Двенадцать подвигов дурностая

Глава 6. Девушка с горностаем или мисс Хинл

Глава VI: Девушка с дурностаем или мисс Хинд.

Это случилось в то время, когда у нас внезапно закончились посетители. Ну знаете он как бывает, то густо, то пусто. То жаждущие прикоснуться к нашей мудрости и величию толпятся и ломятся в дверь. А то ретроградный Меркурий и упс… Никого нет.

В это трудное время мы прогуливались по городскому рынку, знакомясь с широким ассортиментом продовольственных и промышленных товаров. И в этот самый момент, когда божественная начала торговаться за аппетитную дыньку, к нам подбежал молодой человек с безумными глазами и в балахоне, выпачканном краской. Мой острый глаз и гибкий ум сразу определил его как художника.

— Мисс, я слежу за вами уже полчаса, должен сказать, что вы прекрасны. Я хочу написать ваш портрет. Не могли бы вы попозировать мне?

Мне было лестно, что юноша выделил мою богиню из сотен женщин на этом рынке, но было обидно, что он не заметил меня. Ведь я тоже прекрасен и неповторим. На сколько я знаю, больше фамильяров-дурностаев в нашем мире нет.

— Почему нет, — божественная одарила юношу своей царственной улыбкой, — мне это будет очень приятно. И если результат удовлетворит, то я даже приобрету вашу картину. Знаете, всегда мечтала о настоящем портрете, а то всё эти культовые изображения… Это приятно но они слегка искажают действительность.

С этими словами Анойя грациозно опустила руку, как бы демонстрируя себя миру. А я многозначительно склонил головку в сторону, показывая что я тоже ого-го и стою того чтобы мой портрет был написан. В отличии от божественной мое скульптурное изображение не было представлено н в одном городском храме.

Потом я закатил глаза и активно замотал хвостиком. Нет до чего тщеславные люди, то есть богини пошли. И до чего слепые художники, нет бы предложить написать мой портрет, я же, тоже, по-своему красив с прекрасной шёрсткой, с ясными глазками. Но эти мазилы ничего не видят… К счастью мудрейшая поняла мое беспокойство, она прихватила мой загривок и чуть сжала его:

— Я бы хотела, чтобы вы написали мой портрет вот с этим зверьком. Он дорог мне, и я хотела бы иметь и его портрет на память, пока он не превратился в чучелко.

Я попытался пропустить гнусный намёк о суете бытия мимо своих ушек.

— О прекрасно, я рад, что вы согласились. Тогда приходите завтра вечером вот в тот дом, я живу вон в той мансарде, спросите мастера Вига, — и он указал на потемневшее от времени здание. Здание не выглядело как место где может обитать талант, готовый заплатить немалую плату за счастье писать наш совместный с Анойей портрет.

На мой острый взгляд ломик мог быть и поновее. Все-таки мы необычные, даже выдающиеся модели. Но выбирать не приходилось, это потом должны были пойти модные художники, блистательные салоны. А пока нам приходилось подниматься по скрипучей лестнице на самый верх здания по коридору полному неаппетитных запахов. Такая вот тяжкая судьба у дурностаев в наше время, но на что не пойдёшь ради искусства.

Винси Виги встретил нас радостно, он тут же усадил нас на стул, поставил холст и принялся делать наброски на холсте. Разумеется, сопровождая всё это бесконечной болтовнёй обо всём и ни о чём: о погоде, ценах на свинину, о том что аренда непомерно дорога, о том что сложно найти модель для картины. Наверное, художники в своей болтливости уступают только парикмахерам. Но сеанс, как и болтовня, подошли к концу, и мы наконец освободились, лично я с чувством глубокого голода.

Винси подхватил наш холст и аккуратно отставил его в сторону, при этом ткань с одного из старых портретов сползла на пол, явив нашему вниманию портрет молодой рыжеволосой девушки, стоящей с веткой сирени.

— Прекрасный портрет, — улыбнулась Анойя, — кто это?

— Не знаю, — вздохнул художник, — я случайно увидел её этой весной, это был как удар, как наваждение. Она стояла у реки, такая юная, такая воздушная, такая нежная. Казалось, что она вся наполнена светом и воздухом. И не решился в тот момент подойти к ней и заговорить, а как поражённый молнией, побежал к себе домой. Сразу же я начал писать её лицо, и не вставал из-за мольберта до тех пор, пока не написал этот портрет. Это было озарение, порыв, наверное, это была любовь с первого взгляда.

— Вы видели её ещё раз? — поинтересовалась Анойя с искренним интересом, вот так бы она интересовалась мои режимом питания.

— Увы нет, с тех пор я пытался найти её, но всё безрезультатно. Так что на память мне остался только этот портрет, — художник печально вздохнул и накинул на портрет ткань. Он немного постоял задумавшись, а потом обратился к нам:

— Жду вас через неделю, вы же придете?

— Конечно.

Анойя многозначительно кивнула, и мы отправились вниз по скрипящими ступенькам. Что-то в её молчании насторожило меня. Я же фамильяр, я привык улавливать эмоции своей патронессы с лёту, с полнамека. Как оказалось, я был прав, как только мы вошли в контору, так она сразу же сказала:

— Мы берёмся за это дело, меня поразила эта история и я должна решить проблему, помочь нашему юноше найти любовь.

— Какое дело, заказчика то нет. Я категорически против благотворительности во всём этом, так недолго и лапки вместе с хвостиком протянуть. У меня уже неделю не было полноценного второго полдника. Против, против! Против, — взвыл я.

— Так, я не поняла, ты что-то имеешь против этого? И замечу, что кому-то из нас двоих следует худеть, и это явно не мне. И вообще кто у нас тут главный. Я или ты? — строгий взгляд буквально пригвоздил меня к полу.

— Каюсь, виноват, был не прав, исправлюсь, — я тут же попробовал замять происшедший инцидент. Впервые я видел суровейшую в такой ярости.

— Ну хорошо, извинения приняты, но в наказание ты придумаешь мне пару-другую новых титулов, я что-то захотела разнообразия, — Анойя небрежно раскинулась в кресле.

— Божественная.

— Ну это банально, и было неоднократно…

— Мудрейшая, златоглазая, прекраснопоп..

— Что что?

— Прекраснобедрая?

— Так, пожалуй, звучать будет гораздо лучше. Хорошо, на сегодня ты прощён, а завтра мы начинаем поиски и работу по этому делу. Утром жду от тебя план операции, — мудрейшая отдала последние распоряжения и отправилась спать.

Я же стал думать о новом деле, ибо кто если не я, но через пять минут усиленной мозговой деятельности я провалился в глубокий сон, что безусловно помешало мне составить достойный план. Утром пришлось импровизировать…

— Значит так план «А», мы обходим весь город квартал за кварталом, дом за домом, и находим нашу потеряшку, — с ходу предложил я.

— Не пойдет, — оборвала меня Анойя, — город слишком велик и нам банально не хватит времени на все это. Тем более девушка может переехать в уже проверенное нами место, и мы тогда ничего и никогда не найдем.

— А может наоборот, — попытался возразить я, — представь ясноликая мы заходим в дом и видим нашу пропавшую.

— Мой необразованный друг, ты слышал что-либо про теорию вероятности в своей жизни.

— Конечно, все события согласно моей теории вероятности имеют одну вероятность одна вторая. Либо событие произойдет, либо не произойдет. Мне кажется тут все ясно и понятно.

— Все с тобой ясно, — махнула рекой Анойя, — Математика не является твоей сильной стороной. Давай переходим к плану «Б».

— О тут все еще лучше. Мы будем сидеть тихо и спокойно на месте, а сами дает в газету объявление, пообещаем вознаграждение… Свои люди в местной газете у нас есть.

— Это несколько лучше, но тоже не оптимальный вариант. Ибо нас завалят ложными сведениями в надежде получить нашу денежку. И время от времени придется платить. Нет я не против побыть альтруисткой, но платит самой… Это перебор даже для меня.

— Златоглазая, — я ввернул в оборот новой титул, — а позволь узнать почему ты взялась за это дело?

— Ну, оно показалось мне интересным, считай я тренируюсь в решеии запутанных случаев. Ладно, продолжай свой перечень планов.

Надо сказать, что букв в анкморпорском алфавите несколько больше чем две, но и планов у меня было буквально на каждую букву. Правда божественной ни один из них не понравился от слова совсем. Самым интересным и заслуживающим внимания был предпоследний по которому полагалось бегать по городу с громкими криками «ПАНИКА!» и призывами к неким невиданным силам: «ДЕВУШКА НАЙДИСЬ, ПЕРЕДО МНОЙ ЯВИСЬ».

— Все ясно, приходится брать дело в свои руки, как всегда, я начинаю реализовывать свой собственный план, но для начала мне нужно получить копию картины? — Анойя сжала свои губки, Увы в этот раз проницательнейшая не оценила ни одного моего плана.

— Как?

— Все увидишь в свое время, мой нетерпеливый друг ответили мне.

И вот в назначенный день, через неделю, мы явились на сеанс позирования. После долгого и утомительного сидения в одной позе работа была наконец завершена. Винси вытирал кисти, а мы собирались домой.

— Как ваши поиски прекрасной незнакомки?

— Пока никак, — художник развел руками.

— А что, если кто-нибудь смог бы вам помочь, — поинтересовалась божественна.

— Я бедный человек, но я отдал бы все что имею, — ответил несчастный влюбленный глядя на нас, а особенно на меня с надеждой.

— Тогда мне нужна ваша картина на минутку, хочу еще взглянуть на неё ещё раз и сделать копию.

Винси засуетился, снимая полотно с картины, его руки заметно дрожали. А Анойя между отступила в сторону и навела на портрет какую-то коробочку с круглым отверстием на передней стенке.

— Это не опасно, — поинтересовался художник, — Боюсь мне не поймать тот азарт и вдохновение, с которыми я писал ее.

— Ничуть, — успокоила его богиня, — с вашей картиной ничего не случится.

Наступила тишина и через минуту в щель на верхней крышке пролез листок бумаги с точной копией портрета. Хоть он и был небольшого размера, но выполнен чрезвычайно точно, копия была, как говорится, один в один.

— О что это за игрушка, — поинтересовался художник.

— Это забавная вещица из Агатовой империи, позволяет быстро и точно копировать предметы. Называется иконограф. Как видите вещь чрезвычайно полезная в ряде случаев.

— Мне кажется, что она убьет искусство со временем, — со вздохом сказал Винси, — она так быстро и ловко копирует изображения, что художники станут совсем ненужными.

— Все может быть, пути Ио неисповедимы, иногда даже для него самого, — пожала плечами Анойя, — это вещь просто позволяет копировать картины нашего мира. Для того чтобы передать при помощи ее настроения и чувства так же требуется талант, так что думаю ваша профессия пока не находится под угрозой.

Вечером я спросил техническиподкованную и эрудированную:

— И как нам эта карточка поможет найти девушку.

— Все просто, сейчас сюда явится мой старый приятель Порхар. Он так же бог, если что. Так что прояви к нему должное уважение.

— Я буду сама почтительность. А за что он отвечает?

— За бутерброды, падающие маслом вверх.

— В него кто-нибудь верить?

— Согласна, что с паствой у него значительная проблема. Но в моих планах это не самое важное.

— А как он нам поможет.

— Увидишь.

Гром, молния и в центре комнаты материализовался Пархор, худощавый мужчина с синяками под глазами. Боги поприветствовали друг друга братско-сестринским поцелуем.

— Давненько не виделись, сестрица.

— Дела, дела. Знаешь, я тут стала скучать несколько без тебя, без наших вече5рних партий, — Анойя достала из кармана колоду карт и повертела ей в воздухе.

Я увидел, как глаза нашего гостя загорелись огнем и он облизнул губы. В глазах был азарт и жажда. Тот самый азарт, что возникает в глазах пьяницы, когда он видит полную бутылку. Все ясно наш гость был игроманом на все двести процентов.

— Почему б не сыграть, это дело верно, — он потер в предвкушении игры руки, на что играть будем? Говорят, твое положении во дворе несколько пошатнулось.

— Враки, — не моргнув глазом ответила прекраснейшая. — Давай на интерес, кто победит тот попросит другого о небольшом одолжении.

— Знаю я твои небольшие, — на лице Порхара появилось сомнение.

— Небольшие, надо найти одного человека в этом городе. Для тебя плевое дело, смотаться на гору да поискать в базе данных. Одна нога здесь, а другая там.

— А сама?

— Ну видишь ли в нынешних обстоятельствах, я несколько ограничена в своих действиях, — Анойя мило улыбнулась, и я прохожу сейчас своеобразный тренинг, дорабатывая силу воли. Мой коуч порекомендовал мне некоторую аскезу.

— Глупо и неинтересно. Ну это твое дело, даже не знаю, что потребовать у тебя, — Порхар закатил глаза к небу.

— Ты уж выиграй в начале, а потом планы строй, — Анойя показала свои белоснежные зубки.

— Хорошо, хорошо, играем честно, без всяких там штучек, — гость потер свои потные ручки.

— Без проблем, но запомни хоть я несколько и ограничена в возможностях, но все твои уловки и экстраординарные штучки почувствую, типа там игра с полем вероятностей, переход в иное подпространство…

— И когда это было, — тут же возмутился Порхар, — я всегда играю честно.

— Напомнить, — бровь божественной поползла вверх, — где-то у меня была книжечка в которой все записано, — тут же на столе появился такой увесистый фолиант.

— Не надо, играем, — мужчина предпочел не развивать эту скользкую тему.

— Прекрасно, тогда приступим, — Анойя распечатала колоду и меткий движением запустила упаковку в мусорную корзину.

— Стоп, а он, — Порхар показал кривым и грязным пальцем на меня.

— А что он? — невинно поинтересовалась Анойя, тасуя колоду.

— Думаешь, я ничего не знаю, о связях фамильяра и своего хозяина, — гость мерзко улыбнулся, показывая свои кривые зубы. — выгони его из комнаты.

— Ты прав, Верми тебе придется нас покинуть на некоторое время, — на губах Анойи появилась спокойная улыбка.

Я сделал жалобные глаза, какие только мог, но это не произвело никакого впечатления.

— Не придуривайся, — усмехнулся Порхар, — погуляй там, за дверью и чтоб мне ни звука.

— В самом деле Вермик, сходи-ка на кухню. Там на третьей полке тебя ждет небольшой сюрприз от нашего друга.

— Какой?

— Пирог с мясом, настоящим мясом, а не той требухой, что подают в местных трактирах.

Я с чувством оскорбленного достоинства покинул комнату и отправился на кухню, чтобы расправиться с пирогом. В замочную скважину они предусмотрительно вставили ключ. Так что я мог только слышать, что происходило в комнате, все мои визуальные способы мониторинга ситуации были нейтрализованы. Да и слышно было не очень, честно говоря.

Время от времени до меня доносились приглушенные голоса:

— Ты слишком азартен Порхоша.

— Хода нет, ходи с бубей.

— Без трех.

— Не везет в картах, повезет с почитателями, может новый храм отгрохают…

Кроме того я узнал очень много слов, но боюсь что их не пропустит цензура. Я же законопослушный дурностай, блюдущий нормы морали и приличия. А вдруг эта великолепная книга попадет в руки несовершеннолетним. Так что я только запоминал все эти слова, с тем чтобы после применить их в деле. Запоминал и лакомился пирогом, точнее наоборот лакомился пирогом и запоминал.

Через три часа дверь открылась, и меня впустили в комнату. Это было так раз вовремя, так кк я подъел не только пирог, но и некоторые другие запасы на неделю. Качаясь и переступая с ноги на ногу, я внес свое тело в комнату. В ней наблюдался некоторый беспорядок. На полу валялись карты, стулья были перевернуты, окно открыто, и нашего гостя не было видно.

— Ну что мой хвостатый друг, поздравляю минут через пять мы получим нужные нам сведения.

— А это было честно? — поинтересовался я.

— Да, я же не использовала свои божественные способности для поиска девушки, а заставила использовать их Порхара. И заметь, сделал он это абсолютно добровольно. Тут ведь вопрос очень простой, все достижения подчиненных принадлежат руководству. Этим надо гордиться. Это один из современных оплотов менеджмента. А вот ошибки, уже это личный косяк подчиненного за это он несет персональную ответственность.

— Ну допустим, а та коробочка. Это тоже ваши божественные штучки?

— Нет это дело рук человеческих. Я сказала Винси правду Прогресс, здесь на Плоском мире, пошел далеко, особенно в Агатовой империи. Там есть множество штучек облегчающих человеческую жизнь и в чем сходных с магией для непосвященных.

Через три минуты с хлопком в комнате появился Порхар. В его руках был заветный листок бумаги с данными на нашу незнакомку. Выражение лица было грустным и еще более желчным, чем тогда, когда я увидел его первый раз.

— В расчете? — спросил он, протягивая бумагу.

— Разумеется, дорогой, благодарю. За что люблю тебя это то, что ты держишь слово. После того как сие маленькое приключение завершится, мы сыграем еще раз, — Анойя приветливо помахала рукой, нашему гостю. Тот исчез без лишних визуальных и акустических эффектов.

— Что это? — поинтересовался я.

— Выписка из личного дела на нашу незнакомку. Такие есть на всех живых существ Плоского мира. Тут помимо анкетных данных есть и список хороших и плохих поступков.

— А на меня? — спросил я из чистого любопытства, ведь всегда хочется напомнить себе о своих позабытых подвигах.

— И на тебя тоже.

— Дашь почитать? — тут же выразил живейший интерес я.

— Там нет ничего такого что ты не знаешь о себе.

— Хочется знать, что знают боги обо мне.

— Все даже то, что ты забыл, — Анойя оборвала разговор.

Мне немного стало неуютно, все же хотелось ознакомиться со своими косяками, может что стоит исправить. Богиня пробежала листок взглядом и улыбнулась.

— Все прекрасно, все основное тут присутствует, считай, что дело мы закончили, с чем нас и поздравляю.

— И что там такого, что позволяет тебе заявлять, что дело завершено.

— Читай сам, — она протянула мне бумагу.

Я ее мигом прочел и вот та краткая выжимка, что может быть интересна моим читателям, все остальное через чур личное и не имеет отношение к нашему делу. Кому интересен перечень чужих грехов… Хотя это о своих люди предпочитают забывать, а вот чужие они жаждут знать ВСЕ:

«Амалия Хинди, 25 лет, проживает на Цветочной улице 567 (знаю, знаю, это самая окраина Анк_Морпорка). Профессия секретарь, в настоящее время безработная. Романических отношений в данный момент не имеет, замужем не состояла.»

— И, как завершить это дело? — поинтересовалась мудрейшая для интереса, ведь весь план операции уже был у нее готов. Спрашивала она просто так, чтобы удостовериться, что она не ошиблась в своих предположениях.

— Безусловно, мудрейшая, — я кивнул головой.

— И кто напишет письмо?

— Ну у меня же лапки, — я тут же продемонстрировал верность моего тезиса. Этот ответ спасал меня много раз, и, как я надеюсь, спасет еще не единожды.

— Все с тобой ясно, мой чрезвычайно ленивый друг. Напомни, когда у нас последний сеанс позирования?

— В среду, — тут же, с готовностью, откликнулся я. Помнить о приятных событиях — мой конек.

В среду мы поднялись по жутко скрипучи ступеням в мансарду. Художник хорошо поработал эту неделю. Пригласив нас в комнату и предложив единственный стул Анойе, он торжественно откинул ткань, доселе скрывавшую картину. Сказать, что мы были поражены, значит не сказать ничего. Все было прекрасно, все было восхитительно… Без лишней скромности должен сказать, что лучше всего на картине получился я. Ведь на самом деле я так картиногиничен, жаль не все это понимают… На мой взгляд в каждом уважающем себя доме должен находиться мой портрет. Но это мечты, мечты.

Сразу же в моей голове родились вот эти замечательные строки, которые я должен буду процитировать несколько позже и обязательно записать. Ибо это так же шедевр, но шедевр литературный.

На картине дама с дурностаем

Или дурностай с прекрасной дамой.

То шедевр, скажу вам это прямо

Хоть восторг не передать словами.

Ах какая грациозность шейки

Томность взгляда, поворот головки

Разве в мире есть хоть кто милее

Все иные очень уж неловки.

Не сказать, не описать восторги!

Ах какая шерстка, черный хвостик

Как милы остры те коготочки

Этот милый розоватый носик.

Тут художник постарался диво

Вывел чудо зверя для народа

И скажу вам честно без излишеств

Дурностаева видна порода.

— Ну как вам полотно? — робко поинтересовался художник.

— Замечательно, — Анойя улыбнулась, — тебе же нравится приятель?

Я не имел возможности ответить на человеческом языке и активно замотал хвостиком, выражая радость на собачий манер. Что делать, люди зачастую так глупы. Ведь система визуальных сигналов дурностаев и собак в корне отличается. У нас она более гибкая и проработанная. Но кому это объяснять, кто готов погрузиться в тонкости нашего языка.

Художник улыбнулся:

— Я рад, что вам понравилось.

В это время в дверь постучали, дверь открылась и порог переступила мисс Хинд.

— Я слышала, что вам нужна секретарша? — спросила она, чуть робея от величия божественной и моего собственного.

Винси нечего не ответил, он только стоял и смотрел на нее не в силах сказать ни слова. Потом он прошептал:

— Нет, то есть да. Проходите пожалуйста.

Стало ясно, что мы чужие на этом празднике жизни. Настало пора исчезнуть. Мы покидали мансарду, оставляянаших знакомых голубков наедине. Естественно, что картину мы прихватили с собой. Вроде нам обещали ранее её подарить, а напоминать об этом сейчас было несколько неудобно и нетактично.

— А что мы будем делать с этой картиной? — поинтересовался я.

— Мы безусловно повесим её в офисе. Ведь должно же что-то его украшать помимо меня, — божественная небрежно поправила сбившийся локон.

Я было хотел вступит в дискуссию на тему того, что является истинным украшением офиса на самом деле, но потом благоразумно отказался от этой идеи. Что делать у некоторых чересчур болезненное восприятие действительности и мои доводы не были бы услышаны. А испытывать гнев справедливейшей мне е хотелось.