Совершенные. Эхо Равилона

Глава 18. Любовь и ненависть

Глава 18. Любовь и ненависть

Выплеск силы прошил весь дворец, сотрясая здание. Норингтон вздрогнул и мгновенно укрепил внутренние щиты. Вскочив, Дамир осмотрелся, пытаясь понять, что произошло. Разрушитель заподозрил предательство и выпустил скверну? Или наконец утратил контроль над ней, обрекая дворец и город на полное разрушение? Что?

Но содрогнувшиеся на миг стены устояли, а через миг волна силы, пронзившая пространство, стихла. Да и не похожа она была на прикосновение скверны, которую уже ощутил однажды Брайн и которую благодаря передаче воспоминаний знал Норингтон. Та сила сминала волю и вторгалась в сознание и кажется – саму душу. То, что случилось сейчас, точно было чем-то иным и напоминало скорее разлившийся… свет. Вспышку на солнце. Дамир постоял, пытаясь найти определение тому, что ощутил. И вдруг догадался. Эмоция! Вот что это было. Чувство, которое не смог сдержать ее обладатель.

Августа что-то потрясло, и именно это вызвало неконтролируемый поток силы, волной омывшей дворец.

Не желая мучиться догадками, Дамир торопливо накинул опостылевшую серую рясу и выбежал в коридор. Там уже толпились потрясённые деструкты, но вместо страха на их лицах блуждали блаженные улыбки, словно эмоция разрушителя была божественным нектаром.

Дамир и сам ощущал, что губы поневоле растягиваются, и одёрнул себя. Ментальные щиты эмиссара инквизиции не могут пробить даже Совершенные, но они не спасли от золотого потока. Торопливо шагая по коридору, украшенному вензелями и знаками северной короны, Норингтон изо всех сил пытался избавиться от чужой эмоции, вызывающей внутри эйфорию.

Деструкты столпились у высоких дверей императорского кабинета, но не решились войти внутрь.

– Он… там, – благоговейно прошептала одна из девушек, и Дамир с трудом удержал желание скривиться и выругаться.

Толкнув тяжелую створку, он вошел в кабинет.

Август, стоящий у окна, резко обернулся.

– Что случилось? – Норингтон с легкой опаской осмотрел комнату, но и здесь ничего не горело и не ломалось от действия освободившейся скверны. Да и сам Август выглядел спокойным, лишь побледнел сильнее обычного. – Я почувствовал… мы все почувствовали…

– Она жива, – оборвал его путанную фразу разрушитель.

– Кто?

– Кассандра.

Дамир застыл, споткнувшись на полушаге. Замер с поднятой рукой, совершенно забыв, что хотел сделать.

– Девушка. Которую. Ты… потерял. – Слова царапали горло. – Жива?

– Да. Я ее видел.

– Может, показалось? – Норингтон не сумел удержать надежды. – Почудилось?

– Я ее видел! – Август на миг зажмурился, а потом открыл глаза, и его радужки затопило золотом скверны, полностью скрывая зрачок. Это выглядело безумно и притягательно.

– Где? – выдохнул Дамир. – Ты уверен?

– Все произошло очень быстро. – Август снова прикрыл глаза и потер виски. – Я пытался дотянуться до нее сотни, тысячи раз… Но всегда натыкался на стену. Думал, это означает самое страшное… Но возможно, дело было в ином. Возможно, место, в котором она оказалась, слишком аномальное. Я видел Кассандру, но остальной мир казался зыбким миражом, тенью. И все же он был мне знаком. Кажется… это Равилон.

– Проклятый город? – едва не заорал Норингтон. Эмоции бурлили внутри водоворотом, угрожая снести защитные бастионы. Кэсс жива? Неужели это правда? Невозможная, невыносимая Кэсс все-таки жива? Но при этом угодила в самую большую яму скверны из возможных!

Что ж, это весьма похоже на Кассандру!

Эта девушка умеет влипать в неприятности!

Дамир убрал руки за спину, понимая, что они дрожат.

– Надо туда вернуться! Ты можешь это сделать? Она ранена?

– Не думаю. Она выглядит…великолепно.

Август качнул головой, нахмурился. И снова принялся измерять шагами кабинет. Дамир едва удержался от желания сделать тоже самое.

– Попытайся снова увидеть ее! Как ты сумел? Надо еще раз…

– Нет. – Август замер посреди кабинета, искры рассыпались вокруг его тела, создавая причудливые узоры. – Мое появление меняет реальность. Я видел людей, они кричали от ужаса. Кажется, я разрушал город. Кассандра этого не хотела.

– Да плевать, чего она хотела! – рявкнул Норингтон.

– Мне не плевать.

Август склонил голову, рассматривая взволнованного собеседника и Дамир тяжело вздохнул, заставляя себя успокоиться. Коснулся своей нейропанели, полностью блокируя разбушевавшиеся эмоции. Потер лоб, на котором выступила испарина.

– Конечно, решать тебе. Но я считаю… Ты должен снова попытаться ее увидеть. Получилось один раз – получится снова.

– Она велела мне уйти.

Дамир замер, напряженно размышляя. Кэсс жива? Это все еще казалось невозможным. Хотя… с чего он взял, что девушка погибла? Если был хоть единственный шанс уцелеть, Кассандра Вэйлинг наверняка его использовала!

Но почему велела уйти Августу, который мог помочь и вытащить ее из ямы скверны? Что это значит? Возможно, то, что Кэсс не желает возвращаться к разрушителю?

Даже нейропанель не смогла сдержать всплеск радости.

Похоже, и сам Август думал о чем-то подобном, потому золотое сияние его глаз погасло.

– Она жива, – тихо повторил он. – Главное – она жива.

***

Дверь за Брайном закрылась. Я прищурился, рассматривая створку.

Мой бывший сокурсник изменился.

Брайн прошел проверку скверной, обмануть ее прикосновение невозможно, в этом я не сомневался. Я видел и узнавал своего бывшего друга: его улыбку и прищур глаз, его шрамы, полученные еще в семинарии, его мимику и жесты, его глупые шутки, веселое зубоскальство и песенку про веселую лавочницу, которую Брайн любил напевать. Его воспоминания, которые я зацепил мельком. Несомненно, это был Брайн. Или…?

Иногда его реакции вызывали беспокойство.

Например, сейчас.

Либо мой друг действительно изменился за прошедшие годы, все же, мы не виделись слишком долго и оба успели повзрослеть. Либо…

Либо стоит снова спустить с поводка скверну. Вся беда в том, что я не хотел этого делать. Брайн носит на руке нейропанель, а значит, увидит скверну и все поймет. В прошлый раз это едва не свело парня с ума. Если Брайн не врет, то новое встреча со скверной его до одури испугает. Он обидится и замкнется… И больше не будет разговоров, не будет шуток, хоть и глупых. Не будет никого, с кем я могу хотя бы поговорить.

А если он врет…

Я усмехнулся своим мыслям. Возможно, мой друг уже давно мне не друг, но я все еще пытаюсь ему доверять. Доверять хоть кому-нибудь в этом проклятом мире!

Скверна потянулась к двери, пришлось ее отдернуть. Если я утрачу контроль и выпущу ее, позволю накинуться на каждого в стенах дворца, позволю взломать каждое сознание и каждую душу – я стану тем, кем меня и считают. Безжалостным монстром, утратившим человечность.

Хотя, разве я уже не стал им? Но все еще продолжаю цепляться за мнимые идеалы… Разве не проще забыть о них?

Отвернувшись от двери, за которой скрылся Брайн, я снова посмотрел в окно. Имперцы отгородили дворец не только заграждениями, но и рвом, которую заполнили мутной грязной водой. Словно это могло хоть что-нибудь изменить.

Закрыв глаза, я погрузился в воспоминание. Снова и снова я прокручивал в голове миг, когда увидел Кассандру, когда ощутил ее присутствие и отклик. Не хотел говорить Брайну, что снова попытаться ее найти – это первое, что я сделал. Но наткнулся на стену. Потянул сильнее и ощутил, как мир снова трещит, разрушаясь.

Попробую снова – и получу новые жертвы.

Я сжал зубы, отступая.

Было и еще кое-что… И это я тоже не хотел говорить Брайну.

Что если мои попытки найти Кассандру оказывались провальными лишь по одной причине? Что если она не желала, чтобы ее нашли? Чтобы ее нашел…я.

Что если она не хочет возвращаться?

Внутри стало невыносимо пусто и холодно.

Кассандра жива. И…разве это не самое главное? Разве этого не должно быть для меня достаточно?

Внутри что-то ломалось.

***

Зоя не знала, как оказалась в этой части дворца.

Последние дни она бродила подобно приведению, слишком измученная внутренними противоречиями. Михаэль пытался с ней поговорить, но каждое приближение отдавало внутри новой болью. Зоя не верила словам, Зоя не слышала. Она все сильнее погружалась в омут своих эмоций, не понимая, что тонет, и не пытаясь выплыть.

Перед ее глазами стояло лицо. Ее собственное, то, которое она утратила. То, которое видела в туманной глубине зеркала. То, которое можно полюбить! Внутри крепла откуда-то появившаяся уверенность – такого монстра, как сейчас, полюбить невозможно. Михаэль – красивый парень, на него поглядывают многие. Симпатичный и веселый, да еще талантливый стряпчий… мечта, а не парень! Любая будет готова разделить с ним не только постель, но и жизнь.

Если бы ее лицо не стало таким ужасным… Если бы она не превратилась в чудовище…

Она бы могла…

Новая волна страха и ярости накатила агонией. От постоянных мыслей у Зои болела голова, сознание путалось. Порой ей казалось, что за плечом кто-то стоит, но стоило обернуться и взгляд выхватывал лишь пустоту. А голову наполняла новая удушливая волна, в которой смешались злые эмоции. И почему-то казалось, что есть лишь один выход. Странный, но он поможет… поможет!

Зоя не помнила, как оказалась в этой части дворца.

Все деструкты жили в центральных комнатах, заняв жилые апартаменты, там, где стояли кровати и шкафы. Почему Зоя пришла сюда, в заброшенное и пыльное место, где не было света и тепла?

Девушка оглядела заваленные хламом столы, какую-то утварь и склянки, книги, пустые полки… Библиотека? Кабинет?

Как она нашла эту комнату?

Игла не знала.

Ее шатало, виски простреливало болью.

За покрывалом золотился край рамы.

Дрожа, Игла дернула ткань, та сползла, обнажая зеркальную глубину. И лицо, ненавистное лицо, обезображенное шрамами! В голове вновь застучали мысли: чудовище… виноват… наказать… наказать… Справедливость!

Зоя закричала, не в силах выдержать эту муку. А потом ударила кулаком, и зеркало брызнуло острыми осколками. Ярость, боль, ненависть и любовь – все смешалось и вспыхнуло невыносимым, губительным пожаром, почти лишив девушку сознания.

***

Дамир дождался, пока Зоя уйдет.

От Иглы – сумасшедшей сестренки разрушителя, – он старался держаться подальше, не зная, чего от нее ждать. Норингтон притаился в тенях, слушая звуки погрома и болезненные выкрики. Когда Зоя вышла, он вжался в сумрак, но девушка миновала его, шатаясь, и кажется, плохо понимая, где она находится и что делает.

Дамир посмотрел ей вслед почти с сочувствием.

Он бы не хотел стать жертвой Аманды и ее демонического консорта.

Даже в Кастеле побаивались способностей архиепископа, говорили, что Аманда с ее силой скоро сменит на посту самого кардинала Иваза Фамона, который правил Святой Инквизицией едва ли не дольше, чем сам Константин – империей. Болтали, что именно кардинал обучал Аманду, передав ей не только тайные знания, но и запрещенные методы и практики.

Что ж, глядя на то, что демонический консорт сотворил с Зоей, Дамир в это вполне верил.

Впрочем, воздействовать подобным образом на человека с нейропанелью, а тем более – на эмиссара инквизиции, невозможно. По крайней мере Норингтон на это надеялся.

Выждав положенное время, он толкнул дверь и всмотрелся в хаос, учинённый Иглой. Остатки Темного Эха, которое она сотворила своими эмоциями, кольнули виски острой болью. Чувства, тем более столь сильные, всегда оставляют следы. Чувства и желания, мысли и слова, действия и эмоции. Все они остаются в пространстве, создавая Темное Эхо. К счастью для людей, Эхо малоподвижно и со временем рассеивается. Конечно, если кто-то, например, Дамир Норингтон не поместит его в особую ловушку, которая сохранит убийственную силу и разрушительную мощь.

Надев перчатки, Дамир осторожно захлопнул матовый черный футляр, стоящий в центре комнаты, и подцепил испачканный кровью девушки осколок зеркала. Его он осторожно обернул пленкой и тоже спрятал. Норингтон шкурой ощущал опасность, кажется, он прокололся и проклятый Август все-таки заподозрил неладное. Надо торопиться! Инквизитор позволил себе злую улыбку.

Осталось совсем немного.

Главные ингредиенты для изготовления «Проклятия крови» готовы.