Глава 2
После того разговора прошло несколько дней. Не скажу, что после выволочки, которую нам устроила Варин, мы все стали закадычными друзьями-приятелями, но отныне хотя бы старались разговаривать меж собой, пусть и с неприязнью в душе.
Зато бывший тетушкин управляющий… Судя по нескольким оброненным фразам моих спутников, можно понять: каждый из них искренне жалеет, что сейчас рядом с нами нет горной гряды с каменными колодцами, или разработок с глубокими шахтами, куда можно было бы загнать Табина, и оставить там на какое-то время. Вот с этим я была полностью согласна. Сама бы пнула его в ту шахту, и вход завалила, чтоб этот тип обратно не выбрался…
Какое-то время Табин вел себя, как говорится, тише воды, ниже травы, но постепенно вновь начал примерять на себя роль хозяина. В его голосе снова стали появляться командные нотки, да и по его поведению никто бы не сказал, что еще совсем недавно этот человек трясся перед нами, словно осиновый лист на ветру. Сам он, по-моему, вовсе не считает свой поступок чем-то непорядочным. Скорее всего, бывший управляющий пришел к выводу, что в той истории ему просто не повезло. Н — да, похоже, некоторых не переделаешь, как ни старайся…
Мы вновь в пути, и снова наш обоз движется по дорогам Харнлонгра. За прошедшие с того времени дни особых происшествий вроде не было, и по ровной дороге у нас был не путь, а одно удовольствие, только вот для меня, выросшей на Севере, здесь был излишне жарко. Чем дальше мы продвигались по земле Харнлонгра, тем теплее и теплее становился воздух вокруг нас. В моих родных местах в середине лета не всегда бывает такая жара, какая стоит здесь на подступах к осени. Тут прохладу приносит лишь заход солнца. Про полуденный зной я уже не говорю — по мне в такую погоду лучше вообще находиться где-то в тенечке, как можно дальше от жгучего солнца. Не знаю, как остальным, а по мне так куда лучше привычный для меня холод, чем такая жара.
Тем не менее, я с огромным удовольствием смотрела на новый, ранее не известный мне мир южной страны. Чуть иные города, несколько иная природа, люди немного иной внешности… Но отношения между людьми, на мой взгляд, в целом были одни и те же. Матери также заботились о детях и о семье, парни встречали девушек, мужчины работали, старики вечерам сидели на солнышке, обсуждая нынешнюю жизнь и вспоминая о прошлом…
И из разговоров на привалах с людьми из других стран понимаешь: по большому счету у нас всех одни и те же проблемы, беды, радости… Иногда ко мне в голову закрадывалась та простая мысль, что все в этом мире могло быть куда легче, если бы люди просто научились любить друг друга, и были бы добрее к своим близким, а их Правители стали бы жить без оглядки на своих соседей…
Правда, подобные рассуждения я держала при себе. Скажи что-то подобное кому из парней — засмеют. Хотя они в последнее время, исполняя приказ Варин, и старались держаться со мной и с Киссом подобрее, даже иногда снисходили до короткого разговора, но, тем не менее, все еще в наших отношениях присутствовал заметный холодок. Да ладно, чего там — как говорится, худой мир лучше доброй ссоры.
Если наше дальнейшее продвижение будет проходить без особых происшествий, то к следующей седмице мы окажемся у границы страны колдунов. Как сказала Варин, мы, считай, на полпути от Нерга. Все вроде хорошо, и дорога — на загляденье, погода замечательная, да только вот меня уже второй день точит непонятное беспокойство. Иногда будто кольнет в спину чей-то недобрый взгляд, и пропадет. И появилось у меня это чувство вчера вечером, перед привалом. Вначале думала — кажется, мало ли что может показаться в незнакомом месте да с устатку после жаркого дня! только вот и наутро это чувство не прошло. Вот и сейчас, во время езды, оглядываюсь, но никого не вижу. Попадаются, конечно, в немалом количестве люди на дороге, и мы не раз встречали караваны, идущие нам навстречу, пару раз нас обгоняли чужие обозы… Только это все не то — опасности от них, от встреченных нами людей, я не чувствую. Но вот то, что нас кто-то преследует, и не с добрыми намерениями — в этом не может быть никаких сомнений. И этот кто-то то и дело смотрит на нас, я это чувствую, поклясться готова! Только вот кто это такой и почему я его не вижу? И вот что интересно: когда мы встречаем людей на дороге, взгляд будто пропадает, а как только вновь окажемся одни — снова появляется. И где же он, этот преследователь?
Первым на мое беспокойство обратил внимание Кисс.
— Подруга, ты чего постоянно дергаешься, словно на ежике сидишь? В чем дело? И что головой вертишь по сторонам? Все время оглядываешься, будто ищешь кого-то. Так пока не беспокойся: вот он я, здесь! Или неужто ты себе какого неотразимого красавца себе приглядела? И как это я подобное проморгал?..
Зная, что Кисс все одно не отстанет, пока не узнает правды, постаралась коротко сказать ему о своем беспокойстве. К моему удивлению Кисс серьезно отнесся к моим словам.
— Надо Варин сказать…
— Думаешь?
— Даже не сомневаюсь…
Кисс направился к Варин, а я все оглядывалась. Ну, точно, колет спину непонятный взгляд, причем весьма ощутимо! Но почему тогда его никто, кроме меня, не ощущает?
— Я думала, что мне просто что-то кажется — спустя несколько минут разводила я руками перед женщиной.
— Все одно надо было сказать мне.
— Кто же знал…
— Давно у тебя это чувство? Ощущение чужого взгляда?
— Со вчерашнего дня.
— Конкретнее.
— Вечером появилось, когда мы встали на ночевку. Тогда мне впервые стало немного не по себе. Потом вроде это чувство исчезло. А сегодня, когда мы двинулись в путь, у меня временами создается стойкое впечатление, будто на нас кто-то смотрит, и этот взгляд то пропадает, то появляется. Такой скользящий, непонятный… Он почти постоянно с нами. Но я ничего не заметила, как ни старалась…
— Почему мне сразу не сказала? Еще вчера?
— Я думала…
— Не надо думать, надо сразу говорить мне о том, что тебе кажется неправильным или подозрительным. А что по этому поводу говорит тот… Ну, душа твоего предка…
В нашей группе только Кисс и Варин знали про Койена. Подсаженная душа — это не то, о чем можно сообщать каждому, пусть даже этот каждый идет вместе с тобой.
— То-то и оно, что молчит предок! Наверное, ждет, хочет знать, как я поведу себя…
— Что ж, ему видней… Лия, мне известно о твоих способностях, хотя, допускаю, что далеко не обо всех. Так вот, если тебе и в дальнейшем будет что-то казаться, то будь добра, сразу же говори мне о том.
— Но, Варин, посмотри по сторонам: здесь же по обе стороны от дороги, куда ни кинь взгляд — одни поля с огурцами, морковкой да кабачками! Разве тут можно спрятаться? Да и дорога не пустынная, по ней всегда в пределах видимости хоть кто-то, да имеется. Мы же почти всегда на виду у людей! Кто на нас в чистом поле нападать станет? Да и стражники частенько проезжают взад — вперед…
— Посмотрим.
Варин отдала приказ: не расслабляться и быть настороже, не исключена опасность. Первое время все были настороже, но через какое-то время все вновь расслабились. Возможно, в этом была виновата как жаркая погода, так и окружающая нас безмятежность. И чего опасаться? В чистом синем небе поют птицы, со всех сторон доносится неумолкающий треск кузнечиков и цикад, бесконечные поля с овощами или сметанными стогами сена уходят в чуть дымную даль, легкий ветерок почти не разгоняет жаркий воздух… Странно даже подумать, что у кого-то может появиться желание нарушить дрему и покой этих мест. Да и на этих ровных полях каждый человек виден, как на ладони!..
От жаркого солнца у меня голова пошла кругом. Прилечь бы, сейчас самое время… Вон, и лошади еле плетутся, да и глаза закрываются не только у людей, а даже и у животных. Чуть ли не спим все на ходу. Хочешь — не хочешь, а надо вставать на отдых, и подремать в тени часок-другой. Все одно не путь по такой жаре… Кстати, и рощица видна неподалеку от дороги, самое место для дневной стоянки. Там, кажется, и небольшая речка протекает… Сейчас бы туда, в тенечек, к текущей воде… А в той прохладе прилечь, отдохнуть… Поспать…
Без слов свернули с каменной дороги, направляясь по протоптанной в траве тропинке к тенистой рощице. Кто ж в такую погоду нападать станет? Шевелиться — и то не хочется. Вон, даже мухи придорожные не вьются над лошадьми… Придорожные мухи… А куда они, интересно, подевались? Все время крутились над животными, а сейчас пропали невесть куда… Странно — на них жара обычно не действует…
В этот момент у меня в душе словно тренькнула туго натянутая струна. Опасность! Оглядела своих спутников. Что такое: люди сидят на лошадях с закрытыми глазами, качаясь в такт движению, словно тряпичные куклы. Но у меня складывается такое впечатление, что они бы и с открытыми глазами спали… И лошадями никто не правит — сами идут в сторону рощицы… Даже не идут — плетутся. Это непонятное состояние полусна — с чего оно внезапно накатило на всех нас? Ночью мы все должны были хорошо отдохнуть, и вид у моих спутников еще недавно был вполне бодрый, но сейчас мы все дружно клюем носами… Может, это все от жары? Да нет, вряд ли. Точно такая же погода стояла и вчера, но никто не спал на ходу. А сейчас, на кого из моих спутников не погляди — все они, чуть ли не в открытую, дремлют. Думай, не думай, а творится что-то странное, но все воспринимают это как должное… Понадобилось несколько мгновений, чтоб я поняла: не просто так на всех нас напал этот непонятный сон. Сосредоточилась…
Та — а — ак, интересно… Интересно и очень необычно. Такое впечатление, будто мы находимся в прозрачной волне, отгородившей нас от остального мира и захлестнувшей наш обоз, и сейчас все послушно идем туда, куда она, эта волна, нас ведет. А ведет она нас именно в ту рощу на берегу речушки, куда мы все и направляемся… Но вокруг и следа магии нет, иначе я бы ее уже давно уловила! На гипноз тоже не похоже. Значит, это нечто иное, куда более простое и естественное. В чем же тут дело?
Чтоб полностью стряхнуть с себя липкую сонную одурь, мне потребовалось еще несколько мгновений. Мысленным взором оглядела все вокруг, определяя, откуда же идет на нас этот дурман… Впереди нас, в пределах видимости, никого не видно. На дороге, с которой мы свернули сюда, я тоже никого не видела ни впереди, ни позади нас. Ну, в такую жару люди стараются хоть час-другой отсидеться в тенечке. Правда, позади, где-то в отдалении, на дороге маячит некто на телеге, но он слишком далеко, едва виден. Хотя нет, тут я неправа… Идет какая-то связь между непонятным состоянием, что овладело нами, и тем ездоком, что виден вдалеке, но основная опасность находится где-то совсем рядом с нами. Точно, источник этой дурманящей сонной волны находится совсем близко, чуть позади нашего обоза. И движется, преследуя нас, примерно с такой же скоростью, с какой катят наши телеги…
Значит, определяемся — впереди рощица, а вокруг все те же поля. Правда, это поле, в отличие от остальных, не распаханное и засеянное, а сплошь заросшее густой жесткой травой и мелким колючим кустарником. Это, кажется, терновник… Чуть обернувшись, увидела, как справа, неподалеку от нашего обоза, метелки высокой сухой травы чуть шевелятся, будто кто-то скользит по земле, стараясь не попадаться нам на глаза. А вот сейчас трава вроде перестала шевелиться… Показалось или нет? Снова дрогнули верхушки высохшей на солнце травы… Еще раз всмотрелась внутренним взором, уже внимательней.
Нашла! Сомнений нет, волна сна идет именно оттуда, из того места, где трава чуть расходится по сторонам, а потом снова смыкается. Будто некто ползет по земле, неотрывно преследуя наш обоз, и стараясь при том оставаться как можно более незаметным. И этот кто-то, тот, кто преследует наш обоз, вне всякого сомнения, опасен. Именно он, этот тайный попутчик, и насылает на нас дурманящее состояние, вгоняющее в сон. Удивляюсь, как это наши лошади еще умудряются плестись, а не спать на ходу. Предок, в чем дело? Ответь же, наконец! А, вот теперь понятно! Только вот откуда оно, это существо, здесь объявилось?.. И почему ты, Койен, молчал раньше? Да понимаю я, что, прежде всего, должна полагаться на свои силы и на свое умение, а ты мне лишь помогаешь… Что ж, согласна.
Надо бы предупредить Варин. Правда, не знаю, стоит ли делать это. Для того, чтоб поговорить с Варин, мне нужно будет снять с женщины напущенный дурман, а то существо в траве следит за нами. Оно сразу поймет, что некто вышел из-под его власти, и неизвестно, что в этом случае он него можно ожидать. Так же неясно, что произойдет в том случае, если я сниму это сонное состояние со всех своих спутников. Если следящий за нами поймет, что дело неладно, то может и ускользнуть, а оставлять в живых столь опасного противника нам ни в коем случае не стоит. То, что оно, это создание, попытается вновь одурманить нас, а то и просто напасть — в этом у меня нет ни малейших сомнений. Да и в дальнейшем иметь за своей спиной такого опасного зверя — проигрышное дело, тем более что убить это создание очень сложно. А он, этот зверь, если наметил себе добычу, то уже не отстанет… Делать нечего, надо самой принимать какое-то решение, а с Варин мы позже разберемся, что к чему.
Хорошо, что с некоторых пор я без оружия не хожу. Стараясь не делать резких движений, вытащила из сапога нож, и расстегнула ножны у второго, что висел на поясе… А тот, что крадется за нами, совсем, похоже, осторожность потерял — чуть ли не вплотную к крайней телеге приблизился… Видно, не сомневается в том, что все идет как надо. Такой удачный момент упускать не стоит. Ну, Койен, помогай! Пора…
Брошенный мной нож еще летел по воздуху, когда я одним прыжком соскочила с телеги. В этот же момент раздался непонятный звук — то ли визг, то ли шипение. Без сомнения, это был голос живого существа, которому только что нанесли болезненную рану. Вместе с тем из сознания людей мгновенно исчезла и сонная дурь, причем так быстро, будто ее там и не бывало. Я же вторым прыжком оказалась возле того места, куда улетел мой нож, и откуда доносились эти самые режущие слух звуки. Бешеный взгляд страшных глаз, жутко распахнутая пасть с острыми зубами… Так вот кто нас преследовал! Ой, а брошенный мной нож в цель попал не очень удачно — всего лишь пригвоздил переднюю лапу существа к земле. Уйдет ведь! Отбросит лапу, и удерет!.. Это существо, как ящерица, в минуту опасности может отбросить хвост или лапу. Потом они у него снова отрастают… Сама не понимаю, как мне удалось, чудом избежав страшных челюстей, одним махом всадить второй нож в одно из самых уязвимых мест чудовища — слева, под одно из двух небольших углублений на голове, которые заменяли этому существу уши. А уже в следующий момент от сильного удара чешуйчатого хвоста я и сама отлетела в сторону…
— Лиа! — сквозь гул в голове услышала я растерянный голос Кисса. Интересно, давно я валяюсь на земле? Вон, Кисс меня еще и трясти вздумал… — Лиа, ты как? Жива? С тобой все в порядке? Как себя чувствуешь? Ранена? Нет?.. Отвечай же!..
— Точно не уверена, но такое впечатление, что жива — я осторожно пошевелила руками — спасибо Пресветлым Небесам, они на месте.
— Что значит — кажется?
— То и означает… — охнула я, с трудом приподнимаясь с земли — Означает, что мне зевать не надо. Должна была сообразить, что сразу же после того, как я нож всадила — в тот же миг следовало отскочить в сторону как можно быстрее. Или хотя бы попытаться это сделать…
Постаралась встать, но сделать это оказалось не так просто. Левая сторона тела, куда пришелся удар хвоста, просто онемела. Такое впечатление, что меня со всего размаха хлестанули толстым канатом. Или врезали широкой доской… Нет, скорее — бревном…
— Какого… — у парня от злости не хватало слов. Вместо этого он снова крепко встряхнул меня. — Какого… ты к нему полезла?!. Почему ты опять вперед всех выскакиваешь? А если бы он, этот зверь, тебе что отхватил? Руку там, или голову…
— Но ведь не отхватил же…
— Ага, даже он сразу понял, что в твоей голове, кроме кости, ничего нет! Мозги отсутствуют напрочь! Такой большой и твердой костью даже он бы подавился!
— Кисс, не ругайся, а? И без того весь бок болит, руку не поднять… Сила у этой зверюги, скажу я тебе…
— Твое счастье, что болит! А не то бы я еще и добавил! Только по шее!..
— Сердца у тебя нет…
— Зато у меня есть огромное желание настучать по твоей пустой голове!
— Ты сам только что сказал, что у меня в голове ничего нет… Кроме кости.
— Конечно, там ничего нет, кроме большого количества глупости и дури! Вот их выбить точно не помешает!
— Кисс, ну не надо… У меня и так перед глазами разноцветные круги плывут…
— Почему ты опять никому ничего не сказала?
— Потому и не сказала, что возможности не было… А где этот… Ну, тот… Как его…
— Не беспокойся. Не ушел.
А и верно, всего лишь в нескольких шагах от меня шумновато. Стерен и Табин успокаивали лошадей — те испугано бились, в страхе кося глазами на лежащего зверя. Ну да, конечно — наведенный дурман прошел, и сейчас бедные животные испытывают немалый ужас. Да уж, страхом от этого существа просто веет. Даже от мертвого…
Опираясь на руку Кисса, доплелась до своих спутников, столпившихся возле убитого зверя. Теперь и мне можно рассмотреть его получше. Впрочем, это существо зверем назвать сложно. На земле, среди взрыхленной земли, помятой и выдранной с корнями травы и кустарника, лежало непонятное создание — помесь ящерицы, собаки и змеи. Длинное гибкое тело серого цвета, напоминающее змеиное, толщиной со среднее бревно, было покрыто чешуйками, сквозь которую пробивались клочки шерсти непонятного цвета. Короткие сильные лапы с крепкими когтями, длинный и мощный хвост ящерицы… Но больше всего меня удивило другое: начиная от глаз чудища и до кончика хоста, вдоль всей спины тянулся ряд неровных острых шипов… И на лапах имеются узкие полоски торчащих игл… Такого я в жизни не видела! Неприятно даже смотреть на них, а уж если представить, что можешь нарваться на эти длинные острые колючки… Жуть! Надо признать: мне невероятно повезло, что при ударе хвоста шипы не задели меня…
И особь не маленькая: если встанет на задние лапы, то ростом будет повыше взрослого человека. Высокое Небо, не допусти встретиться с такой тварью наедине, или же лицом к лицу — у человека почти наверняка нет ни одного шанса выжить! Это существо можно было бы принять за уродливую ящерицу-переростка, если бы не страшная голова, занимающая чуть ли не четверть тела. Жутко смотреть: ни носа, ни ушей, круглые глаза с вертикальными зрачками, узкая и длинная пасть с раздвоенным языком… Не знаю, как другим, но мне от одного только вида этих сплошь покрытых острыми зубами мощных челюстей стало не по себе: не убери я вовремя руку, не было бы ее у меня сейчас… И хотя парни нанесли этому существу невесть сколько ран, и голова у него была наполовину отрублена, тем не менее, зверь все еще подавал признаки жизни. По лежащему на земле телу то и дело пробегала дрожь, а лапы с длинными когтями все еще царапали землю… И кровь у зверя непонятного цвета: нечто темно-зеленое пополам с ярко — розовым…
— Лия — повернулась ко мне Варин. Кажется, она была рассержена. — Лия, я, кажется, просила тебя самостоятельно не принимать никаких решений! Почем ты нам ничего не сказала? Опять действуешь на свой страх и риск? А если бы этот…
— Варин, хоть верь, хоть нет, но у меня не было возможности предупредить хоть кого-то из вас. Этот зверь, несмотря на довольно внушительные размеры, очень шустрый и весьма прыткий. А еще сообразительный, и очень хорошо чувствует тех, кто попал под его влияние. Я просто побоялась его спугнуть. Это может показаться невероятным, но он держал нас под контролем. Почувствовав неладное, зверь сразу отбежал бы в сторону, скрылся среди этого поля — ищи его потом!.. В таком случае неизвестно, кто бы на кого позже стал охотиться… Или же зверь вполне мог поступить по-другому: напасть на одного из нас. Вы его челюсти видели?
— Кто это такой? Что за существо? — растерянно спросил лейтенант Лесан. Как видно, он даже не представлял себе, что может существовать столь непонятное создание. Я его понимаю: сама раньше о таком звере и слыхом не слыхивала. Если б не чужие знания, заложенные в меня Канн — Хисс Д'Реурром, то тоже не имела бы ни малейшего представления, что это за существо и как с ним бороться.
— Это кансай — уронила Варин. Хорошо рассмотрев животное, она, казалось, была немало удивлена. — Да, без сомнений, кансай…
— Кто? — не понял лейтенант.
— Кансай. Его еще называют — вгоняющий в сон… Полуящерица — полузверь. Жуткое создание. Может подолгу жить как в лесу, так и в песке или воде…
— Так это же один из самых страшных хищников южного Кхитая — растерянно сказал Оран. — Я о них читал. Что-то из чудищ далеких стран…
— Вот именно — кивнула головой Варин. — Поправка: это один из самых страшных хищников в царстве зверей, и пользуется весьма дурной славой. Кстати, вполне заслуженной. В Кхитае этим словом — кансай пугают детей. Ввоз кансая в любую страну строго-настрого запрещен, но их никто и не везет — не находится желающих заниматься доставкой этих зверей даже за очень большие деньги. Впрочем, приобретать их тоже не стремятся. Даже богатеи не желают обзаводиться подобным зверем для своего домашнего зверинца. Слишком опасно… Я бы даже сказала — смертельно опасно. Проверено многократно. Были уже случаи, причем случаи очень страшные, которые произвели должное впечатление даже на заядлых любителей домашних зверинцев. И дело тут не только в острых зубах и когтях. Такой зверь без труда может вырваться на свободу, уничтожив при этом всех, кто только попадется ему на глаза, в том числе и своих хозяев. А охотится кансай необычно: вначале он преследует свою жертву, присматривается к ней, затем ее будто зачаровывает. Он непонятным образом воздействует на сознание живых существ, усыпляет их, и лишь потом нападает. Вернее, это не сон, а сонная одурь, но тем, кто попал на обед к кансаю, эта разница несущественна. Что это за одурманивание такое — думаю, никому из нас объяснять не нужно. Уже испытали… Вырваться из пасти этого животного невозможно — слишком глубоко зубы кансая входят в плоть жертв, да и раны нанесенные длинными когтями, рассекают, как ножи… Если же жертва еще продолжает сопротивляться, то в дело пускается сильный хвост, удар которого может запросто оглушить, а то и убить жертву… Лия, как ты умудрилась его увидеть — не понимаю! Нет, ну надо же!.. Я об этих животных лишь слышала, читала об их повадках, а само изображение кансая видела лишь на рисунках. Очень впечатляющих, надо сказать. Только вот откуда здесь мог объявиться кансай? Это просто невероятно! В этих местах их и близко не должно быть! Такие звери живут лишь в тропических лесах Кхитая! Там для них как раз подходят и воздух, и климат, и природа…
— Откуда, откуда… — пробурчала я. — Пустили его по нашему следу.
— Кто? И зачем он, этот кансай, преследовал нас?
— Разве не ясно? К засаде он нас вел — я потерла ноющий бок. Больно… — Как раз вон к той рощице, куда мы с вами уже послушно направлялись. Там нас уже дожидаются. Сейчас, думаю, на нас оттуда глядят во все глаза и чего-то ждут…
— Кто?
— Понятно кто — желающие поживиться чужим добром. Очевидно, кто-то из них совершенно непонятным образом сумел приручить кансая.
— Но эти животные не поддаются приручению! Об этом написано во всех книгах!
— Очевидно, этот кто-то про то не знал, и сумел, если можно так сказать, найти с этим зверем общий язык. И умудрился выдрессировать кансая, и научить его кое-чему в своих интересах. В том числе и тому, чтоб этот обученный должным образом зверь, выражаясь языков охотников, научился загонять добычу к тому месту, где их уже поджидают эти самые любители легкой наживы. Как вы догадываетесь, засада в той рощице сидит отнюдь не для того, чтоб интересоваться у проезжающих, как им нравятся красоты здешних мест. Понятно, что к святым покровителям дорог эти ожидающие нашего появления люди не имеют никакого отношения. Обычные бандиты с большой дороги…
— Все это несколько сложновато для обычных бандитов — покачал головой Стерен. — Для помощи в своих неправых делишках знающие люди обычно дрессируют других зверей, более привычных для человека, и не привлекающих особого внимания. Ну там собак, птиц… Даже крыс — и тех некоторые умельцы к своему делу умудряются пристраивать. Но этого зверя, что лежит в траве… Нет, в это сложно поверить. Я всю свою жизнь прослужил стражником, много чего видел, и повозиться со всяким сбродом мне пришлось немало, но никогда не слышал о том, что можно хоть чему-то научить кансая. И уж тем более использовать его в таких целях. Видишь ли, я слышал, что для кансая человечина — самая лакомая еда… А если эта животинка на голодный желудок вздумает закусить кем-либо из той же гоп-компании? Если вам интересно мое мнение, то я скажу так: частенько придорожные банды весьма изобретательны, но все они, как правило, действуют куда проще, без таких сложностей.
— Может, и сложно, зато надежно — я пошевелила рукой. Кажется, боль отступает — Как я понимаю, этим делом — захватом проезжающих и их добра, промышляет одна из местных придорожных банд. Только вот где они умудрились раздобыть кансая, и как сумели его приручить — это, знаете ли, вопрос… Хотя при большом желании провернуть нечто подобное они, возможно, и могли. Кансай, как я знаю, считается одним из самых разумных животных, хотя, как вы говорили, почти не поддается приручению, и уж тем более дрессировке. Но, похоже, существуют исключения из правил. И вот результат: с некоторых пор хозяева кансая промышляют довольно прибыльным делом. Грабежом проезжающих.
— Здоровый какой зверюга… — протянул Лесан.
— Как раз наоборот — окинула взглядом лежащего зверя Варин. — Я бы сказала, что это совсем молодой, неопытный кансай. И не очень большой. Подросток, так сказать. Нетерпеливый, неопытный, горячий и еще не очень осторожный… Даже не зверь — зверушка. Только оттого Лие и удалось с ним справиться. А взрослый кансай в длину достигает роста двух-трех человек, и их так легко не убить. Тот зверюга сам завалит кого угодно. У них такая толстая шкура, что от нее стрелы отскакивают! Жуткое существо… На одного кансая идут отрядом численностью не менее сотни человек. Но и это не всегда приносит победу… Будь их, этих страшных созданий, в лесах числом побольше — они бы сами людей отовсюду в Кхитае вытеснили, и охотились бы за нами так же, как мы за добычей в лесу…
— А как же жители Кхитая…
— Знаете, что хоть немного спасает людей от этих страшных тварей? — продолжала Варин — То, что кансаи — скверные родители. Точнее — вообще никакие. До собственного потомства им нет никакого дела. Вы не в курсе, как они размножаются? Взрослые кансаи откладывают десятка два-три яиц в какую-нибудь ямку в лесу — и спокойно уходят, даже не забрасывая кладку ветками. Что будет с их детенышами — это кансая совершенно не беспокоит, а ведь в джунглях желающих пообедать всегда хватает… Естественно, что практически все подобные кладки почти сразу же разоряются животными, да и люди, найдя подобное гнездо, жалеть будущее потомство не станут. В совершенно исключительных случаях одному из детенышей кансая по случайному стечению обстоятельств удается вылежать нужный срок в гнезде, да еще и выжить после появления на свет в тех жарких т опасных лесах… В общем, живой детеныш кансая — это крайне редкое событие, хотя в кладке обычно бывает несколько десятков яиц…
— А почему этот зверь на нас раньше не напал? Лия, ты же еще вчера почувствовала неладное!
— Да, почувствовала… Но там, скорей всего, был кто-то из тех, кто нас, так сказать, пас. Приглядывал, куда мы направимся дальше. А нападать… Где? На ночной стоянке? Да там же людей полно, всех не подчинишь воле одного зверя. Да и лошадей в том месте хватало, а они, почуяв этого зверя, спокойно стоять бы не стали — они его нутром чуют и очень боятся. Если я правильно я поняла, люди из той придорожной банды заранее присматривают себе среди проезжающих подходящую добычу, приглядывают за ней, а позже, в нужный момент, выпускают своего зверя. Он одурманивает что людей, что лошадей, и ведет их до заранее приготовленного места.
— Что же получается? — протянул Стерен, — Он, этот зверь, не нас первых вел туда, к месту засады…
— В этом и не сомневайся. Что касается кансая… Знаете, кто его по нашему следу отправил? Тот, кто вот там, позади нас едет. Да-да, на той телеге. Видите, как быстро приближается? Похоже, что коня без жалости нахлестывает. Прямо как на пожар мчится! Думаю, именно он и есть хозяин кансая, и он же приручил этого зверя. Как видно, сейчас мужик понял, что с его подопечным беда приключилась. Между ними постоянно шла какая-то мысленная связь, я это тоже почувствовала… Он эту свою зверюшку держал в длинной клетке на своей телеге, под ворохом сена. Иначе нельзя, ведь не суслика с собой возит… Именно этот человек, и дожидался удобного места, чтоб выпустить кансая на волю. Как только закончились поля с посадками, и начались заросли кустарника и травы, так он, хозяин этот, дверцу у клетки и распахнул. Там, в высокой траве, этот зверь имеет все шансы остаться незамеченным. Все же кансай — не мышка-норушка, его можно легко увидеть на сравнительно ровном месте. Да и не стоит выпускать этого зверя в тех местах, где его могут заметить люди… Ведь если его кому на лаза попадется, хоть тем же крестьянам, что работают на полях, то потом разговоры пойдут — не остановишь…
— Как ты его умудрилась заметить?
— Да кансай, как видно, решил, что все в порядке, осторожность потерял. Чуть ли не рядом с нами оказался. Вот я его и… И все же едва не промахнулась! Видите, ножом только в лапу попала. А этот зверь — он, как ящерица, может в минуту опасности лапу отбросить, и сбежать на оставшихся. Причем бежать будет все так же быстро — вместо утерянной лапы будет опираться на свой хвост. Попробуй его поймай…
— Но…
— Не стоит беспокоиться: у этой милой зверушки отброшенная лапа или хвост со временем отрастают снова. Как у наших ящериц…
— А те, кто ждут нас в засаде…
— Ты имеешь в виду остальных членов этой милой компании дорожных бандитов? Можешь полюбоваться — вон они из-за деревьев показались, охотники до чужого добра.
И верно: от рощицы по направлению к нам бежали десятка полтора человек, причем у каждого из них в руках хоть какое-то оружие, да имелось. Так вот кто нас там поджидал! Интересно… Они все же решились напасть на нас, хотя непонятно, чего они выжидали, зачем тянули время? Мы тут добрых минут пять стоим, на кансая смотрим… Я могу понять, если б они сразу после смерти кансая на нас накинулись, но ведь все это время из рощицы никто не показывался! Сидели там, как в норе, наблюдали за нами… Хотя, по большому счету, это понятно: им теперь, без поддержки кансая, нас легко взять не получиться. Да и не только нас — отныне и с другими проезжающими тоже будет так просто не справиться…
Но вот что мне не понятно: эти люди должны были и сами, из рощи, воочию видеть то, что обозники сумели справиться с напущенным на них зверем, хотя до этого он и считался непобедимым. Я бы на их месте крепко подумала, стоит ли рисковать понапрасну, нападая на столь опасных противников. Понятно, что те, кто едет в этом обозе — они умеют воевать. К тому же сейчас нас внезапностью уже не возьмешь, да и рискованно нападать днем, неподалеку от дороги, да еще и на открытом месте. Хотя стоит полуденная жара, но, тем не менее, люди по дорогам все же ездят, да и стражники то и дело проезжают дозором. Пусть даже увидевший схватку случайный похожий в нее вмешиваться не будет, и постарается унести отсюда ноги как можно быстрее, но то, что об увиденном он поспешит сообщить первым же встреченным им стражникам — в том нет ни малейших сомнений. Здесь, в Харнлонгре, за подобные сообщения, если они правдивы, положена награда…
Так что этим, что все это время в роще сидели, по уму следовало бы сейчас не показываться нам на глаза, а удирать отсюда как можно быстрее, и спрятаться куда подальше от чужих глаз, чтоб никто из посторонних их не увидел и личины не запомнил… К тому же бежать на такой жаре, да еще перед схваткой — понапрасну терять силы, которые могут пригодиться в будущей схватке. Зачем же они на нас сейчас накинулись? Не думаю, что убитый зверь был им так дорог, что они решили отомстить за его смерть.
Я невольно прикинула про себя: наш обоз остановился где-то на полпути между дорогой и той рощицей, где нас так ждали… Лошади все еще неспокойны, сразу с ними не совладать, да и в любом случае мы не успеем развернуть телеги и выехать на дорогу. Эти, из рощи, добегут до нас раньше… А мы слишком заболтались при виде кансая, отвлеклись и потеряли много времени. К тому же со стороны все той же дороги по направлению к нам уже свернул сидевший на большой телеге человек, тот самый, что и выпустил кансая из клетки в поле… Ага, вон длинный ящик на его телеге виден, наполовину присыпанный сеном… Надо же, как этот человек свою лошадь нахлестывает, так и пожалеешь бедное животное! Тебя бы самого так приложить кнутом — мало не покажется!
Люди впереди, один сзади… Раз он с кансаем управлялся, значит, его не стоит считать слабым или неумелым человеком. В любом случае мы попали в клещи…
Как видно, об этом подумала и Варин, только вот соображала она куда быстрее меня.
— Всем приготовиться! — прозвучал сильный голос женщины. — Табин, своей головой отвечаешь за лошадей и за груз! Лия, на тебя тот тип, что во всю прыть гонит к нам на телеге… Стерен, ты лучше всех стреляешь, так что постарайся снять тех двоих, что бегут с луками. Вон, уже за стрелы хватаются… Остальные — к оружию!
— Лиа — повернулся ко мне Кисс, но я лишь махнула рукой — иди, все нормально, не беспокойся за меня, знаю, что делать. Чуть поколебавшись, Кисс отошел, а я, закрыв глаза и сосредоточившись, уже привычно вызвала темную волну холодной злобы… Не давая ей захлестнуть себя с головой, влила в себя столько черной воды, сколько сочла необходимым, так, чтоб хватило на короткую схватку. Тут главное — не взять лишнего, иначе можно утратить контроль над собой, но и осторожничать — брать совсем немного, всего лишь чуток темной воды, тоже не стоит. Сил может и не хватить… Вообще-то, отстраненно подумалось мне, сейчас от той темной волны можно было бы взять и побольше сил, но не стоит лишний раз рисковать. Да и время дорого. Оставшуюся волну отправила в сторону, как можно дальше от себя и от людей. Тряхнула головой, прислушиваясь к своим ощущениям и к подступающему легкому опьянению дурманящей силой. Что ж, предок, я готова. Помогай мне, Койен, как ты обычно это делаешь…
Я пошла назад, навстречу мчащейся и безбожно подскакивающей на всех ухабах телеге. Взмыленный конь мужчины уже совсем близко и, похоже, что бешено нахлестывающий коня ездок вовсе не собирается останавливаться. Он что, намерен врезаться в нас на полном скаку? А ведь точно, именно это он и собирается сделать! А телега у него не из легких… Ну, разметать всех нас по сторонам у него, может, и не получится, но неприятностей наделает много… Нет уж, милок, побережем и нас, и твоего бедного коня, а не то он, бедняга, во время того столкновения себе все ноги переломает! Так, посмотрим, что здесь можно сделать…
Получилось! Бег лошади замедлился, а потом она и вовсе стала переходить на шаг… Но вот чего я никак не ожидала, так это заклинания ловчей сети, которую мужчина, подъезжая, попытался набросить на нас. А заклинание довольно сильное, и пущено умело — накрыло бы наших парней, без сомнения, и мне б досталось. Это что еще за новости? Надо же, какие здесь бандиты встречаются — магией владеют! Неужели на телеге колдун? Тогда понятно, отчего на нас из рощицы выбежали до того тихо сидящие там люди — на этого человека надеялись, на его поддержку и умение. Как видно, считали, что с его помощью они могут победить кого угодно.
Хорошо, что за миг до того, как мужчина бросил заклинание, я успела остановить в нескольких шагах от себя бедного коня. Еще через мгновение каким-то совершенно непонятным для самой себя образом смогла попридержать и чужое колдовство, а еще через миг отправила его назад. Туда оно, это чужое заклинание, и ушло, не причинив, впрочем, никакого вреда чужаку на телеге. Понявший, в чем дело, и чуть ли не скатившийся с остановившейся телеги невысокий мужчина был просто в ярости, и швырнул в меня еще одно заклинание, от которого меня должно было чуть ли не размазать по земле. Сильно…
С трудом блокировав нанесенный мне удар, послала ему ответный, от которого человек кувырком покатился по земле, и сумел остановиться лишь тогда, когда врезался в тушу лежащего на земле кансая. Вот тут-то мужик, подняв глаза, чуть ли не закричал от отчаяния, увидев, как по телу неподвижно лежащего зверя пробежала короткая дрожь. Удивительно, но я почувствовала, что этого человека охватило нечто похожее на истинное горе. С его губ сорвался стон, больше смахивающий на тоскливый вой…Оказывается, можно испытывать привязанность даже к такому страшному существу. Но если этот зверь был тебе настолько дорог, то для чего ты использовал его как загонщика двуногой дичи? Человек — опасный противник, не стоит его недооценивать. Или рассчитывал на неуязвимость кансая, этого жуткого создания?
Только вот мне сейчас было не до того, чтоб разбираться в чужих потерях и душевных муках. Надо воспользоваться тем коротким мгновением передышки, пока этот владеющий магией человек отвлекся на лежащего на земле зверя. Успеть подскочить к колдуну, сложенными пальцами ударить под ухо… К сожалению, мой удар оказался смазанным — человек успел отпрянуть в сторону, и уже сам, без всякой магии, постарался достать меня длинным ножом. И реакция у него, несмотря на полученный от меня удар, неплохая — я едва успела отклониться. И магией мужика не достать — магический щит выставил. Я, впрочем, сделала то же самое… Ладно, можно обойтись и без колдовства.
А тот мужчина, в свою очередь, вскочил на ноги и с удивительной быстротой кинулся ко мне, с остервенением размахивая все тем же длинным ножом. Прыткий ты парень, что заметно, но пока что я успеваю уворачиваться от твоих выпадов. Отклониться направо, потом налево, снова налево, кувырок по земле…
Надо поторапливаться… Пока у этого человека чувства берут верх над разумом, мне надо успеть исполнить задуманное. Еще один кувырок по земле, во время которого я успела ухватить немного земли и, перекатившись вбок, швырнула эту сухую землю в лицо чуть ли не кричащего от ярости мужика. Он на несколько мгновении поднял руку с ножом, защищаясь от летящей земли, и закрыл глаза, но этого времени мне вполне хватило: подскочила к мужчине и вновь ткнула его по особому собранными пальцами все в ту же точку под ухом… Затем с силой ударила его по руке, выбивая нож, и добавила по шее сцепленными в замок руками. Рассчитывала, что потерявший сознание человек рухнет на землю, а уж там я его скручу…
Наверное, именно так и произошло бы с любым другим человеком, да беда в том, что у этого невысокого мужчины был заметно снижен болевой порог, но вместе с тем сил и ловкости хватало в избытке. Вылетевший из одной руки нож он успел еще в воздухе перехватить другой рукой, а мой удар по шее всего лишь немного оглушил его. Разгибаясь и шипя нечто непонятное сквозь зубы, он повернулся, шагнул ко мне, и в этот момент его нога зацепилась за камень…
Этот камень с неровными краями кансай, в предсмертной агонии скребя длинными когтями, совсем недавно вывернул из земли вместе с целым пластом дерновины. В другое время мужчина был бы куда более внимателен и осторожен — мало ли что может оказаться под ногами, все же мы находимся не на ровном деревянном полу и не на мощеной дороге…В другое время — возможно, но только не сейчас, когда слепая ярость застилает глаза, и тебе хочется во что бы то ни стало покончить с ненавистным человеком, когда от желания убить его в горле спирает дыхание… Тут уж не до того, чтоб смотреть под ноги. Это и сгубило мужчину…
Споткнувшись о пористый край камня, человек с ножом неловко упал на землю лицом вниз, и, странно дернувшись несколько раз, затих. Притворяется? Подождав несколько мгновений, я поняла — нет, на притворство никак не похоже, тут дело будет куда серьезнее. Да и предок лишь хмыкнул: все, одной заботой меньше, отбегался мужик…
Перевернула мужчину на спину. Ох, как неудачно он упал — прямо на свой длинный нож, который вошел ему точно в сердце. Как видно, человек споткнулся именно в тот момент, когда перехватывая в воздухе левой рукой вылетевший из правой руки нож… Ну да, верно — лезвие ножа тогда было повернуто к нему… Ну и падение, конечно, во время которого он и напоролся на тот самый нож… Да уж, захочешь так ударить — и то не всегда получится попасть настолько точно, как это вышло случайно, по нелепому стечению обстоятельств! Досадно… И помочь тебе, мужик, я уже ничем не могу — рана смертельная, из числа тех, что убивают сразу после их нанесения… Так что душа твоя, дорогой незнакомец, уже направляется по дороге, прямиком ведущей на Небеса. Склонна считать — на Темные. Если честно, парень, то мне даже жаль: очень бы хотелось поговорить с тобой о том, каким образом ты сумел приручить кансая. Хотя тот разговор у нас вряд ли бы получился — как я понимаю, за смерть этой милой твоему сердцу зверушки ты готов был порвать меня в мелкие клочья…
Бой с бандитами закончился довольно быстро. Следует отдать должное моим спутникам — все они были хорошими воинами. К тому же Стерен еще до начала схватки сумел подстрелить тех из нападающих, у кого в руках были луки, а за спиной висел колчан со стрелами. Хороший глаз у старого вояки, и рука твердая. Лишнее подтверждение того, что к старой гвардии надо относиться с уважением. Настоящую схватку нам пытались навязать лишь трое-четверо из нападающих — они, как я поняла, действительно умели неплохо обращаться с оружием. Что касается остальных бандитов, то к их рукам были куда больше привычны вилы и дубинки, чем мечи. Впрочем, большинство из напавших на нас были именно с вилами… Неужто местные крестьяне подрабатывают таким образом на жизнь?
Получив должный отпор, нападающие вновь побежали, только уже назад, в ту же самую рощицу, откуда они так шустро выбегали еще совсем недавно. И убегало их куда меньше, чем было вначале, причем многие из тех людей были ранены. Преследовать бандитов, уносящих свои продырявленные шкуры, не стали — разобраться бы с теми, что остались на поле боя. Радовало и то, что никто из нашей маленькой группы не был серьезно ранен. Так, получили парни несколько царапин, которые и без помощи лекаря затянутся в самое ближайшее время.
Что касается нападавших… Шестерых убитых стащили в одно место, и уложили неподалеку от мертвого кансая. Пока парни обыскивали погибших и собирали брошенное оружие, Оран осматривал раненых. Пусть именно они напали на нас, и в своей жизни эти люди занимаются далеко не праведным делом, но в данный момент это просто раненые, которые нуждаются в лекаре. Для помощи нашему здоровяку подошла и я — все же здесь лежат пятеро истекающих кровью людей и понятно, что со всеми увечными одному человеку справиться сложно. Оран недовольно покосился в мою сторону, но ничего не сказал. Он уже знал, что я тоже могу лечить, правда, не знал, как именно я это делаю.
Осмотрев первого из тех раненых, что лежали на земле, мужчину средних лет, одетого чуть ли не в тряпье, я лишь беспомощно развела руками — чей-то меч хорошо прошелся по голове этого мужчины, расколов череп и частично разрушив мозг. Лужа крови около его головы говорила сама за себя. Невероятно, но человек все еще жил, хотя жизнью эту агонию назвать сложно… К сожалению, тут помочь уже нечем нельзя. Единственное, что я могу сделать для него — так это прекратить муки… Резкий удар сложенными пальцами в определенную точку на давно не мытом теле — и мужчина затих. Прошептав над ним короткую отходную молитву, перешла ко второму раненому, лежавшему чуть в стороне от остальных.
Высокое Небо, это же совсем молоденький парнишка! Ему, наверное, еще и шестнадцати не исполнилось! И одежда на нем далеко не из дешевых, не идет ни в какое сравнение с тем старьем, в которое был одет предыдущий человек. Быстро осмотрела раненого. Чистая гладкая кожа, хорошие волосы, ладони рук без мозолей… Больше того — аккуратные холеные ногти, над полировкой которых трудился мастер своего дела. Значит парень из весьма обеспеченной семьи, или же из той, где о нем хорошо заботились, пылинки сдували, наглядеться не могли на милое дитятко. И чего тебя, дурака, сюда понесло? Как оказался здесь, на дороге, среди тех, кого считают преступниками? Или просто больше нечем было заняться? Вот и допрыгался, обормот. Ранение в брюшину у него серьезное — разрыв печени, и крови парень уже потерял немало — вон, вся одежда на животе кровью пропитана. Не выживет, в том и сомнений нет. Безусое лицо искажено мукой, от боли тонко скулит, сжался чуть ли не в клубок… Может, и этому уход облегчить? Пожалуй, стоит оказать ему такое благодеяние… В этот момент парнишка посмотрел на меня сквозь слипшиеся от слез ресницы. В глазах, кроме боли, была еще и надежда — помоги, спаси… Разбойник недоделанный! Смертельная у тебя рана — понятно? После такого не выживают. И все равно не знаю, как с тобой поступить…
— Оран, что скажешь? — к нам подошла Варин.
— Не успел всех осмотреть. Вожусь невесть сколько времени с этим вот… — Оран поднял голову от человека, которому бинтовал ногу. Должна заметить — ну и раненый нашему лекарю достался из тех, хуже которых придумать невозможно! Этому типу пытаются помощь оказать, а он вместо благодарности лекаря чистит на все корки, причем такими словами, от которых мои уши скоро в трубочку свернутся. В некоторых случаях жалеешь, что понимаешь язык чужой страны… А Оран меж тем, не обращая внимания на весьма цветистую речь раненого грубияна, продолжал — У него ранение в ногу, сухожилие серьезно повреждено. А если говорить точнее, то сухожилие полностью рассечено. Оттого-то сей златоуст и удрать отсюда не мог. Вернее, не сумел уползти вслед за своими более прыткими приятелями… Но в целом у этого шустрика ничего страшного. Опасности для жизни не существует, и момент казни этот краснобай встретит здоровым. Только хромым. Но не думаю, что подобный пустяк к тому времени будет его уж очень беспокоить…
Шутник. Впрочем, человека, о котором шла речь, этот оптимистичный диагноз не позабавил. Мужик, до того оравший непристойности и обещавший нам неисчислимые беды, услышав слова Орана, побледнел на глазах, и упал в обморок, причем всерьез, без притворства. Надо же, он, оказывается, понимает язык нашей страны… И еще я считала, что у таких скандальных людей нервы покрепче будут. Впрочем, так даже лучше — полежи, мужик, спокойно на травке, все вокруг потише будет…
— Лия, — обернулась ко мне Варин, — Лия, что у тебя? Как раненые?
— Один все, уже отправился на высший суд.
— Сам?
— Нет. Признаю — с моей помощью. Но там, можно сказать, все было уже окончено. А с этим… Не знаю, что и делать. Молодой совсем, жалко его. Оран, посмотри парня.
— А тут хоть смотри, хоть нет — лекарь, закончив перевязывать валяющегося на земле скандалиста, быстро осмотрел раненого парнишку, отведя в сторону его руки, прижатые к животу. — Простой перевязкой, как ты понимаешь, здесь не помочь. Парня, конечно, немного жаль — совсем молодой, но… Отбегался, пацан. Так что не теряй понапрасну время — у нас с тобой есть еще раненые…
— Согласна — Варин тоже окинула взглядом раненого мальчишку. — У него серьезное повреждение печени, или нечто очень похожее на то. На мой взгляд — безнадежно. В общем, смотри сама, но учти, что на аркане этого парня сюда никто не тащил…
— Вот именно. Сам пришел, своей волей… — и Оран отошел к следующему раненому, а я все еще стояла возле парнишки. Оран, конечно, прав: никто мальчишку сюда не гнал, сам бежал к нам вместе с остальными, и тоже не с пустыми руками. Вон и клинок его изукрашенный невдалеке валяется. И стоит такой клинок немало… А с дорожными бандитами у Правителей всех стран разговор один: пусть даже выживет раненый, а все одно такому прямая дорога на виселицу…
Подошла к третьему раненому, изо всех сил пытающемуся отползти в сторону. А у этого взгляд до чего злой, про оторопь берет! У мужчины лет тридцати с измазанным грязью и кровью лицом ран было немало, и, по меньшей мере, две из них были довольно серьезные. Крови тоже здесь потеряно немало… Судя по всему, он был одним из тех немногих нападавших, кто дрался всерьез и умело.
Однако стоило мне присесть подле него, как мужик попытался вцепиться зубами в мою протянутую руку. Ага, размечтался, можно подумать, что я за ним не следила… Во всяком случае, получив от меня в ответ хороший удар по ушам, мужик несколько утихомирился. Ты, дорогуша, и без того серьезно подранен, так что мой тебе добрый совет — не стоит нарываться на новые неприятности. Мужик все так же зло глядел на меня, но зубы больше не показывал: как видно, понял, что никто не собирается успокаивать его расшалившиеся нервы иным образом. Но все равно, стоило мне немного отвлечься, как раненый, в свою очередь, попытался исподтишка ударить меня ножом с коротким лезвием. Да куда тебе после такой кровопотери еще пытаться воевать? Ни сил, ни умения, на одной злости держишься… Да еще и хрипит нечто вроде того, что, дескать, никакой помощи ему от нас не надо, желает, чтоб мы все проваливали как можно дальше, а меня он, если доберется, то загрызет… И когда только ты утихомиришься?
— Проблемы? — это подошедший к нам Кисс откинул в сторону выбитый мной из чужой руки нож.
— Особых нет, только вот этот брыкается…
— Лия, ты его оставь — посоветовал мне Оран. Он как раз прибинтовывал обломок палки к сломанной руке очередного раненого, худощавого мужчины средних лет. — Я знаю таких, как этот, успел насмотреться по лазаретам… Они, пока пар не выпустят, не успокоятся. Пусть полежит, посмотрит, как другим помощь оказывают, а его стороной обходят. Подобное очень способствует просветлению ума.
Что ж, прислушаемся к словам лекаря. Оставив по-прежнему зло глядящего на меня мужчину, снова подошла к сжавшемуся в клубок парнишке. Молодое лицо, покрытое юношеским пушком, уже стало приобретать мертвенно — серый оттенок. Я однажды видела, как умирает собака. У этого парнишки, вновь с надеждой посмотревшего на меня, были точно такие же глаза. В них стояла безысходность, отчаяние и боль… Еще раз осмотрела раненого… Поневоле отметила про себя: хорошие у нас воины, парню нанесет всего лишь один удар, то зато точный… После таких ранений не выживают. Этот парень с самое ближайшее время истечет кровью, в том не может быть никаких сомнений. А жив он до сей поры по той простой причине, что в печени не задета артерия, и кровь оттуда не течет, а лишь сочится… Надо помочь парню безболезненно уйти — в любом случае его смерть будет мучительной…
В этот момент мальчишка, будто что-то почувствовав, из последних сил схватил меня своей окровавленной рукой, как видно безотчетно ища у женщины защиты от боли и смерти… Высокое Небо, ну не могу я оборвать жизнь этого парнишки! Понимаю, что среди нападавших на нас нет невинных голубков, но, тем не менее, не могу спокойно смотреть на смерть этого совсем молодого парня. Может, все же опробовать рискнуть, хотя мне бы не хотелось засвечивать перед всеми свои способности… О, Пресветлые Небеса, какие слова мне на ум приходят!..
— Лиа, когда ты научишься первым делом обыскивать тех, кого захватили в плен, прежде чем соваться к ним с предложением бескорыстной помощи? — ко мне снова подошел Кисс. — У того подраненного, что испытывает к тебе невероятно страстные чувства, и даже пытался загрызть, был при себе еще один нож и удавка…
— Я опять забыла…
— Вспоминай время от времени о самых необходимых вещах. Все же наши раненые — это не странствующие монахи, проповедующие всеобщий мир, любовь и всепрощение…
— Кисс, помоги мне — эти слова вырвались у меня внезапно даже для себя самой. — Надо отнести этого парня чуть подальше. Хотя бы вон за ту телегу. Все чужих глаз меньше будет…
— Зачем?
— Хотя бы попытаться спасти мальчишку…
— Что, жалеешь его?
— Он же совсем пацаненок! Наверное, и шестнадцати еще не исполнилось…
— Наверное — согласился Кисс. — Я бы сказал, что у него еще молоко на губах не обсохло. И я его запомнил, этого сопляка: он в той ватаге, что выскочила на нас из рощи, чуть ли не впереди всех к нам бежал, клинком размахивая. Наверное, воображал себя великим воином, ведущим остальных в атаку на врага…
— Кисс, ты мне поможешь, или нет?
— Да пожалуйста! — Кисс легко подхватил парнишку на руки, а тот, почувствовав чужое прикосновение, лишь протяжно застонал. — Куда прикажешь нести болезного?
— Туда, за крайнюю телегу… Да обращайся ты поосторожнее с этим парнем, его сейчас даже шевелить нежелательно!
— Зато ему желательно было оказаться здесь, причем исключительно по своей воле. В этом мне можешь поверить, я не ошибаюсь. Видел уже таких, и знаю…
— Почему ты к нему относишься с такой враждебностью?
— А почему ты вздумала жалеть именно его? Только из-за его юности? Там и другие есть, тоже раненые, и кому тоже нужна помощь.
— Кисс!
— Ладно, помолчу. Проявляй и дальше свойственную тебе любовь ко всему человечеству…
С парнем, надо признать, мне пришлось немало повозиться — все же времени после ранения прошло немало. Хорошо еще, что мальчишке было почти не больно — иногда такое случается при тяжелых полостных ранах. Правда, подобное длится не сказать что долго. Так организм защищает человека от болевого шока хотя бы на первое время… Но я все одно погрузила парня в глубокий сон — иначе никак не получится. Стянула края ран, удалила натекшую кровь, запустила процесс восстановления. Посмотрим, что получится…
Когда, закончив, я оглянулась, то увидела, что все убитые разбойники уже сложены на телегу, а подле меня стоят Варин и Оран. Как я понимаю, они оба с немалым интересом наблюдали за моими действиями. Так и знала, что у меня не получится укрыться от чужих глаз!
— Интересно — протянула Варин. — Я бы даже сказала, очень интересно. Вливание своей жизненной энергии и пробуждение внутренних сил организма…Так лечат считанные единицы. Я в своей жизни нечто подобное встречала пару раз, не больше… Но рискованно, и прежде всего для самого лечащего: ослабляет организм, и в нашем случае на какое-то время выводит из полноценного боевого состояния. Теперь об этом поздно говорить, но если бы я знала, что ты пойдешь на подобное, то запретила бы категорически.
— Скоро со мной все будет в порядке.
— Не сомневаюсь. Но что мне совсем не нравится, так это то, что ты снова берешь на себя самостоятельные решения, не советуясь со мной, а так делать ни в коем случае не стоит. Лия, мы работаем в одной группе, и наши поступки надо согласовывать.
— Извини…
— Очень надеюсь, что подобного больше не произойдет, и мне не придется вновь повторяться… Что с этим парнем?
— А, да… Что касается парня… Может, и выкарабкается. Теперь все зависит от него. Беда в том, что он потерял много крови. Но сам по себе организм крепкий, здоровый, так что… Варин, этого парня нельзя оставлять вместе с другими ранеными!
— Догадываюсь. Но куда, в таком случае, прикажешь его укладывать? Пусть пока здесь полежит, а там посмотрим. Сама понимаешь, что это место не похоже на лазарет, а этот парень не очень смахивает на непорочного ягненочка, вся вина которого в том, что он потоптал первую весеннюю травку на лужку… Оран, хватит впустую глаза таращить, у тебя и без того есть, чем заняться. Если тебе что интересно — спросишь у Лии позже… Кисс, тебе задание — иди на дорогу. Останавливай первых же проезжающих, и проси прислать сюда стражников. Скажи, что на нас напали…
— Останавливать кого? Стражников?
— Всех проезжающих. В такой ситуации, как у нас, вполне естественно позвать на помощь — именно так поступил бы каждый купец. К сожалению, то, что только что здесь произошло, утаить невозможно. Надежда, что нам удастся незаметно пересечь Харнлонгр, не привлекая лишнего внимания, увы, не осуществилась. Спокойный путь закончился. Люди не слепые, каждый из проезжающих по дороге увидит, что здесь что-то не так… Остается лишь надеяться на то, что произошедшее обойдется для нас без особых последствий. Н — да… Короче, Кисс, иди на дорогу — ты больше, чем любой из нас, обладаешь даром убеждения…
Нам повезло: не прошло и четверти часа, как на дороге показались проезжающие, а еще через час-другой к нам примчались и конные стражники. Однако к тому времени подле нас успело собраться как и десятка три любопытствующих из числа проезжающих, так и крестьяне из окрестных деревень. Все же по этой дороге ездили немало, даже в дневную жару…
К тому времени мы с Варин стояли в сторонке, изображая из себя смертельно перепуганных баб. Я понимала, что в этой ситуации обойтись без стражников никак не получится. Стерен, как старший из охранников, рассказывал всем и каждому, как они, охранники при обозе, едва отбились от нападения и сумели защитить хозяйское добро… Но не это притягивало к себе взоры людей.
Рассказ о схватке — это, разумеется, интересно, но сейчас самым захватывающим зрелищем для собравшихся подле нас людей были не убитые и раненые разбойники, а лежащий на земле невиданный зверь. Кансай притягивал и пугал одновременно. Возле него собралась целая толпа зевак, хотя стражники и пытались отогнать любопытствующих как можно дальше. Впрочем, кансая боялись даже мертвого. Он, и верно, производил более чем жуткое впечатление. На нас косились с заметным уважением — да, ничего не скажешь, молодцы, такого зверя завалили!..
Кстати, Варин еще заранее решила, что славу победителя кансая должен взять на себя Трей, бывший личный охранник Правителя. На искреннее возмущение разгневанного парня — не нужна, мол, ему чужая слава, и уж тем более он не нуждается в том, чтоб примазываться к тому, чего не делал!.. Варин пояснила ему — у нас нет иного выхода. Никто не поверит тому, что кансая могла убить обычная женщина, но дело приобретет совсем иной оборот, если окажется, что это сделал мужчина-охранник. Кансай не домашний хомячок, его в карман не спрятать — вон какое длинное тело лежит на земле! а все те же раненые разбойники видели (пусть и издалека), что кто-то из нас убил этого страшного зверя. А мы с Треем почти одного роста, и на обоих надеты рубашки сходного цвета… Так что остается лишь надеяться на то, то нападавшие не смогли хорошо нас рассмотреть издалека — все же та роща, где прятались дорожные бандиты, была вовсе не под боком…
Сейчас на Трея подъехавшие смотрели с огромным уважением, а он все больше и больше злился от этих взглядов и ненужных вопросов, то и дело бросая на меня раздраженные взгляды. Оно и понятно: опять у него из-за меня проблемы…
Но вот кто-то из вновь прибывших обозников, пытаясь похвастаться перед остальными собственным бесстрашием, решился схватить кансая за лапу. И тут я снова поразилась жизненной силе этого непонятного существа: по уже, казалось бы, давно мертвому телу прошла судорога… Людей, стоявших подле лежащего на земле зверя, просто как ветром сдуло, а впереди всех по направлению к дороге бежал давешний храбрец с побелевшим лицом…
В ближайший поселок мы попали только к вечеру. Пока стражники привезли на поле телеги, чтоб погрузить в них раненых людей и убитого кансая, пока добирались до места… Кстати, в поселке довольно-таки немалых размеров нас встретила целая толпа — слава бежала впереди героев-победителей! Было понятно, что и заночевать нам тоже придется тут же, в этом поселке.
Освободились мы только к позднему вечеру. Убитых и раненых бандитов куда-то увезли, а тушу кансая выставили на всеобщее обозрение чуть ли не на середине поселка. Хотя зверь давно был мертв, а все одно к нему боялись подходить, держались на расстоянии. Многие из местных, глядя на него, творили руками охранные знаки — не приведи Всеблагой, еще ночью присниться такой страх — потом долго заикаться будешь!
Понятно, что все разговоры крутились только вокруг нас и этого убитого зверя. Стражники, в свою очередь, сразу же приступили к допросам. Я их понимаю: необходимо выяснить всю подноготную этой истории, и чем раньше это будет сделано, тем лучше…
Еще хорошо, что нас с Варин почти не расспрашивали и отпустили первыми. А вот парни у стражников задержались: те им устроили допрос по полной программе, да еще и нашу подорожную чуть ли не по буквам изучили… Но, кажется, неприятных для нас вопросов ни у кого из стражников не возникло. Тот факт, что охранники сумели справиться с нападавшими и со зверем, и не понесли при том потерь, особо никого не удивил — всем известно, что в охрану обозов берут лишь хватких парней. Ну, а то, что один из охранников умело оказал помощь раненым — так и в этом нет ничего удивительного. Многие из воинов понимают в лекарской науке. Без этого в их опасном труде иногда никак не обойтись…
Само собой, сегодня нам придется заночевать в этом поселке. Радовало хотя бы то, что постоялый двор здесь ничем не напоминал тот достопамятный «Счастливый путник» — порядка куда больше, да и еда приготовлена много лучше. Однако лечь спать пораньше у нас не получилось, как и не вышло отсидеться в отведенной нам комнате, одной на всех (здесь не было небольших комнат для путешественников, останавливающихся на ночлег). Впрочем, таким героям, как мы, и не следовало находиться в одиночестве: странно будет выглядеть, если проезжие храбрецы не поделятся с жителями поселка подробностями дорожной схватки!
В тот вечер хозяин постоялого двора объявил, что в нашу честь он ставит каждому посетителю бесплатный стаканчик местного вина, и оттого общий зал на постоялом дворе был забит людьми примерно так же, как дубовая бочка заполнена огурцами, приготовленными к засолке на зиму. К нашему столу постоянно подходили жители поселка с одной и той же целью — посмотреть на отважных воинов из чужой страны, поговорить с ними… И все, как один, жаждали подробностей.
Особым вниманием пользовался Трей, от которого чуть ли не требовали рассказа в деталях о его схватке с кансаеммкансаем. Но парень к тому времени уже был до невозможности зол, и на все просьбы селян только огрызался, раздраженно бурча что-то вроде «…Какая вам разница, отстаньте от меня, дайте спокойно посидеть, я вас развлекать не нанимался…». Судя по тому, что я видела, этому парню были не нужны ни чужая слава, ни чужие заслуги. Однако если учесть что почти все время Трей молчал, мрачно глядя в свою кружку с пивом и отпугивая своим хмурым и недовольным видом каждого из желающих пообщаться, то все сочли это просто-напросто весьма нелюдимым характером, который встречается не так уж и редко… Тем не менее общее мнение присутствующих было однозначным: столь отважный человек имеет право вести себя так, как ему хочется!
Как выяснилось, двое из убитых разбойников проживали именно в этом поселке. Правда, и слава этих людей среди односельчан была такая, что никто особо не удивился, когда выяснилось, что эта парочка входила в число тех, кто грабил и убивал при дороге. Думается, в самое ближайшее время опознают и остальных.
Одним стаканчиком вина у посетителей дело, понятно, не ограничилось, и вино лилось рекой, только уже за счет гуляющих. Нашим парням, разумеется, тоже пришлось выпить — как же без того! но, тем не менее, выглядели они куда более захмелевшими, чем были на самом деле. На нас с Варин никто не обращал особого внимания: бабы — они и есть бабы, что с них взять, не вмешиваются в мужские разговоры — уже хорошо!.. Эти трещотки всегда промеж собой найдут, что обсудить и кому кости перемыть… Но если Варин знала язык Харнлонгра и с заметным интересом обсуждала житейские темы с любопытными бабоньками, то мне в очередной раз приходилось делать вид, что я не понимаю ни слова из того, о чем идет речь. Иначе как пояснить людям, что я прекрасно понимаю их речь, только вот говорить на языке их страны не могу…
Гулянка все больше набирала ход, но я стала замечать, что Варин то и дело как бы невзначай посматривает на входную дверь. И то верно, что-то очень долго нет ушедших к стражникам Стерена и Табина. Им уже давно пора вернуться, тем более что никаких недовольств по отношению к нам со стороны стражников нет и быть не может. Скорей пострадавшие, то есть мы, можем выражать недовольство тем, что местная стража умудрилась прозевать присутствие в округе банды разбойников и такого опасного зверя. Все же одна из их главных обязанностей — следить за порядком на дороге. Единственный, в ком я сомневалась — это Табин. Хотя после трепки, устроенной ему Варин, он вел себя безупречно, тем не менее, я ему не доверяла. Вот и сейчас думаю — как бы он на допросе у стражников не сболтнул лишнего… Хотя что он может сказать? Ничего такого, за что нас можно было бы задержать.
Мужчины пришли, когда было уже далеко за полночь, и мы стали всерьез подозревать, что произошло нечто неладное. Не могут пострадавших людей задерживать так надолго, тем более что мы ответили на все вопросы стражников, и то, что произошло на дороге, для дознавателей должно быть ясно во всех подробностях. Еще было заметно, что Стерен, скажем так, несколько не в духе. Никак, тоже на кого из дотошных дознавателей попали?
Однако дело было совсем в другом. Все разъяснилось несколько позже, когда гулянка пошла на убыль, и мы с сознанием выполненного долга поднялись наверх, в отведенную нам комнату. Оказывается, в связи с дорожным происшествием стражники попросили нас задержаться в поселке на день-два, как было сказано, «в интересах следствия». В таких случаях просьба равняется приказу…
Больше того: стражники, поняв, что Стерен сам еще недавно служил в страже, поделились с ним кое-какими сведениями. Цеховая солидарность, так сказать. А может, все было куда проще, и в том, что стражники поведали Стерену, таилась невысказанная просьба помочь им в той непростой ситуации, в которой оказались как они, так и мы. Да уж, как говорится, во уж не ждали, не гадали…
Причина, по которой мы должны были задержаться здесь, оказалась в том самом мальчишке, которого я вытащила с дороги, ведущей на Небеса. Как выяснилось, его узнал кто-то из стражников, да и парень, придя в себя, сумел назвать свое имя — Релар… Что делал единственный сын высокородного маркиза Д'Дарпиана, богатейшего человека в округе, среди компании придорожных головорезов — это вопрос из числа тех, на который сразу не найдешь, что ответить. Больше ничего стражникам парень говорить не стал, и лишь потребовал сразу же сообщить о нем отцу, тем более что их огромное имение находилось не так далеко отсюда.
Сейчас стражникам не позавидуешь. Из допросов задержанных стало понятно, что парень вовсе не был невинной овечкой, в поисках дневной прохлады по ошибке забредшей в рощицу с притаившимися в ней злодеями. Наоборот: юноша очень любил участвовать в подобных щекочущих нервы нападениях на проезжих, да и вел себя при том довольно жестоко. А если говорить прямо — юный сын маркиза любил убивать. К тому же это было далеко не первое участие юного мерзавца в нападениях на проезжающих. Более того — парень считался чуть ли не другом главаря банды, того самого мужчины, что пытался было вцепиться зубами в мою руку. Вообще-то главарей было двое, и одним из них был хозяин кансая, тот самый человек, который напоролся на собственный нож. Тот, говорят, юного сына маркиза даже начинал обучать, как следует обращаться с кансаем… Ну, а следов за собой те бандиты не оставляли. Именно в той самой рощице закапывали тех, кому довелось столкнуться с придорожной бандой…
Местные стражники свое дело знали, и за короткий срок смогли вытряхнуть из пленных немало, в том числе кучу весьма неприятных подробностей как о жутковатой деятельности банды, так и о том самом мальчишке… И вот сейчас стражники находятся в более чем неприятном положении, и чуть ли не просят помощи у Стерена: с одной стороны парень был в числе нападающих — с этим не поспоришь, а с другой стороны понятно, что отец сделает все, чтоб отмазать сына от столь дурно пахнущего дела. О крутом нраве Релинара, отца парня, наслышаны не только в округе, но и в столице. Влияния, денег и власти у маркиза тоже хватает. Вот и сидит местная стража, схватившись за голову, что делать — не знает. Долг свой надо выполнять, службу нести, следствие вести, как положено, не взирая на звания и лица — с этим не поспоришь, а с другой стороны на них может нажать всесильный маркиз, требуя прекратить расследование. Впрочем, может нажать — неверное выражение. Маркиз просто прикажет прекратить следствие по этому делу. А служаки в этом селении из числа тех, которые хоть и берут в свой карман по мелочи — как же без того! но в целом стараются честно выслужить пенсию и к старости не иметь на душе тяжких грехов… Сейчас мальчишка заснул, или же делает вид, что спит. Его не допросишь, так что стражники ожидают приезда посланцев грозного Релинара. Если подытожить, то выходит: вполне может оказаться так, что нам придется задержаться здесь несколько большедольше, чем бы нам того хотелось…
— А мы здесь при чем? — перебила я Стерена. — Все, что знали, мы уже сказали, и вряд ли можем добавить свои показания чем-то новым. И вообще: мы — люди проезжие, да еще и пострадавшие…
Судя по сочувственно-насмешливым взглядам окружающих, я ляпнула что-то не то.
— Видишь ли, — скрыл в густых усах ухмылку Стерен, — видишь ли, скажу тебе по своему опыту: нет ничего хуже, чем связываться с детками богатых и знатных людей. Или же с теми, у кого есть хорошие связи среди сильных мира сего. Как правило, подобное грозит большими неприятностями, причем эти самые неприятности обычно сваливаются не на гладкую шейку самих виновных, а на шеи тех, кто имеет хоть какое-то отношение к тем неприятным историям.
— Было бы куда лучше, если б тот сопливый грабитель помер там же, где его ранили. На дороге… — пробурчал Трей. Он все еще пребывал в скверном расположении духа. — Так ведь среди нас находятся такие, кто готов проливать слезы над каждой раненой сволочью…
— Не скажи — подняла руку Варин, не давая сказать мне ни слова. — Лия поступила совершенно правильно. Если бы этот парень умер, то для нас все могло сложиться намного хуже. Рано или поздно, но стражники разобрались бы в том, кто есть кто — и вот тогда жди настоящих неприятностей! Нас вполне могли остановить позже, только уже не как пострадавших, а по розыскным листам, и еще неизвестно, какие бы нам тогда предъявили обвинения. Например, вполне могли заявить, что мы убили захваченного бандитами заложника или что-то вроде того… Так что подождем, все одно нам больше ничего другого не остается… Кстати, а чего ты такой хмурый?
— Так просто.
— Как же, так просто… Все еще переживаешь, что этого недоделанного грабителя лишь ранил, а не убил? И не говори, что это не так. Одиночный колющий удар — это как раз твой стиль…
— Да, это я его достал — светловолосый парень вскочил с места и прошелся по комнате. — Плохо достал, как вижу. Опять я облажался… — и Трей коротко прошелся по родне юного маркиза, причем сделал это в весьма образной и живописной форме. — А этого молокососа я хорошо запомнил: герой, твою мать, впереди всех скачет, что твой козлик с задранным хвостом!.. Клинком машет, а толку никакого нет. Полностью раскрыт для удара, болван! Помнится, он очень удивился, когда я его сразу же снял, первым выпадом: как видно, сопляк считал себя непревзойденным бойцом, хотя таким, как он, мастер не давал в руки даже деревянный меч…
— Все, утихли — снова вмешалась Варин. — Стерен, сейчас ты мне еще раз расскажешь, только поподробнее, о вашем разговоре со стражниками, и о том, что ты им посоветовал. Что касается остального… В принципе, нам не должно быть никакого дела до того, что здесь происходит. У нас свое задание, не касающееся местных проблем. С этим делом пусть разбираются здешние служаки. Посмотрим, как будут дальше развиваться события. Пока что придерживаемся наших первоначальных показаний, тех, что мы уже дали. Мы же почти ничего не утаили от стражников и почти ни в чем их не обманули…
— Ага, за исключением меня — снова пробурчал Трей, правда, уже не так зло. Выплеснув свое раздражение, он немного успокоился. — Слушать тошно, что обо мне говорят — победитель кансая! Всю жизнь ненавидел незаслуженную похвалу! Надеюсь, уже завтра к вечеру я ничего такого слышать не буду…
Увы, но на утро все встало с ног на голову. Прежде всего, в поселок примчался Релинар, отец раненого мальчишки, причем охраны и сопровождающих у него с собой было прихвачено столько, будто он собрался на небольшую войну. Уж не знаю, о чем прибывший говорил с местной стражей, но было заметно, что тот разговор им явно пришелся не по вкусу. Приехавшие с маркизом вояки вели себя бесцеремонно, чуть ли не как хозяева, которым никто не указ, и уж тем более какие-то там поселковые блюстители порядка, которых не стоит принимать всерьез.
Униженные стражники ничего не могли поделать с толпой нагрянувших охранников маркиза. Один из рассерженных стражников пожаловался Стерену (как видно, не вытерпел мужик!), что даже раненых разбойников таскали на допрос именно к Релинару, минуя стражей, которым было велено сидеть и не высовываться, а не то… Маркиз сам допрашивал захваченных, а начальник местной стражи хотя и присутствовал на тех допросах, но ничего не мог сделать, чтоб прекратить это безобразие. Все допросные листы первоначальных допросов захваченных разбойников были самовольно перечитаны все тем же маркизом и едва ли не истоптаны его ногами…
К раненому мальчишке никого не пускали, охраняли, как какое сокровище. Да, так и вспомнишь слова Стерена насчет балованных деток… Но все одно сложно предположить, что грабежи и убийства могут просто так сойти с рук кому бы то ни было, пусть даже этот кто-то и является сыном знатного человека! На эти мои слова Варин лишь чуть усмехнулась: нам бы дали спокойно уйти, без проблем, не стали бы задерживать в этой деревушке — больше ничего и не надо. Погоди, сказала она мне, еще и не то увидишь, помяни мое слово… И она оказалась права.
Мы завтракали внизу, в общем зале, когда туда вошли несколько вооруженных человек, судя по внешнему виду, состоящих на службе у богатого человека. Одинаковая добротная одежда, хорошее оружие, уверенность в собственной неуязвимости… Спросив что-то у хозяина, они вразвалочку направились к нашему столу. Я невольно отметила про себя: судя по их поведению, эти люди считают себя чуть ли не хозяевами здешних мест. Один из них бесцеремонно оттолкнул со своего пути зазевавшегося крестьянина, другой с грохотом направил в угол мешающий пройти табурет… Шагавший впереди всех молодой рыжеволосый мужчина не стал тратить время, чтоб поздороваться с нами.
— Эй, это вы, что ли, вчера невесть с кем на дороге подрались?
— Простите, вы о чем говорите? — обернулся к мужчине Стерен. — Я не понял…
— Уши прочисти, старый пень! — нагло заявил рыжеволосый, а его товарищи довольно заржали. — Не в твоем возрасте по дорогам мотаться и ввязываться в чужие дела. Песок, поди, отовсюду давно сыплется, ходить мешает, а ты все таскаешься по свету, последний ум теряя. Сидел бы дома на печке, внукам носы подтирал, да валенки подшивал — самое дело для тебя! Спрашиваю еще раз: это вы вчера невесть с кем сцепились?
— Почему это невесть с кем? — пожал плечами в ответ на откровенное хамство Стерен. — Мы, в отличие от вас, видим, кто на нас нападает, и от кого защищаться надо. И как следует это делать — тоже знаем. И оружие в руках держать умеем. И уж коли такие крепкие лбы, как вы, не можете обеспечить порядок на дороге, то таким старым пням, как я, приходится на какое-то время отложить в сторону подшивание валенок, и заняться тем, на что не хватает толку и умения у вас, голуби мои взъерепененные…
— Что ты сказал? — шагнул к нам мужчина. Как видно, он не ожидал такого ответа. — А ну, повтори еще раз!
— Я вот никак понять не могу, почему ты меня не слышишь… — все так же простодушно сказал Стерен — И в толк не возьму, кто именно из нас двоих глухой? Я вроде внятно говорю, и тихим мой голос никто не назовет, а ты все одно моих слов никак разобрать не можешь! Так поневоле и задумаешься, кому из нас двоих уши прочистить надо…
В большом зале постоялого двора раздались осторожные смешки. Похоже, что эти хамоватые люди не пользовались особой любовью местных жителей.
— Ты, дед, как видно от старости последние мозги растерял — мужчина шагнул к нам и положил руку на рукоять своего короткого меча. — Не видишь разве, с кем разговариваешь?
— Почему это не вижу? — Стерен, не торопясь, встал из-за стола, а вместе с ним со своих мест повыскакивали и наши парни. Грохнула упавшая на пол лавка… Варин чуть тронула меня за руку — сиди, не высовывайся, мужчины промеж собой сами разберутся… А Стерен все так же спокойно продолжал — Прекрасно вижу, что стоит передо мной надутый индюк, и непонятно с чего задирается. Наверное, от скуки решил на неприятности нарваться — все одно больше заняться нечем. Или же просто в лоб давно не получал, оттого и смелый такой. А чтоб его не побили за дело, приятелей для защиты за собой таскает. В куче драться не так опасно. Если что, дружками и прикрыться можно…
— Ты, старый хрыч, передо мной за такие слова ответишь — зашелестел выхватываемый из ножен меч. Рыжеволосый заметно разозлился — как видно, не ожидал отпора со стороны проезжих. Его приятели тоже схватились за оружие. Естественно, что и наши парни от них не отстали… А мужчина тем временем продолжал — Еще как ответишь! Я не посмотрю, что ты от древности чуть живой ползаешь, и вот-вот сам от старости загнешься…
— Ну, — все так же простодушно усмехнулся Стен, — ну, некоторым и по молодости загнуться не грех. Все одно своего ума нет, а без него на этой земле жить не стоит. И так дурней хватает, незачем новых плодить…
— Ах, ты… — и мужчина шагнул к нам, а его приятели — за ним… Не знаю, что произошло бы дальше, но в этот момент раздался голос Варин.
— Простите, господа хорошие, что баба вмешивается в мужской разговор, да только хоть скажите, кто вы такие? Все ж мы не знакомы, и как вас звать-величать тоже не знаем. Понимаю: парни молодые, кровь горячая, силушки много, но ведь вы ж, наверное, не просто так к нам подошли, а по делу? Может, скажете для начала, что вам от нас надо? А промеж собой позже разберетесь…
Мужчина Рыжеволосый мужчина оглянулся по сторонам. В обеденном зале стояла тишина, глаза всех, кто только был здесь, устремлены на нас. Начинать драку в присутствии многочисленных свидетелей не стоило, особенно если принять во внимание симпатию к нам со стороны деревенских, и то, что первыми стали задираться именно подошедшие. К тому же, и верно, они пришли сюда не просто так, а слова женщины давали возможность погасить начинающуюся свару без ущерба для себя.
— Что ж, послушаемся бабу — и мужчина неохотно убрал меч в ножны. — Иногда они дело говорят. Но у нас с тобой, старик, разговор еще не закончен… Кто хозяин вашего обоза?
— Я… — насторожено ответил Табин. — Вернее, я и моя сестра…
— Которая? Эта? Ну, баба может остаться здесь, а тебя, иноземец, наш господин зовет к себе.
— Кто? Какой господин?
— То есть как это — кто? Сам маркиз Д'Дарпиан!
— А кто это такой? — растерянно произнесла Варин. Я про себя усмехнулась: нет, только гляньте на нее со стороны!.. Перепуганная бестолковая баба…
— То есть как это — кто такой? — рыжеволосый неприязненно посмотрел на нас. Как видно, мужчина всерьез уверен, что о его хозяине-маркизе должны знать все без исключения. — Высокородный маркиз Релинар Д'Дарпиан — самый богатый и уважаемый человек в здешних местах.
— А зачем он нас зовет? — видно, что Табину посещать этого уважаемого господина никак не хочется. — Все же кто мы, и кто он…
— Высокородный маркиз Д'Дарпиан желает поговорить с вами.
— Но… Нам надо отправляться в путь… У нас товар, и мы должны его доставить… Мы думали, что сегодня уедем отсюда…
— Отправитесь, когда мы вам это позволим.
— Я хотел…
— Чего ты хотел — неважно! — снова перебил рыжеволосый Табина. — Запомни: когда господин маркиз зовет, то к нему не идут, а бегут. Причем со всех ног. Понял? А если сам бежать не можешь, то мы тебя подтолкнем. Причем толкать будем все вместе.
— Зачем подталкивать? — Варин встала из-за стола. — Мы с братом хозяева обоза в равных долях, так что и я пойду вместе с ним.
— Как хотите… Да, еще господин Релинар велел доставить ему ту бабу, что помогала раненых перевязывать.
— Зачем? — это уже Кисс спросил.
— Потому что господин маркиз так сказал. Это она, что ли? — и рыжеволосый нагло уставился на меня.
— Она, она… — Варин взяла меня за руку. — Родственница моя, между прочим. Ну что ж, братец, пошли. И ты, невестушка, тоже…
— Давайте, пошевеливайте копытами! Господин маркиз ждать не любит…
Грубовато ведут себя эти люди. Хотя они, похоже, и из охраны этого самого высокородного маркиза, и находятся под его негласной защитой, но надо быть полностью уверенным в собственной неуязвимости, чтоб так обращаться с другими. Неизвестно, на кого можно нарваться… Похоже, что всесильный господин Релинар дал им право и возможность вести себя подобным образом. Перед уходом рыжеволосый мужчина и Стерен вновь обменялись между собой взглядами, весьма далекими от восхищения. Похоже, что разговор между ними еще не закончен…
Далеко идти не пришлось. Высокородный господин маркиз расположился в небольшом доме местной стражи. Вчера наши парни провели в том доме немало времени, рассказывая о том, что с нами приключилось в дороге. Но сегодня ни это место, ни атмосфера вокруг него совсем не напоминали вчерашний строго-деловой уклад серьезного учреждения. Вокруг дома находилось несколько десятков оседланных коней, подле крыльца стояла большая карета, и везде множество крепких людей в такой же одежде, что и наши сопровождающие… Понятно: папаша в сопровождении охраны приехал за раненым дитятком.
И вот что еще интересно: куда подевалась туша кансая? Еще вчера ее здесь положили, подле дома стражи, на виду у всего поселка! Ну да, именно здесь, посередине небольшой площади, она и находилась, медленно раздуваясь под горячим солнцем…
Высокородный маркиз Релинар Д'Дарпиан оказался представительным мужчиной, который мог бы показаться весьма привлекательным, если б не раздраженное выражение, не сходящее с его лица. Он принял нас, сидя за столом в комнатке, где еще вчера находился старшина стражников этого поселка. Сейчас стражника здесь не было — как видно, господин маркиз не счел нужным его присутствие при разговоре с нами.
Уделив нам толику своего холодного взгляда, маркиз заговорил с нами весьма неприязненным тоном на языке нашей страны. Это понятно — он знал, откуда мы прибыли. Впрочем, слушать начавшего было ему что-то объяснять Табина он не стал. Высокородный господин говорил сам, и наши ответы его свершено не интересовали. Судя по всему, маркиз был уверен, что мы не станем ни в чем возражать такому человеку, как он.
— Кто такие? Идете в Нерг? Сколько хотите выручить за свой груз? Сколько? Это, конечно, чересчур…Что ж, ладно, я покупаю у вас весь товар, и отныне вам можно не тратиться на дальнейший путь. Думаю, понятно: я не занимаюсь благотворительностью, и подобную милость вы получите не просто так. Условие одно: вы все раз и навсегда забудете о том, что произошло вчера. Я имею в виду ту дурацкую схватку на дороге и все такое прочее… И особенно тщательно в вашей памяти должны быть стерты воспоминания об одном из тех, кого ранили на той дороге. Более того: при необходимости вы всегда должны будете подтвердить, что моего сына там и близко не было. Вам все ясно? В противном случае каждому из вас придется горько пожалеть как о своей слишком хорошей памяти, так и о своем излишне длинном языке. И на будущее: хочу, чтоб каждый из вас навсегда забыл дорогу не только в эти места, но и в Харнлонгр. И вообще, отныне всей вашей торговой семейке по эту сторону гор делать нечего. Торгуйте чем хотите, но только в своей стране. Вы хорошо запомнили то, что я вам сказал? А иначе… Думайте сами: путь до вашей страны довольно долог, а денег у вас при себе будет немало… Всегда найдутся желающие поживиться, а найти грабителей будет весьма непросто… Все, разговор закончен. Чтоб через час никого из вас не было в поселке. Деньги за свое никчемное барахло получите у моего слуги…
— Нет — голос Варин прозвучал спокойно, но твердо. — Господин Д'Дарпиан, мы ничего не собираемся продавать вам.
— Что? — маркиз был настолько удивлен, что даже не счел нужным это скрывать. Похоже, ему давненько никто не возражал. Как видно, высокородный не привык к отказам, и рассчитывал на то, что, услышав его слова, мы, по меньшей мере, должны припасть к его рукам со словами благодарности.
— Мы намерены доставить заказ по назначению — вступил в разговор и Табин. Хм, а ведь бывший управляющий всерьез намерен поддержать Варин. Судя по всему, Табин не доверяет словам высокородного. Ну, в таких случаях нюх на опасность у бывшего управляющего неплохой. Насмотрелся, думаю, в доме князя Айберте всякого… — Знаете, доброе и честное имя для торговца значит не меньше золота. Всего лишь один сорванный заказ — и в будущем никто из деловых и уважаемых людей не будет иметь с нами никаких дел.
— А отказ мне — и отныне ни один торговец уже не сможет вести с вами никаких дел. Покойники, как вы знаете, не считаются хорошими торговыми партнерами.
— Но, господин маркиз, почему…
— Я не намерен опускаться до объяснений ни с одним из вас. Более того: требую, чтоб через четверть часа в этих местах не было даже вашего запаха, как, впрочем, и остальных оборванцев из вашего жалкого обоза.
— А…
— А иначе ваш путь закончится именно здесь, в этом поселке. Я понятно изложил? Это должно дойти даже до таких дубоголовых остолопов, какими являетесь вы.
— Если я правильно поняла — в голосе Варин появились насмешливо-ехидные нотки, — так понимаю, что в случае нашего отказа мы можем оказаться на том самом кладбище, что находится в небольшой рощице у дороги, где ваш сынок вместе со своими приятелями закапывал убитых им людей?
— Заткнись, женщина! — рявкнул маркиз, и с такой силой ударил кулаком по столу, что едва не проломил тонкие доски. — Да как ты осмеливаешься говорить подобное?! С чего ты, дурища, вздумала нести такую чушь?! И кто тебе мог такое сказать? Стражники?
— Сказали все те же раненые разбойники, пока их везли до поселка. Тогда они об этом много говорили. И громко. Сваливая вину друг на друга, эти люди много чего наговорили, в том числе не щадили и вашего сыночка, рассказывая о его шалостях… Эти слова слышали многие, и не только мы, но и все те, кто рядом был. А народу там хватало. И проезжие были, и крестьяне из окрестных поселков… Такое утаить просто невозможно…
— Не боишься без языка остаться? Сейчас же его можно будет выдрать…
— Господин маркиз, вы напрасно считаете, что все беды и неприятности вашего сына закончатся в том случае, если мы уедем отсюда. Дело не в нас, а…
— Да, следует признать, что по ту сторону гор живут весьма наглые бабы… — Релинар чуть вольготнее уселся на стуле. — Что ж, именно ты и не доедешь до своего дома.
— Перестаньте угрожать — вздохнула Варин. — Поверьте: нам бы очень хотелось остаться в стороне от всей этой истории. Лучше хорошенько подумайте о том, что произошло, и что именно вы можете сделать, чтоб исправить грехи вашего сына. По утверждениям все тех же раненых, ваш сын вовсе не был сторонним наблюдателем при нападении той банды на людей. Пусть я простая женщина, но уже давненько занимаюсь торговлей, и привыкла понимать людей — без этого в нашем деле никак не обойтись…
— Ты меня еще горшками поучи торговать… Дура.
— Господин маркиз, я пытаюсь сказать вам совсем иное. Возможно, вы просто не понимаете меня. Даже такой человек, как вы, с вашим богатством и влиянием, не всегда сумеет заставить молчать всех свидетелей. Думаю, о том, что произошло вчера, сегодня знают уже во всей округе. Передают из уха в ухо. Разговоры уже идут, и будут идти дальше. Это, как волна на безбрежной реке, пойдет и дальше, причем неизвестно, какие еще небылицы могут приплести к тому, что произошло в действительности…
— Надо же, меня пытается запугать какая-то неумытая баба!
— При чем тут «пытается запугать»? Лучше подумайте о том, что новости о захваченной банде придорожных грабителей, рано или поздно дойдут до родственников тех, кто в последнее время пропал на этой дороге. Пусть не у всех, но у многих появится вполне естественное желание — узнать о судьбе своих близких. И среди тех людей, ничего не знающих о своих пропавших родственниках, вполне могут оказаться состоятельные и довольно знатные люди. Для них ничего не стоит привезти сюда и священников с землекопами… А та рощица по размерам не такая уж и большая, так что приезжим не составит особого труда за седмицу-другую перекопать ее всю… Вы что, будете уже закопанные тела перепрятывать? Считаете, что сможете сделать это так, чтоб о том никто не узнал? Сами-то в это верите? Лучше бы вы не пытались упрятать концы в воду, а…
— Хватит! — рявкнул маркиз. Как видно, он и сам подумывал о том же, и слова Варин лишь подтверждали все его невеселые мысли. — Ни слова более! Если я правильно понял, — недовольно обратился Релинар к Табину, — ты, так называемый хозяин, не собираешься затыкать рот своей излишне говорливой сестре?
— Нет — затряс головой Табин. — Должен сказать, что я считаю ее решение верным и…
— Жадные вы люди — маркиз с откровенным презрением оглядел нас. — Думаешь, я не понимаю, к чему ты клонишь? Что, еще хотите содрать с меня золотишка? Думаете, широко развяжу кошелек? Наверное, всю ночь не спали, думали, под каким благовидным предлогом провернуть это дело, свое проникновенное выступление готовили… И даже набрались наглости дерзить мне в лицо! Напрасно стараетесь, сверх оговоренной суммы я не дам вам даже разломанной медной монеты. Больше того, я начинаю задумываться о том, не переплачиваю ли я за ваши побитые молью шкуры…
— Господин маркиз — чуть устало заговорила Варин, — дело вовсе не в деньгах. Я пытаюсь вам сказать, что на сегодняшний день единственное, что нам хочется — так это уйти отсюда своим торговым путем, и забыть обо всей этой истории. Меньше всего мы желаем ввязываться в чужие дела. Сейчас у нас одно намерение — покинуть этот поселок. Вы же со своими неприятностями разбирайтесь сами. Мы же — иноземцы, живем за горной грядой, и нам не должно быть никакого дела до того, что происходит здесь, в одной из провинций благословенного Харнлонгра…
— На сегодня я уже достаточно наслушался глупостей, и с меня хватит. Итак, если все еще не поняли, то вынужден повториться: я не привык менять свои решения. Спрашиваю еще раз: вы берете деньги и убираетесь к себе за горы? Да или нет?
— Нет. Мы не можем это сделать.
— Тогда вон отсюда. Все остальное, что вы пытаетесь сказать, меня не интересует.
Однако стоило нам шагнуть к дверям, как Релинар произнес властным голосом:
— Эй, ты, та, что лечила моего сына… Ты пока останься.
— Идите — сказала я Варин, остановившейся было на пороге комнаты. — Я быстро вернусь.
На миг задержавшись, Варин и Табин вышли. Оставшись в одиночестве, маркиз какое-то время глядел на меня тяжелым взглядом, ничего не говоря. Как видно, ожидал, когда я начну говорить ему о том, не согласна с мнением своих товарищей по обозу. Ну-ну, жди… К вашему сведению, высокородный господин, я полностью разделяю решение Варин, и сейчас просто ожидаю, что же такое мне намерен сказать уважаемый маркиз.
Время шло, он молчал, все больше и больше раздражаясь, и вскоре даже воздух вокруг нас стал казаться напряженным. Я тоже помалкивала — не было особого желания разговаривать. Рано или поздно, но глубокоуважаемый маркиз сам выскажет, что же ему от меня надо.
— Что именно ты сделала с моим сыном? — наконец произнес он. Как видно, высокородному надоело играть в молчанку. — Вернее, меня интересует, что такое ты сотворила с его раной. Если мне верно сказали, его рану пользовала именно ты.
— Вам что, нужно подробно разъяснять, как лечат?
— Если желаешь благополучного исхода для себя, то укороти свой язык. Отвечай лишь на те вопросы, что я задаю.
— Думаю, господин Релинар, вас вряд ли интересует, как пользуют раны и порезы. Что вам от меня надо?
— Мой лекарь осмотрел Релара, моего сына. Лекарь, этот ученый человек, хорошо знает свое дело, и, по его мнению, ты неплохо справилась с излечением тяжелой раны, которую нанесли моему наследнику. Пожалуй, я могу позволить тебе остаться при моем доме. Будешь помогать лекарю в нашей семье, лечить заболевших и… Не понимаю, чем вызван твой смех?
Чем, чем… Судя по тому, как маркиз произнес свое снисходительное разрешение приблизить меня к своей персоне, он был уверен, что услышав подобное предложение, я первым делом должна упасть на колени и со слезами на глазах возблагодарить высокородного господина за великую милость, проявленную им к недостойной простолюдинке.
— Извините, это вышло случайно… Спасибо, но я не нуждаюсь в столь щедром предложении.
— Это уже дерзость.
— Считайте, как хотите. Все? Тогда я пошла.
— Кто из вас убил зверя? — задал мне в спину вопрос Релинар, когда я уже взялась за ручку входной двери.
— Как это — кто? — повернулась я к маркизу. — Кансая убил один из наших охранников, и вы это прекрасно знаете. Не сомневаюсь, что стражники доложили вам об этом по всей форме.
— А мой сын утверждает, что этим человеком была ты.
— Ну, после того ранения, которое получил тот молодой человек, вполне может показаться еще и не то…
— То есть ты имеешь наглость утверждать, что мой сын ошибается? Или лжет?
Так, надо быстро прекратить эти расспросы, а не то еще приведут неизвестно куда. Ну, это я враз. А тот парень, сын маркиза, много чего запомнил…
— Кстати, хорошо, что напомнили. Я все хотела поинтересоваться, куда подевалась туша убитого кансая? Еще вечером она лежала неподалеку отсюда, людей пугала, а с утра куда-то исчезла. Интересно, правда? Неужто вы это хладное тело в свое имение отправили? Никак чучело из бедняги собираетесь сделать? Ну конечно! Позже будете рассказывать потрясенным гостям, как на иноземной охоте сумели самолично подстрелить это жуткое создание… Или же вы тогда лихо зарезали чудище, хладнокровно и без труда завалив его одной рукой…Так? Нет? А, тогда вы намерены лично изобразить из себя бесстрашного бойца, храброго победителя зверя, благородного освободителя местных крестьян от засилья жестокой банды? Ну да, кто в таком случае вспомнит о грехах вашего сына?..
— Пшла вон! — господин Релинар начал выходить из себя. — Ей кость кидаешь, а она морду воротит!
— Насчет костей — это не к нам. У нас другой товар.
— Ты понимаешь, кому дерзишь? Ко мне на брюхе приползают, вымаливая прощение!
— Это все, что вы мне хотели сказать?
— А ты рассчитывала на что-то иное?
— Я рассчитывала на то, что нам дадут спокойно уехать отсюда, а не попытаются за наш счет замазать свои огрехи…
— Да как ты смеешь?..
— Смею, как видите. Должна сказать, что общение с вами не доставило мне ни малейшей радости. Оттого и не считаю, что нам стоит продолжать знакомство.
— Вон!! — маркиз уже не сдерживался.
— С удовольствием покину вас, высокородный господин Д'Дарпиан.
Уже закрывая за собой дверь, услышала, как маркиз брезгливо бросил мне в спину:
— Стерва!
Тоже мне, удивил…
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ