Эрбат. Пленники судьбы

Глава 20

Я вновь пыталась смотреть на нас как бы со стороны. На первый взгляд наша четверка выглядит как большая семья, направляющаяся по своим делам в храмовый город Траб'бан. По словам Мариды, храм Двух Змей был далеко не единственным в Траб'бане, и оттого праздничные дни проходят в том городе очень торжественно. Сейчас, конечно, праздники уже заканчиваются, и оттуда начинают выезжать те, кто прибыл туда на торжества, а в Траб'бан вновь едут те, кто желает исцелиться.

Вот и у нас то же самое: едет в Траб'бан бабуля и везет с собой племянника и двух внуков. Один плохо видит (самое подходящее для Кисса — в случае чего можно будет прикрыть его слишком светлые глаза), у внука — горб, а у внучки до сей поры нет детей. Вот и приходится старой бабке отдуваться за всех, везти всю свою родню в храмовый Траб'бан — может, сжалится Великий Сет над грешниками, поможет в их беде…

Патрули стражников нам стали попадаться еще перед селеньем, где была ярмарка, но вот после того, как мы покинули поселок, патрулей на дороге стало намного больше, они то и дело проезжали по дороге, да и пеших стражников хватало. Так сразу и вспомнишь, в какой стране мы находимся…

Кисс, которые еще до поездки сюда хорошо изучил карту Нерга, сейчас вел нас по памяти. Не останавливаясь, мы проехали еще несколько селений, правда, куда меньших по размеру, чем то, в котором была ярмарка. Когда была возможность, Кисс сворачивал с дороги, спрямляя путь. Таких грунтовых отвороток хватало, и тут главное — не ошибиться, ехать по той, которая, и верно, заметно срезает дорогу.

Справедливости ради надо сказать, что так поступали не мы одни — у многих не было ни малейшего желания тратить время и силы на долгий путь по петляющим дорогам. Более того: на тех объездных путях пару раз нам также встречались стражники, но это были лишь обычные проверки. Ни у кого из них мы не вызвали подозрения, а пара монет, ловко всунутая в руку тем блюстителям порядка, сама собой разрешала все вопросы, которые могли возникнуть у стражи.

Таким образом мы двигались до темноты. Завтра мы доберемся до Траб'бана, а там… Об остальном пока не будем загадывать. Все же мы, пусть и не так быстро, как бы нам того хотелось, но приближаемся к границе…

На ночь вполне можно было бы остановиться в небольшом поселке, тем более, что там имелось нечто вроде постоялого двора. Однако мы предпочли не рисковать: не исключено, что стражники могут заявиться туда, чтоб проверить личности остановившихся там людей…

Дело было не только с возможной проверке — не могу отделаться от впечатления, что за нами кто-то следит. Это началось с того времени, как мы покинули ярмарку. Да и Койен подтвердил: это мне не кажется, но вот кто может заниматься этим делом — не сказал. Соображай, мол, сама…

— Что делать будем? — спросила Марида, когда рассказала всем о своем подозрении.

— Пока ничего — Кисс был спокоен. — Как ехали, так и будем ехать.

— Я мог бы… — робко начал Оди, но Кисс его перебил.

— Ты, парень, пока не лезь. Как только надо будет — вот тогда сразу вступишь в дело. Считай, что ты у нас — тайное оружие, а его не стоит лишний раз засвечивать перед всеми. Договорились?

Оди кивнул головой, и при этом чуть покраснел. От злости? Этого еще не хватало! Койен… А, так вот в чем дело! Не ожидала… Оказывается, этот изуродованный парень все еще не разучился краснеть от смущения, и слова Кисса о том, что он считает Оди нашим тайным оружием — это едва ли не лучшая похвала, которую получил парень за долгие годы. Похоже, что его слишком долго унижали и презирали, и оттого-то он сейчас всей душой потянулся к тем, кто проявил к нему доброту. Ох Оди, Оди…

— Кисс — спросила тем временем Марида, — Кисс, ты как считаешь: кто это может быть?

— Есть у меня одно предположение… Тоже ничего хорошего, но к страже, надеюсь, оно не имеет ни малейшего отношения.

Мы не раз оглядывались, но в пределах видимости на дороге всегда кто-то был, иногда в одиночку, а то и по несколько человек. Так что определить этого не в меру любопытного нам никак не удавалось. Иногда казалось, что взгляд пропадает, но потом он появлялся вновь. С этим надо разобраться…

Решено было остановиться под открытым небом, в первом же удобном месте, но находящемся подальше от дороги. Конечно, это довольно рискованное решение, но делать нечего. И потом, надо было выяснить, кто же идет вслед за нами, а где преследователям лучше попытаться напасть на нас, как не в пустом месте? Да и нам лучше разбираться с излишне любопытными людьми не в поселке, а здесь, где никого нет — и они смелей, и у нас руки развязаны.

— Как считаете, они к нам подойдут? — спросила Марида.

— Без сомнений — кивнул головой Кисс. — Ведь не просто же так они идут вслед за нами, по словам Лиа, от самой ярмарки.

Пока на землю не спустилась полная темнота, мы сумели отыскать место, где росла жидкая трава, и где земля была ровной, без каменных россыпей. Нам, конечно, тут не укрыться, но зато и нашим преследователям тоже ничуть не легче.

Кисс углубил небольшую яму в земле возле места нашего привала, и вскоре в ней запылал веселый огонь. Все одно прятаться нет смысла — нас, как сказал Кисс, пасут… Так что следящих за нами огонь не отпугнет, а мы хотя бы поедим нормально. Радует уже то, что хотя бы с топливом для костра у нас не было проблем, благо неподалеку отсюда стояло несколько высохших кустов. Не обделили и наших лошадей — им насыпали овса, который Кисс купил на ярмарке.

Заодно осмотрела раны у Оди, хотя тот никак не хотел снимать рубашку. Меня парень заметно стеснялся, но делать нечего — пришлось подчиниться. И не напрасно: несколько глубоких ран воспалилось, и мне пришлось заняться лечением. Да, хорошо ему досталось от птиц…

— Болит? — спросила я его.

— Нет — парень чуть удивленно посмотрел на меня. — Не болит.

— Судя по внешнему виду ран, должно болеть…

— Да разве это боль? Так, ерунда…

Я промолчала. Как видно, парню уже пришлось пройти через телесные муки…

— Так, Оди, все в порядке — я отошла в сторону. К утру ты у нас будешь как новенький.

Тем временем Марида нанялась едой, так что ужином мы были обеспечены.

— Кисс, — спросила я, обжигаясь о горячий хлеб, — Кисс, мне тут вспомнилось… Те наглые мальчишки в Сет'тане, у которых мы забрали лошадей… Как ты считаешь — что с ними сейчас?

— Спроси у предка.

— Спрашивала, но он только насмешливо фыркает…

— Понимаю его. Так спрашиваешь, что с мальчишками? — неприятно ухмыльнулся Кисс. Ох, не люблю я эту его ухмылку… — Так на этот вопрос и я тебе могу ответить не хуже Койена. Грубо говоря, за произошедшее мальцам должны были надавать по сусалам как их родня, так и колдуны, причем провести это воспитательные меры требуетовалось в довольно жесткой форме. Для забалованных деток подобное весьма неприятно и унизительно. Наверное, именно так с милыми крошками и поступили, когда вылезла наружу вся эта история. Не будем останавливаться на недостойном поведении высокородных перед чернью, хотя это никак не придает им уважения… Суть в другом: видишь ли, эти парни своим поведением прямо-таки подтолкнули нас к тому, чтоб мы забрали у них лошадей и оружие. В конклаве хорошие дознаватели, там в два счета разберутся, кто говорит правду и кто врет, кто прав и кто виноват, и как произошло то, что произошло… Можно не сомневаться, что у родителей этих бездельников появятся очень большие неприятности из-за поведения их милых крошек. Не удивлюсь, если позже выяснится, что этих великовозрастных лоботрясов их родственники впервые в жизни собственноручно выпороли. Для ума… Боюсь, правда, что подобные воспитательные меры несколько запоздали.

Небольшой спор возник по поводу того, кому первому дежурить, но тут Кисс был непреклонен.

— Уважаемая атта и ты, Оди… Вы оба ложитесь спать, а мы с Лиа пока подежурим.

— А… — нерешительно начал парень, но Кисс его перебил.

— Если что случится, то мы вас сразу же разбудим. Я ж говорю — без тебя, Оди, нам, возможно, нам не обойтись. А пока что давайте оба на боковую…

…Глубокая ночь, тишина, лишь стрекот уже привычных мне цикад, да иногда фыркают наши кони. Темно, лишь где-то высоко в бездонной темноте светятся бесчисленные звезды. Сколько не любуюсь дивным южным небом, но насмотреться все еще никак не могу. Черный бархат с рассыпанными на нем бриллиантами… Красиво до того, что дух захватывает!

Скосила глаза на наших. Кисс тоже смотрит на небо, а Марина и Оди спят, причем оба даже чуть улыбаются во сне. Наверное, им снятся хорошие сны, или что-то доброе… Значит, нам можно еще смотреть на это сказочной красоты небо… Пока вокруг тихо…

Хотя вру… По дороге идут четверо — как видно, неподалеку отсюда они слезли с коней — в тишине звуки лошадиных копыт хорошо слышны. Впрочем, они заранее обмотали копыта своих лошадей плотной мешковиной, чтоб двигаться как можно бесшумней.

— Кисс…

— Сколько их? — не стал тянуть время парень.

— Четверо. Идут… Вернее, уже подходят, но пока ничего не предпринимают. Стоят, чего-то ждут…

— Понятно, чего: выжидают, пока все окончательно заснут. Но не думаю, что они будут ждать долго.

Точно, не прошло и четверти часа, как терпение у пришлых лопнуло, и четверка незнакомцев разделилась на две группы, разошлись по сторонам, и они чуть ли не ползком стали подбираться к нам. Хотят взять с двух сторон…

— Ну, — кивнул мне Кисс, — ну, давай, как договаривались…

Я чуть тронула за руки Мариду и Оди — те моментально проснулись, сразу же открыли глаза.

— Не шевелитесь! — шепнула я им. — Сюда идут. Если понадобится — вам скажут, что надо делать… Пока следите, и по-прежнему делайте вид, что спите… Оди, повторяю: не вздумай лезть вперед!

— Да понял я, понял…

Точно, с двух сторон к нам подбираются, супостаты! Скоро около нас будут… А в руках у них, между прочим, длинные узкие ножи — понятно, что тащат их не для того, чтоб выковыривать грязь у себя из-под ногтей. Надо же: один из них магией владеет, вернее, не магией, а так… Можно сказать: очевидно, кто-то кое-чему его когда-то учил, причем делал это на самом примитивном уровне. Но все равно: нам попусту рисковать не стоит, а этот дурачок, маг недоделанный… Вон, пытается наслать на нас нечто вроде беспробудного сна. Что ж, на местных селян это, может, и подействует, но только не на нас. Милок, да ты же там в двух местах слова заклинания перепутал! Вот лопух! Тебя бы самого за такую ворожбу следует отходить крапивой по заднице — это самое необходимое для того, чтоб память стала крепче, а заодно чтоб башкой стал думать, а не другим местом, и еще чтоб хорошо запомнил: магия — это серьезная вещь, а не игрушки!

Как видно, успокоившись насчет нас (ну-ну, с таким магом, как у вас, ворье ночное, только мышей в поле гонять), двое из этой четверки, уже не скрываясь, пошли к нашим лошадям, а двое направились к спящим на земле людям, то есть к нам. Остальное произошло очень быстро: один из подошедших получил подсечку под ноги и рухнул на землю с завернутыми за спину руками, а второй упал от хорошего удара по шее… В тот же миг Оди кинулся в темноту, и через несколько мгновений они с Киссом уже возвращались, таща за собой по земле двух мужиков: один отхватил умелый тычок под ухо, а второй, схлопотавший удар от ОзиОди, вообще предпочитал не шевелиться — не так больно… Нам оставалось только скрутить всех неудачливых бандитов веревками, оказавшимися при них же. Очевидно, эти веревки были заранее приготовлены для нас…

И тут один из, казалось бы, неподвижно лежащих на земле людей ловко извернулся, и бросил в нашу сторону нож, причем умудрился послать нож довольно точно — я едва успела увернуться, и то лишь благодаря Койену. По сути, предок чуть ли не толкнул меня в сторону, иначе острое лезвие торчало бы у меня в сердце. Больше того: этот человек попытался было вскочить на ноги и побежать…

Ну, тут уж я не промахнулась: отклониться в сторону, кувырок под ноги — и мужик, успевший к тому времени сделать несколько шагов, грохнулся на землю, приложившись головой о мелкие камни. Ничего, жив, просто сознание потерял, но это ненадолго, вот-вот в себя придет. Скручивая его, я усмехнулась про себя: да, эти люди ни как не ожидали от нас отпора…

Кисс снова запалил потухший было костер, и вспыхнувший огонь осветил как нас, так и четверых мужиков, лежащих на земле…

— Э… — вгляделся Кисс в лицо одного из них. — А ведь я его знаю. Именно у этой рожи я и покупал краску для лошадей. Все так, как я и предполагал… Ты зачем следил за нами? Лошадей хотел увести, а вместе с тем нам, грешным, глотки перерезать?

— Нужны вы кому-то… — бородатый мужик средних лет неприязненно смотрел на Кисса. — Не стали бы мы лишний раз ножом махать, если б и вы вякать не стали…

— Насмешил! — чуть ли не в открытую расхохотался Кисс. — Я, конечно, мог бы принять на веру эти твои слова, но только в том случае, если б вы все четверо к лошадям пошли! Вот тогда было бы понятно — за лошадями заявились, и более не за чем. Только вот двое из вас, обормотов, к нам, к спящим, направились… Для чего? Колыбельную спеть? А может, все куда проще? Ты, еще когда мне краску продавал, то просек, что у меня деньги имеются. Может, их не так и много, но все же ты захотел затариться по-полной. Ножом по горлу — и вся недолга…

— Конечно, связанных людей можно обвинить в чем угодно… — с искренней обидой забурчал мужик. — Сила на вашей стороне, а мы вам ничего худого не сделали…

— Ага, как забрали бы наших лошадей, так вы бы сразу убрались!.. Будь я полным лохом, может, и поверил бы в эту байку, только вот для чего в ваших карманах лежат удавки и кастеты? Ты уж, друг, рискни, скажи правду, здесь все свои: лошадей наших ты приглядел еще там, на ярмарке, оттого и шли твои люди за нами всю дорогу, пасли нас, грешных… А ты, без сомнений, хорошо знаешь, что в этой стране положено за кражу лошадей? — почти ласково спросил бородатого Кисс.

— Умный больно — искоса поглядел на нас мужик. — Скажите, какой честный!

— Какой есть… Милок, тонкость в том, что сейчас обсуждаем не меня, а решаем, как поступить с вами, греховодниками.

— Тебя послушай, так еще решишь, что это ваши кони…

— Почему нет?

— Потому что вы лошадей стали перекрашивать. Можно подумать, что вам цвет их шкуры перестал нравиться! Сам знаешь, кто этим занимается…

— Отчего мы лошадей перекрашивали — это наше дело, и чьи это кони — отдельный вопрос. Знаешь, в чем сейчас между нами разница? — почти ласково спросил Кисс. — Поясняю: мы в своем праве, а вы нет. А вот ты мне так и не ответил — с вами что делать? Если мне не изменяет память, то в Нерге за кражу лошади положено самое разное наказание, вплоть до смерти. Но, в лучшем случае, вору отрубают руку… Так что мы имеем полное право оставить каждого из вас, самое малое, без руки. Вы же еще в одного из нас нож бросили… А вот это уже напрасно. Зря. Гляжу я на вас: люди вы не старые, а жизни каждому осталось всего ничего. Заранее сочувствую…

— Хоть одного из нас пальцем тронь — мои дружки…

— Какие дружки? — Кисс поудобнее уселся. — Вас только четверо, и больше в вашей милой и сплоченной компании никого нет. А при доказанной краже лошадей любой из ваших закадычных дружков-приятелей враз открестится от таких разбойников, как вы: знать, мол, о них ничего не знаем, мимолетно познакомились когда-то за кружкой вина, и не более того… Так ведь? Ладно, это все лирика. Я парень добрый, так что, пожалуй, оставлю вам жизнь, но вот делишки ваши мы прекратим раз и навсегда: отрублю каждому из вас его левую руку — так всегда поступают здесь с пойманными похитителями лошадей. Мы люди справедливые, правую руку трогать не будем, а левая… Естественно, что после этого с вами не один человек дела иметь не будет, во всяком случае о торговле лошадьми вам точно придется позабыть… Итак, с которого из вас, гости ночные, начнем руки рубить? О, чуть не забыл: уважаемая атта, разведите огонь посильней — потом надо будет их обрубки прижечь, а не то еще до утра кровью изойдут. Помрут по своей вине, а мне потом грех отмаливай…

Я заметила, как Оди при этих словах Кисса удивленно посмотрел на него. Парень вообще растерянно взирал на происходящее — как видно, он пока не мог понять, что собирается делать Кисс, но, кажется, был солидарен с нами в том, что этих людей следует наказать. Вон Марида — та сразу сообразила, что к чему. Она чуть тронула парня за рукав, покачала головой: не беспокойся, все идет, как надо…

— Оди, — чуть слышно шепнула и я, — Оди, не принимай всерьез слова Кисса. Просто ему надо кое-что узнать у этих людей, вот он их и пугает.

Тут, кажется, Оди что-то сообразил, и даже попытался мне робко улыбнуться, хотя на самом деле парню было еще многое не ясно…

Зато связанным было явно не до смеха.

— Э, э, постой! — взвыл бородатый, да и остальные из той четверки от слов Кисса начали беспокойно ерзать по земле. — Стой! Умные люди всегда могут договориться между собой!

— Умные — да, могут.

— Я ж не дурак, сразу просек, что вы тоже прячетесь от стражи. Похоже, мы с вами птицы одного полета.

— Что дальше?

— Ваших дел я не знаю, и знать не хочу, но то, что вы тоже увели коней у законных хозяев — это понятно.

— Это наши дела, а вы в них влезли. Ты что, правил не знаешь? У своих не воруй…

— Я уже вижу, что люди вы, судя по всему, серьезные, так что давайте разойдемся по мирному, без членовредительства. Решим так: вы отпускаете нас, а мы поможем вам.

— Конкретнее.

— Слышь, парень, ты с сам все понимаешь. По нашему закону…

Кисс немного помолчал, затем произнес:

— По закону, говоришь… Скажи правильно.

— Обязуюсь помочь тебе и твоим людям по нашему закону! — отчеканил бородатый мужик.

— Обязуюсь расплатиться с тобой за услуги по нашему закону — эхом ответил Кисс.

В следующее мгновение он наклонился, и одним взмахом ножа разрезал путы на руках мужика, а затем так же лихо освободил от веревок и всех остальных.

Койен, в чем дело?! А, понятно… Оказывается, только что на наших глазах и в присутствии свидетелей с обоих сторон был заключен договор, если можно так сказать, о взаимопомощи. Нарушить его, конечно, можно, только вот после этого тебя уже никто уважать не будет. По этому договору мужик обязан помочь Киссу в выполнении его просьбы (если подобное, конечно, будет в его силах), а Кисс должен ему заплатить за услуги. Однако и тут есть одна тонкость, а именно: во сколько Кисс оценит его услугу, столько и заплатит. Тут можно пригоршней золота расплатиться, а можно и медяшку сунуть — и все будет по закону. Обманывать друг друга не стоит: все равно такие вещи разносятся по свету, как тополиный пух по ветру…

— Ладно, — тяжело вздохнул бородатый, вставая с земли и отряхивая свою одежду. — Ладно, чего вам надо?

— Адрес ловкого человека в Траб'бане.

— Насколько ловкого?

— Самого ловкого и надежного из тех, кого ты знаешь.

— В Траб'бане много ловких парней… И надежных тоже.

— Ты дурака не валяй. Дело говори.

— Ладно, раз такое дело… Значит, так: найдите там улицу Медников, на той улице отыщите лавку «Золотой Змей», спросите К'Рена. Скажите ему, что Копыто передает привет и напоминает о долге в три золотых…

— Копыто, как я понял, это ты? — хмыкнул Кисс.

— А кто же еще? — огрызнулся тот.

— Что это за человек, к которому ты нас посылаешь?

— Ты понял. Серьезный человек, из числа тех, с кем можно дело иметь, именно тот, кто вам и нужен. Считай, у него в руках многое, если не все… Этот человек всеми делами в Траб'бане заправляет. Кстати, с ним много болтать не надо — мужик треп не любит. Болтунов не выносит, и сам вокруг да около ходить не будет. Ты ему сразу скажи, что тебе надо. И еще он не любит, когда с ним торгуются: если К'Рен цену назвал, то она, как правило, уже не меняется. Очень умный человек — враз просекает, если кто начинает врать. Людей видит, как на просвет… У него ума на пятерых отвешено, если не больше.

— И с чего это таком человеку, как К'Рен, иметь дело с тобой? Непонятно как-то…

— У всех бывают черные полосы в жизни… — в голосе бородатого была чуть слышна нотка горечи. — Так что не сомневайся, я тебе дал верный адресок.

— Еще что скажешь?

— Это все.

— А не маловато?

— Сколько есть.

— Итак, будем считать, что мы в расчете — и Кисс бросил Копыту монету, которую тот ловко поймал. Хм, я даже со своего места вижу, что бородатый доволен — еще бы, ведь Кисс бросил ему крупную золотую монету из числа тех, что он забрал у колдуна. Это, конечно, не империал, но что-то похожее. Бородатому надо двух, а то и трех коней продать, чтоб получить такую вот монету.

Когда незваные гости скрылись в темноте, мы какое-то время сидели молча. Время шло, смолк приглушенный стук копыт по мощеной дороге…

— Ну? — наконец спросил меня Кисс.

— Трое уехали, один остался неподалеку. Отъехал на своем коне за холмы, примерно, за версту, слез с со своего коня. Смотрит в нашу сторону…

— Чего-то подобного я и ожидал.

— Он что, будет следить за нами?

— Без сомнений. Причем пойдет за нашей компанией аж до Траб'бана.

— Но договор…

— Заключенный договор мы с ним честно выполнили. Он оказал услугу мне, я ему за это честно заплатил. Мы разошлись без претензий друг к другу. Все по правилам. А вот насчет всего остального мы с ним не договаривались. Тут уж, как говорится, каждый сам по себе. Если на то пошло, то он не принимал на себя обязательств дальше не следить за нами. Но если на дороге будет много стражи, то он от нас отстанет.

— А тот мужчина, к которому нас послал Копыто? Он кто?

— Тут тоже все не так просто.

— Что именно?

— Долго объяснять. Разберешься по ходу дела… Кстати, уважаемая атта, да и ты, Оди… Ложитесь-ка вы спать, а мы вас потом поднимем…

— Да уж какой тут сон! — Марида поудобнее устроилась у затухающего огня. — Сон сбился, когда еще снова придет… Давайте хоть поговорим. В конце концов это так романтично! Я стариной тряхну — в голосе Мариды послышалась насмешка. — Что ни говори, а я давненько в компании молодых людей не любовалась непроглядной южной ночью… Вон небо какое — прямо за душу берет! Кстати, малыш — обратилась Марида к помалкивающему Оди. — Малыш, раньше, до того, как ты попал в цитадель — ты звезды на небе видел?

— Не помню… — покачал тот головой. — Кажется, я их впервые увидел, когда меня из цитадели сюда привезли… То есть не сюда, а… Ну, вам, наверное, понятно…

Еще бы не понять — когда тебя вывезли, как сказала Авита, «на полевые испытания».

— Парень, а зачем ты этого колдуна убил? — спросила Марида. — Ну, сегодняшним утром…

— Он бы от нас все равно не отстал. И потом, я его уже видел. Раньше. Там… Он никого не жалел.

Ну, судя по беседе с этим парнем, интересным собеседником его не назовешь. Это понятно: ему долгие годы не с кем было общаться.

— Оди, — теперь уже заговорила я. — Оди, а как они у тебя начались… Ну, я имею в виду эти приступы?

— Недавно…

— Мальчик, расскажи нам о себе — попросила Марида.

— Зачем?

— Просто поделись воспоминаниями, тем, как ты жил все эти годы… Всегда хочется знать о том, кто находится рядом с тобой.

Немного помолчав, перескакивая с одного на другое, Оди заговорил. Да, кажется, раньше у него были родители, или кто-то очень добрый, но он их совсем не помнит. Уже давно, кажется, всю жизнь, он жил к крохотной темной каморке, где почти всегда было темно и холодно. Еда один раз в день, а частенько его и вовсе морили голодом или заставляли едва ли не умирать от жажды. Он тогда лизал влажные камни стен — на них образовывалась капли воды, и это помогало ему дожить до того времени, когда о нем вспоминали вновь. Правда, язык от таких занятий у него распухал и постоянно был стерт… Потом его часто стали куда-то водить, в непонятные комнаты, где было полно странных и непонятных вещей… Еще там всегда были люди в черных плащах, а позже у парня начались провалы в памяти… Вместо этого пришла постоянная боль и непреходящая жестокость тех, кто заглядывал в его каморку.

И еще он очень боялся, когда его забирали из его крохотной комнатенки — уж лучше жить там, чем получать очередную порцию боли, оскорблений и много чего другого… Очень часто после того, как его уводили к колдунам, он приходил в себя уже на лежанке в своей темной каморке, перевязанный бинтами с головы до ног… А когда на его спине стало расти… это… Тогда парнишка страшно испугался, но после неких… вразумлений (об этом Оди вообще предпочел умолчать) он покорился судьбе. Потом началась учеба, вернее, над ним постоянно проводились какие-то эксперименты. Позже Оди понял, что в него (как когда-то в меня) закладываются разные знания, но в основном они касались изучения языков, а заодно умения сражаться и убивать. Кстати, обучение магии в те занятия не входили вообще…

Несколько раз он встречался с людьми, похожими на него, только вот при тех воспоминаниях Оди только что не мутило, и говорить о том, что было, он не хотел. Как я поняла из его оговорок, там были люди не только со щупальцами на спине, но и много хуже и страшнее… Все они, жертвы экспериментов колдунов, сторонились как людей, так и друг друга.

Правда, случалось и такое, что их заставляли сражаться друг с другом, причем на виду едва ли не всего конклава. Оди повезло — он остался жить, а вот почти всем остальным, многие из которых были его противниками… Беда в том, что их заставляли драться между собой едва ли не насмерть, и раны, которые противники наносили друг другу, можно назвать, самое меньшее, очень серьезными. Оди сумел победить и выжить, а вот насчет остальных — неизвестно…

Кстати, и самого Оди, и других измененных за малейшую оплошность или неповиновение колдуны постоянно наказывали, причем очень жестко. Приучали к послушанию… Измененные должны знать: их жизнь и смерть зависит только от колдунов, а любое неповиновение будет сурово караться…

Так шли годи, и вот однажды в закрытой и плотно завешенной со всех сторон клетке Оди вывезли сюда, на свежий воздух… Он был настолько потрясен картиной открывающегося перед ним мира, что в его душе будто что-то сдвинулось. А потом… Потом он сорвался.

Мне кажется: для того, чтоб батт стал эрбатом, чтоб бывший раб освободился от оков — для этого нужен толчок, пусть даже совсем пустяковый, которого никто не заметит, кроме него самого… Проще говоря: чтоб обрушить гору песка, в нашем случае достаточно одной песчинки. У меня, во всяком случае, для этого достаточно было увидеть муху, барахтающуюся в кружке молока, а у Оди… Я не знаю, что именно произошло на этих самых «полевых испытаниях», но Оди сказал, что увидел несколько нежных полевых цветов, на голубых лепестках которых были капли крови… А потом колдун, он же хозяин, грубо наступил на них…

Когда позже Оди пришел в себя, то понял, что натворил — были убиты все, кто выехал с ним… Однако он не знал, куда ему теперь идти и что делать. Эрбат, пленник дорог… Вот он и принялся, сам не отдавая в том себе отчета, ходить вдоль них… Парень старался делать это по ночам, понимая, какое впечатление на людей произведет его уродство. Однако, когда голод подступал к горлу, то он, как его и учили, уже не выбирал, кого можно есть, а кого нет… А потом он встретил нас, тех, кто отнесся к нему не так, как прочие — без ужаса, страха и ненависти, почти как к человеку. А во мне он сразу почувствовал родственную душу, которую ни в коем случае нельзя обижать или трогать. То есть меня. Вот он и пошел за нами, даже не зная, зачем он это делает и для чего.

И еще одно: что бы не произошло, но он не хочет больше возвращаться назад, в свою маленькую и темную каморку. Лучше умереть здесь, под этим небом, бездонно-голубым или завораживающе-черным…

Жутковатая история, но довольно обычная — сказал мне Койен. Таких, как этот парень, через лаборатории колдунов, прошло без числа и счета… И все они были молодыми, сильными и здоровыми людьми, которым только жить и жить. А короткий рассказ Оди и он сам… Как грубовато сказал мне Койен, чужая попа на льду не передаст того, как ей колюче и холодно на том самом месте…

— Интересно, для чего тебе вырастили отростки на спине? — задумчиво сказал Кисс. — На простой эксперимент тут никак не тянет.

— Не знаю. Но говорили, что мне без них нельзя…

— Лиа — глянул на меня Кисс. — Ты говорила с тем колдуном, которого Оди отправил та тот свет. У него в памяти не было никаких сведений о пашем парне? Ну, там, кто он такой, и для чего это с ним сотворили?

— Я и сама кое-что посмотрела в памяти того убиенного. Выяснила, правда, далеко не все, а потом мне немного Койен помог. Даже не знаю, стоит ли рассказывать обо всем… А, впрочем, теперь это все одно скрывать незачем. Как я поняла, с Оди у колдунов были связаны большие надежды. И даже очень большие… Помнишь, мы как-то говорили об Афакии?

— А, это там, где людоеды живут? Любители снимать кожу с пленных… Конечно, помню.

— Они самые. Афакия — страна дикая, и что за богатства скрываются в ней — о том никому не известно. В эту страну даже колдуны Нерга стараются не соваться — слишком опасно. Но Афакия расположена настолько удобно, что тот, кто сумеет подчинить себе тамошних дикарей — тот, считай, сумел запустить в той стране настолько глубокие корни, что и не выковыряешь. Оттуда, из этой страны, можно безбоязненно ползти в к соседям Афакии… Дело в том, что вожди соседних стран к колдунам не очень расположены: даже там наслышаны об их делах, да и сталкивались меж собой они уже не раз… Так что колдуны Нерга решили пойти по другому пути: вначале подчинить себе Афакию, а через нее — и соседей… Да и своими воинами Афакия тоже славится: бесконечно отчаянные, безумно жестокие и без лишних рассуждений… Знаете, кто у тамошних жителей считается одним из самых почитаемых божеств? Человек с восемью щупальцами на спине и со светлой кожей.

— А… — протянул Кисс. — Вот оно что…

— Тогда и мне многое становится понятным — вздохнула Марида.

— Ну да. Вот они и намеревались подготовить Оди именно для этого. Представь: у дикарей внезапно появляется живой бог, который сошел с небес на землю! Да они для него сделают все, что тот только им прикажет! А уж послушный бог в руках черных колдунов может сделать очень и очень многое, однако и сам бог должен полностью соответствовать сложившемуся образу. Вот для того-то Оди и приучали к… человечине: тот белый бог был не дурак поесть людей и запить это дело кровью. И еще тот бог считается не только весьма кровавым субъектом, но и, надо отметить, очень жестоким. Кстати: он очень любит воевать…

— Но почему выбрали именно Оди?

— Как я поняла, для воплощения этого плана было отобрано немало детей, да и работа с ними была проведена просто-таки огромная. Это очень давняя разработка колдунов, но вплотную к ней они подошли только сейчас… Но почти все отобранные умерли: многие не перенесли того, что с ним сотворили, к тому же с такими измененными обращались слишком сурово и безжалостно. Да и из оставшихся… жертв экспериментов колдунам требовалось отобрать всего лишь одного, самого ловкого и умелого — именно для того меж ними и устраивались схватки… Нашему парню просто повезло остаться в живых, хотя о везении здесь можно говорить условно… Оди, тебе не страшно все это слышать?

— Нет — покачал тот головой.

— Кстати, — продолжала я, — кстати, именно оттого Оди и понимает любую речь, да еще и может свободно на ней разговаривать — будет странно, если сошедший с небес на землю бог не поймет кого-то из живущих на земле. Чтоб вы знали: в парня заложены знания почти всех языков, на которых говорят люди.

— Недаром Авита повторила нам слова мужа: перспективный проект и денег в него вбухано немеряно… — вздохнула Марида. — Все ясно: отбирали у невольников подходящих по внешнему виду детей, сделали их батами — а дальше уж как повезет… Ну и после всего, что колдуны сотворили с этими детьми, им оставалось только ждать — кто из всех детей выживет, и кто окажется самым жизнеспособным.

— Но батт может стать эрбатом и выйти из повиновения. Как Оди…

— На это и рассчитано. Вырастить послушного раба, в нужный момент дать ему возможность сорваться, а уж из эрбата сделать обычного человека — так у них для этого имеется Храм Двух Змей. Все просто. Беда в том, что Оди сорвался раньше, чем они рассчитывали.

— Если Оди такой… ценный, отчего его тогда раньше не искали? Колдуны должны были на ушах стоять, но вернуть убежавшего в цитадель, а они отложили это дело на неопределенный срок — сразу после окончания празднеств

— Да просто в конклаве решили: ничего страшного, пусть парень несколько лишних дней погуляет на свободе, поймет, что это такое, а заодно и привыкнет к чел… Ну, вы меня поняли. А что касается местных жителей, так разве когда-то колдуны обращали внимание на недовольство каких-то там людишек!

— Вы упускаете еще одну вещь — пошевелил палочкой в затухающем огне Кисс. — Если колдуны узнают, что Оди с нами… Парень, тебя постараются ни в коем случае не выпустить за пределы Нерга уже хотя бы по той причине, что ты — наглядный пример того, что колдуны делают с людьми. Ведь одно дело — разговоры о том, что творится в Нерге, и совсем иное, когда ты воочию видишь перед своими глазами то, чего в жизни быть не должно!

Не знаю, как остальным, а мне стало тошно от услышанного. Остальным, по-моему, тоже… Чтоб хоть как-то отвлечься, я решила заговорить о другом.

— Кисс, помнишь, когда ты увидел стаю этих птиц… Оди, ты из как называл? Эн'пахи?

— Да.

— Так вот, Кисс, ты сказал, что однажды видел такую… А когда это было?

— Давно.

— Расскажи, что тогда случилось? И где?

— Зачем? Лиа, любопытство, как я слышал, является пороком.

— И все же? Сна пока нет, а просто так сидеть тоже не хочется… Так что, считай, сейчас самое подходящее время для воспоминаний. И потом, думаю, интересно не только мне одной… Ты же выжил после встречи с ними.

— Ну, у меня с ними схватки не было. По счастью. Была только встреча, но хватило и ее… Это случилось давно, мне в то время исполнилось лет восемнадцать-девятнадцать, точно не помню. Я тогда был матросом на «Веселом дельфине» — к несчастью, но сейчас этого корабля уже нет: то ли затонул, то ли пропал без вести… Так вот, мы тогда только пришли из очередного рейса и как раз собирались пойти… э-э-э отдыхать, когда к капитану заявился какой-то господин. Не аристократ, но один их тех, кого высокородные посылают для обстряпывания своих делишек — я на таких насмотрелся. О чем он говорил с капитаном — никто не знал, но, как только тот тип ушел, всем было объявлено, что никакого увольнения на берег у нас не будет. Недовольные получили по зубам — у капитана была тяжелая рука и крутой нрав, но всем было обещано по двойному жалованью за рейс, а в случае удачи — еще и премия. Так что вместо отдыха мы загрузились провиантом и водой, и в тот же вечер отошли от причала…

Сейчас я вспоминаю, как торопился капитан, гоняя нас в три шеи, а уж наслушались мы от него!.. — Кисс усмехнулся. — Это было что-то! От его слов даже у бывалых моряков уши чуть ли не в трубочку сворачивались! У нашего капитана был весьма богатый словарный запас… Кстати, тот, что нанял «Веселого дельфина», тоже шел с нами. Правда, почти все время он провел в одиночестве, лишний раз не высовываясь из своей каюты. Морской болезнью мужик страдал в полной мере… А мы шли под всеми парусами, ловили ветер, как только могли… Судя по нескольким обмолвкам капитана, туда торопились не мы одни, и весь вопрос был в том, кто сумеет первым придти на нужное место. До нас со временем дошло, что то, куда мы направляемся — это была некая запретная территория, из тех, на которые лучше не соваться. Ну да морякам много до чего нет никакого дела…

Так вот, когда мы дошли до нужного места, то встали на якорь недалеко от берега. Дивное место, умиротворяющая картина, о которой можно только мечтать: крики чаек, теплое море, белый песок, усыпанный обломками кораллов и ракушками, и сплошная зеленая полоса то ли леса, то ли джунглей… Казалось, это место никогда было не тронуто человеком.

На берег сошло девять человек, в том числе и я. Нанявший нас господин шел с нами. В своем первоначальном предположении мы были правы: в здешних местах очень давно не ступала нога человека… Идти, по счастью, пришлось недалеко, и к тому же у того господина было нечто вроде карты… В нужном месте, среди нетронутых джунглей, в каких-то древних развалинах, отыскался тайник, причем весьма старый. Между прочим, нам там пришлось повозиться: все заросло так, что почти было не видно камня — сплошь затянуто мхом, кустарником, да и деревья в том месте давно вымахали вровень с окружающими развалины деревьями…

В тайнике находились четыре ящика, не сказать, что очень больших, но достаточно увесистых. Ну, мы их выволокли, и потащили, по два брата на один ящик. Понятно, что быстрым наше передвижение было никак не назвать: москиты, неровная почва, всякая гадость под ногами, да еще и ящики оттягивали руки…

Однако стоило нам выйти из джунглей на песчаный берег, как появилась стая птиц, один в один как та, что мы видели утром. Стая летела прямо на нас, и это было понятно любому… Складывалось такое впечатление, будто птиц на нас натравили, и то небольшое расстояние, что оставалось до шлюпки, с грузом в руках мы бы никак не успели преодолеть. К тому же господин, увидев этих птиц, заорал дурным голосом, и первым кинулся бежать со всех ног к воде. Так что четверо из нас, посмотрев на поведение этого человека, бросили ящики, которые тащили, и крикнули остальным, чтоб те сделали то же самое. После чего мы рванули, что было сил, к шлюпке, успели столкнуть ее на воду, перевернуть и забраться под нее… Так и сидели в воде, ожидая, что оставшиеся поднырнут к нам. Но, увы, парней мы так и не дождались…

Потом все под той же шлюпкой мы сумели добраться до «Веселого дельфина», и нас подняли наверх. А вот те, кто не захотел расстаться с грузом, и пытались добежать с ящиками до шлюпки… В общем, от них ничего не осталось. Я все еще помню тот сплошной ковер из черных птиц, который покрыл и белый песок, и брошенные нами ящики, и то, как часть птиц доклевывала то, что еще недавно было людьми…

— Что было потом?

— Справедливости ради следует сказать, что наш капитан, потеряв сразу четырех моряков из своей команды, велел поднять якоря в ту же минуту, как только мы оказались на палубе. А на предложение того господина обождать какое-то время и позже вновь сойти на берег, когда птицы, возможно, улетят, капитан, не выбирая выражений, ответил, что подобным образом может поступить только ненормальный. По его словам, эти птицы не улетят отсюда до того времени, пока здесь не объявится их хозяин. Если же кто-то из нас сейчас попытается вновь отправиться на берег, то вполне может случиться такое, что птицы накинутся и на тех, кто сейчас находится на корабле, и тогда уже ни от одного из нас не останется даже мокрого места… Ну, а птицы сидели, не взлетая, даже когда мы отплывали, как будто давали нам возможность убраться подобру-поздорову. Понятно, что если бы мы вновь вздумали отправиться на берег, то птицы накинулись бы и на оставшихся. Возможно, и на корабль… Так что я хорошо представляю, на что способны эти милые пташки.

— А что было в тех ящиках? Что-то колдовское?

— На первый взгляд — непохоже. Парни, когда только мы нашли ящики, приоткрыли пару крышек — надо же было выяснить, что там такое, и за чем мы так спешили. Все думали, что там спрятаны невесть какие сокровища…

— И?..

— Там были скульптуры.

— Что?!

— Да, ты не ослышалась. Мы тогда тоже удивились. Видимо, когда-то давно, в тех местах спрятали ящики с мраморными скульптурами. Не очень большие, где-то в половину роста среднего человека. Очень красивые, из белого мрамора, прекрасно исполненные. Правда, немного странные.

— И в чем же была странность?

— Так сразу и не скажешь… Я видел только две из них. Одна — улыбающийся ребенок, а во рту у него — змеиный язык, вторая — милая овечка, только вот зубы у нее, как у волка… Впрочем, подобные художества — это уже дело вкуса. Кому-то, может, и нравится такое искусство… До сих пор не знаю, что это были за скульптуры, кому принадлежали, и отчего оказались спрятаны там, в этом всеми забытом месте. Мне известно только одно: за их доставку было обещано столько, что наш капитан решил рискнуть. Много позже, хорошо выпив и будучи в благодушном настроении, капитан сказал: нам невероятно повезло оттого, что стая не стала преследовать корабль…

У меня к Киссу было еще немало вопросов насчет его рассказа, но тут я почувствовала — к нам опять идут какие-то люди.

— Кисс, на дороге кто-то есть. И они, кажется, собираются сюда, отыскать, что плохо лежит…

— Люди?

— Да. И в весьма боевом настроении.

— Неужели снова Копыто с друзьями?

— Нет, другие. И в этот раз их шесть человек, и все они направляются к нам. С оружием…

— Ну, все, сейчас нам точно будет не до сна — вздохнул Кисс. — Начинается…

— Что начинается?

— Все то же. Тут на дорогах хватает любителей легкой наживы, а в этой ситуации все зависит от того, как себя поведешь: сумеешь дать должный отпор — нападающие сразу разбегутся, а иначе… Оттого-то под открытым небом в Нерге и стараются не останавливаться на ночь. До этого времени на нас не нападали по одной простой причине — мы ночевали в тех местах, где люди сидели по домам, и с наступлением сумерек старались вообще не высовываться за дверь, а тут уже этих опасностей нет. Вот оттого-то и бродят тут по ночам желающие погреть руки на ротозеях…

— Так что будем делать?

— Пожалуй, этих достаточно будет просто отогнать…

Утром, едва только рассвело, мы вновь тронулись в путь. За эту ночь на нас трижды пытались напасть (Копыто с приятелями я в этот счет не беру). Похоже, нападавшими были местные жители, которые таким способом пытались поправить свои дела. С этими людьми разбирались просто: стоило поймать одного из них (с этим не было особых сложностей), дать ему пару раз по шее, припугнуть, помахать ножом перед его носом, и отвесить хороший пинок, как тот сразу же исчезал в темноте, благословляя Великого Сета за избавление от жестокой смерти, и рассказывая жуткие страсти подельникам о тех невероятно кровожадных людях, от которых он чудом вырвался, спасая свою душу и бренное тело… После этого нападавшие убирались восвояси, справедливо рассудив, что раз эти непонятные люди не боятся без охраны останавливаться на ночлег под открытым небом, то, значит, им ничего не страшно, а от таких следует держаться как можно дальше. Дескать, всем известно: встречаются среди проезжих и такие, что могут выпустить дух из людей ни за что, ни про что…

Не выспавшиеся и недовольные, мы ехали дальше. Если ранним утром народу на дорогах нам попадалось немного, то постепенно их становилось все больше и больше. Кто-то ехал по своим делам, но были и те, кто направился в Траб'бан на поклонение. Ведь в этом городе множество самых разных храмов, и почти все они считаются чудотворными. Конечно, праздники в честь Великого Сета только что закончились, но далеко не все любят посещать храмы в праздничные дни — все же для многих слишком большое столпотворение мешает молитвам и уединению.

На дороге хватало и стражи — куда ж без нее! но мы ничем не отличались от тех, кто направляется в Траб'бан. К тому же стражники по приметам искали троих всадников, а не четверых, да и лошади под нами не очень похожи на тех красавцев-скакунов, что были описаны в присланных им приметах. По всей видимости, мы не очень смахивали на тех, кого велено было хватать, крепко держать и не выпускать.

Конечно, можно было бы попытаться обойти Траб'бан стороной, но это неразумно: мы не знаем местности, и такой окружной путь займет немало времени. К тому же в Траб'бане много храмов, да и каждый день туда приезжает немало людей, и оттого вполне может быть такое, что где-то подле города лагерем стоит полк солдат — ведь кто его знает, мало ли что может произойти там, где постоянно находится большое скопление людей?

Однако чем дальше мы ехали, тем меньше мне нравилось происходящее на дороге. Не знаю даже, почему, просто чувствовала — не все идет так, как нам бы того хотелось. Да и Койен подсказал: могут быть неприятности.

Прежде всего на дороге прибавилось стражи, причем прибавилось очень заметно — конные и пешие стражники находились в пределах видимости друг друга. Пусть они особо ни кому не придирались, но и за порядком следили строго. Более того: никому не позволяли свернуть с дороги куда-то на сторону. Я это заметила, когда ехавшие впереди нас трое селян на телеге хотели было убраться с дороги на какую-то тропку, уходящую в направлении небольшого селения, виднеющегося вдали. Они успели отъехать совсем недалеко, когда их догнали конные стражи. Недолгий разговор — и телега вновь вернулась на дорогу. А чуть позже мы вновь увидели, что какой-то господин довольно важного вида разговаривает со стражниками на повышенных тонах: он тоже собирался съехать с дороги по каким-то своим делам, но и его вернули на дорогу, несмотря на недовольство господина и его громогласные возражения.

А ведь все это не просто так. Случай с селянами — это еще куда ни шло, но вот то, не дают свободно свернуть с дороги даже человеку с определенным положением в обществе… Мы переглянулись. Та-ак…

— Похоже, нас гонят прямо в Траб'бан… — с досадой вырвалось у Кисса. Надо же, прямо как мои мысли читает!

— Нас?

— Нет, не конкретно нас. Вы и сами это видите: всех, кто находится на этой дороге — их, по сути, гонят в тот город, не давая возможности свернуть с этого пути. Оттого и проверок на дорогах почти нет — не хотят спугнуть ожидаемую дичь. Мол, не беспокойтесь, добрые люди, тут все спокойно, тихо, можете и дальше ехать, не заботясь ни о чем…

— Если я правильно поняла, то дичь — это мы? — поинтересовалась Марида.

— Увы… Лиа, а что тебе говорит Койен?

— Только то, что ты правильно соображаешь…

Вот теперь все понятно. А мы-то все никак не могли взять в толк, отчего это нас сегодня совсем не проверяют на дорогах, и, более того — стражники почти не цепляются к проезжим. Расчет не такой уж и плохой: усыпить бдительность по дороге и привести в Траб'бан тех, на кого давно идет охота, а уж там, в самом городе, похоже, для нас будет хорошая ловушка. Весело… Вопрос: что делать? Разворачиваться и идти назад? А смысл? Все одно у нас на хвосте погоня…

Можно, конечно, отвести стражникам глаза и попытаться уйти с дороги куда-то в сторону, только вот всем на дороге глаза не отведешь, и хоть кто-то, да заметит уходящую с дороги группу всадников, а это почти наверняка закончится погоней. Если даже случится невероятное, и мы сумеет от нее уйти, то по нашим следам сразу же пойдут преследователи — раз люди так стремятся скрыться, то или преступника, или же те, кого и ищут… Ведь что ни говори, а простые жители Нерга куда более законопослушны, чем чужаки, и приказов стражников они не ослушаются — хорошо знают, чем это может им грозить…Так что хочешь — не хочешь, а нам надо и дальше двигаться по этой дороге.

Уже далеко после полудня вдали показались высокие стены города. Траб'бан, город, куда я так хотела попасть раньше, но сейчас, будь на то моя воля, то обошла бы это место самой дальней дорогой… Ладно, делать нечего, если повезет, то сумеем выпутаться и здесь.

Перед воротами в Траб'бан, конечно же, была очередь, но на удивление небольшая. Небольшой осмотр, совсем небольшая въездная пошлина — и нас пропустили в город. Стражники, стоящие в воротах, за праздничные дни настолько насмотрелись на всех больных и увечных, стекавшихся на поклонение в Траб'бан, что по нашей четверке лишь скользнули взглядом. Но зато очередь выезжающих была такой длинной, что я даже растерялась — да тут полдня стоять надо, чтоб выехать из города, не меньше! К тому же каждого выезжающего досконально проверяли трое колдунов. Совсем как в Сет'тане…

Мне все равно показалось необычным, что в город запускали людей почти без проверки. Такое впечатление, что они боятся спугнуть дичь — пусть спокойно идет в силок, а уж как ей оттуда выбраться — это будут решать другие… А ведь нам и всего-то надо проехать город и выехать из других ворот, чтоб продолжать свой путь дальше. Однако судя по тому, какая огромная сейчас очередь из желающих покинуть город, нам так просто из Траб'бана не выехать — наверняка и у других ворот творится то же самое, если не хуже… Вон, и Койен подтверждает: там очередь на выезд из города даже больше, чем здесь, и досмотр ничуть не слабее…

Когда я рассказала об этом своим спутникам, те не особо удивились. Тоже, как видно, ожидали чего-то подобного. Мы, если можно так выразиться, сами влезли в мышеловку… А куда деться? Теперь надо голову ломать над тем, как смотаться отсюда — все же Траб'бане такой большой город, как Сет'тан, и укрыться в нем гораздо сложней.

Наверное, не стоило идти сюда, в этот город, однако Кисс прав: просто так нам в Харнлонгр из Нерга не перебраться, а переть напролом стоит лишь в самом крайнем случае. Через Траб'бан все же самый удобный и короткий путь. И потом, несмотря ни на что, все же сейчас мы стали куда ближе к границе с Харнлонгром, чем осмеливались мечтать всего лишь пару дней назад. Что ни говори, но часть долгого расстояния до границы мы смогли преодолеть, пусть даже все было не так просто…

— Кисс, что будем делать?

— Ваши предложения?

— Я не знаю…

— Зато я могу кое-что предложить — вздохнула Марида. — Тут живет один человек, который, думаю, может нам помочь. В свое время я его спасла от смерти, и он клятвенно обещал, что в случае нужды я всецело могу на него положиться. Дескать, долг платежом красен…

— Кто такой?

— Сын моей давней подруги. Надеюсь, он не откажется помочь мне.

— Даже так? — в голосе Кисса я уловила оттенок недоверия. — Думаете, мы можем обратиться к нему за помощью?

— Да! — твердо ответила Марида.

— Хорошо, если это действительно так… Однако оставим это на крайний случай. А пока что попробуем рискнуть, обратиться к другому человеку, к тому, о котором говорил Копыто, неудавшийся похититель наших лошадей…

Пока шли по Траб'бану, я с любопытством вертела головой по сторонам — где же храмы? А, понятно: их большая часть (в том числе и Храм Двух Змей) находятся в середине города, Невольно отмечала про себя: а стражников в городе многовато… Вообще-то для этого есть объяснение: в этом городе много храмов, а в них полно ценностей, которые нельзя оставлять без усиленной охраны — все же золото всегда невольно притягивает к себе взгляды людей, и порождает в кое-каких грешных душах далеко не честные помыслы. Да и народу на улицах немало, ведь кроме жителей города сюда каждый день ездят селяне со своими товарами, и паломников тоже хватает, так что наличие такого количества стражников выглядит вполне обосновано.

Итак — подумалось мне, — вот он, этот город, где находится заветный Храм Двух Змей. Знаю, что ни мне, ни Оди там делать нечего, и к этому храму нам с ним даже подходить не стоит, но все одно где-то в глубине души теплилась надежда: а вдруг?..

Без особого труда отыскали улицу Медников. Расположена не в центре города, но и не на окраине. Хорошие, крепкие дома, чистота, во всем есть какая-то основательность. Чувствуется, что народ тут обитает солидный, из числа тех, при виде кого беднякам можно и голову наклонить. А вон и нужный дом, вернее, лавка «Золотой Змей».

Однако… Это строение лавкой называть просто-таки несолидно: «Золотой Змей» занимает три дома, соединенных вместе, и удивительным образом перестроенных. Судя по тому, что мы увидели, торговля здесь просто-таки процветает. Достаточно посмотреть на количество дорогих экипажей перед входом, да и покупателей попроще тоже хватает с избытком.

Однако соваться в «Золотого змея» без разведки Кисс не стал. У человека есть хорошая привычка не соваться наобум, в чем я уже убедилась. Вот и сейчас, несмотря на то, что нам ни в коем случае не стоило терять понапрасну время, парень повел нас в находящуюся неподалеку харчевню — по его словам, предварительно надо разведать обстановку. Да и поесть нормально тоже не помешает. Так что Кисс велел нам сидеть тихо в той харчевне, жевать от души и поглядывать по сторонам. Остальное — его забота…

Как мы и договаривались заранее, Кисс сел отдельно от нас, а мы устроились в другом месте, подальше от него — следовало делать вид, что мы незнакомы. Ага, вот Кисс сдернул ремешок со своих волос, тряхнул головой — и на диво красивые кудри рассыпались по его плечам. И в этом парне вновь, как обычно бывает в таких случаях, появилось нечто, от чего просто невозможно оторвать взгляд. Вот, одна подавальщица почти сразу же появилась возле него, другая… А вскоре хозяину чуть ли не силой пришлось разгонять девиц, которые едва ли не столпились вокруг Кисса, напрочь позабыв об остальных посетителях. Впрочем, даже рассерженный было хозяин, когда Кисс бросил ему всего лишь несколько слов — даже хозяин харчевни не стал особо выражать свое недовольство. Вон, даже улыбается…

Вновь и вновь убеждаюсь, что сила обаяния этого светловолосого парня просто поразительна. Ведь позови Кисс любую из этих девиц с собой — в тот же момент все бросят, и, не оглядываясь, пойдут за ним хоть на край света. А если у прекрасного графа Д'Диаманте сила обаяния еще сильней (хотя больше, кажется, и придумать нельзя!), то я могу понять бедную Кристелин, которая под ноги этого человека, словно в пропасть, кинула свою жизнь…

Хотите верьте, хотите нет, но я к подобным картинам отношусь совершенно спокойно — парню сейчас не до интрижек, нам бы шкуру свою спасти. Да и вряд ли Кисса заинтересует хоть одна из этих, на мой взгляд, довольно потрепанных жизнью девиц. Надеюсь, он быстро вытряхнет из них все, что нас интересует. Ну, или хотя бы многое…

А вот Марида… Та несколько растерянно смотрела в сторону Кисса тем же взглядом, каким глядела на него в то время, когда он разговаривал с Авитой. Такое впечатление, будто она разрешила давно мучавший ее вопрос, однако меня она пока что ни о чем не спрашивала. Так смотрят, если встретили кого-то из очень старых знакомых, и не знают, как вести себя в этом случае — радостно кинуться ему на шею, или сделать вид, будто вы незнакомы: все же с последней встречи прошли многие годы, а тебе хочется остаться в памяти того человека молодой и красивой… Казалось, женщина уже с чем-то окончательно определилась для себя. Только вот с чем именно? Конечно, была у меня одна мысль по этому поводу… Помнится, Вен, когда рассказывал мне о Киссе, то бросил фразу, что много лет назад Марида пострадала именно из-за графа Д'Диаманте, отца Кисса… Неужели она поняла, кто такой на самом деле этот светловолосый парень? Трудно сказать…

Ладно, с этим потом разберемся, а пока нам надо приглядывать за Оди — все же парень уж с очень большим интересом таращится по сторонам, хотя это объяснимо — мол, деревенщина в город приехала, вот и вертится по сторонам, глядит на все подряд… Но для нас сейчас главное, чтоб с ним приступа не произошло. Однако сегодня, спасибо за то Светлым Небесам, с парнишкой все в порядке.

И все же, когда мы только пришли в эту харчевню и выбрали стол, за которым намеревались перекусить, то специально посадили Оди спиной к стене — мало ли что, вдруг одно из щупалец на его спине начнет шевелиться… Тут вряд ли кто поверит сказке, будто под рубахой у парня бегает ручной хомячок. А пока что Оди с любопытством крутил головой по сторонам: понятно, что он впервые попал в харчевню и многое ему внове. К тому же подаваемую еду уплетал с огромной охотой — что ж, парень вновь открывает для себя мир. Его интересовало все: дома, растения, еда, люди… И отсутствием аппетита парень тоже не страдал.

Мне опять пришло в голову: все же получится у меня убрать со спины Оди эти жуткие щупальца, или нет? Что ни говори, но парень за долгие годы настолько привык к этим отросткам, что обходиться без них ему будет сложно. И еще непонятно, перенесет ли организм Оди операцию по удалению этих жутких щупалец? Вполне возможно, что мне не стоит этим заниматься по той простой причине, что в организме парня все настолько тесно связано меж собой… Ох, опять я не о том думаю? Хотя почему это не о том?..

А вот и Кисс поднялся… Уходит. Девки чуть ли не шею парню кидаются, отталкивая друг дружку, говорят, что вечером будут ждать его здесь… Э, да они из-за него вот-вот передерутся! Да пожалуйста, не возражаю, хоть поубивайте одна другую, только сделайте это после нашего ухода, липучки обтрепанные…

Мы к тому времени уже успели поесть, расплатились и ожидали лишь ухода нашего неотразимого красавца. Кстати, за то время, что мы провели здесь, в обеденный зал заглядывали стражники, но мы не привлекли к себе их внимания. Вот на Кисса они, правда, косились, но не подозрительно, а с любопытством — что это за птица такая, раз девки вокруг него роем вьются?

— Ну, что сказать? — говорил нам Кисс спустя несколько минут. К тому времени он уже успел убрать в тугой хвост свои немыслимо роскошные волосы, и вновь выглядел куда проще. — Эти красотки знают не только все, что происходит на соседних улицах, но и узнают в лицо многих жителей города. Так вот, этот К'Рен, по их словам, очень богатый человек. Торгует, причем продаст тебе все, что пожелаешь — главное, плати… К тому же девицы относятся к нему с опаской — суровый человек, и за порядком следит строго. Его побаиваются, и в то же время уважают… Теперь насчет всего остального. Насколько я понял, если не считать закончившихся праздников, то ничего обычного в округе за последние дни не произошло — во всяком случае девицам об этом ничего не известно…

— Можно подумать, им кто-то докладывает… — не выдержала я.

— Ты не права: именно в таких вот местах у людей чаще всего развязывается язык, а девицы невольно слышат эти разговоры, и в память откладывается немало… Теперь насчет сложностей с выходом из города: подобное столпотворение началось у них со вчерашнего дня, точнее, с вечера. Всех впускают, и лишь после дотошных проверок выпускают. Кого-то ищут, чуть ли не государственных преступников. Даже все члены городского управления — и те бегают, как наскипидаренные… В общем, времени на еще одну проверку у нас нет, так что сунемся к тому торговцу на свой страх и риск. Итак, мы с Лиа идем к купцу, а уважаемая атта и Оди — вы с лошадями ждете нас неподалеку. Например, возле этого храма. Тут и коновязь для лошадей имеется. Делайте вид, что вы ждете тех, кто молится в храме… Погодите, только надо на всякий случай зайти проверить этот храм.

Вошли в храм. Народу там, конечно, хватает. Кто-то из молящих лежит на полу, другие стоят на коленях, а кто предпочитает молиться, стоя на ногах. И еще внутри все покрыто изображениями змей самого разного вида. Скульптур, изображающих змей, тоже хватало, причем они были изготовлены из самого разного материала — тут и глина, и дерево, и дорогой камень…

— А если я пойду с вами? — выпалил Оди, с надеждой смотря на Кисса. — Мне не хочется здесь оставаться…

Хм, у меня складывается такое впечатление, что за Кисса этот парень готов пойти и в огонь, и в воду. Я понимаю Оди: этот несчастный человек столько лет был одинок, и у него было лишь одно право — покорно выполнять приказы своих хозяев, которые относились к нему, как к грязному животному. И вдруг у этого всеми презираемого человека появляются те, кого можно назвать друзьями… Вернее, это не совсем так. Марида — это, скорее, заботливая бабушка, я больше подхожу на роль старшей сестры, но вот Кисс… Сильный, уверенный в себе человек с сильной волей и удивительным обаянием, немного насмешливый и умный — для многих мальчишек такой мужчина является примером для подражания, и Оди вовсе не был исключением из их числа. Будь его воля, то от Кисса наш парнишка не отходил бы ни на шаг, невольно перенимая черты его поведения и отношения к жизни. Возможно, Кастан, брат Кисса, был прав, когда предположил, что тот характером пошел не в отца, а в вою северную родню, в род сильных духом герцогов Белунг.

— Нет парень, это пока лишнее — покачал головой Кисс. — Если понадобится, то я вас позову. А до того времени, Оди, приглядывай за лошадьми и за уважаемой аттой — сам понимаешь, я на тебя надеюсь… Ну, все, ждите нас, а мы с Лиа — в лавку…

Вот это лавка, такой я еще не встречала! Да ее и лавкой назвать язык не поворачивается. Внутри — настоящие нарядные комнаты, стены заставлены товарами и завешаны самой разной одеждой, а если тебе надо что-то иное, то расторопные продавцы или принесут требуемое, или же проводят тебя в одну из задних комнат лавки, чтоб ты сам выбрал необходимое… И чего тут только нет на прилавках! Да и покупателей хватает, несмотря на высокие цены. Понимаю: в этих местах даже находиться приятно, а уж уйти отсюда без покупки просто грешно! Ну и торговля, как я успела заметить, шла очень бойко.

Я едва не сунулась разглядывать товары, когда Кисс довольно сильно дернул меня за руку — не отвлекайся, не за тем мы сюда пришли! Вместо этого он подошел к крепкому охраннику, стоявшему неподалеку от входа. Тот окинул нас цепким взглядом.

— Что интересует господ?

— Господам хотелось бы поговорить с хозяином.

— Хозяин очень занят — не сдвинулся с места охранник.

— Передайте ему, что мы пришли, чтоб передать ему привет от знакомого.

— У хозяина много знакомых, он может всех и не упомнить.

— Это ты, парень, хватанул! Человеку с плохой памятью в торговле делать нечего — и Кисс потер большой палец левой руки большим пальцем правой. Я заметила, что охранник после этого жеста чуть более внимательно посмотрел на нас. — Позови-ка ты хозяина, или нас к нему отведи. Плохо, когда приветы от друзей не доходят до того, кому они предназначены.

Через несколько минут мы сидели в небольшой комнатке позади лавки. Здесь тоже хватало ящиков, мешков и коробок, стоящих чуть ли не штабелями, однако у меня создалось впечатление, что все это добро специально выстроено таким образом, чтоб в случае нужды можно было бы легко обрушить штабель на неугодного гостя. Или на гостей…

Охранник, который привел нас сюда, уже убрался на свое рабочее место, а я сжала руку Кисса два раза — за дверями стояло двое крепышей-охранников. Сидевший за столом невысокий пухлый человечек, пальцы которого были испачканы чернилами, с неохотой оторвался от кипы лежащих перед ним бумаг и чуть устало посмотрел на нас.

— Итак? Мне сказали, что у вас ко мне есть какое-то дело? Если можно, то изложите его покороче, а то время, знаете ли, дорогой продукт…

— Ваш знакомый, по кличке Копыто, просил передать вам привет, и напоминает о долге в три золотых — почти что отрапортовал Кисс.

— Спасибо за привет от старого знакомого, но, простите, никак не могу взять в толк, чем я могу быть полезен вам и вашей очаровательной спутнице… И потом, у меня столько дел!

— Нам нужна помощь.

— Представьте: я это уже понял. Выкладывайте вашу просьбу, но как можно короче — я, в отличие от многих, ценю свое время.

— Нам надо срочно покинуть Траб'бан — Кисс не стал тянуть с разговорами, тем более что этот К'Рен, судя по всему, не из тех людей, кого можно смутить. К тому же, по словам все того же мужика по кличке Копыто, хозяин этой лавки не выносит лишней болтовни.

— Сейчас многим надо покинуть город.

— Разумеется, эта же нужда возникла и у нас, а иначе бы мы к вам не обратились.

— И когда вы желаете уйти из Траб'бана?

— Сегодня, и чем раньше это произойдет, тем лучше.

— Это стоит денег. И немалых.

— Сколько?

— Это зависит от количества людей, которые хотят оказаться за городской стеной.

— Четверо-пятеро верховых.

Почему пятеро? А, понятно, это так, предварительная договоренность, точное количество людей Кисс пока не собирается называть.

— Еще и верховые?! Однако… Тогда по сто золотых с человека.

Ничего себе! От такой суммы у меня брови невольно поползли наверх. Хорошо еще, что нужных слов от растерянности сразу не смогла подобрать.

— Хм! — даже Кисс был озадачен. — Простите, но это не чересчур?

— Нет. Это всего лишь разумная плата за неразумный риск, и не более того. Сейчас в Траб'бане едва ли не осадное положение, так что ваша просьба выходит за обычные рамки, и должна оплачиваться соответствующим образом. Особый случай, за него и платить следует особо. Советую долго не думать — плата может возрасти.

— Но почему? — не выдержала я.

— Потому, милая дама, что время стоит дорого, и чем дольше оно идет, тем более некоторое из происходящего вокруг нас растет в цене, а другое, наоборот, обесценивается…

Хм, а у этого пухленького человечка хватка почти что железная, хотя, если судить по его по его доброй внешности, он должен быть милым и щедрым… Увы, здесь, по-моему, не тот случай. И слов на ветер он этот торговец не бросает. Все коротко, четко, ясно.

— Хорошо — кивнул головой Кисс. — Договорились.

— Тогда жду вас после закрытия лавки, до полуночи. Если придете после этого срока, тот наше соглашение отменяется. Половину оговоренной суммы уплатите вперед, перед делом, вторую — после того, как покинете город.

— Понятно.

— И?.. — вопросительно посмотрел К'Рен на Кисса.

— А, да… — и парень, покопавшись в кошельке колдуна, вытащил оттуда две полновесные золотые монеты и положил их на стол перед сидящим мужчиной. Тот, глянув на золото, как бы невзначай потер двумя пальцами левой руки свой подбородок. Кисс наклонил голову, а затем мы встали.

— Жду вас с десяти ударов до полуночи… — бросил мужчина.

— Мы будем вовремя…

Когда мы с Киссом уже шли по улице, я не выдержала.

— Кисс, я ничего не поняла!

— Что именно?

— Ну это, в конце…

— Лиа, — чуть устало бросил Кисс, — Лиа, тут все очень просто. В жизни может быть всякое, и эти две монеты от взял как соглашение о заключенной сделке и как плату за возможный риск. Это что-то вроде обычая и традиции. К тому же случаются разные обстоятельства. Для примера представь себе такую ситуацию: к нам на улице подходят несколько человек, и говорят, что пришли от К'Рена, и утверждают, что сейчас отведут нас к нему. Так вот, для того, чтоб убедиться, что это не обман — для этого есть целая система опознания, по которой ты можешь определить, верный человек к тебе пришел, или нет.

— То есть…

— То есть имеется условный сигнал, что к тебе, и верно, пришли от того человека, с кем ты и договаривался. Это может быть какой угодно жест, вздох, слово… В общем, выбор богатейший.

— Для нас — провести двумя пальцами по подбородку?

— Двумя пальцами левой руки. Если правой — это уже непорядок, и они пришли не от К'Рена.

Н-да, тут с первого раза и не разберешься, что к чему! Я бы, точно, все напутала… Койен, хватит хихикать! Сама знаю, что бываю настоящей растяпой… А Кисс продолжал:

— При заключении сделки нас было только трое, и об условном жесте больше никто не знает. Так что если даже К'Рена заставят кого-то подослать к нам (а такое вполне может произойти), то ему достаточно дать тем людям неверный сигнал — допустим, провести пальцем по щеке, и мы будем знать — опасность, эти люди пришли не от него.

— Тогда те слова, которые Копыто просил передать насчет долга в три золотых…

— Примерно то же самое, что говорил мне Дудан Камыш, когда сказал, что я могу обращаться к Тритону с… кое-какими мелочами на продажу. Только вот у кхитайца для опознания были слова о синем ирисе, а здесь идет речь о долге в три золотых… Хотя, не исключено, что цифра три обозначает другое, ну, например, какого именно человека посылает Копыто к торговцу… Ладно, не будем забивать себе голову ненужными вопросами. Сейчас для нас куда важнее другое: где за несколько часов можно раздобыть такую прорву золота?!

Марида и Оди ждали нас у храма, причем, глядя на них обоих со стороны, можно решить, что это бабушка со внуком, даже выйдя из храма, все еще молятся о здоровье и благополучии. Вот, руки у обоих сложены на груди, и губы шевелятся, будто повторяют слова храмовника… На самом деле они просто беседуют между собой — вон, Оди даже улыбается…

На вопросительный взгляд Мариды Кисс лишь вздохнул:

— Нужны деньги.

— Сколько?

— По сто золотых с человека. То есть четыреста.

— Сколько?!

— Увы, уважаемая атта, вы не ослышались. Четыреста золотых. Этот человек сразу же понял, кто мы есть. Во всяком случае, он верно предположил, что мы можем быть именно теми, кого ищет стража. Оттого и цену такую загнул, совершенно немыслимую. Мужик бьет наверняка: хотите — платите, не хотите — скатертью дорога, и мы друг друга не знаем.

— Он к страже не пойдет?

— Нет. Я таких знаю: хоть и себе на уме, но, тем не менее, ревностный сторонник следования определенным законам и традициям. Это в его характере. К тому же от возможности разом хорошо заработать он ни за что не откажется.

— Но откуда… Где мы возьмем такие деньги?

— Уважаемая атта, вы что-то говорили о своем знакомом. Мы можем обратиться к нему?

— Хотелось бы на это надеяться…

— Он состоятельный человек? Сумеет дать вам такую огромную сумму, или нет?

— Думаю, это ему вполне по силам и средствам.

— Кто это такой?

— Сын моей лучшей подруги. Сейчас я, естественно, о нем ничего не знаю, но два или три года назад он был главой этого города.

— Ого! Тогда нам вряд ли стоит обращаться к нему за помощью. На такую должность здесь никогда не поставят человека, в лояльности которого полностью не уверены. Более того: колдуны также не должны сомневаться в преданности этого господина Нергу.

— Не стоит так плохо думать обо всех людях. Этот человек обязан мне очень многим.

— Похоже, вы так и не утратили иллюзий в человеческое благородство… — Кисс вздохнул. — Уважаемая атта, боюсь, что я более трезво смотрю на окружающих, и оттого осмелюсь советовать вам более твердо стоять на земле и более реально смотреть на окружающий мир. Многие из нас быстро забывают благодеяния, и не ценят того, что ради них было сделано…

— И все же я настаиваю. Человек, о котором идет речь, достаточно состоятелен для того, чтоб дать нам нужную сумму.

— Да он нас, извините, заложит сразу же, как только увидит! А услышав, какие деньги вы хотите у него взять, помчится к стражникам еще быстрей!

— Если уж о том зашла речь, то должна повторить: этот человек обязан мне и жизнью, и состоянием! О том, что он отныне является моим должником, сын моей подруги дал торжественную клятву в храме. Такими вещами не шутят!

— По моим печальным жизненным наблюдениям многие из людей, увы, оказываются самой настоящей неблагодарной скотиной. И потом, с той поры прошло немало лет… На подобные вещи я уже успел наглядеться, и именно оттого я очень и очень сомневаюсь, что на этого господина можно положиться. Бывший глава города… Но раз вы, уважаемая атта, настаиваете…

— Настаиваю!

— Тогда… Не знаете, где находится его дом?.. Да, и расскажите, что он за человек такой…

Как мы поняли из слов Мариды, этот человек был сыном ее лучшей подруги, причем дружили обе еще с самого детства. К несчастью, эта девица была из числа тех особ, которые лишены даже малейшей привлекательности, да и состояния, как такового, у нее не было. Понятно, отчего она засиделась в невестах. Но случилось так, что и для нее нашелся жених. Эта самая подруга, долго не выходившая замуж, влюбилась в родовитого дворянина из Нерга, вышла за него замуж, и уехала на родину мужа. Правда, бывшая королева все же предполагала, что брак (во всяком случае со стороны жениха) был основан не только на любви: просто к тому времени одинокая девица получила по завещанию от одного из своих родственников очень большие деньги — старый дядюшка всегда жалел некрасивую племянницу, и справедливо рассудил, что ларцы с драгоценностями помогут той обрести мужа. Что, собственно, и произошло…

С той поры бывшая королева видела свою подругу всего несколько раз, но особо по этому поводу Марида не распространялась — похоже, в их отношениях с той поры все стало далеко не так гладко… Но вот сын подруги, повзрослев, приехал ко двору Харнлонгра, и довольно долго жил в этой стране, находясь при этом находясь под покровительством королевы. Правда, через какое-то время он вляпался в столь скверную историю, что едва не взошел на плаху… Что там произошло — о том Марида говорить не стала, но, вняв отчаянным письмам подруги и пожалев молодого парня, она спасла его от вполне заслуженной смерти, после чего сынок подруги убрался в Нерг, благословляя королеву и повалявшись в нее ногах перед отъездом, а заодно дав торжественную клятву, что поможет королеве в случае необходимости, при первой же просьбе с ее стороны. И вот теперь пришла его очередь выполнить обещание, или просто помочь опальной королеве в память о своей покойной матери — подруга Мариды умерла давно, еще до того, как королеву Харнлонгра лишили трона, точнее, через два-три месяца после того, как ее непутевый сын вернулся домой из Харнлонгра.

Судя по выражению на лице Кисса, то он, выслушав слова Мариды, предпочел бы и близко не подходить к тому человеку. Но раз за него ручается сама королева…

— И как же найти этого… Кстати, сколько ему лет?

— Ну, когда он уезжал в Нерг из Харнлонгра, ему было лет двадцать пять. С той поры прошло лет двадцать, или чуть меньше…

— Значит, ему уже сорок пять. Все больше и больше склоняюсь к тому, что рисковать, даже ради вас, уважаемая атта, он не станет. В этом возрасте ценят комфорт и надежный уклад жизни.

— Это утверждение относится далеко не о всем — покачала головой Марида. — А вот насчет того, где его найти… У них тут свой дом, и я даже знаю, где именно он находится. Подруга в своих посланиях не раз рассказывала, как можно его отыскать. Как она писала, у нее большой белый дом за высокой стеной рядом с Храмом Змеиного Следа. Это близко…

Марида была так уверена в этом человеке (хотя Кисс по-прежнему выражал сомнения насчет искренности давних заверений бывшего главы города), что мы все же решили рискнуть. К тому же, по словам бывшей королевы, подруга позже не раз клялась в своих письмах, что в благодарность за спасение молодого человека от смерти готова выполнить любую просьбу королевы, какой бы сложной та просьба не оказалась — дескать, иначе, она не может спать спокойно… Да и сам спасенный едва ли не рассыпался словами благодарности в своих многочисленных покаянных посланиях к королеве…

Через полчаса мы сидели в небольшой харчевне неподалеку от нужного нам дома и ждали появления бывшего городского главы. Стена, окружающая дом, в котором когда-то жила подруга Мариды, и верно, высокая, так просто в тот дом не попадешь. И ворота в той стене сделаны из крепкого дерева — не свернешь, и всего лишь несколько минут назад Марида постучала в эту крепкую дверь.

Выглянувший из дверей здоровый мужик на вопрос Мариды «дома ли его хозяин», пробурчал что-то похожее на то, что хозяин отдыхает и велел его не беспокоить. Тогда Марида величественным жестом сунула в его руку записку и золотую монету, после чего мужик сразу же подобрел, и даже изобразил на своем лице что-то вроде подобострастной улыбки. Записку Марида велела немедленно отнести хозяину — дескать, это очень важно, и если хозяин немедленно ее не получит, то у него могут быть большие неприятности. Так что неси ему скорей записку послание — время дорого. Подтвердив свои слова еще одной монетой, Марида повернулась спиной к беспрестанно кланявшемуся мужику и пошла прочь, с облегчением услышав, как за ее спиной захлопнулась дверь. Можно не сомневаться в том, что мужик, в надежде на вознаграждение еще и от хозяина, сразу же отнесет ему записку, причем побежит к своему господину со всех ног. Не знаю, что думает по этому поводу Марида, а я вот почти не сомневаюсь, что вместо ожидаемого вознаграждения от хозяина мужик огребет себе по шее… Ну, пока Марида направилась в харчевню, а я и Оди последовали за ней, держась от ведуньи на небольшом расстоянии. Что ж, все хорошо, за Маридой никто не следил.

В чистой харчевне, заполненной более чем наполовину, мы сели за стол, вернее, Марида села отдельно, а мы с Оди устроились неподалеку, и, естественно, продолжали делать вид, что не знакомы с Маридой. Снова заказали еду, и Оди с удовольствием впился зубами в жареную баранину, а я налегала на булочки с сыром. Очень вкусно, узнать бы еще, как их готовят… К сожалению, вряд ли кто из поваров выдаст свой рецепт незнакомому человеку… Ой, опять я не о том думаю!

Так, кажется, пока все спокойно, только на Оди посетители харчевни нет-нет, да и поглядывают с брезгливым интересом: надо же, совсем молодой парнишка — и такой горб!.. Впрочем, в здешних местах уже насмотрелись на больных и увечных, приезжавших в местные храмы молить Великого Сета об излечении их от самых разных хворей, так что свой любопытный взгляд на Оди никто особо не задерживал.

Прошло совсем немного времени, и в харчевню быстрым шагом вошел, вернее, чуть ли не вбежал, грузный человек, одетый во что-то очень простое, даже небогатое. Койен только хмыкнул при виде него. А, вот, значит, заявился тот самый, кого мы ждали. Этот грузный коротконогий человек, скорей всего, действительно отдыхал, когда ему передали записку Мариды. Как бы она его не удивила, тем не менее, мужчина сразу сообразил, что лучше не привлекать к себе внимания излишне дорогой одеждой, и оттого надел на себя простую рубаху и такие же штаны. Хотя это не спасает — мужчину здесь прекрасно знают: вон, хозяин почтительно согнулся, да и подавальщицы чуть ли не в пояс кланяются…

Вошедший оглядел зал, но, кажется, никого не узнал. Вновь повертел головой… В этот момент Марида махнула ему рукой — тут, мол, я. Как я понимаю, это и есть бывший глава города. Не знаю, каков сынок подруги Мариды был в молодости, скорей всего, вряд ли и тогда блистал красотой, но вот сейчас этот мужчина был просто-напросто некрасив. Если внешностью он удался в мать, то становится понятным, отчего лучшая подруга королевы Харнлонгра так долго не могла выйти замуж. Скошенный подбородок, тонкие губы, низкий лоб над близко сидящими маленькими глазками у бесформенного носа, будто вдавленного вглубь черепа… Конечно, мужская красота — понятие относительное, однако этому человеку ну никак нечего делать рядом с хотя бы мало-мальски привлекательными мужчинами! Любой мужчина с ничем не примечательным лицом смотрится рядом с бывшим главой города писаным красавцем. Надо признать: сын бывшей подруги Мариды — нНа редкость некрасивый человек с, можно сказать, отталкивающей внешностью, и к тому же с первого взгляда совершенно не располагающий к себе. Возможно, такое впечатление складывается от его манеры держаться, неприязненно-высокомерной…

Мужчина сделал несколько неуверенных шагов вперед, к женщине. Я подняла свой слух до предела.

— Вы? — неуверенно произнес он, чуть растерянно глядя на Мариду? — Госпожа Мейлиандер, это ведь вы? Или… Как же вы постарели!

Не знаю, как воспитывала подруга Мариды своего сынка, но вот хороших манер она ему явно не привила в должной мере.

— И все же это именно я, дорогой Гал'ян — Марида сделала вид, что не заметила бестактных слов мужика. — Неужели я настолько сильно изменилась, что ты не в состоянии меня узнать? Впрочем, можешь не отвечать, мне и так все понятно. Увы, но прожитые годы никого не красят, равно так же, как изгнание и заключение.

— Это точно…

Делайте со мной все, что хотите, но в голосе мужчины я услышала оттенок радости. Хм, мало того, что это неприятно само по себе, так подобное еще и вызывает желание встать и уйти. И Марида не могла не заметить эту нотку удовлетворения в неприятном голосе мужчины. Тем не менее она продолжала:

— А вот ты мало изменился, внешне по-прежнему напоминаешь свою мать, мою подругу, да будет ей земля сушеными листьями… Может, присядешь? Там, где я очень долго жила, есть поговорка: в ногах правды нет…

— Что? А, да, мне надо присесть.

Мужик едва ли не рухнул на скамью, не сводя растерянного, и в то же время любопытного взгляда с женщины. Ох, что-то ты, друг, не понравился мне с первого взгляда. А Марида меж тем продолжала:

— Вижу, ты удивлен. Понимаю тебя… Спасибо, что сразу же откликнулся на мой зов. Как понимаю и то, что сейчас не до соблюдения этикета. Конечно, меньше всего ты ожидал получить мое послание и увидеть меня здесь.

— Еще бы! Я никак не думал… — и тут мужчина споткнулся.

— Мне нужно как можно скорей убраться из Нерга — Марида не стала тратить время на пустые слова, сразу приступила к делу. — . Не сомневаюсь: тебе уже сообщили о том, откуда я сбежала.

— Да, голуби с письмами и приказами летают исправно… Но я совершенно не ожидал, что вы окажетесь здесь, госпожа! Мне это в голову не могло придти!

— Верно, меня всюду ловят, а я пытаюсь уйти… Иначе с чего бы это столько стражи на дорогах и в городе? Это ведь меня ищут, верно?

— Ну… Понимаете, приказ об усилении проверок пришел сверху, из конклава, и подробности мне неизвестны. Дело в том, что уже два года я не являюсь главой города, так что многое узнаю последним.

— Тебя сняли с должности? Извини, не знала. Что произошло?

— Происки врагов… — скривил рот мужик. — Так что сейчас я простой обыватель, и до того, что происходит где-то там, наверху… В общем, мне нет до этого никакого дела.

Врешь, подумалось мне. Не знаю, отчего, но точно врешь. Ты уже начинаешь прикидывать, как удобнее повернуть в свою сторону все происходящее. Кажется, Кисс был прав, когда предположил, что с таким, как ты, не стоит иметь дело. А мужчина тем временем продолжал:

— Да, конечно, помочь вам — это мой долг, госпожа… Но почему вы позвали меня сюда? Не лучше ли было бы встретиться в моем доме? Там куда удобней и безопасней…

Насчет удобней — это верно, но вот насчет безопасности… Э, нет, как говорит Койен — всегда надо иметь пространство для маневра. И потом, в своем доме ты будешь играть уже по своим правилам, и еще неизвестно, что может придти в расчетливую голову бывшего хозяина Траб'бана…

— Я и думаю прежде всего о тебе — Марида тем временем продолжала отвечать на вопросы этого малоприятного типа. — Мы с тобой только что встретились на нейтральной территории, и через пару минут расстанемся, так что никто ничего не заметит… Тебя интересует, отчего я хотела тебя видеть?

— Конечно! Что вам надо?

Между прочим, вопрос звучит почти что грубо.

— Мне нужны деньги.

— Сколько?

— Пятьсот-шестьсот золотых.

— Ск-колько?! — чуть не подавился мужчина.

— Повторить?

— Не надо… Но, госпожа, это же огромные деньги! Целая гора золота!

— Знаю. Я беру эти деньги в долг, и могу сразу же выдать тебе расписку на всю эту сумму, и даже сверх того. Ну, а деньги по ней получишь сразу же, как только окажешься в Харнлонгре. Или же предъявишь ее к получению нашему послу в Сет'тане.

— А зачем вам деньги?

— По меньшей мере странный вопрос. Особенно тому, кого ищут, и кто пытается спастись.

— Нет, ну…У меня нет таких денег.

— Мне бы не хотелось напоминать тебе, но я вынуждена это сделать… Так вот, много лет назад ты сказал в храме, что чувствуешь себя моим должником, и в случае нужды я в любое время могу обратиться к тебе за помощью. Повторяю: мне неудобно говорить об этом, но сейчас я прошу тебя выполнить свое обещание. Думаю, ты понял, что я имела в виду.

— Я помню. Госпожа, но то, что вы просите… Это очень и очень много! У меня вряд ли найдутся такие деньги.

— Тогда, в Харнлонгре, я заплатила родителям убитых тобой девушек много больше той суммы, что сейчас прошу у тебя. Об остальном из прошлого я даже не упоминаю…

— Это было давно — в голосе мужика прозвучало нечто вроде вызова.

Ох, как Мариде хочется его одернуть! Я это просто ощущаю. И женщину можно понять: одно дело, если к тебе подобным тоном обращается незнакомый человек, не имеющий представления о том, кто эта женщина, и совсем иное, если он прекрасно знает, с кем говорит. Но, тем не менее, глядя на Мариду, и не подумаешь, что она замечает подобное.

— Верно, это было давно… — согласилась Марида. — Значит, нет?

— Извините, я не это хотел сказать… — мужик попытался выдавить из себя извиняющуюся улыбку. — Госпожа, вам нужны эти деньги, чтоб покинуть Траб'бан, или на что-то другое?

— Не понимаю, в чем разница?

— Дело в том, госпожа, что если вам надо покинуть город, я могу устроить это совершенно бесплатно. Мои люди уже сегодняшней ночью выведут вас за пределы городской черты.

— У тебя есть возможность это сделать? — в голосе Мариды было нетерпение и надежда. Что ж, именно так и должна спрашивать женщина, которой надо получить желанный ответ.

— Да.

— Замечательно. Так и решим.

— Госпожа, я, без сомнения, окажу вам всяческую помощь. А… а вы одна, или с вами есть кто-то еще?

— Нас двое.

— Но, госпожа, мне сказали друзья… В общем, по тому сообщению, что пришло из Сет'тана… Там сказано, что ищут троих! — и мужик стал оглядываться по сторонам. Как видно, вспомнил то, что ему говорили о беглецах, и сейчас пытался отыскать этих людей по имеющимся у него приметам. Интересно, для чего это тебе надо? Сомневаюсь, что ты хочешь выразить нам свое искреннее уважение. Но Кисса тут не было, я сидела к мужику спиной, а на Оди он вообще не обратил никакого внимания.

— Увы! — в голосе Мариды явно была слышна горечь. — Увы, дороги в Нерге опасны и на них тебя подстерегает множество бед, а жизнь непредсказуема…

— Понял… А как это произошло?

Хм, какой ты любопытный! Вряд ли это простой интерес. У меня складывается впечатление, что ты с какой-то определенной целью пытаешься выяснить все подробности у старой королевы.

— Дорогой Гал'ян, не забивай себе голову моими проблемами и бедами. Сам понимаешь: о некотором из чужих дел лучше вообще ничего не знать.

— Так вас только двое?

— К несчастью.

— И кто с вами: мужчина или женщина?

— А что, для тебя это важно?

— Ну, как сказать… Просто хочется ясности в этом вопросе. На всякий случай. Должен же я знать, кого собираюсь выводить из города.

— Понятно. Это женщина.

— И где же она сейчас?

— По-моему, и так все понятно: находится в укромном месте, охраняет наших лошадей…

— То есть с вашими лошадями все в порядке?

— Да, по счастью у каждой из нас есть лошадь. Ты и сам понимаешь, что пешком до границы Нерга нам не добраться.

— А что случилось с мужчиной?

Вообще-то, сын давней подруги, тебе никто не говорил о том, что с нами может быть какой-то мужчина. Хотя, конечно, что-то ты мог услышать от своих друзей…

— Зачем тебе знать обо всех наших бедах в пути? Чем меньше знаешь, тем спокойней на душе.

— Разумеется, разумеется… — но чувствовалось, что мужчину очень интересует ответ на заданный им вопрос.

— Что ж, я принимаю твое предложение насчет того, что твои люди помогут нам покинуть Траб'бан. Но деньги мне все равно нужны.

— Для чего?

— Хм… Совершенно бестактный вопрос. Если я прошу деньги, значит, у меня для этого есть все основания!

Меж тем мужик то и дело бросает взгляды на входную дверь, как будто кого-то ждет… Неприятное наблюдение, и выводы заставляет делать тоже весьма неприятные… А Гал'ян продолжал:

— Простите, госпожа, если я вас обидел, просто я имел в виду несколько иное. Если вам нужны деньги на дорогу — это одно, а если для того, чтоб оплатить какой-либо обряд в здешних храмах, то и насчет этого я тоже могу договориться. Любой обряд будет проведен совершенно бесплатно! Все же кое-какое влияние в этом городе у меня еще осталось.

Гал'ян, а ты много знаешь. Даже слишком много. В голубиной почте вряд ли были указаны все подробности, а если даже это и было сделано, то вряд ли кто будет посвящать в них простого обывателя.

— Ты можешь договориться о проведении бесплатного обряда даже в Храме Двух Змей? — в голосе женщины были заметны нотки недоверия.

— Вы имеете в виду снятие эценбата?

— Ну ведь не молиться же я там собираюсь!

— А для кого? Для той женщины, которая с вами?

Козел, сколько можно прокалываться на самых простых вопросах? Или ты считаешь, что старая королева настолько выжила из ума, что ничего не соображает? Мне начинает казаться, что много не понимаешь именно ты…

— Да. Но на обряд у нас нет денег…

— Это не проблема! Я все устрою. Подобное для меня — не вопрос!

А вот это — полная ложь. Неужели, дорогой Гал'ян, ты считаешь нас столь глупыми и легковерными, раз не сомневаешься, будто мы можем поверить в эту сказку? Да за снятие эценбата в Храме Двух Змей дерут такие деньги, что ни о каких договорах не может быть и речи! И уж тем более никто не будет исполнять просьбы простого обывателя. Увы, но обычно происходит иное: с потерей власти невесть куда исчезает и твое прошлое влияние и твои, казалось бы, верные и преданные друзья…

— Рада слышать — Марида и бровью не повела, хотя должна была заметить эту несуразность. — Что ж, договорились. Я рада принять дружескую помощь. И поверь: я никогда не забуду этой услуги. Только вот деньги мне все равно нужны: все же нас двое, а дорога впереди еще долгая. Думаю, двух-трех десятков золотых нам будет вполне достаточно.

— Как прикажете, госпожа.

— Когда встретимся? Завтра?

— Можно и сегодня. Думаю, что я обо всем успею договориться к сегодняшней ночи. А до того времени вы можете безбоязненно укрыться в моем доме, и там дожидаться нужного времени.

— Нет. Не хочу подвергать тебя опасности. Сам знаешь, что бывает за укрытие беглецов — в случае чего у тебя будут очень большие неприятности, чего бы мне очень не хотелось… А ты уверен в том, что твои люди сумеют вывести нас за пределы городской стены?

— Госпожа, не сомневайтесь! Все же в недалеком прошлом я был главой этого города, и у меня еще остались нужные связи…

— Тогда не будем откладывать задуманное на долгий срок. Встретимся сегодняшней ночью, часа в три, возле Храма Двух Змей.

— А почему в три часа ночи? Можно и пораньше…

— Простая логика — в это время стража уже чуть устала и не столь внимательна, а нам надо быть осторожными. Все же нас повсюду ищут. А Храм Двух Змей… Он, кажется, открыт и днем и ночью? Я не ошиблась? Правда, не знаю, где он находится… Ничего, отыщем! Ночью мы будем там, на месте, только подойдем не к входу, с противоположной стороны храма… Сам понимаешь: все это делается во избежание возможных проблемнеприятностей — ведь опасностей здесь хватает. Надеюсь, ты меня не подведешь. В моем возрасте тяжело разочаровываться в людях.

— Госпожа, вы меня обижаете!

— Если так, то прошу меня извинить — с возрастом мы становимся все более недоверчивыми… — Марида встала. — Тогда все.

— Но, госпожа… — было заметно, что мужик не хочет вставать, и то и дело косится на входную дверь.

— Что такое?

— По ночам в Траб'бане довольно опасно… Где вы будете укрываться до нужного времени? Я вновь предлагаю вам свой дом и кров…

— Гал'ян, у тебя доброе сердце, и я надеюсь, Всеблагой вознаградит тебя полной мерой за такую отзывчивость, но будет лучше, если я сейчас уйду. Что ж, я не прощаюсь. До встречи сегодняшней ночью у Храма Двух Змей. Выходи, дорогой Гал'ян, я пойду отсюда чуть позже. Не стоит, чтоб нас видели вместе.

Сын бывшей подруги еще о чем-то говорил, но я его не слушала: мне и так все было ясно. Мариде, думается, тоже. Да и Койен подал голос: по его мнению Гал'ян — последний человек, к которому нам стоило обращаться за помощью.

Лишь когда Марида и Гал'ян скрылись за дверями, как со своих мест поднялись и мы с Оди. К тому времени большая деревянная тарелка с жареной бараниной, стоящая перед парнем, опустела, и он доедал последние булочки с сыром, которые я придвинула к нему — в меня больше не влезало ни крошки. Зато у Оди, кажется, был просто-таки волчий аппетит и бездонный желудок. А может, все куда проще: думаю, не ошибусь, если предположу, что такой вкусной еды Оди не пробовал многие годы, да и частенько его просто-напросто держали впроголодь. Как я поняла из его слов, у парня в цитадели было очень странное питание: сырые и вареные овощи, кое-что из фруктов и часто полусырое, а то и просто сырое мясо.

…— Ну? — спросила Марида Кисса, когда мы снова собрались вместе. — Что скажешь?

— Когда сын вашей подруги направился в харчевню, то за ним никто не шел. Своей дом он покинул в одиночестве. Однако уже через минуту-другую после его ухода из дома вышел какой-то человек и быстро пошел в ту сторону… Так что все остальное пошло именно так, как мы и договаривались…

Мне осталось лишь развести руками: Кисс и тут все продумал. Он заранее нанял троих пьяниц, без дела шатающихся по улице, и, как только из дома, вслед за Гал'яном, вышел другой человек и чуть ли не бегом направился в центр города, Кисс сунул пьяницам еще пару монет, и отправил их вслед за мужчиной. Еще перед тем Кисс поведал нанятым мужичкам душещипательную историю: дескать, этому одному мужику, живущему неподалеку отсюда, надо хорошенько намять бока, чтоб не ухлестывал за моей женой — проходу ей не дает, везде подстерегает, о своей любви говорит да с пути сбивает, еще и семью рушит… Ну, ради такого дела мужики всегда рады расстараться, причем могут сделать подобное даже совершенно бесплатно, искренне и от души, а уж если надо вразумить кого за деньги, то уж тут они ни своих кулаков, ни времени жалеть не будут…

Уж не знаю, куда именно шел тот посланник из дома Гал'яна, то в назначенное время он явно не уложился. Так что если бывший глава города на что-то рассчитывал, то промахнулся: с бывшей королевой Харнлонгра он расстался раньше, чем к нему на помощь пришла подмога — мужики свои деньги честно отработали, хорошо отлупили посланника, так что в пути он здорово задержался, пусть и не по своей вине…

— Должна с горечью признать, молодой человек, что вы правы, а я, увы… — Марида устало посмотрела на Кисса. Мы снова были в храме, и негромко переговаривались меж собой — для нас здесь пока что самое безопасное место, да и многие из присутствующих здесь сами молитвы бормочут вполголоса. — Мне следует просить у всех вас прощения — кажется, я накликала на наши головы большие неприятности, хотя рассчитывала на совершенно иное. Я еще в начале нашего с ним разговора поняла, что он нас, как говорится, сдаст сразу же. Просто первое время не хотела в это верить…

— Я такую возможность допускал еще до вашего с ним разговора. Самые простые рассуждения: человек был у власти — и сейчас он скинут с должности, а падать вниз с той высоты, на которую он сумел забраться, больно и тяжело… Ему до страсти хочется вернуться на утраченное место — в этом нет ни малейших сомнений, и часто для достижения своей цели человек пойдет на все… Лиа, что говорит Койен?

— Только то, что на этом мужике пробы ставить негде. Скотина еще та…То, что он нас заложит — это даже не обсуждается. Надо убираться отсюда, и чем скорее, тем лучше.

— Но каким образом это сделать? — вздохнула старая ведунья, — Лия, ты еще не знаешь всего. Я ведь очень рассчитывала на Гал'яна, когда хотела помочь тебе снять последствия того обряда, что был проведен над тобой. Я имею в виду посещение Храма Двух Змей… Просто я выжидала удобного момента и мне не хотелось никому давать знать о себе раньше времени… И вот что в результате я получила…

— Он уже много знал о нас… — подосадовала я.

— Да — согласилась Марида. — Он очень много знал о нас, гораздо больше, чем ему могли сказать друзья. Как видно, его уже заранее предупредили о нашем возможном появлении, пусть и без особой надежды на удачу… Гал'ян все время чего-то выжидал, поглядывал на входную дверь… Естественно, врагов лучше задерживать со стражниками, чем со своими людьми, тем более, что далеко не каждый из них умеет воевать, так что сынок моей подруги предпочел понапрасну не рисковать. И здоровье свое драгоценное опасности не подвергать…

— Кстати, уважаемая атта, сейчас, наверное, уже нет смысла скрывать прошлое. Скажите, что произошло тогда, много лет назад, раз это едва не привело этого красавца на плаху? Все одно денег мы от него не дождемся, скорее все произойдет наоборот: вместо обещанного золота по наши души заявится целый отряд крепышей с оружием…

— Тогда, в Харнлонгре… Там много чего было… — вздохнула старая королева — Главное, он был замечен в целом ворохе преступлений. Все началось с убийства двух молодых женщин, каждая из которых собиралась сообщить о насилии над собой. А когда пошло следствие, то на свет вылезло очень многое: торговля порошком серого лотоса, контрабанда, и, самое главное — шпионаж… Конечно, любому, кто это совершил, в совокупности за все эти художества самое место — на плахе, но слезы и мольбы подруги… В общем, я была неправа, что пошла навстречу ее уговорам, хотя очень многие противились моему решению… Сейчас я это хорошо понимаю, как понимаю и то, что клятвы этого человека не стоят ровным счетом ничего.

— Уважаемая атта, как вы могли его помиловать?!

— Все же мать этого человека была моей лучшей и, как я считала, верной подругой, и именно оттого я пошла против своих принципов и убеждений. Это еще одно доказательство того, что стоящим у власти нельзя поддаваться на бабские эмоции и воспоминания о прошлом. Увы, но это была не моя единственная глупость… Но сейчас для нас куда важнее другое: где мы можем раздобыть такую гору денег? Я так надеялась на… этого человека!

— Уважаемая атта, а этот хмырь — он богатый человек?

— Раньше — да, он был очень состоятелен, но вот каковы его денежные дела сейчас — не знаю.

— То есть как это: вы не знаете, где взять деньги? — а Кисс что-то задумал. — Так я скажу вам, где их можно раздобыть. У Гал'яна. Деньги у него должны быть, лично я в этом не сомневаюсь. Содержать такой дом, как у него, стоит весьма недешево. Да и будучи главой города наш милый друг, без сомнения, что-то заимел, возможно, захапал куда больше, чем дозволительно. Конечно, вполне может быть и такое, что его сняли с должности за что-то иное, но, думаю, что бедным и обнищавшим он никак не ушел. Наш красавец никак не тянет он на бессребреника широкой души.

— Я не понимаю…

— Видите ли, уважаемая атта, я считаю, что порок надо наказывать. Так что сегодня мы займемся именно этим благим делом. Пока я толкался на улице, то заодно и осмотрел наружи дом нашего красавца. Укреплен он, конечно неплохо, но почти всегда можно что-то придумать…

— Кисс, — вздохнула я, — если ты хочешь сказать нам…

— Говорю прямо: я хочу немного пощипать этого типа.

— Что мы можем сделать? Дом наверняка хорошо охраняется…

— Мы тоже не лыком шиты. Главное — пробраться внутрь, а уж там как будет угодно Всеблагому. Повезет — хорошо, а если не получится, то будем думать, что делать дальше.

— А почему бы и нет? — внезапно улыбнулась Марида. — Это даже интересно…

— Вот и я про то же… И потом… Лично меня больше всего удивляет другое: этот красавец пытаться сдать страже человека, который когда-то спас его жизнь!.. Это даже не назвать верхом непорядочности, подобное — самая настоящая подлость. В конце концов неблагодарность — тяжкий грех, а за грехи надо платить. Итак, скоро стемнеет, самое время для черного дела… Оди, тут без тебя нам никак не обойтись.