Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 2

Глава 2

Репетиция на этот раз продлилась меньше запланированного. В ДК внезапно наметилось внеочередное торжественное мероприятие от парторганизации завода. Поэтому администрация намекнула нам, что будет лучше, если к появлению первых гостей никого из нас в ДК уже не будет.

Для Стаса эта новость, похоже, была последней каплей.

— Да что ж за день-то такой! — раздраженно проговорил он, когда директор клуба вышла из нашей репетиционной. — Все сегодня через задницу!

Стас плюхнулся на диван и, потирая костяшки пальцев, начал разминать правую кисть. Похоже, что вчерашняя экзекуция Кирпичева не прошла бесследно.

— Стас, некогда сопли жевать. Надо репетировать. Как бы хреново не было — соберись!

В репетиционной каморке тут же повисла тишина. Все, в том числе и Стас, удивленно уставились на меня.

Да, эту реплику произнес я. А что мне прикажете делать? Сидеть сложа руки и вместе со всеми погружаться в полнейший депресняк?

И тут комнату огласил веселый смех Стаса.

— А ведь он прав, народ! — воскликнул он, ударив себя по бедрам и вставая с дивана. — За работу! Субботний концерт должен запомниться надолго!

Именно так началась моя вторая репетиция. Прошла она вполне сносно. Во всяком случая я остался доволен.

— Ты домой, или как? — спросил меня Стас, когда мы вышли из клуба.

Я решил, что если уж у меня появилось немного свободного времени, то, пожалуй, не мешало бы заглянуть в гости к Людмиле Владимировне. Возможно, у меня получится ее разговорить и что-нибудь еще разузнать про банду Боцмана.

— Пока нет, — ответил я Стасу. — Надо к сестре в гости забежать, — приврал я.

— Ну, бывай! — он протянул мне руку. — Вечером будешь?

— Планирую. — Я крепко пожал руку Стаса.

Стас молча кивнул и вместе с остальными парнями направился к остановке. А я тем временем быстрым шагом пошел к дому с аркой.

На месте я был минут через пять. Пройдя во двор, я повернул направо и вошел в первый подъезд справа. По широкой парадной поднялся на третий этаж и вошел в большой коридор, который тянулся через весь дом. Больше всего это место смахивало на студенческую общагу. Такие же часто расположенные двери по бокам коридора, несколько общих кухонь, источающих по всей округе запах переваренных щей и сырых тряпок, да постоянно хлопающие двери душевых и санузлов.

С кухонь доносился звон посуды и неумолкающие разговоры. Не все в это время были на работе. Кто-то уже вышел на пенсию, кто-то работал в ночь и ждал своей смены, а кто-то, как и я, был на каникулах. Жизнь на этих общих кухнях затихала только с наступлением ночи.

Внимательно присматриваясь, я прошел по коридору и заглянул в ближайшую кухню.

— Простите, а вы не знаете где живет Соловьева Людмила Владимировна? — спросил я у полной женщины, стоящей у плиты.

— А тебе она зачем, мальчик? — Добродушное лицо дамочки повернулось ко мне и украсилось вполне приветливой улыбкой.

— Она мой классный руководитель. Я у нее про летнюю отработку хотел узнать, — даже глазом не моргнув, соврал я.

И как мне только это идея вообще в голову пришла? Я почти и забыл про эти летние школьные мероприятия. А как увидел женщину, несущую по коридору ведро воды, так сразу и вспомнил. Помнится, что в школе даже в 90-х годах каждому ученику надо было летом отработать определенную норму часов на благо своего любимого учебного заведения. Обычно мы таскали воду с колонки и поливали школьный огород с садом. Иногда красили школьную мебель: парты, стулья и скамейки. Мыли окна, убирались в классах, помогали в библиотеке. Одним словом, выполняли простую, не требующую особой квалификации работу.

Женщина, услышав мой ответ, удивленно произнесла:

— А что ж ты в школу не забежал? Она там сейчас должна быть. Это у вас летом каникулы, а учителя-то работают.

— Забегал я. Нет ее там. Отпросилась, говорят. А у меня дело срочное, — попытался выкрутится я.

После моих слов обе женщины на кухне как-то странно переглянулись.

— Как звать-то тебя? — спросила полная дама у плиты.

— Егор.

— Вот что, Егор, если хочешь, можешь ее здесь подождать, — и она указала на небольшой кухонный стол у стены. — Вот только уж не знаю, когда она вернется. Тридцать вторая комната у нее. Чаю хочешь?

— Хочу! — особо не задумываясь, ответил я.

Ох уж эти кухонные разговоры, перешептывания и пересуды. Сколько через них прошло сплетен и сокровенных мыслей. Здесь говорили то, что никогда не скажут на публике. И сейчас я надеялся, что эти, так странно переглянувшиеся, женщины не удержатся и начнут беседу на интересующую меня тему. Именно поэтому я и решил остаться.

Схватив со стола старый номер «Пионерской правды», я развернул газету и сделал вид, что увлекся чтением. Женщина, стоящая у плиты, поставила кипятиться чайник и, бросив на меня быстрый взгляд, подошла к своей соседке, которая в это время нарезала на соседнем столе овощи на салат.

Я затаил дыхание и прислушался.

— Людка-то, что? Опять к этим извергам в гаражи пошла? — прошептала она.

Ее собеседница горестно вздохнула, всем своим видом показывая, что она полностью согласна с этой догадкой.

— Совсем умом с горя тронулась, — продолжала все та же дамочка. — Да еще и с работы, вишь, бегает. — И она кивнула в мою сторону.

— И не говори, — ответила вторая. — А к этим чего привязалась? Пусть милиция с ними разбирается!

— Не смеши, Петровна. Что этим душегубам будет? С них, как с гуся вода. Допросили и отпустили.

Обе женщины сокрушенно вздохнули.

— Ишь, как любила-то, бедняжка! — Помолчав, покачала головой та, что предложила мне чаю. — Места себе не находит. А молодая ведь еще. Время-то подлечит. Да разве ж такой объяснишь? Сама в петлю лезет.

— Во-во! В петлю. Точно! — поддакнула ей та, что нарезала овощи.

В это время на плите закипел чайник и разговор на этом прервался. Через пару минут я уже прихлебывал горячий душистый Краснодарский чай и заедал пряниками. Обе женщины подсели ко мне за стол и с любопытством за мной наблюдали.

— Скажи-ка, Егор, а Людка, — ой, что это я? — Людмила Владимировна хорошая учительница? Нравится вам?

— В школе говорят, что очень хорошая. Но нас она пока не учила. Я же только вот в пятый класс перешел. Нам сказали, что она у нас со следующего года будет классной руководительницей. Мы все так обрадовались. А то боялись, что нам учителя по математике поставят. Строгий он. А Людмила Владимировна, говорят, добрая.

— Ты вот что, Егор, запомни. — Моя собеседница вдруг строго на меня посмотрела. — Вы нашу Людочку не обижайте там. Я ведь все узнаю, — погрозила она пальцем. — Коль будут жалобы на кого, с армейским ремнем у школы подкараулю, так и знай! Мы нашу девочку в обиду не дадим. И так бедняжка горя хлебнула.

— Не собираемся мы никого обижать, — по-детски насупившись, ответил я. — А что случилось-то?

— Мал еще, про такие вещи спрашивать. Пей лучше чай. Может добавки? — Спросила она, увидев, что кружка почти опустела.

— Нет, спасибо. Что-то расхотелось, — отодвигая кружку, ответил я.

— Да не дуйся ты. Вижу же, что мальчик ты хороший, ответственный. А сказала тебе это, чтобы ты за другими следил. Мало-ли у вас хулиганы в классе есть.

— Хулиганы-то, конечно, есть.

— Вот ты и собери актив класса, да проведи с ними профилактическую беседу, чтобы вели себя хорошо, — решительно сказала моя собеседница.

— Насчет актива не обещаю, а вот профилактическую беседу, в случае чего, устроить можно. Это я запросто, — набравшись наглости и схватив еще один пряник, ответил я. — А может ей помочь чем надо? Людмиле Владимировне. Я ведь мигом мальчишек соберу.

— Да чем ей поможешь? Ведь так, Петровна? — и она с грустью посмотрела на свою соседку.

— Как чем? — встрепенулась Петровна. — Работой ее надо занять, чтобы некогда было по гаражам бегать. А в войну как жены солдат своих ждали? Только работой и спасались. Иначе с ума сойти можно.

— Вот точно! Вы хоть с ней летом макулатуру что ли пособирайте или стенгазету нарисуйте. Может самодеятельность какую организуете. Ты давай-ка, Егор, нашу Людочку работой займи. А эти твои отработки никуда не денутся.

Я понял, что эти две дамочки сейчас на меня серьезно насядут. Одним словом, пришло мне время делать ноги.

— Я это, лучше пойду. А к Людмиле Владимировне лучше завтра в школу забегу. Кхм, самодеятельность организовывать, — добавил я, чтобы побыстрее отвязаться от настырных собеседниц.

— Ты уж забеги! Я проверю! — погрозила мне пальцем говорливая соседка Петровны.

— До свидания! — бросил я через плечо и быстрым шагом от греха подальше пошел к выходу с этажа.

Спускаясь по лестнице, я обдумывал услышанное. Узнал я не так много нового, но кое-какие зацепки все-таки появились. Итак, получается, что Людмила Владимировна знает, где обитает банда Боцмана. И не только знает, но и наведывается к ним, пытаясь, по-видимому, выяснить, где ее муж. Идея, конечно, так себе. Но у подавленного горем человека мозги, как правило, могут временами отключаться, уступая место эмоциям.

Теперь выяснить бы, где эти самые гаражи находятся? У нас на районе было два гаражных кооператива. Но, не считая их, были еще и отдельно стоящие гаражи. Также у завода был свой гараж. И еще на территории района располагалось местное АТП.

Последние два варианта можно смело отбрасывать. Вряд ли эти отморозки будут кучковаться на территории государственных предприятий. Оставшиеся варианты нуждались в проверке. И здесь мне без помощи друзей не обойтись.

На тренировку, которая была перенесена на шесть вечера, я все-таки немного опоздал. Зато в этот раз парни уже без моей помощи повесили грушу и к моему приходу по очереди дурачились с ней. Особенно в этом деле отличался Женька Андреев.

— Знаешь, как я вчера этому Быкову врезал? — кричал он Кольке Раевскому. — Вот так! И вот так! А еще с ноги! — Все свои возгласы он сопровождал ударами.

Заметив ироничный взгляд Пашки Тимофеева, он на секунду замешкался, но затем продолжил:

— А потом Паха подлетел и как врежет ему ногой под дых! У Быкова аж глаза на лоб полезли!

— Ну что, пацаны, готовы к тренировке? — спросил я, входя в сарайку.

— Еще как! — откликнулся Женька. — Уже заждались!

Он энергично потер руки в предвкушении и подошел ко мне. Но тут его отодвинул Серега Сабуров и сказал:

— Расскажи для начала, что надо было делать вчера, когда Кирпич тебя душил?

— А вот это очень правильный вопрос. С него и начнем. — Я подождал, пока пацаны усядутся на кучу сена и продолжил: — Здесь все просто. Кирпичев поступил по-умному: прижался спиной к дереву, убедившись, что вы все находитесь перед ним. А после это парализовал вас тупой угрозой.

— Ничего себе, тупая. Он вообще-то шею тебе свернуть хотел, — хмуро сказал Серега.

— И потом загреметь на малолетку? — Я вопросительно посмотрел на Сабурова. — Вряд ли у него настолько отбитая голова. Если бы у него окончательно сорвало башню, то он сделал бы это без всякого предупреждения, а потом бы и на вас переключился. А здесь он действовал обдуманно. Это совсем другое дело. Скорее всего он хотел меня просто придушить, а потом бросить вам под ноги. Вы бы занялись мной, а он бы спокойно ушел. Не стоит поддаваться эмоциям. Всегда трезво оценивайте противника.

Я обвел парней внимательным взглядом.

— А что тогда нам нужно было делать? — не унимался Серега.

— Вы должны были заставить его нервничать. Тогда, возможно, он допустил бы ошибку, и это дало бы мне шанс вырваться.

— Заставишь такого нервничать, как же, — со сомнением в голосе произнес Мишка Борисов.

— Вам надо было не стоять перед ним растерянной кучей, а рассредоточиться и окружить его. Вас было четверо, а он один. Если бы двое зашли ему за спину, это бы сразу изменило расклад сил.

— Но он же спиной к дереву прижался! — возразил Женька.

— Ну и что? Дерево — это же не стена. Фланги-то у него были открыты. Одновременное и внезапное нападение из-за спины сразу с двух сторон заставило бы его пропустить хотя бы одну из атак. А если бы при этом подключились с отвлекающими маневрами те, кто стояли спереди, то у него просто не было бы шансов.

Я достал из кармана куботан.

— Итак, в случае с Кирпичевым у него были открыты множество уязвимых зон. Боковые части бедра, колени, лодыжки, ступни, локти, левый бок, шея, виски, глаза. Последние три области — только на крайний случай, если есть реальная опасность для жизни. Ну а теперь давайте смоделируем вчерашнюю ситуацию и потренируемся.

И мы приступили к тренировке. Я видел, как в глазах моих друзей загорелся неподдельный интерес. Я всегда считал, что разбор на тренировках реальных ситуаций из жизни, увеличивает их эффективность в разы. И сейчас я лишний раз в этом убедился.