Двойник короля 19

Глава 11

Картина маслом: мы в лаборатории. Воздух густой от запаха железа и химикатов. Тарим держится за плечо, лицо его искажено от боли. Рваная рана пульсирует, сквозь пальцы сочится тёмно-красная кровь. Капли падают на бетонный пол, соединяясь с уже подсохшей лужей.

Кровища на полу — не просто пятно, а целое озеро. Липкая жидкость уже начала сворачиваться по краям, образуя тёмную корку. Запах медный, тяжёлый, забивает ноздри. Я перешагнул через натёкшую лужу. Ботинок чавкнул, оставив отпечаток на бетоне.

Чёрная рука валяется на кушетке. Пальцы застыли в судорожном жесте. Кожа блестит, словно обсидиан.

Смирнов в ауте. Глаза полузакрыты, веки дрожат. Дыхание неровное, поверхностное. Рубашка пропиталась потом. Алхимик явно пытается держаться, но силы покидают его тело.

Дяде Стёпе похер. Он методично перебирает склянки на столе — руки двигаются механически, с той особой точностью, которая приходит с десятилетиями практики. Глаза цепкие, сосредоточенные, но в них затаилась обречённость. Он словно уже смирился, что скоро помрёт. Лицо осунулось, под глазами — тёмные круги.

В лаборатории стало тихо. Слышно только, как изредка позвякивают склянки под руками дяди Стёпы, и тяжёлое дыхание Тарима.

Смотрю на это всё, и внутри закипает что-то тёмное. Не просто злость, а холодная, расчётливая ярость. Кто-то ударил по моим людям. По моим! Каждый из них — ценный ресурс, столько времени вложений, незаменимый опыт.

— Не переживай, Магинский… — криво улыбнулся рыженький.

Стоит, держась за край стола. Костяшки побелели от напряжения, рубашка в пятнах, рукав разорван. На лице — усталость, смешанная с какой-то странной решимостью.

— Лампа вон в штаны наделал, даже не вылезает. Все мы там будем. Кто-то раньше, как мы, кто-то позже…

Взгляд скользнул в угол лаборатории. Там, сжавшись в комок, сидел молодой ассистент — студент, недавно прибившийся к алхимикам. Парень дрожал. Глаза — два блюдца, зрачки расширены от ужаса. Одежда мокрая спереди. Страх в чистом виде — животный, безрассудный.

— Хотя с тем, как ты живёшь… — продолжил Дядя Стёпа, вернув внимание ко мне. — Это большой вопрос. Просьба одна. Убей урода-императора, разорви суку!

Слова Дяди Стёпы прозвучали не как просьба, а как приказ. Последний, от умирающего человека. Алхимик смотрел прямо, без тени страха или сомнения. Он знал, что скоро умрёт, принял это и теперь хотел только одного — отмщения.

— Я не хочу умирать! — заявил Тарим.

Его голос сорвался на последнем слове, в нём слышались боль и отчаяние. Некогда монстр, гордый своей силой, своей выносливостью, сейчас выглядел, как испуганный ребёнок. Чёрная кровь сочилась из раны, стекала по руке, капала на пол: тик-так. Каждая капля — будто секундная стрелка, отсчитывающая оставшееся время.

— А ты думаешь, кто-то хочет? — хохотнул алхимик.

В его смехе не было веселья, только горечь и смирение. Жизнь для дяди Стёпы всегда была игрой с огнём. Он экспериментировал с опасными веществами, рисковал, ходил по краю, и вот теперь край встретил его.

Сука!.. Потёр виски. Под пальцами пульсировала вена. Ярость, злость и всё остальное только увеличились внутри меня. Горячая волна поднималась от живота к груди, к горлу. Хотелось рычать, ломать, крушить, но сейчас нельзя давать даже шанса эмоциям.

Мозг с новой силой включился в работу: анализ, расчёт, стратегия. Передо мной были уравнения с несколькими переменными. Дядя Стёпа и Лампа в одном теле — ключевой алхимик, создатель зелий, артефактов, оружия. Человек, который знает формулы и рецепты, хранящиеся только в его голове. Ольга — костяк моих алхимиков. Без них стратегическое положение рода ослабится, причём сильно.

Растить новых? Искать? Годы работы, годы отбора. Где я найду ещё таких безумцев, как Степан Михайлович? Таких талантливых, таких преданных, таких… незаменимых?

Тем более это мои люди, люди Магинского. Просто так смириться с тем, что они умрут? Нет. Ещё один звоночек. Теперь я лучше понял план императора. Мне позволили забрать, ну, или не сильно мешали, своих людей. Уверен, только Казимир и тот артефакт не входили в план, чтобы я узнал, что они умрут. А потом со всей агрессией и страстью «героя» и юного тела начал мстить и делал это тут, не ехал в Османскую империю.

Классическая ловушка — заставить противника действовать на эмоциях, потерять голову от гнева. Император рассчитывал, что я, узнав о судьбе своих людей, тут же ринусь в бой очертя голову, прямиком в его западню. Хрен там плавал! Но и уйти сейчас я не могу.

Смотрел и думал: «Варианты?..»

— Давай делать операцию! — обратил на себя внимание дядя Стёпа. — Пока я что-то могу.

Лицо алхимика подёргивалось — то ли от боли, то ли от нетерпения. Он не из тех, кто станет сидеть и ждать смерти. До последнего вздоха будет работать, экспериментировать, искать выход.

— Заткнись! — оборвал его.

Голос прозвучал резче, чем я хотел. Но сейчас не время для поспешных решений, нужно думать.

Ещё и Фирата с Таримом, Жора… Урон роду будет куда сильнее, чем просто война. Ключевые люди, те, на ком держится вся система. Я не имею права их лишиться! Ни при каких вариантах…

Вдох. Лёгкие наполнились затхлым воздухом лаборатории. Выдох. Ещё раз.

Вспомнил, как Зло выглядело в Василисе, как оно обволакивало её источник, пыталось проникнуть внутрь. Кто у нас лучше всего с этим знаком? Мысли заработали в новом направлении: «Василиса… У неё был иммунитет? Или что-то похожее? Зло жило в ней, но не полностью захватывало. Может быть, в крови матери есть ответ?»

— Кто-нибудь! — позвал я. Голос прозвучал жёстко, требовательно.

Тут же в ангар заглянул охотник — крепкий мужик в форме. Лицо сосредоточенное, глаза внимательные. Он увидел обстановку: кровь, отрубленная рука, раненый, но ни один мускул не дрогнул. Профессионал.

— Срочно, — мой голос звенел от напряжения. — Жору найти и сюда притащить. Пусть с собой захватит Василису.

Каждое слово чеканил, как монету, — быстро, чётко, без лишних объяснений.

— Да! — вытянулся мужик. — Уже бегу.

Охотник скрылся так же быстро, как появился.

Пора бы мне получить ещё выгоду от мамочки, а то, кроме проблем, ничего не было.

Я продолжал думать. Мысли текли потоком, выстраиваясь в стройную систему. Восстановление меня и моей руки пока уходит на второй план, всё остальное продолжает работать. Витас, Медведь и Тимучин… Удар по джунгарам должен произойти — это часть большой игры, которую нельзя останавливать.

— Кинь руку в лёд, — сказал я дяде Стёпе. — А ты иди в лес и прими истинную форму, восстановись.

Последние слова были обращены к негру. Тарим, несмотря на боль, с облегчением воспринял приказ. В истинной форме его регенерация работает лучше. Возможно, он отрастит себе конечность. Парень кивнул мне и, чуть скуля, ушёл.

Я сел на стул и закрыл глаза. Нужно собраться с мыслями, проанализировать ситуацию заново. Что мы знаем о Зле? Что оно делает с источником? Как распространяется?

Дядя Стёпа продолжал чем-то заниматься — бренчал, собирал, разбирал, бубнил. Мужик справлялся с проблемой по-своему — за делом. Звуки его работы действовали успокаивающе: методичное позвякивание стекла, шорох бумаги, тихое бормотание. Старый алхимик не привык сидеть без дела. Даже перед лицом смерти он продолжал работать, искать, пробовать.

В голове начал формироваться план — ещё смутный, неполный, но уже с контурами решения. Нужно больше информации.

Через десять минут появились Жора и Василиса. Время растянулось. Казалось, прошла вечность.

Женщина посмотрела на Лампу и потом поморщилась. В её глазах читалась смесь страха и отвращения. Она знала, что такое Зло. Знала лучше, чем кто-либо из присутствующих.

Волосы растрёпаны, одежда наспех накинута. Её явно вытащили откуда-то в срочном порядке. Жора стоял за спиной — молчаливая, неумолимая сила. Его лицо не выражало ничего, но в глазах читался вопрос. Он ждал объяснений.

— Подойди! — приказал я.

Василиса замерла, в её глазах мелькнул страх. Женщина знала, что я могу сделать. Знала, что не колеблюсь, когда дело касается безопасности рода.

Медленно, сопротивляясь, она шла в мою сторону. Каждый шаг — борьба с собственным страхом. Подол платья шуршал по бетонному полу, руки сжаты в кулаки, ногти впиваются в ладони. Пытается сохранить контроль, но тело выдаёт её — дрожь в коленях, учащённое дыхание.

Положил ладонь ей на грудь и выпустил яд — всё, что накопилось в источнике. Энергия потекла по руке, сконцентрировалась в ладони, проникла сквозь ткань одежды. Почувствовал, как Василиса вздрогнула от контакта. Зелёная магия тут же распространилась по телу. Сколько всего я накопил за это время — убийственный коктейль. Ничего не жалко такому «дорогому» моему сердцу человеку.

Мать схватилась за место, где я прикоснулся, упала. Лицо исказилось от боли и шока. Начала отползать, пятилась назад и работала только ногами. Юбка задралась, обнажив белые колени, а за ними и нижнее бельё. В глазах страх — чистый и незамутнённый, животный. Инстинкт самосохранения взял верх над гордостью.

— Ты… — губы дрожали, голос срывался. — Что ты сделал?

Я встал со стула. Тело слегка затекло от напряжения, в висках пульсировало. Каждый мускул, каждый нерв требовал действий — бить, крушить, уничтожать. А потом спать. Долго, чтобы меня никто не трогал.

— В тебе мой очень сильный яд, — ответил правду.

Смотрел на неё сверху вниз. Не испытывал ни жалости, ни сожаления. Просто ещё один ход в большой игре: её жизнь против жизней моих людей. Математика проста.

— С твоим одиннадцатым рангом у тебя два дня, я думаю. Плюс ещё артефакт подчинения… Да, не больше. После ты умрёшь, но перед этим испытаешь много приятных впечатлений. Считай моим подарком «любимой» маме.

Последнее слово выплюнул, как что-то горькое. «Мама» — какая насмешка. Она никогда не была матерью.

— За что? — спросила женщина.

В голосе звучало недоумение — искреннее, неподдельное. Словно не понимает, как можно с ней так обращаться. Я даже немного удивился. Она это серьёзно?

— Ситуация такова, — я говорил размеренно, деловито. — Твой любовничек… Мы с ним встретились, пусть и через мага пятнадцатого ранга. Он схватил моих людей, отравил Злом. Что-то связанное с источником. Они умирают, как и ты. Если не будешь мне полезна, то… смысл тебя держать?

Каждое слово — гвоздь в крышку её гроба. Не угроза, а констатация факта, деловое предложение. Услуга за услугу, жизнь за информацию.

— Я! — вскочила Василиса.

Задница голая, в трусах, а ей плевать. В такие моменты стыд и приличия отступают перед лицом смерти. Глаза горят, слёзы катятся по щекам. Макияж размазался, создавая гротескную маску.

Жора… Вот это человечище. Он подошёл и, словно маленькой девочке, поправил юбку. Сухо, машинально, ни тени смущения или неловкости. Просто порядок должен быть во всём, даже в такой ситуации.

Мой взгляд задержался на нём. Лицо неподвижное, как высеченное из камня. Только в глазах что-то промелькнуло. Понимание? Одобрение? Трудно сказать. Но он на моей стороне. Всегда был, всегда будет.

— Шанс стать полезной у тебя один. Сейчас, — продолжил, возвращаясь к Василисе. — Ну, либо… Се ля ви. Император забрал моего человека и впихнул в него Зло. Видимо, смог тебе найти замену. Там девушка помоложе, даже девственница. Ты ему больше не нужна, мне тоже.

Бил по больному — намеренно, холодно, расчётливо. Ревность, страх, отчаяние — всё использовал как оружие. Каждое слово выбирал с точностью хирурга, препарировал её гордость, самооценку.

— Павел, прошу! — упала она на колени.

Её руки протянулись ко мне. Ногти длинные, ухоженные, лак местами облупился, дрожат. Золотой браслет сполз к запястью — дорогой, тонкой работы. Подарок императора? Теперь это неважно.

— Десять минут, — устало выдохнул. — Вон с тем рыженьким говори. Если ничего не сможешь дать, то… Жаль.

Я сел на стул и закрыл глаза. Нужно собраться. Пытался и сам найти какое-то ещё решение.

Василиса что-то говорила Дяде Стёпе. Голос дрожащий, сбивчивый, слова налезали друг на друга. Она никогда не была так испугана, в таком отчаянии. Алхимик слушал, кивал, иногда задавал вопросы. Деловой подход, никаких эмоций.

«Казимир!» — всплыло в голове.

Я поднялся и вышел. Воздух в коридоре свежее, но не намного. Весь комплекс пропитан запахом химикатов и магии. Приказал за мной никому не следовать, даже Жоре. Особенно Жоре. То, что я собираюсь сделать, должно остаться между мной и Казимиром.

Шаги эхом разносились по пустым коридорам. Свет мигал, работал с перебоями. Война вносит свои коррективы даже в такие мелочи.

Добрался до ближайшего домика — маленького строения на окраине комплекса. Раньше здесь жили младшие алхимики, теперь пусто — все мобилизованы для работы. Выгнал охотников и закрылся. Двое мужчин, дежуривших у входа, только кивнули и отошли, не задавали вопросов.

Оказавшись один, сразу приступил к делу. Пространственные нити потянулись, чувствовал их кончиками пальцев — тонкие, почти невидимые, но прочные. Соединял точки в пространстве, формировал канал.

Медленно, неохотно маг начал материализоваться в домике. Сначала силуэт — размытый, полупрозрачный. Затем детали: волосы, морщинистое лицо, длинные пальцы. Вот он наконец-то появился полностью.

Казимир выглядел истощённым. Кожа бледная, почти прозрачная. Под глазами — тёмные круги. Губы сухие, потрескавшиеся. Дыхание неровное, с присвистом. Но глаза… Глаза всё те же — острые, внимательные, живые.

— Привет, — улыбнулся я.

Губы сами собой растянулись. Не радостная улыбка, а, скорее, хищная, оценивающая.

— Ты… — удивился Казимир, всё ещё скованный артефактом, который перестал работать.

Голос слабый, но с ноткой высокомерия. Даже на грани истощения он сохранял своё достоинство, свою гордость. Настоящий аристократ.

— Судя по тому, что я вижу, ты теперь… Как бы это выразиться? — почесал подбородок. — Мусор? Седьмой ранг. Вся остальная сила — в этом артефакте. Не знаю, как он работает и для чего, но, кажется, я смогу забрать её себе. Пусть не все семь рангов, хотя меня устроят и два. Дойти до границы.

Артефакт — небольшая сфера, окружённая мерцающим полем. Внутри клубилась энергия, пульсировала, словно живая. Мощь Казимира, заключённая в тюрьму.

Цепеш открыл рот и что-то хотел сказать, но не промолвил ни слова. Посмотрел на меня и улыбнулся — устало, смиренно.

— Это правильное решение, — кивнул он, как смог. — Я уже… Всё! Мне нет смысла жить, а вот ты… Отомсти! Буду счастлив умереть, зная, что моя сила, пусть и крохи, достались тебе.

Театральность момента почти рассмешила. Благородный старец жертвует собой ради молодого героя. Классический сюжет, слишком классический.

— Что ж вы, сука, за люди такие? — спросил я искренне. — Ты, Дядя Стёпа… Лапки складываете и перекладываете ответственность. Мол, теперь моя проблема, я должен всё решать.

Раздражение прорвалось наружу. Взрослые, опытные маги, и все готовы сдаться, умереть с достоинством. Что за чушь? Смерть — это смерть, в ней нет ничего достойного.

— А что я могу? — удивился маг.

— Не знаю. Охотиться, дворником работать… — перечислял я. — Сражаться! Вернуть всё.

Последние слова прозвучали жёстче, требовательнее. Не призыв, а приказ. Казимир должен бороться! Что это такое? Все лапки повесили.

— Ты отдашь мне мою силу? — посмотрел внимательно старик.

В глазах мелькнула искра надежды. Маг выпрямился, насколько позволяли истощённое тело и артефакт, в который он был закован. Взгляд стал острее, внимательнее.

— Отдам? — переспросил я. — Хм… Может быть.

Пауза — намеренная. Дать ему время осознать, что не всё так просто, что цена будет. Он знает это, и я знаю. Игра в кошки-мышки между двумя хищниками.

— Зачем? — хмыкнул мужик. — Я помогал тебе, потому что ты помог мне. Изначально хотел убит. Мы не друзья и не близкие люди. Хватит и того, что ты меня спас и не дал высушить до конца.

Честно, прямо — я ценил это в Казимире. Никаких иллюзий, никаких сентиментальных привязанностей. Чистый расчёт, как и у меня.

— А я ведь говорил, что я хороший человек? — хмыкнул. — Значит, так… Что могу предложить?

Сел на стул и начал стучать пальцами по столу. Ритм помогал сосредоточиться, организовать мысли. Тук-тук-тук — металлический звук разносился по пустой комнате.

— Для начала приносишь мне клятву крови и души, становишься частью рода Магинских навсегда. Живёшь, стараешься ради нас. И за это я верну тебе твою силу, точнее, позволю её забрать.

Казимир напрягся — каждая мышца, каждый нерв его тела. Клятва крови и души — не пустой звук, это вечная связь, нерушимая. Отдать свою свободу, свою независимость — для гордого аристократа почти непосильная жертва.

— Почему? — Казимир мне не верил и правильно делал. Я бы тоже не поверил.

— Чужое не нужно, — улыбнулся. — Я сам стану сильнее. Ну, и ты мне с четырнадцатым рангом пригодишься. Так что решай.

Чистая правда. Я не нуждаюсь в его силе, мне нужны лишь навыки, опыт, лояльность — безусловная, абсолютная. Клятва крови и души обеспечит это.

— Согласен! — тут же выдал он.

Скорость, с которой принял решение, слегка удивила. Никаких колебаний, никаких сомнений. Видимо, уже всё для себя решил, ещё до того, как я начал говорить. Вот и ладушки. Освободил его из устройства. Сфера раскрылась, как цветок, выпуская энергию.

Я не переживал на его счёт. Седьмой ранг… Стоит мне рукой взмахнуть, и он в фарш превратится. Даже в его лучшие времена я мог с ним сражаться на равных, а сейчас — подавить одним движением.

Порезали руки и начертили круг. Капли крови падали на пол, соединялись, формировали узор. Древняя магия — примитивная, но эффективная, сильнейшая из известных клятв.

Слова клятвы прозвучали. Хриплый голос Казимира смешался с моим. Воздух в комнате загустел, наполнился энергией. Магия крови формировала связь, неразрывную, вечную, а следом и души.

Казимир Цепеш отныне Казимир Магинский-Цепеш — преданный на сто процентов мне маг. Его жизнь, сила, знания — всё теперь в моём распоряжении.

Дальше преступили к тому, чего он жаждал. Маг подошёл к артефакту и коснулся сферы, куда ушла его сила. Пальцы дрожали от предвкушения, глаза горели. И тут я увидел, как она потекла обратно в него. Восьмой, девятый, десятый, тринадцатый… Энергия возвращалась волнами, насыщая истощённое тело. Кожа приобретала цвет, морщины разглаживались, спина выпрямлялась.

— И всё? — поднял я бровь.

Ожидал большего. Четырнадцатый ранг, но Казимир остановился на тринадцатом, словно достиг предела.

— Последствия насильного забора силы, — хмыкнул он.

Теперь его голос звучал увереннее, сильнее. Аристократические нотки вернулись в полной мере.

— Кристаллами отъешься? — уточнил я. Практический вопрос.

— Да, — кивнул старик. — Я уже брал ранг. Источник готов, нужна только энергия.

Жадность мелькнула в его глазах. Ненадолго, всего на мгновение, но я заметил. Казимир всегда хотел большего. Больше силы, больше влияния. Это делало его ценным союзником и опасным врагом.

— Что это такое? — кивнул я на артефакт.

Дыба со сферой, которая теперь пустая, безжизненная.

— Пожиратель… — проглотил маг.

В его голосе звучал благоговейный страх, почти религиозный трепет.

— До пятнадцатого ранга может высосать мага подчистую. Кто заберёт силу — получит от одного до трёх рангов. Древняя штука. Я думал, что это легенда… Пока не испытал на себе.

— Нравится! — улыбнулся я.

Тут же переместил её в пространственное кольцо. Полезное устройство, теперь можно не просто убивать врагов, а использовать их. Высасывать силу, забирать себе. Эффективно, практично, в моём стиле.

— Смотри, какая ситуация, — привлёк я внимание Казимира, который двигался и проверял свою силу. — Дядю Стёпу и ещё ряд моих людей заразили Злом, точнее, их источники.

Маг замер. Его лицо изменилось — стало жёстче, серьёзнее.

— Они мертвецы! — тут же ответил Цепеш. — Убей и не дай им обратиться.

Голос звучал твёрдо, уверенно. Никаких сомнений, никаких колебаний, даже когда речь зашла о старом друге. Чистая констатация факта. Зло в источнике — смертный приговор.

— Ещё варианты?

Не готов был так просто сдаться. Всегда есть выход, всегда есть решение. Нужно только найти его.

— Никаких! — помотал он головой. — Таких людей, как я или твоя мать, почти нет, у нас иммунитет к Злу. Оно может захватить наше тело, поселиться рядом с источником, но не способно его изменить. Остальные — это идеальные сосуды. Им конец.

Новая информация в копилочку моих знаний об этом мире. Ценная информация., подтверждение моих догадок о Василисе. Иммунитет к Злу — редкий дар. Почему у неё и у Казимира? Что их объединяет? Вопросы на потом.

— Ладно, идём! — кивнул я. — У меня есть одна теория, спросим у эксперта.

Выходя из домика, чувствовал, как клятва крови пульсирует между нами — новая связь, новая сила. Казимир теперь мой полностью, абсолютно. Его знания, опыт, мощь — всё это теперь служит роду Магинских. Даже в кризисе я умудряюсь найти выгоду.

Направились в лабораторию. Казимир шёл рядом, его шаги стали увереннее, осанка выпрямилась. С каждой минутой маг восстанавливался, возвращая себе былую силу и достоинство. Зашли, и я замер, наблюдая за развернувшийся картиной.

Василиса… Такой участвующей и заботящейся о нашем роде матери я ещё не встречал. Женщина что-то объясняла, кивала и поглядывала на дверь. Лицо оживлённое, руки двигаются в воздухе, словно рисуя схемы. Дядя Стёпа слушал её, склонив голову, иногда что-то записывал.

Что-то новенькое… Страх смерти творит чудеса. Женщина, которая всю жизнь думала только о себе, вдруг стала полезной. Так трогательно.

Стоило мне появиться, как тут же бросилась навстречу. Юбка взметнулась, каблуки застучали по бетонному полу. В глазах — надежда, отчаяние, мольба. Казимир её остановил, выставил руку, создавая невидимый барьер между нами.

— Павел! — тут же молвила она. — Моя кровь… Я особенная, такая же, как и ты.

Голос дрожал. Нотки отчаяния смешивались с надеждой. Волосы растрепались, выбились из небрежного пучка, макияж потёк от слёз. Жалкое зрелище, если не знать, кто она такая на самом деле.

— Особенная сука… — перебил её. — Дальше? Ты неидеальный сосуд. Зло в тебе захватывает тело и находится рядом с источником, но не заражает его?

Смотрел ей прямо в глаза. Никакой пощады, никакого сочувствия, только холодный расчёт. Она — инструмент. Возможно, полезный, а может быть, нет. Сейчас проверим.

— Да-а-а-а? — её глаза округлились.

Удивление неподдельное. Не ожидала, что я знаю так много, что понимаю механизм действия Зла. Недооценила меня, как всегда.

— Что-то ещё? — надавил.

Нужно выжать из неё всё, что знает, каждую крупицу информации, каждую деталь. Сейчас не время для гордости или игр.

— Нет… Это всё, что я могу. Это всё… — дёргались её губы.

Слова срывались, путались, налезали друг на друга. Руки судорожно сжимались и разжимались. Взгляд метался от меня к Дяде Стёпе, от него к Казимиру, снова ко мне.

— Негусто, — выдохнул я. — Как и думал, от тебя пользы как от козла молока.

Сухо, жёстко, никаких иллюзий. Она знает не больше, чем мы уже выяснили сами.

— Умоляю! Не дай мне умереть! — снова упала на колени.

Мраморный пол жёстко встретил её колени. Должно быть, больно, но она не обращает внимания. Сейчас это последнее, что её волнует. Руки тянутся ко мне, хватаются за край одежды. Ногти оставляют следы на ткани. Глаза огромные, полные слёз. Настоящий спектакль отчаяния.

— Ты как-то избавил её от Зла? — спросил Казимир. — Это же невозможно. Она была сосудом столько лет…

В его голосе звучало неподдельное изумление. Брови поднялись, образуя глубокие морщины на лбу.

— Как-то само вышло, — пожал плечами. — Ну⁈ — посмотрел на Дядю Стёпу.

Алхимик оторвался от своих записей. Болезнь прогрессировала, я видел это. Чёрные вены проступали всё отчётливее, поднимались по шее к лицу, но мозг работал ясно, чётко. Профессионализм до последнего вздоха.

— Есть шанс. Маленький, целый процент, — ответил он. — Если взять её кровь, но сейчас она ослаблена, и ещё моего старого друга. Попытаться соединить… Либо умрём сразу, либо поможет с шансом в один процент.

Слова дяди Стёпы не внушали оптимизма. Один процент — ничтожно мало. Но это лучше, чем ничего. Лучше, чем стопроцентная смерть.

И тут меня осенило: «Есть ведь козырь, о котором никто не знает». Осторожно, стараясь не привлекать внимания, нащупал в кармане пузырёк. Склянка была холодной на ощупь, содержимое слегка пульсировало.

— Вот! — достал я флакон с кровью Василисы.

Стекло мерцало в свете ламп, внутри — тёмная жидкость с пурпурными прожилками. Кровь Василисы, взятая в момент, когда Зло в ней было наиболее активно. Я сохранил её, предвидя, что может пригодиться. Интуиция не подвела. Рассчитывал использовать для развития своей нейтральной магии… Теперь тут послужит.

— Откуда? — поднял брови алхимик. В его глазах смешались удивление и восхищение.

— На дороге валялось, — хмыкнул я. — С этим какие шансы?

Дядя Стёпа взял бутылёк, поднял к свету, всмотрелся в содержимое. Его глаза сузились, анализируя, оценивая.

— Десять процентов получится, — рассмотрел флакон дядя Стёпа.

Десять процентов. В десять раз больше, чем было до этого. Не идеально, но уже что-то, шанс, за который стоит бороться.

— Мало… — поморщился я. — А если добавить во всё это ещё?..

Подошёл ближе к мужику, так, чтобы только он слышал. Василиса и Казимир напряглись, пытаясь уловить мои слова, но безуспешно.

— Моя энергия нейтральная, это сила мира, то, что убивает Зло. Ты видел.

Дядя Стёпа вспомнил.

— Хм… — задумался мужик. — Пятнадцать процентов.

Глаза сузились, губы беззвучно шевелились, словно просчитывая формулы. Ладонь машинально поглаживала бутылёк, будто талисман.

И началась работа, лаборатория ожила. Звон стекла, шипение горелок, бормотание Дяди Стёпы, записывающего формулы. Казимир наблюдал со стороны, иногда вставляя замечания. Его знания древних артефактов оказались бесценны.

Позвал Тарима и Фирату. Охотники нашли их в лесу — Тарим уже вернулся в человеческую форму, рана затянулась, но выглядел он всё равно неважно. Бледный негр — ещё то зрелище, с запавшими глазами. Зло продолжало работать, даже несмотря на его регенерацию.

Жора и все остальные тут. Лаборатория наполнилась людьми, каждый на своём месте, каждый при деле. Всяко лучше что-то попробовать, чем просто сдохнуть. Точнее, не так, мне придётся убить своих людей. А вот этого я не собираюсь делать. Никогда, ни при каких обстоятельствах.

К работе подключился Смирнов, когда пришёл в себя. Лицо серое, движения замедленные, но мозг работал. Его знания алхимии, соединённые с опытом дяди Стёпы, давали надежду.

Мне же пришлось отвлечься с Жорой, чтобы проконтролировать Тимучина и его монголов. Не хотелось оставлять лабораторию, но дела рода требовали внимания. Нельзя сосредотачиваться только на одной проблеме, даже самой срочной.

Выдача оружия, зелий, кристаллов. Жора организовал всё безупречно, как всегда. Каждый предмет учтён, каждая склянка на своём месте. Его педантичность сейчас оказалась как нельзя кстати.

Мы даже дали армии хана артефакты — защитные и атакующие. Очень по нраву им пришлись зелья против боли и то, что гасит аппетит, но при этом питает тело. Монголы брали их с опаской, но, увидев, как их использует Тимучин, осмелели.

Объяснили про коктейль для лошадей. Жаслан и Бат подключились и расхваливали. Монголы слушали внимательно, запоминая каждое слово. Для них это было новшеством, непривычным, но интригующим.

Моя группа, которая сопровождала в Монголии, теперь на моей территории. Попросил Жору, чтобы он их поставил в нужное место и соединил с Еленой и Вероникой, обе будут заниматься новыми землями. Логистика, снабжение, коммуникации — всё должно работать безупречно.

Завтра хан уже отбудет и пойдёт на джунгаров, одна из фигур на шахматной доске сделает свой ход. План продолжает разворачиваться, несмотря на неожиданные препятствия.

— Брат! — спросил он меня, когда мы были на улице. — Всё в порядке?

Тимучин смотрел прямо, в его глазах читалось беспокойство. Не просто вежливый вопрос, а искренняя забота.

— Угу, — кивнул я.

Краткость — сестра таланта и лучший способ избежать лишних объяснений. Мои проблемы — это мои проблемы. Незачем втягивать в них хана, у него своя война, свои заботы.

— Я не ожидал, что у тебя такой порядок, такая чёткая структура власти, иерархии и работы. В моё время по-другому было.

В его голосе звучало уважение. Степной воин оценил организацию, дисциплину, эффективность. Для него это было в новинку. Он привык к хаотичной структуре кочевых племён, где всё держится на личной преданности хану.

— Когда победишь, — подмигнул, — приезжай, научу. Но уроки будут не бесплатные.

Лёгкая улыбка скользнула по лицу.

— Ха-ха-ха! — засмеялся Тимучин.

Смех гулкий, раскатистый. Он оценил шутку, понял подтекст:

— Своего не упустишь, русский?

— А ты?

Теперь мы смеялись вдвоём. Короткий момент передышки среди хаоса и проблем. Момент почти-нормальности.

Ам… Подросток достал хана. Они постоянно дрались. Пацан просил его научить правильно убивать. Тимучин уже и не рад, что решил показать, что чего-то стоит, подростку-монстру. Я позволял это. Наблюдая за их тренировками, видел себя в прошлой жизни. Такого же жадного до знаний, готового терпеть боль ради навыка. Были и плюсы: Ам не доставал меня.

— Мы готовы! — вышел дядя Стёпа.

Его голос вырвал меня из задумчивости. Вернулись в лабораторию. Жора, Василиса, Казимир, Смирнов, Лампа-дядя Стёпа, Тарим и Фирата — все на месте и все ждут. Лица напряжённые, волнуются.

Я? У меня нет права на такую роскошь. Лидер не может позволить себе сомнения, страх, неуверенность. Я должен быть скалой, о которую разбиваются волны хаоса. Несокрушимым, уверенным, решительным.

— Значит, так, — начал алхимик. — Это у нас артефакт-зелье, по факту заларак. Он должен вывести Зло из источника. Шансы высокие — пятнадцать процентов.

Дядя Стёпа держал в руках странный предмет — нечто среднее между амулетом и шприцем. Металлический корпус с тонкой иглой на конце, внутри — жидкость, пульсирующая и переливающаяся всеми оттенками пурпурного.

— Это высокие? — подала голос Василиса.

В её тоне звучал скептицизм. И правильно. Пятнадцать процентов — это почти ничего. Шесть шансов из ста, отчаянная надежда в безнадёжной ситуации.

— Да, — кивнул рыженький. — Я бы сказал, даже максимальные, лучше всё равно не выйдет. Можем приступать.

Дядя Стёпа говорил уверенно, твёрдо, профессионально. Но в глазах читалось сомнение. Он сам не верил в успех, хотя делал всё возможное.

— Подожди! — прервал его. — Какие последствия? Риски? Что может пойти не так?

Нужно знать полную картину, все варианты, все исходы. Только тогда можно принимать решения.

— А, это? — поморщился дядя Стёпа. — Минимально мучительная смерть. Но мы избавимся от Зла, скорее всего. Что ещё может пойти не так? Ну, оно может выйти из наших тел и соединиться, и кому-то с ним придётся сражаться.

Сука… Как мне нравятся его прогнозы. Может, ему погодой заняться? Стал бы лучшим в этом деле.

«Сегодня есть шанс, что будет тепло, но не в этом регионе и стране. А вы, жалкие людишки, страдайте. Холод, голод и болезни — и это лучшее, что вас ждёт. Может, вас убьёт монстр или ещё какая-то тварь. Хорошего дня», — озвучил его голосом у себя в голове.

От стресса мозг пытался расслабиться, найти хоть какую-то разрядку. Чёрный юмор всегда был моим спасением в моменты максимального напряжения.

— Кто первый? — спросил алхимик. — А, плевать! Я!

Он воткнул себе спицу с бутыльком прямо в сердце. Движение было резким, решительным. Ни тени сомнения или страха, просто действие — быстрое, эффективное.

И тут же замертво упал. Тело рухнуло на пол, как мешок с песком. Глаза открыты, взгляд устремлён в пустоту. Ни судорог, ни конвульсий, просто мгновенная смерть.

— Я следующий! — тут же повторил действие Жора.

Его движения были такими же чёткими, выверенными, профессиональными. Георгий всегда знал, что делает. И всегда делал это безупречно. Верный до конца, преданный до смерти.

— За Магинских! — прозвучало как тост.

Тарим действовал хладнокровно, методично. Его длинные пальцы обхватили инструмент, игла вошла между рёбер точно в сердце. Ни одного лишнего движения, словно он делал это тысячу раз. Глаза оставались спокойными до самого конца, лишь в последний момент в них мелькнула тень — то ли страха, то ли облегчения.

Фирата проявила больше эмоций. Её руки слегка дрожали, когда она брала заларак. Взгляд метнулся ко мне. Последнее прощание, безмолвная клятва верности. Губы шевельнулись, словно хотела что-то сказать, но передумала. Затем резкий вдох, решительный толчок, и её тело опустилось рядом с братом. Волосы разметались по полу, образуя тёмный ореол вокруг бледного лица.

Я с Казимиром смотрели на тела, Василиса жалась к стене. Смирнов зачем-то выставил нож вперёд, будто он в чём-то поможет. Бесполезный жест отчаяния. Против Зла нож — не более чем зубочистка против танка.

Минута, две, три, пять, десять… Ничего! Проверил пульс — нет, дыхания тоже. И они холодные. Сука…

Тишина в лаборатории стала оглушительной, лишь звук моего дыхания и Казимира. Василиса тихо всхлипывала в углу. Смирнов опустил нож, осознав бесполезность жеста.

И только в глазах Казимира я видел то, что чувствовал сам — холодную, расчётливую ярость. Мы всё ещё живы, мы всё ещё можем бороться. И мы заставим императора заплатить за каждую потерянную жизнь! За каждого человека, за каждую каплю крови.