Двойник короля 14

Глава 12

Ростовский ушёл.

Я сидел на краю кровати и смотрел на закрытую дверь. В камере повисла тишина, которая давила на плечи.

Сюсюкин склонился над бумагами. Писал что-то, зачёркивал, снова писал, рука его дрожала, а карандаш скрипел по листу.

Мы не спали всю ночь. После ухода князя работали до утра, обсуждали каждый пункт, каждую формулировку. То, что предложил Ростовский, было… безумием. За последние… Да вроде никто такого не делал. Это дерзко до невозможности.

Я потёр лицо руками. Глаза горели от усталости, веки стали тяжёлыми, как свинец, в голове стучало. Но спать не хотелось, слишком много мыслей крутилось в башке.

Если всё получится… Жизнь изменится полностью. С другой стороны, если провалимся… Тогда конец.

— Готово, — хрипло сказал Сюсюкин.

Он поднял голову от бумаг. Лицо его было серым от усталости, очки съехали на кончик носа. Глаза красные, воспалённые, прям как у меня. Губы потрескались. Выглядел он так, словно неделю не спал.

— Что готово? — спросил я.

— Обоснование, — адвокат поправил очки. — Юридическая база — ссылки на законы, прецеденты. Всё по правилам.

Он протянул мне исписанные листы. Я посмотрел между строк: вставки, исправления, дополнения. Работа выглядела, как конспект сумасшедшего учёного. Пробежался глазами по тексту. Закон императора Петра Шестого, статья о нарушении пакта воинской службы. И ещё много чего. Всё было правильно, юридически безупречно. Если Сюсюкин не ошибся в деталях, то у нас есть шанс.

— Уверены в законах? — уточнил я.

— Абсолютно, — кивнул адвокат. — Перепроверил три раза. Эти законы никто не отменял, просто ими не пользовались столетиями.

— Почему?

— Кому это нужно? — пожал плечами Сюсюкин. — Земельные аристократы и так живут неплохо. Зачем рисковать всем?

Я отложил бумаги и встал, прошёлся по камере, разминая утомлённое и затёкшее тело. Голова настолько устала, что эмоций никаких не осталось.

— Боитесь? — спросил я, не оборачиваясь.

— Да, — честно ответил Сюсюкин. — Очень боюсь. Но не за себя.

— За что тогда?

— За то, что подведу вас. Что не смогу правильно подать аргументы, что заикание помешает в самый важный момент.

Я повернулся к нему. Адвокат сидел, сгорбившись. Руки сжаты в кулаки, на лице написано напряжение.

— Эдуард Эдикович, — сказал спокойно. — Вчера вы поставили на место судью и обвинителя, заставили их плясать под вашу дудку. Думаете, сегодня будет хуже?

— Сегодня ставки выше, — пробормотал он. — Вчера мы просто защищались, а теперь… Теперь потребуем невозможного.

— Ростовский не стал бы предлагать, если бы не был уверен.

— Князь рискует меньше нашего, — напомнил Сюсюкин. — А вот вы… Если проиграем, вас казнят. К обвинениям добавится столько статей, что бери любую для исполнения приговора.

— Этого не произойдёт, — улыбнулся в ответ.

— Вы так уверены? — адвокат взглянул на меня с надеждой.

— Абсолютно…

Уже есть несколько стратегий действий на крайний случай.

— Пора, — сказал я, услышав далёкие шаги в коридоре.

Похоже, заседание скоро начнётся. Нужно собираться.

Сюсюкин стал складывать бумаги в папку. Движения его были нервные, торопливые. Несколько раз он ронял документы, поднимал, снова ронял. Руки тряслись сильнее обычного.

— Успокойтесь, — сказал я. — Глубокий вдох.

Адвокат послушался. Вдохнул, задержал дыхание, выдохнул, повторил несколько раз. Дрожь в руках стала меньше.

— Мы готовы, — сказал я уверенно. — У нас есть план, есть доказательства, есть поддержка. Что ещё нужно?

— Удача, — хрипло ответил Сюсюкин.

— Удача — для слабых, — усмехнулся я. — А мы просто сделаем свою работу.

Шаги в коридоре послышались отчётливее — тяжёлые, мерные. Они приближались к нашей камере. Ключи зазвенели в замке.

— Господа, время, — сказал охранник, открывая дверь.

Я взял пиджак с крючка, надел, поправил воротник. Сюсюкин схватил папку с документами, прижал к груди. Мы обменялись взглядами — долгими, молчаливыми. В его глазах читались страх и решимость одновременно, а в моих — пустота. Что-то высадила меня эта столица… Кивнул ему. Он кивнул в ответ. Пора.

Мы вышли в коридор. Охранник запер дверь за нами. щёлкнул замок. Звук раздался как последняя точка в этом деле.

Коридор тянулся длинной серой лентой — каменные стены, тусклое освещение, запах сырости и казённой еды. Наши шаги гулко отдавались от сводов.

— Граф, — тихо сказал Сюсюкин, когда мы шли. — Что бы ни случилось… Спасибо! За то, что поверили в меня. За шанс доказать, на что я способен.

— Ещё рано для прощальных речей, — хмыкнул я. — Сначала выиграем.

— А если не выиграем?

— Тогда вы скажете эти слова на эшафоте, — пошутил.

Сюсюкин дёрнулся, но потом тоже усмехнулся. Чёрный юмор помогал справиться с напряжением.

Мы дошли до зала суда. Массивные дубовые двери уже были открыты, изнутри доносился гул голосов. Сегодня народу собралось больше, чем вчера. Слухи разошлись по городу, все хотели посмотреть на суд века.

— Вы готовы, господин граф? — спросил охранник.

Я выпрямил плечи, поднял подбородок. В глазах зажёгся привычный огонёк — тот самый, который появлялся перед каждой битвой.

— Готов, — сказал я твёрдо. — Уже давно.

Мы вошли в зал и направились к нашему столу. На ходу яокинул взглядом помещение: все места для зрителей заняты. В первых рядах сидели люди в дорогих костюмах — столичная знать, которая прибыла поглазеть на скандальный процесс. Дальше расположились чиновники помельче, журналисты, просто любопытные.

Воздух был густым. Пахло дорогой парфюмерией, потом и волнением. Разговоры велись приглушённо, но их было так много, что в зале стоял постоянный гул.

— Тише! — рявкнул судебный пристав. — Встать! Суд идёт!

Гул мгновенно стих. Все поднялись со своих мест. Я тоже встал, Сюсюкин стоял рядом со мной.

В зал вошёл судья. Тот же мужик в чёрной мантии, что и вчера, но сегодня он выглядел ещё более торжественно. Мантия была новой, отглаженной до блеска. Золотые нашивки сверкали в свете люстр. Даже походка стала более величественной.

Мужик поднялся на своё возвышение, сел в кресло. Взмахнул рукой — разрешение садиться.

— Сегодня, — начал он голосом, который разносился по залу, — состоится заключительное слушание по делу графа Павла Александровича Магинского.

Он сделал паузу, окинул помещение взглядом. Все сидели, не шелохнувшись.

— Должен уведомить присутствующих, — продолжил судья, — что сегодняшнее заседание проходит в уникальных обстоятельствах. Все присяжные заседатели проинформированы о важности происходящего.

Ещё одна пауза. Судья явно наслаждался моментом, ведь такой процесс бывает раз в жизни.

— Позвольте представить состав суда равных, — торжественно произнёс он.

Я посмотрел на присяжных — те же мужики, что и вчера. Посмотрим, что у нас сегодня за представление выйдет.

— Обвинение готово? — спросил судья.

Каменев поднялся со своего места. Майор выглядел увереннее, чем вчера. Мундир свежий, лицо выбрито, волосы приглажены — он явно настроился на решающую битву.

— Готово, ваша честь, — ответил звонко.

— Защита?

Сюсюкин встал. Руки слегка дрожали, но голос прозвучал твёрдо:

— Готова!

Судья удовлетворённо кивнул, взял молоток, ударил по столу. Звук прокатился по залу эхом.

— Заседание объявляю открытым, — произнёс он торжественно. — Сегодня мы рассматриваем обвинения против графа Магинского в государственной измене, нарушении воинского долга и превышении полномочий, нападении на имперских воинов и невыполнении договора с империей.

В зале повисла тишина. Сейчас будет решаться судьба не только моя, но и всей системы отношений между империей и земельными аристократами. Я переглянулся с Сюсюкиным. Адвокат кивнул мне едва заметно.

Майор Каменев неспешно обошёл свой стол. Остановился в центре зала, повернулся лицом к присяжным.

— Уважаемые господа присяжные заседатели, — начал он торжественным тоном. — Сегодня перед вами стоит человек, который предал нашу великую империю.

Пауза. Каменев окинул взглядом зал, дожидаясь, пока его слова дойдут до каждого.

— Не просто предал, — продолжил обвинитель, повышая голос. — А сделал это хладнокровно, расчётливо, ради собственной выгоды.

Он подошёл к столу присяжных, заглянул каждому в глаза.

— Граф Магинский, — Каменев повернулся ко мне, — расскажите суду, что вы получили от Османской империи после подписания мирного договора.

Я встал. Сюсюкин тронул меня за рукав — мол, осторожнее, но я чувствовал спокойствие. План работает именно так, как мы обсуждали.

— Титул бея, земли в приграничной области и жену, — ответил ровным голосом.

— Жену-турчанку, — отметил майор с ухмылкой. — Дочь нишанджи, если быть точным. Не просто девочка с улицы, а весьма важная особа. Правильно?

— Да, — согласился я.

— Её отец приближён к двору и султану, верно? Если бы кто-то из князей нашей страны посватал вам свою дочь…

— Вы правы, — кивнул в ответ.

Гул в зале стал громче. Зрители переглядывались, шептались. Земельный аристократ, женившийся на дочери врага, — это было скандально даже для столицы.

— И что вы дали взамен? — продолжал Каменев.

— Ничего, — ответил я. — Это была компенсация за нарушения против моей персоны во время переговоров и нахождения в их стране.

— Компенсация? — обвинитель сделал вид, будто удивляется. — За что именно?

— За попытки убить, — сказал правду. — За заключение в тюрьму, да много за что…

— Какой вы уникальный человек, Магинский. Даже в другой стране, будучи дипломатом, подвергаетесь попытке убийства и садитесь в тюрьму, — хмыкнул майор.

— Протестую! — встал Сюсюкин. — Обвинитель озвучивает свои мысли.

— Принимается, — кивнул судья. — Присяжные, не берите в расчёт последние слова.

— И султан просто так, от доброты душевной, решил вас одарить? — майор начал ходить перед присяжными. — Титул, земли, дочь нишанжди отдал человеку, который представлял враждебную страну?

Шереметев нахмурился, Багратион сжал кулаки, Нессельроде покачал головой с неодобрением — реакция была предсказуемой.

— Граф Магинский, — Каменев остановился прямо передо мной, — а не странно ли, что турки вдруг стали такими щедрыми? Обычно они за каждый грош дерутся до последнего.

— Возможно, осознали свои ошибки и хотели извиниться, — пожал я плечами.

— Или вам было что предложить! — резко выпалил обвинитель.

Тишина. Майор дал паузе повисеть в воздухе, затем продолжил:

— Позвольте напомнить суду хронологию событий. Вы отправились к туркам как дипломат. Переговоры о мире шли тяжело, султан не хотел уступать. И вдруг — прорыв! Успешная атака. Турки готовы, договор подписан, война окончена.

Каменев снова начал расхаживать по залу.

— А следом — подарки от благодарного врага. Не подозрительно ли?

— Обвинение спекулирует, — спокойно сказал мой адвокат. — Переговоры действительно были сложными, но дипломатия — это искусство компромиссов.

— Компромиссов? — майор усмехнулся. — Или торговли секретами?

Сюсюкин дёрнулся, хотел встать, но я едва заметно мотнул головой. Пока рано вмешиваться.

— Что именно вы хотите сказать? — спросил у майора.

— А то, что турки получили от вас информацию о наших планах! — голос Каменева зазвенел. — О расположении войск, о слабых местах обороны, о наших намерениях.

Присяжные переглянулись. Обвинение было серьёзным.

— Доказательства? — поднял я бровь.

— А результат налицо! — отрезал майор. — Мирный договор крайне выгоден туркам. Мы получили лишь малые территории, согласились на отсутствие войск на новой границе. Фактически капитулировали! Турки… Такое было последний раз…

Каменев сделал вид, что вспоминает.

— Никогда! — усмехнулся он. — Граф, а что вы сделали с полученными от турок землями?

— Как и полагается земельному аристократу, — ответил я.

— Конкретнее!

— Назначил управляющих, организовал охрану, наладил хозяйство.

— И больше ничего? — обвинитель прищурился. — А связи с Константинополем не поддерживали?

— Нет.

— Странно, — майор достал ещё одну бумагу. — У нас есть сведения, что вы регулярно переписывались с турецкими чиновниками.

Это было ложью. Каменев снова начал ходить по залу, нагнетая атмосферу:

— Господа присяжные, посмотрите на картину в целом. Молодой граф отправляется к врагам, проводит переговоры. Внезапно получает от них щедрые дары, возвращается домой, и тут ему жалуют титул. Просто чудо какое-то! Самый удачливый аристократ империи.

Обвинитель остановился, обвёл зал взглядом:

— А теперь самое интересное. Кто помог графу Магинскому организовать эту дипломатическую миссию? Кто дал ему полномочия вести переговоры от имени империи?

Пауза. Майор наслаждался моментом.

— Генерал Ростовский! — выпалил он торжествующе. — Брат императора, человек, который имеет доступ к самым секретным планам.

Присяжные насторожились. Шереметев выпрямился в кресле, Багратион нахмурился ещё сильнее, Нессельроде начал что-то быстро записывать.

— И что же мы видим дальше? — продолжал Каменев. — Генерал Ростовский лишён звания, оОтстранён от командования! Почему?

Он повернулся ко мне:

— Потому что император узнал о вашем сговоре! О том, что вы вдвоём продавали государственные секреты туркам.

— Протестую! — не выдержал Сюсюкин.

— Принимается, — кивнул судья. — Обвинитель, не допускайте бездоказательных утверждений. Официальной информации по данному вопросу нет.

— Хорошо, — согласился майор. — Тогда давайте поговорим о фактах.

Он достал толстую папку, раскрыл её:

— Факт первый: граф Магинский получил от врага титул, земли и жену. Факт второй: мирный договор крайне невыгоден для нашей страны, мы могли захватить больше территорий. Столько воевали, и всё ради чего? Клочка земли? Факт третий: генерал Ростовский, покровитель графа, лишён звания за связи с врагом.

Каменев закрыл папку со стуком:

— Случайные совпадения? Или закономерный результат предательства?

Вопрос повис в воздухе. Зал затих, все ждали моего ответа.

Я посмотрел на присяжных. В их глазах читались сомнения. Каменев хорошо поработал, посеял зерно недоверия.

— У обвинения больше нет вопросов к подсудимому, — улыбнулся майор.

— Защита желает задать вопросы? — спросил судья.

Сюсюкин поднялся. Руки больше не дрожали, глаза горели решимостью.

— Да, ваша честь, — ответил он твёрдо. — У защиты есть вопросы.

Сюсюкин встал и медленно обошёл свой стол. Адвокат двигался уверенно, как хищник, почувствовавший слабость жертвы.

— Граф Магинский, — начал он спокойным голосом, — расскажите суду, что вы предприняли сразу после получения земель от султана?

— Ввёл на свои новые территории солдат Русской империи, — ответил я чётко. — Военный контингент численностью до тысячи человек, под руководством генерала Ростовского.

В зале поднялся шум. Зрители переглядывались, шептались. Это была новость для многих.

— Тысячу русских солдат? — уточнил Сюсюкин. — На землях, полученных от врага?

— Да.

— С какой целью?

— Для создания буферной зоны на границе между империями.

Адвокат подошёл к присяжным, посмотрел каждому в глаза.

— Господа, вы слышали? Граф получил земли от турок и первым делом разместил там наших солдат. Интересное поведение для предателя, не находите?

Шереметев приподнял бровь. Багратион откинулся на спинку кресла с задумчивым видом. Нессельроде отложил ручку.

— Продолжайте, граф, — попросил Сюсюкин. — Какие ещё меры вы предприняли?

— Начал строительство казарм для размещения войск. Оборудовал склады для провианта и боеприпасов, создал сеть дозорных постов вдоль границы.

— То есть превратили свои земли в русский военный форпост?

— Именно так.

Сюсюкин повернулся к Каменеву:

— Господин обвинитель, вы говорили о предательстве. Но скажите, как часто предатели первым делом приглашают армию своей страны?

Майор поморщился, но промолчал.

— Граф, — продолжил адвокат, — объясните суду, зачем вам понадобился этот военный контингент?

— Изначально это был план генерала. — ответил я. — Чтобы в случае новой войны наша армия была готова заранее, — ответил я. — И чтобы первый удар врага пришёлся на мои земли, а не на исконно русские территории.

— Вы хотите сказать, что создали щит для обороны империи? — уточнил Сюсюкин.

— Да. Уже приготовился туда отправить людей из своего рода, но меня вызвали в суд.

Тишина в зале стала звенящей, все поняли смысл сказанного.

Сюсюкин медленно прошёлся перед присяжными:

— Интересный получается предатель, господа. Получил земли от врага и тут же превратил их в русскую крепость. Поспешил поставить на передовую жизнь своих людей и собственное имущество.

Он остановился, повернулся к Каменеву:

— А теперь давайте поговорим о мотивах. Господин обвинитель утверждает, что граф действовал ради выгоды. Но позвольте спросить: какая выгода в том, чтобы стать живой мишенью?

Майор встал:

— Это всё отвлекающие манёвры! Главное — он получил награды от врага!

— А за что он их получил? — невозмутимо спросил Сюсюкин. — Граф, расскажите подробнее о тех нарушениях, которые совершили против вас турки.

Я кивнул:

— Меня пытались убить по дороге в Бахчисарай, потом на корабле, дальше — в тюрьме султана. После вызов на дуэль бросил нишанджи.

— И что случилось с отцом вашей жены? — поднял брови Сюсюкин.

— Он мёртв.

В зале раздался шум.

— Вы его убили?

— Нет, — мотнул головой. — Я дипломат, просто выиграл дуэль и всё, отстоял честь страны. А прикончили его свои.

— Хм… — сделал задумчивый вид мой адвокат. — Оказывается, нишанджи был в опале, свои же от него избавились, и вы получили в жёны девушку, которая уже ничего из себя по факту не представляла?

— Получается так, — кивнул я.

— Турки нарушили дипломатическую неприкосновенность?

— Грубо нарушили. Это могло сорвать все переговоры.

— И что вы потребовали в качестве компенсации?

— То, что и получил. Титул, земли, жену.

Сюсюкин подошёл к столу обвинения:

— Господин Каменев, вы когда-нибудь занимались дипломатией?

— При чём тут это? — буркнул майор.

— При том, что в дипломатии действует простое правило: за нарушения нужно платить. Граф потребовал компенсацию и добился её. Это не предательство, а профессионализм.

Адвокат повернулся к присяжным:

— Но давайте посмотрим глубже. Магинский мог потребовать деньги, мог потребовать драгоценности, мог потребовать что угодно. А что он выбрал?

Пауза.

— Земли на границе. Самые опасные, самые уязвимые земли. Зачем?

Сюсюкин подошёл ко мне:

— Граф, объясните суду ваши мотивы.

— Я хотел создать буферную зону, — ответил на вопрос. — Место, где наша армия могла бы закрепиться в случае войны. Плацдарм для наступления или бастион для обороны.

— То есть вы думали о будущих интересах империи?

— Только о них.

— Даже когда выбирали жену?

Вопрос прозвучал неожиданно, я на секунду замешкался.

— Брак с дочерью нишанджи, пусть и мёртвого, — это политический союз, — сказал в ответ. — Гарантия того, что турки не нападут на мои земли внезапно.

— А значит, и на всю границу империи, — подхватил Сюсюкин. — Очень дальновидно.

Он снова обратился к присяжным:

— Господа, перед вами человек, который каждое своё действие подчинил интересам государства. Получил земли — разместил там армию. Женился — обеспечил безопасность границы. Получил титул — использовал его для укрепления позиций России.

Каменев не выдержал:

— Это всё красивые слова! Но факт остаётся фактом: он получил награды от врага!

— А вы получали награды от императора? — спросил его Сюсюкин.

— Конечно!

— За что?

— За верную службу!

— А граф получил награды от султана за что?

— За… — Каменев запнулся.

— За то, что сумел заставить врага платить за свои ошибки! — закончил адвокат. — За то, что превратил дипломатический скандал в стратегическое преимущество для нашей страны.

Сюсюкин начал ходить по залу, как лектор перед студентами:

— Господа присяжные, давайте разберём ситуацию по порядку. Граф отправился к туркам для переговоров, турки попытались его убить. Это casus belli, повод для войны.

Он поднял палец:

— Но Магинский не стал рвать переговоры, не стал требовать возмездия. Вместо этого он сумел превратить нарушение в выгоду для России.

Второй палец:

— Получил от врага земли и немедленно создал из них русскую крепость.

Третий палец:

— Женился на дочери султана и обеспечил дипломатические гарантии безопасности.

Сюсюкин опустил руку:

— Это называется предательством? Или блестящей дипломатией?

Шереметев кивнул — едва заметно, но я это увидел. Багратион тоже выглядел задумчивым. Нессельроде что-то записывал.

— Но обвинение утверждает, — продолжал адвокат, — что граф действовал в сговоре с генералом Ростовским, что они вместе предавали интересы империи.

Сюсюкин усмехнулся:

— Интересно. А кто дал графу задание ехать к туркам? Кто поручил ему вести переговоры?

— Генерал Ростовский, — нехотя ответил Каменев.

— Точно. И когда граф вернулся с результатами, кто первым доложил императору о достигнутых договорённостях?

— Тоже Ростовский.

— А кто рекомендовал графа к награде за успешную дипломатическую миссию?

— Ростовский, — процедил майор сквозь зубы.

— Странные предатели, — покачал головой Сюсюкин. — Сначала выполняют задание командования, потом честно докладывают о результатах, а после представляют подчинённого к награде. Где тут предательство?

Он подошёл к столу обвинения:

— Господин Каменев, вы сказали, что генерал Ростовский лишён звания. А за что именно?

— За связи с врагом! — рявкнул майор.

— Конкретнее. Какие именно связи? Какие нарушения?

Каменев замолчал. Сюсюкин ждал.

— Отвечайте! — потребовал адвокат. — За что лишили звания героя Отечества?

— Я… Я не знаю подробностей, — пробормотал майор и чуть улыбнулся, как будто, что-то скрывал.

— Не знаете? — Сюсюкин изобразил удивление. — Тогда на основании чего вы утверждаете о его предательстве?

— Это… Это государственная тайна!

— Удобно, — кивнул адвокат. — Обвиняете человека в измене, но доказательства засекречены. А может, их просто нет?

Сюсюкин повернулся к присяжным:

— Господа, я утверждаю, что генерал Ростовский стал жертвой дворцовых интриг, что его убрали не за предательство, а за успех. За то, что сумел закончить войну с минимальными потерями.

Он сделал паузу:

— И графа Магинского тоже пытаются убрать за успех. За то, что сумел превратить поражение в победу.

— Протестую! — вскочил Каменев. — Это домыслы!

— Принимается, — кивнул судья. — Защита, придерживайтесь фактов.

— Хорошо, — согласился Сюсюкин. — Тогда факты.

Он подошёл ко мне:

— Граф, скажите честно, вы когда-нибудь передавали туркам секретную информацию?

— Никогда.

— Получали ли от них деньги или ценности за какие-либо услуги?

— Нет.

— Действовали ли против интересов Российской империи?

— Ни разу.

Сюсюкин повернулся к залу:

— Вот они — факты. Граф служил честно, воевал храбро, вёл переговоры успешно. И что получил в награду? Обвинение в измене!

Адвокат подошёл к присяжным:

— Господа, если мы осудим человека за то, что он слишком хорошо служил Отечеству, то кто захочет служить вообще?

Вопрос повис в воздухе, присяжные переглядывались. Атмосфера в зале изменилась.

Каменев понял, что теряет инициативу, вскочил со своего места:

— Это всё слова! — выкрикнул он. — Где доказательства верности? Где гарантии того, что Магинский не предаст?

Сюсюкин улыбнулся:

— Доказательства? Пожалуйста.

Он подошёл к своему столу, взял папку:

— Граф, сколько русских солдат сейчас находится на ваших турецких землях?

— Около восьмисот человек.

— Кто их командир?

— Полковник Соколов, назначенный генеральным штабом.

Это мне сообщил князь.

— Кто снабжает их провиантом и оружием?

— Я. За свой счёт.

— Сколько это стоит в месяц?

— Около пятидесяти тысяч рублей.

Это тоже уже всё провернули. Информация, что мне будут платить за размещение войск, засекречена.

Сюсюкин повернулся к присяжным:

— Господа, вы слышали? Граф содержит русский военный гарнизон за собственные деньги. Это поведение предателя?

Шереметев покачал головой. Багратион что-то пробормотал себе под нос. Нессельроде записал цифру.

— У меня больше нет вопросов к графу, — объявил Сюсюкин. — Но есть вопросы к обвинению.

Он повернулся к Каменеву:

— Господин майор, а вы сами воевали с турками?

— При чём тут это?

— Отвечайте на вопрос.

— Нет, не воевал.

— А участвовали в дипломатических переговорах?

— Тоже нет.

— Тогда на основании чего вы судите о действиях графа?

— На основании фактов!

— Каких именно? — Сюсюкин достал блокнот. — Назовите хотя бы один факт, доказывающий измену.

Каменев молчал.

— Не можете? — адвокат закрыл блокнот. — Тогда о чём речь?

Он обратился к судье:

— Ваша честь, обвинение не представило ни одного доказательства вины подсудимого. Всё строится на домыслах и предположениях.

— Возражение! — крикнул Каменев. — Факт получения наград от врага говорит сам за себя!

— А факт размещения русских войск на этих землях о чём говорит? — парировал Сюсюкин.

Майор снова замолчал. А адвокат подошёл к присяжным:

— Господа, защита утверждает: граф Магинский не только не предавал Россию, но и служил ей сверх всякой меры. Рисковал жизнью, тратил состояние, жертвовал личным счастьем — всё ради блага империи.

Он сделал паузу:

— И если мы накажем такого человека, то пошлём сигнал всем остальным: не служите слишком хорошо, не рискуйте слишком много, не добивайтесь слишком больших успехов, а то объявят предателем.

Сюсюкин вернулся к своему столу:

— У защиты больше нет вопросов.

Зал гудел. Настроение изменилось кардинально — теперь многие смотрели на меня не как на предателя, а как на героя. Но я знал: это только начало. Главные козыри у нас ещё впереди.

Каменев поднялся со своего места. Лицо его было красным от злости. Майор понимал: защита переворачивает дело с ног на голову. То, что час назад выглядело как предательство, теперь походит на героизм.

— Всё это красивые слова! — выкрикнул он. — Но факты остаются фактами!

Обвинитель подошёл к своему столу, схватил папку с документами. Руки его дрожали от ярости.

— Граф Магинский получил награды от врага! — продолжал он, размахивая бумагами. — Это неоспоримый факт! И никакие оправдания не изменят сути. Никто не получает награды от врага. Только предатель и тот, кто продался. Этот факт известен всем. Тем более турки никогда просто так не пошли бы на такое.

Сюсюкин слегка поморщился. Я заметил это. План шёл не совсем гладко, Каменев всё-таки сумел частично восстановить позиции.

— Господа присяжные, — майор обратился к военным аристократам, — не дайте себя обмануть красноречием защиты! Измена остаётся изменой, какими бы словами её ни прикрывали. У кого ещё из военных в нашей стране есть награды от врагов? Вы знаете, я проверял всю ночь — от рядового до генерала. Хотите услышать ответ?

— Да, — кто-то тихо произнёс из зала.

— Только у Магинского на всю нашу огромную империю. Не дайте себя запутать и отвлечь от сути.

Шереметев нахмурился. Багратион сжал челюсти. Нессельроде отложил ручку и внимательно посмотрел на обвинителя.

— Да, граф разместил войска на турецких землях, — продолжал Каменев. — Но кто сказал, что это не часть плана? Кто сказал, что это не прикрытие для дальнейшего сотрудничества с врагом?

Майор нащупал скользкий момент и давил на него.

— Где гарантии, — голос обвинителя становился всё громче, — что граф не использует эти войска против России? Что не повернёт их штыки в сторону наших границ? Вдруг эти люди уже продались и ждут только сигнала? А мы позволим им там находиться и надеяться на кого? На армию? Нет, на одного земельного аристократа. Вся страна.

Вдруг стало тихо. Вопрос был болезненным. Присяжные переглянулись с беспокойством.

Сюсюкин встал:

— Протестую! Обвинение спекулирует!

— Отклоняется, — отрезал судья. — Обвинитель имеет право высказывать сомнения.

Каменев торжествующе улыбнулся:

— Именно! Сомнения в верности человека, который получает подарки от врагов!

Он подошёл ближе к присяжным:

— А теперь давайте поговорим о генерале Ростовском. О человеке, который покровительствовал графу.

Майор достал ещё один документ:

— Вы хотели доказательства? Теперь я могу их предоставить. Пока ещё не озвученный приказ императора. Читаю: «За превышение полномочий и недопустимые связи генерал-князь Ростовский Михаил Григорьевич снимается с управления южной армией страны и временно отстраняется от любой воинской службы».

Тишина в зале стала звенящей.

— Князь Ростовский, — продолжал обвинитель, — брат императора, герой многих войн, человек безупречной репутации. И даже он не избежал наказания за ситуацию с Османской империей.

Каменев повернулся ко мне:

— А что говорить о простом графе? О человеке, который открыто получал подарки от турок?

Сюсюкин сжал кулаки. Этот удар был тяжёлым, майор использовал опалу Ростовского против нас.

— Господа присяжные, — Каменев обвёл их взглядом, — перед вами не просто дело о государственной измене. Перед вами дело о заговоре! О сговоре высокопоставленных лиц с врагами России!

Он поднял руку:

— Генерал даёт графу задание, граф выполняет его особым образом. Получает от врага награды, возвращается с выгодным для турок договором. А Ростовский всё это покрывает!

Майор сделал паузу:

— Идеальная схема! Пока один действует открыто, другой обеспечивает прикрытие в штабе.

Проклятье! Каменев выстраивал стройную картину заговора, и она выглядела убедительно.

Присяжные переглядывались с тревогой. Шереметев что-то шептал Багратиону. Нессельроде быстро записывал.

— И что же мы имеем в итоге? — продолжал обвинитель. — Генерал смещён. Но граф до сих пор на свободе! До сих пор владеет землями, полученными от врага! До сих пор…

Каменев не закончил фразу.

Тяжёлые двери зала с грохотом распахнулись. В проёме появилась фигура в генеральском мундире — высокая, широкоплечая, с царственной осанкой. Золотые эполеты сверкали в свете люстр, на груди — ордена и медали рядами. Князь Ростовский.

Зал замер. Все взгляды устремились ко входу. Воздух словно сгустился от напряжения.

Ростовский медленно вошёл, каждый его шаг отдавался гулким эхом. Взгляд холодный, властный, лицо каменное, непроницаемое.

Присяжные вскочили со своих мест как по команде. Руки взлетели к голове — военная выправка сработала автоматически.

— Ваше высочество! — хором выдохнули они.

Судья тоже поднялся, поклонился низко, почтительно:

— Князь Ростовский, добро пожаловать в наш суд!

Только двое остались сидеть — Каменев и его помощник. Майор демонстративно игнорировал появление князя, лицо его стало ещё краснее.

Ростовский окинул зал взглядом, остановился на секунду на Каменеве. В глазах мелькнуло что-то опасное.

— Садитесь, — сказал он негромко, но голос прозвучал на весь зал.

Присяжные опустились в кресла. Судья тоже сел, как и все остальные. Князь неспешно прошёл к столу присяжных, занял свободное кресло между Шереметевым и Багратионом. Те почтительно поклонились.

Каменев побледнел. Появление Ростовского полностью меняло расклад сил в зале. Теперь тут человек, которого майор только что обвинял в измене.

— Можем продолжать? — спросил князь, обращаясь к судье.

— Да, конечно! — закивал тот. — Господин обвинитель, продолжайте.

Каменев встал. Походка стала неуверенной. Майор понимал: с появлением Ростовского его позиции резко ослабли.

— Я… — начал он и запнулся.

Князь смотрел спокойно, но в этом спокойствии чувствовалась угроза.

— Я хотел сказать, — продолжил майор, собравшись с духом, — что присутствие князя в данный момент может повлиять на объективность суда.

Тишина. Опасная, звенящая тишина.

— Майор Каменев, — произнёс Ростовский негромко, — вы сомневаетесь в моей честности?

— Нет! — поспешно ответил тот. — Конечно, нет! Но дело касается и вас лично в данный момент… — повторил зачем-то обвинитель. — И сейчас мы обсуждали вас.

— Именно поэтому я здесь, — перебил князь. — Чтобы защитить свою честь и честь своего подчинённого. Вы же сами хотели меня допросить? Или я должен был прибыть позднее? — мужчина улыбнулся. — Простите, что не согласовал с вами этот момент.

Каменев покраснел и открыл рот.

Князь встал — высокий, мощный, внушительный. В зале стало тише.

— Майор, — спросил в лоб Ростовский, — вы обвиняете меня в измене?

— Я… Я не обвиняю, — замялся Каменев. — Я констатирую факт лишения звания.

— За что?

— За связи с врагом.

— Конкретнее.

— Это… Это государственная тайна.

— Понятно, — кивнул князь. — Значит, вы не знаете конкретных обвинений, но готовы на их основании судить меня и графа Магинского?

Майор молчал.

— Отвечайте! — рявкнул Ростовский.

Голос прозвучал, как пушечный выстрел. Каменев вздрогнул.

— Я выполняю свой долг, — пробормотал он.

— Долг? — князь усмехнулся холодно. — Или чей-то заказ?

— Протестую! — вскочил помощник Каменева. — Это оскорбление обвинения!

Ростовский медленно повернулся к нему:

— А вы кто такой?

— Капитан Морозов, помощник обвинителя.

— Садитесь, капитан. И помните: в присутствии князей говорят только по разрешению.

Морозов сел, как ошпаренный. А князь снова обратился к Каменеву:

— Майор, вы утверждаете, что граф Магинский предал Россию?

— Да.

— На основании чего?

— Он получил награды от врага.

— А выполнил ли он боевое задание?

— Да, но…

— Добился ли заключения мирного договора?

— Добился.

— Сохранил ли жизни русских солдат?

— Возможно, но…

— Укрепил ли позиции России на границе?

— Это спорно…

— Отвечайте прямо! — приказал князь.

— Укрепил, — процедил Каменев сквозь зубы.

— Тогда в чём измена?

Обвинитель молчал. Ростовский сел обратно в кресло:

— Майор Каменев, вы обвиняете в предательстве человека, который рисковал жизнью ради России. Это не просто ошибка, это клевета.

— Я имею право высказывать сомнения! — огрызнулся майор.

— Имеете, — согласился князь. — Но доказательства где?

Каменев снова замолчал. В зале висела напряжённая тишина. Все понимали: происходит нечто значительное. Не просто судебное разбирательство, а столкновение различных сил в верхах империи. И весовые категории сейчас разные.

Сюсюкин встал:

— Ваша честь, защита просит разрешения продолжить допрос.

— Разрешается, — кивнул судья.

Адвокат подошёл к столу присяжных:

— Князь Ростовский, вы лично давали графу Магинскому задание вести переговоры с турками?

— Да.

— Какова была цель этого задания?

— Заключить мирный договор на выгодных для России условиях.

— Выполнил ли граф порученное задание?

— Блестяще выполнил.

— А что касается наград, полученных им от султана?

Князь усмехнулся:

— Я лично советовал ему их потребовать, в случае если они решат играть. Так и вышло. За всё нужно платить, тем более врагу. Это был мой приказ. Граф использовал ситуацию с максимальной выгодой для России.

В зале поднялся шум. Это было сенсацией.

— То есть вы не только знали о наградах, но и одобряли их? — уточнил Сюсюкин.

— Более того, — ответил Ростовский, — я считаю действия графа образцом дипломатического искусства. Нам нужна была буферная зона с турками, и мы её получили на наших условиях.

Каменев вскочил:

— Но вас лишили звания именно за это!

Князь медленно повернулся к нему:

— Майор, вы хотите обсудить причины моей отставки?

— Да! — выпалил тот. — Если они связаны с этим делом!

— Хорошо, — кивнул Ростовский. — Тогда давайте обсудим. У меня как раз есть кое-что интересное по этому поводу.

Князь достал из кармана сложенный лист бумаги:

— Документ, который прольёт свет на многие вопросы.

Каменев побледнел:

— Что это?

— Увидите, — холодно улыбнулся Ростовский.

Он развернул бумагу и протянул судебному приставу:

— Ваша честь, прошу приобщить к делу.

Судья взял документ, пробежался по нему глазами. Лицо его стало серым.

— Это… Это невозможно, — прошептал он.

— Что там? — потребовал Каменев.

Но Ростовский уже обращался к залу:

— Граждане, сейчас вы узнаете правду.

Обвинитель метался от судейского стола к столу присяжных, пытаясь разглядеть написанное. Лицо майора было искажено паникой.

— Я требую ознакомиться с документом! — выкрикнул он. — Это моё право как обвинителя!

Судья молча передал бумагу через пристава Шереметеву. Тот прочитал, побледнел и отдал Багратиону. Князь пробежался глазами по тексту, нахмурился и протянул Нессельроде.

— Боже мой, — прошептал барон, прочитав документ.

— Что там написано⁈ — не выдержал Каменев.

Ростовский спокойно забрал бумагу у присяжных:

— Майор, вы так спешите узнать содержание? Тогда давайте по порядку.

Ростовский встал и прошёл в центр зала. Движения его были неспешными, уверенными.

— Господа присяжные, — начал он, обращаясь к военным аристократам, — майор Каменев утверждает, что граф Магинский предал Россию. Утверждает, что я покрывал это предательство.

Он сделал паузу:

— Но что, если всё было наоборот? Что если предавали не мы, а кто-то другой?

— Что вы имеете в виду? — спросил Каменев, так и не ознакомившись с документом.

— Я имею в виду, что против графа Магинского была организована провокация, — ответил князь. — И располагаю доказательствами.

Обвинитель вскочил:

— Это абсурд! Какие провокации?

— Садитесь, майор, — холодно сказал Ростовский. — Сейчас всё узнаете.

Князь развернул документ:

— Господа, передо мной депеша, перехваченная нашей разведкой месяц назад.

— Откуда? — потребовал Каменев.

— Из Константинополя. Из канцелярии султана.

Ростовский поднял бумагу так, чтобы все видели:

— Читаю: «Его Величеству султану. Высочайшее повеление. Дополнить мирный договор с Россией следующими пунктами…»

Князь сделал паузу:

— ' Пожаловать русскому дипломату титул бея. Пункт второй: предоставить ему земли в приграничной области. Пункт третий: выдать за него замуж одну из именитых дочерей турецкого рода'.

Тишина в зале стала звенящей.

— И дальше, — продолжал Ростовский, — самое интересное. «Подпись под договором и исполнение всех пунктов обязательны. Оплата услуг будет произведена по получении подтверждения».

— Подделка! — заорал Каменев.

— Возможно, — согласился князь. — Но тогда объясните мне вот это.

Он показал нижнюю часть документа:

— Подпись отправителя. Читается с трудом, но экспертиза установила: депеша отправлена из Петербурга.

— Невозможно! — Каменев был на грани истерики.

— Вполне возможно, — возразил Ростовский. — Кто-то в нашей столице играл с турками. Кто-то заранее договорился о том, чтобы дипломат, коим оказался граф, получил от султана подарки.

Князь подошёл к присяжным:

— Понимаете план? Сначала организовать всё, чтобы граф получил награды от врага, а потом обвинить его в измене за эти награды.

— Но зачем? — спросил Багратион.

— А затем, чтобы убрать неудобного человека, — ответил Ростовский. — Графа, который добился слишком больших успехов, который стал слишком независимым.

Князь повернулся к Каменеву:

— Майор, а кто дал вам приказ возбудить дело?

— Я… Это служебная информация…

— Отвечайте! — рявкнул Ростовский.

— Генерал Жмелевский, — выдавил Каменев.

— А кто дал приказ Жмелевскому?

— Я не знаю!

— Не знаете? — князь усмехнулся

Зрители вскакивали с мест, выкрикивали, шумели. Судья стучал молотком, призывая к порядку.

— Тишина! — рявкнул Ростовский.

Все мгновенно затихли. Каменев рухнул в кресло как подкошенный.

— Понимаете теперь? — обратился Ростовский к присяжным. — Граф Магинский стал жертвой заговора. Его намеренно подставили, чтобы потом обвинить в измене.

— Но почему? — спросил Нессельроде.

— Потому что он стал неудобен, — объяснил князь. — Слишком успешен, слишком независим. У графа огромная жила кристаллов. Такой человек может стать проблемой для тех, кто хочет контролировать всё.

Ростовский подошёл к столу обвинения:

— Майор Каменев, вы видели эти депеши раньше?

— Нет, — хрипло ответил тот.

— Значит, вас использовали втёмную. Вы честно выполняли приказ, не зная, что служите орудием заговора.

Каменев поднял голову. В его глазах читались растерянность и ужас.

— Но тогда… Тогда получается…

— Получается, что вы пытаетесь осудить невиновного человека, — закончил за него князь. — По ложному обвинению, по сфабрикованному делу.

Сюсюкин поднялся:

— Ваша честь, защита требует приобщить к делу представленные документы и назначить их экспертизу.

— Экспертиза уже проведена, — сказал Ростовский. — Вот заключение.

Он протянул судье ещё одну бумагу:

— Подписи экспертов-магов. Документы подлинные, депеши настоящие.

Судья взял заключение, прочитал. Руки его дрожали.

— Это… Это означает… — пробормотал он.

— Это означает, что против графа Магинского была организована провокация с целью его дискредитации, — чётко произнёс Ростовский.

Князь повернулся к залу:

— Граждане, вы видите, как работает система. Неугодного человека сначала подставляют, а потом судят за то, что он попал в ловушку.

— Но кто стоит за этим? — спросил Шереметев.

— Это мы выясним, — пообещал Ростовский. — Но главное сейчас — прекратить судилище, освободить невиновного человека.

Каменев встал на трясущихся ногах:

— Я… Я требую перерыва! Требую консультации с начальством!

— Зачем? — холодно спросил князь. — Чтобы получить новые инструкции от тех, кто организовал эту провокацию?

— Я не знал! — закричал майор. — Я честно выполнял приказ!

— Верю, — кивнул Ростовский. — Поэтому и не требую вашего наказания. Вы тоже жертва этой игры.

Князь обратился к присяжным:

— Господа, факты налицо. Граф Магинский не только не предавал Россию, но и стал жертвой предательства со стороны собственной страны.

— Ужасно, — покачал головой Багратион. — Неслыханно…

— К сожалению, слыханно, — возразил Ростовский. — Такие игры ведутся постоянно, просто обычно они остаются в тени.

Князь подошёл ко мне:

— Граф Магинский, приношу извинения от имени всей армии. Вы стали жертвой подлости и интриг.

Я встал:

— Благодарю, Ваше Высочество!

— Но это ещё не всё, — взял слово Сюсюкин. — У нас есть свидетель. Человек, который расскажет о последних событиях против графа.

— Кто? — спросил судья.

— Сейчас увидите, — ответил мой адвокат.

Он подошёл к дверям, сделал знак охраннику. Тот кивнул и вышел.

Через минуту дверь открылась. В зале появился человек, которого я сразу узнал. Мой охотник, он вёл единственного выжившего кровяша. Высокий, жилистый, с неестественно бледной кожей серовато-синего оттенка. Впалые щёки подчёркивали острые скулы. Тёмные волосы с ранней сединой зачёсаны назад. Но больше всего поражали глаза — цвета стали, холодные, бесстрастные. Словно смотрели не на людей, а на мясо. На руках виднелись характерные шрамы от ритуальных надрезов — тонкие, аккуратные линии покрывали кисти и запястья. Одет он был в простую тёмную одежду без всяких украшений.

Зал затих. Все чувствовали: появившийся в суде человек опасен.

— Кто это? — прошептал кто-то из зрителей.

— Представьтесь, — сказал Ростовский.

Свидетель остановился в центре зала. Голос его оказался хриплым, словно горло перерезали и неудачно зашили:

— Михаил Кровавый Серп. Служил в Ордене багряной розы.

Шорох раздался в зале. Все слышали про кровяшей.

— Ваш ранг в ордене? — спросил Сюсюкин.

— Третий клинок, — ответил свидетель. — Командовал группой из двадцати бойцов.

— И что вы делали на землях графа Магинского?

— Выполнял задание.

— Какое именно?

Кровавый Серп повернулся к присяжным:

— Нас наняли напасть на владения графа. Убить его людей, разорить хозяйство, захватить рудники.

Гул в зале стал громче.

— Кто вас нанял? — продолжал допрос Сюсюкин.

— Представитель из столицы.

— Имя!

— Не назвался. Да нам и плевать, если платят. А платили много.

— Где вы были? — продолжил мой адвокат. — Откуда нападали?

— С монгольских земель.

— Почему вас пустили?

— Наш наниматель имеет связи с ними и договорился. Разрешили поставить лагерь и нападать через серую зону на земли Магинского. Удобно, никто не мог связать нас с Русской империей.

Каменев вскочил:

— Это подсадной! — заорал мужик. — Где доказательства, что он действительно кровяш?

Свидетель медленно повернулся к майору. В стальных глазах мелькнуло что-то опасное.

— Хотите доказательство? — спросил он тихо.

Не дожидаясь ответа, кровяш сделал надрез на левой руке. Красная жидкость потекла по коже.

И тут началось представление. Кровь не просто текла — она поднялась в воздух. Капли заплясали над ладонью, образуя сложные узоры. В воздухе появились руны, светящиеся кроваво-красным светом, с чёрными прожилками.

Зал ахнул. Такую магию мог показать только настоящий кровяш.

— Достаточно? — спросил свидетель.

Каменев побледнел и сел.

— Продолжайте, — сказал Сюсюкин. — Расскажите подробнее о задании.

Кровяш убрал нож, и кровь в воздухе рассеялась:

— Нам сказали, что граф предатель, продаёт кристаллы туркам. Нужно его остановить.

— Вы поверили?

— А зачем верить? — пожал плечами свидетель. — Нам платили за работу, а не за мысли.

— У вас есть какие-то доказательства?

Свидетель достал из кармана помятую бумажку:

— Вот расписка о получении денег. Подпись заказчика.

Сюсюкин взял документ, изучил:

— Подпись неразборчива.

— Но печать видна, — указал кровяш.

Адвокат поднёс бумагу к свету:

— Действительно. Печать императорской канцелярии.

Зрители вскакивали, кричали, размахивали руками. Судья стучал молотком.

— Тишина! — рявкнул Ростовский.

Постепенно шум стих. Каменев вскочил:

— Это всё ложь! — заорал он. — Выдумки! Где доказательства?

— А вот доказательства, — спокойно сказал свидетель.

Он достал из-за пазухи небольшой предмет — амулет в виде алого клинка на серебряной цепочке.

— Знак ордена кровяшей, — объяснил мужик. — Такие носят только посвящённые.

Красный металл переливался на свету, словно покрытый кровью.

— Его купили! — продолжил выдавать свои мысли обвинитель. Суд превратился в балаган.

— Возможно, — хмыкнул Сюсюкин. — Вот только до этого вы говорили то же самое про награды. Люди вам поверили. Докажите, что этот кровяш — преступник. Его наняли, чтобы потом он стал казнённым. Это же нужно найти такого дурака.

Каменев сидел с открытым ртом. Лицо его стало серым от ужаса.

Ростовский обратился к присяжным:

— Господа, картина ясна. Против графа Магинского была организована масштабная провокация. Сначала его вынудили получить награды от турок. Потом наняли кровяшей, чтобы дискредитировать. И, наконец, возбудили против него уголовное дело.

— Кто мог организовать такое? — спросил Нессельроде.

— Тот, кто имеет доступ к императорской канцелярии, — ответил Ростовский. — Кто может давать задания генералам и нанимать кровяшей. Кто заинтересован в устранении неудобных людей.

Князь сделал паузу:

— Круг подозреваемых невелик. Но главное сейчас — прекратить это беззаконие.

Сюсюкин встал:

— Ваша честь, защита утверждает: все обвинения против графа Магинского сфабрикованы. Он не только не предавал Россию, но и стал жертвой заговора.

— Более того, — добавил Ростовский, — граф проявил исключительную стойкость и мужество. Выдержал все провокации, не сломался под давлением.

Князь подошёл ко мне:

— Граф, вы имеете полное право требовать компенсации за причинённый ущерб.

— Какой компенсации? — спросил я.

— Моральной, материальной… — Ростовский усмехнулся. — И политической.

В его глазах появился знакомый блеск. Значит, пора разыгрывать главный козырь.

— Объясните, — попросил судья.

— А то, что государство нарушило свои обязательства перед земельным аристократом, — ответил князь. — Не защитило его род во время службы. Более того, потворствовало организации против него провокации. Нужно найти этих людей и судить.

Ростовский повернулся к присяжным:

— Господа, это прецедент. Впервые в истории нашей империи против земельного аристократа была организована государственная провокация. Наша задача — найти причастных и привлечь к ответственности.

— И что это означает? — спросил Шереметев.

— Это означает, — вмешался Сюсюкин, — что граф имеет право требовать пересмотра отношений с государством.

Адвокат достал толстую папку:

— Согласно закону императора Петра Шестого, земельный аристократ может потребовать расторжение договора с империей, если государство нарушает свои обязательства.

Тишина в зале стала абсолютной.

— Вы хотите сказать… — начал судья.

— Я хочу сказать, — перебил его Сюсюкин, — что граф Магинский имеет право объявить свои земли независимыми.

Зал взорвался. Такого поворота никто не ожидал.

Каменев упал в обморок.

Ну вот уже и закончена… Четырнадцатая книга. Я крайне постарался показать ситуацию, мир, интриги с другой стороны. Расширить ЛОР, надеюсь у меня получилось и вам понравилось =) Но мы продолжаем. Снова получилось очень быстро.

Вас уже ждёт первая глава пятнадцатой книги — https://author.today/work/457703 Не забываем секретный ритуал проделать, когда перейдёте, чтобы она вышла интересной. А мы движемся дальше.

Переходим сюда — https://author.today/work/457703