Эсминцы и сражение на Балтике. Том 3

Глава 10

В этот раз финны официально вступили в войну на стороне Третьего Рейха немного позже. Правительство Финляндии объявило войну СССР 28-го июня, вместо 25-го. Боевые действия на отдельных участках границы начались в ночь на 29-е июня. Но, в масштабное наступление финские дивизии при поддержке немецких войск перешли только на рассвете 1-го июля, подтянув резервы.

Причем, получилось, что финны теперь в глазах мирового сообщества выглядели не жертвами, а настоящими агрессорами, что в полной мере политически оправдывало намеренно замедленную реакцию советского правительства на бомбежки Ленинграда с финской территории. Но, как только финны начали боевые действия, тут же последовали и ответные советские бомбежки. В Хельсинки, в Котке и в Турку советские бомбы летели на головы финнов регулярно по несколько раз за сутки, а аэродромы, с которых немцы вылетали бомбить Ленинград, оказались под бомбовыми ударами самыми первыми.

Пока Александр Лебедев рассматривал красоты Таллина, советское руководство уже приняло решение о развертывании операции «Северный песец». Ставка Верховного Главнокомандования решила, что финны с немцами за уже достаточно втянулись в бои на Карельском фронте, чтобы можно было попробовать нанести внезапный удар по столице Финляндии. Если в «Зимней войне» использовать флот мешали ледяные поля, образовавшиеся на Балтике, то в разгар лета не мешало ничего, да и активность Краснознаменного Балтийского флота привела к тому, что прямые морские коммуникации между Германией и Финляндией быстро оказались почти полностью разорванными.

Но главным успехом на театре военных действий против финнов, пока стало потопление советскими подводниками двух самых больших финских военных кораблей «Вянимяйнен» и «Ильмаринен». Когда эти два броненосца береговой обороны попытались возглавить наступательную операцию финского флота против советской базы на полуострове Ханко, наперерез им вышла эскадра легких сил КБФ. Операция по противодействию флоту Финляндии не была спонтанной. Она готовилась в штабе КБФ отдельно и тщательно. Руководствуясь данными, предоставленными РОШ, эскадрилья самолетов-разведчиков заранее выследила вражеские броненосцы, стоящие в шхерах. И на рассвете первого июля, когда они выдвинулись из своих природных укрытий, чтобы начать обстреливать советскую базу на Ханко, крейсер «Максим Горький» и лидеры эсминцев «Минск» и «Ленинград» подошли в указанный квадрат совсем не случайно и к нужному времени. Против финских броненосцев силы КБФ успешно провели тактическую операцию с кодовым наименованием «Волна», которая являлась малой частью большой стратегической операции «Северный песец».

А, если бы все не закончилось так быстро и удачно, потоплением кораблей противника эскадрой легких сил КБФ, в дело должны были вступить подводные лодки «Стаи красных акул», которые уже двигались на перехват целей. Вообще же, эта подводная эскадра оказалась очень результативной. Не случайно в ее состав, с подачи Александра Лебедева и его отца, включили самых лучших подводников.

Как только война с Финляндией началась, подводники оправдали доверие, сразу же потопив три финские субмарины из имеющихся пяти. Также финский флот, стараниями экипажей советских субмарин, лишился всех минных заградителей и тральщиков. Соответственно, после потерь начала войны у финнов во флоте остались только пара подлодок, четыре канонерки, семь торпедных и четырнадцать сторожевых катеров. И этих сил, конечно же, было уже совершенно недостаточно, чтобы помешать предстоящему советскому десанту.

Правда, у противника имелась еще и система артиллерийской береговой обороны. Все пляжи, пригодные для десантирования, финны укрепили заранее, возведя заминированные проволочные заграждения и установив вдоль своего побережья двести пятьдесят легких пушек и примерно столько же орудий калибром от трех до шести дюймов. Были у них и сорок пять тяжелых пушек с калибром до двенадцати дюймов, в основном, оставшиеся от царских времен. Кроме того, имелись несколько дивизионов зениток и железнодорожных орудий. Но все эти силы размещались разрозненно, учитывая значительную протяженность побережья Финляндии. Конечно, Хельсинки, бывший российский Гельсингфорс, считался наиболее укрепленным, но и его систему обороны РОШ Балтфлота вскрыла наиболее полно, благодаря сведениям от Александра Лебедева, переданным Игорем Добрыниным наверх под видом информации от «Красного септета».

Десант планировался еще и потому, что разведданные полностью раскрывали секретную оборонительную линию Салпа, подготовленную финнами во время «Зимней войны» и существенно модернизированную и дооборудованную после нее вдоль всей границы с СССР. Линия Салпа представляла собой цепь укрепленных районов протяженностью тысячу двести километров. В ее составе имелись более семи сотен железобетонных долговременных огневых точек и три тысячи древесно-земляных оборонительных сооружений, каждое из которых самым выгодным образом использовало рельеф местности. А на отдельных участках задействовались и природные объекты, такие как пещеры и скалы. Вооружение финской оборонительной линии состояло не только из амбразурных орудий и пулеметов в ДОТах. Применялись и наружные вращающиеся танковые башни с пушками, а также отдельные бронеколпаки с пулеметами. Перед всеми сооружениями имелись минные поля, проволочные заграждения, каменные надолбы и противотанковые рвы. И штурмовать такую преграду в лоб не имело особого смысла.

Руководство Красной армии помнило большие потери, понесенные в «Зимней войне» во время преодоления линии Маннергейма. Поэтому тактика на этот раз применялась другая: постепенно отступать от границы с боями и с наименьшими потерями, оставляя повсюду на путях наступающего противника засады, минные ловушки и выжженную землю. Целью такой новой советской тактики было заманить все основные силы врага на собственную территорию, где связать их боями, а в это время нанести мощный удар с моря по вражеской столице.

Конечно, финское руководство опасалось советского прорыва с моря и высадки десанта. Потому Хельсинки укрепляли, как могли. Первая финская береговая бригада, охраняющая подступы к столице с моря, располагала двумя артиллерийскими полками, в распоряжении которых имелись на стационарных позициях четыре двенадцатидюймовых орудия, дюжина десятидюймовок, шесть восьмидюймовых пушек и дюжина шестидюймовых, которые должны были наносить огневое поражение вражеским кораблям. Кроме того, против высадки десанта на всех опасных направлениях выставлялись на первой линии пять десятков орудий небольших калибров, от 37-ми до 75-мм. Имелся и резерв, состоящий из трех железнодорожных батарей и шестнадцати трехдюймовок второй линии.

Финны установили на подходах к Хельсинки с моря два двенадцатидюймовых орудия в бронированной башне на острове Куйвасааре, и еще два на острове Мякилуото, что позволяло простреливать всю акваторию перед столицей Финляндии. Удивительно, но своей относительной артиллерийской мощью Финляндия была обязана России. Почти все орудия крупного калибра и фортификационные сооружения береговой обороны достались финнам, как наследство Российской Империи.

Еще в 1912-м году царское правительство утвердило проект строительства Ревель-Порккала-Уддской позиции. А само возведение батарей на острове Мякилуото начали в 14-м году. Из-за трудностей военного времени стройка шла медленно. Под руководством военного инженера-подполковника Сергея Фердинандовича Ланге только к концу 17-го года удалось закончить бетонные работы и смонтировать внутренний барабан первой башни, которых по проекту предусматривалось установить три. Башни должны были располагаться треугольником всего в сотне метров от береговой линии острова. Но революционные события помешали закончить монтаж даже первой башенной установки, хотя уже были доставлены все необходимые конструкции вращающейся части, кроме самих пушек. Для второй башни успели сделать фундамент и начать возведение стен. А на месте третьей лишь вырыли котлован.

Когда в марте 1918-го русские инженерные части эвакуировались с острова, то взорвали достроенную на том же острове восьмидюймовую батарею. А недостроенные мощные орудийные башни просто бросили. По проекту их надлежало оснащать новейшими 14-ти дюймовыми орудиями, которые так и не изготовили. Впрочем, финны пришли к выводу, что такие мощные пушки им и не понадобятся, да и технической возможности изготовить подобные орудия у них не имелось. Потому решили ограничиться калибром в двенадцать дюймов, используя стволы русских орудий, оставшихся на финской территории. В 1926 году инженер-полковник Йохан Рикама, возглавлявший техотдел штаба ВМФ Финляндии предложил проект береговых батарей для защиты фарватеров, ведущих к Хельсинки. Однако денег у финского правительства в тот момент не нашлось.

Но, в 1929-м году, обеспокоенные усилением Советского Союза и его флота на Балтике, Финляндия, Швеция и Эстония провели секретные переговоры по вопросу сдерживания СССР в Финском заливе. Тогда три страны договорились создать минно-артиллерийский рубеж обороны от флота большого восточного соседа. Швеция обязалась помогать в строительстве и посылать вооружение и войска Финляндии и Эстонии, в случае войны с русскими. Тогда эстонцы собрались использовать тоже доставшиеся им от Российской Империи 12-ти дюймовые батареи на островах Аэгна и Нарген, а финны снова вспомнили про свои береговые батареи большой мощности, а их Генеральный штаб утвердил строительство тяжелых береговых батарей на островах Куйвасаари и Мякилуото.

К 1931-му году в распоряжении финнов имелись девять двенадцатидюймовых стволов от русских батарей имперского времени разной степени сохранности. Четыре ствола с острова Эри и пять с форта Ино. При эвакуации русских войск в 1918-м году затворы сняли, но полностью взорвать батареи не смогли. Их стволы не пострадали. А недостающие части финская промышленность изготовила. К 1936-му году обе однобашенные двуствольные двенадцатидюймовые батареи на Куйвасаари и Мякилуото наконец-то достроили, а дополнительно к ним установили на тех же островах восьмидюймовые пушки.

Собирались финны построить для береговых батарей, защищающих собственную столицу, и вторые башни главного калибра на островах Мякилуото и Куйвасаари, а также возвести еще одну тяжелую батарею на острове Исосаари, но не успели. Хотя подходящие стволы им как раз передала Франция в 1940-м году. То были пушки с флагманского линкора Белого флота «Генерал Алексеев», разоруженного в Бизерте. Этот линкор-дредноут, который изначально носил название «Император Александр Третий», представлял собой один из кораблей типа «Императрица Мария», построенных для Черноморского флота.

Кроме артиллерийских батарей, береговую оборону Хельсинки обеспечивали пехотинцы береговой обороны и морские батальоны, оснащенные легкими полевыми орудиями, пулеметами и минометами. В каждой роте имелись артиллерийский, пулеметный и стрелковый взводы и они придавались дивизионам береговой артиллерии для ее защиты. Морские роты выполняли такую же функцию, но имели еще катера и инженерные взводы.

В предстоящей десантной операции батарею на Мякилуото предполагалось проигнорировать, потому что на расстоянии свыше тридцати километров ее огня, практически, можно было не опасаться. Перед тем, как высаживать десант с моря, предполагалось огнем линкора «Октябрьская революция» подавить двуствольную двенадцатидюймовую башню на Куйвасаари. Линкор, имеющий двенадцать таких же орудий и, кроме того, возможность маневрирования, должен был справиться против всего двух финских крупнокалиберных пушек, расположенных в единственной бронебашне на островке. После чего предполагалось подключение к обстрелу крепости Свеаборг и оставшихся береговых орудий крейсера «Максим Горький» и лидеров эсминцев «Минск» и «Ленинград». А атаки на корабли и десантников с воздуха, помимо собственной истребительной авиации флота, должны были отбивать эсминцы ПВО.

Сигналом к началу десантной операции как раз и должно было явиться подавление береговой батареи на Куйвасааре. Первому эшелону десанта ставилась боевая задача взять под контроль этот островок и соседние с ним, обеспечив безопасный проход кораблей по фарватеру к самой столице Финляндии, на которую, к тому времени, после массированной бомбардировки, планировал обрушиться советский воздушный десант, что должно было привести к дезорганизации всей обороны противника в районе Хельсинки. Фактор внезапности на этот раз предполагался на советской стороне.

Единственное, что вызывало серьезное беспокойство руководства КБФ, так это торпедные катера, как финские, так и немецкие. В условиях прибрежной части Финляндии, где наличествовало множество островков, заросших лесом, вражеские торпедные катера имели все возможности атаковать стремительно, внезапно выскакивая в атаки на крупные корабли из-за этих естественных препятствий. Потому на эсминцы ПВО в предстоящей операции возлагалась еще и защита от этой напасти. Тем более, что соединение под командованием каперанга Малевского уже отлично показало себя в противостоянии со «шнельботами».

Разумеется, при планировании десантной операции имели в виду и наличие минных заграждений вблизи столицы Финляндии. Но, зоны размещения мин тоже, в основном, оказались известны, благодаря РОШ КБФ. Гавани Хельсинки, в случае опасности, должны были перекрываться минными постановками, поэтому то, что все минные заградители и тральщики финнов удалось отправить на дно, очень радовало. Планировали нанести первый удар, закрепиться в Хельсинки и организовать для десанта постоянное рейсовое снабжение из Таллина. Боеприпасы и прочее снабжение собирались подвозить вовремя с помощью транспортных конвоев. Все это становилось возможным при том, что в Финском заливе к началу десантной операции Краснознаменный Балтийский флот уже имел подавляющее преимущество.

Большие надежды для успешного завершения штурма столицы Финляндии советское командование возлагало на воздушно-десантные силы. Воздушно-десантные войска начали создавать в СССР с 1931-го года. Но лишь в августе 1938-го их вывели из подчинения военно-воздушных сил и передали под командование сухопутных войск. Еще в марте 41-го года в Прибалтийском особом военном округе сформировали пятый воздушно-десантный корпус, включающий три бригады, 201-ю, 9-ю и 10-ю, которые дислоцировались севернее Даугавпилса. В составе только одного этого корпуса имелись десять тысяч десантников. Для их переброски из состава сороковой авиационной дивизии дальнего действия подготовили два полка, 7-й и 323-й. Для усиления воздушного десанта предполагалось использовать и четвертый воздушно-десантный корпус, сформированный весной в Западном особом военном округе из 7-й, 8-й и 214-й бригад.

В отличие от других частей РККА, все воздушные десантники вооружались автоматическим оружием и отличались хорошей физической подготовкой. Да и кое-какой боевой опыт применения воздушного десанта у Красной армии уже имелся. Еще во время пограничного конфликта в Монголии на реке Халхин-Гол в 1939 году применялись парашютные десанты. Тогда отлично проявила себя 212-я воздушно-десантная бригада, триста пятьдесят бойцов которой получили за проявленное мужество ордена и медали. В «Зимней войне» тоже имели место десантирования парашютистов из 201-й, 202-й и 214-й воздушно-десантных бригад. Хотя и не все высадки оказывались удачными, тем не менее, решать боевые задачи советским воздушным десантникам было вполне по силам.