Энриет. Логос 1.

Глава 8

К обеду, все мои обязанности были выполнены, и даже чуть больше. В этот раз коровы не обратили никакого внимания на меня, полностью приняв в свое семейство.

И я, конечно же, не забыл о предупреждении Альвии, ранее сказанное когда-то. Помывшись после изнуряющего труда, особое внимание уделил обуви, которая была доведена до состояния новой. Но, все же, новой ее назвать было нельзя — облезлая, истерзанная, местами на грани того, чтобы порваться.

Закончив мыться, я пошел на кухню, где меня встретил приятный аромат только что приготовленных пирожков. Райские запахи были настолько сильными, что даже не сразу заметил Пашика, мерно жующего стряпню сестры.

— Балбес. Тебя не учили здороваться? Сейчас как вдарю по тебе, тупоголовый.

— Что-то ты злой сегодня, Пашик — улыбнулся ему в ответ — Добрый день!

В меня полетел кончик недоеденного пирожка.

— Ты как со старшими разговариваешь? Это раз. А, во-вторых, и в- третьих, я твой учитель и хозяин.

— А ну не играться с едой!

Кончик недоеденного пирожка уже был в руках Альвии, а после сказанных ее слов, бесшумно ударился об лоб Пашика.

— Сейчас же поднял то, что не доел и выбросил в мусорку. В следующий раз, только попробуй не доесть мою стряпню.

Ничего не сказав, старик поднял с пола несчастный кусочек и выкинул в урну. А затем с порицанием посмотрел на Альвию.

— Я тут молодежь воспитываю, а ты такое устраиваешь.

— И я молодежь воспитываю.

Пашик взглядом побил Альвию, а она побила его в ответ. После этого старик вновь обратился ко мне.

— Надо же. В этот раз обувь чистая. А ты умнеешь.

Пашик одобрительно кивнул.

— Мне сегодня не до тебя. Вместе с Кариэль самостоятельно позанимаетесь. Как она пойдет домой, ты пойдешь с ней. Кронусу нужна какая-то помощь, поэтому я тебя ему одолжил.

Сначала захотелось возмутиться, но потом все же вспомнил, что мое бренное тело все же рабское, не смотря на доброе отношение.

— Хорошо. А что за помощь нужна Кронусу?

— Я же сказал — сердито рявкнул Пашик — какая-то.

Пашик молча съел еще один пирожок и ушел.

— И что у него за дела такие серьезные. Это как-то связано с Аудэром?

Альвия задумалась, смотря в окно.

— Скорее всего, да. Ох, надеюсь это какая-нибудь ерунда, а не что-то серьезное. Не люблю, когда брат серьезный ходит.

Задал вопрос с надеждой, что она мне что-нибудь расскажет, но, судя по всему, она сама ничего не знает. Так, надо сменить тему, а то мне не нравится какая аура начинает обволакивать кухню — место мечтаний и радости.

— Можно я сразу отложу пирожки на завтра?

— В том углу есть корзинка. Отложи себе и поставь в этот же угол. Только не забудь прикрыть полотенцем.

— Хорошо, Альвия. И еще раз большое спасибо.

— Для меня самая большая благодарность, это смотреть на то, как блестят ваши глаза, когда вы наслаждаетесь моей стряпней.

Закончив приготовления оплаты учебы Корагу, я побрел в башню. Думаю, пирожков хватит дня на три, если давать небольшими партиями этому большому краснокожему проглоту.

И почему он не питается энергией солнца? С таким страшным аппетитом, зная, что ему никто не позволит съесть весь мир, мог бы уже научиться.

Как и сказал Пашик, верхний этаж башни меня встретил тишиной. В ней была только Кариэль, которая даже не подала и вида при моем появлении. И тебе привет, Кариэль.

Это она так внимательно читает книгу? Или обижена на меня? Или сама по себе вредная? Мое сердце говорит о первом варианте, а разум считает, что правильный третий вариант.

В любом случае, хочется пообщаться, поэтому…

— Добрый день, Кариэль. Сегодня мы вновь с тобой будем учиться вдвоем. Пашик сказал, что не придет из-за большой занятости. Что читаешь?

Она вздрогнула и посмотрела на меня. Сердце оказалось умнее, а разум обижено спрятался за ширму.

Тем временем Кариэль, немного подумав, кивнула и медленно подняла книгу.

— Практическая магия. Том 1. Интересно.

Интересно как обидно, я хотел сказать. Книгу я давно заприметил, но, как говорится, кто успел, тот и съел.

Я взял с книжной полки книжки по истории и сел рядом с Кариэль. К моему удивлению, она даже не попыталась отодвинуться или как-то показать свое недовольство. Скорее всего, она даже не заметила произошедшего — ее взор был полностью поглощен чтением, безусловно, интересной книгой.

Как хорошо, что и я не прогадал с выбранной книгой. Не думал, что мой новый мир — Эзаурус, имел столько интересных событий за последние века. Правда, изложение было вольным, и по обложкам книг было сразу понятно, что печатались книги не для официальных образовательных программ. И чего только не найдешь у Пашика.

Не удивительно, что такие книги есть у великого и могучего Пашика. Другой вопрос — а законны ли книги? Как бы мне в будущем нечаянно не проболтаться. Ну да ладно. Об этом буду думать тогда, когда начну замечать противоречия в разных научных трудах, а сейчас мне остается только впитывать всю поступающую информацию.

Говоря о недалеком прошлом, самым главным событием, изменившим миропорядок на Эзаурусе стала так называемая Великая война. Хотя, я бы ее назвал Великим хаосом или Великой резней.

Великая война — это война, произошедшая двести пятьдесят лет назад и длившаяся около тридцати лет, а ее последствия разгребают до сих пор. Возникла она, кто бы мог подумать, между волшебниками и колдунами, а в итоге в нее еще притиснулась церковь со своими мыслями и идеями, учуяв возможность разобраться одновременно и с волшебниками и с колдунами. Так сказать, поймать двух зайцев, потому что, что волшебники, что колдуны — не особо верили в церковь. Не порядок. Такое надо искоренять.

А началась война, да и сами гонения на колдунов с того, что колдуны достигли ну очень больших успехов в призыве и в общении с представителями демонов. В результате своих научных изыскании, они вызвали демонов в наш мир. Стоит отметить, что до возникшего конфликта, к колдунам относились хорошо и никаких притеснений особо не было. У них даже был свой собственный факультет в магической академии.

Колдуны пытались сами уладить ситуацию, но все попытки привели к расколу колдунов на два лагеря. Как несложно догадаться, одна часть за то, что демонов пора депортировать на родину, а другая часть — и к их сожалению, большая — за то, что силу демонов следует принять, что, кстати, демоны с самого начала им постоянно и предлагали. В награду просили они всего-ничего — помочь завоевать мир, тем самым сделав колдунов исключительными в Эзаурусе. Ну, чего бы и не согласиться. И с демонами можно дальше общаться, и в мире существовать. Ну, а то, что мир немного измениться, так это ерунда.

Волшебники узнали о том, что творилось в стане колдунов, и вызвали их на совет. И, так получилось, что на совет приехали представители именно плохих колдунов, хотя приглашались оба лагеря. Хорошие колдуны занимались закрытием порталов, и изгнанием демонов, и им некогда было кататься по всяким советам, да и разглагольствовать о чем-то. Они понимали, что совершили промашку, и ошибку следует исправить в кратчайшие сроки. А трясти воздух любимое дело волшебников. Они могут и без них такими веками заниматься. А может, им гордость не позволила поехать на совет и соглашаться на помощь волшебников, которых они, естественно, считали бездарями. Они же заклинаниями пользуются, а не внутренней энергией. Так, жалкое подобие магии.

Тем временем, злые колдуны пустили свой план во исполнение. Во время совета, часть злых колдунов напала на добрых колдунов с целью воспрепятствовать закрытию порталов. Погибло очень много сильных колдунов. Попробуй одновременно врата закрывать, да спину от бывших коллег защищать. И в это же время, злые колдуны такое наболтали на совете, что у всех присутствующих встали дыбом волосы, что привело к магической резне в совете с целью убить как можно больше влиятельных волшебников.

Бойня была страшной. Погибло едва ли не сотня лучших волшебников. Земля, где был совет, до сих пор стонет от боли и ужаса. Началась война между колдунами и волшебниками, которая осложнилась тем, что волшебники уже не делили колдунов на демонопоклонником и, так сказать, нормальных колдунов. Логика была проста — сегодня хороший колдун, а завтра демонопоклонник. Да к тому же, способы борьбы с демонами у колдунов и волшебников отличались.

Под шумок войны, искоренения демонов, на сцену приходит некая Единая церковь, которая под всеобщим ужасом, нашла сильный отклик у бедствующего народа, страдающего от нападений демонов и результатов магических потасовок между колдунами и волшебниками, которые особо не выбирали место для дуэли. Вся суть Единой церкви в том, что все происходящие бедствия возникли из-за войны Богов, и только один сын Единый, созданный любовью Бога общего, может спасти мир. Религия оказалась хитрой — она не отрицала других Богов и религии. Она говорили о том, что есть Единый Бог, который является главным. И вот верить другим Богам можно, но, главное, верить в Единого Бога и быть причастным к церкви Единого Бога. А почему такая церковь отдельна от других и называется отдельно? Да потому что верить в Бога главного нужно по-иному. И людям такая новая мысль в ужасные времена понравилась. Никто не успел и охнуть как Единая Церковь стала сильным игроком на поле Империи, заставляя другие силы считаться с ней.

Тем временем, хороших колдунов осталось очень мало, а весы сместились, и уже Единая церковь при поддержке Империи и волшебников закрыли порталы демонов, по пути снося головы колдунам. Как хорошим, так и плохим. Так получилось, но к концу войны уже не имело значение на чьей стороне колдун. Он в любом случае должен умереть.

В результате войны погибло огромнейшее число людей. Весь род людской другими расами стал порицаться, а некоторые расы даже посчитали, что люди ничем не лучше демонов. В свою очередь Империя ослабла, многие провинции отделились, став самостоятельным.

Повод для отделения был самый что ни есть банальный, но, к сожалению, верный — от Империи не пришло никакой помощи. Армия Империи была занята уничтожением демоном на близлежащих регионах со столицей, а про периферию они позабыли. Вот и они тоже решили забыть про Империю, сформировав свои самостоятельные государства. Вот только и тут Единая церковь оказалась в нужный момент. Фактически, они получили власть на восставших землях.

В результате всей этой катавасии только Единая церковь стала могущественной, а Император и волшебники наоборот — ослабли.

И к чему же привела такая кровавая и ужасная война, помимо боли, страданий и жестокости? Правильно, перестановка политических сил. В итоге теперь государством правит триумвират: Император, Архимаг и Великий патриарх Единой церкви. Причем не понятно кто из них имеет большую власть. Для простого люда самым главным является Император, а представители волшебства и религии лишь его советники, но, что-то мне подсказывает, все не так просто. Были случаи, которые прямо указывали на то, что Патриарх и Архимаг активно участвуют во внешней политики. И имелись случаи в истории, что даже без ведома императора. По крайне мере тут так написано.

Активное гонение на колдунов после окончания Великой войны, не смотря на вражду между колдунами и волшебниками, начала Единая церковь. У них даже был сформирован свой орден инквизиторов, который подчиняется непосредственно Великому патриарху, и следует только его указаниям. Ни Император, ни Архимандрит не могут им препятствовать. Инквизиция имеет свои аббатства, которые уже подконтрольны епископам, которые в свою очередь подчиняются только Великому патриарху.

Говоря о волшебниках, следует отметить роль Архимага, который следит за тем, чтобы волшба не была вне стен академии без имеющихся разрешений. Благодаря первому архипелагу, имя которого почему-то не указано, были созданы открытые школы волшебства, и каждый гражданин империи, имеющий магический дар, обязан обучиться, дабы знать азы волшебства и случайно не поджечь дом в своем родном селении. В результате прохождения школы волшебства, на теле ставится незаметная для обычного глаза магическая метка. Не обязательно каждому надо было становиться профессиональным волшебником, но уметь владеть своей силой, взять ее под свой контроль — это было обязанностью каждого. В противном случае, тебя обвинят в незаконной волшбе, а то и хуже — признают колдуном, и покатится твоя недальновидная голова кувырком по площади. Для поиска и устранения незаконного волшебства, в том числе ренегатов, был создан специальный отдел боевых магов — ищеек.

Но все же нельзя говорить о том, что император не имеет какой-либо власти или силы. Просто пока что не попадались сильные личности на место императора, кроме действующего императора Эр вина Третьего. Он является сыном погибшего императора — Эр вина Второго, и сейчас активно ведет борьбу за влияние с Церковью и магами. И, судя по всему, довольно успешно.

Стоп, а это откуда здесь? Походу книжка не настолько и старая. Так, вернемся к нашим баранам.

Император имеет, как ни странно, ряд ограничений. К примеру, Император не должен иметь какой-либо сан в церкви и обладать магическими навыками. Если бы принц имел что-то из двух, то императором должен был стать другой человек из императорской семьи. Но пока что везло — не было еще ни одного наследника престола, имевшего ограничение.

Сейчас взорвусь от перегрузки — слишком много информации.

Глаза болели, а голова отдавала легкой тяжестью. Сегодня я получил достаточно информации, которую необходимо переварить. Как бы не было несварения.

Я аккуратно положил книгу на стол, стараясь не разбудить Кариэль, мирно спящую на моих коленях.

В процессе чтения она уснула, и, уронив книгу с рук, уткнулась носом в мое плечо.

Теперь можно и понаблюдать за ней. Словно слыша мои мысли, Кариэль шмыгнула носом и еще удобней устроилась на коленях. Видимо, она думает, что спит на чем-то мягком. Неужели у нее настолько жесткая подушка дома? Или, неужели у меня такие мягкие ноги? Думаю, Кораг своими тренировками исправит сие недоразумение.

От мысли о Кораге и его тренировках, по телу пробежала дрожь. Для сохранения нервных клеток нужно как можно меньше думать о плохом.

Нежно убрав в сторону шелковистые волосы Кариэль, я увидел ее длинные уши с острым кончиком.

Если брать каноны эльфийской расы, которые прижились в мире фэнтези в моем мире, то она была словно эльфийкой. Но я бы не сказал, что с нее нельзя глаз отвести, а ведь эльфы по канону самые красивые. Да, она очень красивая, черты лицо манят, а от тела вскипает кровь внутри, но все же — магической и не отпускающей красотой она не обладала.

Да и не могла она быть эльфийкой. Отец же у нее человек. Большой и грубый человек. А, раз уж он староста, то, скорее всего, всю свою жизнь провел в деревне.

Моя рука, слегка касаясь ее волос, медленно опускалась и поднималась, стараясь не спугнуть момент. Я не мог остановиться, и продолжал гладить мягкие волосы. Нечаянно я коснулся пальцами ее уха. Ну, как нечаянно. На самом деле очень даже чаяно.

Кариэль вздрогнула, медленно открыла глаза, повернула голову. Взгляд был сонный, и она улыбалась. Через пару секунд, глаза ее уставились на меня, а улыбка пропала. Прекрасные лазурные озерца медленно развернулись налево и уставились на мою руку, которой я еще мял ее эльфоподобное ушко.

Взгляд ее вернулся. Я улыбнулся и медленно убрал руку.

— Доброе утро, Кариэль.

Две секунды. Прошло всего две секунды, а Кариэль успела встать, посмотреть на меня ненавидящим взглядом, закрыть руками свои уши, сделать такое лицо, словно я лишил ее невинности, и убежать. Как она все это смогла сделать за такой короткий промежуток времени — мне не понятно. Но это было сделано.

— Вот это скорость.

Оставшись один в библиотеке, я прибрался, убрал книги на место. Все это время Кариэль не выходила из головы.

Почему не испытываю обиду или ненависть к ней, если она меня подставила? Я не могу дать себе ответ на этот вопрос, и где-то в глубине душе мне было без разницы. Почему? Не знаю. Но явно чувствовалось внутреннее безразличие.

Сейчас не готов дать ответы на вопросы о моем отношении к Кариэль и что за безразличие возникает в душе.

Я хлопнул в ладоши.

Так, теперь пора навестить Альвию, и посмотреть, как поживают пирожки на завтра для Корага.

Убедившись, что все убрано в помещении, я прибыл на кухню. Альвия все также пыхтела на кухне. Она вообще выходит из кухни?

— Энри. Садись, покушай.

— Обязательно. Грех отказываться от еды, приготовленной с любовью.

— Ох!

На столе стояла тарелка мясного супа, салат и пирожки.

— Не так быстро кушай. Еще подавишься.

— Хорошо.

Пока я наяривал вкусности, Альвия не сказала ни слова. Задумавшись над чем то, она встала и начала собирать корзинку всякими вкусняшками.

Закончив уплетать за две щеки, я посмотрел на хозяйку дома, стоявшую возле меня.

— Все, поел?

— Все, поел.

— А теперь возьми корзинку, и иди к старосте. Это надо к ним принести.

— Зачем?

— Из-за того, что много работы, Кронус совсем забыл о еде в доме, а ведь у него Кариэль там — Альвия охнула и хлопнула руками по своим бокам — Ну почему она не ходит к нам кушать. Совсем исхудала. И не растет.

— Я все отнесу. Не беспокойся.

— Давай, иди.

— Надеюсь там не будет такого как с Ульгиндрой.

Глаза Альвии сузились.

— А что с дворфийкой нашей было?

Не думаю, что это большой секрет, поэтому, я рассказал Альвии, особенно заострив внимание на том, как меня встретила эта противная Дворфийка.

— И вся из себя важная. За дверью стоит и кричит, ругается — закончил я свой рассказал.

Сказать, что Альвия хохотала, это ничего не сказать.

— Ох Ульгиндра. Вот она как с тобой себя повела!

Сестра Пашика посмотрела на меня, на секунду прекратила смеяться, словно разглядывала меня, а затем начала смеяться с большей силой.

— Ну, дает. Когда я ее увижу, я ей преподам хорошие манеры.

— Не надо ничего делать, Альвия. Я сам разберусь.

— Ну, попробуй — рассмеялась сестра старика — спасибо, что поднял настроение, а теперь иди.

Хозяйка дома утерла выступившие слезы от смеха, и вернулась к своим привычным делам.

— Альвия, а почему Ульгиндра такая вредная? И что Дворфийка делает в людском селении?

— О — ее лицо накрыла маска ностальгии — это интересная история.

Не знаю как долго Альвия рассказывала душе трепещущую историю Ульгиндры, но моя пятая точка заныла от усталости. Сестра старосты постоянно отвлекалась, шутила шутки, но основную нить истории я уловил.

Сразу надо отметить, что дворфы, оказывается, живут очень долго. Она настоящие долгожители. Среднестатистический дворф живет около двухсот лет. Для них человеческое время жизни приходится на детство, отрочество и юность.

Ну а история о том, как в Утесном оказалась Ульгиндра, оказалась на самом деле интересной. Давным-давно, когда еще Альвии даже не было в проекте, в деревню приехал старый дворф, имя которого Альвия даже не помнит. Впрочем, мало кто помнит. Вместе с ним прибыла маленькая девочка, которая являлась ему внучкой. И эту маленькую внучку звали Ульгиндрой. Для местных Уля. Хм.

При мне ее никто ни разу так не называл.

Так вот. С самого начала, как только они приехали, дворф взял себе обветшалый старый дом, в котором сейчас живет Ульгиндра. Он его отремонтировал и пристроил кузницу. Так он стал местным кузнецом. А с учетом того, что дворфы всегда славились своими навыками кузнечного дела, одним из лучших кузнецов в округе. Не зря же их считают профессионалами молота и наковальни.

Работы старого дворфа были настолько хороши, что даже по сей день на лошадях его нисколько не исхудавшие подковы. У стражников его мечи, которые не ржавеют. Их достаточно точить. А у кого-то остались и еще какие-то изготовленные им предметы.

Ульгиндра была ребенком-мужиком, ничего не знавшая кроме того, что нужно подносить своему дедушке во время работы в кузнице.

Пару слов о детстве Ульгиндры — оно было тяжелым. Целыми днями помогала дедушке в кузнице. Он ее постоянно ругал и бил, но никто не вмешивался, ибо негоже вмешиваться в принятое у дворфов воспитание. Можно сказать, что я вся деревня жалела маленькую дворфийку.

Казалось, что ее дедушка чувствовал такое к ней отношение, а потому еще строже становился.

Интересный момент из истории — Ульгиндра и ее дедушка были не обычными дворфами. Дело в том, что кузнечное дело является основополагающей профессией в дворфийском обществе. Это особый класс, который имеет большое количество льгот. У дворфов верховным королем становились либо мощные волшебники, либо лучшие кузнецы. Секреты своего ремесла дворфы оберегают ревностно и поэтому, увидеть кузнеца-дворфа вне дворфийских земель — весьма необычная находка. Впору даже в этот же день играть в азартные игры — что-то да выиграешь. Все дворфы, которые встречаются в этом мире, либо барды, либо торговцы. На крайняк, путешественники, но никак не кузнецы.

И возникает вопрос: а что потерял в деревне дворф, да еще в возрасте, да еще и кузнец, да еще и с внучкой? Или, попросту говоря, почему он еще жив, зная политику дворфов. Дедушку Ульгиндры либо изгнали, что мало вероятно, поскольку его в таком случае должны были убить. Получается, он сбежал по каким-то причинам. А вот последний вариант очень даже вероятен.

Дедушка Ульгиндры долго жил, и умер, когда Алвии было около шести лет. Ни с того, ни с сего, когда все спали, в кузнице произошел пожар. Мужики забегали туда, и нашли внутри только дворфа, руки которого были отрезаны. Ульгиндру так и не смогли найти, а затем уже разбушевавшийся пожар не позволил продолжить ее поиски. Когда пожар потушили, от кузницы ничего не осталось.

Все уже мысленно похоронили Ульгиндру, как тушившие нашли люк в полу. И там нашлась маленькую дворфийку, которая в руках держала старую книгу о кузнечном деле, написанную на языке дворфов. Когда ее накормили, помыли и переодели, люди узнали от Ульгиндры, что, оказывается, все это время, каждую ночь она спала в подвале. Ей дедушка так наказывал. И в эту ночь также была в подвале. Но она успела увидеть, как в дом пришли два дворфа. Был короткий магический бой, потом схватка, но в итоге они одолели ее дедушку. А затем подожгли кузницу.

Не сложно догадаться, что это месть дворфийкого двора ему за предательство. Ну или кого-то еще. Но деревенские считают, что все же месть дворфийского двора.

После этого Ульгиндра жила вместе с семьей Альвии и Пашика. Поэтому они так тепло общаются.

Чуть повзрослев, Ульгиндра принялась восстанавливать кузницу. Местные жители не остались в стороне и помогли ей всем, чем могли. Совместными силами они восстановили кузницу, которая, конечно, не чета той, что создал ее дедушка, но тоже могла прославиться своей добротностью. Она продолжила дело дедушки. Оставшаяся книга, кровь дворфа и воспитание дедушки дали возможность Ульгиндре семимильными шагами достичь высокого мастерства в кузнечном деле.

Многие считают, что ее навыки не уступают, а то и вовсе превосходят навыки покойного дедушки. Хотя она сама так не считает.

Долгое время Ульгиндра ни с кем не разговаривала. Видимо, потом боль утраты притупилась, и в ее глазах начали появляться нотки радости. В конечном итоге она открылась, отчего деревенские одновременно обрадовались и зачесали репу — ну не думали они, что у нее скверный характер. Что она будет постоянно злой и бубнить что-то себе под нос.

Вот такая история жизни Ульгиндры. И она меня проняла.

— Интересная история. Не ожидал.

— Не ожидал. Интересная история — лицо Альвии сморщилось, словно съела целый лимон — для тебя история, а для нее… пока Уля тут, я ее в обиду не дам. Даже тебе.

— Хотя сама других обижает — вспомнил я все наши разговоры с дворфийкой.

— Хватит тебе. Она добрая.

Альвия встала со стула, и ушла вглубь кухни, откуда раздался голос:

— Собирайся уже и иди. Мы и так засиделись. Ругаться будут.

— Да, уже иду.

Как будто они знали, когда закончу учебу в башне и приду на кухню.

Ловким движением я попытался взять корзинку, как мы шли вспомнили результаты тренировок, из-за чего чуть не ударился лбом об стену. Избежав позорного падения, уже медленно, словно старик, взял корзинку и вышел на улицу.

Я на всю жизнь запомнил, что дом старосты находится на площади. Были такие события в жизни, которые не позволят уже никогда не забыть дорогу к его дому.

К моему удивлению, на улице царствовала тишина, а жители запрятались в хижинах. Разве что детвора собиралась кучками. Почти во всех окнах виднелись блики свечей, а в некоторых даже летающие тени, спешащие за своими хозяевами.

То тут, то там общались между собой собаки. Вся детвора уселась на скамейках, которые стояли подле домов. Они негромко, но бурно обсуждали важные детские темы. Проходя мимо одного из домов, я услышал ну очень бурное обсуждение.

— Ни один колдун не справится с инквизитором. Инквизитор возьмет его за глотку, и убьет.

— Твой инквизитор ничего даже сделать не сможет против настоящего колдуна. Он пошевелит бровью, и инквизитор станет камнем. Ему даже бровью шевелить не придется!

— Колдун твой не будет атаковать первым, чтобы никто не узнал, что он колдун. А инквизитор нападет до того, как колдун узнает, что все знают, что он колдун.

— Колдун первым все узнает, и инквизитор даже не узнает, что колдун уже знает, что инквизитор знает, что он колдун.

— Дурак!

— Волчья какашка!

Между детьми началась драка, и та часть детей, которая сохраняла нейтралитет, своими телам сформировали ринг.

Из любопытства я даже остановился. С одной стороны, драка — это плохо, а с другой стороны — ну кто в детстве не дрался?

Удары были размашистыми, по-детски сильными. И один мальчик попал другому даже кулаком по носу. Схватившись за нос, он сел на колени. Из глаз его пошел ручеек слез.

Нужно останавливать детское насилие. Сделав шаг, я почувствовал, как меня обдало ветерком. Мимо меня пронесся неопознанный красный объект. Присмотревшись, я узнал Кариэль. Она была одета в красное платье. Не думал, что она настолько быстрая. Раньше такого не замечал. За исключением последнего случая, произошедшего в башне.

Подбежав к детям, она начала разнимать намечавшийся второй раунд. Остальные дети так и продолжали стоять, с любопытством наблюдая за тем, как Кариэль пытается успокоить участников драки. Взяв их обоих за руки, Кариэль разняла их и вывела с круга. Поверить не могу! А она сильная, оказывается.

— Кари, отпусти меня!

— И меня. Я хочу поколотить приспешника колдуна!

Дети пытались вновь начать драку, но Кариэль даже и не думала их отпускать.

Она, кто бы мог подумать, ничего не говорила. По ее глазам было видно, что сказать она хотела ну очень много. И не факт, что только хорошие слова.

Все дети, кроме эти двух подростков, разошлись.

Может, стоит ей помочь? Когда начал подходить, я увидел, как что-то блеснуло в руке одного мальчика. Приглядевшись, я ускорил свой шаг.

Без сомнения, в его руке появился небольшой нож. Длина зазубренного лезвия была с ладонь, может чуть меньше, а ширина визуально не достигала и трех сантиметров. Конец лезвия был изогнут, поднимаясь вверх как хобот слона. Рукоятки у ножа не было.

О чем кричали мальчики, и что пыталась сделать Кариэль, меня уже не интересовало. Внимание полностью сконцентрировалось на ноже.

Не успею. Не успеваю. Кариэль стояла полу-боком к вооруженному подростку, и не видела то действие, которое разворачивает почти позади нее. Казалось, что время замедлилось. Передо мной явно предстала картина, как сжимается сильней и сильней рука мальчишки. Она ускоряется, заходя на свой маршрут.

Остановить. Нужно остановить.

Я ставлю корзину на землю. Не успеваю. Каждый шаг дается с трудом. Реакция тела заторможенная. Другой мальчик видит нож, пугается, и прыгает за Кариэль, схватившись за ее одежду. Она сдвигается в сторону, и ее бок попадает на путь летящей боли. Дочь старосты замечает нож. В ее глазах удивление.

Отпусти! Отпусти нож. Выкинь его. Пусть он упадет. Бойся его как огня. Это не игрушка для детей! Отпусти!

Я уже рядом, но мне не хватает каких-то пару секунд, чтобы схватить руку. Но тут мальчик неожиданно вскрикивает, и нож падает на землю.

— Я не хотел!

Мальчик разворачивается и убегает, исчезая где-то между домов. Другой же мальчишка, воспользовавшись моментом, вырывается с ослабевшей хватки Кариэль и убегает в другом направлении.

Кариэль вопросительно посмотрела на меня. Я улыбнулся и почесал затылок.

— Ну и ну. Какие жаркие споры тут по поводы колдунов и инквизиторов. Кстати, куда пусть держала?

Дочь старосты ничего не ответила, лишь взгляд свой направила в сторону центральной площади Утесного.

— Домой возвращаешься? Я тоже к вам иду.

Кариэль кивнула, взгляд стал вопрошающим.

— Пошли уже — я поднял корзинку — а то сейчас все остынет. Хотя, уже и так все остыло.

Я засмеялся. Кариэль с непониманием наклонила голову и молча пошла в сторону дома.

Наклонившись, я схватил выпавший нож. Точнее, попытался взять, но тут же выбросил, едва сдержав крик. Рукоять была горячей. На пальцах появились следы ожога.

Покатав ногой нож по земле, я поднял его и засунул за пояс. Тем временем Кариэль ушла далеко от меня. Ее стало совсем не видно. Ну совсем меня не ждет. Поправив нож, я догнал Кариэль и начал общаться с ней. Что значит общаться? Я болтал все, что мне приходило в голову, а она молча слушала. Иногда улыбалась. Иногда только кивала.

И так пойдет.

Дом старосты ничем не изменился. Хотя, с чего я решил, что он должен был измениться. Во всех окнах горел огонь. Дверь была слегка открыта, и на входе стоял староста вместе с Пашиком. Лица были встревоженными.

Подойдя поближе, стал слышен разговор.

— Это ни к чему хорошему не приведет. Кто-то сильно пострадал?

— Нет — староста нервными движениями чесал свою бороду.

— А мужики что?

— Завтра схожу ко всем пообщаюсь. Пускай думают.

— Ничего не повторится.

— Я не позволю.

Скрипнула калитка, и Кронус с Пашиком обернулись на нас. Лица их тут же изменились, спрятав тревогу и серьезность разговора за улыбкой.

— Кари, доченька. Ты же обещала пораньше прийти.

Кариэль виновато посмотрела на отца.

— Ладно. Иди домой, приготовь нам что-нибудь. У нас гости.

— А готовить ничего и не надо — я протянул корзину Кронусу — это гостинцы от Альвии.

Кронус потупился, но корзину взял. От увиденного действия, Пашик засмеялся.

— Альвия в своем репертуаре.

— Да. Ты только намекни ей, что кто-то голодает.

Они снова засмеялись.

— Ну, проходи уже, Энри — староста опустил свою огромную руку на мое плечи — и заноси корзину на кухню. Отдай Кариэль. Она найдет применение.

— Хорошо. Кстати, я даже не успел поздороваться. Добрый вечер!

Пашик с Кронусом оглянулись, а старик победно улыбнулся.

— Я же тебе говорил.

— Да, вижу.

— Вы о чем? — не люблю, когда меня обсуждают, а я даже не понимаю по какому поводу — что вы там видите и говорите?

Они снова засмеялись.

— Ступай на кухню.

И снова гогот.