блондинкой по имени Лина. О, нет! Так эта парочка намеревается пройти сквозь портал в мою спальню и все сожрать еще до прихода Антонины! Самому Тамлину я, конечно же, был бесконечно рад, но вот зачем же он тащит с собой эту Лину?! Вон она какая рослая дылда и, наверняка, прожорливая!

В общем, в следующий момент я знатно облился кофе и даже поперхнулся, потому что… пройдя через портал лицо Тамлина сильно изменилось — скулы стали менее высокими и острыми, глаза стали немного меньше и не такие яркие, я бы сказал, что их цвет «потеплел», губы стали более пухлыми, кожа лица потемнела от загара, лоб не такой высокий… на моих глазах за пару ударов сердца… Тамлин превратился в Антонину. А почему бы и нет?! Ведь при проходе сквозь портал внешность меняется у всех, даже я из обычного земного парня становлюсь лесным беличьим троллем.

Так вот, значит, почему Тамлин и Тони были так похожи, как брат и сестра близнецы. Я облегченно глубоко вдохнул и выдохнул до самого конца. Это же, значит, там в Зазеркалье я влюбился не в парня, а все-таки в девушку, замаскированную под парня! А это очень сильно меняет дело!

Сидя в шкафу, я улыбался, как дурак, рассматривая сквозь щелку выражение хорошенького лица Антонины, приятно удивленного от неожиданного роскошного завтрака-сюрприза в спальне: кофе, фрукты, пирожные, мороженое… все в лучшем стиле самых дорогих отелей. Так завтракает только сама Королева!

От такого разнообразия Антонина громко по-детски рассмеялась! Как же мне было приятно видеть этот щенячий восторг на ее лице! А еще теплее было знать, что именно я явился причиной ее искренней милой улыбки. Я с ужасом поймал себя на мысли, что никогда прежде не видел Тони улыбающейся и, тем более, так беззаботно смеющейся. В тот же момент я поклялся, что сделаю все, чтобы она каждое утро встречала так же! Чтобы завтракала, как сама Королева! Я достану для нее все, что угодно, из самых дальних уголков Земли, а если что-то и не найду, то просто пойду и приготовлю сам!

Девчонка застенчиво взяла из вазы самый большой и спелый персик, осторожно откусила кусочек, затем еще один… и, вдруг, задорно смеясь с разбегу плюхнулась на расправленную кровать… точнее на самую подушку, возле которой стояла вазочка с конфетами.

— А-а-а-а-а-й-а-а-а-а-а-а а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-р-р-х-х!

Вопль, который издал Творожок из-под задницы Тони, был громок, яростен и страшен! Ну, конечно же, она не заметила никакого белого зверька на белой подушке посреди белой кровати и с размаху плюхнулась на него всем своим весом. Впрочем, так ему и надо! Не будет мне хамить, морда наглая!

От испуга Антонина взвизгнула и вскочила на ноги, перевернув стакан с кофе… прямо на задние лапы Творожка. В общем, эти двое не только рассыпали все фрукты и уронили поднос с пирожными, но и практически перевернули всю кровать вверх дном. Ну и срач же у меня теперь в спальне! Естественно, я не мог покинуть свое убежище в гардеробе и отчитать Антонину, ведь мне нельзя было ей показываться на глаза! Во-первых, я сейчас сидел в шкафу в образе человека, а, значит, был абсолютно голым! Во-вторых, согласно словам Творожка «девчонка же просто ненавидела меня, потому что я испортил ей жизнь», а, значит, ей совсем нельзя было показываться на глаза!

Но, наконец, истошные вопли и грязные ругательства Творожка стихли, они сменились мирным чавканьем и довольным причмокиванием. Хоть и разбросанный по кровати, но завтрак оказался таким вкусным, что оба еще долго молчали, не в состоянии говорить с набитыми ртами!

Я же не переставал любоваться Антониной, ее резковатыми и в то же время грациозными движениями, ее большими голубыми глазами, пусть не такими яркими, как у Тамлина, но такими теплыми и родными… как, вдруг, я заметил странный золотой отблеск, который, будто потерянный солнечный зайчик, заблудился в спальне. Он неспеша скользил по гладким поверхностям мебели, потихоньку приближаясь к моему шкафу. Я незаметно приоткрыл дверцу пошире, и потерянный солнечный зайчик, ничего не подозревая, завернул прямо ко мне в гардероб. Я мигом захлопнул за ним дверцу, и тут же погрузился в абсолютную темноту. Сидя на куче своих дизайнерских шмоток, я осторожно достал из заднего кармана джинсов небольшой закопченный огарок свечи и черканул сгоревшим обрубком ее фитиля о стену. Свеча послушно вспыхнула ярким фиолетовым пламенем, погрузив все вокруг в мягкий сиреневый свет. Гоблинская свеча отличалась тем, что ее огонь освещал не только реальный мир, но и невидимый мир духов. Незаменимая вещь, если хочешь поговорить с призраками, полтергейстами или же купидонами. Да-да, именно последний миниатюрный златовласый мальчуган с белоснежными крыльями за плечами сейчас был заперт вместе со мной в шкафу. Как же я ждал его для серьезного разговора!

— Здравствуй, Константин, — произнес мальчишка высоким звонким голосом, он был ростом не больше домашнего кота и парил в воздухе, почти совсем не шевеля крыльями — такой легкий, словно солнечный луч. Только вот его золотую стрелу было уж очень тяжело мне носить в своем сердце!

— И тебе не хворать, крылатый, — самодовольно улыбнулся я. Все получилось, как нельзя лучше. Внутри гардероба поверхности всех стен были зеркальными, так что мальчишка-купидон сейчас был пойман в прочную «ловушку» из зеркал и не мог сдвинуться с места. Просто идеально для продолжения нашего разговора, чем я и занялся. — Не бойся, я тебя не обижу! Мне нужна всего лишь одна твоя стрела. Видел там голубоглазую пацанку в моей спальне? Сделай так, чтобы твоя стрела оказалась в ее сердце, и ты свободен!

В ответ голубые глаза мальчишки потемнели, его хорошенькое личико стало грустным, и он лишь грустно замотал своей кудрявой белокурой головой:

— Я бы и сам рад, но не могу! Я дал ей обещание! Я поклялся силами света, что не только не буду стрелять в ее упрямое сердце, но и так же буду «отгонять от нее таких же настырных крылатых», как и я. Прости, Константин, твоя любовь, какой бы сильной и прекрасной она не была, увы, навсегда останется безответной!

Что ж, надо признаться, я был совсем не рад такому ответу, утешало лишь одно, что при данном раскладе девчонка всегда будет ничьей, ее сердце всегда будет пустовать и без стрелы, и без любви, а у меня никогда не будет соперников! Но и любить безответно я был совершенно не готов, и потому я медленно выпятил свою голую грудь вперед.

— Тогда вытаскивай отсюда свою тупую стрелу, умник! Живо! — прошептал я с таким напором, словно молил вытащить занозу из задницы. — Это же ведь ты стрелял, верно?

Купидон утвердительно покачал головой и тяжело воздохнул, глядя мне прямо в глаза:

— Хорошо, как скажешь! Я вытащу свою стрелу, раз ее так тяжело носить в сердце. Но знай, она умрет без тебя…

— Что? Кто? — переспросил я.

— Без твоей защиты Антонина погибнет, — просто ответил крылатый. — Ты что не видишь, как сильно ты ей нужен?

Я нахмурился, ушам своим не веря, и облокотился спиной на зеркальную поверхность шкафа. Без меня Антонина погибнет? Серьезно?! От одной этой мысли мне стало не по себе! Приятно, однако, было осознавать, что я все-таки для нее важен! И, оказывается, нужен ей настолько сильно, что от меня завит ее жизнь. По спине побежали мурашки от ужаса, что она погибнет, что без меня ее может просто не стать в этом мире!

— Пусть тогда и она меня полюбит! А то так не честно! Больно мне! — сорвалось с моих сухих горячих губ. — Дай мне свою стрелу, и я сам отправлю в ее сердце!

Но мальчишка лишь снова молча замотал своей белобрысой головой, в сиреневом свете свечи его кудряшки казались неоновыми.

— Нет, это исключено! Никто не смеет прикасаться к моим стрелам, а тем более — к моему луку! — твердо заявил он, поправляя на плече миниатюрный колчан, где блестело около дюжины тонких золотых стрелочек. — Отпусти меня, юноша! Видишь же, что я ничем не могу тебе помочь!

— Не так быстро! — одернул я, — должно же быть средство… ну хоть какой-нибудь способ, чтобы она полюбила меня и без твоей глупой стрелы! Я чувствую, что ты его знаешь, но мне не говоришь! Зачем ты отводишь глаза? Не хочешь говорить, да? Вот так значит?! Ну сейчас я попробую тебя разговорить, птенчик!

Мои зубы хрустели от злости, вспоминая все унижения и глупости, через которые я прошел, когда влюбился. Прямо под неподвижно зависшим в воздухе Купидоном я сделал небольшую кучку из своих чистых сложенных боксеров и поставил в ее середину горящую гоблинскую свечу. По покрасневшему лицу мальчонки и его выпученным голубым глазам я понял, что снизу ему стало весьма жарковато!

— Это тебе за все мои бессонные ночи и за то, что я веду себя, как идиот! — жаловался я громким шепотом, наблюдая, как растет фиолетовое пламя свечи — оно становилось все выше и разгоралось все ярче. Бедный Купидон раскраснелся, как помидор, и поджал под себя ноги в позолоченных сандалиях. А что, как будто мне было сладко бегать за Тоней все это время?!

— Как сделать так, чтобы она меня полюбила без твоей стрелы? — твердо повторил я.

— Ты заплатишь за свою дерзость жизнью! — шипел мальчишка. Кажется, нижний край его белоснежной тоги попал в пламя свечи и теперь потрескивал и дымился. Да и не только он… В шкафу запахло палеными перьями. Становилось все интереснее и интереснее. Игра точно стоила свеч. — Только нам, высшим духам разрешено селить любовь в сердцах смертных и бессмертных! Ай! Горячо! Ауч! Ты погибнешь!

— Напугал ежика голой попой! Я все-равно не живу без нее, и потому не боюсь умереть! — выпалил я, поправляя свечу под медленно поджаривающимся в собственном соку Купидоном. — Как мне добиться ее любви?! Отвечай, пока не стал курочкой-гриль!

— … будь ты проклят, глупый тролль! Тебе нужно кольцо… кольцо с Сапфиром Семи морей, — прокряхтел Купидон, изо всей силы взмахивая своими белыми голубиными крыльями за спиной, но все его усилия взлететь или просто сдвинуться с места были тщетны. Мальчишка был крепко пойман в «зеркальную» ловушку, и при этом свеча под ним разгоралась все ярче и жарче. — Это самый дорогой камень в мире смертных… Найди кольцо, подари его ей… и она тебя полюбит крепко и навечно… даже без моей стрелы… только, умоляю, убери эту проклятую свечу!

И я тут же вспомнил эту красивую легенду о кольце с Сапфиром Семи морей. И почему же я сам об этом раньше не догадался? В моей голове зазвучал голос Профессора Глории, пожилой сатирихи, которая нараспев рассказывала нам красивую легенду с закрытыми глазами, словно представляя ее события перед собой…

У бога всех океанов, могущественного и великого Посейдона было два сына — красивых, умных и могучих, как их отец. Но сотворил с ними злую шутку Эрос, он пронзил братьев своими золотыми стрелами в тот самый момент, когда они смотрели на одну и ту же девушку, тем самым заставив их одновременно влюбиться в простую смертную. Долго братья спорили из-за красотки, соперничали и сражались друг с другом. Ведь для счастья должны остаться лишь двое, а третий должен был навсегда уйти. Все сильнее и сильнее волновался за своих сыновей Посейдон, бушевали моря и океаны, реки поворачивали вспять и выходили из берегов. Наконец, не без помощи всемогущего Зевса расстроенный Посейдон превратил смертную девушку в прекрасный драгоценный камень, который захотел разделить между братьями поровну — расколоть камень надвое и отдать каждому сыну по его половине. Если хорошо присмотреться, то в середине Сапфира Семи морей есть засечка — это ударил по нему своим молотом Гефест, но так и не смог рассечь пополам. Потому что в этот момент вбежали в его кузницу влюбленные братья, отобрали Сапфир и отправили его на землю в мир смертных. Лучше уж камень не будет принадлежать никому, но на веки останется целым и прекрасным, как их первая сильная любовь к простой смертной девушке!

Я нахмурился и отвел глаза в сторону. А ведь я даже знаю, где сейчас находится это кольцо и могу даже предположить его баснословную стоимость! В самом дорогом и хорошо охраняемом ювелирном салоне нашего города и, естественно, кольцо для меня не продается, так как принадлежит моему отцу. Все в этом проклятом городе принадлежит моему отцу! Раз в Зазеркалье до меня дошел слух, что ровно восемнадцать лет назад мой отец с помощью этого кольца добился любви моей матери. А как же еще объяснить тот факт, что я вообще появился на свет такой непохожий на своего батю? Так что купить кольцо сейчас было очень и очень много желающих, потому что любая девушка, получив его в подарок, тут же крепко и навечно влюбится в парня, что его подарил.

— А-а-а-а! Смертный! Ради неба, убери эту проклятую свечу из-под меня! — прервал мои мысли отчаянный вопль Купидона, длинные полы его мантии трещали и искрились фиолетовыми огоньками. Очень сильно пахло палеными перьями и, кажется, жареными окорочками. — Я тебе все рассказал! Помоги мне теперь! Горю-ю-ю!

Я вздрогнул, моментально схватил свечу и убрал ее в самый дальний угол шкафа. Купидон со стоном облегченно вздохнул и перестал трепыхаться, как голубь в силках. Стыдно ли мне было за свое поведение? Признаться честно, не очень! Пусть этот крылатый поймет, что мы в ответе за тех, кого заставили полюбить безответно!

Я слегка приоткрыл зеркальную изнутри дверцу шкафа, дабы посмотреть, что же там происходит в моей спальне. В моей зеркальной ловушке тут же образовалась небольшая, всего в два пальца шириной, брешь. Купидон, воспользовавшись моментом быстро юркнул к щелке, подхватывая на лету полуобгоревшие полы своей белоснежной тоги. Но прежде, чем навсегда покинуть свою ловушку и мучителя, он все-таки обернулся…

— Я не держу зла на тебя, юноша! — произнес он звонким голосом, глядя мне прямо в глаза. — Помни лишь о том, что плата за это кольцо гораздо выше, чем на ценнике в магазине. Будь готов потерять ради любви все — статус, друзей, наследство, даже своего отца и жизнь!

На этой минорной ноте он выскочил из шкафа и ярким солнечным зайчиком заскользил по комнате, оставив меня в раздумьях. Но все мигом вылетело из моей головы, едва я взглянул на Антонину, которая стояла, закутанная в одно лишь банное полотенце после принятого освежающего душа, и смотрела на вечернее темно-фиолетовое платье в обтяжку, что лежало для нее на кровати.

— О, да! — подумал я, уже представляя, как оно будет сидеть на девушке, подчеркивая ее стройную фигуру и обнажая почти всю спину. — Просто идеально! Стоп! О, нет! Тоня, положи костюм на место! Это не для тебя!

Но девушка уже потеряла всякий интерес к платью и, недолго думая, схватила мой классический костюм цвета темный металлик и приложила к себе. Так как мы были почти одинакового телосложения и роста, я был повыше лишь сантиметров на пять, то костюм ей почти идеально подошел. Девушка довольно улыбнулась, глядя на свое отражение в зеркале-портале, схватила белую рубашку с галстуком и одним движением скинула с себя полотенце. Хоть она и стояла ко мне спиной, но я густо покраснел и отвернулся, при тусклом свете разглядывая свое отражение сразу в трех стенах шкафа. Проклятье! Она одела мой лучший вечерний костюм! И у меня нет времени заказать еще один! В чем же я пойду сегодня в ресторан на ужин с этой блондинкой Стейси и отцом?

И в то же время… Боже, как же ей классно шла мужская классическая одежда! Как же идеально на ней смотрелась рубашка и галстук! Не успел я налюбоваться на девушку, как Антонина легко подхватила на руки обожравшегося до неприличия Творожка, который, кажется, уже не мог самостоятельно двигаться. Свободной рукой девушка похлопала нагрудный карман пиджака и достала оттуда… мои карточки и ключи мотоцикла. Проклятье! Как же я мог про них забыть!

Все пропало! Все исчезло вместе с этой дерзкой пацанкой, которая быстренько закрыла за собой дверь, забрав с собой буквально все, что у меня было, а не только мое сердце!

Я, кряхтя и громко ругаясь, вывалился из шкафа и подошел к небрежно скомканному на кровати платью и, не зная, что сделать, принялся расправлять дорогую красивую материю, лихорадочно соображая, как мне пережить сегодняшний вечер. Где-то в шкафу звякнул телефон, я тут же узнал мелодию, что стояла на смске — мой отец.

«Сын! Где ты там копаешься? Через 15 минут жду у главного входа!».

Я закрыл глаза, мечтая, чтобы одновременно наступили и потоп, и пожар, и конец света, и тогда, может быть, но это еще не точно, мой отец простит мне мое опоздание. Но дальше было только хуже! В дверь моего номера неожиданно и громко постучали, я развернулся и уже снова полез в гардероб, думая, что это вернулась Антонина, чтобы взять что-то еще.

— Здарова, Коста! Ты чего застрял в шкафу? — услышал я громкий, слегка насмешливый, но достаточно уважительный голос Доминика — своего давнего кореша, которому я недавно разбил нос за Антонину. Он, кажется, уже давно все простил и забыл. Еще бы! Ведь мой отец практически владеет бизнесом его отца, и потому со мной совсем невыгодно ссориться. — Мы с Диланом тебя совсем заждались! Ой, а чего это ты в одних трусах? Да и те наизнанку! Не один что ли?

Я громко выругался и вылез из гардероба. Хорошо хоть я успел нацепить эти боксеры, пока сидел в шкафу и любовался на Антонину. Я быстро подошел к двери в номер, которая осталась приоткрытой, и с грохотом ее захлопнул. Теперь сюда точно никто не войдет!

— Эу, Коста, с тобой все в порядке? — удивленно возмутился Доминик, поправляя на себе пеструю дизайнерскую рубашку, небрежно вытащенную из дорогих темных джинсов. — Зачем ты нас тут запер?

Я оценивающе пристально посмотрел на него с ног до головы и обратно. Конечно, не лучший вариант для вечернего ужина в ресторане, но тоже неплохо.

— Коста! Ты куда меня тащишь? — взволнованно прохрипел Доминик, его испуганные голубые глаза были размерами с блюдца, а белокурые волосы встали дыбом. — В спальню?! Я э-э-э… не готов к такому!

— Нет времени ничего объяснять! Давай раздевайся! — скомандовал я. — Быстро и полностью!

— Но К-Коста! Я не такой и…

— Штаны снимай! Живее!