Двойник короля 19

Глава 2

Армия выдвинулась — пока пятьдесят тысяч. Бесконечная река из людей, лошадей и повозок растянулась на многие вёрсты вперёд. Пыль клубилась под копытами, поднимаясь к небу серым маревом. Пятьдесят тысяч пар ног топтали землю в едином ритме, пятьдесят тысяч сердец бились в унисон. Так звучит дыхание войны.

Я стоял на небольшом холме, наблюдая за движением монгольской силы. Мышцы лица напряглись сами собой — сдерживал довольную ухмылку. Сколько раз я представлял эту картину? Сотни, тысячи. И вот теперь она перед глазами — реальная, осязаемая, почти моя.

Жаслан подъехал справа. Его крепкая фигура выделялась среди приближающихся всадников.

— Ноён Магинский, — обратился он ко мне с почтением. — Хан приказал передать: по пути присоединятся ещё отряды.

Кивнул коротко в ответ. Именно так, как я и предполагал. Тимучин не терял времени зря — гонцы ускакали во все концы Монголии ещё до нашего отбытия из столицы. Хан всё сделал чётко, активизировал армию по всей стране. Я наблюдал его в действии: выверенные приказы, точные инструкции, железная логистика. Ничего лишнего.

— Когда ожидаем пополнение? — спросил Жаслана, не отрывая взгляда от движущейся массы людей.

— Первые отряды уже приближаются с востока, — монгол указал рукой на горизонт. — Там, видите?

Я прищурил глаза. На краю степи поднималось ещё одно пылевое облако — меньше основного, но быстро растущее. Новые силы — ещё тысячи, а скоро их будет больше, гораздо больше.

— В столице оставили пятьдесят тысяч, — продолжил Жаслан. — Ещё двести присоединятся по пути и последуют за нами.

Мозг тут же начал просчитывать. Двести пятьдесят тысяч воинов плюс те, которые сейчас со мной. Триста тысяч. Цифра пульсировала в сознании, порождая всё новые планы и возможности. С такой силой можно не просто отбиться от императора, но и диктовать условия, даже менять карту мира.

Отряд охотников проехал мимо нас — пятьдесят крепких мужчин в кожаных доспехах, с луками за спинами. Они почтительно склонили головы, когда были рядом. Заметил в их взглядах смесь любопытства и уважения. Русский, ставший другом хана, брат Тимучина. Легенда растёт с каждым днём.

Впереди показалась группа шаманов — отдельный отряд в странных одеждах, украшенных перьями, костями и амулетами. Их лошади двигались чуть в стороне от основного потока. Духовная сила чувствовалась даже на расстоянии — покалывание в кончиках пальцев, лёгкое давление на виски.

Обозы тянулись нескончаемой вереницей — телеги, нагруженные провизией, оружием, шатрами. Мешки с зерном, бурдюки с водой и кумысом, связки копий и стрел. Всё продумано, всё просчитано, Тимучин не ведёт армию без подготовки.

Один из обозов остановился неподалёку. Люди спрыгивали с телег, растягивали шкуры, раскатывали ковры, разбивали лагерь быстро, слаженно, без суеты. Рутина, отработанная поколениями, натренированная в бесконечных походах.

Тут и там вспыхивали костры — десятки, сотни точек пламени в наступающих сумерках. Аромат готовящейся пищи смешивался с запахами лошадиного пота, кожи, металла. Воздух звенел от сотен голосов, ржания коней, звона оружия. Живой организм армии пульсировал вокруг меня.

Бат возник словно из ниоткуда.

— Хан ждёт вас у своего шатра, — произнёс он коротко, передав слова через Жаслана.

Я кивнул, отрывая взгляд от бескрайнего людского моря. Перед глазами стояла другая картина: эта же армия, вливающаяся на мои земли. Император получит сообщение от разведки. И впервые за долгое время почувствует настоящий страх. Я постараюсь, чтобы этот момент настал как можно скорее.

В воздухе чувствовался особый настрой, и его умело поддерживали. Местная монгольская пропаганда. Во взглядах мужчин была не просто готовность к бою, но и предвкушение великих дел. Рождалась легенда, создавался союз, который перевернёт судьбы стран и народов. И я стоял в самом центре этого водоворота. Человек, ради которого собралась эта армия. Точка, вокруг которой всё вращается.

Мы в пути уже несколько дней и приближаемся к капищу. Утреннее солнце било в глаза, заставляя щуриться. Небо — чистое, пронзительно-голубое, без единого облачка. Можно дышать полной грудью и не надышаться.

За эти дни армия разрослась ещё сильнее. Словно река, вбирающая в себя притоки, она становилась всё шире и мощнее с каждым днём пути. Вчера присоединились три тысячи всадников с севера, позавчера — ещё пять из восточных степей. Народ действительно отвечал на зов хана.

Монгольские лошади — выносливые, низкорослые, с косматой гривой — бежали ровной рысью. Копыта выбивали из каменистой почвы сухую пыль. В ушах стоял непрерывный гул тысяч голосов и стук тысяч копыт, шум большой армии не стихал ни на минуту.

— Великий хан хочет и сам заехать на капище, — обратился ко мне Жаслан, поравнявшись на своём вороном жеребце. — Говорит, желает посмотреть на тех духов, которые когда-то служили ему.

Я поднял бровь. Интересно. Значит, хан тоже преследует свои цели в этом визите. Что ж, наши интересы совпадают, а я не упущу свой шанс потренироваться в новой магии подчинения духов.

— Хорошо, — кивнул коротко. — А что с нашей группой?

— Все с нами, — ответил Жаслан. — Бат на разведке, вернётся к вечеру. Шаманка… — монгол оглянулся. — Вон она, позади, с обозом трав.

Проследил за его взглядом. Действительно, девушка ехала в некотором отдалении от основных сил, окружённая другими шаманами.

Степь медленно менялась, становилась более холмистой, кое-где появлялись редкие деревья и кустарники. Мы приближались к капищу.

— По дороге встретили много монстров, — вдруг произнёс Жаслан, глядя прямо перед собой.

А мне не сказали. И ведь такая была бы возможность пополнить мою личную армию. Вот это, конечно, потеря потерь. Внутри хомяк действительно скрёб когтями от досады.

— Их всех убили и везут с собой, — продолжил монгол. — Великий хан приказал доставить всё до ваших земель, чтобы вы могли сделать нам зелья.

Кивнул в ответ.

— Скоро остановимся, — сказал Бат, глядя на солнце. — Хан не хочет приближаться к капищу в темноте.

Разумная предосторожность. Ночь — время духов, и лучше встретить их на своих условиях, при свете дня.

Когда солнце стало клониться к горизонту, авангард армии остановился, по цепочке передали приказ разбивать лагерь. Следующая наша остановка — капище, но туда отправимся на рассвете.

Я спрыгнул с коня, потянулся, разминая затёкшие мышцы. Вокруг закипела работа.

Бат с остальными вернулся с разведки, когда солнце уже почти село. Слез с взмыленной лошади, коротко поклонился мне и хану, стоявшему рядом.

— Путь чист, повелитель, — доложил он. — До капища полдня езды. Следов врагов нет.

Хан кивнул, удовлетворённый докладом.

— Завтра возьмём только малую свиту, — сказал он, повернувшись ко мне. — Остальные пусть ждут здесь, на капище не место большой армии.

— Согласен, — ответил я. Меньше людей — меньше помех для моих экспериментов с духами.

Когда стемнело, лагерь превратился в море огней. Вокруг каждого собирались монголы — ели, пили, переговаривались, точили оружие, песни плыли над степью.

Тимучин пригласил меня к своему костру — честь, которой удостаивались немногие. Мы сидели, пили кумыс из серебряных чаш и смотрели на пламя. Каждый думал о чём-то своём.

— Люблю нашу природу, — вдруг заявил мужик, делая глоток напитка. — Это ощущение свободы, жизни.

Его низкий голос с хрипотцой звучал непривычно мягко. Я кивнул, соглашаясь.

— Сидеть во дворце… — продолжил Тимучин, глядя на танцующие языки пламени. — Это не по мне.

Он сделал ещё глоток кумыса. Серебряная чаша блеснула в свете костра, пальцы хана, покрытые шрамами, крепко обхватывали металл.

— В своё время у меня были только степь, конь и армия, — продолжал мужик, не отрывая взгляда от огня. — Мы двигались, сражались, умирали. А запереться в каменных стенах — это не моё.

В его голосе слышалась тоска.

— Согласен, — подтвердил я, вглядываясь в лицо Тимучина.

Хан повернулся, и его тёмные глаза впились в меня. Взгляд — острый, пронзительный, будто пытался заглянуть в самую душу.

— Русский! — вдруг уставился внимательно. — Ты ведь не остановишься?

Я поднял бровь, не совсем понимая, к чему он клонит. Тимучин смотрел так, словно задавал вопрос жизни и смерти.

— Твой путь, — объяснил он, видя моё непонимание. — Хочется мне, пока живу, стать свидетелем масштабных и грандиозных событий. Вся эта мелкая вражда, пакости, стычки не по мне. Душа требует чего-то такого…

Я задумался буквально на мгновение. Перед глазами пронеслись картины прошлого: мой путь, битвы, победы. Всплыли наброски будущего.

— Ну слава создателю! — хмыкнул мужик, наблюдая за моим лицом. — А то я уже переживать стал, что ты после отцовства домоседом заделаешься. Будешь себе растить детей да иметь новых жён и наложниц.

Я поделился с ним своим… новым положением. А с кем ещё? Голем снова просто камень, девушек нет, даже Ама.

— Не в моём характере, — улыбнулся, отбрасывая ненужные сейчас мысли. — У меня есть цели, и я их достигну.

Сказал и почувствовал, как внутри поднимается волна решимости. Отцовство не изменит моих планов, да и вообще ничто не изменит.

— А когда они закончатся? — спросил хан, внимательно наблюдая за моей реакцией.

Вопрос с подвохом. Тимучин проверял меня, мои амбиции и решимость.

— Найду новые, масштабнее и интереснее, — пожал плечами. — Мир слишком велик, чтобы останавливаться.

Мы замолчали. Костёр потрескивал, выбрасывая искры в ночное небо. Где-то вдалеке монгол запел протяжную песню — слова непонятные, но мелодия брала за душу.

Хан в последнее время хандрил и почему-то делился этой тоской со мной. Кому ещё может открыться великий Тимучин? Только равному. Он всё больше понимал своё место в мире, своего народа. Сетовал, что всё изменилось и нет больше той романтики, которая его пленила и возвысила до правителя. Страны сотрудничают, а не воюют. Вызовы стали меньше и тусклее. Собирался ли он успокаиваться? Нет. Просто мне как его другу выпала удача слушать старческие причитания.

Я наблюдал за ним, пока он смотрел в огонь. Старый волк. Уставший, но всё ещё опасный. Может, потому так охотно согласился помочь мне? Ищет последнее приключение перед тем, как войти в историю? Может, потому что мы приближаемся к месту его убийства, туда, где он в форме духа провёл много сотен лет? Это место что-то значило для него — возможно, больше, чем он показывал.

Мы посидели ещё немного, допивая кумыс. Огонь постепенно угасал, становясь всё ниже. Наконец, Тимучин поднялся — движение лёгкое, стремительное, совсем не старческое. Его фигура на фоне звёздного неба казалась высеченной из камня.

— Пора собираться, — сказал он коротко. — Завтра длинный день.

Я кивнул, тоже поднимаясь. По лагерю уже пошла команда убирать шатры, седлать коней. Снова на лошадей, и дорога к капищу, к духам, к новой силе.

Мне вернули моего скакуна Галбэрса. Конь встретил нетерпеливым фырканьем, словно упрекая за долгое отсутствие. Я провёл рукой по шелковистой гриве. Монголы по-прежнему смотрели на мой транспорт с какой-то усмешкой и мотали головами. Замечал эти взгляды краем глаза — смесь недоумения и скрытого веселья. Галбэрс и сам, казалось, чувствовал эти взоры. Нервно перебирал ногами, прядал ушами, иногда сердито косился на других лошадей. Упрямец, индивидуалист. В чём-то мы похожи.

Спросил у Жаслана, который проверял подпругу на своём жеребце неподалёку:

— Почему они так смотрят на моего коня?

Монгол выпрямился, бросил оценивающий взгляд на Галбэрса.

— Это редкая порода, — ответил он, старательно подбирая слова. — И её нечасто используют для войны или походов.

В голосе слышалась сдержанная насмешка. Глаза прятал, делая вид, что проверяет сбрую.

«Ничего они не разбираются!» — подумал раздражённо.

Моя лошадь может скакать дольше, быстрее. Ну, с характером немного — лягается, не слушается. Она сбежала от моей группы, когда я оставил её, и ещё сломала руку одному из монголов. Вот все и взъелись на него. Но это не значит, что Галбэрс хуже их невзрачных степных лошадок. Просто… особенный, как и его хозяин.

Я взобрался в седло. Скакун тут же напрягся, почувствовав моё настроение. Похлопал его по шее, успокаивая. Конь расслабился, но лишь немного, всегда готовый сорваться в галоп по первому требованию.

Авангард двинулся в путь на рассвете. Тимучин впереди, рядом с ним — десять лучших воинов. Я держался чуть позади, в компании Бата, Жаслана и нашей старой группы. Шаманка постепенно приближалась к нам, по несколько метров каждый день. Думала, что я этого не замечу. Что у девки в голове? Загадка. Да мне, если честно, плевать.

Солнце медленно поднималось над горизонтом, окрашивая степь в золотистые тона. Роса блестела на траве, воздух был свежим и чистым. В такое утро легко поверить, что день принесёт удачу.

Я рефлекторно заглянул внутрь пространственного кольца: никого нет. Точнее, не так. Те, к кому я привык, исчезли. И как-то… пусто, что ли.

Ощущение странное — словно часть меня отсутствует, не физическая, но важная. Моя коллекция, мои ресурсы, мои… друзья, женщины? Странные слова для монстров, но иногда они казались ближе, чем многие люди. Обязательно загляну к себе в серую зону. Соскучился я по Аму и остальным, Ма и новому Па. Скоро, очень скоро…

За эти дни хан честно выполнил наш договор. Он объяснил мне, как подчинять духов. В целом почти ничего сложного. Нужно использовать силу своей души и сковать призрака или духа. Звучит просто, но на практике… Таятся свои сложности: ты рискуешь самым ценным. И если не получится, то это тебя подчинят. Я внутренне усмехнулся: «Пусть попробуют».

Шаманы для этого делают ритуалы, защищают своё тело и душу. Танцуют вокруг костров, поют заклинания, рисуют символы кровью на коже.

У меня это уже сделано, «костыли» не нужны: источник защищает сам себя. Душа — моя крепость, не так-то просто взять её штурмом, да и тело тоже.

Нужны ещё артефакты, чтобы привязать духа. Но, как я понял, мой диск, где раньше жил хан, отлично подойдёт для всего этого — идеальная ловушка для бестелесных сущностей. Есть один нюанс. Я хочу очень сильных бестелесных созданий, просто рядовые душонки мне не нужны. Уже придумал, как их использую и когда.

Тимучин поравнялся со мной.

— Хороший конь! — улыбнулся мужик, кивая на Галбэрса.

В его глазах плясали смешинки. Старый лис. Знает, что монголы посмеиваются над моим выбором, и теперь поддразнивает.

— Ой, да иди ты! — махнул рукой, не сдержав ухмылку.

Хан рассмеялся. Звук напоминал рычание довольного хищника. Ветер играл с его седыми волосами, собранными в тугую косу.

— Насчёт призрачных монстров… — начал он, резко меняя тему.

Вот так каждый раз. Нет бы делиться знаниями, когда мы сидим у костра. Нет, хан почему-то решил, что удобнее всего это делать в дороге, когда скачем. А в спокойные моменты нужно изливать мне душу и хандрить.

— Это монстры, которых захватывают призраки и меняют их суть, — продолжил Тимучин, словно не замечая моего раздражения. — Они должны быть сильнее тварей, чтобы такое произошло. Случается это на капищах и других местах скопления душ.

— Почему-то они нам не попадались, — заметил я, пытаясь скрыть заинтересованность.

— Умные, — хмыкнул хан.

— Как их подчинить? — спросил прямо, уже прикидывая возможности.

— Никак! Убить! — хмыкнул мужик. — Призрак меняет свою суть после объединения, да и монстр. Они не то и не другое, просто тварь. Их сложно контролировать. Очень. Некоторые шаманы могут, но присутствует риск, что набросятся и убьют.

Жаль. Впрочем, нужно будет попробовать… когда-нибудь.

Император у моих земель, Османская империя и серая зона джунгаров с королём скорпикозов-рухом. Много силы лучше, чем меньше, при такой ситуации и дальнейших планах.

Заглянул в себя, и… Так, а где три свободные ниши? Они почему-то исчезли. По спине пробежал холодок. Какого хрена?.. Я сжал поводья так сильно, что чуть не оторвал. Галбэрс недовольно фыркнул, почувствовав моё напряжение.

В голове всплыли обрывки секса с девушками, и… Поморщился. Немного неожиданно, три ниши исчезли. Подумал о детях. Случайность? Совпадение? Нет. Всё внутри подсказывало, магическое чутьё — зудящее, настойчивое — требовало обратить внимание. Я сам отдал им силу, когда вплёл её в зачатие. Часть моей магии добровольно отделилась, перетекла в новую жизнь.

Значит, они станут магами, причём сразу, с рождения. Не просто потенциал, как у обычных детей, а готовый, сформированный источник. Дар крови Магинского.

Хомяк внутри рыдал. Три ниши! Три возможности скопировать магию потеряны! Пальцы непроизвольно сжимались и разжимались, словно пытаясь поймать ускользнувшую силу.

Я тряхнул головой. «Соберись», — приказал себе. Дети сразу же станут магами, и не нужно будет им открывать источник. Никакого риска убить — преимущество в мире, где маги ценятся на вес золота. Мои наследники будут сильными от рождения. А ниши? Откроются другие. Останавливаться я не собираюсь, десятый ранг — далеко не предел. Впереди ещё много уровней, много возможностей, а это лишь временное неудобство.

В голове всплыли слова Тарима, когда он предлагал переспать с его сестрой. Он говорил, что моя кожа степного ползуна поглотит часть сил. Изольда формально стала королевой. А это значит?.. Копнул глубже в источник, и… Ничего! Вот тебе и бонусы. Обманул чернявенький. Где мой одиннадцатый ранг или способность? Я не отказался бы от возможности, как у перевёртышей, становиться дымом и кромсать врагов.

Хомяк уже бился в конвульсиях от осознания потери и неполучения прибыли. Внутри него клокотала смесь раздражения и разочарования. Упущенная возможность! Украденная сила!

Я продолжил анализировать своё состояние и уставился на диск в груди. Вон оно как? Трещина, которая была в нём… заросла.

Диск пульсировал ровно, без сбоев. Энергия текла по нему плавно, равномерно. Никаких повреждений, никаких дефектов — идеальный артефакт. Получается, плюс от секса с Изольдой ушёл сюда? Восстановление вместо усиления. Немного напрягало, что всё без моего ведома, но если уж случилось, то не просто так. Надеюсь… Артефакт, видимо, сам решал, что ему нужнее.

Галбэрс вдруг фыркнул, привлекая внимание. Мы приближаемся к капищу. Тимучин передумал. Как только зайдём на местное кладбище, даже его личная гвардия останется снаружи. Слишком много духов, слишком мало защиты. Что-то старика беспокоило, и он явно не договаривает. Доверяю ли я ему? В целом да, в моментах — нет. Предать или что-то сделать против меня он не может — клятва души и крови, но паранойя всё-таки не отпускала.

Посмотрел на войско. Длинный путь, который обещал хан, — это обход капища армией. Потеряем почти целый день, но по-другому никак.

Спрыгнул с коня. Воздух вокруг капища казался гуще, тяжелее, словно насыщенный невидимым присутствием. Мы пошли внутрь. Не буду скрывать, после того, что там случилось… планировал туда не возвращаться: слишком опасно, слишком непредсказуемо. Но сейчас ситуация другая. Я сильнее, опытнее, и главное — со мной хан, который знает это место лучше кого-либо.

«Иди вперёд и забирай наши души! Нужно срочно возмещать потери! Три ниши для копирования магии, плюсы от связи с королевой серой зоны — всё украли. Ограбили, забрали», — нудел мой внутренний зверёк.

Хомяк не унимался, скребя когтями воображаемые стены. Его жадность иногда превосходила даже мою: всегда мало, всегда недостаточно.

«Заткнись и не мешай. Ты вообще никак не участвуешь и не помогаешь!» — рявкнул на него.

То ему мужика-оленя подавай, то ещё что-то. Достал! Может, ему самку какую завести, чтобы он успокоился? А то сидит один внутри, себя грызёт, так ещё и меня. Вот только как найти и подсадить?.. Отбросил эти мысли на время.

Перешли границу капища. Кожа моментально покрылась мурашками. Здесь духовное напряжение ощущалось почти физически, словно электрические разряды пробегали по телу, покалывая, предупреждая.

Хан не церемонился. Если я старался не потревожить тех, кто тут, то Тимучин просто пёр напролом. По черепам, давя их, по костям. Кожаные доспехи с металлическими вставками скрипели при каждом шаге.

Старый волк. Это его территория, его правила. Он чувствовал себя хозяином даже среди мёртвых. Может, особенно среди мёртвых. Побывав по ту сторону, больше не боится смерти.

Духовное зрение улавливало смутные тени, скользящие на периферии. Души, ещё не проявившие себя, но уже заинтересовавшиеся нашим вторжением.

— Значит, так, — встал хан, когда мы добрались до центра капища. — Я сейчас вызову своих генералов. Сильные были мужики, принципиальные.

Он улыбался, словно говорил о старых друзьях, с которыми предстоит долгожданная встреча. В каком-то смысле так и было. Для него это не просто духи, а соратники, братья по оружию.

— Ты их подчинишь. Понял? — голос Тимучина звучал командно, не допуская возражений.

— Может, с чего-то попроще начнём? — поднял бровь, оценивая ситуацию. — Ты же слышал о последовательности увеличения нагрузки при отработке новых навыков?

Внутренний анализ подсказывал, что слишком опасно начинать с генералов. Лучше потренироваться на чём-то менее рискованном, проверить свои силы, отработать технику, потом уже замахиваться на крупную дичь.

— Что? — удивился Тимучин. Его брови сошлись на переносице, образуя глубокую складку. — Что за странный подход? Это женщины придумали?

В голосе звучало неприкрытое презрение.

— Нет, — помотал головой.

— Значит, слабаки, — засмеялся хан. — Ты либо сможешь, либо умрёшь!

И в этом он весь: есть только да или нет. Хотя порой хитрый и расчётливый. А иногда, как сейчас, очень монгол — прямой, как шпала. Поэтому его чуть и не убила сестрёнка, а её любовничек всё-таки прикончил.

Когда он вселился в человека, снова открылись определённые черты. Всё чаще не видел полутонов, не признавал компромиссов. Для него существовали только победа или смерть, друг или враг, правда или ложь. Простая картина мира, удобная для воина, но опасная для правителя. Нужно будет с ним об этом поговорить, а то до добра не доведёт.

— Поехали! — хлопнул в ладоши Тимучин.

Его глаза загорелись странным огнём — нетерпение, предвкушение, жажда действия. Как ребёнок перед новой игрушкой. И кого я себе взял в друзья? Покачал головой. Ладно, в другой ситуации поспорил бы с ним, а сейчас времени нет. У меня уже есть запасной план на случай, если что-то пойдёт не так.

Душу — в голема, а тело защищено. Должно сработать. Практика показала, что каменная оболочка — неплохое убежище для души во время опасных экспериментов. Бестелесные сущности не могут проникнуть сквозь минеральную защиту.

Тимучин отошёл на несколько шагов, встал в центре возвышения, закрыл глаза и что-то рыкнул. Каждый слог отдавался в воздухе вибрацией, словно сама реальность вздрагивала от этих звуков.

В духовном зрении я увидел, как от него исходит яркий свет — пульсирующий, золотистый, с красными прожилками. Свет расширялся, распространялся кругами, словно волны на воде. Он пронизывал землю, воздух, камни капища. Мгновение, и…

— Твою мать! — выругался я.

На нас снова пёрла громадная волна духов. Та самая, от которой мы сваливали в прошлый раз. Она появилась внезапно — словно из ниоткуда материализовалась стена призрачного тумана, в котором мелькали искажённые лица, руки, фрагменты тел. Их были сотни, тысячи. Белёсые, полупрозрачные фигуры клубились, переплетались, тянулись к нам. Глаза — пустые провалы, полные голода и ярости. Рты — беззвучно кричащие, жаждущие жизни, которой у них больше нет.

В прошлый раз мы сбежали, а сейчас бежать некуда. Да и не собирался я, не за этим пришёл.

Сосредоточился на своей душе. Ну, понеслась. Коснулся её и тут же выпустил силу. Яркая вспышка и попытка всех затянуть в свой диск в пространственном кольце.

Мысленно представил, как открывается невидимая воронка, втягивающая духов в артефакт, почувствовал сопротивление. Духи боролись, не желая быть пойманными.

Хотел бы я сказать, что у меня получилось. Очень. Всё-таки требовался мой подход с постепенным освоением навыка: начинать с малого, оттачивать технику, наращивать силу. Но нет, Тимучин со своей монгольской прямотой бросил меня сразу в самую гущу.

Чего нет, того нет. Это волна остановилась? Хан что-то ещё крикнул, и из неё выделились несколько особенно светящихся духов, которые тут же бросились на меня.

Сука! Моей силы души не хватало, чтобы их всех подчинить. Они были слишком сильны, слишком яростны, слишком… целеустремлённы. И сейчас все атаковали одновременно.

Почувствовал, как душа напрягается до предела. Ещё немного, и она надорвётся, не выдержав натиска. Перед глазами поплыли красные пятна, в ушах зазвенело. Ещё мгновение, и…

А? Диск в груди шевельнулся. Не просто шевельнулся. Он словно ожил, запульсировал.

Вспышка — ослепительная, невыносимо яркая. Она заполнила всё вокруг, стирая границы реальности. В этом свете духи словно застыли, потеряли способность двигаться, атаковать. Время остановилось, мгновение растянулось в вечность. А потом… Почувствовал, как меня дёргают за плечо.

— Русский! Русский! — кто-то звал. — Ты живой?

Голос Тимучина пробивался сквозь звон в ушах. Настойчивый, встревоженный, но с нотками… гордости?

— А? — открыл глаза.

Я на земле, рядом хан, и… духов нет. Просто пустое капище. Черепа, кости, древние камни. и ни следа призрачного облака, которое атаковало нас мгновение назад.

— Старик! — кашлянул, пытаясь сесть. Каждая мышца болела, словно после тяжелейшей тренировки. — Какого хрена?

— Я призвал своё войско и выделил тебе своих самых лучших генералов, самых достойных, — спокойно ответил мужик.

Его лицо выражало смесь удовлетворения и гордости. Он говорил, словно учитель, чей ученик превзошёл ожидания.

— А то, что они меня чуть не убили и почти захватили тело, тебя не смутило? — начал подниматься, опираясь на локти.

— Ну, не схватили же! — улыбнулся он. — Да и уверен я был в тебе.

«Мне бы твою уверенность…» — хмыкнул про себя. Мелькнула мысль на задворке сознания, что это и был его план. Генерал захватывает моё тело, а сам он получает доступ к нему, к моим землям и к тому, что уже давно хотел, — могущественной империи.

Может? В этом и проблема, что нет. Не может он мне навредить! Значит, безумец. Ничего нового. Не зря хан создал величайшую империю своего времени.

— У тебя всегда что-то есть, и ты как-то выкручиваешься, — подвёл итог Тимучин. — Вон даже со Злом и моей сестрой справился. Что тебе какие-то духи?

Не стал ему объяснять, что там был план, подготовка и всё остальное. Вот же засранец, то со мной тысячу воинов отправляет, чтобы пылинки сдували, то тут такое устраивает. Впрочем, результат налицо. Я жив, а духи… Где они? Неужели не вышло?

— Удивил ты меня, брат! — хан хлопнул по плечу.

— А? — поднял бровь.

Потрогал свой диск в груди. Он успокоился и больше не излучал магию. Как работает и что даёт — до сих пор остаётся вопросом на будущее. Может, дядя Стёпа в курсе или Казимир.

Почувствовал, как белый диск, в котором сидел хан, как-то странно пульсирует.

— Умудрился подчинить сто генералов разом, — не сводил с меня взгляда монгол. — Сильный шаман, сильная душа. Молодец! Они тебе послужат. Меньшего от брата и не ожидал.

Не могу понять, он издевается или серьёзно? В его глазах — искреннее восхищение, но с Тимучином никогда не знаешь наверняка.

Мысленно потянулся к пространственному кольцу. В диске действительно содержалась сотня духов, и не просто обычные призраки — я чувствовал их силу, характер. Жёсткие, закалённые в битвах души, готовые сражаться по моему приказу.

Улыбнулся. Может, и не зря трещина затянулась? Внутренний хомяк уже обходил белый диск в пространственном кольце и пересчитывал новых подопечных. Вот же помешанный! Никогда не насытится.

Внезапно ощутил движение — быстрое, незаметное, где-то на уровне инстинктов и магического зрения с духовным. Не обычное перемещение, а что-то скользящее.

Чёрные силуэты материализовывались из воздуха — сначала размытые, словно дым, потом обретающие форму. Человеческие фигуры в плащах, с масками вместо лиц. Один, второй… десятый, тридцатый, сотый. Все, кого отправили за мной, пришли разом. Как мило…

— А я всё ждал, когда вы навестите меня, — оскалился.

Каждая мышца тела напряглась, готовясь к бою. Несмотря на усталость после ритуала с духами, я чувствовал прилив адреналина. Боевой азарт, который всегда приходит перед схваткой.

Ярость на ублюдка вспыхнула с новой силой. На императора, его прихвостней, всю эту систему, пытающуюся меня раздавить. Они приходят за мной снова и снова.

— Это твои друзья? — спросил Тимучин.

Его ладонь легла на рукоять меча. Хан чувствовал опасность и был готов к ней.

— Можно и так сказать, — кивнул в ответ.

Руки чесались выпустить то, что накопилось внутри. Ярость, ненависть, жажду мести. Они слишком долго преследовали меня, слишком долго пытались уничтожить.

Мысленно потянулся к диску с духами. Почувствовал их — сотню призрачных генералов, ждущих приказа. Новое оружие, ещё не опробованное, но уже готовое к бою.

— Не знал, что у тебя столько друзей, — удивился Тимучин, обводя взглядом чёрные фигуры, окружавшие нас плотным кольцом.

— Это только часть, — улыбнулся я. — Дальше больше будет.

— Обещаешь? — оскалился хан. — Обещаешь, что враги не закончатся?

Сжал кулаки, чувствуя, как энергия пульсирует внутри, готовая вырваться наружу.

— Не смей вмешиваться! — положил руку на плечо хану. — Они мои!

Тимучин вскинул брови, но спорить не стал. В его глазах мелькнуло понимание. Он знает, что такое личная вендетта.

— Все? — удивился Тимучин, оценивая количество противников. — Может, мне хотя бы десяток оставишь?

— Да… Все мои! Я кое-что придумал.

Тени бросились на нас.