Двойник короля 14

Глава 11

В зале повисла тишина. Судья, присяжные, обвинители, я — все мы несколько мгновений просто смотрели на Сюсюкина.

Мой адвокат не двигался. Лицо его перед падением было бледное, как мел, не считая синяков. Судя по всему, у Эдуарда Эдиковича ещё и пошла кровь, но перед этим глаза горели решимостью. Да уж, мой адвокат может… Тут без вопросов, эффектное появление, прям как я.

Вскочил из-за стола. Стул с грохотом опрокинулся назад. Тут же напряглась охрана — пятеро мужиков в тёмной форме дёрнулись к кобурам, ещё двое загородили путь к выходу из зала

Я направился к Сюсюкину. Сделал три больших шага через проход между столами, и меня попытались остановить: охранник преградил путь. Здоровый парень, пару метров ростом. Руки, как лопаты.

Ударил ему в колено. Хруст. Мужик завыл и согнулся. Сразу добавил локтем в висок, и он отключился на лету.

Второй полез с дубинкой. Замах сверху вниз, подставил предплечье, принял удар на кость. Больно, но терпимо. Тут же ответный — кулаком в кадык. Охранник схватился за горло, задыхаясь, и я добил его коленом в солнечное сплетение.

Третий попытался схватить сзади — обхватил руками за грудь. Я резко откинул голову назад и попал затылком ему в нос. Хруст хрящей, брызги крови, но хватка ослабла. Освободился, развернулся и врезал правой в челюсть. Мужик отлетел к стене.

Четвёртый и пятый действовали слаженно — справа и слева одновременно. Я присел, пропустил удары над головой. Подсечка правой ногой, и один упал. Вскочил, левой рукой блокировал дубинку второго, правой врезал в печень. Охранник согнулся пополам.

Шестой целился из табельного револьвера, но руки тряслись. Стресс, опыта маловато. Рванул к нему, пока тот думал, и сбил прицел ударом в запястье. Оружие полетело в сторону. Я захватил мужика за воротник, ударил коленом в живот. Потом ещё раз. И ещё.

Последний попытался атаковать меня в лоб. Схватил его за плечо, развернул, удар в переносицу основанием ладони. Кровь хлынула рекой. Мужик рухнул, как подкошенный.

Тем временем двое продолжали закрывать выход, словно я планировал сбежать. Охрана действовала на инстинктах, к ним претензий нет.

— Схватить его! — заорал Каменев.

Майор вскочил из-за стола. Лицо его стало красным от возмущения, вены на шее вздулись, глаза налились кровью.

— Ваша честь, гляньте, что происходит! — продолжал орать, тыча пальцем в мою сторону. — Вот он, обвиняемый, во всей красе. Пытается сбежать и нападает на охрану суда.

Я схватил Сюсюкина под мышки — осторожно, чтобы не навредить. Мужик был лёгкий, словно пушинка. И потащил его к нашему столу. Адвокат не сопротивлялся, только застонал, когда я перемещал.

Аккуратно бросил тело на стул. Сюсюкин откинулся на спинку. Глаза его были закрыты, дыхание — поверхностное, но живой.

— Ваша честь! — продолжал орать майор. Голос сорвался на фальцет, истерика нарастала с каждой секундой.

— Да заткнись ты! — рявкнул я.

Каменев аж подпрыгнул. Рот открыл, но слов не нашёл, только хлопал губами, как рыба.

— Балаган! — взвизгнул он наконец. — Немедленно арестовать графа, заключить его под стражу и не разрешать присутствовать на суде.

— Тихо! — вмешался Шереметев.

Граф поднялся с места присяжных. Мужчина лет пятидесяти, с сединой в бороде. Военная выправка, твёрдый взгляд, на груди — ордена за участие в походах. Настоящий вояка.

Присяжный спустился и оказался рядом со мной. Движения его были уверенными, спокойными — никакой паники. Видно, что драки графа не пугают.

Он тут же достал несколько лечилок из внутреннего кармана мундира, протянул мне флакончики и кивнул на Сюсюкина.

— Помогите товарищу, — сказал негромко, но твёрдо.

Я взял зелья и дал их адвокату. Мыслительный процесс не остановился ни на секунду.

Шереметев склонился над Сюсюкиным, проверил пульс, разлепил его веки и оценил глаза. Поморщился и тут же вылил ему в рот содержимое другого флакона. Жидкость голубоватая, с лёгким свечением. Немного, словно это дорогое зелье.

— Ваша честь! — повернулся я к судье. — Требую отмены сегодняшнего заседания!

Мужик в мантии сидел за своим столом, вжавшись в кресло. Лицо бледное, руки дрожат. Молоток выпал и катался по столешнице.

— Что? Немыслимо! Абсурд! — вскочил Каменев.

На его руках вспыхнул огонь. Языки пламени обвили ладони и пальцы. А температура в зале подскочила, воздух задрожал от жара. Идиот попытался меня атаковать — огненный шар полетел в мою сторону. Я увернулся, пригнувшись. Магия прошла мимо и врезалась в стену, штукатурка задымилась.

Зазвенела тревога. Резкий, пронзительный звук наполнил помещение. Красные лампы под потолком замигали. В зал суда вбежала ещё охрана — восемь человек в броне, с щитами и дубинками.

Несколько кристаллов льда впились майору в живот. Моя магия сработала автоматически: холодные осколки пронзили мундир и вошли в тело. Каменев закричал и схватился за раны. Началась свалка.

Я бросился в рукопашную с майором. Мужик корячился на полу, пытаясь вытащить лёд из живота. Подошёл и врезал ему в челюсть. Голова дёрнулась в сторону, Каменев захрипел и затих.

Новая охрана кинулась на меня: четверо с одной стороны, четверо — с другой. Дубинки, щиты, крики команд…

Первый замахнулся сверху. Я уклонился влево, схватил его за запястье. Рывок на себя, колено в рёбра и хруст костей. Мужик согнулся пополам, а я отобрал у него оружие.

Второй полез с щитом наперевес. Я атаковал дубинкой, удар пришёлся в самый угол. Охранник потерял равновесие. Тут же добил его по голове через край шлема.

Третий и четвёртый попытались взять в клещи. Но я отпрыгнул назад, к стене. Дубинка в правой руке, левая свободна. Один кинулся справа — парировал удар, тут же ответный в висок. Мужик рухнул. Второй слева — блок щитом, но я успел нанести удар снизу вверх в подбородок. Нокаут.

Остальные четверо действовали осторожнее. Видели, что товарищи падают один за другим. Выстроились полукругом, не спешили нападать. Но тут в драку вмешались присяжные.

Багратионов — грузный мужчина с густыми усами — напал на одного охранника сзади. Обхватил руками за шею, лишил возможности дышать. Мужик в броне барахтался, но безуспешно. Военный аристократ явно знал, что делает.

Шереметев действовал более изящно. Подошёл к охраннику, который целился в меня из револьвера, одним движением сломал ему руку в запястье. Хруст был слышен на весь зал, и оружие упало. Тут же удар в солнечное сплетение. Мужик в броне согнулся, задыхаясь.

Судья спрятался за своим столом, только макушка виднелась. Он тихо скулил и что-то бормотал под нос. Видимо, молился.

Военные земельные аристократы попытались нас растащить, но не меня с охраной, а охрану от меня. Они явно встали на мою сторону.

— Хватит! — рявкнул Шереметев. — Прекратить это безобразие!

Его голос прогремел, как выстрел из пушки. Все вдруг замерли.

— Мы видели, что произошло, — продолжал он, глядя на остатки охраны. — Граф Магинский хотел помочь своему адвокату, а вы на него напали.

Багратионов кивнул:

— Именно так. Человек просто пытался оказать помощь раненому. А майор начал применять боевую магию в зале суда. Это же грубейшее нарушение!

— Да! — подхватил Нессельроде. — Мы все видели. Каменев атаковал первым.

Охрана переглядывалась. Их было больше, но авторитет военных аристократов действовал подавляюще. Эти люди привыкли командовать и чтобы им подчинялись.

Шереметев подошёл к Каменеву, который корячился на полу. Майор хватался за раны в животе, кровь сочилась между пальцев.

— Живой будет, — констатировал равнодушно присяжный. — Царапины.

Начался процесс приведения в порядок зала. Охранники, которые могли двигаться, вытаскивали тех, кто не мог. Каменева тоже подняли и усадили на стул. Он был бледный, но держится.

Я отпаивал Сюсюкина зельями, которое мне уже дали другие военные земельные аристократы. Адвокат постепенно приходил в себя, цвет лица улучшился. Оглянулся: тревога продолжала орать, никто не смотрит.

Положил руки на юриста, закрыл глаза. Твою мать… У него в голове гематома огромная, и она разорвалась. Кровища давит на мозг. Ещё немного, и он кони двинет. Сука…

Риск? Да. Вариантов? Нет. Оглянулся. Никто так и не смотрит.

Воспользовался моментом и активировал своё лечение седьмого ранга. Магия потекла через руки в тело Сюсюкина. Я чувствовал, как источник истощается, энергия уходила мощным потоком.

Прошёлся по всем основным ранениям адвоката. Сломанные рёбра срастались. Внутренние кровотечения останавливались. Ушибы рассасывались. Главное — гематома в голове, она уменьшалась, кровотечение почти исправил. Пот тёк по моему лбу. Давай! Не вздумай подыхать после всего… Я опустошил источник почти полностью, но результат того стоил.

Шереметев заметил мои манипуляции. Как он оказался рядом? Был же у выхода. Когда я закончил, мужик кивнул с уважением.

— Седьмой ранг? — уточнил он негромко.

— Да.

— Редкость для вашего возраста, — заметил граф. — И потратить столько сил на простого адвоката… Благородно!

Наконец-то судья выбрался из-под своего стола. Мужчина дрожал как осиновый лист. С удивлением посмотрел на оставшихся охранников без сознания, перевёл взгляд да меня и увидел, что я окружён присяжными и помогаю Сюсюкину.

— Благодарю! — кивнул я Шереметеву.

— Не стоит, — хмыкнул мужик. — Ты, может быть, предатель, но один из нас — аристократ и военный. Я увидел, как ты действовал. Единственное, что тебя беспокоило, — помочь своему.

— Да! — подхватил Багратионов. — Такие военные и нужны нашей стране. Не то что эти… — он презрительно кивнул на Каменева. — Которые в суде магией размахивают.

Повисло скупое мужское молчание. Они бросали на меня понимающие взгляды.

Нессельроде подошёл ближе:

— Мы служили и видели разных офицеров. Те, кто дерутся за своих, — стоящие. А те, кто прячутся за чужими спинами, — дерьмо.

Шереметев согласно кивнул:

— По поступкам человека судят, а не по обвинениям.

— Суд прерывается! — наконец-то объявил судья дрожащим голосом. — Магинского в камеру! Пострадавшим оказать помощь, адвоката отправить в больницу.

— Нет! — оборвал его.

Голос прозвучал резко, властно. Судья вздрогнул и попятился.

— Нарушение порядка в суде! — повысил голос мужик в мантии. — Нападение на охрану и обвинение, применение магии… Штраф пять миллионов.

— Плевать! — оскалился я. — Мой юрист будет в моей камере всё время суда! Сможет выйти, когда захочет, но в больницу он не вернётся.

И это сработало. Военные аристократы смотрели на судью так, что тот просто махнул рукой. В их взглядах читалась немая угроза.

Шереметев подошёл к нему и что-то тихо сказал на ухо. Мужик в мантии побледнел ещё больше и часто закивал.

— Хорошо, — пролепетал он. — Как скажете, граф.

Новая охрана подхватила меня и Сюсюкина и повела, адвоката потащили. Восемь человек были в свежей форме, без синяков и ссадин. Эти выглядели более профессионально — старше, опытнее, движения точные, никакой суеты.

Через десять минут за мной закрыли камеру. Железная дверь лязгнула с глухим звуком, замок щёлкнул. Я остался наедине с адвокатом. Положил мужика осторожно на койку. Сюсюкин всё ещё был слаб, но дышал ровно. Моё лечение помогло, остались только синяки и общая слабость.

Сам сел за стол, потёр лицо ладонями. Голова гудела от истощения магического источника. Чувствовал себя выжатым лимоном.

— Даже суд у меня яркий вышел, — хмыкнул и посмотрел на адвоката, лежащего без сознания.

Пальцы стучали по поверхности стола. Дерево потёртое, покрытое царапинами. Сколько заключённых сидело здесь до меня? Сколько нервничало, постукивая так же пальцами?

Я размышлял о произошедшем. Мои оппоненты хорошо постарались. Очень. Как же всё завернули, подняли ситуацию с Османской империей и тем, что устроили монарх со султаном. Прижали к стенке. Жёстко, крыть мне нечем. Если бы не появление Сюсюкина… Даже не знаю, что бы делал. Придумал бы, конечно, но не факт, что вышло бы элегантно. Малой кровью точно бы не отделался.

Похоже, там очень сильно хотят получить мою жилу и земли. Ну, или избавиться от меня. Хотя тут и тёрки Ростовского с братом, война… Это надо было генерала сделать крайним? Лишить звания и сместить. Обвинить в том, что он проиграл, ещё и с султаном связался. Хреново. Очень хреново.

Как мне крыть эту ситуацию с Османской империей? Что случится на фронте? К чему это всё приведёт? Мои земли? Зейнаб? Сука, вот нужно было это всё… Теперь ехать туда, иначе похерят то, из-за чего меня и судят. Вообще будет нехорошо, если потеряю. Тогда ради чего всё?

— Сука… — выдохнул я.

Сюсюкин… Его бы прикончили в больнице. Поэтому я написал в Амбиверу, чтобы адвоката вытащили с того света и забрали. Но даже не думал, что он весь покалеченный примчится в суд. Пусть как маг и несильный, но яйца у мужика точно есть, и они стальные. Это не может не вызывать уважения. Почему я попросил о помощи? Хрен знает… Одно дело, когда на меня и мой род нападают, а тут просто адвокат.

Ситуация взбесила. Сюсюкин не ныл, когда спалили его подвал. Не просил защиты, не прятался. Пришёл и сделал свою работу. В общем, не люблю я быть обязанным. Плохо, что теперь должен Амбивере. Но когда меня попросят «помочь», я это сделаю.

Да и вышло всё очень неплохо. Суд мы остановили. Осталось понять, что делать дальше. Хоть адвоката вытащили из реанимации, но ему было рано бегать. Зелья, которые мне дали, должны чуть помочь. Я мог бы достать свои эталонки, но это привлекло бы внимание. Меня обыскивали и ничего не нашли, а тут у графа зелья. Откуда? Узнали бы про пространственное кольцо. А что бы из этого вышло дальше… Хрен знает.

В камере было тихо. Только слышалось ровное дыхание Сюсюкина да приглушённые звуки из коридора — шаги охранников, скрип ключей, отдалённые голоса.

Встал и прошёлся по камере. Четыре шага до стены, развернулся, четыре шага обратно. Думал о присяжных. Шереметев, Багратионов, Нессельроде… Военные аристократы. Они увидели в моих действиях то, что понимают, — защиту товарища. Для них это святое. Такие люди не продаются. Их можно запугать, можно принудить, но купить — нет. Они знают о чести не понаслышке. И сегодня увидели, что у меня она тоже есть. Конечно, завтра будут судить по закону, но вроде какое-то потепление в восприятии меня возникло.

А вот Каменев показал себя истериком. Применил магию в зале суда первым, нарушил все возможные правила. Военные это видели и оценили. Для них важно, кто как себя ведёт под давлением.

— А-а-а… — простонал Сюсюкин.

Адвокат начал приходить в себя. Я повернулся к нему.

— Где я? — спросил он, держась за голову.

— Вы? — хмыкнул в ответ. — В тюрьме суда, в моей камере. Можно нас даже назвать сокамерниками.

Сюсюкин сел на кровати, оглядываясь. Лицо бледное, но ясное, — моё лечение помогло больше, чем ожидал.

— Как я тут оказался? — поднялся мужик, держась за голову.

— Не помните? — повернулся к нему полностью.

— Нет… — адвоката штормило. — Я уехал от вас на такси. Потом там… на меня напали. Пытались задушить, отравить. Мы дрались и, кажется, врезались.

— Понятно, — кивнул я.

Поведал Сюсюкину последние события. Не стал говорить про моё вмешательство через Амбиверу. Лишь то, что его хотели устранить и у них это почти получилось. Соврал, что мои люди помогли ему выбраться из больницы и как он влетел в суд. Дальше я подробно поведал, что предпринял обвинитель. Его доводы, факты и то, как себя вели присяжные.

Сюсюкин внимательно слушал и держался за голову. Когда я закончил рассказ, он задумался.

— Значит, военные аристократы встали на вашу сторону? — уточнил он.

— Похоже на то, — пожал плечами. — Но как это отразится на деле и поможет ли нам… Я не уверен.

— Это хорошо, — кивнул адвокат. — Очень хорошо. Такие люди ценят поступки больше, чем слова.

Он попытался встать, но покачнулся. Я подхватил его под руку.

— Полегче. Вы сильно пострадали.

— Ничего, — махнул рукой Сюсюкин. — Главное, что успел. Суд остановлен?

— Да, но когда он продолжится, я не знаю.

— Отлично. Значит, у нас есть время подготовиться.

Адвокат осмотрелся, заметил свою папку на столе, подошёл и начал перебирать документы.

— Всё на месте, — облегчённо вздохнул он. — Можно работать.

Я наблюдал за ним с интересом. Человек чуть не умер, но думает только о деле. Профессионал высшего класса.

— Расскажите подробнее про присяжных, — попросил Сюсюкин. — Как они себя вели? Что говорили?

Я описал каждого. Шереметева — спокойного, уверенного лидера. Багратионова — грузного, но решительного. Нессельроде, который в основном делал пометки.

— Понятно, — кивнул адвокат. — Это настоящие военные, они понимают друг друга с полуслова. Каждый считает долгом служение Родине.

— И что это даёт нам?

— Многое. Такие люди не терпят трусости и предательства, но ценят мужество и верность. Вы им показали именно это.

Сюсюкин сел за стол, взял карандаш.

— Нужно корректировать стратегию. Делать упор на ваши личные качества. На то, что вы готовы жертвовать собой ради других.

— Но дело-то не в этом. Обвинения серьёзные.

— Да, вот только теперь присяжные будут слушать нас по-другому. Они увидели, какой вы человек. А для военных это важнее любых формальностей.

Адвокат начал быстро писать. Сюсюкин корректировал речь, добавлял новые аргументы. Работал сосредоточенно, забыв о боли и слабости.

— Кстати, — не отрываясь от бумаг, сказал он. — Спасибо! За то, что заступились.

— Не за что. Мы команда.

— Команда… — повторил юрист и улыбнулся. — Давно я не был ни в какой команде.

В его голосе прозвучали грустные нотки. Видимо, жизнь одиночки-адвоката не была лёгкой.

— Теперь есть, — сказал я. — И будет, пока этот цирк не закончится.

— А после?

— Посмотрим. Если выиграем, то предложение о работе в роду остаётся в силе.

Глаза Сюсюкина загорелись. Для него это был шанс на новую жизнь — стабильную, обеспеченную, с интересными делами, полную опасностей и приключений.

— Тогда мы обязательно выиграем, — сказал он с решимостью. — Я не подведу.

И я верил ему. Этот человек уже доказал, что готов идти до конца.

Нашу дверь открыли через два часа. Скрипнули петли, лязгнул засов. В проёме появился охранник — высокий мужчина со шрамом через всю щёку.

— На выход! — приказал он басом.

Мы с адвокатом отправились в зал суда. По коридору шли молча. Сюсюкин держался уверенно, следов недавних травм почти не осталось, лишь лёгкая бледность выдавала пережитое.

Внутри зала обстановка изменилась. Не было военных-аристократов, только судья за своим столом и обвинитель. Каменев сидел бледный, но живой. Живот перебинтован, но майор держался прямо.

Мы заняли наши места за столом защиты. Стулья жёсткие, стол покрыт новыми царапинами — следы сегодняшней драки.

— Магинский, — тут же начал мужик в мантии. — Все ваши штрафы погашены.

Я хмыкнул, подумав: «А Булкин молодец, оперативно сработал. Жаль, что не успел с ним поговорить до моего процесса».

— Ваша честь! — тут же поднялся Сюсюкин. — Рассмотрение дела без адвоката запрещено в нашей стране.

Он говорил твёрдо, без прежнего заикания. Превращение из робкого юриста в грозного защитника было полным.

— Граф отказался от претензий по факту его некомпетентности и сам себя представлял, — тут же вмешался Каменев с синяком под глазом.

Майор выглядел потрёпанно: мундир помят, на лице следы ударов. Но злоба в глазах горела ярче прежнего.

— Возможно, — повернулся к нему Сюсюкин. — Но это не меняет сути дела. Его ввели в заблуждение, сообщили, что я погиб! И сделали это лично вы. Обманули моего доверителя, заставили защищать себя без помощи юриста.

— Что⁈ — тут же возмутился майор.

Каменев подскочил на стуле. Лицо его покраснело, вены на шее вздулись. Контроль над собой он терял быстро.

— Именно так! — давил адвокат. — Введение в заблуждение подсудимого, попытка лишить законной защиты, недопуск в суд представителя… Ваша честь, да только этого хватит, чтобы закрыть дело и извиниться перед графом за то, что его права нарушили. Какой позор…

Сюсюкин поднялся с места, обводя зал взглядом.

— Я не думал, что в нашей стране так! — последнее слово он выделил особенно. — Так!.. Относятся к земельным аристократам и тем более военным.

Каменев хлопал глазами и губами, но слов не находил. Только рот открывал и закрывал.

— Но… но… — пытался что-то ответить.

— Вы хотели его арестовать, когда он просто помог своему адвокату, то есть мне, — продолжал Сюсюкин неумолимо. — Не вы, ваша честь, не обвинитель, а мой подопечный. И что же случилось? На него напали, пытались задержать. Майор так вообще бросился с боевой магией. А вы что сделали, судья? Оштрафовали его? А обвинителя? Себя? Нет! Немедленно вернуть все деньги Магинскому за нарушение прав!

— Хватит! — рявкнул судья.

Мужик в мантии стукнул молотком по столу. Звук раскатился по залу эхом.

— Не хватит! — ещё сильнее повысил голос Сюсюкин. — Это вам нужно было себя так проявлять два часа назад. А вы что делали? Спрятались? Позор! Да я разорву всё это дело и всех, связанных с ним. Решили попирать законы моей страны? Серьёзно?

От адвоката исходила такая аура, что Каменев сел, судья вообще отклонился и скукожился. Да, Эдуард Эдикович у нас ментальный маг… Сила воли плюс энергия. Даже у меня мурашки на руках пробежали, вот это у него напор.

— Вот ходатайства! — тут же подошёл сам Сюсюкин к судейскому столу.

Адвокат доставал из папки бумагу за бумагой. Движения его были резкие, уверенные, а документы ложились стопкой.

— Отменить слушание, распустить присяжных и созвать новых, вернуть все деньги, отдельно — компенсация морального вреда, нарушения законов.

Бумаги из его папки появлялись одна за другой. Пока мы сидели в камере, он что-то строчил, работал без перерыва.

— Также требую, чтобы следующее заседание было проведено завтра! — продолжил адвокат.

— Где я вам найду военных земельных аристократов? — возмутился судья. — Тем более так скоро?

Мужик в мантии бледнел с каждой минутой. Руки дрожали, когда он перебирал документы.

— Не моя проблема! — оборвал его Сюсюкин. — Вы устроили фарс, вам и отвечать! Закрывайте дело и извиняйтесь перед моим доверителем либо выполняйте свои обязанности!

Последние слова он крикнул так, что судья сломал в руке молоток, — деревянная рукоятка треснула пополам.

Адвокат вернулся на место и сел. На лице его играла уверенная улыбка. Теперь он знает себе цену и сумел её показать.

— Ну как я вам? — улыбнулся Сюсюкин.

Я показал большой палец. Охренеть… Вот это он выдал! Даже гордость взяла, что отчасти я приложил руку к этому преображению.

Судья листал документы, которые выдал адвокат. Лицо мужика становилось всё более кислым. Видно было, что юридически всё составлено правильно.

— Суд удаляется для принятия решения, — встал мужик в мантии.

Он собрал бумаги и направился к боковой двери. Походка неуверенная, плечи опущены. Человек сломлен.

— Магинский! — позвал меня обвинитель, когда мы остались одни.

Каменев привстал со своего места. Лицо его стало злобным, глаза горели ненавистью.

— Молчать! — ударил ладонью по столу Сюсюкин. — Всё общение с моим клиентом только через меня, никаких личных обращений. Хватит уже ваших манипуляций и лжи! Я донесу на вас в юридическую комиссию и военную прокуратуру, Каменев.

Майор заткнулся, сел обратно на стул, сжал кулаки. Бессильная злоба читалась в каждом движении.

Я глянул на Сюсюкина. К нему добавить моих охотников, оружие, и можно идти склонять города. Начал всерьёз думать о том, чтобы принять его в род. Мужик обладает редким сочетанием — острым умом и железной волей, плюс профессионализм высшего класса. Такие люди на дороге не валяются.

Ожидание продлилось недолго. Через пятнадцать минут вернулся судья. Лицо у него было кислое, походка тяжёлая.

— Всем встать! — объявили в зале.

Мы поднялись. Сюсюкин держался уверенно, я тоже чувствовал себя спокойно.

— Суд вынес решение, — читал с листа судья монотонным голосом. — Сегодняшнее слушание отменено.

— Что⁈ — выдохнул Каменев.

Майор побледнел как мел. Видно, рассчитывал на другой исход.

— Тишина! — оборвал его мужик в мантии.

Он говорил нехотя, словно каждое слово давалось с трудом.

— Завтра состоится новое слушание, состав присяжных останется тем же, — продолжил и посмотрел на Сюсюкина. — Я лично поговорю с каждым и убежусь, что сегодняшние события они не будут брать в расчёт. Найти других земельных аристократов, да и ещё военных, так быстро не получится. Отменять суд я не буду! Поэтому либо так… Либо…

Он не договорил, но смысл был ясен. Никак.

— Мы согласны! — тут же ответил мой адвокат. Сюсюкин кивнул решительно.

— Магинскому Павлу Александровичу будут возвращены пять миллионов пятьсот тысяч, — читал дальше мужик в мантии. — Штрафы аннулированы. Также суд возмещает подсудимому миллион за принесённые неудобства.

Неплохо. Шесть с половиной миллионов компенсации. Адвокат хорошо поработал.

— Сюсюкину Эдуарду Эдиковичу разрешено остаться в камере с подсудимым на всё время процесса, — продолжал судья. — Суд не будет тратить деньги на его содержание. От вас требуется письменное разрешение. В отличие от Магинского, вы можете покинуть камеру в любое время. На этом… Сегодняшний день… Закончен!

— Всем встать! — прозвучало в зале.

Мы поднялись. Судья поспешил покинуть зал, не желая больше здесь находиться.

— Ваша честь! — подал голос Каменев.

Майор вскочил со своего места. Лицо отчаянное, глаза горят лихорадочным блеском.

— Меня поставили в невыгодные условия! — продолжал он. — Подсудимый и адвокат знают мою линию. Присяжные, как бы вы ни говорили с ними, — тоже.

— Это не моя проблема, майор, — поморщился мужик. — Не нужно было лишать подсудимого права на адвоката и врать ему.

— Но я не врал! — тут же сжал руку военный. — Мне так доложили!

— И снова не моя проблема, — пожал плечами судья.

Каменев понял, что поддержки не будет. Лицо его исказилось от злости.

— Я требую завтра на слушании князя Ростовского! — оскалился майор. — По нашим данным, он в столице.

Тут судья остановился как вкопанный. Лицо его побелело, на лбу выступила испарина.

— Олег Игоревич, вы уверены, что хотите допросить князя? — голос дрожал. — Понимаете уровень?

— Да, ваша честь! — кивнул он упрямо.

— Хорошо, — согласился судья после долгой паузы. — Я пошлю сегодня же приглашение, но буду следить за вами. Оскорбление или хоть что-то, что выйдет за рамки дела, и тут же отпущу князя, а вас задержу за неуважение к монаршей семье. Вы это понимаете?

— Да! — согласился Каменев решительно.

Мужик в мантии покачал головой и ушёл. Майор тоже покинул зал со своим помощником. А я сидел и думал.

Большую игру они затеяли, раз даже Ростовского позвали. У нас теперь есть их карты и то, что они попытаются провернуть. Вот только как это всё отбить? Тогда меня ловко провели с этим договором.

Нас с Сюсюкиным сопроводили до камеры. Тот же коридор, те же железные двери с номерами. Охранники молчали — видимо, слышали о сегодняшних событиях и не хотели лишних проблем.

Адвокат тут же бросился что-то писать за столом. Разложил документы, достал карандаш, склонился над бумагами. Работал сосредоточенно, забыв обо всём остальном.

А я уселся на кровать. Пружины заскрипели под весом. Откинулся на подушку и уставился в потолок. Серые пятна от сырости, трещина в углу.

Думал о произошедшем. События развивались стремительно, но по чужому сценарию. Мои противники явно планировали это заранее. Слишком всё отлажено. Сначала они напугали всех крупных адвокатов, затем попытались убрать Сюсюкина. Когда это не сработало, перешли к плану «Б» — привлечь Ростовского.

Зачем им генерал? Что он может рассказать такого, что похоронит меня окончательно? Да и самого князя прижали неплохо. Будет ли он на моей стороне, когда у самого проблемы? Не уверен, я ему никто.

— Какие у нас шансы? — спросил я, не отрываясь от потолка.

Сюсюкин поднял голову от бумаг. Очки съехали на кончик носа, волосы растрёпаны. Выглядел он усталым, но сосредоточенным.

— Честно? — поднял бровь адвокат. — Не самые хорошие. Считайте, от всего, что было раньше, мы отбились. Нападение на людей императора, договор с монархом о жиле — это вам прицепят, только если мы проиграем.

— Хоть какие-то плюсы, — хмыкнул я.

— Но вот со сговором против империи… — покачал головой Сюсюкин. — Тем более, что генерала разжаловали, точнее, не так — его просто сместили, что по факту то же самое. Ваша миссия, титул, земли и жена… Признаюсь честно, пока у меня нет идей, как это всё вывернуть в нашу пользу.

— Обнадёживает, — кивнул я.

Но мне было нестрашно. За всю свою жизнь я выходил из ситуаций и похуже. Главное — не паниковать и думать холодно.

— Не переживайте, — вскочил Сюсюкин. — Завтра костьми лягу, но сделаю всё. Найду в их словах противоречия, поймаю на лжи, запутаю в показаниях.

Адвокат горел энтузиазмом. Для него это был вызов, возможность показать класс. Азартный человек.

— Даже не сомневаюсь, — выдохнул я. — Нужен план «Б».

— Какой он, позвольте спросить? — напрягся всем телом адвокат.

Сюсюкин отложил карандаш и повернулся ко мне. В глазах его читалось беспокойство.

— Побег из столицы и потом война, — хрустнул шеей.

Эдуард Эдикович побледнел, потом вскочил, что-то хотел сказать, но промолчал. Опустился на стул и продолжил писать молча. А я не шутил.

Садиться в тюрьму? Отдавать род, земли, титул? После всего, что я прошёл и сделал? Никогда! Если нужно, буду биться хоть с целой империей. У меня есть люди, оружие, деньги, ещё монстры. Посмотрим, как у них легко получится избавиться от меня.

Конечно, шансы небольшие. Но лучше умереть в бою, чем гнить в тюрьме. А если повезёт, то можно и выиграть. История знает примеры, когда маленькие государства побеждали большие. Во всяком случае, в моей прошлой жизни так было. Сжал кулак и улыбнулся.

Время потянулось. В камере не понимаешь, какой сейчас час. Нет окон, только лампа под потолком — слабый жёлтый свет, дрожащий и тусклый.

Сюсюкин работал над завтрашним делом, а я планировал свои планы «В», «Г» и «Д». Но пока главная ставка на адвоката. Мужик профессионал, может творить чудеса в суде. А военные присяжные уже видели, кто я. Посмотрим, что из этого выйдет.

В какой-то момент юрист вырубился прямо за столом. Голова упала на бумаги, очки съехали. Дыхание ровное, спокойное — усталость взяла своё.

Встал и переместил его на кровать — осторожно, чтобы не разбудить. Укрыл одеялом. Умылся холодной водой из рукомойника и посмотрел в зеркало. Лицо усталое, но решительное, глаза горят. Внутри спокойно и ясно. Не из таких передряг выбирался. Да чего уж там, выжил даже после встречи с демоном преисподней.

Дверь в камеру открылась. Скрипнули петли, лязгнул замок. В проёме появилась знакомая фигура.

— Ваше высочество? — вытянулся я.

Ростовский. Генерал собственной персоной. В дорогом плаще, с тростью в руке. Выглядел он элегантно, но был уставшим.

— Магинский… — хмыкнул Ростовский и зашёл в камеру. — Не думал, что буду ходить по камерам в суде. Да уж… Низко пал, да?

Он оглядел помещение с любопытством — стены, койку, стол.

— Никак нет, — покачал головой я. — Спасибо! — кивнул на спящего адвоката.

Мне махнули рукой, но со взглядом, что потом рассчитаешься. Услуги Амбиверы не бесплатны.

— Что вас сюда привело? — поинтересовался я.

— Наше с тобой дело, Магинский, — хмыкнул мужик и сел за стол. — Меня прижали, но я этого не потерплю. Поэтому завтра на суде ты не просто выиграешь!

Князь достал из портфеля бутылку коньяка и пачку сигарет — дорогие, элитные. Пепельница появилась на столе словно по волшебству. Он тут же закурил и разлил алкоголь в два стакана. Первый выпил, ничего не говоря. Налил ещё и половину осушил. Посмотрел на меня и кивнул.

Я поднял свой бокал, отпил немного и вернул на место, а князь уже наливал себе третий. Да уж, похоже, всё серьёзнее, чем я думал.

— Завтра мы ударим по империи, но так, чтобы её защитить, — продолжал Ростовский, затягиваясь. — Мой брат зря решил так нагло идти против меня. Ой зря… Не хотел я этого делать, но другого пути нет.

— Что вы задумали? — улыбнулся я.

Генерал явно планировал что-то масштабное — игру на самом верху.

— Вершить историю, — выпил князь и затянулся сигаретой. — Буди своего головастика, пусть подключается. Нужно всё это хорошо обставить, чтобы комар носа не подточил.