Электрик. Книга 2

Глава 4

МЕНТАЛЬНАЯ СИЛА — 2/216

уровень 18/216

ВНУШЕНИЕ — 1/216

уровень 28/216

ЭНЕРГИЯ — 1/216

уровень 38/216

ФИЗИЧЕСКАЯ СИЛА — 1/216

уровень 24/216

РЕГЕНЕРАЦИЯ — 1/216

уровень 18/216

ПОЗНАНИЕ — 1/216

уровень 34/216

То, что мои уровни в ХАРАКТЕРИСТИКАХ сильно выросли, я увидел только сейчас. Все понятно, я получил правильным образом посмертную энергию сразу с девяти человек, трое умерли еще до того момента, как я добрался до них.

Два дружинника и один охотник не порадовали меня новой силой. Но второй охотник и еще восемь дружинников то ли покойного графа, то ли кого-то из его вассалов очень даже впору мне пришлись, когда нужно спасать своих людей.

Единственных, кто нашелся и остался у меня сейчас в новом мире.

Пришло с них очень хорошо на мои умения, принесли добитые воины заметную пользу своей смертью.

Очень много бил МЕНТАЛЬНОЙ СИЛОЙ по сознаниям, видно, что убитые мной воины оказались сами на редкость матерыми душегубами и за свою жизнь немало народишка на тот свет отправили. Наверно, что именно самые отмороженные графские беспредельщики за нами увязались.

Так что я уже перескочил на второй уровень по ней и неплохо его заполнил.

Ну, не будь у нас так все плохо в команде, можно было бы отпраздновать, как следует, переход на второй уровень!

Совсем нерядовое событие для каждого Обращенного, их которых я знаю лично только себя одного.

Хорошо еще добавились ВНУШЕНИЕ, ЭНЕРГИЯ и ПОЗНАНИЕ, ФИЗИЧЕСКАЯ СИЛА И РЕГЕНЕРАЦИЯ тоже неплохо, но явно поменьше. Ран я давно уже не получаю, не на чем свое умение прокачивать, а вот своей личной силы могли бы мне и побольше выдать.

Ведь бил и мочил врагов своими руками тоже все время, прямо, как на настоящем конвейере.

Я тут же, после быстрой проверки СИСТЕМЫ, подошел к лежащей с заметно посиневшим лицом Фиале, кивнул Ксите:

— Смотри вокруг, я пока буду занят лечением. Лошадям морды держи на всякий случай. Меня не отвлекай минут десять в любом случае.

Тяжело нам сейчас окажется сохранять в тайне место своего внезапного привала, только выхода все равно никакого другого больше нет. С ранеными на руках теперь не уехать никуда, слава богам, что хоть спрятаться как-то ухитрились.

Они молча кивнула и отправилась обратно к дороге, чтобы заранее разглядеть проезжающих мимо путников и заняться нашими лошадьми. Отъехали мы от деревни, оказавшейся сразу за полем после холма, всего-то метров восемьсот-девятьсот, так что народ, сильно растревоженный случившейся рядом жестокой бойней, теперь начнет кататься мимо постоянно.

Всем же нужно внимательно рассмотреть место побоища, чтобы потом все подробно рассказать знакомым и приятелям. Эта эпическая битва будет еще много лет волновать народ, когда всего четверо бандитов, из них две красивые девки, молодые и сочные красотки, как все узнают потом от очевидцев, набили беспощадно десять настоящих дружинников и еще пара своего брата из совсем местных охотников как-то попала под замес.

Попала и тоже его не пережила.

Ладно, что пока никто не заметил наш ловкий маневр с заездом в кусты, иначе нам будет совсем никуда отсюда не деться, если кто-то все-таки вычислит беглецов и выдаст нас с потрохами местным дружинникам.

Убежать тогда уже никак не получится, узкая полоска кустов вдоль полностью открытого всем взорам поля и с другой стороны тоже оно самое. Прижаты мы совсем рядом с деревней, могут нас заметить даже случайно идущие мимо пешком селяне. Особенно, если наши лошади начнут призывно ржать.

А я пока взял обоими руками голову Фиалы, прижался к ней лбом и занялся установкой СИСТЕМЫ в ее сознании.

Да, я знаю, как это правильно делать, ведь обучен в бункере под курганом самому главному для любого нового Обращенного делу на твердую пятерку. У меня в сознании есть целая последовательная инструкция на всех языках на самом деле, поэтому я просто иду по ней.

Сначала создаю такую же копию своей личной СИСТЕМЫ, нажимаю всякие галочки и рычажки в своем сознании, отвечая на разные запросы СИСТЕМЫ. Сделано все очень просто на самом деле, чтобы любой, пусть в прошлом абсолютно неграмотный человек, ставший одним из людей СИСТЕМЫ, мог быстро переставить ее своим последователям.

Тем более, что совсем неграмотным он уже быть перестал, а стал одномоментно сильно грамотным сразу на нескольких языках. И читать, и понимать, и говорить тоже научился.

Великая сила инопланетной науки на самом деле впечатляет и потрясает своей тщательностью в обучении. Значит, именно на обращение новых адептов все и нацелено в имеющейся СИСТЕМЕ.

В этом состоит весь основной смысл самой СИСТЕМЫ, чтобы таким образом брать под контроль и заставлять работать своих Обращенных уже на себя лично и на будущее божество, конечно, тоже.

Все, что смогут получать мои последователи, будет, как и мои достижения, уходить куда-то дальше, но мне с них что-то тоже станет перепадать, правда, в какой-то очень небольшой доле.

Ну, это так в теории я понимаю свое предназначение, как собирателя и еще передатчика энергии в чьей-то личной СИСТЕМЕ.

Эта тема, как и то, куда уходит моя доля, никак в объяснении к самих конспектам не раскрываются, понятно, что все в основном пойдет на счет самому основателю данной СИСТЕМЫ на этой планете.

Но сейчас я не чувствую никакую высшую сущность где-то в обозримых пределах или его личных представителей, поэтому делиться мне не с кем и не за чем, так получается по идее. Нужно лично добираться до какого-то старшего Обращенного, чтобы отдать ему свою накопленную силу, однако я этим делом не собираюсь заниматься вообще.

Да и не вижу никого из таких личностей поблизости, а ехать искать куда-то далеко даже не подумаю, самим силы маловато и не хватает пока.

Кажется мне, что именно эта СИСТЕМА уже потерпела поражение на просторах Хурума, поэтому ее лучше никому не предъявлять к осмотру.

Иначе почему в технологичном бункере такая пустота и только многолетняя пыль лежит там на всех поверхностях?

Нет ни очереди из новых Обращенных, ни их мудрых учителей, просто нет вообще ничего, кроме самого законсервированного до каких-то лучших времен бункера. Лучших времен, которые так и не наступили, и уже не наступят, как мне отчетливо кажется.

Который все же собирает энергию с проходящих мимо гроз, поддерживает рост травы и кустов на прикрывающем все кургане, еще собирает смертную энергию во время жертвоприношений зачем-то, выдает звероящерам воду и новых рабов по случаю.

В общем работает, как полностью отлаженный механизм.

А, значит, можно вовсю пользоваться наработками СИСТЕМЫ только для себя и своих людей, чтобы создать что-то свое с преданными людьми, пользуясь ее крутыми возможностями.

Я быстро создаю резервную СИСТЕМУ в своем сознании, всматриваюсь в нее очень тщательно, добавляю в ее РЕГЕНЕРАЦИЮ треть показателей от своей и одним ментальным движением переношу созданную конструкцию в видимое мне совсем рядом сознание Фиалы. Она как-то сама в нем закрепляется без моих дополнительных манипуляций.

Потом открываю глаза, отстраняюсь от лица девушки и еще раз проверяю ментально ее сознание.

Везде у нее одна двести шестнадцатая, и только в РЕГЕНЕРАЦИИ целых восемь двести шестнадцатых. Я сразу же перекидываю ей половину своей ЭНЕРГИИ, девятнадцать единиц, после чего опускаю голову девушку очень бережно обратно на сено.

Возвращаюсь в этот грешный мир и вижу, что Ксита стоит совсем рядом

— Что теперь? — спрашивает меня Ксита. — Что это было, я не стану тебя спрашивать. Если сестра выживет.

Добавляет она довольно неопределенно, хотя обязательно станет спрашивать, как я хорошо вижу.

Ну, никаких дьявольских призывов к высшей сущности из местного ада и публичной передачи своей личной или Фиалиной души я не произвожу. Просто подержал подругу за голову десяток минут и все дела, все чинно и благопристойно со стороны. Как будто лечебный наговор сделал или очень вдумчиво и со значением помолился за ее спасение.

— Ты чего здесь? А как лошади?

Их ржание выдаст нас сразу же.

— Никого близко нет, не бойся. А я должна знать, что ты с моей сестрой делаешь! — настойчиво заявляет лучница.

— Тише ты! Голос у тебя, Ксита, только народ в базарный день на рынок собирать!

Вижу, что она готова тут же надуться и добавляю незамысловатую ложь: — Такой сильный и красивый!

— Ну чего там у нее? — сдержалась лучница после явной лести. — Будет жить?

— Теперь все в ее руках и в том еще, насколько разрушены органы в раненой шее. Если там все очень плохо, то может и не выжить, но процесс выздоровления я уже запустил. Пусть пока так полежит какое-то время, нам лучше не ехать никуда, чтобы у нее голова не моталась и дальше воспаление ускоренно не шло.

— Значит, никуда не поедем, — подтверждает лучница. — Хотя тут мы в очень опасном положении. Одни внимательные глаза и уши, и нам придется принять последний бой в невыгодных условиях.

— Как это место вообще? Видно нас с дороги или не очень?

— Не видно особо, но движение есть, за эти десять минут мимо две повозки проехали. За лошадьми нужно приглядывать обязательно. Хотя со стороны поля нас легко могут разглядеть, но там народу пока делать нечего, посаженное зерно уже начало всходить, — подробно объясняет она нашу диспозицию.

Я сам обхожу вокруг все, что можно, потом режу ветки и прикрываю ими кое-какие просветы в кустах, через которые наших крупных лошадок, уже активно объедающих травку вокруг повозки, можно все же просмотреть с дороги. Раз уж придется пока здесь простоять какое-то, то лучше приготовиться к долгому ожиданию и замаскироваться должным образом.

Замаскировался от дороги очень хорошо, нас теперь точно не разглядеть с той стороны.

Еще продолжил этим же делом заниматься, когда по какой-то параллельной дороге в полях пропылила повозка, хорошо, что в сторону от нас. Снова нарезал высоких веток и навтыкал их в землю со стороны поля, так хоть какая-то маскировка будет прикрывать оттуда. Потом добавил их побольше, еще раз проверил и признал, что рассмотреть нашу позицию можно только в том случае, если долго присматриваться и ждать какого-то внезапного движения.

Через час таких непрерывных хлопот подошел к повозке, а постоянно наблюдающая за сестрой Ксита порадовала меня, что лицо у той стало меньше синеть и дышится Фиале явно легче.

— Слава богам, лечение успело вроде вовремя, — выдохнул я. — Пора Тереком заниматься.

Снова прижался к лицу Фиалы, чтобы показать такой метод своего лечения как бы своей личной силой Ксите и разглядел в сознании девушки уже всего восемь оставшихся единиц ЭНЕРГИИ из переданных девятнадцати.

И траурная кайма вокруг девушки перестала наливаться чернотой, а заметно посерела, значит смерть постепенно отступает от нее.

— Примерно десять единиц этой ХАРАКТЕРИСТИКИ закрыли не слишком тяжелую рану без больших повреждений, — понимаю про себя.

— Отлично, лечение идет, мы успели, — и на радостях обнимаю Кситу, она тоже с готовностью подается ко мне.

Просто счастлива, что я начал спасение сестры от неминуемой смерти, пусть даже сильно пугающим ее способом.

— Грудь у нее как бы не больше, чем у младшей сестры, — невольно замечаю я своим кобелячьим сознанием такую физиологическую подробность.

— Там Терек очнулся, — сообщает Ксита мне своим низким голосом через минуту, когда отошла проверить наемника.

Подхожу на другую сторону повозки к пришедшему только что в сознание Тереку, которому приходится кусать от боли губы. Наверно, эта сильная боль и привела наемника в чувство, поэтому мне придется с ним переговорить.

Сам, без его личного разрешения, я ставить ему СИСТЕМУ пока не стану, чтобы потом не оказаться в должниках навсегда. У него не все так критично для жизни, но болеть разорванное болтом плечо будет зверски.

Кто его знает, что он решит, когда выздоровеет, тут дело его личного выбора из своих жизненных понятий и еще религиозных мотивов, на которых он был воспитан когда-то. Когда еще не собирался становиться наемным воином, а рос простым, но рослым крестьянским пареньком.

Если, конечно, вообще выздоровеет без моего лечения, все равно после такого чудесного случая прежним удалым воином уже не станешь. А без своей правой руки воином точно не останешься, придется выживать обычным инвалидом-отбросом общества человеческой милостью и просить подаяние около храмов.

Ну, это в том случае, если наши пути с наемником разойдутся, кто его знает, что нас ждет впереди.

Так что выбор у Терека небольшой, или принимать СИСТЕМУ, или готовиться жить на подаяние из милости, неважно наше или уже нет.

Еще я поближе поманил Кситу, чтобы она подошла и встала рядом со мной над лежащим наемником.

— Это вам уже обоим нужно самим услышать. Фиалу я сам отправил на путь выздоровления, она лежала без сознания и реально умирала в тот момент. Еще она моя женщина, поэтому я поступил так. Так что не стал спрашивать разрешения у нее, но у вас спрошу, — негромко начинаю я трудный разговор.

— У тебя, Ксита, так не прижимает, ты можешь сейчас выбор не делать. Хотя лучше все же сделать. Когда Фиала очнется, сможешь с ней сама переговорить. А, вот ты, Терек, тебе бы желательно сейчас что-то решить. У тебя порвано все плечо, хорошо, что болт прошел, не задев большие кости, про мелкие я ничего не скажу. Но мышцы и сухожилия он точно порвал своим очень толстым наконечником. Воевать этим плечом ты больше, наверно, не сможешь никогда, то есть сражаться правой рукой. Даже, если выздоровеешь сейчас, останешься калекой. Только нам же ехать нужно все время, как в такой трясучке тебе не станет хуже — я не знаю, — говорю им первые, самые трудные слова.

— И защищать нас теперь некому, мы с Кситой вдвоем точно от следующего десятка воинов не отобьемся, — подпускаю я толику определенного драматизма-трагизма в нашу ситуацию.

Дескать, если ты раненый будешь лежать, то нам точно всем конец придет. Чувство долга тоже неплохо бы к имеющейся ситуации присовокупить, хуже от этого не станет.

Я и от десятка отобьюсь, наверно, но с пустой ЭНЕРГИЕЙ, которую сейчас щедро раздаю, тоже долго не протяну против решительно настроенных врагов. Особенно, если получу в самом начале новой схватки болт или стрелу куда-то в свой чувствительный организм.

Поэтому гораздо более опасно выглядящему и серьезно более умелому с оружием Тереку лучше выступать нашим основным танком и получать на себя все самые сильные удары, а я уже как-то сбоку или вообще позади с теми же арбалетами повоюю. Или со своей огромной силушкой стану врагов копьем тыкать беспощадно.

В конце концов — он настоящий крутой наемник, а я просто заурядный попаданец из здорово толерантного будущего, из эпохи мобильных телефонов-смартфонов с сетью 4G.

Не спецагент ноль ноль семь мировых разведок, не воевал в спецназе, не умею головой кирпичи ломать или гвозди кулаком в стенку заколачивать.

И даже зубами их никогда не перекусывал в своей прежней жизни, как все остальные порядочные попаданцы.

Попаданец, которому повезло быстро проделать правильную работу в голове и произвести соответствующий верный выбор в сильно непростой, для сохранившейся и так просто чудом искры жизни, момент.

Даже ножом в прошлой своей жизни никого ни разу не ударил, да и никому им не грозил никогда.

Ну, он, этот выбор, оказался только такой в моем случае — копать или не копать? Искать вход в курган или не искать, а еще можно было пытаться добежать наудачу до людей на берегу Станы?

Когда узнал, куда там вообще положено бежать человеческим существам.

С украденным мехом воды и мешком лепешек я бы смог с неделю в степи выживать и даже особо не рискуя, добраться до Станы.

С такими запасами я мог бы навернуть большой круг, обходя наезженную дорогу зверолюдов.

Но особого смысла в этом уже не было после того, как два раза побывал на кресле.

И ведь еще пришлось выбирать — садиться в кресло и заливать прошивки в свою голову или пытаться как-то выживать, все равно ничего не понимая в сложившейся вокруг меня обстановке?

Я его сделал, тот самый выбор, а вот теперь выживаю здесь, совершив кучу разных хороших и не очень поступков, без которых однозначно не смог бы просто выжить в той же степи хотя бы пару первых дней.

Да какие пару дней, просто первые часы не протянул бы, если бы решился двигаться днем.

Даже МЕНТАЛЬНАЯ СИЛА поднялась у меня до второго уровня, так что я принимаю свой выбор с благодарностью.

А вот, как достаточно религиозные люди этого средневекового времени отнесутся к наличию в своей голове СИСТЕМЫ — большой вопрос на самом деле.

— Что нужно делать? И что оно мне даст? — слабым голосом спрашивает раненый.

— Даст? Очень много! Ты станешь сильнее физически, как воин тоже заметно подрастешь, станешь понимать мысли, в общем смысле, конечно, других людей. Сможешь им отдавать мысленные приказы, которые они, даже если не захотят, все равно выполнят. Предчувствовать будущее, накапливать силу, — это я ему про ЭНЕРГИЮ говорю. — Ну и самое главное — что сможешь выздороветь прямо сейчас, даже раненая рука будет, как раньше, работать. И все остальные другие раны или болезни сможешь лечить быстро при определенных условиях, — начал я, конечно, с рекламы самой СИСТЕМЫ.

— Для этого нужно продать душу демонам? — вот Терек сказал мысль, которая сейчас терзает ту же Кситу.

— Ты хочешь сказать, что это я один из демонов или его подручный? — смеюсь я негромко. — Ксита, там кто-то едет, гремит повозка, пошли к лошадям.

Мы отходим от наемника и возвращаемся все к тем же слюнявым лошадиным мордам.

— Нам что, так постоянно придется зажимать им морды? — сердито спрашивает меня девушка. — То, что ты рассказал, оно правда существует?

— Да, существует, в голове только. А так вроде все неплохо у нас получается, скоро стемнеет, народ ездить перестанет, тогда тоже выспимся хорошо, чтобы рано утром тронуться в путь. Фиала уже может совсем выздороветь к утру.

— Оно связано с темной силой? С чернознатцами? Или чернокнижниками?- это она про местную религию спрашивает, но я в ней определенно сильно плаваю.

Понятно, что это обычные церковные страшилки для местных про врагов рода человеческого и поддавшимся им людям.

— Нет, это чистая технология, — шепотом автоматом отвечаю ей и вижу, что девушка, конечно, не поняла это слово.

— Ничего, говорящего о темной силе или каких-то демонах, я до сих пор не увидел. Это просто конструкция в моей голове, которую я могу переставить каждому из вас. Мне ее тоже поставили, но я никого не видел из нечистой силы, да и вообще никого не видел. Не буду тебе рассказывать сейчас про это, лишнего времени просто нет, да и не поймешь ты из моего рассказа ничего. Это нужно самой видеть, Ксита.

Я замолкаю, ожидая, пока повозка проедет по дороге мимо. Говорить девушке, что в бункере делали Обращенных не только из людей, но и из зверолюдов точно не стоит. Это явное палево для всех местных людей, знак особо нехороших дел, а вот в самой СИСТЕМЕ ничего такого нет.

— Только дело сейчас в другом, не стоит так уж бояться этой силы, если нам иначе неизбежно грозит страшная смерть, Ксита. Особенно вам с сестрой, нас-то с Тереком просто убьют. Ты же сама это понимаешь. Тебя я не тороплю, да и Тереку дал право выбора.

— Может, ты обманываешь нас? — сердито шепчет она, очевидно злясь от непонятности выбора.

— Да больно мне нужно? Был бы я настоящий темный, бросил бы тебя с ними здесь, взял бы лошадь и поехал дальше. Одному скрыться вообще не проблема, никто одиночку не ищет пока, тем более, денег целая куча у меня есть, — достаточно откровенно отвечаю Ксите.

Да, все золото у меня в мешке лежит, так что прихватить его не проблема.

— А я вожусь с вами, Фиалу вон уже спас, наверно. Потому что люблю ее, а не потому, что хочу ее душу демонам отдать, — сердито шепчу собеседнице, ожидая, когда снова проедет какая-то подвода

Но Ксита сердито трясет головой, зажимая пасть лошади. Ей сама идея с установкой в голову чего-то, не одобренного церковью и святыми отцами, вообще не нравится никак.

В общем, Терек все же взял время на подумать, не стал сразу соглашаться со моим предложением, хотя от боли сильно страдает. Но захотел наемник повернуться самостоятельно на подводе затекшим в одном положении телом, сильно ударился плечом о край, чертыхнулся очень громко и тут же потерял сознание от нахлынувшей боли.

— Ну вот, опять ждать придется, когда он очнется, — развел руками я. — Подождем, у нас еще вся ночь впереди, он-то пока не умирает.

Но оказалось, что его это громкое чертыхание со стоном услышал кто-то из местных жителей, незаметно для нас проходящий сейчас мимо. Ну, или еще что-то другое услышал, это уже не так важно.

Потому что я через полчаса почувствовал, как к нам с дороги тихонько свернули пара мужиков и еще один парень, наверно, чей-то сын.

Как раз на улице начало темнеть, скоро опустятся летние сумерки и потом придет темная ночь.

— Ага, пришли посмотреть, кто тут стонет, — шепчу я Ксите. — Догадались, что это мы так недалеко отъехали, потому что видели у меня двоих раненых на повозке без чувств. Ну и хотят пограбить нас, если мы уснули или потеряли бдительность.

— Что делать? Стрелять их? — так же тихо отвечает мне девушка. — Или резать будешь? Они нам не друзья точно.

— Нет, не будем поднимать шум, тут совсем до деревни близко, вон как быстро прибежали. Я вырублю их сам, ты только смотри, — говорю я, увлекая ее за собой за повозку в кусты.

Вскоре через кусты с другой стороны, чуть заметно шумя, пробрались три тени, в сумерках видно солидные бороды у двоих, третий молодым совсем голосом говорит:

— Вот они, которых его милость искала. Которые двенадцать человек на холме перебили! Надо к его милости бежать срочно! Он приказал сразу ему сообщать, если увидим ворогов!

— Подожди! Надо кругом пройтись, не одни же они тут лежат. Где еще двое? — слышу я понятный приказ и вскоре на нас с Кситой через кусты ломится один из этих квадратных мужиков.

Знают точно про наше количество, что понятно вполне.

Смотрит почти прямо на нас, я чувствую, как Ксита сильно напряглась в ожидании неминуемого обнаружения прямо сейчас.

Но сам беру сознание мужика под свой контроль и мягко внушаю ему, что тут никого нет. Потупив несколько секунд, он медленно проходит мимо, и мы вскоре слышим, как он говорит в свою очередь остальным, что тоже никого не видел со своей стороны.

— Ты и так умеешь? — слышу я на ухо от потрясенной очередным чудом девушки и ее высокая грудь еще сильнее прижимается к моей спине.

Волнует на самом деле, чертовка, так и начинаешь представлять себе кувыркание на большой кровати сразу с обеими сестренками. Воображение — такое дело, шалит само по себе, а Ксита ему, похоже, специально потворствует от обычного женского коварства.

Ага, значит они осмотрелись и решили, что больше здесь никого нет. Что мы давно бросили своих беспомощных раненых и свалили с концами, забрав с собой только то награбленное, что полегче и подороже.

Как положено нормальным беспринципным разбойникам, спасающим свои жизни. Пешком по этим лесополосам можно уйти спокойно незамеченными никем, а вот с повозкой и ранеными это почти безнадежный вариант.

— Нет никого? Что это значит? Они, что, бросили свои трофеи и своих раненых? — слышу я недоверчивый голос, видно, самого главного здесь мужика.

— Да, а что тут непонятно? Перепугались, загнали подводу совсем рядом с деревней в кусты, потом разглядели, сколько стражи прискакало из замка и поняли, что со своим грузом и своими ранеными живыми точно уйти не смогут, — объясняет ему второй. — Здорово, что ты, брат, догадался нас с Трифином отправить походить по местным дорожкам, понимая, что они никуда не уехали. Как ты про такое дело догадался только?

Ага, как-то мы проморгали появление большого отряда местной стражи, хотя они могли с совсем другой стороны заехать, да и ускакали тоже не мимо нас.

— А остальные-то дурни их далеко отсюда ищут, а они прямо здесь под носом затаились, — засмеялся он козлиным смешком.

— Так стража баронская появилась сразу же из замка, быстро разобралась с телами, опросила тех мужиков, кто делил имущество с покойников, отлупила их, все отобрала и тут же бросилась в погоню, — объясняет сегодняшние события уже после нашей пропажи основной здесь мужик, судя по его могучему басу. — Они, ну всего на один час отставали от этой повозки, догнали бы ее после обеда обязательно, так сразу резво галопом взяли. С одним отрядом сам барон поскакал, это в сторону Шелишей. Со вторым, который он своему племяннику поручил, отправился и Станош, старший стражи, они ушли к Троболью дорогу перекрывать. Деваться разбойникам совсем некуда вышло, но не нашли они их. С таким посланием два гонца от обоих отрядов к старосте нашему прискакали. Сказали, значит, чтобы он утром поднимал мужиков и начинал прочесывать все лесные полосы между полей, все сады и лес вокруг самой деревни. Чтобы взяли вилы и цепы с собой сразу, если бить злодеев придется.

Опа, спасибо мужику за подробный расклад по нашей погоне, значит, нам тут оставаться никак нельзя.

Но и нестись тупо по дорогам куда-то далеко вперед тоже нет никакого смысла, ждут нас где-то в трех-четырех часах пути воины местного барона. Нужно где-то между ними спрятаться, вряд ли мужики деревенские дальше пяти километров от своей деревни отойдут. Но и стража начнет с утра прочесывать леса вокруг обоих дорог, двигаясь навстречу местным мужикам.

— Шелиши и Троболье — запоминай, — одними губами шепчу я Ксите. — Нам туда точно не надо.

— Погодь, что-то этот вообще ничего не чувствует, — здоровенный мужик поперек себя шире, толкает потерявшего сознание наемника вилами в бедро, но тот никак не реагирует на сильно чувствительный укол.

— Так что, не спеши, Трифин, к его милости бежать с докладом. Можно и самим награбленное злодеями добро поделить, раз никто нас не видит. Только по уму все сделать придется. Это получше будет, чем все тут кому-то из баронской стражи показывать. Нам-то с добра этого ничего тогда не перепадет, — делает вывод его копия, держа в могучей лапе настоящее копье.

— Точно, от его милости снега зимой не выпросишь, а тут такой богатый подгон получается. Только лошадь с повозкой в деревню гнать нельзя, сразу же барону наябедничают соседи, — говорит первый, такой же кряжистый мужик с вилами в руке.

— Ага, сегодня, как разобрали лошадей с холма, так остальные мужики, кому ничего не досталось, сразу Станошу, главному в баронской дружине рассказали, а он приказал лошадей ему сдать. Тех, кто начал жадничать и отдавать не захотел, дружинники копьями сильно побили, — смеется радостно молодой, отираясь около Фиалы. — И все равно лошадей, и доспехи с покойников забрали.

— Я сразу понял, что где-то они недалеко спрятались, раз дружинники никого не догнали, хотя приехали вообще быстро, — повторяет нам эту новость мужик с вилами. — Сын, ты где там? Около девки трешься?

— Значит, если бы попробовали уехать, так точно снова бы воевать пришлось, — показываю я одними глазами Ксите.

— Да, батя, девка тут лежит, шея перевязанная и без сознания! Красивая и сиськи упругие, — слышу я снова молодой голос с той стороны повозки. — Можно ее помять немного, с нее уже не убудет.

Ага, мелкий гаденыш мою Фиалу усердно лапает своими грязными лапами и ему наплевать, что она ранена вообще.

— Нехорошие это люди, — шепчу я снова Ксите. — Это очень хорошо, что именно такие здесь оказались, нам же проще дальше будет.

— Э, ты куда перед батькой лезешь! Сначала я должен с нее пробу снять, — бормочет папаша, добравшись до повозки с другой стороны. — Хороша, зараза, тело какое сдобное! Рот ей завязать нужно накрепко, чтобы не заорала внезапно, если очнется. Попользуем ее по очереди, как следует. Вдруг она заразная какая? Мне-то уже можно, а тебе еще детей заводить нужно, сынок. Мы с таким богатейством теперь очень сладко заживем.

— Эй, брат, что вообще делать будем? Оторвись ты от девки на минуту. С этими и с повозкой с трофеями? — басит второй мужик, оставшись стоять около Терека.

— Да, что тут думать-то? Этих обоих под нож, как будто их свои убили, а повозку с лошадьми по темноте уведем отсюда, — отвечает папаша молодого парня.

— У нее, батя, даже кожа прозрачная и светится, никогда такой девки не видал, — восхищенным голосом произносит отодвинутый папашей в сторону сынок.

— Давай ее спускай с повозки. Пусть животом на ней лежит, а задом к нам окажется. Пройдемся по всем дыркам у нее, не на что будет пожаловаться перед смертью шалаве, все получит сполна.