Эсминцы и сражение на Балтике. Том 3

Глава 16

Десантная операция с кодовым наименованием «Морж», проводимая Ставкой Верховного Главнокомандования в рамках стратегической операции «Северный песец», начиналась по плану, с авиаударов. Сначала жители Хельсинки услышали гул со стороны моря, как будто разом зажужжали все финские пчелы. И этот звук быстро приближался, на глазах превращаясь в целую тучу, составленную из самолетов с красными звездами. И при их приближении, казалось, что задрожало небо над столицей Финляндии.

В десять часов вечера второго июля на Хельсинки обрушилась первая волна советской атаки. Штурмовики «Ил-2», вылетевшие с аэродромов, расположенных вокруг Таллина, прикрываемые истребителями «И-16», знаменитыми «ишачками», обрушили удары на систему противовоздушной обороны города, расположение батарей которой подсказала разведка Балтфлота, а вернее, лично Александр Лебедев. Реактивные снаряды, подвешенные под крыльями советских штурмовиков, проносясь с воем, рвали в клочья расчеты зенитных орудий, подавляя возможность сбивать советские самолеты. А также уничтожали самолеты противника на аэродромах, что позволило быстро подавить вражескую авиацию и получить господство в небе над финской столицей. А «ишачки» прикрытия в это время вступили в воздушный бой с теми немногочисленными финскими и немецкими истребителями, которые все же сумели подняться в воздух. Следом за первой, последовала вторая волна воздушной атаки. Семьдесят бомбардировщиков «ДБ-3» обрушивали пятисоткилограммовые бомбы на батареи береговой обороны и на командные пункты. А бомбы поменьше сбрасывали на прибрежные противодесантные укрепления и на казармы личного состава.

Если бомбардировщики «ДБ-3» выпускались с 1937-го года, и к началу войны с Германией их имелось уже полторы тысячи, то «Ил-2» на тот момент являлся новейшим советским самолетом. Производство штурмовика началось только в апреле 41-го. А к началу боевых действий выпустили всего 180 машин. Из них сотня машин поступила на фронты, а из восьми десятков самолетов образовали ударно-штурмовую авиадивизию особого назначения, сформированную Ставкой специально для предстоящего в рамках операции «Северный песец» удара по Хельсинки. Хотя опыта боевого применения «Ил-2» пока еще имелось крайне мало. Но, другого подобного штурмовика, способного быстро решить задачу подавления вражеского ПВО, в ВВС просто не было. Потому решение принимали на самом верху, исходя, в том числе, из данных разведки Балтфлота, которые сообщали о том, что немцы очень интересовались этой советской разработкой и уже заранее боялись массового применения этих штурмовиков на фронте, потому что считали их очень эффективным оружием.

Воздушную атаку сразу поддержал и флот. Одновременно с самолетами, по батарее на Куйвасаари ударили орудия линкора «Октябрьская революция». Корабль заранее вышел из Таллина, пересек Финский залив, прибыл на траверз острова и начал обстрел с дистанции в сотню кабельтовых. Линкор поддерживал огнем крейсер «Максим Горький», стоящий на несколько миль подальше от финской батареи, вне зоны ее прицельного огня, и способный посылать свои снаряды главного калибра дальше старого линкора. 180-ти миллиметровые орудия «Б-1-П», установленные на крейсере, добивали на тридцать семь километров.

Этот корабль, созданный по проекту «26-бис», приняли в состав флота не так давно, только в декабре 40-го. Новый крейсер представлял собой немного модернизированный вариант «Кирова» и считался вполне современным, по своим тактико-техническим характеристикам он занимал промежуточное положение между легкими и тяжелыми крейсерами, имеющимися на тот момент у ведущих морских держав. Новый советский корабль, имея полное водоизмещение почти в десять тысяч тонн и длину сто девяносто метров, являлся, скорее, средним крейсером. Его главный калибр, состоящий из девяти 180-мм орудий, размещенных по три в трех башнях «МК-3-180», находился между шестидюймовым главным вооружением легких крейсеров, вроде немецкого «Лейпцига» и восьмидюймовыми пушками крейсеров тяжелых, вроде «Адмирала Хиппера». А сочетание брони бортов, нижней палубы и башен, толщина которой варьировалась от пятидесяти до семидесяти миллиметров, и приличной ходовой скорости в 36 узлов, тоже ставило «Максим Горький» в промежуточное положение между легкими быстроходными крейсерами, совсем не имеющими брони, и прилично бронированными, но более медленными тяжелыми.

На крейсере имелся собственный гидросамолет, запускаемый с катапульты. С него и корректировалась стрельба по финской береговой батарее на первом этапе операции, после того, как советские самолеты отбомбились по ней не слишком прицельно. Погода благоприятствовала началу операции «Морж». Отличная видимость и почти полный штиль, установившийся к вечеру в Финском заливе, позволяли стрелять с кораблей довольно точно и даже корректировать стрельбу в светлых сумерках летнего вечера. После второго залпа корректировщик, находящийся в воздухе на гидросамолете, заметил первые попадания по батарее противника. Через некоторое время разрывами корабельных снарядов орудия среднего калибра, находящиеся на Куйвасаари в открытых капонирах и прикрывающие подходы к основной батарейной башне, удалось вывести из строя. Но, крупнокалиберные орудия подавить не удавалось, хотя по самой башне с самолета фиксировались попадания снарядов крейсера, но они не пробивали броню и пока не повредили ни приводы орудий, ни их стволы.

Линкор же стрелял совсем не так точно, как крейсер. На точность его стрельбы плохо влияло еще и то, что после обороны Лиепаи и поддержки корабельным огнем десантной операции «Нерпа», следовало бы поменять лейнеры внутри орудий. Но, по причине отсутствия времени, сделать этого не смогли, хотя износ нарезных орудийных каналов уже сильно чувствовался. Тяжелые снаряды ложились вокруг злополучной башенной установки, но никак не хотели попадать по ней самой. Впрочем, это тоже имело смысл. Разрывы тяжелых «чемоданов» разбрасывали далеко в стороны все, что находилось поблизости от мест их падения.

С каждым разрывом на маленьком островке взлетали в воздух стволы деревьев, пласты земли, куски бетона, проволочные заграждения, части орудий и пулеметов, а также фрагменты тел вражеских военнослужащих. Внутри батарейных казематов чувствовали неслабое землетрясение. От этих сотрясений, должно быть, крошился бетон, а личный состав получал контузии. Но, упорные финны продолжали стрелять. И даже добились попадания в линкор. Двенадцатидюймовый снаряд разорвался между вторым и третьим орудиями, снеся дымовую трубу и убив десяток краснофлотцев. И эсминцам ПВО под командованием каперанга Малевского, прикрывающим линкор от возможных атак торпедных катеров и вражеских самолетов, пришлось срочно закрывать поврежденный корабль дымовой завесой. Линкор начал отходить, маневрируя. Крейсер перенес огонь на крепость Свеаборг, находящуюся немного севернее. А батарея 130-мм орудий на острове Исосаари уже была подавлена успешной бомбардировкой и стрельбой лидеров «Минск» и «Ленинград», которые тоже участвовали в операции.

В этот самый момент к Куйвасаари с юго-востока подходили советские торпедные катера. Особый дивизион под командованием Александра Лебедева охватывал остров с двух сторон. Лес, ранее покрывавший его плотной стеной, создавая хорошую маскировку для орудий, огнем корабельной артиллерии оказался значительно прорежен, а строения, имевшиеся на Куйвасаари, оказались разрушенными. Бомбардировкой с самолетов, огнем линкора и крейсера были повреждены многие укрепления и все открытые капониры. Осмотр островка в бинокль не показал на его поверхности ничего живого. Пушки, стоящие на открытых площадках, оказались перевернутыми, расчеты орудий, предназначенных для обороны от десанта, погибли, а пулеметные бронеколпаки приняли на себя удары бомб и снарядов и представляли собой разбитые железяки, внутри которых не осталось никого из защитников острова.

Но сама главная башенная установка уцелела. Хотя на ее броне и образовались каверны от попаданий, но башня с двумя стволами все еще крутилась, и обе ее двенадцатидюймовки могли стрелять. Огибая остров, Лебедев приказал поставить дымовую завесу, чтобы финны не заметили, как в воду спускаются советские водолазы. Катера шли на скорости, и тяжелые береговые орудия не успевали развернуться в их сторону, даже при всем желании наводчиков.

Наконец, катера с водолазами застопорили машины за дымовой завесой, в паре кабельтовых от берега. И водолазы пошли в воду одновременно с двух сторон от острова. Сначала по дну пробрались на остров водолазы-разведчики. Они обнаружили в воде противодесантные заграждения из металлической сетки. Но, поскольку корабельные снаряды взрывались и у берега острова, заграждения оказались достаточно прореженными для того, чтобы водолазы прошли через них без помех. Мины, если они и были, от корабельной стрельбы тоже все уже сдетонировали. Потому передовые водолазы, пройдя по дну, благополучно вышли на берег. И их никто не встречал. Вокруг зияли и еще дымились огромные воронки от снарядов линкора и воронки поменьше от снарядов крейсера.

По проводной линии связи, которую водолазы сразу же наладили, протянув по дну провод от катера и принеся с собой телефонные аппараты в резиновых водонепроницаемых мешках, они сообщили, что живых на поверхности острова не видно. Оставшиеся финны попрятались в уцелевших казематах главной башни. А все наблюдательные башенки представляли собой сплошные руины, кроме одной, расположенной на южной оконечности островка. По этой почему-то корабельные артиллеристы не попали. По-видимому, оттуда стрельба башенной установки и корректировалась.

Доложив обстановку, водолазы-разведчики затаились. Сняв водолазное снаряжение и расставив на треноги ручные пулеметы, из которых вылили воду, они приготовились к бою. А следом за ними на берег перебрались водолазные группы взрывников. Протащив по дну заранее заготовленные заряды, они тихо подошли к уцелевшей наблюдательной башне со стороны ее слепой зоны и заложили заряд.

Все происходило достаточно быстро, и финны, выжившие на батарее после бомбежки и обстрела корабельной артиллерии, по-прежнему не спешили выходить наружу из железобетонных казематов. Они не знали, что на поверхности их острова уже вовсю хозяйничают советские водолазы, которые успели заложить и второй заряд. Они подсунули взрывчатку прямо в погон главной башни с ее тыльной стороны. Взрыватели имели часовые механизмы, а сами мины крепились на магнитах к вражеской броне.

Водолазы ушли в укрытие за скалы, а через пару минут прогремел сначала первый взрыв, от которого железобетонная башенка вздрогнула и рассыпалась на куски, подняв в воздух пыльное облако строительного мусора. Второй взрыв последовал через несколько секунд следом за первым. Произошла яркая вспышка, от которой огромная бронированная орудийная башня вздрогнула и перекосилась. Больше поворачиваться она не могла. Но ее стволы все еще оставались исправными.

Старший лейтенант Прихватилов, который тоже уже перешел с катера на берег, дал команду своим бойцам подорвать и стволы. Но, тут финны начали вылезать из всех щелей, словно тараканы. Они, по-видимому, до последнего думали, что в их батарею все-таки попали снаряды линкора, разнеся последнюю дальномерно-наблюдательную башенку и заклинив главную башню. Они ничего толком не видели, потому что все перископы разбило взрывами. И финские военнослужащие испытали настоящий шок, увидев перед собой на Куйвасаари водолазов, вооруженных ручными пулеметами.

Поняли враги или нет, что два последних взрыва были делом рук этих водолазов, казалось уже неважным, потому что финны сдавались. Их оказалось внутри батареи тридцать девять бойцов. Хотя, по штату на одно двенадцатидюймовое орудие полагалась обслуга численностью двадцать пять военнослужащих. Наверное, финны сэкономили на количестве личного состава, а, может быть, часть орудийной прислуги погибла при взрыве наблюдательно-дальномерной башни. Так или иначе, из оставшихся многие были контужены, из ушей и носов у них текла кровь. Водолазы согнали их к кромке берега.

На всякий случай на стволы орудий наложили заряды. И водолазы-разведчики по команде Прихватилова полезли внутрь вражеских казематов. Прихватилов шел на риск, желая теперь уже не взорвать вражескую бронебашню, а захватить ее. Потому что с Куйвасаари легко можно было обстреливать крепость Свеаборг и даже всю финскую столицу. Если заклиненный взрывом поворотный механизм возможно восстановить, то пятидесятитонные стволы так просто не починишь. Только старлей не подумал, что прежде, чем сдаваться, финны свою орудийную башню заминировали.

Когда двое разведчиков исчезли в глубине казематов, прогремел взрыв такой силы, что показалось, будто на воздух взлетел весь островок. Все люди, стоящие в этот момент на ногах, как водолазы, так и пленные финны не только попадали, но и подверглись удару взрывной волны, хотя находились метрах в ста от нее за бруствером бетонных капониров. Бронированная башня весом восемьсот тонн подпрыгнула в столбе пламени, а толстые броневые листы слетели с нее, словно листья с осеннего дерева под порывом ветра. Взрывом стальные плиты и куски орудийных механизмов разбросало по острову на десятки метров, а на месте подземного укрепления вспучился изнутри мощный железобетон.

Старший лейтенант находился в этот момент на берегу за выступом прибрежной скалы у телефона, соединенного с командирским катером третьего отряда, застопорившим машину в паре кабельтовых от островка. Он как раз отдавал распоряжение на катера о том, чтобы прекратить высадку водолазов на остров, потому что и того взвода, который уже высадился, оказалось вполне достаточно. Потому сам Прихватилов не пострадал от взрывной волны. Но, увидев гибель своих разведчиков, командир водолазной роты пришел в ярость и, схватив ручной пулемет, самолично перестрелял всех пленных финнов. Это было, наверное, очень жестоко, потому что финны лежали на земле безоружные и контуженные, после взрыва они попадали и их контузило еще раз. Они закрывали головы руками, когда старлей стрелял в них почти в упор. Но Прихватилов в тот момент не думал о гуманизме и человеколюбии. Жажда мести за погибших товарищей застилала ему глаза. Впрочем, в рапорте он потом указал, что все финны погибли во время боя на островке. И никто из его подчиненных не опроверг этого факта. Боевые водолазы умели хранить тайны своего подразделения и не стучали друг на друга. И даже намного позже никогда никто из них не обсуждал этот случай.

А с торпедных катеров происходящее на острове не видели из-за дымовой завесы, долго висящей в воздухе над водой в отсутствии ветра. Она начала рассеиваться только после того, как прогремел взрыв и по акватории от острова прокатилась взрывная волна. Так что на катерах слышали пулеметные очереди, но кто там кого убивал не видели. Как бы там ни было, а боевую задачу Прихватилов выполнил. Береговая батарея на острове Куйвасааре была уничтожена, а сам остров зачищен от противника и захвачен.

Пока Прихватилов со своими водолазами зачищал Куйвасааре, Александр Лебедев, Андрей Дубилов, Владимир Гуманенко и два отряда катеров, которые не высаживали водолазов-десантников, решали иную боевую задачу. Финские и немецкие торпедные катера попробовали атаковать, неожиданно выйдя встречным курсом от Свеаборга, в то время, как крейсер и лидеры были заняты обстрелом самой крепости, а эсминцы ПВО охраняли поврежденный линкор.