Экстрасенс в СССР

Глава 5 Спринт

Два дня пролетели в монотонном и выматывающем ритме «завод — дом — завод». Оказывается, физический труд — не самое простое занятие. Грохот цеха, визг резцов, обрабатывающих заготовки, и вечная металлическая пыль, въедающаяся в поры кожи. К концу смены я начинал чувствовать себя частью погрузчика. Такой же железный и начисто лишенным человеческих мыслей. Только ломота в мышцах каждый вечер напоминала, что я из плоти и крови.

Финансовый крах, замаячивший после похода в кинотеатр, приблизил очередной визит в гастроном. Дело на самом деле плохо. В кармане штанов позвякивали одинокие копейки. А до получки целая вечность — восемь дней. Попытка перехватить червонец у Саньки провалилась.

— Лёш, я сам на мели. Батя по четвертному с каждой получки забирает на лечение матери. Хочет немного подкопить и в Москву к профессору её отвезти, — признался друг, выворачивая карманы комбинезона.

Поэтому пришлось туго. Теперь мой завтрак состоял из чая, куска черного хлеба, смазанного тонким слоем масла и щедро посыпанного сахарным песком. Сахар скрипел на зубах, но давал иллюзию сытости и энергии. Спасали бесплатные талоны на обед в заводской столовой. Однако, посчитав их, я понял, что и они иссякнут через четыре смены. Но сначала надо пережить выходные.

Сегодня в столовой вместе с макаронами, котлетой и рассольником, мне выдали молоко за вредность. Целых четыре пол-литровых треугольных пакета с синими полосками. Если честно, то я и этому обрадовался. Хоть не с пустыми руками домой пойду. Макарошки на молоке или рис сварю. «Устрою себе молочный фуршет», — с иронией подумал я, топая к столу.

Но впереди меня всё равно ждут два долгих и пустых выходных. О каких свиданиях может идти речь? Дилемма «Лида или Света» благополучно перешла из категории любовных фантазий в разряд финансовых неурядиц. Ведь каждая девушка требует вложений.

С комсоргом Лидой, девицей строгой и правильной, все ясно как божий день. Пригласить её можно только в единственный городской ресторан с поэтическим названием «Парус». Прийти нужно при полном параде, с букетом.

Я мысленно прикинул, сколько стоят цветы, которые не стыдно подарить такой девушке. А ведь их надо ещё найти. Плюс хороший ужин на двоих. Санька говорил, что в выходной день в «Парус» не попасть.

Интересно, а что сейчас подают в ресторанах Советского Союза? Шашлык, бифштекс или красную рыбу с чёрной икрой? Даже не знаю. Помню, там дорого для водителя погрузчика с зарплатой сто шестьдесят рублей. А ведь нужно ещё взять алкоголь и что-то на десерт.

Размышляя о своей финансовой несостоятельности, я мысленно содрогнулся и украдкой глянул на Свету.

С Егоровой вроде проще. Но всё равно не бесплатно. Мороженое в парке, пирожное и газировка в кафе, затем бутылка вина. Вроде не так дорого, только в карманах нет и этого.

Мысли о более бюджетном варианте переметнулись на развитие дара. Поэтому поев, я поставил поднос с грязными тарелками в окно мойки и поймал взгляд стоящей у кастрюль Светы. Сразу удалось услышать обрывок её мысли. Очень странной, надо заметить:

— … баба Матрёна сказала, что если к зиме замуж не выйду, то останусь старой девой. Всё-таки Людка не зря меня на Лёшку навела. Он на эту роль очень подходит.

После таких заявлений я аж поперхнулся. Вон оно что! Светкины инициативность и напористость — не любовью с первого взгляда. Это спланированная операция двух подружек. Видимо, Людка решила устроить личную жизнь Егоровой, используя меня в качестве подопытного кролика.

«Хотят повесить мне ярмо на шею», — с ужасом подумал я. Дайте хоть осмотреться и понять, что к чему в СССР. А им сразу в ЗАГС! Нет уж. Молод я еще, погулять охота! Да и нет искры, когда вижу Егорову, — это когда понимаешь, что вот она, единственная. Кстати, Лида тоже вызывает строго сексуальное влечение, не более того.

До выходных я осторожно экспериментировал с новым даром. Пытался читать мысли соседей по цеху, конторщиц и девчонок из ОТК. Получалось плохо. В лучшем случае мелькали обрывки: «не забыть купить хлеб», «как жарко», «ненавижу эту работу», «хочу пива». Сплошная бытовуха и потребности организма. Иногда пролетали совсем уж абстрактные образы — яркая вспышка, обрывок мелодии, чьё-то лицо. Короче, бессвязный бред.

Одно хорошо: мне удалось понять механизм чтения мыслей. Чтобы прочитать человека, тот должен активно думать. А лучше всего считываются мысли, касающиеся моей персоны. Но за все приходится платить. После нескольких интенсивных попыток влезть в чужую голову у меня начиналась мигрень. Ещё голова кружилась, будто я слез с карусели. Требовалось до получаса, чтобы это состояние прошло. Дар какой-то капризный, неуправляемый и избирательный. Однако лучше с ним, чем без него.

— Телепатия, — иронично бормочу под нос, направляясь к погрузчику. — Суперспособность, позволяющая узнать, что тебя хотят женить против твоей воли. Но при этом она не даёт возможности заработать на буханку хлеба. Спасибо астральному плану, или кто там запулил меня в СССР. Нет чтобы выдать эти бонусы в будущем! Там бы я развернулся!

Хотя остаётся ещё дар рентгеновского зрения и влияния на ткани организма. Правда, здесь сложнее. На этом можно заработать, к примеру, правильно ставя диагнозы больным. Но пытаться кого-то излечить боязно.

Вдруг сделаю только хуже? Ведь одно дело — склеить стенки порванного кровеносного сосуд, как я это сделал токарю дяде Славе, и совсем другое — пытаться вылечить реальную болезнь. Я всё-таки шарлатан, чего скрывать, но не подонок, готовый рисковать чужими жизнями. Хотя мысли о подобной возможности периодически меня посещали. Ведь с токарем получилось, пусть тогда я и был под хорошей долей адреналина.

Последняя перед выходными смена тянулась особенно долго. Раздражал воздух, пропитанный ароматами стружки, ещё накатывала усталость, накопившаяся за неделю. Погрузчик послушно рычал мотором, перевозя поддоны с ящиками из цеха на склад. Сам я витал где-то далеко, строя неосуществимые планы на выходные и вспоминая о походе в кино с двумя красивыми девушками.

Склад представлял собой огромное, плохо освещенное помещение с высокими потолками, заставленное стеллажами до самого верха. Здесь царил свой особый запах — промасленной упаковочной бумаги и картона. Заглушив двигатель, я собирался отдать выданные ОТК бумажки, как вдруг накатило знакомое странное чувство.

Виски закололо, реальность на секунду поплыла, а в голове зазвучал чужой голос. Причём знакомый, с нотками ворчливости:

— … так-с, с каждой сотни можно изъять по три-четыре комплекта, но не больше. Всего с партии получится около двадцати вкладышей коленвала высшего сорта. Взамен подложим немного упакованного брака, а остальное поможет списать Павел Егорович.

Мыслительный процесс транслировал начальник склада Иван Семёнович Кравцов, полный мужчина с вечно лоснящимся от пота лицом.

— Как раз закрою заказ из сервисного центра Калюжного. Вкладыши сейчас дефицит, поэтому может всё оптом забрать… Только возьмёт по тридцатке или сороковке. И половину придётся отдать Михееву. Зато на автомобильном рынке за один комплект можно под сотню со спекулянтов получить. У меня сейчас скопилось сто пятнадцать комплектов, может, лучше им сдать? Правда, это опасно. Самому светиться точно нельзя. А довериться некому… Нет, Иван Семёнович, лучше притормозить. Жадность фраера сгубила.

Мысли звучали так, словно транслировались испорченным радиоприёмником. Они были обрывистыми и путанными, но картина махинаций вполне понятная.

Замерев, я сделал вид, что рассматриваю номера партий продукции на полках. А сам краем глаза наблюдал, как Кравцов вскрывает ящики и рассматривает содержимое.

Расхитителя интересовали вкладыши коленвала для «Жигулей». На коробках я видел цену — семь рублей двадцать копеек. Хороший навар получается. Выходит, на складе функционирует целая незаконная схема, покрываемая начальником цеха готовой продукции. Если честно, я подобного обнаружить не ожидал. А ещё понял, что СССР мне всё больше и больше нравится. Особенно с учётом моих новых способностей.

Кравцов закончил свои манипуляции, шмыгнул носом и махнул мне, что всё в порядке. Пока я выезжал со склада, в голове пронесся вихрь мыслей. Вот она, одна из лазеек, ведущих к обогащению! Не очень честная, зато реальная. И она позволит вырваться из бесконечной советской круговерти, где ты винтик с жизнью, расписанной по пятилеткам. А главным событием месяца является получение зарплаты.

Нужно подумать, как технично влезть в долю. В конце концов, можно просто припугнуть махинаторов и понемногу доить. Правда и влететь можно по-крупному. Ладно, оставим всё на потом. Информация теперь у меня в голове. А это ключик, пусть грязный и ржавый. Но именно он может открыть дверь, которая выведет меня из коммуналки в мир с нормальным жильём и личным транспортом.

Смена скоро заканчивается, впереди два выходных дня. Есть время, чтобы подумать и всё осмыслить.

В конце рабочего дня снова замечаю, что уборщица Валентина украдкой меня рассматривает. Показать ей совместные фото я не смог, ибо не нашёл альбом в «коммунальном раю».

Зато вспомнил, что почти год назад Мария бесследно исчезла. Её искала не только милиция. Мужики с завода помогали прочёсывать окрестные леса. Только подробностей вспомнить не удалось, как я ни старался. И это странно. Ведь тогда Алексей Соколов устроился на завод и обязан был принять участие в поисках.

Пытаюсь вспомнить лицо русоволосой Маши, закрыв глаза, и снова вижу силуэт в кромешной темноте. После чего меня замутило, из-за чего пришлось прекратить пользоваться даром.

Пятница. Самый долгожданный и изматывающий день рабочей недели. Выключившиеся станки известили об окончании смены, и воцарившаяся в цеху тишина прозвучала как симфония освобождения. Припарковав погрузчик, я сходил в душевую и нормально вымылся.

Путь домой лежал через тихие улочки спального района с панельными пятиэтажками. Мысли были путаными и тягучими, как кисель в заводской столовой. Комсорг Лида, повариха Света, Кравцов со своими мутными схемами…

Все это крутилось в голове, пока я приближался к своей коморке. Хотя что там делать в выходные? Без денег и даже без телевизора просто тоска. Вчерашние поиски никакого результата не дали. Ни одной заначки, только пыль, разочарование и сберкнижка, на счёте которой красовалась внушительная сумма в пятнадцать копеек.

Судя по записям, за трое суток до моего появления Соколов снял все накопления — целых двести пятьдесят рублей. Куда он их дел, остаётся загадкой. Может, проиграл в карты или отдал кому-нибудь?

Желудок предательски заурчал, напоминая об ужине. А я понял, что оставил пакеты с молоком в раздевалке. Хотел развернуться на середине пути, но тут же отмахнулся и направился к продуктовому магазину. Пересчитав мелочь, обнаружил, что хватит только на батон и бутылку кефира. И тут, как чертик из табакерки, из-за угла появился Рыжий. Его огненный чуб ярко выделялся на фоне серой стены, а на лице играла привычная улыбка.

— Лёха, сколько можно ждать⁈ Пятница! Выходные на носу! Надо это дело срочно обмыть!

В ответ я мотнул головой, демонстративно пересыпав мелочь из одного кулака в другой:

— Какой «обмыть»? Денег только на батон с кефиром. А до получки ещё неделя.

— Да брось! — отмахнулся Саня. — Я сегодня три рубля в обед закалымил! Слыхал? У тёти Маши, которая в частном доме живёт, самогон — огонь. На трёшник литр возьмём. Она нам ещё свежих огурцов и луку зелёного с огорода надёргает. Пойдём, закупимся, сядем на лавочку и распределим, как полагается.

Я посмотрел на друга. Тот, как всегда, зубоскалил и с вожделением посматривал на проходивших мимо девушек. Но в обычно веселых глазах заметна тень тоски. Болезнь матери гложет Рыжего изнутри. А бутылка — лишь попытка заткнуть, заглушить эту боль.

Черт с ним! Не бросать же товарища в такой момент? Ещё и с целым литром самогона.

— Ладно, давай чуть бухнём. Но обойдёмся без попыток продолжения банкета.

Саня обрадовался, и мы направились через центр города к Школьному переулку, где между кооперативными пятиэтажками осталось несколько частных домов. Именно там жила тётка-самогонщица.

У почты мы перебежали проспект, и вдруг я увидел на тротуаре бумажку с надписью «Без выигрыша».

— Моментальная лотерея, — равнодушно бросил Саня, заметив мой интерес. — Билетики в киоске у почты продают. Я раз пять покупал, но глухо. А слесарь Васька Ершов из транспортного на прошлой неделе целых двадцать пять рублей выиграл. Сразу получил и пиво на все купил. Я ему тоже на хвост присел и перед танцами немного заправился. Ну, когда ты подрался.

Из-за налепленной рекламы киоск «Спортлото» походил на цветастый оазис посреди пустыни. К нему выстроилась небольшая очередь. Идущие с работы советские граждане покупали маленькие бумажные прямоугольники, скрепленные металлической заклепкой. Моложавая продавщица с пышной химической завивкой срезала ножницами выбранные билетики. После чего люди их быстро разворачивали и чаще всего с разочарованным видом комкали, швыряя в огромную урну. При этом многие словно специально туда не попадали.

— И много там выигрывают?

Я вдруг почувствовал азарт. Плюс захотелось кое-что проверить.

— Да кто ж их знает, — пожал плечами Саня. — Тётка болтала, что соседка телевизор «Рубин» выиграла. Ещё кто-то трепался, что мужик из РАЙПО билет открыл, а там — «Москвич». Но мне кажется, брешут. В основном это фантики. Лучше потратить на самогон — вот это дело верное.

Рыжий продолжал говорить, но я его уже не слушал, а во все глаза смотрел, как улыбчивая женщина в окошке киоска ловко передаёт выбранные покупателями билетики. Две сотни маленьких цветастых конвертиков, в каждом из которых может таиться удача. Телевизор, фотоаппарат. Да хоть пять рублей. В кармане отчаянно звякнула последняя мелочь, и я наконец принял решение:

— Сань, а почем они?

— По пятьдесят копеек, — буркнул Рыжий, скептически покосившись на пёстрый киоск. — Там точно одни фантики. Я больше на это деньги тратить не буду.

Внутри меня что-то щелкнуло. Вспомнилась драка на танцах, когда кулак со свинчаткой должен был сломать мне нос. В самый критический момент я сумел это предвидеть. А вдруг судьба и здесь подкидывает мне шанс?

— Саня, а покажи-ка мне честно накалымленную трёшку.

Когда он вынул руку из кармана, я молниеносно вырывал у ошарашенного друга заветную купюру.

— Эй, куда⁈ Лёха, ты чо⁉ Это же на самогон…

— Красавица, а дайте-ка мне билеты «Спринт». На все, — я положил трёшку перед ухмыльнувшейся женщиной с ножницами.

— Три рубля — это шесть билетов. Выигрыш от пятидесяти копеек до автомобиля «Волга». А ещё есть приз десять тысяч рублей. Выбирайте, — предложила продавщица.

— Шесть билетов⁈ — взвыл Саня. — Лёха, ты с ума сошел! Сейчас литр самогона профукаем! Я вообще-то на это не подписывался.

— Если что, должен буду, — ответил Рыжему, сосредотачиваясь.

Закрываю глаза и провожу пальцем по рядам маленьких цветастых бумажек. В голове замелькали образы. Вот я разворачиваю один — пусто, другой — снова «Без выигрыша», третий… На мгновение показалось, что я уловил слабый проблеск, но сумма непонятная. Сразу хватаю билет.

Продавщица лотерейных билетов ловко отрезала его ножницами. С замиранием сердца разворачиваю его и вижу надпись: «Без выигрыша».

— Ну я же говорил!.. — простонал Саня.

Стиснув зубы, делаю еще два выбора точно таким же образом. Оба билета тоже оказались пустыми фантиками. Дар явно работал с перебоями.

— Хватит, Лёха. Попроси добрую тётю отдать хоть рупь! Зайдем в пивнушку, выпьем по кружке жигулёвского, — воскликнул Рыжий.

Но я уже снова водил пальцем по билетикам, максимально сосредоточившись. Выигрыш где-то рядом, просто я делаю что-то неправильно. Мир вокруг замедлился, гул улицы затих. И вдруг показался он — срезанный ножницами билет. Счастливый!

— Вот эти! — чуть ли не кричу, хватая два билета.

Разворачиваю первый дрожащими руками. И не верю своим глазам. Сто рублей!

— Сань… — прохрипел я. — Смотри…

Рыжий проворчал про очередной облом и остолбенел. Его лицо сначала побелело, потом покраснело, а затем расплылось в счастливой улыбке:

— Мать честная! Сотня! — завопил он, хватая меня за плечи и начиная трясти. — Лёха! Ты счастливчик! А я ведь говорил, что выиграть можно.

Эйфория длилась ровно до тех пор, пока я, как счастливый обладатель выигрышного билета, не сунул его в окошко киоска.

— Извините, ребятки, — покачала головой химическая женщина. — Выигрыш больше пятидесяти рублей выдаётся на почте. Только она до шести работает. А уже без трёх минут, так что вы опоздали. Короче, забирайте билет и приходите в понедельник.

Она уже начала закрывать ставни, а надежда на немедленное пополнение бюджета начала таять. Ведь в понедельник эти деньги могут стать не актуальными. Саня, словно в подтверждение ощущений, протяжно застонал. Но нельзя сдаваться. Широко улыбнувшись, снова заглядываю в окошко:

— Девушка-красавица, — произношу тоном заговорщика, — может, сделаете исключение? Мы свои, заводские. Сколько у вас в кассе есть? Давайте все, а мы червончиком с вами поделимся, честное комсомольское! А вы потом сами билет сдадите.

Внезапно ловлю обрывок её мыслей: «…как раз сыну на железную дорогу, гэдээровскую… двенадцати рублей не хватает… а завтра у Петьки день рождения…»

Женщина нервно огляделась. Излишне бдительные граждане в округе не обнаружились.

— Даже не знаю, ребята… Ладно, в качестве исключения. Только сегодня я много выигрышей отдала, в кассе чуть больше восьмидесяти рублей.

— Восьмидесяти восьми нам вполне хватит, — предложил я с улыбкой.

Женщина аж отшатнулась, широко раскрыв глаза. Потом, всё так же озираясь, забрала билет и отсчитала разношёрстые купюры. Ровно восемьдесят восемь рублей.

Забираю деньги, продолжая глупо улыбаться. Ведь это не просто деньги, а пропуск в другую жизнь. По крайней мере, на ближайшие пару дней.

Ликующий Саня получил пятерку отступных и, радостно ею размахивая, предложил сбегать в гастроном.