Дядя самых честных правил 9

Глава 34 - Пуччи

Разглядывая в зеркале лицо Гагарина, я ощутил в самом себе странные чувства. Высокомерие, надменность, раскалённые угли ненависти, прикрытые пеплом осторожности, и непомерную гордыню. Меня затопило ими, будто я залпом выпил бутылку крепкого пойла и оно ударило в голову. Отражение приняло угрожающее выражение, и губы сами зашептали:

— Убить их всех. Ненавижу! Отомстить за деда. Всех к ногтю! Мальчишку посадить на трон, и от его имени раздавить гадин. А потом и щенку голову свернуть!

Справиться с волной гнева оказалось непросто. Покойный Гагарин был буквально соткан из ненависти: хранил её, лелеял и подпитывал долгие годы. Уж не знаю, как она не спалила его самого, я бы не выдержал жить с такой дрянью в душе.

Понадобилось напрячь все силы, чтобы задавить “эхо” мертвеца. Сжав волю в кулак, я начал гасить чужие чувства, наваливаясь со всей силой и замещая своими собственными. Выпалывая гадость, я прошёлся внутри себя, как рачительный хозяин, осматривающий владения.

В какой-то момент я заметил, что чужое лицо в зеркале начало дрожать и едва не спало с меня. Чтобы удержать на себе маску Гагарина, пришлось выделить для “эха” его личности небольшой уголок в душе и обнести его “высоким забором”. Эдакий зоопарк, где содержится особо опасная тварь. Оказалось, не так просто нащупать грань, на которой внешний облик ещё держится, а его ненависть не разъедает изнутри.

Удостоверившись, что справился с задачей, я провёл ладонью по лицу, стирая чужую личину. Ох, хорошо-то как! Словно сбросил с плеч мешок в три пуда весом. Да, Хозяйка была права — очень опасный дар, способный вывернуть некроманта наизнанку. Пожалуй, надо будет потренироваться в его использовании и оставить на самый крайний случай.

***

Утром я решился проверить вторую часть дара — наложить на другого человека своё лицо. Таней я рисковать не хотел, по понятным причинам. Кандидатура Диего меня не устраивала, так как я мог случайно выдать ей свои мысли. Пока Геката не будет повержена, испанка — слабое звено в моей команде. За отсутвием Кижа, оставался один лишь Васька, его-то я и назначил добровольцем.

— Чот боязно мне, Константин Платонович, — Васька неожиданно занервничал, когда я вызвал его к себе и предложил поучаствовать в магическом эксперименте. — Магия, она ж благородных любит, а я из простых, сами знаете. Порвёт меня на маленькие кусочки, будто собака тряпку.

Таня, тихонько наблюдавшая за нами, только покачала головой.

— Ты мне не доверяешь?

— Что вы, Константин Платонович! Как отцу родному!

— Вот и успокойся. Ты со мной такие передряги прошёл, а тут ерунды испугался.

— Так то в России было, — он шмыгнул носом, — а здесь, коли убьёт, меня в земле тальянской и похоронят. Константин Платонович, ежели помру, замотайте, как ту мумию, да в Россию отошлите. Хочу на православном кладбище лежать!

— Даю слово, если ты умрёшь, я тебя отвезу в Иерусалим и похороню на Святой земле.

— Да?! — Васька почесал в затылке. — Тогда согласен. Когда начинаем?

— Прямо сейчас и начнём. Сними амулет, который внешность меняет.

Я подошёл к Ваське, чья кожа снова позеленела, и жестом приказал молчать. Провёл ладонью по своему лицу, будто стирая капли воды, и сразу же мазнул рукой по лицу камердинера.

— А…

Васька моргнул, пожевал губами и покачал головой.

— Не вышло, Константин Платонович?

Вопрос прозвучал моим голосом, копируя его в точности. А на меня смотрело моё же лицо.

— Глянь-ка в зеркало.

Камердинер обернулся.

— Ох ты ж за душу твою медь! — он истово перекрестился. — Как есть вы, Константин Платонович!

— Несомненно, как и задумывалось.

— Костя, ты гений! — Таня хлопнула в ладоши. — Один в один!

— Константин Платонович, — Васька поморщился, будто ему чего-то не хватало. — А можно я попрошу вас? Дайте, пожалуйста, small wand.

— Зачем?

— Ммм… не знаю. Но внутри будто чешется всё, хочется Знаки рисовать.

— Так, погоди-ка, дружок.

Кажется, я передал ему не только внешность, но зацепил что-то из своей сути. Нет, так дело не пойдёт!

Я вернул Ваське его лицо и снова провёл эксперимент. Понадобилось аж пять попыток, чтобы научиться верно дозировать силу. Но в конце концов результат получился вполне приемлемый. Ваську не тянуло заниматься деланной магией, при взгляде на Таню он не начинал глупо улыбаться и не порывался послать слугу за кофием. Выдав камердинеру сто серебряных рублей в награду за риск, я отпустил его отдыхать.

— Костя, — Таня обняла меня и поцеловала в ухо, — а можешь меня так?

— Зачем?

— Попробовать, как это — быть тобой.

— Магия не игрушка, Тань. Если использовать Талант для развлечений, сила начнёт утекать, как вода из треснувшего стакана. Кстати, я тебе это уже говорил.

Она вздохнула.

— Да, я знаю. Но уж очень хотелось посмотреть на тебя изнутри.

— Обещаю, как только представится случай, я дам тебе такую возможность.

***

Через день вернулся недовольный Киж в пыльном камзоле и с разорванным сапогом.

— Собаки, представляете, Константин Платонович? Они используют для охраны каких-то жутких псов! Эти твари учуяли меня под “плащом” и попытались разорвать!

— Тебя заметили?

Киж отрицательно покачал головой.

— Ночью охрана спит, полагаясь на собак. А рубить блохастых бестий я не стал, чтобы не оставлять следов.

— Очень хорошо. Приводи себя в порядок и расскажешь всё в подробностях.

Через час Киж появился в гостиной при полном параде: в чистой одежде и новых сапогах.

— Разрешите, я выпью, Константин Платонович. А то сил уже никаких нет туда-сюда по Тоскане носиться. Вот честное слово, эти флорентийцы даже хуже наших российских чиновников. Те хоть и берут мзду, но дело делают, а эти плату требуют, но шевелиться даже не собираются. То у них сиеста, то им срочно поговорить с соседями о погоде надо, то время в церковь идти. Как будто специально издеваются! Ты его за шкирку хватаешь, трясёшь, спрашиваешь — когда лошадь подкуёте? А он на тебя глазами лупает и отвечает: “Синьор куда-то торопится? Может, вам молодого вина холодного принести? В этом году белое особенно хорошо”. Это же чёрт знает что! Невозможно же работать совершенно!

— Иди сюда.

Я положил ладонь ему на лоб и влил в него силу. Киж закатил глаза и шумно вдохнул, счастливо улыбаясь.

— Так лучше?

— Благодарю, Константин Платонович, — он низко поклонился. — Действительно, отпустило.

— Садись и рассказывай. Сложно было попасть в замок?

— Да какой там замок, Константин Платонович! Развалины сплошные да и только. От крепостных стен кучи битого камня остались, всё, что может в хозяйстве пригодиться, местные жители растащили. Одна надвратная башня осталась да донжон.

— Сколько охраны?

— Три десятка наёмников. Живут в палатках прямо посреди крепости. Больше пьянствуют, чем охраняют. Но собак у них много, и все злые, как черти. Ну и маг к ним приезжает каждый день, вроде как приглядывает.

— Рассмотрел его? Кто такой?

— Сильный Талант, но лицо незнакомое. Лет за тридцать, надменный весь из себя, будто король инкогнито.

— В донжон попасть можно?

— Вход туда завален камнем. Мне показалось, что это специально сделано. Но стены старые, в кладке вот такие щели — могу залезть на верхнюю площадку и сбросить верёвку.

— Так и сделаем. Отдыхай, Дмитрий Иванович, послезавтра съездим туда вместе.

***

Как и обещал, Эмилио Пуччи на третий день повёз нас за покупками.

— Оружейный магазин, светлейший князь? А затем ювелиры?

— Хороший маршрут, только добавьте туда ателье и лавку восточных диковинок.

— О, я знаю, что вам нужно! Думаю, вы будете приятно поражены — иные вещи вы не встретите нигде больше.

В оружейном магазине я прилично потратился. Десяток “громобоев” про запас для моих мертвецов, шикарный “огнебой” из отличной стали и новый палаш для Кижа. Кроме того, я обнаружил в этой лавке интересный стилет, несколько толще своих собратьев. От него едва заметно тянуло эфиром, будто он побывал в какой-то магической передряге. Но оказалось, что рукоять отнималась от короткой гарды и на свет вытаскивался короткий small wand. Уж не знаю, кому понадобилось прятать деланное орудие внутри клинка, но я не мог пройти мимо. Отличный инструмент будет для Кижа, как раз в его стиле!

Ателье мы посетили больше ради Тани. С неё сняли мерки, и старый портной обещал в течение недели сшить три наряда. Мне тоже заказали два новых камзола — со всеми нашими приключениями одежда слишком быстро приходила в негодность.

Отвезти нас в лавку древностей я просил, скорее, для разнообразия. Ну и купить какие-нибудь забавные сувениры для моих домашних. А следом мы надолго застряли в “лучшей ювелирной мастерской”, как назвал её Пуччи. Впрочем, Таня вовсе не выбирала себе украшения, как могло показаться со стороны. Мы ещё утром договорились — она постарается найти серьги, броши и перстни с камнями особой чистоты. Но не для красоты, как должны были подумать окружающие, а для создания защитных амулетов. Знаки и Печати отлично ложились на драгоценные камешки, а её давно интересовала возможность нанесения особо мелких плетений needle wand’ом.

Пока Таня была занята с ювелиром, мы с Пуччи сидели в специальном месте для ожидающих мужчин и пили кофий. Чтобы скоротать время, я завёл разговор с Эмилио. С нотками иронии в голосе он рассказал историю своей семьи. Прошёлся по родственникам, подтрунивая над ними и насмешливо рисуя каждого. Аристократы, торговцы, дипломаты, союзники знаменитых Медичи, немного авантюристы и путешественники. Эту историю можно было записать в виде многотомного приключенческого романа. Вот только о себе молодой Пуччи не сказал ни слова.

— А вы, Эмилио? — спросил я его. — Неужели у вас, представителя столь славного рода, не найдётся несколько собственных интересных историй?

— Увы, — Пуччи грустно улыбнулся, — я очень скучный член семейства.

— Ни за что не поверю!

— Это так, князь. Я поздний ребёнок, к тому же родившийся слабым и болезненным. Меня ограждали от всех неурядиц, выращивали, словно диковинный цветок в оранжерее. Отличное образование и манеры, я вхож во все дворянские дома Флоренции. Но в серьёзные дела рода меня не посвящали, чтобы не повредить моей ранимой натуре, — он горько усмехнулся. — А сейчас, когда родители умерли, другие родичи не спешат поделиться со мной опытом — у них есть свои наследники. Так что я в нашей семье самое бесполезное существо, вроде комнатной собачки. Показываю забавные трюки, развлекаю гостей, но не более. Знаете, я завидую вам, князь. Вы ненамного старше меня, но успели повоевать, принять участие в дворцовом перевороте, получили титул. Как бы я хотел иметь похожую судьбу!

— Так в чём же проблема? Возьмите её в свои руки, этот мир полон возможностей.

— Как?! Я не умею ни торговать, ни заключать сделки, ни…

— Эмилио, этому учит не учитель, ставящий вам оценки. Учитесь на практике. Пробуйте, ошибайтесь, набивайте шишки — это опыт, который не заменит ни один наставник. Пока не испытаете на собственной шкуре, вы ничего не добьётесь. У вас ведь есть свой капитал? Возьмите оттуда небольшую долю и займитесь каким-нибудь делом.

Пуччи задумался, нервно теребя кольцо на пальце.

— Князь, дайте мне ещё один совет. Подскажите, какое дело я могу организовать? Ведь все ниши, все рынки уже поделены, даже со связями моей семьи…

— Эмилио, вы должны найти его сами. Мир огромен, и возможности в нём появляются каждый день. Вот, к примеру, не было княжества Алеутского, а теперь есть. И тот, кто первый наладит с ним торговлю, может получить хорошую прибыль. И подобных вариантов множество, главное — желание их увидеть.

— Благодарю, за ваш совет, князь, — Пуччи встал и поклонился мне.

— Мой совет ничего не стоит, Эмилио. Если вы сможете что-то сделать, то только сами.

Наш разговор прервала Таня, закончившая изводить ювелира и опустошать кошелёк. Перед тем как попрощаться с Пуччи, я попросил его посоветовать нам несколько рестораций. Мол, несколько дней мы хотим заняться своими делами и пообедать в городе. Он с охотой назвал нам заведения, стоящие внимания.

— Зачем? — спросила Таня, когда мы сели в экипаж. — Ты же собирался…

— Да. А ты в это время возьмёшь Ваську, на которого я наложу личину, и поедешь обедать в одно из этих заведений. Будете создавать мне алиби, что я не покидал город и ни в какую резиденцию старого ордена не ездил. Нашим друзьям инквизиторам, как и флорентийцам, незачем знать об этом.