Экономка замка Дракенгольм

Глава 14

«Неужели мой план не удался? Неужели они обнаружили, что погибла не я? Почему они меня разыскивают?» — эти мысли пришли мне в голову.

Стало не весело. И вот любопытно, такие листовки только здесь, рядом с Дракенгольмом, или везде? Сердце моё колотилось, первой реакцией было желание сорвать листовку и разорвать её на мелкие части. Но потом я подумала о том, что на листовке изображена красавица-аристократка, а я, с убранными в пучок волосами, в простом платье, без украшений, совершенно не похожа на утончённую аристократку Адарию, и нечего мне волноваться. Главное уверенность.

Я встала, взяла заполненную анкету и передала молодому человеку:

— Будем признательны, если вы сможете подобрать нам кандидатов в ближайшее время, — сказала я учительским тоном, слегка нахмурив брови.

И, как я и думала, никто меня не связал с портретом, никто не побежал с криком: «Хватайте! Мы её нашли!»

Секретарь принял у меня листок и пообещал, что в ближайшие несколько дней к нам в замок будут присылать людей на собеседование.

Я всё так же спокойно вышла из ратуши и рассказала Петару и Андеру, что я сделала. И мы поехали дальше. Путь наш лежал через весь город, потому что деревня Петара находилась на другой стороне города, а центральная улица была самой кратчайшая дорога. Ехать по ней было живописно, проходила она через центр города и я и Андер мы оба восторженно крутили головой, рассматривая необычные здания, статуи и фонтаны.

Мне и самой было интересно посмотреть при свете дня на то, как здесь построены города. Много красивого я видела в столице, но всё как-то мельком, в те первые дни у меня было паническое состояние, и я больше задумывалась о том, как вырваться из той ловушки, в которую угодила Адария, чем о красивых зданиях и достопримечательностях.

А этот городок считался большим, но для меня, пришедшей из мира мегаполисов, конечно, он большим не был. Разве может считаться большим город, который можно проехать на лошади за час? Однако улицы были чистыми, вымощенные брусчаткой, но, когда мы проехали центр, нам стали попадаться улицы с земляными дорогами, просыпанными мелким гравием.

Дома что в центре, что на окраине были каменные, крыши были покатыми, что указывало на то, что здесь, наверное, бывает много снега. О чём я и спросила у Петара:

— Как здесь зимой?

— Зимы здесь холодные, госпожа Рия, — ответил Петар. — Зато снежные горки в городе строят высокие, да заливают катки.

Я обратила внимание на то, что Андер немного расстроился, и решила его подбодрить:

— О, тогда мы тоже построим горку за замком и будем с неё кататься.

Андер перевёл на меня заблестевшие глазки и восторженно спросил:

— И я тоже?

— А почему нет? На собственной-то горке можно. Там тебя никто не будет толкать, и можно кататься с утра и до вечера.

— Ой, это здорово! Я так хочу зиму, — сказал мальчик, мечтательно посмотрев на меня.

— Подожди, нам ещё нужно до зимы много успеть. Но, я тебя уверяю, — сказала я, глядя в расстроенные глаза ребёнка, — зима точно наступит.

Так за разговором мы ехали, и вдруг, в одном из домов, мимо которых мы проезжали, распахнулась дверь, и на улицу, прямо под копыта нашей лошади, вылетел сначала один мужчина, потом за ним другой. Одежда на них была грязная, порванная. Вслед за ними вышло четверо огромных мордоворотов, и один из них сложил руки крест-накрест на груди и сказал:

— Катитесь отсюда, чтобы вас больше не видели.

Мужчины, которых выбросили из двери, я так понимаю, какого-то трактира, судя по вывеске, встали. Один из них схватился за меч, висевший у него на перевязи сбоку, другой положил руку ему на плечо и сказал:

— Гас, не стоит. Если ты достанешь меч, они вызовут стражу, и нас арестуют.

И вдруг Петар воскликнул:

— Господин Фримон! Господин Гастер! Вы ли это?

Мужчины, которые, по сути, перегородили нам всю дорогу, обернулись и удивлённо взглянули на Петара.

— Петар? — сказал один из них. — Дружище!

Мне стало не по себе, вид у них был ужасный, а учитывая, что их, вероятно, здорово побили в трактире, на лицах у них уже наливались синяки. Одежда была порвана и грязна, волосы всклокочены. И вообще, они напоминали каких-то бомжеватого вида попрошаек.

Я даже немного испугалась, что Петар с ними заговорил, а ну, как они решат поживиться за наш счёт?

Но Петар обернулся ко мне и быстро сказал:

— Госпожа Рия, эти люди служили в охране замка. А когда пару лет назад началась военная кампания, то они пошли служить, и лорд сам их отпустил. И вот, видимо, они вернулись.

Я посмотрела на мужчин, которые, надо сказать, не выглядели как профессиональные военные, но постепенно стала подмечать, что, если отбросить грязную одежду, всклокоченные волосы, разбитые лица, то они обладали довольно атлетичными фигурами. На перевязи у каждого висело оружие, причём было видно, что висит оно не для красоты.

Я подумала: а что, раз они служили в охране замка, почему бы их не вернуть?

— Господа, — сказала я, — давайте мы отъедем с этой улицы.

Тем более что из трактира, откуда их выкинули, в дверях так и остались стоять двое из четверых мордоворотов, подозрительно посматривая на нас.

— Давайте проедем дальше и переговорим, — предложила я.

Мы проехали и остановились возле небольшого сквера. Я представилась, сказала, что я новая экономка замка, и мы с молодым лордом как раз едем нанимать людей для работы в замок — и готовы рассмотреть их кандидатуры для охраны.

Выяснилось, что Фримон и Гастер были отправлены герцогом на военную кампанию, но там, к сожалению, попали в окружение, потом был плен, и вот, наконец-то, несколько месяцев назад был подписан мирный договор, и они выбрались, вернувшись в родные края. А здесь многое изменилось. Когда они пришли в замок, им сказали, что в их услугах больше не нуждаются. Они попросили выплатить компенсацию, но им тоже было отказано.

— С кем вы разговаривали? — спросила я.

Они взглянули на Петара.

— С Сороной они разговаривали, госпожа Рия, — ответил мне вместо мужчин Петар.

Я подумала, что к Сороне у меня появилась ещё пара вопросов в моём и без того длинном списке. Но вместо этого я строго спросила, потому что мне не нужны были проблемы с законом, а вдруг эти двое уже настолько отчаялись, что готовы браться за любую работу:

— Рассказывайте, начните с момента, когда вас не пустили в замок. Что вы стали делать дальше?

— Ну, мы решили подзаработать, — продолжил Фримон, — работы охранниками в городе немного, так перебивались разгрузкой-погрузкой товара, сопровождали короткие караваны, — начал Гастер. — Ночью сегодня разгружали на склад большой груз, пошли в трактир перекусить. Так-то там хорошо кормят, да и недорого… — он замолчал, и продолжил Фримон: — Ну, там сидели богато одетые мужчины…

— Да какие они мужчины⁈ — перебил его Гастер, — так, одна видимость, совсем молодые парни.

А я подумала, что с точки зрения Гастера и Фримона, возраст которых я для себя определила как около тридцати-сорока лет, если молодёжь была вот как я, тогда да.

Фримон продолжил:

— Эти парни стали задирать подавальщицу. Мы вступились…

— Я ему в морду, — с ненавистью сказал Гастер, — а он оказался чей-то сынок. Свою охрану на нас натравил. Если бы мы мечи вытащили, на куски бы их порубали, но на каторгу нам нельзя, заступиться за нас некому. Вот они нас числом-то и взяли. Остальное вы видели.

Я смотрела на них и понимала, что мужики нормальные, и если их отмыть и приодеть, то получится отличная охрана.

И я уже собиралась предложить им работу, как вдруг раздался стук копыт. Мы обернулись, и увидели, что напротив нас, перекрыв узкую улицу, остановилось семеро всадников. Впереди, были трое красиво одетых молодых людей, судя по выражению лиц он были пьяны, а вот позади них я увидела тех самых мордоворотов из трактира, лица у них были нахмурены, руки привычно лежали на эфесах.

Мне вдруг показалось, что всё нереально, даже воздух как будто бы уплотнился, и на улице стало темнее. Я почувствовала, как напряжённо вытянулся Петар, а Фримон с Гастером медленно, синхронно выпрямились, тоже положив руки на рукояти мечей.

— Эй, цыпочка… — протянул один из молодых, разглядывая меня с неприкрытой наглостью. Он был и правда выглядел совсем молодым, особенно по сравнению со своей охраной, черты лица у него были тонкие, а фигура отличалась почти подростковой худобой, но вот в его тёмных глазах поблёскивало что-то, от чего хотелось, чтобы он проехал мимо и совсем не хотелось с ним связываться.

Я бы назвала это дуростью.

И в этот момент я поняла, что просто так они нас отсюда не отпустят.