Совершенные. Эхо Равилона

Глава 10. Дворцовые термы

Глава 10. Дворцовые термы

Дамир Норингтон отдернул рясу и скривился. Одежда Брайна казалась жутко неудобной. Мешковатые штаны, растоптанные сапоги, дырка на левом носке… и эта мешающая жуткая ряса, полы которой цепляются за каждый угол! Еще и не слишком чистая к тому же! Дамиру не хватало суровой жесткости инквизиторского мундира и опрятности собственной одежды. Да и тела, что уж! Худое и долговязое тело священнослужителя вызывало омерзение.

В настоящего Брайна, ставшего полной копией Норингтона, пришлось влить стакан снотворного и оттащить парня в подземный лабиринт, туда, где его стонов точно никто не услышит. Оставив еды с водой и одеяло, Дамир с некоторым содроганием обернулся на спящего человека. Полная замена личности считалась секретной и сложной практикой, доступной лишь избранным эмиссарам святого воинства, к тому же она требовала устойчивой и крепкой психики. И сейчас инквизитор осознал, почему. Смотреть на собственное лицо и тело, теперь принадлежащие другому человеку, оказалось мучением.

Изо рта посапывающего во сне Брайна потянулась ниточка слюны, и Норингтон тихо выругался, глядя на это безобразие. Сколько дней он сам провел в катакомбах под дворцом, прячась в темноте заброшенных коридоров и тщательно следя за собственными мыслями. Удерживая сознание в «коконе пустоты» и тратя на это почти весь ресурс своей нейропанели, Норингтон лишь молился, чтобы это помогло и защитило от скверны. На счастье инквизитора, после сражения во дворце осталось немало людей, позволяя Дамиру прятать свой разум, притворяясь кем-то иным. Но это могло рухнуть в один миг, стоило прОклятому проверить всех обитателей скверной. Норингтон знал, что это случится. Прятался. Выжидал момент. И Истинодух помог – прислал в Неварбург бывшего семинариста Брайна.

Что ж. Не это ли лучшее подтверждение, что целям Норингтона благоволят силы свыше? Не это ли знак, что сам Истинодух желает смерти разрушителя?

Как и сам Норингтон, боги жаждут отомстить. Жаждут справедливости!

Внутри полыхнуло ненавистью и звериной тоской. По той, кто уже не вернется… Но Дамир запретил себе думать о ней.

С усилием он отвернулся от человека со своим лицом, запер решетку и быстро пошел прочь. Чем быстрее он найдет способ убить разрушителя, тем скорее вернет свое тело! Значит, надо поторопиться.

Над Неварбургом уже взошло бледное северное солнце – самое время приступить к делу.

ПрОклятого скверной гада Дамир нашел в дворцовых термах: огромном и роскошном помещении с несколькими бассейнами.

Дамир Норингтон остановился у колонн.

Терму окутывал влажный и ароматный пар, исходящий от небольшого квадратного бассейна. Сделав шаг, инквизитор увидел пучок черных волос, собранных на макушке. Спиной к двери, откинувшись на бортик, сидел человек.

Август. Убийца. ПрОклятый.

Волна ненависти снова обожгла горло, рука сама сжала рукоять короткого кинжала, который Дамир спрятал под рясу.

Август шевельнулся, глянул через плечо.

– Брайн?

– Да.

Норингтон все еще сжимал оружие. Как просто ударить сейчас… Подойти сзади, схватить за ненавистные черные волосы, чиркнуть лезвием по шее! Но убьет ли это разрушителя? Аманда говорила, что у мерзкой твари невероятная, запредельная регенерация. Как надо ударить, чтобы наверняка? Чтобы тварь не воскресла?

– Сегодня холодно. Тоже мечтаешь согреться? – Голос проклятого звучал спокойно и даже слегка сонно. – Уже занято, как видишь. Но ты можешь составить мне компанию.

Что? Присоединиться?

Дамир замер, не зная, как поступить. Снимать одежду в присутствии проклятого категорически не хотелось, а выпускать из рук оружие – тем более. Но не будет ли отказ выглядеть странно? Ублюдок вырос в семинарии, вероятно, он не видит ничего странного в своем предложении. Впрочем, и самому Дамиру, живущему то в стенах академии, то в инквизиторского гарнизонах, было не привыкать к такому соседству.

Он обошел бассейн.

Теперь Август сидел к нему лицом, откинув голову на бортик. Глаза ублюдка были плотно закрыты, ресницы – не по-мужски длинные, – не дрожали. Похоже, проклятый задремал…

Или притворяется? Или это проверка?

Что ж, пусть.

Дамир торопливо сбросил ненавистную рясу, стащил сапоги и рубашку. Мельком глянул на косой шрам, перечеркнувший плечо. Точь-в-точь такой же, как у бывшего семинариста, сейчас запертого в катакомбах дворца. Рубец выглядел неприятно, но сейчас Норингтон порадовался, что проявил предусмотрительность и не ограничился лишь Маской. Шрам Брайна был старым, наверняка он получил его еще в юности. И Август вполне может помнить эту отметину. Что ж, пусть смотрит. Копию Брайна теперь не отличить от оригинала, у Норингтона появилась возможность еще раз подтвердить свою лже-личность и усыпить бдительность разрушителя.

Торопливо стянув штаны, Дамир опустился в бассейн. Руку с кинжалом он спрятал под воду. Мыльная пена и пар надежно скрыли оружие.

Вода плеснула на щеки Августа, но глаза тот так и не открыл. Спит? Ударить?

Словно опровергая мысли Дамира, ублюдок шевельнулся и тихо произнес:

– Значит, все-таки решил остаться?

– Снова начнешь прогонять?

Чужой голос, вырывающийся из собственного горла, показался Дамиру неприятно высоким. Как Брайн вообще живет с этим мерзким девчачьим голосом? Ужасно! Еще одна мелочь, добавившая дров в полыхающий внутри пожар ненависти!

– Не стану. Это твое решение, Брайн. – Август тихо вздохнул. – Но признаться, не ожидал тебя снова увидеть. Столько лет прошло…

Он повел рукой по воде.

– Почти как в семинарии, помнишь?

Норингтон застыл, напряженно сжимая рукоять. Проверка?

– В семинарии нам и не снилась подобная роскошь, – чуть хрипло выдал он, бессознательно пытаясь говорить ниже. И тут же разозлился за себя за это глупое желание.

Август криво усмехнулся.

– Точно. Лохань с холодной водой – вот и вся наша терма. И все же это было неплохое время. Верно?

Дамир, не отвечая, пристально рассматривал лицо с сомкнутыми веками.

Чего эта тварь добивается? Проверяет? Или просто хочет поболтать с тем, кого считает давним другом, почти братом? Что мог ответить на это настоящий Брайн? Стал бы он ностальгировать по прошедшим временам?

Ох как опасно…

Словно по тонкому льду.

Дамир заставил себя вспоминать образы, позаимствованные в голове Брайна. Дом с флюгером на крыше, светлая церковь возле старой липы, прихожане с лампадками в руках – по традиции западного экзерхата… Чужая память послушно подкидывала все новые и новые воспоминания и помогала успокаиваться.

– Сейчас мне нравится гораздо больше, – грубовато бросил Норингтон, тщательно отмеряя слова. – Тогда… мы были юны и жили иллюзиями.

– Иллюзии… да. – Голос Августа казался приглушенным, словно водяной пар жадно слизывал звуки. Он так и не открыл глаза, и Дамира это радовало. Выдержать пристальный взгляд разрушителя – дело нелегкое. – Иллюзии… Наставник, учение, путь… Истинный путь служения. Надежды. Вера в благородные цели.

Губы Августа исказила усмешка, и Норингтон едва удержался от броска. Если он просто метнет кинжал… в шею. Или грудь, виднеющуюся над кромкой воды. Не промахнется ведь! С такого расстояния-то… Мгновенный замах, и лезвие разрежет кожу, пробьет мышцу, доберется до сердца. Вода станет красной от крови, а душа Дамира освободится от груза.

Если бы только знать, что тварь сдохнет!

Что, если нет?

Инквизитор заставил свою ладонь расслабиться. Его взгляд прилип к лицу врага, отмечая каждое движение и каждый вдох.

Нет, нельзя рисковать. Надо бить наверняка. Надо знать наверняка!

Не сейчас.

Губы проклятого снова сложились в усмешку.

– Сейчас и правда лучше, брат. Да и дворцовые термы теплее тех лоханей. Расскажи мне о себе. Как ты жил все эти годы?

– Вполне неплохо. – В голове завертелась новая порция чужих воспоминаний. – Получил назначение в хороший приход, и уже спустя два года занял место настоятеля. Городок небольшой, но очень живописный, рядом с западной столицей. Местные жители – люди благочестивые и добродушные, с удовольствием посещают служения. У нас даже открылась школа, там мы обучаем местных детишек. Мне нравится.

– У тебя есть семья?

– Не сложилось, – Дамир помрачнел. – Хотя была одна девушка, которую я любил.

– И что случилось?

– Я… я ее потерял. – Норингтон не смог скрыть прозвучавшую в голосе боль.

Веки Августа дрогнули, словно эта боль отозвалась и в нем.

– Расскажи о ней.

– Что ты хочешь узнать? – Норингтон поперхнулся водой.

– Какой она была.

Дамир провел свободной рукой по лбу, стирая внезапно выступившую испарину. Август выглядел все-таким же расслабленным, даже дремлющим, но вдруг и это обман? По бледной щеке разрушителя скатилась оранжевая искра, упала на плечо и исчезла. Скверна…

Безупречно красивая, идеальная, противоестественно-притягательная скверна.

Как хочется ударить… Убить. Но нельзя.

– Она была… дерзкой, – медленно и мучительно выдавил Норингтон. – Да, дерзкой. Смелой. Ничего не боялась. И никого.

Тихий вздох и еще одна искра прокатилась по щеке Августа. Как слеза – внезапно подумал Дамир. Если бы скверна умела плакать…

– Избалованной, – с каким-то странным ожесточением продолжил инквизитор. Его взгляд прилип к лицу напротив, жадно подмечая любое изменение. О чем думает этот гад? Почему выглядит так непозволительно спокойно? Хотя как еще должен выглядеть человек в термах?

Дамир едва не хлопнул себя по лицу. Мысли вдруг показались вязкими. Словно отчужденность разрушителя каким-то образом влияла и на лже-Брайна.

Заставив себя собраться, инквизитор активировал внутренние ресурсы организма, укрепил ментальный кокон и погасил всплеск эмоций. Разум снова стал холодным и ясным, чувства отступили.

– Да, избалованной, – повторил он. – Своевольной. Всегда делала то, что хотела, наплевав на других. Жестокой. Даже злой.

– Ты говоришь так, словно ненавидел ее.

Задумчивый голос ублюдка заставил Норингтона скрипнуть зубами. Ясность разума давала течь.

– Я ее любил! – едва не зарычал он. – Но она… она! Всегда была недосягаемой звездой! Слишком яркой и слишком обжигающей, чтобы даться в руки! Понимаешь? Звезда, а не девушка. И все же… все же. Я любил ее. Мечтал о ней годами. Истинодух! Да все, что я делал, я делал лишь ради нее! А она лишь смеялась.

– Значит, кроме нее ты никого не встретил?

– Кроме нее никто не имел значения.

– Похоже, любовь причинила тебе немало боли.

– Ты прав, – холодно процедил Дамир. – Но разве бывает иначе? А потом…потом все и вовсе рухнуло.

Капля воды с неожиданным звоном шлепнулась на камень. Слишком громкая в наступившей тишине.

– А ты? – почти не скрывая злости, потребовал Дамир. – Ты любил кого-нибудь?

Бледное лицо врага, такое спокойное, такое нечеловечески красивое дрогнуло. Несколько искр прокатились по щекам и беззвучно погасли в воде.

– Да.

– И…какой была твоя девушка?

– Ранимой, – едва слышно ответил разрушитель. – Нежной. Испуганной. Бесстрашной. Смешной. Бесконечно красивой…

Дамир моргнул. Ранимой? Испуганной?

Может, ублюдок говорит вовсе не о Кэсс?

Но нет же! О ком еще он может говорить?

– Почему у вас с ней ничего не получилось? – спросил разрушитель, и Дамир снова скрипнул зубами. Разговор внезапно стал слишком важным. И лучше бы соврать, обмануть…

– Почему же, кое-что все-таки было. Мы целовались. – Слова вырвались прежде, чем Норингтон сумел удержать их. Подавшись вперед, Дамир прищурился. – Я выбрал путь служения Истинодуху, но никаких обетов безбрачия, ты ведь меня знаешь. Девчонки мне всегда нравились. Но эта… Эта оказалась особенной. Я хотел жениться на этой девушке. Сделал ей предложение, как полагается. А потом поцеловал, не удержался до свадьбы. Ее губы были сладкими, словно самая сочная ягода! А кожа столь нежной, что каждое мое прикосновение оставляло след. Невероятное ощущение. Я совсем потерял голову от желаний. Ты, верно, и не представляешь, каково это? Помню, тебя не слишком интересовала эта сторона жизни. В семинарии ты и не смотрел на прихожанок, да что там! – Дамир издал грубоватый смешок. – Помню, как ты их чурался. Бежал от женщин, как от чумы!

– Да. Так и было. – Голос разрушителя бесцветен как стекло. – Значит, ты любил…

– Невыносимо любил! Мы собирались пожениться. А незадолго до свадьбы едва не случилась преждевременная брачная ночь. Тоже в термах, кстати. Хочешь, расскажу?

Незримый тонкий лед зазвенел под ногами. Трещины расползались, но почему-то Норингтон не мог остановиться. Он хотел говорить. Говорить и говорить! Хотел рассказать, как Кэсс скинула полотенце и прижалась к нему, как ощущались изгибы ее тела. Как пуговицы мундира впивались в нежную девичью кожу. Как царапала ее пряжка ремня. Какими сладкими были губы, которые хотелось целовать бесконечно. Как капала с ее волос и ресниц вода, совсем как сейчас капают с волос и ресниц ублюдка оранжевые искры.

Очнувшись, Дамир вздрогнул и вжался в бортик.

Что он творит?

Палец кольнуло острие ножа – порезался.

Скверна в человеческом обличье смотрела на него сквозь пар купели. Август открыл глаза.

– Не надо. Думаю, это слишком.

– Отчего же, брат? – Разрушительная злоба клокотала внутри Дамира, мешая думать ясно. Он снова и снова прокручивал в голове воспоминания Брайна, надеясь, что это поможет. – Разве тебе не интересно? Мужчина и женщина, все такое… В семинарии мы все порой сбегали в долину, чтобы поболтать с девчонками, но только не ты. Я думал, ты так и умрешь девственником.

Убить, ужалить. Не ножом, так хоть словом! Желание сделать больно проклятому сопернику снова затянуло разум пеленой.

Лицо ублюдка бледное, и не скажешь, что сидит в горячей воде! Только глаза чернее смерти. Надписи Писания на плечах и груди кажутся насмешкой над всем, во что верит инквизитор. Эти надписи тоже хочется стереть лезвием, содрать вместе с кожей! Несправедливо, что он все еще жив. И что слишком хорош для человека.

– Я тоже так думал.

– Ты ведь даже дал обет. Что в жизни не прикоснешься к женщине.

– Так и было.

– И что же? Нарушил?

– Как и многое другое.

– Поэтому не хочешь слушать? Жаль. Я думал, мы это обсудим. По-братски…

Не отвечая, Август развернулся и вышел из бассейна. Вода всколыхнулась, плеснула на разгоряченное лицо инквизитора. Разрушитель сдернул полотенце, обернул вокруг бедер. И глянул через плечо.

– Нет. Ты прав, Брайн. Я думал, что отношения минуют меня, пройдут стороной… Но все изменилось, когда я встретил ее. Кассандру Вэйлинг. Наверное, я понял, что буду с ней, как только увидел. С первого взгляда. Что она станет моей женой. Станет… моей.

Слова – и все что они значили, ударили Дамира под дых. Он даже слегка согнулся от внезапной боли.

Стала его. Его! Чертова ублюдка! Подарила все, чего так желал сам Дамир. Отдала то, что ему приходилось вырывать практически силой! Вышла замуж где-то на окраинах восточного экзерхата, в какой-то дыре! Надела чужое кольцо! Не пожелала ни роскошного приема, ни красивого наряда… Почему? Почему она выбрала эту тварь? Знала о скверне, об опасности, но все равно согласилась?

Норингтон хотел бы поверить, что Кассандру заставили, но он помнил, как она держала разрушителя за руку. В тот момент, когда на их телах сошлись десятки алых лучевых прицелов, она держала его за руку и не желала отпускать! Словно и в ад собиралась спуститься только с ним!

И это было больнее всего.

– Она сделала мне самый ценный подарок из возможных, – негромко произнес Август. – Подарила то, о чем я и мечтать не мог.

– Свое тело? – не сдержался Дамир.

– Свои чувства, – спокойно глядя в лицо бывшего семинариста сказал Август. – Но я не буду об этом рассказывать.

Дамир заставил себя кивнуть.

Август повернул вентиль на кране.

– Вода быстро остывает. Сквозняки. Помнится, ты ненавидел холодную воду. И еще. Осторожнее с оружием, Брайн. Порежешься.

Открыв вентиль до упора, Август кивнул и ушел. Черный ангел на спине разрушителя казался живым от влаги и оранжевых искр, стекающих по нарисованным перьям. Пар сомкнулся за мужской фигурой, словно спрятал.

Некоторое время Дамир смотрел туда, где исчез разрушитель, а потом… зашипел и выскочил из бассейна. Он едва сдерживался, чтобы не выругаться в голос. Да так, как точно не подобает благочестивому воспитаннику семинарии!