Энриет. Логос 1.

Глава 7

Удар. Тело обожгло болью. Крик. Бегут люди, но они тут же падают, ударяясь об землю обгорелыми телами. Их уже нет, но эхо еще несет предсмертный крик. Староста поднимет арбалет, и яркий свет устремляется в сторону дракона, сидящего на маяке. Белый болт впивается в грудь гадкой змеи. Леденящий душу крик боли раздается повсюду. Тонны огня вырываются из пасти, уничтожая все округу. Маяк рушится. Скала падает вниз, дракон, не в силах махнуть крыльями, падает вниз. Я тоже падаю. Нет сил сопротивляться. Из груди торчит белый болт. Все внутри горит. А на руках Кариэль. Она смотрит на меня и плачет. Слезы текут из моих глаз, падают и обжигают бледную кожу Кариэль, оставляя воспаленную красную кожу.

Я открыл глаза. Это все сон. Грудь цела.

Сон был такой, словно все происходило наяву. Легкая дрожь окутала меня. Губы пересохли. Посмотрев глазами по сторонам, я увидел над собой тень. Очень большую тень.

— Просыпайся, соня.

— Кораг. Что ты тут делаешь?

— Как что? — орк развел свои горы, которые у него вместо плеч — кто-то сказал, что придет на тренировку, а в итоге не пришел. Давай быстрее вставай, мне еще кузницу готовить к работе.

— Да, встаю.

Спорить с орком не самая лучшая затея сама по себе, я просто встал. Да к тому же сам попросил натренировать меня. И, что-то подсказывает, что он знает толк в обучении. Не зря же такой большой.

Кораг смотрел на меня некоторое время, наблюдая за тем, как я встаю, и сказал:

— И слезы не забудь вытереть. Видимо, страшный сон приснился. Когда я подошел, ты весь дрожал.

Пальцы прикоснулись лица. Что? Я на самом деле плакал. Вытерев слезы, я улыбнулся Корагу, а он в ответ фыркнул.

— Улыбаешься, значит. Ничего, я сотру твою улыбку с твоего лица. И у тебя никогда не будет сил улыбаться.

Эх! Еще раз прихожу к выводу, что в этом мире, абсолютно нельзя улыбаться. Сразу же возникает физическая боль, или я нарываюсь на проблемы. А то и хуже: на людей, которые желают стереть мою улыбку с лица.

— Я готов, Кораг.

— Куда ты готов? Разминка.

Красная гора делала упражнения, которые кое-как приходилось повторять. В принципе, разминка была несложной, и чем-то напоминала то, что я делал на Земле, но была куда эффективней. Может, потому что тогда я ее делал один, а тут Кораг непосредственно следит за мной и поправляет, показывая технику.

Несмотря на то, что это всего лишь тренировка, усталость появилась настоящая. Поверить не могу в свою слабость: разминка заменила полноценную тренировку.

— Ну что, Кораг, на сегодня все?

— Мы еще даже не начали — на меня как на таракана посмотрело два больших глаза — Вот сейчас небольшая пробежка, а потом начнем.

— Пробежка?

— Побежали до кузницы. Ты впереди, а я сзади. Если твой темп будет медленный, то будешь получать по заднице. Ты же не хочешь получать по заднице?

— Нет.

Я не успел среагировать, как нога Корага погладила мою филейную часть. Удар был настолько сильный, что я подлетел, а затем плюхнулся на землю, сильно ударившись всеми болтающимися конечностями.

— Ты что делаешь!

— Ты не слышал, что мы уже побежали?

Решив не отвечать на реплику уже на так мной горячо любимого друга — если так будет бить, то уже даже не друга — я не то, что встал, а подпрыгнул и тут же побежал.

Темп бега нельзя сказать, что был высокий, но дыхалка предположила, что следует бежать еще медленнее. Буквально через пять минут она капитулировала и отдала полномочия силе воли.

Сильный удар подкинул меня на полметра.

— Кусок минотавра — выругалась глыба — беги в нормальном темпе, а не как гном пьяный.

Я прибавил темпа, но и этого стало мало — еще один удар пожелал мне стать гордой птицей. Видите-ли вы, пока меня не пнешь, я не лечу.

И самое ужасное во всей ситуации то, что Кораг перестает пинать меня по заднице только после того, как я беру темп, с каким бы я бежал «стометровку»!

Скосив взгляд, я увидел размеренное и спокойное лицо Корага. Он бежал, словно шел прогулочным шагом по цветущему парку. Откуда в нем столько силы или все орки такие монстры? Чую, они на моей земле вообще захватили нишу спорта. Да и военную тоже.

Кораг попытался ударить под зад, но я слегка ускорился. Он решил не догонять меня, лишь ухмыльнулся.

Прекрасная погода ободряла, давая позитивный настрой. Небо было ясным, а на траве еще виднелись капли росы. Дул летний, но по-утреннему прохладный ветерок. Ну и, как подобает деревне, на улице было полно людей, встречавших приветственные лучи света.

Как я смог все это заприметь? Вот в последний раз, когда от пинка подлетел и упал на пятую точку.

И эти ранние пташки с пребольшим удовольствием наблюдали за нами. Конечно, интересная картина. Два раба, звеня железными причиндалами, бегут куда-то в такую рань. Так еще и мелкий раб бежит впереди, а большой краснокожий бежит сзади и пинает мелкого, который от ударов пытается лететь как курица.

Когда мы наконец-то добежали до кузницы, я был на пределе. Моя дыхалка умерла. И все, что мне хотелось, это лечь на землю и умереть.

Кораг подошел к бочке воды. Увидев плескающуюся воду, я смог вспомнить, что тоже не откажусь попить.

Только сделал два шага в сторону бочки, как меня обдало диким режущим холодом. Дыхание сперло, разум помутился. Подо мной моментально образовалась лужа, в которой я поскользнулся, и неуправляемая туша кубарем упала на землю. Через десять секунд разум подавил восстание и вновь стал работать. К этому моменту я был на пределе, с ног до головы мокрый и распластанный на земле.

— Ты что делаешь? — я простонал, охая поднимаясь с земли.

— Надо же было тебя остудить — Кораг ржал, как будто сто быков топталось в стойле — а то весь красный как метал!

Ответить было нечего. Разве что в голове возник план мести. Встав на ноги, я сделал выпад рукой вперед, которая моментально остановилась. Левую ногу резанула боль, и я вновь лежал на земле. И в той же луже.

— Упор лежа принять, Энри. Начнем со ста отжимай. Я считаю.

Орк оказался ловким типом, хотя по нему и не скажешь. И, зараза, даже не подал виду. Словно моя внезапная атака ничем не отличалась от попытки комара его укусить.

Отжиматься пятьдесят раз умел, а потому, с горем пополам, но сто раз отжался. Лицо Корага напоминало страдальца за мир наш тленный.

— Шестьдесят три.

— Что шестьдесят три?

— Ты сделал шестьдесят три отжимания и тридцать семь подобий отжиманий. А я сказал тебе сто раз отжаться.

— Но Кораг.

— Шестьдесят четыре.

— Я устал.

— Мне еще долго повторять? Шестьдесят четыре.

После физической нагрузки, началась разминка, растяжка, которые окончательно превратили тело в желе. Мышцы не напрягались, хрящи были перенапряжены. Повесь сейчас меня на флагшток, и я буду реять не хуже флага.

Потом началось то, что хотел с самого начала, но не после такой адовой нагрузки, которую орк по не понятному мне недоразумению называет всего лишь небольшой разминкой.

И начал мы обучение с техники рукопашного боя, которая напоминала некую семь борьбы и бокса. Набор ударов ног заключался только в низких быстрых ударах по нижним конечностям, и подсечек.

Естественно, я не мог сходу усвоить все подаваемую информацию, от чего Кораг злился, называя меня чуть ли не самым тупым представителем не столько человечества, сколько всего мира.

Конечно, я пытался наказать его за обидные слова, но от желания исполнить недостижимую цель, получал еще больше пинков и подзатыльников. Уж очень хорош краснокожий друг. Но месть моя будет страшная! Но, потом. В будущем. Когда ученик догонит своего учителя. Хе-хе.

— На сегодня хватит — удовлетворенно проговорил орк. Тем временем я лежал на земле заднего двора дома Брунгильды, пытаясь отдышаться, а Кораг стоял надо мной и улыбался, словно только-что пришел на тренировку — поднимайся и отряхивайся.

— Ты меня избил.

— Согласен — рассмеялся орк — это нельзя назвать боем. Я избивал тебя как чучело.

— Ничего. Ученик превосходит своего учителя. Не забывай об этом.

Кораг удовлетворенно кивнул и протянул руку.

Ухватившись за помощь, меня резким движением поставили на ноги. Появилось головокружение.

— Я сейчас умру.

— Следующая тренировка завтра.

— Каждый день?

— Да — взгляд орка был таким, словно ведет разговор с самым тупым человеком на свете. Он даже начал медленнее разговаривать и разбивать слова по слогам — не относись к этому как к тренировкам. Это должно стать твоим путем. Ты должен жить и дышать тем, что делаешь.

— А как же один день отдыха?

Сильный удар отправил меня на землю. Пятая точка и правое плечо заныли от боли.

— Спросишь об этом первого врага, а потом передашь его ответ. Пока ты не сможешь победить меня, забудь об отдыхе — голос Корага был сух и жесток — Запомни. В тот момент, когда ты пожалел себя, ты проиграл.

В этот раз Кораг руку не протянул, и мне пришлось самому вставать. Взгляд его по-прежнему оставался наполненным жестокости.

Кивнув Корагу, я протянул ему руку. Мой друг сначала задумался, но, вспомнив жест, протянул свою руку в ответ. Рукопожатие получилось крепким, дружественным. Я почувствовал прилив сил и мотивации.

— Энри

— Что?

Взгляд орка сменился на доброжелательный.

— Ты принесешь еще пирожки?

— Я думал, ты мне помогаешь как друг.

Орк кивнул и добавил:

— И за пирожки.

И где найду пирожки на каждый день? Не думаю, что Альвия обрадуется, да и вообще выслушает мою просьбу. Ну, это уже моя проблема.

— Хорошо, Кораг.

Красный гигант засмеялся, и протянул руку, повторяя мой жест. В этот раз рукопожатие было не таким сильным. Я попытался добавить качение при рукопожатии, но ничего не вышло — рука Корага словно зависла в воздухе, зафиксировавших на невидимых жердях.

Но орк понял мое намерение, и начал раскачивать запястье. В итоге мне чуть не оторвали плечо. Вот мне интересно, Кораг издевается надо мной в такие моменты или нет?

Позади послышался свист. Повернув голову, пред нами предстала с недовольным лицом Ульгиндра.

— И долго собираетесь стоять? Кораг, к этому времени ты должен был уже растопить печь. А ты — взгляд Ульгиндры уставился на меня — пошел вон с моего двора.

Эти слова она не столько сказала, сколько выплюнула.

— Кораг, слушай. А Ульгиндра кушала пирожки?

— За две щеки, Энри.

— А так брыкалась, не хотела их брать — я расплылся в улыбке и посмотрел в глаза Ульгиндре — вкусные были, да?

Лицо гномки покраснело, взгляд метал искры. И сейчас не удивился, если бы она достала из сундука боевой гномский топор и зарубила меня.

Я посмотрел на Корага. Он откровенно смеялся. Мое бренное тело скоро убежит отсюда, а орк? Неужели не боится, что тело его окажется в печи?

Кораг встретился с взглядом Ульгиндры, и улыбка неизвестным образом исчезла с его лица. Затем он повернулся ко мне, кивнул и побежал в кузницу. Побежал! Не пошел, а побежал. Эх, Кораг. Не знаю, что с тобой будет, но, на всякий случай — да простят тебе все твои прегрешения, брат.

— А ты убирайся отсюда, пока не зарубила!

— А я ведь каждый день буду приходить.

— Куда?

— Сюда.

— Зачем?

— Развивать душу свою и тело.

Ульгиндра стояла и молчала. Она долго стояла и молчала. Лишь ее глаза осматривали меня, то сверху-вниз, то снизу-вверх, словно придумывала разные способы убийства. Через некоторое время губы ее разомкнулись.

— Хорошо. Но чтобы к тому моменту как я выйду во двор, тебя уже тут не было. Не порти день своим присутствием.

Сказать, что я опешил, это ничего не сказать. Сейчас не тот момент, чтобы давать слабину, а потому на моем лице или поведении никак не отразились ее слова.

— Хорошо — я побежал к парадной части дома — а ты приходи! Тренировка втроем будет куда интереснее.

Ульгиндра ничего не ответила.

У входа я увидел Корага, который раздувал меха. Увидев меня, он улыбнулся и махнул рукой.

Я помахал ему в ответ и побежал домой. Домой? Думаю, да, домой. Теперь я могу сказать, что бегу домой.

Добравшись до дома, я тут же забежал на кухню. Мне предстоял поистине важный разговор с сестрой старика. От этого разговора зависит не простоя моя жизнь, а прорубание окна в Европу. Точнее, окно в независимое и относительно безопасное будущее. Если я буду владеть навыками рукопашного боя и боя с оружием, то мое будущее всяко будет более безопасным, нежели без таких навыков. Пока что Кольт не родился и уравниванием людей тут не приступили. А с магией и совладать можно.

Впрочем, почему бы не попробовать стать тем самым Кольтом? Основы я знаю, а остальное можно достичь методом проб и ошибок.

— Альвия.

— Чем раньше начнешь делать свою работу, тем раньше сможешь уйти в лабораторию. В твоих же интересах приступить к работе немедленно — сестра старика даже не отвлеклась от своих дел.

— Да, вы правы. Альвия. Я хотел попросить приготовить пирожки еще раз. Они на вкус как райское наслаждение, и я только благодаря им понимаю зачем живу.

— Ой, правда что ли? — через секунду сестра старика оказалась возле меня — тебе настолько понравилось? Хорошо. Я еще приготовлю.

— Спасибо большое. Они такие вкусные, такие ароматные, что хочется их кушать каждый день. Каждый раз кажется, что их очень мало.

— Я приготовлю побольше, Энри.

Глаза Альвии сияли, словно они смотрели на своего ребенка. Она наслаждалась моментом как мать, нашедшая ключ к своему несмышленому ребенку. Я улыбнулся ей в ответ.

Присмотревшись, все же было видно, что такая ее реакция была слегка наиграна, и она совсем не поверила в мою историю о восхитительности и исключительности пирожков, но причину моей просьбы спрашивать не стала, как и не спрашивала до этого.

Руки Альвии прошлись по моей голове, растрепав волосы. Эх, приятно.

Кулак опустился на мою макушку.

— А теперь иди работать.

— Хорошо. Спасибо тебе, Альвия.

— «Спасибо тебе, Альвия» — пробормотала хозяйка дома — то на «Вы», то на «Ты». На «Вы» обращаешься, когда тебе что-то надо, а на «Ты» — в остальное время.

Я на миг потерял дар речи. Она достаточно наблюдательна, раз успела проанализировать мое поведение и дать анализ речи.

— Во мне борется два мнения, Альвия. С одной стороны… С одной стороны Вы старше меня, а с другой стороны, ты стала мне близким человеком.

— И что главнее?

Лицо Альвии было задумчивым, и ее взгляд говорил о том, что сейчас я должен поставить точку раз и навсегда.

— И главнее второе.

Она сделал вид, словно ничего не слышала.

— Второе главнее — сказал громче.

Альвия повернула голову и поморгала глазами, словно ничего не понимает.

— Альвия. Ты для меня стала самым близким человеком здесь. Я рад, что ты кормишь меня своими пирожками, проявляешь заботу. Совсем не по рабски со мной поступаешь. Скорее, как с сыном, наверное.

— Правильный выбор.

Сестра старика улыбнулась и вернулась к своим делам, проигнорировав намеки на вопросы, имевшиеся в моей речи. Ну, так тому и быть. Не буду нагнетать обстановку. Все придет само собой.

— А теперь иди уже. Ты много времени потратил, болтая со мной.

Я улыбнулся и вышел на улицу.