Двойник короля 15

Глава 2

— Господин, — обратился ко мне Сюсюкин. — Это что такое выходит? Как так? За вашу голову назначили деньги, да ещё такие большие.

— Жизнь… — хмыкнул я, глядя в окно на проносящиеся мимо здания. — А вы думали, что суд — это конец?

— Да! — кивнул адвокат, нервно поправляя очки.

— Официальной части — да, теперь неофициальная началась. Есть место, где мы можем переждать? — повернулся к Булкину.

— Я арендовал нам небольшое помещение рядом, через подставных людей, — ответил аристократ, промакнув платком вспотевший лоб. — Вы уберёте… ваш подарок?

Я ничего не ответил. Закрыл глаза и сосредоточился на внутренних ощущениях. Яд в теле Булкина пульсировал, как второе сердце.

Что касается событий, то примерно этого и ожидал — охоты на меня после суда. Льстит немного, но сейчас главное — добраться до безопасного места и заняться делами.

Машина вдруг резко затормозила. Водитель выругался под нос, объезжая телегу с углём. Лошади хрипели, поднимая пыль копытами. А город за окном поменялся: центральные улицы с их мраморными фасадами и золочеными вывесками сменились чем-то более суровым.

— Приехали, — произнёс Булкин, вытирая пот с шеи.

Мы вышли из автомобиля. Воздух ударил в лицо смесью запахов — металла, угля, машинного масла и чего-то едко-химического. Наш кортеж растворился в городских улицах. Остальные авто требовались для отвлечения внимания охотников за головами. Точнее, за головой — моей.

Я огляделся. Судя по всему, мы оказались в промышленной зоне недалеко от центра. Здесь всё дышало работой и потом. Высокие кирпичные заборы тянулись вдоль дороги, за ними виднелись трубы заводов. Дым поднимался к серому небу неровными столбами.

Люди здесь были другие. Не изящные господа в цилиндрах, а рабочие в замасленных куртках и кепках. Женщины в платках торговали горячими пирожками у ворот фабрик. Мальчишки носились, предлагая почистить сапоги или донести сумку.

Звуки тоже отличались от центра: грохот грузовых машин, лязг металла, свистки паровозов с ближней товарной станции. Кто-то молотил что-то тяжёлое ритмичными ударами, где-то скрипели тормоза грузовика.

— Сюда, — аристократ направился к одному из складских комплексов.

Территория была огорожена забором в человеческий рост. Ворота — толстые металлические створки на массивных петлях. Охранник в жилетке и с дубинкой в руке кивнул Булкину и открыл калитку. Мы прошли внутрь.

Склады располагались П-образно вокруг внутреннего двора. Это были одноэтажные кирпичные здания с высокими окнами под самой крышей. На некоторых воротах висели таблички: «Мука», «Сахар», «Текстиль». Пахло зерном, пылью и сыростью.

Булкин вёл нас к дальнему корпусу. Его шаги гулко отдавались от мостовой внутреннего двора. Сюсюкин семенил рядом, сжимая портфель с документами. За нами заехала наша машина — водитель припарковал её в глубине двора, подальше от любопытных глаз.

— Здесь безопасно? — уточнил я, оглядывая здания вокруг.

— Владелец — мой человек, — заверил аристократ. — Сто лет с ним знаком. Плюс официально склады арендует фирма «Волжские перевозки». К нам никто не должен прийти.

Мы дошли до нужного здания. Булкин достал связку ключей, повозился с замком. Дверь открылась со скрипом — тяжёлая, дубовая, явно не первой свежести. За ней оказался длинный коридор с дощатым полом и стенами, покрашенными в унылый зелёный цвет.

Прошли несколько поворотов, миновали пару пустых помещений. Из одного несло керосином, из другого — льняным маслом. Наконец, добрались до комнаты в глубине здания.

— Вот, — Булкин толкнул дверь.

Кабинет оказался простым, но функциональным. Массивный письменный стол из тёмного дерева занимал центр помещения. За ним — кожаное кресло с высокой спинкой, явно видавшее виды. По стенам — несколько стульев, книжный шкаф с толстыми бухгалтерскими папками, сейф в углу.

Окно выходило во внутренний двор. Через стекло, покрытое пылью, было видно, как наш водитель вытирает машину тряпкой. Свет падал неровно — на улице явно собирались тучи.

— Садитесь, — Булкин указал на стулья перед столом.

Я устроился напротив. Сюсюкин сел рядом со мной, поставил портфель на пол. Аристократ достал из ящика стола графин с водой и стаканы.

— Павел, я жду, что вы выведите свой яд, — тут же начал Булкин, не дожидаясь, пока мы устроимся. — Сил терпеть нет, я умираю. Вы оказались правы, ни один лекарь не взялся мне помочь. Я не могу есть! Это ужас… Еда не приносит удовольствия.

В его голосе звучало отчаяние. Лицо аристократа было бледным, на лбу выступили капли пота. Руки слегка дрожали, когда он наливал себе воду.

— Яд?.. — переспросил Сюсюкин, поворачиваясь ко мне с недоумением.

— Да, — кивнул я, наблюдая за реакцией адвоката.

— Павел Александрович! — возмутился мой защитник.Сюсюкин явно не ожидал услышать о том, что его подзащитный травит деловых партнёров. Представления Эдуарда Эдиковича о законности и порядке получили очередной удар.

— Подождёте нас? — спросил я у аристократа, поднимаясь со стула.

Схватил Сюсюкина за руку и вышел в коридор. Мы остановились возле окна, через которое был виден склад напротив. Думал, что позже с адвокатом поговорим об особенностях моих методов ведения дел, но придётся сейчас расставить все точки над «и».

Сюсюкин стоял у окна, глядя на склад напротив. В его глазах читалось смятение. Он аккуратно поправил очки и выдохнул.

— Меня постоянно пытаются убить, — начал я неторопливо. — Дома, на войне, в столице, по дороге. Это моя обычная жизнь. Очень уж не пришёлся многим по душе. А ещё у меня на землях крупная жила кристаллов, как вы знаете. И это будто кость в горле для врагов.

Сюсюкин кивнул, показывая, что следит за моими словами. Его лицо оставалось напряжённым.

— Я бы очень хотел жить в мире права и законов, — продолжил объяснять. — Но, как вы сами убедились, они что-то не особо работают. Особенно для меня.

— Да… — тихо согласился адвокат. — Суд показал это наглядно.

— Булкин — мой бывший партнёр… Был, потом решил предать. Торговал моими зельями с моими же врагами, хотел захватить земли. Поэтому мне пришлось помочь ему выбрать сторону. Понимаете?

Сюсюкин медленно кивнул. В его глазах читалось смятение, смешанное с ужасом от осознания реальности.

— Эдуард Эдикович, что вас беспокоит? — спросил я мягко.

— Павел Александрович… — он повернулся ко мне. — А можно личный вопрос?

— Конечно.

— Вы же понимаете, что творите? — голос адвоката дрожал. — Я всю жизнь изучал право, верил в справедливость. Думал, что закон — это основа цивилизации.

Он снова отвернулся к окну.

— В университете нам говорили: есть закон, есть порядок, есть справедливость. Судьи честные, чиновники неподкупные, император справедливый, — Сюсюкин горько усмехнулся. — А потом я попал в реальную жизнь.

— И что увидели?

— Продажность, коррупцию, ложь, — он повернулся ко мне. — Судьи решают дела за взятки. Чиновники торгуют должностями. Аристократы убивают неугодных и остаются безнаказанными.

Адвокат снял очки, протёр их платком.

— Знаете, что я делал до встречи с вами? — продолжил он. — Защищал мелких мошенников, составлял договоры для торговцев, помогал людям выбраться из долговых ям. Честно, по закону.

Юрист подошёл ближе, остановился рядом со мной.

— А потом появились вы, — в его голосе зазвучали новые нотки. — Человек, который не считается с законом, который травит партнёров, угрожает судьям, шантажирует аристократов.

— И что вы об этом думаете?

— Сначала ужаснулся, — Сюсюкин опустил голову. — Потом понял: вы просто играете по тем же правилам, что и все остальные. Только честно признаёте это.

Он поднял на меня взгляд.

— Знаете, что самое страшное? — спросил адвокат. — То, что ваши методы работают. За несколько дней я добился больше, чем за все годы честного труда.

— Это вас пугает?

— Нет, — Сюсюкин покачал головой. — Это меня вдохновляет. Впервые в жизни я чувствую, что занимаюсь настоящим делом. Не защищаю мелких жуликов, а строю будущее.

Он снова подошёл к окну.

— Павел Александрович, — сказал тихо адвокат. — Я понял одну вещь: справедливость не существует сама по себе. Её нужно создавать — силой, умом, деньгами, любыми способами.

— И вы готовы к этому?

— Готов, — адвокат повернулся ко мне, в его глазах горела решимость. — Хочу помочь вам построить государство, где закон действительно работает. Где судьи не продаются, где права защищены не кошельком, а справедливостью.

— Это может стоить жизни.

— Лучше умереть за правое дело, чем жить в мире лжи, — твёрдо ответил Сюсюкин.

Я протянул ему руку.

— Добро пожаловать в род, Эдуард Эдикович!

Он пожал её крепко.

— Честь имею служить справедливости, Павел Александрович!

— Чуть позже вы принесёте клятву верности и крови, — улыбнулся я.

— Как пожелаете.

Мы вернулись к Булкину. Аристократ сидел в том же положении, только пота на лбу стало больше. Он нервно теребил край салфетки и поглядывал на дверь.

— Гаврила Давыдович, — начал я, усаживаясь на прежнее место. — Что касается наших с вами связей… Как вы уже в курсе, я и мой род с землями получили новый статус. Мы первая в стране независимая автономия, маленькая страна в стране.

— Да-да! — кивнул мужик, облизывая сухие губы. — Выведите яд.

— Обязательно, только после того, как закроем с вами все остальные вопросы, — продолжил неторопливо. — Зелья мои теперь будут стоить в пять раз дороже для империи, вам же я могу предоставить скидку…

Задумался, прикидывая цифры: «Нужно найти баланс между выгодой и тем, чтобы не убить партнёра непомерными расходами».

— Всего в три раза дороже прошлой стоимости.

— Это дорого! — тут же возмутился Булкин, привстав с кресла.

— Хорошо… — хрустнул шеей, глядя ему прямо в глаза. — Вы отказываетесь?

— Что? Нет! — вскочил аристократ, размахивая руками. — Я хочу приемлемую цену.

— Так я вам её дал, — улыбнулся в ответ. — В три раза дороже, чем для империи. Но есть возможность сбить до «в два раза дороже».

— Я слушаю, — Булкин сосредоточился.

Всё-таки торговать — это у него в крови. Даже умирая от яда, не может устоять перед возможностью хорошей сделки.

— Так как мы молодая и суверенная земля, — мой голос стал мягче, почти доверительным, — нам требуются союзники.

— Я готов! — тут же ответил мужик, наклоняясь вперёд.

— Мне нужна армия, инвестиции, выходы в империю и другие страны, — перечислил я, загибая пальцы. — Начнём с денег. Думаю, хватит пяти миллиардов вашей скромной помощи.

Аристократ встал и тут же обмяк. Глаза его закатились, лицо побледнело до серого оттенка. Пришлось подхватить Булкина за плечи, чтобы не рухнул на пол. Я выпустил лечение и немного поправил его состояние организма, заодно уменьшил содержание яда в крови, но не до конца — стимул должен оставаться.

Через пять минут Булкин пришёл в себя. Моргал, тяжело дышал, хватался за грудь.

— Павел Александрович… — выдавил он хриплым голосом. — Откуда у меня, скромного торговца из Томска, такие деньги?

— Булкин, — произнёс тихо Сюсюкин, поправляя очки. — Ваш род входит в двадцатку богатейших в нашей стране.

— Вот! — кивнул я, довольный поддержкой юриста.

— Простите, но столько я вам дать не смогу, — помотал головой мужик, держась за край стола. — Один!

— Мало… — поморщился я, качая головой. — Проще сдаться моим оппонентам, получить деньги за свою голову и сбежать.

— Господин, что вы такое говорите? — тут же вмешался Сюсюкин, с ужасом глядя на меня.

— Сойдёмся на трёх, — подмигнул аристократу.

То, что последовало дальше, можно было назвать театром одного актёра. Тридцать минут ожесточённых переговоров! Булкин ещё пару раз падал в обморок — то ли от яда, то ли от моих финансовых предложений. Кричал, плакал, просил его убить. Торговец пошёл на всё, чтобы получить выгодные условия.

Я наблюдал за этим спектаклем с интересом. Мужик даже на краю могилы умудрялся торговаться — требовал скидки, отсрочки, льготные периоды. Предлагал альтернативные схемы расчётов.

Сюсюкин сидел рядом с широко раскрытыми глазами. Для него это было откровение — как ведутся дела на самом верху. Никаких красивых речей о чести и благородстве, только голый расчёт и взаимная выгода.

Из окна доносились звуки рабочего дня — гудки паровозов, лязг металла, крики грузчиков. Жизнь шла своим чередом, пока мы решали судьбы наших родов.

В итоге сошлись на двух миллиардах. Булкин вкладывает эти деньги в мой род и земли, а я заключаю с ним соглашение на тридцать лет. Цены для него всегда будут в два-три раза дешевле, чем для империи.

Вот тут Сюсюкин и подключился по-настоящему. Адвокат достал из портфеля стопку бумаг и принялся составлять договор о сотрудничестве между моей автономией и родом Булкиных. Эдуард Эдикович вписывал столько пунктов в документ, что у меня самого глаза разбегались. Вроде всё просто, а хрен там. Хоть я и подкован немного юридически, сам бы сделал максимум тридцать пунктов, а у Сюсюкина вышло целых четыреста пятьдесят восемь. Там шаг вправо, шаг влево — расстрел. И не для меня, а для моего партнёра.

— Откуда вы его вытащили? — спросил аристократ после двух часов согласования договора, когда Сюсюкин ненадолго вышел в коридор за водой.

— Из подвала, — улыбнулся я.

— Серьёзно? — недоверчиво покосился на дверь Булкин.

— Абсолютно. Сидел в подвале и оказывал юридические услуги, продвигал себя через доску объявлений. А теперь составляет договоры, от которых у вас волосы дыбом встают.

Аристократ покачал головой, видимо, размышляя о превратностях судьбы.

Что касается соглашения, любое нарушение со стороны Булкина, и я не буду возвращать ему деньги, условия тут же изменятся. А ещё он согласился, что я могу лично объявить войну ему и его роду. К тому же мой партнёр по торговле не имеет права просить империю о помощи.

— Теперь по поводу кристаллов, — начал я, когда все основные пункты были оговорены и договор подписан.

— Павел Александрович! — прервал меня Булкин, поднимая дрожащую руку. — Вы не думали, что лучше выбраться сначала из столицы, а потом уже всё обсуждать?

— Нет, — помотал головой. — Потом у меня будет много дел и не до этого. Да и «потом» условия станут другими. Ведь сейчас есть только вы, уважаемый Гаврила Давыдович, а после могут появиться другие аристократы, которые сделают мне куда более выгодное предложение.

— Хорошо… — хмыкнул мужик, вытирая пот платком.

— Кристаллы, — продолжил я. — Я стану эксклюзивным продавцом на всю страну. Открою доступ многим, кто раньше не мог получить камни без посредничества империи.

— Что вызовет гнев монарха! — перебил меня Булкин.

— Детали… — отмахнулся я. — Вот, что хочу организовать. Аукцион на моей территории, плата за участие в нём — это раз. Дальше торги, и участники могут быть не только из нашей страны.

Повисла тишина.

— Представьте себе картину, — продолжил я, откинувшись на спинку стула. — К нам едут торговцы из Османской империи, Монголии, Джунгарии. Может, даже из Китая и Персии. Каждый хочет получить качественные кристаллы…

Булкин нервно постучал пальцами по столу.

— Павел Александрович, а как они вообще доберутся до ваших земель? Границы же охраняются. Таможни, проверки… Вы ведь понимаете, что теперь карта нашей страны немного изменится?

— Вот тут и понадобятся ваши связи, — улыбнулся я. — Нужно организовать специальные торговые коридоры, временные пропуска для участников аукциона, гарантии безопасности.

— Это же… — аристократ потёр виски. — Это же фактически международная торговая площадка на территории империи.

— Именно, — кивнул ему. — А теперь представьте логистику. Турки привозят шёлк и специи как депозит, монголы — серебро и меха, джунгары — нефрит и лошадей. Все хотят кристаллы.

Сюсюкин поднял голову от бумаг, с интересом прислушиваясь к разговору.

— Каждому участнику нужны гарантии, — продолжил я. — Что его депозит вернут, если он не выиграет торги. Что товар доставят в целости, что никто не нападёт на караван по дороге домой.

— Боже мой… — выдохнул Булкин. — Вы хотите создать филиал Великого шёлкового пути у себя дома?

— Почему нет? — пожал плечами. — Кристаллы есть, осталось только организовать процесс.

Булкин встал и начал ходить по комнате. Шаги его звучали глухо, стуча по дощатому полу.

— Павел Александрович, вы понимаете, какую бюрократическую машину нужно запустить? — он остановился, повернулся ко мне. — Дипломатические ноты в каждую страну, переговоры с таможенниками. Взятки пограничникам, охрана караванов…

— Для этого у нас есть ваши деньги и связи, — напомнил я.

— А если император запретит? — аристократ снова сел, тяжело дыша. — Если объявит ваши аукционы незаконными?

— А на каком основании? — вмешался Сюсюкин, отрываясь от бумаг. — Господин Магинский имеет автономию. Может торговать, с кем хочет, на своей территории.

— Теоретически да, — согласился Булкин. — Но практически…

— Практически император получит процент с каждой сделки, — перебил я. — Ведь все участники будут платить имперские пошлины за пересечение границы. Казна только выиграет. Во всяком случае, я думаю им это предложить.

Аристократ задумался.

— Сколько раз в год планируете проводить аукционы? — спросил он.

— Четыре, по временам года. Весенний — для мелких партий. Летний — для средних. Осенний — крупные лоты. Зимний — штучные экземпляры особого качества.

— И каждый раз новые участники?

— Постоянные плюс новые. Постоянным — льготы, разрешение на строительство представительств на моей территории, складов для товаров.

Булкин остановился посреди комнаты, уставившись в одну точку.

— Вы хотите построить торговый город, — произнёс он тихо.

— Хочу использовать то, что у меня есть, — поправил я. — Независимость означает возможности, глупо их не использовать.

Я не стал объяснять ещё одну причину. Напасть на дипломатов и торговцев из других стран опасно — они могут объединиться и объявить войну. А такое наша империя не потянет, и придётся действовать очень осторожно.

Во все времена любой город, земля становилась страной, именно начиная с торговли и армии. Чем крепче я буду экономически, тем сильнее. Там на самом деле очень много планов.

— А валюты? — спросил Сюсюкин. — В чём будете принимать оплату?

— Золото — основная валюта, серебро — для мелких сделок. Но можем принимать и товарный обмен — шёлк, специи, оружие. Всё, что имеет ценность и что получится продать дальше.

— Обменные курсы кто будет устанавливать? — не унимался адвокат.

— Рынок. Аукцион же, — усмехнулся я. — Участники сами решат, сколько готовы отдать за лот.

Булкин вдруг рассмеялся — нервно, но искренне.

— Павел Александрович, вы понимаете, что творите революцию в торговле? — он вернулся к столу, плюхнулся в кресло. — Столетиями империя контролировала кристаллы, а вы хотите всё изменить…

Аристократ замолчал. Пальцы его машинально перебирали край салфетки. Глаза смотрели в одну точку, но видно было: мысли работают на полных оборотах.

— Гаврила Давыдович, — позвал я.

— Считаю, — буркнул он, не поднимая голову.

Несколько минут в комнате стояла тишина. Только где-то капала вода да поскрипывали половицы под ногами Сюсюкина, который нервно ходил у стены.

— Павел Александрович, — наконец произнёс аристократ, подняв на меня взгляд. — А вы понимаете, сколько это денег?

— Примерно.

— Нет, вы не понимаете! — он встал, начал расхаживать по комнате. — Давайте посчитаем. Весенний аукцион — скажем, сто участников, плата за участие — миллион с носа. Это сто миллионов сразу.

— Пока не думал, но примерно так, — кивнул я.

— Это ещё цветочки! — продолжал Булкин, размахивая руками. — Дальше торги. Средний лот кристаллов — десять миллионов, а на аукционе пятьдесят лотов. Итого пятьсот миллионов оборот минимум! А если цены взлетят? То… То…

Булкин пошатнулся от осознания, сколько можно заработать. Сюсюкин остановился, уставившись на аристократа.

— Павел Александрович, а вы понимаете, что нас убьют? — голос моего партнёра стал тише. — Как только другие роды поймут масштабы… Нас просто уничтожат.

— Кто именно?

— Да все! — всплеснул руками аристократ.

— И что вы предлагаете? — перебил я.

— Не знаю! — Булкин схватился за голову. — Может, начать потише? Не всё сразу?

— Гаврила Давыдович, — произнёс я мягко. — У меня есть независимая территория, кристаллы, зелья. Рано или поздно кто-то попытается это отобрать. Особенно после того, как мои земли стали автономией. Лучше стать сильным слишком быстро, чем дать врагам время на подготовку.

Аристократ думал. Сейчас решалась судьба не только моего рода, но и его. Со мной у Булкина есть шанс войти даже не в десятку богатейших в империи, а в пятёрку. Рискованно? Дерзко? Да! Пора уже двигаться к своей цели более активно. Построим государство в государстве, а потом завоюем его изнутри.

— Вы же понимаете, сколько это возможностей и денег? — спросил я, потому что Булкин слишком долго молчал. — От вас требуется организовать всё благодаря связям. К туркам вы уже имеете выход, остались монголы, джунгары. Может, кто-то ещё.

— Что мне будет с этого? — тут же поинтересовался собеседник.

— Двадцать процентов от суммы продаж, — улыбнулся я и поднял руку, чтобы остановить попытку торгов. — И это не обсуждается, только если в меньшую сторону. Риски все — с моей стороны.

Ещё несколько часов споров, пунктов в договорах. Мы снова скрепили наши планы кровью, клятвой молчания об условиях. Сюсюкин старательно записывал каждую деталь, создавая юридический шедевр.

Тем временем за окном начало темнеть, рабочий день в промышленной зоне подходил к концу. Слышались прощальные гудки, хлопанье ворот, топот уходящих домой людей.

— Люди, — произнёс я, откидываясь на спинку стула. — Те, кто будут защищать ваши инвестиции.

— Ваши земли, — поправил меня Булкин, — от которых зависят мои инвестиции, наши договорённости и прибыль.

— Именно. По всей стране нужно объявить о наборе в армию Магинского. Только маги, бывшие военные. Проверять их на местах и лишь потом присылать мне. Также интересуют шпионы, дипломаты, строители, лекари, охотники.

— Я, по-вашему, их должен искать, ещё и проверять? — возмутился аристократ.

— Да, — кивнул твёрдо. — Опять же, если хотите эксклюзивных условий сотрудничества со мной.

Булкин помолчал, обдумывая предложение. Барабанил пальцами по столу, косился на Сюсюкина, который продолжал что-то записывать.

— Тогда у меня есть условие! — на губах аристократа расцвела улыбка. — Моя Марусенька. Доченька уже замучила вопросами о том, кто её спас. Когда я сказал, что это вы… Она заявила, что выйдет замуж только за вас — настоящего «героя» её сердца.

Я поморщился. Вопрос женитьбы снова всплыл на поверхность.

— Если вы заключите со мной договор, что гарантируете на ней жениться… То я согласен на ваши условия.

Я обсудил с Сюсюкиным некоторые моменты, и мы снова вернулись к теме брака. Но мне сейчас требовалась помощь, чтобы организовать всё необходимое. На моей стороне никого толком нет, хотя это пока. С чего-то нужно начинать. Политическо-экономический брак?

Мы снова составили договор, потратив ещё два часа кропотливой работы. Кажется, мой адвокат получал истинное удовольствие от таких дел и моментов. Улыбка не сходила с лица, глаза счастливо светились. Для него это был звёздный час — создавать договоры такого масштаба.

— Павел Александрович… — уже стонал Булкин, держась за голову. — Давайте я принесу вам клятву крови? Верности? Любую! Да что там, оставьте яд в моём организме! Но эти договоры — просто ужас. Мне словно всё нутро вынули и яйца зажали. Я чихнуть не могу без разрешения. Ваш человек настаивает на таких пунктах…

— Простите, Гаврила Давыдович, — вежливо ответил Сюсюкин, не отрываясь от бумаг. — Но либо так, либо никак.

За окном уже совсем стемнело. Во дворе зажглись фонари, отбрасывая жёлтые круги света на мостовую. Наш водитель дремал в машине, укрывшись старым пальто.

Итак, минимальная подготовка завершена. Я подошёл к Булкину, положил руки на плечи и закрыл глаза. По моим каналам потёк мой же яд обратно из его тела. Вывел всё, как и обещал.

Зелёная магия смешалась с нейтральной и силой затылочника, изменила цвет на красный. Я выпустил в Булкина лечение. Ему оставался день-два — отказали бы органы от накопившихся повреждений.

Потратил пять минут, чтобы устранить все последствия и исцелить его полностью. Цвет лица аристократа постепенно порозовел, дыхание выровнялось, руки перестали дрожать.

— Боже мой… — выдохнул он с облегчением. — Я думал, никогда больше не почувствую себя нормально.

— Теперь можно перейти к насущным проблемам, — сказал я, возвращаясь на своё место.

В коридоре послышались шаги. Сюсюкин насторожился, Булкин тоже прислушался, но шаги прошли мимо — видимо, охранник делал обход.

Договоры были готовы. Толстая стопка бумаг лежала на столе, исписанная мелким почерком Сюсюкина. Каждый пункт, каждое условие прописаны до мельчайших деталей.

Теперь пора подумать о том, как живым выбраться из столицы.

— Как можно покинуть город, помимо поезда? — уточнил я, складывая свои копии договоров.

— Вот это самое сложное, — выдохнул Булкин, массируя виски. — Машина не подходит — долго, и вас заметят. Либо менять в каждом городе, но это тоже непросто.

— Ещё варианты?

— Я хотел вам предложить дирижабль, — аристократ оживился. — Завтра полетит до Томска, два дня в пути. Новый маршрут, поедет только элита нашей столицы. Очень дорого. По идее, наёмники туда не попадут — проверка серьёзная, но тут же проблема и для вас.

— Моя личность, — хмыкнул я.

— Да. Вам могут не продать билет либо не пустить. После этого заказа на миллиард никто не захочет рисковать жизнью пассажиров, тем более таких важных, — добавил аристократ, поправляя галстук.

— И вы предлагаете?..

— Оборотное зелье, — Булкин наклонился вперёд, понизив голос. — Тут рядом есть один очень знаменитый алхимик. Берёт дорого — минимум десять миллионов за такое зелье, я узнавал. Ещё пятнадцать — за артефакт, который скроет ваш источник и изменит ауру. Его услугами пользуются только очень богатые и влиятельные люди.

— Для чего? — спросил Сюсюкин, отрываясь от бумаг.

— Ну… — улыбнулся Булкин. — Какая-то дама хочет почувствовать, что такое быть мужчиной на время, каково это — брать кого-то силой. Или наоборот — уважаемый господин, который желает ощутить слабость перед… — аристократ увидел, как я морщусь от этих слов, и тут же перевёл тему. — Либо те, кому нужно изменить личность и совершить какие-то очень… плохие дела.

— Почему его не посадили⁉— возмутился адвокат. — Он же пособник преступников!

— Как его зовут и где найти? — прервал очень правильного Сюсюкина.

— Алмазов Альберт Альбертович, — ответил Булкин. — К нему просто так не попасть, но я предупредил его о вас.

— А как же заказ? — не унимался Сюсюкин. — Вдруг он продаст информацию?

— Нет, — помотал головой аристократ. — Видите ли, Алмазов не продаёт клиентов. Уже было много попыток, но алхимик остался непреклонен. Он считает свой дар искусством и уверен, что помогает людям. Его пытали, сажали в тюрьму, травили, лишали денег — бесполезно. Элита решила просто не трогать — так всем спокойнее. Вот только у него очень… странный нрав и характер. Живёт он на улице Садовой, дом три. Там его особняк.

Задумался: «Сменить личность? Вариант интересный. Вот только точно не в даму — у меня нет „особенных“ потребностей. Плюс артефакт для сокрытия ауры. Итого двадцать пять миллионов… Неплохо он зарабатывает»

— Расскажите подробнее про этого Алмазова, — попросил я.

— Мужик лет пятидесяти, — начал Булкин, устраиваясь поудобнее. — Лысый, как колено, но с шикарной бородой до пояса. Носит цветные халаты — то красный, то синий, то зелёный. Говорит, что оттенок влияет на качество зелий.

— Ещё что? — фыркнул я.

— Живёт один в огромном особняке. Три этажа, подвал, чердак — весь дом превращён в лабораторию. В каждой комнате что-то булькает, дымится, светится. Слуги у него долго не задерживаются — говорят, страшно.

— А зелья его действительно работают?

— Ещё как! — оживился аристократ. — Я видел, как граф Шувалов превращался в простого крестьянина. Походка, голос, даже запах изменился. Жена его не узнала. А графиня Потёмкина стала мужчиной на неделю. Говорит, очень поучительный опыт.

Сюсюкин слушал с открытым ртом. Для него мир каждый день открывался с новой стороны.

— Но есть нюансы, — продолжал Булкин. — Зелье действует ограниченное время — от нескольких дней до недели, в зависимости от сложности. Плюс побочные эффекты — тошнота, головные боли, иногда потеря памяти на короткое время.

— А артефакт?

— Это его фирменная штука. Маленький кулончик, который полностью меняет магическую подпись. Любой, кто попытается вас просканировать, увидит совершенно другого человека. Другой ранг, другой тип магии, даже возраст можно скорректировать.

— Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, — скептически заметил я.

— Поэтому и стоит так дорого, — пожал плечами Булкин. — Плюс Алмазов очень избирательный, не каждому продаст. Человек должен ему лично понравиться или заинтересовать.

— Что же его интересует?

— Странные истории, необычные просьбы, магические загадки. Он коллекционирует человеческие судьбы, как некоторые коллекционируют бабочек.

Дирижабль? Я думал, в этом мире их ещё не придумали. В прошлой жизни мы использовали в войне. Поднимаешь высоко и потом магические бомбы сбрасываешь на противника. Очень удобно.

Значит, и тут есть какая-то техническая база. Интересно, насколько далеко продвинулись местные изобретатели.

— Расскажите про дирижабль подробнее, — попросил я.

— Новейшая разработка, — Булкин явно гордился своей осведомлённостью. — Работает на магических кристаллах, может нести до сотни пассажиров. Скорость, как у скорого поезда, но прямиком по воздуху. Никаких остановок, никаких проверок в пути.

— Звучит заманчиво.

— Билеты стоят, как годовая зарплата хорошего чиновника, — пять миллионов за место. Плюс проверка благонадёжности, рекомендации от известных людей. Пассажиры — только сливки общества.

— И какие шансы пробраться туда?

— С вашим лицом? — Булкин покачал головой. — Нулевые. Вас сейчас знают все, кто читает газеты. А на дирижаблях именно такие люди и летают.

— Значит, без смены внешности не обойтись.

— Именно. Либо Алмазов, либо… — аристократ задумался. — Есть ещё один вариант — контрабандисты. Переправляют людей в страну за большие деньги, но это очень рискованно.

— Насколько рискованно?

— Из десяти человек добираются семь. Остальные либо попадаются, либо… исчезают по дороге.

— Не вариант, — покачал головой.

— Тогда к Алмазову, — Булкин посмотрел на часы. — Уже поздно, но он сова, работает по ночам. Можем поехать прямо сейчас.

Внутренний хомяк давился, конечно. Двадцать пять миллионов за возможность сменить лицо! Но альтернатива — остаться в столице и ждать, пока меня найдут охотники за головами. Выбор невелик.

Мои паучки, которых я выпустил, когда мы приехали, начали передавать тревожные сигналы. Переключился на их зрение. Кажется, рядом появился кое-кто. Время поджимает.

— Гаврила Давыдович, — сказал я, поднимаясь со стула. — У нас гости. Забирайте Сюсюкина и уезжайте, отправьте его потом ко мне в особняк.

— Нет! — тут же возмутился адвокат. — Я не брошу вас.

— Да! — оборвал его. — Это не обсуждается.

Аристократа не нужно было просить дважды. Он вскочил, схватил юриста за руку и потащил к выходу. Мой защитник сопротивлялся, но Булкин оказался сильнее.

— Павел Александрович! — кричал адвокат через плечо. — Я останусь! Мы команда!

— Уезжайте! — крикнул в ответ. — И быстро!

Они скрылись в коридоре. Через несколько минут я услышал звук заводящегося двигателя — машина выехала со двора.

Подошёл к столу и забрал копии всех договоров, переместил их в пространственное кольцо. Выдохнул. Ожидал, что после того, как один некромант получил по зубам, они успокоятся, но нет — вот уже новые представители подтягиваются.

Хрустнул шеей. Машина уехала. Я остался один в пустом складе. Был риск, что напали бы на всех сразу, а мне нужны Булкин с его деньгами и связями, да и Сюсюкин тоже пригодится. Их цель — я.

Появился костяшка. Уже приготовился к тому, что он затянет меня в своё пространство, как это проворачивал хемофаг-некромант, но этот просто стоял и смотрел. Ничего не делал.

— Приветствую, — кивнул я.

Мне не ответили. Я пожал плечами. Может, какой-то бракованный?

Ещё одно движение в периферии зрения. Паучки уже заняли позиции на случай атаки этого некроманта.

Появился ещё один.

— Двое, значит? — спросил сам себя.

Через минуту их стало трое, потом четверо. И вот уже пять.

Хорошо, что не стал нападать первым. Тогда бы они по очереди подключались, и это стало бы для меня неприятным сюрпризом. А может, просто разойдёмся? Чего они нвылупились?

Все пятеро выглядели одинаково — серые фигуры в балахонах, лица скрыты капюшонами. Только глаза светились красным в глубине. Стояли они по кругу, окружив меня.

Молчание затягивалось. Некроманты не двигались, не говорили, просто стояли и смотрели. Атмосфера становилась всё более напряжённой.

«Дрозд! — позвал я своего „ручного“ некроманта. — Тут твои братья прибыли в количестве пяти штук».

«Сколько? — поднял голову капитан в пространственном кольце. — Они хотят сделать казнь души. Беги!»

«А если… бежать некуда?» — уточнил я, оглядываясь и понимая, что меня окружили.

«Значит, будем сражаться…» — оскалился Дрозд и выбросил сигарету.

«Сражаться? — поднял бровь. — Ты хочешь, чтобы я тебя выпустил? Но как же твой учитель?»

«Не переживай! — хмыкнул некромант. — Я кое-что придумал».