Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 2

Глава 18

Я услышал, как хлопнула входная дверь. А через пару секунд увидел удивленное лицо мамы.

— Я так и знала. Все-таки чем-то ты ее обидел. А она тебя еще и выгораживала передо мной. Эх ты, Егор! — Она осуждающе покачала головой. — Хорошая ведь девчонка. Упустишь такую, потом жалеть будешь. — Мама огорченно махнула рукой и вернулась на кухню.

Вот ведь зараза! После такого неожиданного поворота событий я вдруг понял, что не хочу терять эту резкую, выежистую, но при этом такую смелую, красивую и, главное, правильную девчонку.

— Похоже, ты слегка втюрился, Смирнов, — с грустной улыбкой пробурчал я себе под нос.

В этих словах и мыслях была своя правда. И она заключалась в одном простом выводе: с Иркой я сейчас разбегаться не хотел.

— Мам, я гулять, — угрюмо буркнул я, проходя мимо кухни. Мама ничего не ответила, только недовольно постучала ложкой о край кастрюли.

Ну что за засада? Все же так хорошо начиналось. И дернул же ее черт забраться в мой ящик с игрушками!

Я вышел из подъезда на залитый ярким летним солнцем двор и огляделся по сторонам. Я очень надеялся, что Ирка будет где-то поблизости. И если так, то не все еще потеряно.

Мои глаза радостно блеснули, когда я увидел ее на лавочке у соседнего подъезда. И, по-любому, сидит она там не просто так. А значит есть шанс помириться. Если я, конечно, не буду тупить и лебезить перед ней, размазывая сопли по рукаву. Хуже лжеца может быть только подкаблучник.

Я неспеша подошел к Ире. Понимая, что лучше пока не нарушать ее личное пространство, я уселся немного поодаль. С минуту мы просто сидели молча. То, что Ирка сразу, завидев меня, не ушла, говорило о многом. Это был очень хороший знак.

А дальше пришла пора слов. Чем их будет меньше, и чем точнее они прозвучат, тем лучше. Начнем, пожалуй, с самого простого.

— Прости. Я вел себя, как полный придурок.

Ответом мне было упрямое молчание. На этом этапе ничего другого я и не ожидал. Выдержав небольшую паузу, я продолжил:

— Слушай, Ир, ты мне реально очень нравишься. И я не хочу ссориться. Но и бегать за тобой не собираюсь. Так что, решай сама. А насчет денег… Я могу рассказать тебе правду, но не всю. И не здесь. Если хочешь, идем со мной.

Я встал с лавки, глянул на обиженно ссутулившуюся Ирку и пошел прочь. В моем понимании я сейчас сделал все, что мог. Теперь мяч на Ириной стороне.

Я шел неспеша, без оглядки и ненужных остановок. Если честно, пройдя метров тридцать, я уже подумал, что мой план не удался, но вдруг услышал сзади торопливые приближающиеся шаги. На моем лице мелькнула довольная улыбка, а потом я совершенно неожиданно получил весьма ощутимый удар ладошкой между лопаток. У меня даже слегка дыханье перехватило.

— Ну ты и козел, Смирнов, — раздосадованно прошипела мне на ухо Ирка. — Если еще раз меня обманешь — убью.

— Понял, принял, — рубанул я крылатым выражением из далекого будущего и сдавленно откашлялся. Похоже, Ирка, берет у отца уроки самообороны. Даже открытой ладонью удар у нее крепкий.

— Понял он, — буркнула Ирка, хватая меня под руку. — Еще и ушел ведь. Совсем охренел. А если б я за тобой не пошла, тогда что?

— Ничего, — пожал я плечами. — Просто ушел бы и всё.

В следующую секунду я получил тычок локтем в бок.

— Слушай, Смирнов, почему ты такой… сложный?

— Ты же сама говорила, что простых не любишь, — иронично заметил я.

Ирка немного помолчала, а потом едва заметно улыбнулась.

— Не помню такого. — И, гордо задрав носик, она потопала рядом. — А куда мы, кстати? — Ирка вопросительно скосила глаза в мою сторону.

— Это сюрприз. Но он тебе должен понравиться. Если, конечно, не сдрейфишь.

— Еще чего! Не дождешься, — хмыкнула Ирка и снова задрала свой носик.

Тем временем мы подошли к дому, в котором жил Стас и вошли в его подъезд.

— Рассказывать здесь секреты не очень хорошая идея, — саркастически улыбнувшись, прошептала Ирка.

— Терпение. — Я загадочно улыбнулся в ответ и повел ее на пятый этаж.

Когда мы добрались до последней площадки, я быстро взобрался по лестнице к чердачному люку и осторожно открыл его. Я знал, что именно в этом подъезде он не заперт. Стас им часто пользовался.

— Ты прикалываешься? — Ирка в нерешительности остановилась у лестницы и с сомнением взглянула на свою короткую светлую юбочку.

Не обращая внимания на Иркины сомнения, я быстро забрался на чердак и выглянул в люк.

— Поверь мне, ты не пожалеешь. Ну же! — Я протянул руку. — Или ты все-таки сдрейфила?

— Если испачкаю юбку, я тебя убью, Смирнов! — раздраженно ответила Ирка и резво полезла вверх по лестнице.

Когда мы оказались на чердаке, я осторожно прикрыл люк.

— Идем! — Я указал на ближайший выход на крышу, к которому вела небольшая лестница.

Ирка огляделась по сторонам, смахнула клок паутины с волос и недовольно зыркнула на меня своими большими глазами.

— Ну и нафига было сюда идти? Попроще места не нашел?

Похоже, Ирка все еще отыгрывалась на мне за недавнее. Ну и черт с ней! Сейчас у меня было необъяснимо хорошее настроение. Меня накрыло стойкое предчувствие, что с этого дня все постепенно начнет налаживаться.

А когда мы вылезли на крышу, накрыло и Ирку. Позабыв про все свои обиды, она восхищенно крутила головой. Признаться, и у меня внутри происходило что-то похожее. Последний раз я был здесь лет тридцать назад. Но к тому времени она стала для меня, как родная. Неотъемлемая часть антуража моей незабываемой юности.

Ветер развевал черные, как смоль, Иркины волосы, солнце играло бликами в ее больших зеленых глазах, а вокруг расстилалась неимоверная красота. Видок был действительно впечатляющий. На многие километры вокруг. Балконы даже верхних этажей, по большей части выходящие во внутренние дворы, со своими ограниченными видами, нервно курили в сторонке.

Крыши соседних домов, бескрайние совхозные поля, далекие поселки и деревеньки — все это было залито ярким светом летнего солнца. И среди всей этой красоты только мы вдвоем. Ни людей внизу, ни докучливых окон домов, ни одного любопытного взора.

Неподалеку расположилось нечто вроде импровизированной зоны отдыха. Пара старых школьных стульев, несколько деревянных ящиков, часть из которых была накрыта пошарпанной столешницей и невесть откуда взявшийся черный зонт-трость, опирающийся на укрытое целлофановой пленкой старое кресло.

Это все организовал Стас. После его смерти эта крыша стала некой зоной паломничества молодежи нашего района. Взрослые отнеслись с пониманием и не стали ничего тут убирать, хотя, и не одобряли посещений крыши. Но мы старались особо тут не безобразить. Только поэтому нас и терпели. Помню, как сам любил часами сидеть в этом кресле. Особенно в одиночестве. Всякие мысли тогда лезли в голову. Какая-то часть моей личности формировалась именно здесь.

Я подошел к креслу и снял с него целлофан. Аккуратно сложил и привычным движением заткнул под один из ящиков, чтобы ветром не унесло.

— Садись. — Я улыбнулся Ирке, которая, похоже, все еще не могла прийти в себя.

Она подошла, смешно придерживая юбочку, которую то и дело пытался задрать ветер, и удобно устроилась в кресле. Я уселся рядом на одном из школьных стульев.

— Офигеть! Тут так классно! Это все твое? — Ирка изумленно посмотрела на меня.

В этот момент мне очень хотелось дать утвердительный ответ. Но врать я ей больше не хотел.

— Нет, — развел я руками. — Если честно, мы вторглись на чужую территорию.

— В смысле? — Ира порвалась вскочить с кресла, но я ее удержал.

— Не парься. Это сделал мой друг. Только он пока не знает, что я тоже в курсе про это место.

Ира немного успокоилась и бросила на меня заинтересованный взгляд.

— И кто же этот таинственный дружок? — с любопытством спросила она, усаживаясь обратно в кресло.

— Возможно он скоро сюда заглянет. Тогда и узнаешь, — улыбнувшись, ответил я.

Я знал, что Стас любил приходить сюда по утрам. Вечерами он гулял у школы. А на крыше обожал проводить время ночью и сразу после пробуждения. Во всяком случае так рассказывали его друзья в той, моей первой, жизни. Кружка кофе на импровизированном столе и сигарета. Так начиналось большинство его летних дней. Если честно, в этом я ему даже где-то завидовал. Для меня Стас был человеком особой породы. Из тех, кому не слишком уютно в этом мире. Кто всегда стремится к чему-то большему, пытается выйти за рамки и барьеры серой обыденности.

— Опять ты со своими тайнами. — Ирка попыталась изобразить обиду, но вышло, если честно, не очень. — Кстати, мы вообще-то не за этим сюда пришли. Ты вроде как обещал рассказать про деньги. — Она вопросительно подняла бровь и уставилась на меня цепким испытующим взглядом.

— Я их украл, — без обиняков заявил я, глядя Ирке прямо в глаза. Вряд ли она мне поверит, но, как говорится, сама напросилась. Хотела правду — получай!

Как я и думал, ей явно не зашел мой ответ.

— Опять ты врешь! — возмутилась она, гневно сверкнув глазами.

— Не хочешь — не верь, но это чистая правда, — спокойно парировал я.

— Слушай, Смирнов, хватит держать меня за дуру! Если б ты где-то украл такие деньжищи, то давно бы уже за решеткой сидел. Это даже не магазин, это целую сберкассу надо обчистить.

— Я украл их у плохих людей. Очень плохих. Кстати, надеюсь, этот разговор останется между нами. Если они узнают — мне конец. — Я пристально посмотрел на Ирку.

Она долго молчала, переваривая услышанное.

— Капец! Ты либо врешь, как дышишь, либо вообще конченный идиот, — наконец, ошарашенно ответила она.

— Я так и знал, что ты нифига мне не поверишь. Какой смысл было говорить правду? — Я начал слегка раздражаться.

Ирка замолчала и обиженно отвернулась. Посидев так с минуту, она вновь взглянула на меня.

— Ну хорошо. Предположим, что я тебе поверила. И что ты дальше собираешься с ними делать? Для чего было так рисковать?

Если честно, этот вопрос поставил меня в тупик. В этот момент я с удивлением понял, чем парни, типа меня, отличаются от всех остальных. Мы сначала делаем, а потом думаем. А иногда и вообще не думаем. Нам важен процесс. Действие без четкого понимания цели. Передо мной ни разу не возник вопрос: «А нахрена мне это все?» Просто петух в задницу клюнул и понеслась.

А ведь действительно, зачем было так рисковать? Не проще ли было оставить эти деньги бандитам Боцмана?

И вдруг я нашел себе весомое оправдание. Ведь часть этих денег они отняли у Стаса. Просто так, по какой-то своей прихоти. Да и остальные, возможно, тоже были нажиты на чужом горе. Так что в моем поступке был определенный смысл. А вот в чем его цель? На что мне такие деньжищи? Об этом я пока не задумывался.

— Не знаю, — пожал я плечами. — Потрачу на что-нибудь полезное. Я пока не думал.

— Ты это серьезно? — Ирка удивленно уставилась на меня. — Ты украл деньги просто так? Ради развлечения? А теперь не знаешь, что с ними делать? — И тут она совершенно неожиданно захохотала на всю крышу. — Капец, Смирнов. У меня просто нет слов. Если ты говоришь правду, то это полный капец!

Охренеть! Меня, пятидесятилетнего мужика, распекала какая-то малолетка. И, что самое обидное, в чем-то она была абсолютно права. Но это не отменяло того факта, что Ирка начала меня откровенно подбешивать.

— Слушай, Миронова, чё ты до меня докопалась? — Я демонстративно пересел на другое место. — Я позже решу, куда их дену. И вообще, у меня не было на это времени. Вчера этот козел Быков, сегодня — участковый. Не до денег, знаешь ли, было.

Я отвернулся и замолчал. Все так хорошо начиналось, и вот опять — поссорились. Не прошло и десяти минут. По-моему, в отношениях всегда так. Особенно в начале. Два человека притираются друг к другу, учатся искать компромиссы и учитывать мнение друг друга. И если достойно пройти через этот сложный период, то есть шанс ввязаться во вполне долгосрочные и счастливые отношения.

Не прошло и минуты, как я услышал позади легкие шаги.

— Ну прости, Егор. — Ирка обняла меня сзади за шею. — Иногда я веду себя, как дура. Ничего не могу с собой поделать. Просто столько всего произошло. Да и я в последнее время какая-то психанутая. Отец постоянно говорит, что это какие-то там гормоны. Везет меня сегодня к знакомому доктору на осмотр. А я не хочу! И меня все это бесит! Я уже начинаю думать, что у меня какие-то отклонения.

Ирка неожиданно и весьма нецензурно выругалась и снова уселась в кресло. Поджав под себя ноги, она хмуро смотрела на свои руки, поддерживающие подол короткой юбки.

Я повернулся на стуле и с беспокойством следил за своей подругой.

— Не смотри на меня так, — попросила она, поймав мой настороженный взгляд.

— Как? — не понял я.

— Словно я дура какая-то. — Ирка сморщила носик и опустила глаза. Мне даже показалось, что она прямо сейчас расплачется.

Я, если честно, был шокирован услышанным. Похоже, Виктор Михайлович весьма перегнул палку со своим трепетным отношением к единственному ребенку. С такой родительской опекой и враги не нужны. Надо же было додуматься внушить дочери, что с ней что-то не так, да еще и к доктору после этого потащить.

Я встал и подошел к Ирке. Обняв ее за плечи, я заглянул ей в глаза.

— Послушай меня, ты самая классная девчонка в мире. И никакая не дура. А если кто-то скажет обратное, будет иметь дело со мной. Твой папа просто очень сильно тебя любит. А когда люди любят, то могут совершать очень большие глупости.

Ирка неожиданно всхлипнула и крепко меня обняла. Так мы и сидели вдвоем на кресле, пока вдруг за нашими спинами не раздался удивленный возглас:

— Та-ак. А это кто тут еще?