Двойник короля 14

Глава 7

Сработала военная память. Я узнал этот голос ещё до того, как увидел его владельца. Командный бас, которому привыкли подчиняться без вопросов. Голос, отдававший приказы в окопах и на полях сражений.

Тяжёлые шаги на лестнице, мерный стук сапог по мрамору. Генерал Ростовский поднимался не спеша, но каждый его шаг отдавался в коридоре как удар молота.

Князь появился на нашем этаже, будто грозовая туча. Высокий, широкоплечий, в безупречном мундире. Золотые эполеты поблёскивали в свете люстр. На груди — ордена и медали, знаки отличия, которые говорили сами за себя.

Его появление изменило атмосферу мгновенно. Воздух словно сгустился, температура поднялась на несколько градусов.

Ростовский остановился рядом с мужиком в очках и свидетелями. Окинул их взглядом сверху вниз — презрение читалось в каждой черте лица. Генерал привык иметь дело с офицерами и аристократами, а тут какие-то мелкие чиновники пытались играть в большую политику.

Щёлкнул пальцем. Искра магии вспыхнула в воздухе. Бумаги в руках очкарика мгновенно загорелись ярким пламенем. Мужик взвизгнул, выронил горящие документы. Пепел посыпался на дорогой ковёр, оставляя чёрные пятна.

— Документы! — рявкнул князь, протягивая руку.

Голос прозвучал как пушечный выстрел. Очкарик задрожал всем телом. Пот выступил на его лбу, очки съехали на кончик носа. Руки тряслись, когда он полез во внутренний карман.

— Я… я… ваше… — заикался жандарм, пытаясь достать удостоверение.

— Быстрее! — рявкнул Ростовский.

Мужик едва не уронил документы, пальцы не слушались от страха. Он несколько раз промахнулся, прежде чем смог вытащить кожаную обложку с удостоверением.

Князь сам залез ему во внутренний карман, грубо оттолкнув дрожащие руки. Выхватил документы, раскрыл, пробежался глазами по тексту. Лицо его исказилось от отвращения.

— Старший лейтенант Крюков, — прочитал он вслух. — Третий отдел, особые поручения.

Генерал разорвал удостоверение пополам, потом ещё раз. И ещё. Клочки бумаги упали к ногам перепуганного жандарма.

— Чтобы завтра ты уволился и свалил из столицы, — дёрнул щекой генерал. — Я лично проверю. И если увижу твою рожу в этом городе — отправлю на рудники. Рыть каналы.

— Ш-ш-ш… — хлопал глазами жандарм не в силах произнести ни слова.

Свидетели жались к стене. Двое мужиков в дешёвых костюмах смотрели на происходящее с ужасом. Они явно не ожидали, что их простая подработка обернётся встречей с одним из самых влиятельных людей империи.

— Вы! — указал князь на свидетелей железным пальцем. — Документы! Живо!

Мужики тут же протянули свои паспорта дрожащими руками. Один из них что-то бормотал про семью и детей. Второй просто молился, шевеля губами.

Ростовский раскрыл паспорта, изучил записи. Его лицо становилось всё мрачнее.

— Пётр Сидоров, грузчик. Василий Петров, кладовщик, — прочитал он вслух. — Вас тоже не должен видеть в столице. И никогда больше сюда не приезжайте. Поняли?

— Да, ваше высочество! — в один голос выпалили мужики. — Да! Конечно! Мы поняли! — кивали они, как болванчики.

Князь убрал их документы в китель. Теперь эти люди полностью зависят от его милости. Без паспортов они не смогли бы даже покинуть столицу официально.

— Ты, недоразумение! — ткнул он пальцем в грудь очкарика. — Забирай своего подельника и сваливай отсюда.

Жандарм кивнул так энергично, что очки окончательно слетели с носа. Он упал на колени, пытаясь нащупать их на полу среди обрывков документов.

— Хотя постой! — остановил князь. — Его документы. Эта тварь тоже больше не будет служить.

Очкарик метнулся к лежащему старлею. Мужик всё ещё был без сознания. Дрожащими руками жандарм обыскал карманы, достал удостоверение.

— Вот! Вот оно! — пролепетал он, протягивая документы Ростовскому.

Князь даже не взглянул на бумаги. Щёлкнул пальцем, и удостоверение вспыхнуло и сгорело за секунду.

— А теперь убирайтесь! — махнул рукой, будто отгоняя назойливых мух. — И чтобы духу вашего здесь не было!

Очкарик попытался поднять старлея, но тот был слишком тяжёлым. Свидетели бросились помогать. Втроём они кое-как оторвали от пола бессознательного жандарма, потащили к лестнице.

— Быстрее! — рявкнул князь. — У меня терпение кончается!

Импровизированная процессия заковыляла к ступеням. Очкарик что-то бормотал про недоразумение и извинения. Свидетели молча тащили тело. Старлей безвольно болтался у них в руках.

Жильцы гостиницы, высунувшиеся из номеров на шум, тут же захлопнули двери. Никто не хотел привлекать внимание разъярённого генерала.

Коридор опустел. Только запах гари от сожжённых документов напоминал о недавней сцене.

Ростовский постоял несколько секунд, приводя себя в порядок. Поправил мундир, одёрнул эполеты. Подошёл ко мне и уставился тяжёлым взглядом. В его глазах плясали огоньки — магия ещё не успокоилась после вспышки гнева.

— Поговорим? — спросил он басом.

Вопрос прозвучал скорее как приказ. Мне такой подход не нравится, но я был благодарен за решение проблемы с жандармами, хотя мог и сам. Вышло бы более… кроваво.

— Проходите, — толкнул дверь своего номера.

Мы зашли внутрь. Князь окинул взглядом обстановку — дорогую мебель, хрустальные люстры, картины на стенах. Он оценивал номер, как хозяин, проверяющий состояние имущества.

Ростовский прошёл в центр комнаты и развернулся ко мне. Движения точные, военные, каждый жест отработан годами службы. Он не просто занимал пространство — он им владел.

— Выпить налей! — бросил генерал и упал в кресло.

Мебель заскрипела под его весом. Князь откинулся назад, но расслабленным его назвать было нельзя. Готовность к действию читалась в каждой линии тела.

Меня немного покоробило от приказного тона. Я всё-таки уже не в армии, но ладно. Буду считать это моей благодарностью.

Подошёл к бару в углу номера. достал бутылку коньяка — лучшего, что было в наличии. Два хрустальных стакана. На свету они переливались всеми цветами радуги. Налил щедро — граммов по сто в каждый стакан. Коньяк плеснулся золотистой струёй. Аромат поднялся в воздух — выдержанный, благородный.

— Садись! — кивнул мне князь на кресло напротив.

Я подал ему стакан, сел в указанное место. Ростовский тут же осушил бокал одним глотком, даже не поморщился.

Пришлось последовать его примеру. Коньяк обжёг горло, разлился теплом по груди. Хороший напиток. Жаль, что обстоятельства не располагают к неспешному смакованию.

Князь поставил пустой стакан на столик, уставился на меня. Изучал лицо, словно пытался прочитать мысли. Взгляд тяжёлый, пронзительный.

— Скажи, Магинский, — произнёс он наконец, — а ты в край охренел?

Вопрос прозвучал мягко, почти ласково. Но в этой мягкости таилась угроза. Тон, каким офицер спрашивает у солдата, почему тот не выполнил приказ.

— Я? — подался вперёд. — Да вроде бы нет. Есть моменты с лёгким налётом наглости, но то, что вы говорите… Точно не про меня.

Попытался держаться легко, с долей иронии.

— Доложили, что ты меня пустословом назвал, — температура в номере подскочила на десяток градусов. — Меня! Так ещё и орден ни во что не ставишь.

Воздух начал вибрировать от магической энергии. Хрустальные подвески люстры тихо зазвенели, картины на стенах слегка покосились.

— А, вы про это… — улыбнулся, стараясь выглядеть спокойно. — Ну, я от слов своих не отказываюсь.

Пожал плечами, как будто речь шла о погоде.

— Мне гарантировали защиту рода, пока я на войне. Сначала Твердохлебов показывал законы от императора, потом лично вы. А что увидел я, когда вернулся?

Теперь моя очередь была нагнетать обстановку. Годы правления научили не сдавать позиции без боя.

— Позволь узнать, что же ты увидел? — кивнул мне мужик.

Жест был почти дружелюбным, но князь параллельно указал на бутылку. Мол, наливай ещё. Я послушался. Разговор обещал быть долгим.

— Кровяшей, целый орден против моего рода, — ответил, наливая коньяк. — Рожи все наши, а Жмелевский с императором делают вид, что они ни при чём.

Стаканы наполнились до краёв. Янтарная жидкость чуть дрожала от вибраций магии.

— Убивали моих людей. Меня ранили, — продолжил, передавая князю бокал. — А говорят: «Так они от монголов приходят. Земля твоя. Мы вмешиваться не будем».

Выпили одновременно. На этот раз помедленнее, смакуя вкус.

— Мало того, ещё обвиняют в нарушении договора с монархом, — закончил свою тираду. — Так что да, у меня много вопросов ко всем, кто надавал обещаний.

Стакан в руке генерала треснул. Тонкая паутинка расползлась по хрусталю. Температура снова подскочила — князь плохо контролировал магию в гневе.

— Уверен? — спросил он очень тихим и спокойным голосом.

Такая интонация была хуже любого крика. Когда Ростовский переходит на шёпот, значит, дело серьёзное.

— Да! — кивнул, не отводя взгляда. — Удивлён, что вы не в курсе.

Пауза. Князь изучал моё лицо, проверяя на ложь. Я выдержал его взгляд.

— Хотя, — добавил с иронией, — я же провинциальный граф, только пока дело не касается кристаллов на моей земле. Буквально недавно монголы на род нападали, а предыдущий ставленник императора, рожа кирпичом, меня не касается.

Чуть наклонился вперёд, добавляя в голос стали:

— Странно выходит: я должен спину гнуть на войне, а чуть что — все уже ни при чём.

Мой стакан тоже не выдержал напряжения — треснул и рассыпался, осыпав стол хрустальными осколками. Коньяк разлился янтарной лужицей.

Мы сидели и смотрели друг на друга. Воздух между нами искрил от магического напряжения.

— Всё сказал? — спросил князь.

— Конкретно по тому, что вы спросили, — да, — кивнул. — Но веселье продолжается. Вот я в столице, жду суд, на котором меня хотят обвинить. Забрать титул, род, а самого отправить на рудники.

Хмыкнул, поднимаясь за новыми стаканами. Осколки хрустели под ногами.

— И знаете что самое забавное? — продолжил, доставая целую посуду. — Все эти обвинения основаны на том, что я защищал свою землю от нападавших. На моей территории. От людей, которые убивали моих подданных.

Вернулся с новыми бокалами, налил очередную порцию. Коньяк в бутылке заметно убавился.

Мы выпили снов, в основном молча. Каждый переваривал услышанное. Так закончилась первая бутылка. Пришлось идти ещё за одной.Вторая бутылка пошла быстрее. Алкоголь развязывал языки, снимал напряжение. Ростовский становился более разговорчивым, а я — более откровенным.

— Знаешь, Магинский, — произнёс князь, осушив очередной стакан, — я действительно не знал о твоих проблемах в подробностях.

Он поставил бокал на стол, потёр лоб большой ладонью.

— Доклады приходили сухие: всё под контролем, монголы отбиты, потерииминимальные. А что творилось на самом деле…

— То-то и оно, — хмыкнул я. — Красивые отчёты, а реальность другая.

Уже наступало утро. За окнами посветлело, но мы не обращали внимания на время.

Ростовский выдохнул, словно принял решение:

— Я лично прикажу, чтобы мои войска прибыли к твоей территории. Жмелевского… Ему конец! Он у меня ответит за самоуправство.

Князь поднялся с кресла, начал мерить комнату шагами. Руки сжаты за спиной, голова опущена — поза думающего полководца.

— Жандармов больше не увидишь, — продолжил он. — На твоём суде буду лично присутствовать. Посмотрим, как они провернут то, что задумали, при мне.

— Благодарю, — кивнул искренне.

Хорошие новости. С поддержкой Ростовского шансы на суде значительно возрастают.

— От тебя я жду сотрудничества, — остановился князь, уставившись на меня. — Скоро у ордена возникнут потребности в твоей помощи.

А вот и цена. Я всё ждал, когда выставят счёт. Лучше бы он за свои косяки расплатился сначала.

— И не забывай! — выпрямился Ростовский во весь рост. — Ты военный, хоть и в запасе. Мне такие люди нужны. Я скоро отправляюсь на север, Сосулькин пока останется на юге. Не хочешь со мной?

Предложение прозвучало как приказ, но у меня были свои планы.

— Нет, — помотал головой. — Дома проблем куча. И так отсутствовал слишком долго.

— Это не просьба! — голос князя стал жёстким.

Магия снова заколебалась в воздухе, ведь генерал не привык к отказам.

— Ну, значит, считайте это неподчинением, — пожал плечами. — У меня род, и о нём нужно заботиться. Как я убедился, в этом вопросе никому нельзя доверять.

— Наглец! — князь посмотрел на меня сверху вниз.

Но в его взгляде я прочитал не только гнев. Было там и нечто похожее на уважение.

Ничего не ответил. Держал паузу, не отводя глаз.

— Если ты выиграешь суд… — начал Ростовский.

— Не если, а когда! — поправил его.

Дерзость моя снова его разозлила. Температура в комнате подскочила.

— Когда! — повторил он с нажимом. — У тебя появятся большие проблемы. Вот от них я спасти не смогу. Подключатся аристократы и император, советую убираться как можно быстрее.

— Приму к сведению, — кивнул я.

В этот момент в дверь постучали. Лёгкие, неуверенные удары — кто-то явно нервничал.

— Заходите! — повысил голос.

Ручка опустилась, и на пороге появился Сюсюкин. Руки у него были полны папок, портфель болтался на плече, под мышкой зажаты толстые книги. Адвокат поднял глаза, увидел князя, и его лицо вытянулось.

— А? — уставился он на меня, потом на Ростовского. — Князь?

Мужик пошатнулся, бумаги выпали из рук, и он рухнул на пол без сознания.

— Кто это? — спросил генерал, глядя на распростёртого адвоката.

— Мой представитель на суде, — улыбнулся я.

Князь оценил ситуацию: знаменитый генерал, провинциальный граф и адвокат, падающий в обморок при виде высоких чинов.

— Удачи! — хмыкнул Ростовский. — Встретимся на суде. И жди, скоро с тобой свяжутся.

Генерал подошёл ко мне, схватил за руку. Его ладонь была горячей, как раскалённое железо. Магия огня сожгла следящую метку на запястье. Кожа покраснела, но боли не было. Круглая татуировка с рунами почернела и рассыпалась пеплом.

— Теперь они тебя не найдут, — буркнул Ростовский и направился к выходу.

Дверь захлопнулась за ним с громким хлопком. Я выдохнул и посмотрел на распростёртого Сюсюкина. Мужик лежал на дорогом ковре, раскинув руки. Очки съехали набок, рот приоткрылся. Вокруг него рассыпались документы, как листья после осеннего урагана.

Подошёл к адвокату, собрал его бумаги в аккуратную стопку. Почерк мелкий, но чёткий, а ещё множество пометок, подчёркиваний, ссылок на законы. Видно, что мужик работал всю ночь.

Положил документы на стол, вернулся к Сюсюкину. Поднял его под мышки — лёгкий, как пёрышко. Оттащил к креслу, усадил, дал лёгкую пощёчину.

— А! — вздохнул мой адвокат, открывая глаза. — Где? Где князь?

Глаза заметались по комнате в поисках грозного генерала. Руки дрожали, когда он поправлял очки.

— Ушёл, — хмыкнул я. — Но обещал вернуться.

— Вы знакомы с самим великим князем Ростовским? — в голосе Сюсюкина прозвучали трепет и восхищение. — Это такая честь! Такая честь…

Адвокат пытался встать, но ноги его не слушались. Пришлось помочь ему подняться.

— Как скажете, — сел напротив и убрал осколки разбитых стаканов. — Но давайте лучше о деле поговорим. До суда осталось не так много.

Сюсюкин кивнул, постепенно приходя в себя. Профессиональные инстинкты брали верх над потрясением. Он поправил очки, расправил плечи.

— Да, конечно! Дело! — суетливо начал перебирать бумаги. — Я всю ночь работал, изучал прецеденты…

У нас началось обсуждение тактики на суде. Сюсюкин разложил документы на столе, открыл толстые книги с закладками. Его пальцы порхали по тексту с удивительной скоростью — феноменальная память в действии.

— Смотрите, вот основа нашей защиты, — он ткнул в конкретную статью. — Кодекс императора Алексея Третьего, том второй, статья сорок семь. Цитирую дословно: «Земельный аристократ имеет право на защиту своих владений всеми доступными средствами при условии непосредственной угрозы роду или подданным».

Я наклонился ближе, читая мелкий шрифт. Текст был архаичным, с устаревшими оборотами, но смысл ясный.

— Ключевые слова — «всеми доступными средствами», — продолжал адвокат, не заглядывая в книгу. — Это включает применение магии против нападавших. Даже если нападавшие — представители императорских войск.

— А как насчёт того, что они действовали по приказу? — уточнил я.

— Вот тут начинается самое интересное, — глаза Сюсюкина загорелись азартом. — Дело барона Шуйского, тысяча восемьсот тридцать второй год. Похожая ситуация — войска по приказу губернатора вошли на земли аристократа без его согласия.

Адвокат перелистал страницы другой книги, нашёл нужное место.

— Барон применил магию, убил семерых солдат. Суд оправдал его, сославшись на то, что губернатор превысил полномочия. А превышение полномочий аннулирует защиту от ответственности для подчинённых.

— То есть Жмелевский превысил полномочия, и его люди автоматически становятся нарушителями? — уточнил логику.

— Именно! — Сюсюкин почти не заикался, увлечённый работой. — Но есть нюанс. Нужно доказать, что превышение было существенным, а не формальным.

Адвокат достал ещё одну папку, извлёк из неё документы.

— Я нашёл полномочия ставленника императора, — он разложил бумаги на столе. — По закону, Жмелевский может размещать войска только для защиты от внешней угрозы. И только с согласия земельного аристократа или при прямой атаке извне.

— А у нас что было?

— Монголы уже отступили, — торжествующе заявил Сюсюкин. — Ваши донесения это подтверждают. Значит, внешней угрозы не было, согласия он не получал. Превышение полномочий налицо.

Логика была железной. Я начинаю понимать, почему этого заикающегося гения боятся крупные фирмы.

— Теперь о древнем праве на суд равных, — Сюсюкин открыл самую толстую книгу. — Закон принят при императоре Петре Втором, никогда не отменялся. Применялся даже в недавних случаях.

— Каких именно?

— Дело графа Толстого, тысяча восемьсот сорок первый год. Дело князя Вяземского, тысяча восемьсот пятьдесят третий. Оба требовали суд равных, оба его получили.

Сюсюкин листал страницы, показывая мне конкретные записи судебных решений.

— Но они выиграли процессы? — поинтересовался я.

— Толстой — да, Вяземский — нет, — честно ответил адвокат. — Это зависело от обстоятельств дел, а не от формы суда.

Он достал новую папку с пожелтевшими документами.

— А вот что я нашёл в императорской библиотеке. Личная переписка императора Петра Второго с Сенатом о принятии закона о суде равных.

Сюсюкин осторожно развернул древний лист.

— Смотрите, что он писал: «Дабы избежать мятежей среди земельных родов, позволить им судиться меж собой, нежели казнить указом». Это значит, что закон создавался именно для предотвращения восстаний аристократов.

— И это нам поможет?

— Ещё как! — достал современную копию обвинительного заключения. — Вас обвиняют в мятеже против императора. Но если суд откажет в применении закона, созданного против мятежей, то автоматически признает, что у вас были основания для восстания.

— А что если нам откажут в суде равных?

— Тогда мы сошлёмся на дискриминацию по сословному признаку, — немедленно ответил Сюсюкин. — И потребуем пересмотра всех древних законов, включая те, которые касаются передачи кристаллов императору.

Он достал ещё одну книгу, раскрыл её на нужной странице.

— Соглашение о кристаллах подписано при том же императоре, тем же указом, — объяснил адвокат. — Если суд сочтёт один закон устаревшим, то и второй автоматически теряет силу.

— Что это означает практически?

— Что все кристаллы с вашей жилы принадлежат исключительно вам, — улыбнулся Сюсюкин. — Никаких отчислений императору. Они этого очень не хотят.

Тем временем в дверь постучали. Принесли завтрак — серебряные подносы с изысканными блюдами. Запах свежей выпечки заполнил комнату.

Мы ели и продолжали работать. Сюсюкин объяснял каждый пункт защиты, я запоминал ключевые моменты. Постепенно картина прояснялась.

— А процедурные нарушения? — спросил я, жуя булочку.

— О, тут целый букет! — Сюсюкин разложил список. — Во-первых, вас должны были уведомить о суде за месяц до даты, а не за три дня. Во-вторых, обвинение должно быть предъявлено письменно с подписями свидетелей. В-третьих, арест без решения суда — грубейшее нарушение.

— Но меня же не арестовывали.

— Попытались! — поднял палец адвокат. — И это зафиксировано. Плюс принуждение к ношению следящего артефакта. Плюс ограничение передвижения.

Сюсюкин писал что-то в своей тетради, составляя список нарушений.

— Каждое из них — основание для прекращения дела, — пояснил он. — А в совокупности они дают нам мощное оружие. Ещё я проверил нынешний состав высшего трибунала, который будет вас судить, — адвокат ткнул пальцем в список имён. — Из семи судей только двое имеют военный опыт. Остальные — гражданские чиновники.

— И что?

— А то, что по закону о суде равных вас могут судить только военные аристократы, — улыбнулся мужик. — Получается, пять из семи судей не имеют права участвовать в процессе.

Сюсюкин открыл ещё одну книгу, показал конкретную статью.

— Статья двенадцатая: «Суд равных составляется исключительно из лиц, равных подсудимому по званию и роду деятельности». Вы — военный земельный аристократ. Судить вас могут только военные земельные аристократы.

— А если состав изменят?

— Тогда мы потребуем отложить дело минимум на месяц для поиска новых судей, — немедленно ответил Сюсюкин. — За это время многое может измениться в вашу пользу.

— И наша тактика?

— Многоходовая, — Сюсюкин начертил схему на листе бумаги. — Я подготовил три линии атаки. Первая — требование суда равных с указанием на незаконный состав трибунала. Вторая — процедурные нарушения при организации. Третья — превышение полномочий Жмелевским.

— А если все три не сработают?

— Тогда у нас есть козырь, — Сюсюкин достал последний документ из папки. — Апелляция к закону о военной службе аристократов. Вы исполняли воинский долг, а вашу семью в это время атаковали. Государство обязано было защитить род, но не сделало этого.

— И что это даёт?

— Право на компенсацию, — пояснил адвокат. — В денежном выражении или территориями. А ещё освобождение от дальнейшей военной службы и налоговых обязательств. А что касается недавних событий и ваших слов, что кровяши работали на кого-то в империи… — он поднял указательный палец, как профессор на лекции. — То сможете апеллировать к нарушению пакта о воинской службе земельных аристократов. На ваш род напали, его не соблюли. Также можно обвинить как минимум ставленника императора, а это по факту самого монарха, — продолжал адвокат, разгоняясь. — Что чужая страна нападает на вас, и никто не реагирует. Согласно закону времён Петра Шестого, который никто не отменял, вы имеете право выйти из империи. Ваши земли станут независимыми.

— Серьёзно? — поднял бровь.

— Абсолютно! — кивнул адвокат. — Правда, тогда на вас могут напасть официально как на отколовшуюся территорию. СБИ действовала вне закона, проводя операции на землях аристократа без его согласия, — продолжал Сюсюкин, доставая ещё одну папку. — Даже сам суд организован с нарушениями.

Он сложил все документы в аккуратные папки, подписал каждую.

— Главное правило судебной тактики, — сказал юрист, поправляя очки, — никогда не ставить всё на одну карту. У нас их минимум пять. Не дать им загнать нас в угол, — продолжил адвокат. — У них сильная позиция по факту нападения на императорские войска, но мы можем доказать, что это была самооборона.

— А свидетели? — спросил я. — Они мои люди.

— Тут сложнее, — поморщился Сюсюкин. — Нужны те, кто подтвердят, что люди императора атаковали ваш род. И ещё! По ситуации с орденом магов крови — тоже требуются какие-то свидетели.

Кивнул в ответ. С этим у меня проблем не будет.

— А как с публичными выступлениями? — поинтересовался я.

Сюсюкин сразу скис. Уверенность испарилась, вернулось заикание.

— Это… Это проблема, — пробормотал он. — Когда нужно говорить перед людьми, я… Я не могу…

— Ничего, — успокоил его. — Справимся.

Выпустил морозных паучков из пространственного кольца. Все десять тварей материализовались в разных углах номера. Паучки расползались по комнате, занимая позиции. Двое забрались под потолок, остальные спрятались за мебелью. Один устроился прямо над дверью.

Я проверил Дрозда в пространственном кольце. Некромант всё ещё был без сознания, проклятие затылочника действовало эффективно.

Сюсюкин продолжал работать над документами. Он углубился в юридические тонкости, проверял каждую ссылку. Меня поражала его дотошность.

— А вы откуда столько знаете? — спросил я в какой-то момент.

— Всю жизнь изучаю, — не отрываясь от бумаг, ответил адвокат. — Право — это как музыка. Нужно чувствовать гармонию законов.

К вечеру мы закончили подготовку. Стратегия была ясной, документы — в порядке. Сюсюкин сложил всё в аккуратные папки.

Глаза начали слипаться. Долгий день, алкоголь, напряжение — всё валилось на меня разом. В какой-то момент я просто вырубился прямо в кресле.Проснулся от того, что всё тело затекло. Шея болела, спина ныла, в ногах — неприятное покалывание. Кресло оказалось не таким удобным для сна, как казалось вечером.

— Сколько я спал? — уточнил у Сюсюкина.

Адвокат сидел за столом в расстёгнутой рубашке, волосы его были взъерошены. Перед ним — кучи бумаг, чашка недопитого кофе, несколько огрызков яблок.

— Вы отдыхали со вчерашнего вечера до утра, — ответил он, не отрываясь от документов. — Часов восемь, наверное.

За окном светило солнце. Уличный шум говорил о том, что столица проснулась и живёт своей обычной жизнью. А у меня завтра суд.

Поморщился, попытался размять затёкшие мышцы. Встал, потянулся. Спина хрустнула в нескольких местах.

— Как у нас дела? — спросил, кивая на бумаги.

— Я всё подготовил, — улыбнулся мужик. — Всё подробно расписал. Сделал заранее ходатайства, заявления и прочие бумаги. Так что к началу мы готовы.

Сюсюкин выглядел усталым, но довольным. Время… Завтра уже суд. Меня запрут, и начнётся веселье.

Глянул на адвоката. Странно, почему он не ушёл, когда я уснул. Трудоголик или?..

— К вам кто-то приходил? Запугивал? — спросил я.

Решил проверить, как работают мои оппоненты. Не могли же они оставить адвоката в покое.

— А? — поднял взгляд Сюсюкин. — Нет… То есть да.

— И? — полностью прогнал дрёму.

— Мой офис сожгли, — сообщил он как о чём-то незначительном. — Но я успел подготовиться — все дела и документы вынес заранее и расположил на складе.

Он гордо выпятил грудь:

— Теперь у меня больше нет офиса и… дома.

— И вы так спокойно об этом говорите? — поднял бровь.

Реакция адвоката меня удивила. Обычно люди расстраиваются, когда лишаются крыши над головой и рабочего места.

— А что? — хмыкнул он. — Знал, на что подписываюсь. Если крупные фирмы запугали, то меня пытались устранить.

Я смотрел на него и пытался понять: то ли он такой бесстрашный правовой защитник, то ли просто отчаянный.

— Сумма, которую вы мне заплатили, покрывает все расходы, — хихикнул мужик. — Куплю себе квартирку, офис нормальный. Заживу, как человек.

В его глазах загорелся огонёк, и он продолжил:

— Рассчитываю, что по результатам вашего суда вы мне предложите вести дела вашего рода.

Ну, раз его всё устраивает…

— За мной следили, когда я сюда шёл, — добавил адвокат как бы между прочим.

— Кто? — насторожился я.

— Одна машина — вроде бы жандармов, другая… — задумался Сюсюкин. — Судя по тем, кто был внутри, какие-то бандиты.

Картина прояснялась. Противники действовали по всем фронтам — официальная слежка плюс неофициальные методы.

— Так, — поднялся с кресла. — До суда жить будете тут.

— Но… — тут же попытался что-то возразить Сюсюкин.

— Без «но»! — перебил его. — Не хватало, чтобы моего адвоката где-то в подворотне нашли с перерезанным горлом.

Указал на соседнюю комнату:

— Вон там есть диван, своя ванная. Устраивайтесь. Закажите покушать, а то желудок возмущается.

Сам направился приводить себя в порядок: горячий душ, бритьё, свежая одежда.

У меня на сегодня по плану была встреча с Булкиным. Нужно дать поручения по инвестициям, обсудить дальнейшие планы.

Василиса… По спине пробежал холодок. Хорошо, что её нет и она не объявилась. Семейный обед с матерью одиннадцатого ранга, полной зла, — то ещё удовольствие.

Единственное, что меня напрягало: мои группы людей с кровяшами. Они ещё вчера должны были прибыть ко мне. Главные свидетели по делу.

Когда закончил мыльно-рыльные процедуры, спустился вниз к администратору. Мужик в безупречном фраке стоял за стойкой, просматривал какие-то документы.

— Граф Магинский! — улыбнулся он, заметив меня. — Как вам пребывание в нашей гостинице? Всё ли в порядке?

— В целом неплохо, — кивнул я.

— Мы смогли вам оказать поддержку в непростой ситуации? — продолжал администратор.

— А? — поднял бровь, не сразу поняв, о чём речь.

— Ну, ситуация с жандармами, — пояснил мужик. — Они вломились сюда с какими-то людьми. Я их задержал и послал сигнал хозяину нашей гостиницы.

Наклонился ближе, понизил голос:

— Он лично участвовал в решении вопиющего превышения должностных обязанностей правоохранителей.

— Ростовский — хозяин? — выпалил я.

— Вы хотели сказать: его высочество Михаил Андреевич Ростовский? — мягко поправил администратор.

Нормально устроился генерал. Лучшую гостиницу в столице под себя поджал. Видимо, доходы от военной службы позволяют такие инвестиции.

— Ко мне не приходили люди вчера или сегодня? — спросил то, что хотел узнать.

— Нет, — помотал головой администратор. — Никого не было. Посланий, сообщений… Вообще ничего.

В этот момент открылась дверь гостиницы, и я увидел своего человека. Охотник из тех, кого отправлял с кровяшами. Мужик оглядывался по сторонам, явно нервничал.

Тут же направился к нему.

— Пойдём выйдем! — кивнул в сторону выхода.

Оказались на улице. Охотник выглядел помятым: грязная одежда, усталые глаза, небритое лицо. Видно, что добирался в тяжёлых условиях.

— Господин, — выдохнул он с облегчением.

— Докладывай! — приказал коротко.

— С нами связался на вокзале какой-то Клаус и передал ваше сообщение, — проглотил собеседник. — Мы решили не рисковать. Одна группа направилась поездом, остальные арендовали машины.

— И? — предчувствие сжалось комком в груди.

— В поезде… — поморщился охотник. — Никто не выжил.

Я сжал кулак.

— Остальные группы тоже, — проглотил он. — Добрались только я и ещё двое из моей группы. Они с кровяшом.

— Сука! — выдохнул сквозь зубы.

Сначала мне изгадили идеальный план твари шестнадцатого ранга. Теперь мои новые столичные «друзья». Остаётся вопрос: откуда они знали про кровяшей?

Охотник видел моё состояние, но продолжал доклад:

— Нападения были координированными. На поезд — ночью, в степи. Машины подрывали на дорогах. В общем, профессиональная работа.

— Кто? — спросил, хотя ответ был очевиден.

— Не знаю точно, — честно признался мужик. — Но действовали как военные. Слаженно, без лишнего шума.

Охотник сообщил мне адрес, где они остановились, — какая-то дешёвая гостиница на окраине. Место, где не задают лишних вопросов.

— От меня к вам придёт Сюсюкин, — предупредил я. — Он с нами, мой адвокат. Что скажет, то и делайте. Никуда не высовывайтесь, сидите тише воды.

— Есть! — кивнул охотник.

— И готовьте кровяша к допросу, — добавил я. — Завтра могут понадобиться его показания.

Мужик кивнул ещё раз и растворился. Я остался стоять на ступенях гостиницы, переваривая новости.

Огляделся: жандармов не было видно. После вчерашнего разноса от Ростовского они явно получили приказ держаться подальше.

Хорошо… Теперь у меня не девять свидетелей, а один. Потёр виски, подумав: «Началось утречко». Противники играли жёстко и профессионально.

Но один свидетель лучше, чем никого. Главное — довезти его до суда живым.

Я вернулся в гостиницу и направился в свой номер. По дороге почувствовал, что сигналов от паучков не получаю. Ускорился. Поднялся по лестнице, практически бегом добрался до своего этажа.

Влетел в номер.

Картина была красноречивой. Сюсюкин лежал на полу рядом со столом. Глаза закрыты, дыхание ровное — спал, но явно не по своей воле. Бумаги раскиданы вокруг, некоторые папки перевёрнуты.

Мои паучки… потеряли свою невидимость и лежали разбросанными по комнате. Тела неподвижны, лапки подогнуты.

Ко мне повернулись.

— Сыночек, — произнесла она с улыбкой. — А вот и я… Ты ждал мамочку?