Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 2

Глава 7

Осторожно высунувшись наружу, я огляделся по сторонам и прислушался — никого. Только громкий стрекот кузнечиков и отдаленный собачий лай нарушали окружающую тишину. Стараясь двигаться тихо, я подбежал к лому, и затащил его в погреб. Плотно прикрыл за собой дверь, засветил фонарь и заглянул в подпол.

— Пришел! Вернулся! — Во взгляде Михаила промелькнул огонек подступающего безумия.

Похоже, у парня заметно расшаталась психика. Но это и не удивительно, учитывая, что он пережил.

— Сможете лом принять? — Я просунул в погреб конец тяжелого инструмента.

— Попробую. — Михаил остановился в метре от лестницы — дальше не давала пройти цепь — и протянул руки к лому.

И только сейчас я увидел, что все его пальцы изуродованы. На большинстве вместо ногтей зияли страшные кровоточащие раны. Я, признаться, опешил от этой картины и чуть не выронил лом.

«Вот скоты! Нелюди конченные!» — выругался я про себя, добавив после этих фраз добротного русского мата.

— Отойдите. Я сам, — кряхтя от натуги, проговорил я, спускаясь вместе с ломом по лестнице.

Тяжелая железяка при этом немилосердно гремела по металлическим ступеням.

Когда я спустился, Михаил внезапно бросился передо мной на колени и зарыдал. При этом он пытался меня обнять.

— Успокойся, мать твою! Соберись! — сорвался я, переходя на «ты». — На это нет времени. Если этот отморозок вернется, мы с тобой трупы. — И я со всей дури залепил Михаилу пощечину.

Тот отстранился, ошеломленно заморгал глазами, а потом быстро закивал.

— Слушай меня и выполняй все приказы, тогда будешь жить! Понял меня? — грубо прикрикнул я.

— Понял, — хрипло ответил Михаил.

— Держи фонарь. Жми на педаль. Даже через боль. Мне нужен свет, — отрывисто скомандовал я.

Пленник взял у меня фонарь и принялся энергично нажимать на педаль.

Я перевернул лом плоским острием вниз, наступил обеими ногами на цепь, зафиксировав ее на бетонном полу, и начал методично наносить удары. Меня уже не беспокоило, что кто-то может услышать шум. Главное сейчас — это освободить пленника.

Бить пришлось долго. Но, наконец, когда я уже сбился со счета нанесенных ударов, одно из звеньев лопнуло, освободив пленника.

— Сможете подняться наверх? — спросил я, забирая у Михаила фонарь.

В общем-то, мог бы и не спрашивать. Пленник, почувствовав свободу, стал проворно карабкаться по лестнице.

— Ждите меня! Одному не выходить! — прикрикнул на него я. — Может, у него есть сообщники. Ведите себя тихо!

Михаил замер у самого верха, оглянулся на меня и молча кивнул. Я полез за ним, таща с собой тяжелый лом. Если у парня не получится перелезть через забор, то придется ломать замок на калитке.

— Чего ты там копаешься? — услышал я сверху недовольный голос.

— Ничего, что я лом с фонарем тащу⁈ — возмущенно ответил я.

— Давай сюда! — Михаил протянул руку. Похоже, на адреналине он перестал чувствовать боль.

— Так бы и сразу, — буркнул я, подавая ему лом.

— Как звать-то тебя, Мойдодыр? И почему у тебя носки на руках? — усмехнулся он, намекнув, похоже, своим первым вопросом на мой внешний вид.

— Мы сейчас вообще-то жизнь вашу спасаем! Давайте все вопросы потом.

Я вылез из ямы, и, погасив фонарь, опасливо выглянул из погреба. Вокруг было тихо.

— Обвяжите цепь вокруг ноги и спрячьте под штаниной. И накиньте на себя что-нибудь. — Я указал на вешалку. — Если у этих уродов есть здесь подельники, лучше, чтобы они вас не узнали.

Михаил нервно кивнул и начал неуклюже обвязывать цепь вокруг ноги. Он морщился и кряхтел от боли, а цепь выпадала из непослушных окровавленных пальцев. Я не сразу увидел, что эта задача ему не по силам.

— Простите, я не подумал, — пробормотал я, присаживаясь на корточки. — Давайте, я сам.

Он тут же облегченно отпустил цепь. Я быстро обвязал ее вокруг его ноги, а конец засунул в длинный носок.

— Одевайтесь быстрее. Надо спешить.

Михаил схватил с вешалки какую-то спецовку, нахлобучил на голову кепку, и мы осторожно вышли из погреба. Фонарь я оставил внутри, но продолжал тащить за собой лом.

— Зачем он тебе? — удивленно спросил мой спутник.

— Калитку ломать. Забор высокий. Вам с такими травмами не перелезть.

— Не дури, пацан. Пол деревни перебудишь, — хмуро и вместе с тем энергично ответил Михаил. — Я сейчас все смогу.

Похоже мозги у него постепенно вставали на место. Всю расхлябанность, как рукой сняло.

— Как скажете, — не стал спорить я и положил лом на тропинку. Так, чтобы в случае чего быстро его найти.

Когда мы подошли к забору, который был выше Михаила примерно на голову, он оценивающе посмотрел на него и нерешительно примерился.

— Ну как? Сможете перелезть? — с сомнением в голосе спросил я.

— Попробую. А ты?

— За меня не переживайте. Сюда перебрался, значит и обратно смогу. Давайте, вы — первый. Если не выйдет, я за ломом сбегаю.

Михаил схватился за один из столбов, на котором крепился забор, встал на нижнюю поперечину и попытался подтянуться. Через секунд десять бесплодных попыток он, тяжело дыша, опустился на землю.

— Давно они вас тут держат? — сочувственно спросил я.

— Не знаю. — Он устало пожал плечами. — Я потерял счет времени. По моим ощущениям дня четыре.

— Не кормили?

— Приносили баланду какую-то. Такой даже собак не потчуют. Да и не слишком-то есть хотелось после этого. — И он указал на свои изуродованные пальцы. — Пытались выпытать, кто их сдал. У них, вроде как, поймали кого-то. Очень важного.

Я удивленно уставился на Михаила. Так вот оно что! Теперь картина всей многоходовки Боцмана начала постепенно складываться у меня в голове. Похоже, что он подставил Эдика, бывшего главаря банды и по совместительству дядю Стаса, чтобы занять его место. А Михаил ему был нужен просто в качестве козла отпущения. Свалить на него и на его мнимых коллег всю вину, поиздеваться с недельку для вида, а потом пустить в расход… Хотя, нет. Этого недостаточно. Здесь что-то большее. Михаил чем-то насолил Боцману. Причем, сильно. Без этого он вряд ли пошел бы на такое мокрое дело.

Но, как бы то ни было, надо срочно соображать, как перебраться через этот чертов забор.

И тут я вспомнил про деревянные ящики, которыми был завален люк погреба.

— Я сейчас. До погреба и обратно, — прошептал я. — Ждите здесь.

Последнее говорить было излишне. Михаил после попытки перелезть через забор выглядел, если честно, не очень и идти за мной не собирался.

Через минуту я вернулся с двумя деревянными ящиками из-под бутылок. Сделаны они были добротно и с легкостью выдержали вес исхудавшего пленника. Я поставил один на другой и помог Михаилу взобраться на эту ненадежную конструкцию. В этот раз попытка преодоления забора ему удалась. Однако, не удержавшись наверху, Михаил покачнулся и мешком повалился на другую сторону. Я услышал его сдавленный стон и быстро полез через забор.

— С вами все в порядке? — с беспокойством спросил я, приземлившись рядом с ним.

— Черт! Кажется, я руку сломал, — натужно процедил он сквозь зубы.

Час от часу не легче. Главное, чтобы он сейчас не вырубился. Иначе придется резко менять планы.

— Идти сможете?

— Вроде бы да. — Михаил с трудом поднялся на ноги и оперся правой рукой о забор.

— Значит, план у нас такой. Оставаться в этой деревне нельзя. Если эти отморозки здесь обосновались, то возможно тут у них сообщники. Увидят вас и сразу сообщат, кому следует. Нам бы добраться до участка милиции. Это примерно два с половиной километра. — Я с сомнением посмотрел на скривившегося от боли Михаила. — Вы как? Сможете?

— Идем. А там видно будет.

Я кивнул и, стянув с рук носки, оперативно вернул их на законное место.

— Так ты их напялил, чтобы отпечатков не оставлять? — удивленно прохрипел Михаил.

— Слушайте. Давайте начистоту, — быстро заговорил я. — Мне проблемы с этими бандитами не нужны. Если они узнают, что я вас спас, мне конец. Для этого и нужен весь этот маскарад. Чтобы вам не пришлось особо врать в милиции. Вы ведь меня не сдадите?

Михаил грустно усмехнулся и тихо проговорил:

— Я был в шоке после пережитого и почти ничего не помню. Спас меня какой-то мальчишка в шапке и телогрейке, лицо все сажей перемазано. Голос обычный, как у всех пацанов в его возрасте. Довел меня до участка и убежал. Вот и вся история. Как тебе такая версия?

— Отлично. Спасибо, Михаил, — благодарно ответил я.

Он кивнул и, пошатываясь, двинулся к выходу их темного прохода. Я быстро последовал за ним. Выглянув на улицу, я убедился, что она такая же безлюдная, как и раньше. И только после этого мы вышли из подворотни.

Передвигались мы медленно, стараясь держаться в тени. Михаил был совсем плох. Похоже, что первый всплеск адреналина у него прошел, и теперь силы быстро покидали его. Когда он в очередной раз привалился к забору в попытке отдышаться, я понял, что мой первоначальный план нуждается в серьезной корректировке.

— Дойдем до конца деревни. Еще метров сто. Там спрячетесь, — сказал я Михаилу. — А я за подмогой сбегаю. Постараюсь найти телефон. Вызывают же здесь как-то пожарных, милицию и скорую помощь. До участка вы не дотянете.

Михаил кивнул, тяжело дыша. Похоже, что он и сам это понимал.

— Если здесь не найдешь, позвонишь в заводоуправлении. Постучишь — охрана пустит, — посоветовал он мне.

— Ну уж нет. Завод плотно завязан с этими бандитами. Не исключено, что в охране есть их люди.

— А ведь точно. Что-то я не подумал, — слабеющим голосом ответил мой спутник.

Мы медленно пошли дальше. Впереди уже маячила лощина с кустами, в которых я спрятал велосипед. Вполне укромное, защищенное от чужих глаз место. Михаилу можно будет там отсидеться. А если я в деревне телефона не найду, то на велосипеде до АТП доеду. Оно совсем рядом со зданием заводоуправления. Оттуда и позвоню в скорую и полицию. Только вот лицо засветить придется. Но тут уж ничего не поделаешь. Жизнь Михаила важнее.

Погруженный в эти тяжелые мысли, я шел и рассеянно смотрел по сторонам. В крайней избе деревни горели окна. В отличие от большинства других деревенских домов, они не были занавешены. Я скользнул взглядом по скромному внутреннему убранству жилища и тут же остановился.

— Михаил, а что, если попросить помощи в этом доме? Посмотрите.

Мой спутник повернулся к окну. Внутри сразу же бросался в глаза висящий на стене большой портрет Сталина. Рядом с ним, на красном полотне были прикреплены несколько медалей и вроде бы даже орден красной звезды. Сбоку на диване сидели сурового вида дед и щуплая бабулька. По всей видимости они смотрели телевизор, которого с улицы не было видно.

— Такие люди точно не сдадут и помогут. Им никакие бандиты не указ, — уверенно сказал я.

— Согласен, — устало ответил Михаил. В его голосе послышалось огромное облегчение. Он оттолкнулся от забора и уже поплелся было к избе.

— Постойте. Вам лучше снять это барахло, которое вы в погребе нацепили. Уж очень подозрительно вы в нем выглядите. И цепь надо вытащить.

Михаил остановился и снова привалился к забору. Сил что-то отвечать у него уже не было. Я осторожно помог снять ему спецовку и забрал кепку, а потом развязал и вытащил наружу обрывок цепи.

— Идите, Михаил. — Я ободряюще ему улыбнулся. — Собак вроде бы у них нет. Вон там крыльцо, сразу за калиткой. А я за вами, на всякий случай, оттуда послежу, — и я указал на придорожные кусты.

Мой спутник окинул меня благодарным взглядом и признательно кивнул.

— Как хоть звать-то тебя, герой? Если будет сын, в твою честь назову, — неожиданно заявил он, пронзительно глянув на меня.

— Идите, Михаил. — Я по-доброму усмехнулся. — Ваше дело сейчас — выжить и вернуться к своей невесте. А если судьба еще раз сведет, там и узнаете мое имя. Идите.

Я схватил снятую с него одежду и побежал в кусты. Михаил, проводив меня долгим задумчивым взглядом, поплелся к дому. К счастью, у него получилось дойти до калитки, ни разу не упав. Дальше он передвигался, держась за забор, а потом за стену дома.

Я видел, как он долго давил на кнопку звонка, видел, как открылась дверь и на пороге показался тот самый суровый ветеран, слышал, как из-за его спины жалостливо заохала бабулька. После этого Михаила подхватили сильные жилистые руки и помогли ему войти в избу. В окно я увидел, как его положили на диван и принесли воды. А через пару минут из дверей вышел все тот же дед и быстрым твердым шагом, угрюмо матерясь себе под нос, пошел в середину деревни. Туда, где стоял дом побольше и побогаче.

«Значит телефон тут все-таки есть», — с облегчением подумал я.

Последний раз глянув на Михаила, обессиленно лежащего на диване, я мысленно пожелал ему удачи и, пока никто не видит, побежал к своему велосипеду. Раскидав ветки и лопухи, я выкатил его из лощины и отъехал от деревни метров на двести. Здесь я решил дождаться приезда милиции, наблюдая с безопасного расстояния.

Но, пока еще есть время, я спустился к реке, скинул с себя осточертевшую грязную телогрейку с шапкой и как следует отмыл лицо и руки в волжской водичке. Не знаю уж, как это у меня вышло, но я надеялся, что основную грязь смыть все-таки удалось.

А через четверть часа я увидел огни проблескового маячка милицейской машины. Желтый Уазик притормозил у крайней избы и из него высыпали люди в форме.

— Ну все, теперь можно и домой, — уставшим, но довольным голосом прошептал я и, дождавшись, пока милиционеры скроются в доме, покатил велосипед вверх по пологому склону.