Двойник короля 18

Глава 4

«А что в таких случаях делают?» — промелькнуло в голове.

Боевой аналитик во мне искал решения, просчитывал варианты. Ну, я в форме души, в чужом теле, и оно занято даже после переноса основного «квартиранта».

Облик хрен пойми чего возник перед моим взором — размытый силуэт, дрожащий, как мираж в пустыне. Туман и тени сливались вместе, образуя расплывчатую фигуру с пульсирующим ядром. Очертания постоянно менялись, словно существо не могло определиться с формой.

Дух! Да, это он. Рух? Тут же напрягся. Нет, не рух — они светятся иначе, и вообще это сильно слабее. У тех, с кем я сталкивался, сияние холодное, голубоватое, а этот… желтовато-серый, с красными прожилками.

Сука! Меня куда-то толкнуло от соприкосновения. Ощущение, будто в тело врезалась волна ледяной воды. Небольно, но неприятно и дезориентирует, словно упал в прорубь и все внутренности скрутило от холода.

Так, что-то новенькое в моей крайне полной изобилия жизни. Иронично хмыкнул про себя: «Жизнь, полная изобилия… Неделя не проходит без попытки меня убить, расчленить или использовать». Борьба вне тела, точнее, вне моего тела, но в другом. Хорошо, что свою душу и тушку защитил.

Меня снова толкнули. Ух! Чуть не вылетел из Жаслана. А вот что делать с этим духом? Как его атаковать? Только душа против души. Существо продолжало меня выталкивать. Я держался, но чувствовал: долго не продержусь. Мои ресурсы не бесконечны, а этот дух будто у себя дома, в знакомом теле, имеет преимущество.

«Тимучин! — крикнул я мысленно, обращаясь к пленённому мной великому хану. — А как сражаться с духом, если я вне тела?»

Диск внутри моей сущности запульсировал ярче. Хан не спешил отвечать, словно наслаждался затруднениями. Наконец, его голос прогремел в сознании, резонируя с каждой частичкой души.

«Глупец! — фыркнул старик. — Зачем ты его покинул?»

Вот уж спасибо! Я готов был ответить что-нибудь язвительное, но время поджимало. Враг наседал, его атаки становились сильнее, точнее, целенаправленнее. Он словно пробовал разные подходы, чтобы избавиться от меня.

«Давай отвечай! — надавил я. — Мне твой совет нужен! Иначе наши планы пойдут через одно место».

Неизвестный дух снова атаковал, на этот раз сильнее. Я почувствовал себя пылинкой в урагане, меня швыряло из стороны в сторону внутри чужого тела. Странное ощущение — смесь невесомости и безумной карусели. Внутренности скручивало, хотя какие у души внутренности? Сознание мутилось, мысли путались, я терял ориентацию.

Заметил, что моя бестелесная оболочка стала утончаться. Края размывались, утрачивали чёткость. Ещё немного, и от меня останется лишь воспоминание.

Есть верный способ — вернуться в своё тело. Но… Значит, бой! Будем экспериментировать. Повернулся к противнику, готовый встретить следующую атаку.

«Сосредоточься на своей душе и выпусти энергию в врага», — наконец дали мне инструкцию. Голос Тимучина звучал неохотно.

Вот так просто… Спасибо тебе, старче, за мудрый совет и наставление. Век не забуду! Это как сказать: «Хочешь в туалет? Иди в туалет». Даже не поспоришь…

Ладушки. Вот только как это сделать? Никогда раньше не стрелял душой. В ней нет мышц, нет курка, который можно нажать, нет прицела или точки фокусировки. Как сосредоточить энергию в нематериальном пространстве? В обычном бою я полагаюсь на инстинкты, на годы тренировок, здесь же — полная импровизация.

Сосредоточился на своей сущности, почувствовал её. Представил себя как единое целое, как сгусток воли и сознания. Собрал разрозненные фрагменты, восстановил контуры, укрепил границы. Подумал, как энергия собирается в центре, уплотняется, концентрируется. Визуализировал точку силы, сияющую всё ярче. А потом — выстрел! Из моей души метнулся «луч». Сложно сказать наверняка, это было что-то светящееся и длинное, похожее на копьё из света, на молнию из чистой энергии. Оно вырвалось из центра моей сущности и ударило в духа.

Пространство между нами на мгновение заполнилось ослепительным сиянием. Дух, который меня атаковал, тут же замер, словно его парализовало. А дальше что? Я не знал, как продолжить атаку. И тут осенило…

Перемещение в пространственное кольцо. Мгновение, и раздался хруст. Я оторвал и схватил палец Топорова. В прошлый раз это мне сильно помогло. Материальная штука в нематериальном мире — тут кусок статуи выглядел по-другому, он светился и пульсировал. Потоки силы струились по моей сущности, восстанавливая повреждённые участки, укрепляя защиту. Вернулись чёткость восприятия, уверенность, контроль.

Духу, который на меня напал, это не понравилось. Он начал жаться, дёргаться, словно пойманная рыба. Пытался свалить!

Ага, сейчас… Напал и по тапкам? Хрен тебе на весь макияж, тем более кто-то тебя подселил к Жаслану. Такие вещи просто так не происходят, за всем этим стоит чей-то план, чей-то умысел.

Держал связь крепко, не давая противнику освободиться. Теперь я контролирую ситуацию, диктую условия

Соединил свой «луч» и свет от куска статуи руха. Представил, как они сливаются, усиливают друг друга. Энергии закружились, сплелись в единый поток. Яркость возросла, заполнила всё пространство внутри тела Жаслана. Удар, и…

«Нет!» — закричал дух. Голос прозвучал отчётливо, наполненный отчаянием и болью.

Чего? Он говорит?

«Мой сын! Мой сын!» — продолжил вопить. В этом крике слышалась не злоба, а отчаяние и… любовь?

Тут же остановил атаку. Что-то здесь не так… Перед моим внутренним взором предстал не злобный дух, а измученная душа. Я почувствовал, как сжимается сердце (хотя какое у души сердце?). Эмоциональный отклик был сильным, неожиданным.

И тут подселенец начал впитываться в тело монгола. Его сущность растворялась в материи тела Жаслана, становилась частью.

«Мой сын должен жить!» — последнее, что он сказал перед тем, как исчезнуть.

Нормально… Получается, это душа отца Жаслана или её кусок. А что он тут делал? Почему я не чувствовал?

Спросил у хана.

«Некоторые шаманы могут оставить часть своей души в ребёнке, — начал объяснять Тимучин. — Это древняя традиция, защита от злых духов и помощь в трудные времена».

Интересно… Все намёки Жаслана на шаманизм — от отца. Его интуиция, связь с духовным миром, особые способности — всё это наследие родителя, который не покинул сына и после смерти.

Даже почувствовал какую-то вину. Я вторгся в чужое тело, потревожил покой души, выполнявшей свой последний долг. Но, с другой стороны, благодаря этому столкновению смог помочь и Жаслану, и его отцу.

Сосредоточился на теле монгола и улыбнулся. Сила родителя впиталась в сына. Я даже её усилил как-то. Он теперь… Глянул на него в своём пространственном кольце. Да, монгол теперь полноценный шаман, а не как был — на полшишечки. Раньше способности были фрагментарными, неполными, теперь же энергия отца полностью слилась с его собственной силой. Жаслан стал тем, кем должен был быть изначально. Полный круг, завершённый цикл. Отец и сын, объединённые не только кровью, но и духом.

Пора. Открыл глаза. Шея хрустнула непривычно, мышцы реагировали чуть медленнее, чем мои, но мощнее.

Я встал, переместил вес с одной ноги на другую, покрутил запястьями. Проверил конечности и контроль над ними: каждый мускул отзывался на команды, хоть и с лёгкой задержкой. Отличное тело! Не зря я задумал его арендовать на время в случае чего. Хоть и непривычное, но сильное, выносливое. Для моих целей — то, что нужно.

Посмотрел на свою тушку, которая замерла в сидячем положении.

— Не уходи! — произнёс на русском. — Я скоро вернусь.

Исходя из слов монгола, завтра всё случится: сдача Каракорума, смерть принца, а перед ней и хана. Сука окажется на престоле. Меня попытаются пустить в расход, и потом армия монголов двинется на мои земли.

Вылез из палатки и прислушался: тихо. Ночная прохлада обволакивала лагерь, забиралась под одежду, холодила кожу. Луна висела высоко — полная, яркая, заливающая всё серебристым светом.

Скорее всего, местные уже в курсе, что завтра конец и историческая победа. Готовятся к триумфу, расслабились. Сотни палаток раскинулись вокруг, образуя целый временный город. Лошади стояли привязанные, фыркая и переступая с ноги на ногу. Оружие лежало штабелями, готовое к завтрашней «победе». Посмотрим, как они будут удивлены, когда все планы рухнут.

Патрули — их стало заметно меньше. Даже перед самой победой и когда ты уверен, нельзя ослаблять бдительность и радоваться раньше времени.

Вон джунгары сидят, едят спокойно у костров. Группки по пять-шесть человек, освещённые оранжевым пламенем. Мясо шкворчит на огне, пахнет специями и дымом. Жареная баранина с травами — желудок Жаслана отозвался голодным урчанием… Мужики переговариваются вполголоса, смеются. Кивнул. Хоть тут стечение обстоятельств мне наруку. Намного бы сложнее было пробираться днём и во время битвы.

Несмотря на то, что Жаслан достаточно тренирован, лучше не рисковать. Памяти у меня его нет, поэтому не знаю расположение постов охраны, верных людей, как и пароли, отзывы. Одно неверное слово, и поднимется тревога в столице.

Сосредоточился на пространственном кольце.

«Когда вы появитесь, будете слушать одного мужика, вы его уже видели!» — приказал паучкам.

Двое из них тут же возникли рядом — тёмные силуэты материализовались из воздуха. Кристаллы мерцали, отражая лунный свет тысячами граней. Отлично! Я их вижу, как в своём теле. Потянулся к тому, что уже давно стало частью меня. Связи с монстрами… Её, к сожалению, нет. Я вижу, но не чувствую. Могу говорить с ними, но не слиться с их сознанием. Так, а если попробовать?..

Сосредоточился на пространственном кольце. Оно же как-то связывает моё тело душу. Мысленно потянулся к тому, что осталось в настоящем теле, пытаясь восстановить связь через пространство.

«Источник тут же активировался», — хотел бы я так сказать, но шиш с маслом. Тишина и пустота — вот весь ответ на мои усилия.

Пришлось напрячься, чтобы ниша подчинения монстров как-то заворочалась. Послал ещё раз приказ слушаться нужное мне тело. Так, на всякий случай, а то вдруг мной в процессе миссии мои собственные монстры захотят перекусить. В этом мире иронии достаточно, не хватало ещё пасть от своего же оружия.

Пока моё тело рядом, пробовал по-разному установить с ними связь. Но бесполезно: источник не перенести. Раскатал губу, называется.

Залез на одного из монстров. Гладкий панцирь под ладонями, упругие мышцы под хитином. Хитин прохладный, чуть шершавый, с едва заметными бороздками и выступами. Под ним чувствовалась пульсация энергии — ритмичная, мощная. Монстр дёрнулся, но не сбросил меня. Осторожно поглаживая, я пытался успокоить создание, дать понять, что я всё тот же, просто в другой форме.

— Вы следуете за мной! — сказал им и…

Ничего. Стоят с тупыми мордами и глазами своим хлопают. Кристаллы на их панцирях тускло мерцают, но никакой реакции: ни движения, ни признака понимания. Просто смотрят сквозь меня, словно я пустое место. Поморщился и подумал: «А кто сказал, что будет легко?»

— Эй! — повторил. — А ну-ка, слушаться меня!

Голос звучал увереннее, властнее. Я вложил в него всю силу воли, всю привычку командовать, но результат тот же: ноль реакции. Да какого?.. И тут меня осенило: «Я же с ними по-монгольски. Так, стоп! А как вообще монстры различают язык?» Мысль заставила меня замереть на месте. Интересный вопрос для исследования… когда будет время. Потом подумаю над этим. Следующий момент: как начать говорить по-русски?

— Следуйте за мной! — наконец-то получилось. Голос с монгольским акцентом, гортанный, с неправильными ударениями, но слова — русские.

Твари тут же кивнули. Кристаллы вспыхнули ярче, будто в признании приказа. Наконец-то начало положено. Теперь можно двигаться дальше, выполнять план.

Наклонился к тому, на ком сидел. Прижался к хитиновому панцирю, чтобы говорить тише.

— Мы вон на ту стену лезем. Аккуратно и осторожно, — указал и шепнул. Рука вытянулась в направлении городских укреплений — тёмной линии на фоне ночного неба.

Город Каракорум — древняя столица, сердце монгольской империи, последний оплот законной власти. Сейчас — ловушка для законного хана, клетка для принца, которого предала собственная жена.

Мой транспорт двинулся. Лапы беззвучно касались земли, тело низко прижалось к почве. Каждое движение рассчитано, выверено, точно. Абсолютная эффективность хищника, созданного для скрытного передвижения.

Два других паука следовали за нами. Мы скользили по лагерю джунгаров, мимо спящих воинов, мимо часовых, чьи глаза были устремлены наружу, а не внутрь лагеря. Мимо коновязей с десятками лошадей, чутко спящих стоя.

Я размышлял над последовательностью действий: «С чего мне начать? Цэрэн или местный принц? Может быть, хан?» Нужно правильно расставить приоритеты, выбрать оптимальную последовательность. От этого зависит успех всей операции.

Действующего хана напоследок оставлю. От него пользы как от козла молока — правитель при смерти, если вообще не умер. Прежде всего нужно нейтрализовать ту, кто затеял всю эту интригу. Значит, сука! Она — ключ ко всему, мозг переворота, главная фигура на этой шахматной доске. Устранить её — значит разрушить весь план, внести хаос в ряды заговорщиков. А в хаосе я чувствую себя как рыба в воде.

Уже виднелась защита города. Стена вздымалась на высоту четырёхэтажного дома — массивная, внушительная, построенная века назад руками тысяч людей. Каждый камень весом в несколько сотен килограммов, вытесанный вручную, доставленный на волокушах, поднятый простыми верёвками и блоками. Невероятное сооружение для своего времени.

Повсюду следы осады и битв — выбоины, трещины, обломки. История войн, написанная на камне. Подошли ближе. Вокруг валялись стрелы и… Да, пули тоже тут были. Ещё и магия. Участки стены светились слабым голубоватым огнём — защитные руны, охранные заклинания. Некоторые ещё действовали, большинство же было разрушено при осаде. Паук впился когтистыми лапами в камень, легко найдя опору в малейших трещинах.

Мы карабкались всё выше и выше. Ветер усиливался с высотой, холодил кожу, трепал волосы. Вид становился всё более впечатляющим: лагерь джунгаров расстилался внизу, усеянный огнями костров, словно звёздное небо, опрокинутое на землю.

Нет… Теперь это не просто мирное соглашение и пункт о ненападении. За то, что я тут так стараюсь, потребую больше. Намного больше!

Глянул наверх. Силуэты на фоне ночного неба — неподвижные, настороженные. Это монгольские часовые на посту. На том участке, где я поднимался, их трое. Тёмные фигуры с копьями и луками, готовые поднять тревогу при малейшем подозрении.

Глянул назад: два паучка ползли за мной. Зачем они мне? Страховка, которую бы очень не хотелось использовать.

Забрался на стену. Паук замер, припав к камню, а я осторожно огляделся. Один часовой пошёл в сторону, другой натянул лук и выпустил стрелу. Проследил за снарядом: попал! Кто-то из джунгаров пытался забраться на стену и теперь падает со стрелой в глазу. Не повезло…

Глянул на сам город. Каракорум — это… смешение времён и стилей, коллаж из эпох и культур. Острые крыши, дым от костров, пятна магических факелов и гудение артефактов. Странное чувство — словно заглядываешь в прошлое и будущее одновременно

Извилистые улицы сбегались от центра к окраинам. Узкие, тесные, запутанные — настоящий лабиринт, в котором легко заблудиться чужаку. Они пересекались под острыми углами, образуя звездообразные площади и тупики. Планировка, лишённая какой-либо логики, выросшая стихийно за века существования города.

Дома — смесь времён и стилей. Глинобитные хижины соседствовали с каменными особняками. Деревянные настилы пересекались с мощёными дорогами.

Откуда-то из глубины я услышал едва различимое рычание. Монстр? Нет… Моторы машин — низкий, рокочущий звук, который не спутаешь ни с чем.

Вдруг — щелчок. Глядел не я, это был он. Тело Жаслана само навязало взгляд. Не я рассматривал столицу, а монгол. На миг стал пассажиром, а не водителем. Странно, такого ещё не было. Моргнул, и контроль вернулся.

Дворец я обнаружил сразу. Это было здание в центре города, окружённое собственной стеной и массивными воротами, украшенными золотом и резьбой. Башни по углам, словно когти хищной птицы… Центр власти, сердце империи. Именно там сейчас решается судьба народа, именно там плетутся интриги. Нам туда. Приказал паучку спускаться. Пора действовать, времени на осмотр достопримечательностей нет.

Замер. Внизу, у стены, прошли двое — не охранники, не солдаты. Их походка отличалась от типичной поступи воинов — слишком плавная, слишком осторожная.

Один обернулся, и я даже вдохнул. Дурак! Он не мог меня услышать с такого расстояния, но посмотрел чётко в мою сторону. Глаза — настороженные, цепкие. Что-то почувствовал? Профессиональная паранойя? Или действительно заметил движение? Я замер. Вдруг это шаманы уровня Нарана?

Паучок подо мной чуть двинул лапкой, и камешек соскользнул. Маленький, размером с ноготь, но в ночной тишине его падение прозвучало как гром. Звук разнёсся по пустынной улице, отражаясь от стен, усиливаясь эхом. Я мысленно выругался.

— Кто там⁈ — раздалось внизу. Голос — резкий, командный.

Ладонь говорящего легла на рукоять меча. Профессионал, моментально среагировавший на потенциальную угрозу.

Сердце вздрогнуло. Не моё, чужое — Жаслана. Пульс участился, адреналин хлынул в кровь. В этом теле у меня сильно хуже получается контролировать эмоции и реакции.

Я прижался к монстру, и паучок затих. Один из охранников пошёл прочь, второй остался, но он смотрел мимо нас, в другую сторону. Пронесло.

«Павел, где ты? Что-то изменилось, я чувствую тебя по-другому», — раздался голос хана.

«Выполняю наши с тобой договорённости», — ответил коротко.

«Твоя душа… — Тимучин вздохнул. В его тоне слышалось недоумение и… забота? — Ты куда-то переместился?»

Старик не глуп, заметил изменения. Наблюдательность и проницательность — вот что делало его великим ханом, вот почему он правил империей

Придётся немного поведать ему, но полуправду. Рассказал, что один из моих людей — шаман, который умеет перемещать души. Легенда складная, почти правдоподобная. Что сейчас он в моём теле, а я — в его. И мы движемся во дворец, чтобы Тимучин глянул на свою сестрёнку.

«Это же неправда!» — хмыкнул хан. Голос звучал насмешливо, но без злобы. Словно старый учитель, поймавший ученика на мелкой лжи, отчитывал пацана.

Умный… Не зря мы с ним общий язык нашли.

«Будь осторожен. Хоть ты защитил свою тело и душу, — тут же начал мне читать нравоучения старик. В голосе звучало неподдельное беспокойство. Не наигранное, не формальное, а искреннее волнение за союзника. — У тебя ещё мало опыта! Чем дольше ты от своего тела, тем сложнее будет вернуться».

«Буду иметь в виду! — поблагодарил. Забота неожиданная, но приятная. Странно было ощущать такое отношение от древнего духа, от бывшего врага. — Но по-другому нам никак».

Внутри кольца что-то дёрнулось — резкий импульс, будто удар тока. Я вздрогнул. Словно в моё настоящее тело кто-то воткнул иглу или… вырвали что-то.

Попытался сосредоточиться, потянулся к своему настоящему телу. Там что-то происходило, что-то неправильное. Сконцентрировался на ощущении связи, на тонкой нити, соединяющей меня с моей истинной оболочкой.

Молчание. Только слабое пульсирование кристаллов на пауке. Я инстинктивно сжал их. Твёрдые, прохладные под пальцами, они придавали уверенности, заземляли в реальности.

Хреново… Ладно, потом разберусь. Сейчас — Цэрэн. Вот же хан, прям под руку!.. Ускоряемся.

Дал приказ паучку: «Быстрее!» Мы заскользили по стенам домов, по крышам. Монстр двигался стремительно. Лапы цеплялись за малейшие выступы, тело балансировало на самых узких карнизах.

Ветер свистел в ушах, лапы паучка мелькали. Мы неслись мимо окон с занавесками, мимо дымоходов, извергающих дым, мимо спящих голубей на карнизах. Я загонял паучков, как лошадей. Они мчались на максимальной скорости, перепрыгивая с крыши на крышу, цепляясь за водостоки, скользя по стенам. Кристаллы, за которые держался, начали пульсировать слабее, подавая знак об усталости. Ничего, ребята, потерпите немного. Не хотелось бы потратить всю ночь на то, чтобы искать суку.

Мы уже приближались к нужному строению. Я глянул назад: моя страховка за мной. Массивный дворец — впереди. Прошли мимо закопчённой площади. Это было широкое пространство, вымощенное камнем, почерневшим от костров и факелов. Площадь большая — могла вместить несколько тысяч человек. Сейчас на ней лишь пара-тройка сотен слушателей.

Мужик в чёрном кричал присягу, толпа молчала. Его одежда выделялась на фоне традиционных монгольских нарядов — европейский крой, дорогая ткань, но без лишнего блеска.

Фигура в тёмных одеждах стояла на возвышении, голос гремел над площадью, отражаясь от стен домов. Слова на монгольском разносились в ночном воздухе — о верности, о долге, о новом порядке. Жесты широкие, театральные, рассчитанные на впечатление.

«Джунгары — наши братья! Мы один народ, разделённый злой волей!» — разобрал я отдельные фразы. Пропаганда, подготовка общественного мнения к завтрашней «добровольной» сдаче города.

Люди внизу слушали с каменными лицами. Никакого энтузиазма, никакого воодушевления, лишь настороженность и страх. В глазах — тревога, на лицах — напряжение. Старики хмурились, качали головами. Пришлось обходить толпу.

Под ногами валялись листовки, смятые, растоптанные, но всё ещё различимые в свете факелов. Рисунки, символы, призывы. Я разглядел изображение женщины — красивой, властной, с короной на голове. Рядом — карикатура на старого хана, изображённого дряхлым и безумным. Наглядная агитация: вот она — наша спасительница, а вот он — тиран и сумасшедший.

«Завтра солнце взойдёт над новым Каракорумом! — кричал человек в чёрном. Его голос срывался от напряжения, пальцы сжимались в кулаки. Вены вздулись на шее, лицо покраснело от усилия. — Истинный правитель займёт трон и положит конец бесконечной войне с братьями!»

«Не хан, не принц — просто 'правитель», — отметил я про себя. Интересная формулировка, достаточно размытая, чтобы потом подставить любую фигуру.

Толпа угрюмо молчала. На их лицах появилась новая эмоция — усталость, бесконечная усталость народа. И это хреново. Я знал, как можно использовать эффективно, чтобы добиться того, что нужно. Молодец Цэрэн! Мы жили в разных мирах и эпохах, но методы у нас одинаковые.

Площадь осталась позади, хотя слова оратора всё ещё звенели в ушах. Завтра. Всё решится завтра. У меня лишь одна ночь, чтобы изменить ход событий и как-то вернуться в своё тело.

Паучки на пределе. Приказал своему подниматься, и лапки заскользили по поверхности. Первый этаж, второй. Деревянная рама с резным узором распахнулась наружу, чуть не ударив нас с монстром. Пришлось пригнуться. Паук вжался в стену, я прильнул к его спине.

Сердце Жаслана колотилось, как барабан. Ритм участился, адреналин продолжал заливать кровь, обостряя все чувства. В окне показалась рука: кто-то решил проветрить.

— Завтра! — сказал он на монгольском. Голос твёрдый, властный.

— Вы уверены, господа, что это полезно нашей стране? — спросил уже другой, и это было на… русском. Чистом, без акцента, как будто прямиком из Петербурга. Образованный, аристократический, с лёгкой ноткой высокомерия.

— Да! — ответил третий. Хриплый, нетерпеливый. В нём чувствовалась жажда власти, предвкушение.

— Как только мы подчиним монголов, нам будет проще действовать дальше, — снова первый.

В его голосе слышалась холодная расчётливость.

— Контроль над Каракорумом — лишь первый шаг. Следующие — Урянхай, Туркестан, возможно, даже Тибет. Монгольская конница под нашим командованием. Грозная сила, — продолжил тот же.

— Но она… жестокая, хитрая, опасная. Получится ли? — сомневался второй — русский. — Тварь непредсказуема. Сегодня с нами, завтра — против нас. Мы видели, как она поступила с собственным мужем.

— Император всё решит. Наше дело маленькое, — хмыкнул третий. — Главное — доклад отправить своевременно. Ему нужны подробности для принятия решения.

Я замер. Нормально! И вполне ожидаемо. Значит, наш монарх приложил руку к этой смене власти? Молодец… Всё больше он разжигает к себе интерес, оставлю его на десерт. После того, как разберусь с текущими проблемами, придёт черёд заняться и этим вопросом. Тонкая паутина интриг тянется далеко за пределы монгольских степей, в самое сердце империи.

Русские уже здесь. Представители империи, работающие в тени. Агенты, шпионы, исполнители воли монарха.

Политика никогда не меняется — одни и те же грязные методы, одни и те же амбиции. Другие лишь декорации и актёры. Сегодня меняют власть в Монголии, завтра — где-нибудь ещё. Большая игра империй.

Смущает только один момент — рух. Император в курсе, что Цэрэн — не совсем та, за кого себя выдаёт? Если да… тогда открывается новый слой политических интриг в нашем государстве. Монарх знает о существовании духов, знает об их способностях, использует в своих целях. А может, и сам находится под их влиянием? Это меняет расклад, значительно усложняет картину. Делает ситуацию более опасной, но и более интересной. Теперь я не просто защищаю свои земли. Я противостою заговору, корни которого уходят глубоко в столицу империи.

Улыбнулся. Ещё раз испортить планы урода, который решил пойти против меня? Да! Сжал кулаки так сильно, что почувствовал в них пульс. Теперь я знаю, что потребую у монголов. Ладно. Этих ублюдков — в расход, но чуть позже. Сначала основная цель.

Окно закрылось, голоса стихли. Я дал приказ паучку двигаться дальше, и мы заскользили по стене.

Снова какая-то вибрация в душе, неприятное ощущение — словно натянутая струна внутри меня вот-вот порвётся. Связь с телом слабеет, истончается, рвётся. Хреново. Времени меньше, чем я думал. Ладно, смотрим на эту суку, пытаемся спасти принца и возвращаемся.

Паук цеплялся за выступы, подтягивался, его движения стали медленнее, но всё ещё были уверенными.

— Давай, дружок, осталось немного! — подбодрил я его. — Потом куча еды будет, вот прям от пуза. Обещаю!

Сосредоточился на духовном зрении, и, судя по тому, что я вижу, сука где-то выше. Очень уж ярко там светится — все признаки руха в облике человека.

Тут тело Жаслана как-то напряглось, словно посылая мне сигнал. Мышцы сами собой сжались, дыхание участилось. Инстинктивная реакция на опасность? Или что-то другое? Словно его плоть помнит то, что недоступно мне.

Он что-то знает. Как же неудобно, когда нет доступа к памяти. Вот у перевёртышей с этим проблем нет. Маргарита и Симона полностью получили доступ к воспоминаниям Елены и Вероники.

Был соблазн выпустить перевёртышей. Их способности позволяют быть незаметными и скрываться. Идеальные разведчицы, идеальные шпионки. Но есть много «но». Не знаю, где именно таких делают, в столице или нет, вот только монголы должны защититься от своих подопечных. Тем более когда сначала две свалили, а потом ещё одна. Меры безопасности наверняка усилены, протоколы изменены, бдительность повышена. Слишком большой риск раскрытия, слишком высокая цена провала.

Помимо прочего, рух Цэрэн знает Изольду, и у них очень напряжённые отношения. Так что рисков больше, чем выгоды. Одно неверное движение, и операция провалена, все жертвы напрасны, все планы рушатся. И самый главный момент: Тимучин может увидеть, только через меня. Так что пусть пока девушки сидят и ждут своего часа.

Снова меня потянуло чуть в сторону. Да твою ж… Жаслан, что ты хочешь? Тело монгола словно имело собственную волю. Его инстинкты, его память пытались пробиться сквозь мой контроль настойчиво, упрямо, целеустремлённо.

Ладно, посмотрим, куда ты меня тащишь. Сместился по стене и ушёл чуть левее. Ещё и ещё. Остановился над окном с решётками. Тяжёлые металлические прутья, вмурованные в камень. Тюремная камера? Глянул внутрь.

Полутёмная комната, скудно обставленная. Лишь стол с приспособлениями для пыток да стул, к которому привязан пленник. Инструменты разложены аккуратно, методично — щипцы, ножи, тонкие иглы, молотки.

Вгляделся в пленника. Его тело — живая карта боли: синяки, порезы, ожоги. Тёмно-синие гематомы покрывали рёбра. Свежие раны сочились кровью, волдыри от ожогов пузырились на коже. Лицо распухло от ударов, губы разбиты, один глаз заплыл, но в другом всё ещё горел непокорный огонь. Профессиональная работа, которой меня учили в прошлой жизни: боль — максимальная, повреждения — минимальные.

Тело монгола тут же начало подавать сигналы. Сердце забилось чаще, к горлу подступила тошнота. Мышцы напряглись, готовые к действию, кулаки сжались до боли. Жаслан узнал этого человека. И не просто узнал — его реакция говорила о глубокой личной связи. Преданность, верность, долг — всё читалось явно.

«Только не говори, что это и есть хунтайжи?» — спросил я у тела. Не ожидал ответа, но попытаться стоило.

Меня прямо тянуло влететь туда и спасти. Желание было таким сильным, что я едва сдерживался. Руки сами направились к решётке, мышцы напрягались в готовности к прыжку. Словно тело знало, что делать, знало, как действовать. Память плоти, инстинкты воина, преданного своему господину. Значит, скорее всего, он. Так, ладно, ещё одну цель мы нашли, теперь будет проще. Тело, сука, не двигается. Всё требует немедленных действий, немедленного спасения.

«Успокойся!» — сказал мысленно сам себе, но это не помогло. Эмоции Жаслана были слишком сильными. Верность, гнев, отчаяние — всё смешалось в гремучий коктейль, грозивший взорваться в любой момент.

Пришлось переместиться в пространственное кольцо, где парила душа Жаслана, и говорить это там. Странный опыт — разговор с бестелесной сущностью человека, чьё тело я занял. Словно встреча с отражением в зеркале, с которым можно поговорить. Душа монгола трепетала, как пламя свечи на ветру. Эмоции пульсировали в ней, как кровь в живом сердце.

«Успокойся! — повторил я, обращаясь непосредственно к душе монгола. — Мы спасём его, но нужно действовать по плану. Сначала Цэрэн, потом принц».

Попытался передать свою уверенность, решимость.

Постепенно свечение души Жаслана стало ровнее, спокойнее. Вроде бы немного помогло. Я вернул полный контроль над телом, и мы двинулись дальше. Медленно поднимались к тому месту, откуда шёл самый яркий свет души.

Аккуратно заглянул в окно и… замер.

«А-а-а!» — протянул внутри себя. То, что я увидел, было неожиданно.

Эта сука голая, и её сейчас… В общем, она занята с каким-то мужиком. Стонет, кричит. Её лицо — красивое, с тонкими чертами, но есть в нём что-то хищное. Даже в момент страсти глаза остаются холодными, расчётливыми, маска удовольствия не скрывает истинной сущности

Не мне судить, но муженёк сейчас в камере, избитый, после пыток, а она тут… Ладно.

«Тимучин, я нашёл твою сестрёнку, и нам повезло, она сейчас немного занята. Ты готов?» — обратился к хану.

Диск в моей душе запульсировал сильнее, будто от волнения. Символы на нём засветились ярче, образуя новые, более сложные узоры.

«Когда я на неё посмотрю, нас почувствуют. Нужно будет быстро уходить! — тут же ответил хан. В его голосе слышались напряжение, настороженность. — Рух всегда чувствует взгляд другого духа».

«Понял! — кивнул. — Что делать?»

Мне объяснили, как соединить его энергию с моей душой, а потом и телом. Древний ритуал, тайное знание шаманов, передававшееся из поколения в поколение. Слияние душ, временное объединение сущностей.

Старик очень не хотел говорить. Слова выдавливались с трудом, каждая инструкция давалась с видимым сопротивлением, потому что по факту мне только что дали ещё одну инструкцию, как его самого использовать. Как управлять им, как подчинять волю своей. Пригодится в будущем, если он решит выкинуть что-нибудь эдакое. Если вздумает предать, обмануть, использовать меня в своих целях. Всегда нужно держать козырь в рукаве, особенно когда имеешь дело с таким хитрым и опытным политиком.

Сделал всё, как сказали. Представил, как энергия Тимучина течёт в меня, как наши сущности временно соединяются. Пока дамочка доходит до пика, сейчас самый идеальный момент.

Энергия от диска тут же потоком долбанула в мою душу. Ух! Вот это ощущение… Словно я бессмертен. Сила древнего хана разлилась по моей сущности — мощная, неукротимая, жгучая, как огонь.

Так, дальше направить её к глазам. Раз, и… ничего себе! Я словно увидел мир таким, какой он есть. Такая чёткость, яркость, всё — каждая деталь, каждый оттенок, каждая пылинка. Мир предстал в новых измерениях, новых спектрах, новых глубинах. Но главное — души. Они видны как на ладони — светящиеся сущности, заключённые в телесные оболочки. У каждой свой цвет, интенсивность, структура. История жизни, записанная в узорах энергии.

Мы с ханом смотрели на Цэрэн. Её душа — не просто яркий свет, это был клубок энергий, сплетение сущностей. Словно несколько душ, слившихся воедино, несколько личностей, объединённых в одном теле. Рух, но какой-то странный — изменённый, модифицированный. Заметил много меток разного цвета на её сущности, не таких ярких, как у меня, но… Их десятки.

«Всё!» — тут же сказал хан.

Я разорвал связь между диском и моей душой. Краски мира потухли, и ощущение силы пропало так же быстро, как и пришло.

Уже отдал приказ паучку отступать, но монстр не двинулся. Чего? Застыл, как статуя, лапы словно приросли к камню. Ни движения, ни реакции — полная неподвижность, словно время остановилось.

К нам повернулись. Сначала я увидел её лицо — довольное, раскрасневшееся. Глаза — холодные, несмотря на румянец на щеках. В них мелькнуло узнавание, потом — злоба, затем — торжество. После заметил её секс-партнёра.

Наран? Мать моя со Злом внутри! Мужик улыбнулся. Узнал меня даже в чужом теле? Или заметил паучка? Он махнул рукой. Сука! Несколько воздушных серпов летели в нас с паучком.

— Давай! — крикнул я.

Монстр всё ещё отказывался двигаться.

Глянул вниз: метров шестьдесят. Разбилось стекло, воздушный серп уже перед глазами. Я не успею. Вижу, как он вращается, слышу гудение, чувствую срез…