Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 2

Глава 32

Когда я вернулся в гримерку, дым там стоял коромыслом. Позже я узнал, что туда даже забегала директор ДК и поздравила парней с огромным успехом, отстегнув с барского плеча целых двадцать рублей на «развитие коллектива». Такую щедрую награду парни получали впервые. Но, если учитывать, сколько человек было на концерте, и плюсом к этому какое количество билетов было продано мимо кассы, то директор явно пожадничала с гонораром.

Но «Стилеты» не расстроились. Они уже вовсю обсуждали планы и репертуар на будущую субботу. Никто из парней теперь почти не сомневался, что все места будут выкуплены.

— Ага! А вот и наша новоиспеченная знаменитость! — воскликнул Стас, увидев меня в дверях. — Признавайся, девчонки не давали прохода?

— Можно и так сказать, — улыбнувшись, уклончиво ответил я.

— Смотри там, не зазнавайся! А то подхватишь звездную болезнь и забьешь на репетиции. — Стас говорил с иронией, но глаза его смотрели вполне серьезно.

Ну уж нет. Теперь я связан с этой группой не только своим репертуаром, но и бюджетом. Заднюю я давать не собираюсь.

— Не дождетесь! Теперь вы от меня так легко не отделаетесь! — Я подмигнул Стасу и плюхнулся на свободный стул.

— Если не пьешь ничего, крепче воды, то вон, на столе лимонад. Бери, не стесняйся. Открывашка рядом, — довольно откликнулся Стас, разливая портвейн по кружкам.

— Ух-ты! А вот от этого точно не откажусь! — Я вскочил со стула потирая руки.

Открыв бутылку, я налил содержимое в свободную кружку и отхлебнул прохладного напитка. В носу сразу приятно защипало.

— Ну что, парни, за нас, за успех, за «Стилетов»! — подняв кружку, бодро сказал Стас.

И под громкие ликующие возгласы мы звонко чокнулись и выпили.

Дверь открылась и в гримерку заглянула Ленка Иванова, подруга Стаса.

— Кто бы сомневался? — язвительно заметила она, учуяв запах алкоголя.

Стас мигом напрягся и, прищурившись, посмотрел на нее, а та вдруг весело рассмеялась.

— Да шучу я! — И Ленка вытащила из-за спины бутылку вина. — Классно сыграли! Это успех!

И под громкие одобрительные возгласы она вошла в гримерку.

Примерно час мы прокутили в ДК, а потом продолжили на школьном дворе. Компания в этот раз собралась очень большая и веселая. Звучало много знакомых песен, строились грандиозные планы и конечно же поднимались тосты.

А закончился весь этот праздник около полуночи на крыше пятиэтажки. До этого момента добрались только самые спокойные и не склонные к излишествам: я с Иркой, да Стас с Ленкой. Остальные предпочли отправиться на расположенную неподалеку Андрюхину дачу и продолжить веселие там.

Удобно устроившись вокруг импровизированного стола, мы вели тихие беседы и смотрели на звезды.

— Знаешь, — тихо сказала Ленка Стасу, — а я рада, что ты выбрал свою группу. Если бы ты однажды превратился в такого же сноба, как все эти партийные функционеры, то, боюсь, я бы тебя разлюбила.

— Надеюсь, ты тоже не станешь строгой дамочкой в больших старомодных очках.

— Станешь тут с вами, как же! — улыбнувшись, съязвила Ленка и сладко чмокнула Стаса в губы.

Мне нравились эти двое. Они были словно созданы друг для друга. И с каждой минутой во мне крепла уверенность, что на этот раз их счастливая жизнь не оборвется в конце лета. Теперь у этих влюбленных друг в друга людей наконец-то было будущее.

Неделя до нашего первого самостоятельного концерта пролетела быстро. Она была заполнена привычными делами и ежедневными хлопотами: репетициями, тренировками и посиделками у школы. Помимо этого, мы с пацанами почти каждый день после тренировки ездили на Волгу купаться, а по вечерам гоняли у школы мяч.

Отношения с Иркой каждый день только крепли. Дошло до того, что в один из дней меня пригласили съездить отдохнуть вместе с их семьей на расположенное неподалеку озеро. Обещалась вкусная еда и комфортная доставка на их семейной «Волге». От такого удовольствия я отказаться, конечно же, не мог. Правда, пришлось пропустить репетицию, но Стас, узнав причину, с легкостью меня отпустил.

Отдых получился незабываемым. Пару раз нас с Иркой даже застукали за поцелуями, но взрослые совершенно неожиданно сделали вид, что ничего не заметили. Этот случай меня еще раз убедил, что Иркины родители строят на меня долгоидущие планы. Не знаю уж, что из этого всего получится, но я, если честно, был не против такого развития событий.

Еще хочется отметить, что за эту неделю, в отличие от моей первой семидневки, не произошло ни одной драки. Мне даже подумалось, что поначалу жизнь устраивала мне какую-то проверку на вшивость и вот, наконец-то, успокоилась. Надолго-ли? Я надеялся, что да.

В пользу этого свидетельствовал тот факт, что Никитина в конце концов отправили в закрытую спецшколу. Прямо из больницы. Без заезда в родные пенаты. Немало этому поспособствовал Виктор Михайлович. Но и муж моей сестры тоже в стороне не остался.

А вот про Андрея Быкова мы больше ничего не слышали. Он будто сквозь землю провалился. На улице его не было видно, и никто не знал, что с ним происходит. Отца же его после инцидента с Иркиным батей посадили за хулиганство на пятнадцать суток.

Одним словом, жизнь больше не била ключом, да все по голове, а, наоборот, вошла в зону спокойной и счастливой повседневности, чему я был несказанно рад.

В четверг нам стало достоверно известно, что на субботний концерт планируется большое стечение народа. Мы подсчитали только тех, кто уже точно решил пойти, и даже их набралось больше восьмидесяти человек.

А раз случился такой ажиотаж, то я решил, не откладывая в долгий ящик, договориться о дне следующего концерта, чтобы у тех, кому не повезет попасть на первый, была возможность посетить второй. Женька поддержала мою идею, и мы успешно сняли столовую на субботу 29 июня. Деньги, как и полагается, были заранее внесены. Правда на этот раз мы заказали зал на сто персон и обошлось это чуть дороже — по рубль пятьдесят на человека. То есть за все удовольствие я выложил сто пятьдесят рублей.

И вот, наконец-то, наступила долгожданная суббота. Суета началась с самого утра. Прежде всего я доехал до сестры, чтобы узнать, как там дела с шампанским и с охраной.

— Не переживай, Егорка, — заявил Влад, — шампусик приедет в столовку ровно в пять. Мы с Женькой тоже к этому времени подойдем. А то оставишь вас там одних, так вы все дело запорете.

Сестра тем временем открыла ящик стола и вытащила из него новую стопку открыток, которые мы приобрели за несколько дней до этого.

— Егор, смотри, что тут у меня.

Она вытащила одну открытку и показала мне. На ней, кроме стандартного пригласительного текста стояла почтовая печать с датой нашего мероприятия. Я если честно, был в шоке.

— Ты где штамп-то откопала?

— Где-где? На почте, конечно. У Влада там знакомая работает. Проштамповала нам по дружбе. Ты же понимаешь, что мы теперь можем сделать?

Я кивнул. Уникальность каждой открытки была на высоте. Во-первых, это очень специфический Женькин подчерк, а, во-вторых, печать. Эти пригласительные можно теперь использовать, как входные билеты и продавать заранее. Очуметь! Вот ведь у Женьки голова варит!

— Те, кому не хватит места на сегодняшнем концерте, смогут сразу на месте купить билет на следующий. Этим мы избежим негатива и уже заранее застолбим определенное количество мест, — подытожила сестра.

— Классная идея, Жень! Ты умничка! — Я обнял и звучно поцеловал сестру в щеку.

— Но-но, полегче! — недовольно проворчал Влад, отодвигая меня от Женьки. — Вот будет своя жена, ее и целуй!

После обеда мы всем составом «Стилетов» поехали в ДК. Надо было перевезти аппаратуру в столовую. На это дело Санька подрядил своего батю, который, прослышав про успех группы, с готовностью согласился помочь.

К пяти вечера за несколько заходов мы перевезли все необходимое оборудование и договорились с вахтершей в клубе, что после выступления завезем его обратно.

— Трёшка! — без обиняков заявила нагловатая дама бальзаковского возраста, восседающая на вахте.

Вот ведь, аферистка! Признаться, она мне никогда не нравилась. Но спорить было некогда и мы, скрепя сердце, согласились.

Влад сработал оперативно, и шампанское прибыло вовремя. Выгружал его из потрепанного жизнью «каблучка» колоритный армянин в кожаной кепке и с большими усами. Закончив со своей незамысловатой работой, он переговорил о чем-то с Владом, довольно тому кивнул и, быстро попрощавшись, укатил.

В самой столовой дела тоже обстояли самым наилучшим образом: зал прибран, столы компактно расставлены, а с кухни доносился аппетитный аромат приготовляемых блюд.

Одним словом, к вечернему выступлению все было готово. Когда мы закончили с установкой и настройкой аппаратуры, время приближалось к половине седьмого.

И тогда я первый раз выглянул на улицу. И обомлел. Возле входа собралась довольно внушительная толпа. Даже по самым скромным подсчетам здесь было человек пятьдесят-шестьдесят. И это за полчаса до начала мероприятия.

Без четверти семь все места на концерт были раскуплены, а зал наполнился гостями. Тем временем Женя уже довольно успешно продавала билеты на следующий концерт, обещая, что там будет некий эксклюзив, который не успели подготовить на эту субботу.

К семи часам гости удобно расположились за накрытыми столами, послышались первые радостные возгласы и хлопки шампанского. И наше выступление началось.

Это был полнейший и неоспоримый успех. Мы отыграли на таком кураже, что заткнули за пояс все наши прошлые концерты в ДК. Минут через тридцать после начала программы первые гости стали выходить на импровизированный танцпол. Сначала для медленных танцев, а через какое-то время активизировались и охмелевшие любители рок-н-ролла. На исходе первого часа чинные посиделки превратились в полноценную дискотеку. В ней принимали участие больше половины присутствующих.

Под завершение программы нас ни в какую не хотели отпускать. Пришлось отыграть еще одну композицию, после которой нас провожали долгими аплодисментами.

Одним словом, концерт удался и превзошел все наши самые оптимистичные ожидания. Вычтя расходы на организацию мероприятия, мы подсчитали чистую прибыль. Она составила целых сто двадцать пять рублей. Чуть позже сюда прибавились еще двадцать пять рублей процентов, от которых, якобы, отказалась Аня. Итого сто пятьдесят. Единогласно было принято решение пустить их в оборот на организацию следующих мероприятий.

И с этого момента наше дело начало набирать ход. Следующий концерт на сто человек принес уже двести рублей прибыли. Именно тогда мы вышли на самоокупаемость, то есть полностью отказались от заемных средств. А после третьего выступления, которое состоялось еще через две недели, распределили часть прибыли в качестве зарплаты. Каждый получил по сорок рублей.

С этого момента дело было поставлено на поток, и мы зарезервировали в столовой под себя все субботы до конца лета. Каждое из этих выступлений приносило нам минимум двести пятьдесят рублей. К тому же нас стали приглашать на свадьбы и праздничные мероприятия. К концу августа заработок каждого из нас составлял больше двухсот рублей в месяц. Это были просто умопомрачительные результаты, о которых поначалу мы даже мечтать не могли.

Тем временем наши тренировки с пацанами продолжались, а наша компания приобрела довольно весомый авторитет в округе. Стычки и драки с хулиганистыми отморозками из других районов иногда случались, но, как правило все заканчивалось парой-тройкой разбитых носов. Идиотов, хватающихся за холодное оружие, нам больше не попадалось. К слову говоря, семейка Быковых с тех самых пор, как их батя загремел на пятнадцать суток, перестала быковать. Андрей наконец-то объявился, но вел себя смирно и на конфликт не шел. Похоже, Коротков все-таки сдержал свое слово и как-то с ним разобрался.

Во второй половине июля, к всеобщей радости, у нас наконец-то открыли спортзал. Тренером, как я и надеялся, стал Виктор Михайлович, Иркин отец. Тренировки он вел три раза в неделю, а в остальные дни разрешал нам посещать зал самостоятельно. К концу лета каждый из нашей компании научился давать решительный отпор не только сверстникам, но и парням на два-три года старше.

Приближался учебный год. В его преддверии, несмотря на вполне благополучные жизненные обстоятельства, меня терзало смутное беспокойство. А в последний день лета оно превратилось в реальный физический дискомфорт. В первом моем детстве в этот день погиб Стас. И это воспоминание не давало мне покоя. Дошло то того, что я решил провести на крыше его дома всю грядущую ночь. Это была суббота, так что на следующий день можно будет спокойно отоспаться.

Чтобы родители не беспокоились, я сказал, что переночую у Сереги Сомова. Поскольку это было не впервые, особых вопросов они задавать не стали.

Перво-наперво я оделся потеплее и дополнительно захватил с собой темную зимнюю куртку с капюшоном. Если собираешься долго и неподвижно сидеть на свежем воздухе, то в первую очередь надо позаботиться о том, чтобы не замерзнуть. Да и дополнительная маскировка тоже лишней не будет.

Через четверть часа я уже относительно удобно устроился на дальнем конце крыши. Отсюда хорошо просматривалась место, где любил проводить время Стас. До него от моей позиции было метров пятьдесят, и, если сидеть неподвижно, то в темноте увидеть меня было просто нереально.

Теперь оставалось только ждать. Стас обычно приходил сюда в районе полуночи. А до этого времени оставалось еще около часа. Я поплотнее закутался в куртку и, кажется, даже немного задремал.

Проснулся я от доносящихся до меня приглушенных голосов. Резко открыв глаза, я оторопело замер от увиденного. А потом обругал себя самыми последними словами за свою преступную беспечность. Я проспал не только появление на крыше Стаса, но также не среагировал и на прибытие еще одного весьма неожиданного и опасного гостя. Над вжавшимся в кресло лидером «Стилетов» возвышалась грозная фигура Боцмана. Его я узнал по массивному коренастому силуэту и характерному хриплому голосу.

— Ну что, Стасик, где мои деньги? Что? Думал я не приду? Думал, что Боцмана слили? Так тебе сынок Топора напел?

— Ничего я не думал, — угрюмо ответил Стас. — Деньги есть. Только, уж извини, но я их с собой не таскаю.

Боцман, явно не ожидавший такого ответа, на несколько секунд замолчал.

Тем временем я, стараясь сильно не шуметь, сбросил с себя громоздкую куртку и неслышно скользнул за ближайшую вентиляционную трубу.

— Одними деньгами ты теперь от меня не отделаешься, — процедил Боцман. — Надо, чтобы и твой упоротый дядя заплатил по долгам.

— Слушайте, я не знаю, что там у вас с моим дядей, но я свое обещание сдержал. Деньги у меня есть. Только вот вы куда-то пропали. Да и адресочка не оставили, куда долг приносить.

Я понимал, что Стас чувствует нависшую над ним опасность и всеми силами пытается выкрутиться. Но, боюсь, Боцман сюда совсем не за деньгами пришел. Я улучил момент и перебрался за следующую вентиляционную трубу.

— Ты за лоха-то меня не держи и зубы не заговаривай! — вдруг взорвался Боцман. — Ничего ты не собирался отдавать! А вот откуда у тебя деньги, это другой вопрос. Признавайся, тварь, где накрысил? Ходит слух, что они у тебя завелись сразу после того, как у нас общак украли.

— Я что, по-вашему, совсем на идиота похож? — ответил Стас без тени страха в голосе.

Похоже, эта его манера общаться окончательно взбесила Боцмана. Он яростно взревел и одной рукой схватил Стаса за грудки.

— Мне больше с тобой не о чем базарить. Я все знаю, крыса! — и он наотмашь ударил Стаса кулаком по голове. Тот сразу же беззвучно повалился в кресло и обмяк. — А теперь ты у меня немного полетаешь, — прошипел Боцман и протянул к Стасу свои ручищи.

Я в ужасе замер, не зная, что предпринять. Все, что было у меня сейчас из оружия — это уже привычный куботан, зажатый в правой руке. Но, чтобы вырубить им здоровенного Боцмана, надо быть очень удачливым человеком. И это не считая того, что нас сейчас разделяло не менее двадцати метров.

Боцман схватил Стаса стянул его с кресла и потащил к краю крыши. До него было не более четырех метров. Я остолбенело смотрел, как это расстояние быстро сокращается. Еще пара секунд и все будет кончено.

И в этот момент я совершил очередной безрассудный поступок. Ничего не поделаешь, такой уж я человек.

Выскользнув из-за вентиляционной трубы, я что есть силы крикнул:

— Стой, мразь! Это я украл твои деньги!

Боцман замер и ошарашенно взглянул на меня. Его руки, держащие тело Стаса, разжались, а тело выпрямилось.

— Ты кто такой, мать твою? — недоуменно прохрипел он.

— Я тот, кто вытащил твои деньги из-за кирпича под розеткой, мудак ты тупорылый! Ты такой же лох, как и твой идиот-подельник, которого ты оставил в гараже.

— Ну все, молись, тварь! — после секундного замешательства прохрипел Боцман и ринулся в мою сторону.

Именно этого я и добивался. Я хотел отвлечь этого урода на себя и по-быстрому свалить с крыши через другой выход, в надежде, что Боцман увяжется за мной и оставит Стаса в покое.

Я бежал по краю крыши, не сворачивая за вентиляционные трубы. Мне важно было видеть, что Боцман следует за мной. Мой план состоял в том, чтобы спуститься на чердак и вернуться по нему к люку, ведущему в подъезд Стаса. Другие выходы, насколько я знал, были закрыты на замки. Я боялся, что Боцман включит мозги и вернется к этому люку, чтобы перехватить меня там. Но, на мое счастье, ярость полностью ослепила отморозка, и он неотступно следовал за мной. Причем, расстояние между нами быстро сокращалось.

С ужасом осознав, что могу и не успеть, я из последних сил рванул вперед. И в этот момент случилось страшное: я споткнулся о какой-то кирпич и растянулся на крыше, сильно ударившись обо что-то коленом. Боль пронзила ногу, я заскрипел зубами и резко обернулся. Теперь у меня не было ни единого шанса выйти из этой заварушки живым. Боцман, словно зверь перед броском, замер в трех метрах от меня. Его перекошенное от злобы лицо прорезала кривая ухмылка.

— Не знаю, кто ты такой, крысеныш, но сегодня с этой крыши полетят двое, — процедил бандит сквозь зубы.

Я не боялся смерти. Но мне было чертовски обидно, что весь мой план по спасению Стаса полетел сейчас к чертям. Цепляясь за последнюю соломинку надежды, я глянул за спину Боцмана. Не знаю, на что я рассчитывал. Может быть на то, что Стас к этому времени очнется и каким-то чудесным образом вырубит Боцмана?

Но чуда не произошло. Стас продолжал лежать бесформенной кучей рядом со своим креслом. А самое плохое было в том, что край крыши рядом со мной не ограничивался никакими бортиками. Боцману достаточно будет просто схватить меня за ногу и легким движением швырнуть прямиком в пропасть.

Он знал, что теперь я уже точно ничего не смогу сделать. Он видел это в моих глазах. И Боцман не торопился. Двигался осторожно, не сводя с меня цепкого пристального взгляда. Когда до меня остался всего лишь один маленький шажок, коренастый верзила злобно ухмыльнулся и хрипло спросил:

— Ну что, Гагарин, готов к полету?

А в следующий миг произошло настолько невероятное событие, что я поначалу принял его за игру воспаленного воображения. Из-за ближайшей вентиляционной трубы выскочила какая-то тень и со всей дури врезалась в Боцмана. Того, словно в замедленной съемке, отбросило к краю крыши, где он на миг замер, потом покачнулся, раскинул руки и беззвучно полетел вниз.

Я ошарашенно смотрел перед собой, не в силах поверить в произошедшее. Через несколько секунд, когда первый шок прошел, я узнал этого парня. Водитель зеленого «Запорожца», который обрабатывал монтировкой старшего Быкова. Он холодно взглянул на меня, усмехнулся и, ни слова не сказав, скрылся за трубой. А в следующую секунду из-за нее показался Леха Коротков. Лицо его было напряжено, а глаза пристально и неотрывно смотрели на меня.

Приблизившись, он протянул мне руку и помог подняться.

— Как ты узнал? — едва смог выдавить я из себя.

Леха подошел вплотную и, наклонившись, прошептал мне на ухо:

— Ты так ничего и не понял? Я все о тебе знаю, Егор. С того самого первого дня лета. Каждый твой шаг, каждую твою мысль. Я даже знаю, что ждет тебя в будущем. Хочешь послушать?

Я ошарашенно кивнул.

— Ты проживешь долгую и счастливую жизнь. А потом круг замкнется. Через тридцать девять лет. В первый день июня. Ты снова вернешься сюда. Только на этот раз в другое тело и немного в другое время. И все два года, что я здесь нахожусь, меня терзает только один вопрос: почему? — Леха немного помолчал, пытливо вглядываясь мне в глаза. — И я собираюсь найти ответ, чего бы мне это ни стоило.